Особенный (гет)

Мне уже двадцать четыре года, а я так всё семьёй и не обзавелась. Родные, которые живут в одном далёком посёлке, всё сетуют, что я о будущем не беспокоюсь и прочее. Старательно приводят в дом женихов, когда я приезжаю в гости, всё норовят оставить наедине и устроить интимную обстановку. А я… Мне никто не нужен. Никто, кроме моего Пушистика.

* * *

Познакомилась я с Андреем в конце июля месяца недалеко от своего дома. Ну, тогда, конечно, я его имени не знала, но всё же… Местная шпана, которой лет-то не больше шестнадцати, а вымахали — будь здоров, избивали Андрея в арке, через которую я направлялась во двор своего дома.

— Эй, живо от парня отвалили! Сейчас полицию вызову, да и до их приезда сама вам накостыляю. Брысь отсюда! — я подбежала к шайке и, схватив одного мелкого засранца за шиворот, оттащила его от лежавшего на земле парня. Мелочь мгновенно сообразила, что запахло жаренным и бросилась от нас наутёк. Я же, проводив их злобным взглядом и крикнув вдогонку, что запомнила их рожи, быстро присела на коленки и проверила пульс у парня. Плевать я тогда хотела на свой дорогой костюм, на который копила чуть ли не год. Мне за парнишку страшно было.

Так, пульс у него есть, дышит, пусть рвано и тяжело. Живой. Слава богу! Скорую помощь я вызвала в ту же минуту и оттащила парня из грязной арки на более-менее ухоженную детскую площадку. Уложила его на лавочку и сама села рядом, осторожно держа его голову у себя на коленях. Не дай бог, чтобы он кровью захлебнулся. Я в первой медицинской помощи ничего не смыслю и потому лишь молилась о том, чтобы врачи приехали как можно быстрей.

Но, как и всегда, наша медицина пострадавшим помочь не спешила. Я думала, что за это время поседею от страха. Парень и дышит и в то же время неприятно хрипит, от чего у меня сердце больно сжималось в груди.

Пока мы ждали медиков, я смогла хорошо рассмотреть его. Он совсем ещё мальчик. Встрёпанные ярко-рыжие волосы, пыльные с запутавшимся в них мусором, миловидное, почти девичье личико и хрупкое, стройное тело. Да, совсем ещё ребёнок. Неизвестно откуда они появились, эти чувства, но мальчишка во мне вызвал то, чего я ни разу не испытывала до этого случая.

Наконец-то около арки показалась белоснежная машина с красным крестом на капоте, и после к нам заспешили врач и медсестра. Они быстро осмотрели парнишку и сказали, что его нужно срочно госпитализировать. Возможно, он получил сотрясение мозга. Нет, это точно какой-то мыльный сериал.

Как только парня уложили на носилки и понесли к машине, он открыл глаза и посмотрел на меня. Боже, эти изумрудные кошачьи глаза просто пленили меня. Мальчишка же пару секунд смотрел на меня, а после постарался подняться. Он тянул ко мне руки и хотел что-то сказать, но врач удержал его, да и сам парень через секунду снова провалился на носилки без сознания. А у меня в груди что-то ёкнуло, что-то заболело и заныло от вида парнишки, от того как он тянулся ко мне.

Я сидела в машине скорой помощи и всё не сводила взгляда с парня. Я и сама не поняла, как шагнула за врачом и сказала, что еду с ними. Врач ничего не ответил и молча указал мне на место около него самого. Дороги я и не почувствовала, время просто замерло. В госпитале металась по коридору словно сумасшедшая. Ни на секунду не могла присесть и подумать обо всём. Все мысли вертелись вокруг мальчишки.

Часа через два меня наконец-то соизволил найти врач и обо всём рассказать. У парня оказалось, на наше счастье, лёгкое сотрясение головного мозга, обширные гематомы, вывих левого запястья и небольшое внутреннее кровоизлияние. У мальчика так же оказался слабый организм и потому эти не столь серьёзные травмы довели его до потери сознания.

