Единственный враг (джен)

Моя трагедия комедий балаганных смешней

И потому безумно мне дорога.

Я научился находить себе прекрасных друзей,

Но не могу найти по силам врага.

Все они, абсолютно все, глупые. Слабые, но лезут прямо под меч, крича в стихах о неразделенной любви или дурацкой мечте.

Сколько я их повидал, таких сумасшедших? Таких странных и слабых, мужественных и отчаянных? Боюсь, пальцев на обеих руках уже давно не хватит, чтобы их посчитать, а память — она же женщина — как можно ей всецело доверять?

Я видел разных мечников.

Среди завистливых ничтожеств и пустых болтунов,

Скажи, хотя бы, разглядеть тебя как?

Я вновь блуждаю в буреломе из обманчивых снов,

Ищу тебя, о, мой единственный враг.

Один подошел ко мне, швырнув по старинному обычаю перчатку к ногам, бросая вызов:

— Соколиный Глаз, сразись со мной, тогда я стану самым сильным фехтовальщиком во всем мире! — прозвучало из уст невысокого паренька в странной шляпе с красными завязочками, болтающимися от любого, даже самого слабого дуновения ветерка, который, к слову, в тот день был довольно теплым, несмотря на осень.

Я незаметно кивнул, изучая его. Медленно, как мне казалось, но в реальном мире прошли всего секунды.

О принадлежности к пиратам говорил флаг, повязанный на запястье, волосы были огненно-рыжие, в какой-то момент мне даже показалось, что они сияют еще ярче, чем у Шанкса, будто заигрывая с солнцем.

Но на деле он оказался трусом, желающим сбежать сразу после первого удара, рассекшего ему щеку, по которой тонкой струйкой стекала алая кровь.

Я усмехнулся, наблюдая, как он поворачивается ко мне спиной, готовясь удрать прочь. Нет, так нельзя. Как можно забыть главное правило — всегда стоять к врагу лицом? Я заношу меч, мгновение, ухо уловило едва различимый свист, а дальше был крик несчастного. Острое лезвие рассекло его предательскую спину, ровным порезом проходясь по одежде, коже и мышцам.

Я бил не так сильно, чтобы убить, но это и не походило на обыкновенную царапину. Юнцу придется долго зализывать раны. Надеюсь, он больше никогда не возьмет в руки меч, тем самым оскверняя его.

Сто подлецов и двести трусов мой тревожат покой,

Но быть врагом, однако, надо уметь.

А ваши кости просто хрустнут под моею ногой,

Вам принеся вполне бесславную смерть.

Я молча развернулся, сетуя на необдуманность поступков и ветер в голове у большинства моих противников. Интуиция уловила некую опасность. Сзади что-то, точнее, этот кто-то, зашевелился, прикасаясь ладонью к рукояти оружия, обхватывая его пальцами и сжимая, на сколько хватало сил.

Он истекал кровью. Лучше бы шел в город, к доктору. Но не тут-то было — взмах, и я, отшвырнув его меч в сторону, провел взглядом блестящую сталь, пока тот не вонзился в песок, и одним ловким движением рассек грудь незадачливого путника. Алая жидкость мгновенно пропитала легкую ткань его одежды, крупными каплями приближаясь к земле. Он закашлялся кровью, падая навзничь.

— Предатели долго не живут. Один раз я пощадил тебя, второй — ты сам виноват, — переступая через еще теплый труп, я поправил шляпу, направляясь в бар, ибо резко захотелось выпить.

Устав скучать у края ямы и держаться в седле,

Я озверел от неумелых атак.

Я по следам бегу, упрямо припадая к земле,

Ищу тебя, о, мой единственный враг.

Взяв в руку стакан с виски, я повертел его, размазывая красно-коричневую жидкость по стенкам, наслаждаясь неповторимым ароматом.

Шанкс, ты всегда был достойным соперником, но десять лет назад неожиданно заявился ко мне, все с той же улыбкой во все зубы, но уже без руки.

Да, ты не стал слабее. Травма ничуть тебя не изменила, но я не могу больше соревноваться с тобой. Без одной из руки ты становишься нечестным противником, почти непобедимым, но теперь выигрыш никогда не станет полностью заслуженным. Ты больше не враг, а вот достойной замены нет.

Мне рассмеяться или плакать, я еще не решил,

Без сожаленья не проходит ни дня.

Я извиваюсь, словно змей в оковах собственных сил,

Ведь не родился тот, кто сломит меня.

Но один случай, как же давно это было, кажется, в Барати, показал мне, что не все люди одинаковые.

Тогда меня вызвал на бой слишком уверенный в себе зеленоволосый парень, использующий три меча. Конечно, остановить его было не сложно, с этим справился и кинжал-ожерелье, но вот в чем беда. Даже когда я полностью блокировал его, скажу честно, довольно умелые удары, прокалывая грудь, он пытался противостоять мне, раз за разом поднимался на ноги. Сильнейшая атака из его арсенала, но ее не достаточно — два из трех мечей закономерно разлетелись в щепки, словно дерево.

А фехтовальщик по имени Зоро уверенно встал напротив, раскидывая руки в сторону, тем самым открываясь для финальной атаки.

Верно, юнец, истинный мечник никогда не опустится до ударов в спину. Рад, что ты это понимаешь.

Я нанес упрямцу, признающему проигрыш с гордо поднятой головой, последний удар, рассекая грудь по диагонали, но сдерживая свои силы, не позволяя ему умереть на месте.

— Для тебя еще слишком рано умирать, — произношу, наблюдая, как он истекает кровью, но улыбается во все зубы, словно герой или олух, что-то задумавший. — Меня зовут Дракуль Михоук. Открой для себя свое "я", истинный мир, стань сильнее. Не важно, сколько времени это займет, я буду ждать в своей сильнейшей форме. Превзойди этот меч! Превзойди меня, Ророноа Зоро!

Меня всесильем при рожденьи Господь Бог отравил,

А я страдаю, как последний дурак.

Я умираю в пустоте неразделенной любви,

Я жду тебя, о, мой единственный враг.

Я зашагал прочь, готовый ждать, пока не станет сильнее тот, кто сможет быть лучшим врагом.

Именно поэтому вскоре я согласился стать его учителем, дабы самому взрастить его талант до невиданных пределов.

Тренировать лично, чтобы в один прекрасный день Ророноа Зоро, со всем своим ослиным упрямством и амбициями, одолел меня, став лучшим. А пока я буду сильнейшим, ибо победу юнцу придется вырывать у меня с боем, самым тяжелым за всю его долгую жизнь.