Врач спросил его имя, адрес и прочее, но я ответить не смогла. Мне пришлось сказать, что нашла его в той самой арке в тот момент, когда его избивали. Доктор пояснил, что никаких документов парня при себе не было и потому они никак не могут его оформить. Уговаривала я этого гада долго. Глупая, чего уж сказать. В госпитале обязаны принять любого пострадавшего, несмотря на то, что у того может и документов не оказаться. Я же, испугавшись, что парнишку не будут лечить, дала этому гаду в белом халате «на лапу». Неплохо так отстегнула, но зато появилась уверенность, что с парнем всё будет хорошо. В регистратуре записали мои данные, так, на всякий случай, и я почти со спокойным сердцем отправилась домой. Почти…

Следующую неделю провела на иголках. Всё рвалась в тот госпиталь, но что-то вечно меня останавливало. Я же ему никто, просто прохожая, что не оставила его в беде. Не более того… Но почему я так сильно переживаю за него? Почему не могу перестать думать о нём? Почему? Что со мной?

Конечным итогом моих метаний стало то, что я почти каждые два дня наведывалась в госпиталь и справлялась о его состоянии. Ну, и гостинцы приносила. Но… К нему в палату не шла, а всё передавала через медсестру и у неё же всё узнавала. Милая девушка попалась и часто советовала, что приносить не стоит, а что он с благодарностью принимал. Она всё забавлялась тем, как он упрашивал через неё меня прийти к нему, и как я через эту же медсестру отказывалась, ища всевозможные отговорки.

Парнишка пролежал в госпитале почти месяц. И последнюю неделю я не появлялась и не приносила гостинцев. Всё просто — командировка. Внезапная и выматывающая. После неё я домой вернулась только через неделю поздним вечером. Едва дошла от такси до лифта и поднялась на десятый этаж. Открыла дверь.

Пусто и холодно. А чего я ожидала от своего одиночества? Всё по-прежнему. Ну, разве что кота и прочую свою живность нужно завтра у соседки забрать. Кинула сумку куда-то в сторону и ушла в ванную. Легла в горячую воду, постаралась расслабиться. Да где тут расслабишься, когда, стоило мне вылезти из воды и только-только высушить волосы, мой дверной звонок заверещал как ненормальный! И кто способен прийти ко мне в половине одиннадцатого?

Я подошла к двери и посмотрела в глазок. Ничего толкового не разглядела. Нет, видела небольшую фигуру, которая топталась у моей двери, но лица не разглядела. Ну, маньяк или грабитель таким мелким не будет. Ох, всё равно зря я открыла дверь…

— Юля! Почему больше не приходила? Почему оставила меня одного? Я же скучал, я же сутками у окна сидел и ждал тебя! Не бросай меня больше! Пожалуйста, не бросай! — небольшая фигурка влетела в мою квартиру и просто повисла на мне, рыдая во весь голос. Я же стояла на месте и только ошарашено хлопала своими глазами, не понимая всего происходящего.

— Юля! Юля! Юля! — фигурка всё время повторяла моё, имя крепко обнимала меня за талию и дрожала так сильно, что мне казалось — её трясут за плечи как маленькую куклу. Я опустила взгляд вниз и так и смотрела с открытым от шока ртом. Тот самый паренёк, от которого я отогнала хулиганов и к которому приходила «в гости» в госпиталь. Стоп. Как это всё так получилось?

— Погоди! Тихо, успокойся. Ты откуда моё имя знаешь? Как узнал мой адрес и почему ты не в больнице? — вопросы сыпались потоком, потому что я и понятия не имела, как всё так получилось, и какими судьбами этот паренёк оказался в моей квартире? Ну, исключая тот факт, что я сама его только что пустила.

— Меня уже выписали и я к тебе пришёл! Та медсестра мне всё рассказала. И твоё имя, и то где ты живёшь, и что именно ты меня спасла, и после приходила ко мне. И я из окна тебя видел. Мне тогда уже вставать разрешили, я каждый вечер у окна сидел и видел, как ты приходила в больницу и после уходила, передав для меня угощение. Почему не шла ко мне? Я же так ждал тебя! — мальчишка жался ко мне, плакал, и я ничего не могла поделать кроме, как и самой в ответ его обнять.

— Тихо, не реви. Ты же взрослый парень, да? Не стыдно перед девушками слёзы лить? — я обнимала парнишку и гладила его по встрёпанным каштановым волосам. Вот надо же так… Ладно, нужно его успокоить и всё нормально выяснить.

— Так, успокаивайся и иди в ванную. Умойся, а после я тебя чаем напою, и ты мне всё расскажешь. Ладно? — я едва смогла отцепить от себя всхлипывающего парня и легонько подтолкнуть его назад. Нужно как-то всё это осмыслить, что ли.

— Ну и что с того, что я большой? Пусть мне уже и восемнадцать, но разве стыдно плакать перед любимыми людьми? Я же люблю тебя! — парнишка смотрел на меня большими зелёными глазами, наполненными слезами. Но при этом в них была такая уверенность в его словах, что на пару минут я просто впала в некий ступор. Он вообще сейчас о чём говорит? Он в своём уме? Да что с этим парнем такое творится?

— Стоп, стоп, стоп! Давай всё же для начала успокоимся, ладно? Пойдём со мной на кухню, — я отошла от парня и поманила его за собой, чётко сохраняя между нами дистанцию. Нет, вдруг его опять обниматься потянет? Это, конечно, приятно, но как-то пугает меня. Особенно его напор. И оставлять одного нельзя, потому ванную пока отменим.

Оказавшись на кухне, я быстро нажала кнопку на чайнике и указала парнишке на стул. Он, всё ещё всхлипывая и утирая свои крокодильи слёзы, покорно на него присел. Я же осторожно устроилась напротив него и глубоко вздохнула. Так, сейчас нужно всё выяснить и понять — что вообще в моей квартире творится?

— Знаешь, ты меня знатно перепугал. Просто пойми, что действительно становится страшно, когда практически незнакомый парень словно ураган влетает в твою квартиру, рыдает как малый ребёнок, обнимает тебя и кричит, что любит. Сам посмотри на эту ситуацию со стороны. Итак, давай для начала ты немного расскажешь о себе, успокоишься и наконец-то скажешь — что тебя ко мне привело, — вы можете смеяться, но я реально всё время навещала парня, не зная ни его имени, ни его фамилии. Ничего вообще не зная о нём. Просто как-то не задумывалась об этом. Медсестра ни разу имени его не назвала, а я всё говорила: «Передайте, это Рыжику из тринадцатой палаты» или «Как он себя чувствует?». Вот так. А называла я его Рыжиком потому, что ещё никогда не видела таких огненно-рыжих волос как у него. Словно всполохи живого огня на голове.

— Андрей… — через пару секунд произнесло это чудо, уставившись на такими щенячьими глазками, что моё сердце замерло на несколько секунд. Честно, милее зрелища мне ещё видеть не доводилось.

— Ну, вот и отлично, Андрей. А всё же, как ты узнал мой адрес и прочее? И зачем в действительности пришёл ко мне? — честно, в голове у меня была и вовсе сотни вопросов, но все их на парня не было смысла вываливать — он сейчас едва успокоился и всё ещё растирает свои красные от слёз щёки. И пока я смотрела на него, в моей голове, наверное, множество раз прозвучало, что сейчас он просто невероятно милый.

— Я к тебе хотел! Знаешь, когда ты тогда тех парней отогнала, я так хотел тебе «Спасибо» сказать, но сил не было. Я только мог чуть-чуть глаза приоткрыть и смотреть на тебя. А ты меня спасла, обнимала! Мне так тепло было… И в больнице я сразу понял, что это ты мне принесла тот первый гостинец. Я когда мог встать и посмотрел в окно, то обрадовался — оно выходило на ворота больницы, и я знал, что первым увижу тебя. И ты снова пришла! Но так и не поднялась в палату ко мне. Мне было так обидно и грустно… Ты много раз приносила мне угощение, интересовалась обо мне, но сама так и не пришла. Я ведь каждый раз встречал тебя и провожал, сидя у окна! Всё надеялся, что ты поднимешь глаза, и я помашу тебе рукой, но ты всегда смотрела только себе под ноги… — Андрей резко замолчал и принялся икать, тут же краснея даже кончиками ушей. Он говорил так пылко и скоро, что я невольно замерла на месте, не сводя с парня взгляд. Нет, он точно не совсем в порядке. Ему, наверное, голову хорошо повредили…

— Андрей, ты притормози немного. Ты просто путаешь благодарность с любовью. Так, давай попьём чаю, — я поднялась со своего места и направилась к чайнику. Только я схватилась за его ручку, как позади меня оказался Андрей и обнял мою тушку так, что у меня перехватило дыхание.

— Нет! Я ничего не путаю! Я люблю тебя и только тебя! Ты не представляешь, как всё для меня изменилось, стоило встретить тебя! Я не хочу возвращаться домой, не хочу снова идти к ним. Хочу быть только с тобой! Я люблю, люблю, люблю тебя! — парня, кажется, всего трясло, и он всё сильней жался ко мне. В этот момент в моей голове пронеслась сотня мыслей и одна была страшней другой. Мало ли что у него на уме? Может это он просто так притворяется, а стоит мне потерять бдительность, как он тут же чего и сотворит со мной. Но нет… Кажется, невинней человека и нет на свете. Он просто жался ко мне как продрогший и мокрый котёнок, искал у меня тепла и заботы. А я…

Я просто не могла ему отказать. Вы можете посчитать меня редкостной идиоткой и я сама понимаю, что дальше действовала и говорила как полнейшая дура, но в тот момент я ничего с собой поделать не могла. И вообще мне казалось, что в тот миг кто-то меня подталкивает поступать именно так. Ну, да ладно, я могу искать для себя сотни оправданий, но я поступила именно так.

Справившись с вновь появившимся лёгким шоком от поступка парня, я осторожно развернулась в его объятиях и снова замерла на месте. Снизу вверх на меня смотрели красивые зелёные глаза, переполненные слезами и любовью ко мне. Да, именно любовью, потому что такой взгляд нельзя перепутать или подделать. Так смотрит только любящий человек.

У меня сердце принялось так колотиться, что я боялась — вдруг Андрей его услышит? Схватив парня за руку и с лёгкостью освободившись от его объятий, я, не мешкая, потащила его прочь из кухни. В коридоре Андрей принялся сопротивляться и молил не выгонять его, всё повторяя, что любит меня. Но в тот момент я его не слушала.

Андрей в одну секунду замолчал, когда мы прошли мимо входной двери, и я с силой втянула парня за собой в гостиную. Быстро опустилась на диван и притянула к себе всхлипывающего парня. Одна секунда и я крепко обнимаю Андрея, ласково глажу по мягким, чуть взъерошенным волосам и тихо шепчу ему что-то, стараясь успокоить. Но он только сильней всхлипывает.

— Тихо-тихо, не надо плакать. Я рядом, я тебя не брошу. Тебя больше никто не обидит, я обещаю. Ну, всё, мой хороший, успокаивайся. Больше не будет больно… — я постаралась успокоить парня, но мне не удалось. Андрей ещё больше разревелся, с силой вцепился в меня, как утопающий в спасательный круг и принялся просто так, просто потому, что я приняла его и не оттолкнула, изливать мне свою душу.

Андрей родился в благополучной и состоятельной семье. Папа, мама, старший на пять лет брат и он. Жили в хорошем районе, не ссорились с соседями и располагали к себе приятным общением и хорошими манерами. Но в самой семье…

Андрея по какой-то причине в семье невзлюбили с самого момента рождения. Мама отказалась от мальчика и его воспитания, спихнув всё это на няньку, которую они специально пригласили к себе. Папе было плевать на семью — у него было достаточно любовниц. Для брата Андрей и вовсе был лишь мелким сопляком, который только и делал, что раздражал его. Потому Андрей, пусть и был всегда накормлен, ухожен, одет и воспитан, но никогда не был любим…

Скорее всего, это и повлияло на его характер. Он постарался как можно дольше остаться ребёнком, зная, что детям всё же больше достается любви и ласки. Он рос добрым и открытым, наивным и может даже немного глупым, но в этом и есть его прелесть. Он всё принимал за чистую монету и понятия не имел о вранье и зле. Да только окружающие не ценили его таким. Пока он был ребёнком, всё это воспринималась как норма, как естественное поведение. Но стоило парню перешагнуть четырнадцатилетний рубеж, как он стал объектом насмешек и осуждения. Особо тяжёлыми были для него два последних года.

Андрей по халатности родителей пошёл в школу аж в девять лет и потому сейчас он только-только в свои восемнадцать перешёл в одиннадцатый класс. Так вот — представьте как к нему относились подростки в школе и учителя, видя перед собой почти ребёнка в шкуре восемнадцатилетнего парня? Правильно — ничего кроме насмешек, подколок и презрения Андрей не видел. Его часто называли психом, неполноценным и просто идиотом. Учителя смотрели на него как на проблемного ученика и, сами того не понимая, ещё сильней загоняли парня в его «ребёнка». Однако школьный психолог, да и многие другие специалисты-мозгоправы в голос твердили — Андрей совершенно здоров и это не является отклонением или заболевание. Это и есть сам Андрей, его характер, его личность…

Пусть и так — от проблем такие заверения врачей Андрея не избавили. Семье он по-прежнему не нужен, в школе такой же козёл отпущения, для учителей тот же проблемный ученик. И в семье его ненужность дошла до такой степени, что пропади парень — о нём спохватятся очень и очень не скоро. В больнице мать навестила его только раз, оставив деньги на такси, и больше до самой выписки Андрей её не видел. И то она в больницу пришла только через неделю после того, как Андрей попал туда, хотя медперсонал о госпитализации парня родителям сообщил мгновенно — как оказалось, у Андрея были с собой документы. Вот же гад тот докторишка!

Слушая всё это, во мне росли два одинаковых по силе чувства. Мне просто до одури хотелось начистить морды его родным, одноклассникам и учителям. А ещё я хотела уберечь парня, защитить его от всех бед и напастей. Просто хотелось, чтобы и он был счастлив, был любим…

Андрей так сильно плакал у меня на груди, что просто уснул от усталости. Я же не могла и пошевелиться, боясь потревожить его сон. Да и как-то не хотелось мне вовсе сейчас что-либо делать. Просто, вот так обнимая парня, чувствуя его тёплое и чуть сопящее дыхание, ощущая его крепкие, пусть и сонные объятия, мне отчего-то было невероятно хорошо. Я и не заметила, как сама уснула.

Проснулась ранним утром, ощущая, что на меня навалилось что-то тяжёлое. В комнате светло, несмотря на то, что часы на столике показывали без пятнадцати пять. Вспоминая, что сегодня суббота и мой законный выходной, я тихо заворчала на саму себя, но тут же замолчала, когда в моей памяти всплыли события вчерашнего вечера. И стоило мне посмотреть перед собой, как я увидела Андрея, который сладко посапывал у меня на груди и меня же крепко обнимал. У меня сердце замерло и, честно, я боялась, что оно и вовсе перестанет биться. У меня не было сил сдержаться и я снова прикоснулась к мягким волосам парня. Стала медленно перебирать, наслаждаясь тем, как они шёлком проскальзывали между моих пальцев, как дразнят и сами ласкают мою кожу. Его тёплое дыхание согревало меня, руки, не обладающие большой силой, крепко обнимали, почти не давая шанса выскользнуть из его хватки.

Как бы не хотелось, но мне всё же нужно было вставать. Во-первых, сна уже как не бывало, а перспектива просто так валяться без дела меня не устраивала. Во-вторых, диван в гостиной — это не самое лучшее место для сна, а учитывая тот факт, что всю ночь на мне проспал и Андрей, моя спина недовольно ныла и я желала поскорей её размять и растереть. Ну и, в-третьих, мой желудок начал подавать сигналы, оповещая меня, что неплохо было бы что-нибудь съесть, раз уж я изволила проснуться. Потому волей-неволей пришлось выпутываться из крепких объятий Андрея.

Чтобы не разбудить парня, который так сладко спал, я устроила на диване такие выступления гимнастов, что потом сама себе удивлялась. Я извивалась ужом, чтобы протиснуться в кольце его рук, после сантиметр за сантиметром выбиралась из-под него. Это притом, что диван достаточно узкий, и я балансировала на краю дивана как над пропастью.

Наконец-то выбравшись из-под Андрея и всё же больно приземлившись пятой точкой на пол, я поднялась на ноги и посмотрела на парня. Он не проснулся, но, видимо, чувствуя, что источник тела в виде моей тушки пропал, слегка завозился на месте, а после совсем как котёнок сжался в комочек. Я быстро ушла в спальню и вернулась к нему с подушкой и одеялом. Устроив его голову на подушке и укутав это чудо, я поспешила в ванную. Да что со мной не так? Я знакома с ним всего ничего, а к нему словно магнитом тянет. Ведь стоило мне посмотреть на него, как снова хотелось погладить, прижать к себе, приласкать его. Он странный, необычный, но в этом и есть его прелесть, его индивидуальность. Он просто особенный…

В ванной пробыла минут тридцать, принимая горячий душ. Не он ли лучше всего бодрит тело и заставляет головушку соображать, сбрасывая остатки сна? После водных процедур, словно кошка, я прокралась на кухню. Там просидела просто так, наверное, около часа, неотрывно разглядывая наш двор за окном. Снова сосед на три этажа выше выгуливает своего пса и тот снова справляет нужду в детской песочнице. Снова вижу, как Лидия Петровна выходит из подъезда и кричит на него. Он вновь, огрызается, а она спешит за совком, пакетом и дезинфекторами. Лидия Петровна наш дворник и это её работа — содержать двор нашего дома в порядке.

В общем, как только мой желудок повторно напомнил о себе неприятным урчанием, я направилась к холодильнику. Осмотрев его содержимое, я вознамерилась позавтракать манной кашей, так как пора бы уже прикончить молоко или оно само погибнет по истечении срока годности. Да и каша утром лучше всего. А бутерброды оставим на тот день, когда я снова просплю.

Через двадцать минут я уже сидела за столом и потихоньку уничтожала тёплую кашу, всё посматривая на чашку с чаем, ожидая, когда он чуток остынет. Сидела я спиной к двери и рассматривала в окно крышу соседнего дома, на которой стая особо наглых воробьев доставала ленивого серого кота. И я настолько увлеклась этим зрелищем, что только когда меня крепко обняли и прижались к моей спине, чуть дрожа, я поняла, что проснулся Андрей.

— Господи, не пугай меня так! — я едва не подавилась кашей от неожиданности, но, видимо, он вознамерился пугать меня и дальше. Не успела я ничего толком сообразить, не успела даже накричать на парня за его своеволие. Сил в Андрее оказалось немало и потому он с лёгкостью развернул меня к себе. И это несмотря на его довольно хрупкую для парня фигуру и небольшой рост. Эта мысль как-то быстро пробежала в моей голове, а в следующую секунду я только и видела близко-близко перед собой дрожащие веки парня с тонкими рыжими ресничками, ощущала его сильные руки на своей талии и горячие сухие губы, которые целовали меня…

Нет, поцелуем это назвать нельзя было. Парень на самом деле дрожал, как пугливый крольчонок, крепко сжимал свои губы и плотно прижимался ими к моим. Нет, я прекрасно поняла его намерения и не могла ни с чем перепутать его желание поцеловать меня, но то как… В общем, я прекрасно поняла — Андрей ни разу и не целовался. И осознав это, злость к парню, что от его, вроде бы, наглости начавшая расти во мне, просто испарилась в одно мгновение.

Я нежно провела ладонью по щеке Андрюши и, чуть приоткрыв свои губы, кончиком языка лизнула плотно сжатые губы парня. Андрей распахнул свои зелёные глаза, чуть отстранился от меня и ошарашено смотрел, видимо, не веря тому, что видел и тому, что почувствовал. Я не знала — отчего он так удивился? Да и вообще, это мне в пору тут удивляться и праведно негодовать. Однако я лишь нежно смотрела на него и улыбалась.

— Ну и что это такое было? Благодарность за спасение и гостинцы в больнице? — я постаралась как можно мягче, через шутку, узнать о намерениях парня, не отпугнув и не расстроив его. И, честно признаться, несмотря на всё услышанное ранее, его реакция поразила меня до глубины души.

— Я… Я просто хотел тебя поцеловать. В сказках, когда принц целует принцессу, после этого они живут долго и счастливо. И я хочу так же. Принц всегда влюбляется в принцессу с первого взгляда и у меня так же… Я совсем на принца не похож, я во многом отдаляю от себя людей. У меня нет друзей, очень мало знакомых и никто меня всерьёз не воспринимает, но… Но я и правда сильно люблю тебя! Я могу быть серьёзным, но это касается только тебя и учёбы. Юля… Не уходи, останься со мной. Я себя знаю — кроме тебя я больше никого не полюблю, никого не подпущу к себе… Только ты… — Андрей всхлипывал как мальчишка, у которого отобрали любимую игрушку, но в то же время я слышала слова взрослого, уверенного в своих чувствах парня. Меня поражал этот контраст. Я до сих пор не могла разглядеть истинного Андрея, и меня это завораживало, притягивало и даже отчасти порабощало. Я становилась мягкой податливой и послушной для него, как бы странно это не звучало. Но, так оно и есть.

— Господи, что же ты за чудо такое?! Ох, уму не постижимо… Для начала мне стоит научить тебя целоваться… — я более ничего не сказала. Только нежно обхватила лицо Андрея ладонями и приблизила к себе. Я нежно, медленно и не напористо целовала его губы, чувствуя, что, сжав их вновь, то ли от неожиданности, то ли от страха, он начал постепенно расслабляться, позволяя мне учить этого «малыша».

Андрей оказался на редкость способным учеником, и через пару минут уже не я целовала его, а он жадно и с невероятным напором ласкал меня, крепко стискивая в своих объятиях. Я просто утонула в этом поцелуе, сама крепко обнимала Андрея, чувствуя, как тяжело вздымается его грудь, и какая у него горячая кожа. Мои ладони шарили по его телу. Я зарывалась пальцами в мягкие шелковистые волосы, ерошила их, млея от ощущений. Я дразнила подушечками пальцев кожу на его шее, лаская и получая в ответ ещё больший напор, ещё большую страсть. Прижималась к Андрею и меня он сам притягивал к себе, показывая, что ни на сантиметр не желает отпускать меня. Тепло… В моей груди так тепло и приятно, а сердце словно бешеное колотится внутри, что только будь я полной идиоткой, не поняла бы смысл всего происходящего. Я отвечаю… Я отвечаю Андрею…

Нет, с этого поцелуя вселенской любовью к парню я не воспылала, но в одном я была уверена точно — защитить его, сделать счастливым я хотела больше всего. Тогда, конечно, я не знала, но вскоре это желание действительно переродилось в настоящую любовь к Андрею и этому чувству я ни капли не противилась. И обрела настоящее счастье. Но об этом немного позже.

С того дня мне пришлось решить множество вопросов, касательно своей жизни и жизни Андрея, так как он просто не желал уходить от меня, вцепившись в мою тушку мёртвой хваткой. Не думала, что в наше время кто-то ещё способен так любить. В общем, после долгих разговоров, крокодильих слёз парня и утешительных поцелуев, которые он иногда выпрашивал своими слезинками просто так, мы решили следующее. Андрей будет частенько ночевать у меня в те дни, когда дома не бывает старшего брата, но дома, пока он ещё учиться в школе, он всё равно должен проводить большую часть времени. Мало ли нагрянет его классный руководитель или кто из соцработников. Проблем для Андрея с его уникальностью я не хотела. Да и родителям могло не понравиться пристальное внимание окружающих, начни Андрей пропадать из дому. Пусть ему уже и восемнадцать, пока он не закончит школу, он будет жить дома с родителями. Так будет меньше проблем. Так же пока вместе нигде появляться не будем, чтобы избежать лишних пересудов. Тем более живёт Андрюшка в другом конце города. Кстати, в тот раз, когда мы с ним первый раз встретились, он шёл домой к новому репетитору, но из-за тех отморозков так и не дошёл.

Андрюшка, конечно, долго не соглашался на мои условия, но стоило мне сделать серьёзное лицо, нахмуриться и подбочениться, как парень тут же утих, виновато опустив голову. Ей-богу, как котёнок, который нашкодил и его отругали. Милый до невозможности. Но его милашество это одно, а вот реальность совсем иное. И она, эта чёртова реальность, привнесла в нашу жизнь существенные коррективы.

* * *

Случилось все это ровно через три месяца после нашего первого знакомства, когда в школах должны были начаться недельные осенние каникулы. В пятницу мне позвонил взволнованный Пушистик и сказал, что схлопотал за четверть тройку по истории. К слову сказать, теперь Андрюшку я звала не иначе как Пушистик из-за его волос. Он, оставшись ночевать у меня в первый раз, перед сном пошёл в душ. Вышел через полчаса, предварительно высушив волосы феном. Тогда-то я и назвала его Пушистиком, смотря на его рыжие волосы, торчащие во все стороны, как шёрстка у пушистого котенка. Андрюшка не обиделся, приняв это за выражение моей любви к нему.

В общем, Пушистик позвонил мне и сказал, что сегодня не сможет приехать, так как мама и папа его за тройку точно накажут. Я начала нервничать, но и виду не подала. Только чуть загрустила и сказала, что буду ждать его. Но в следующие два дня он не звонил и не писал…

Все выходные я провела на иголках, ожидая звонка от Пушистика, и просто не находила себе места из-за беспокойства. Сама парню я не звонила, чтобы, не дай бог, рядом во время звонка оказался кто из его родных. Пушистик вида не подавал, но я быстро раскусила, что родителей и брата он очень боится и им явно не по нраву, что мой малыш будет заводить друзей и выйдет из-под их контроля. Он считали парня не иначе как умалишённым и потому держали его в ежовых рукавицах, заботясь о репутации своей семьи. Это безмерно меня бесило, но пока я была бессильна. До вечера понедельника, когда наконец-то позвонил мой маленький.

Звонок от Пушистика застал меня в конце рабочего дня, когда я уже спешно собирала свои вещи, одновременно думая о том, что бы такого приготовить на ужин и что соответственно нужно купить в магазине. После выходных в холодильнике шаром покати, так как мне лень было выгнать свою тушку на прогулку до ближайшего супермаркета. В общем, звонок от Андрей застал меня врасплох…

— Алло, Пушистик, ты почему так долго не звонил? Я скоро валерьянку начну литрами пить! — я даже не дала парню и слова вставить, накинувшись на него с расспросами, чувствуя, как неприятно сжимается сердце.

— Юля… Мне плохо… Забери меня к себе… Я больше не могу тут жить… У меня живот болит… Он меня бил… — в динамике я услышала тихий и вымученный голос Андрея, и едва не уронила сумку на пол. Бил? Моего малыша кто-то бил? Ему плохо и он меня зовёт! Да к чертям все эти правила! Никто не смеет обижать дорогого мне человека! А тот, кто это сделал, ещё сотни раз пожалеет и будет просить у меня пощады! Будьте уверены!

Зная адрес его дома, я выскочила с работы, словно гончая, преследующая зайца и, поймав такси, не бросая телефон, успокаивала Пушистика, который горько плакал и звал меня. У меня сердце сжималось от боли и страха за моего малыша, и я наплевала на сдачу, сунув таксисту раза в два больше чем нужно было. Сметая все на своём пути, влетела в холл большой многоэтажки и даже не обратила внимания на молодого парня, который, видимо, занимал должность консьержа в этом доме. Коротко рыкнув «Прочь с дороги, или пришибу!» я оттолкнула его, когда он загородил мне дорогу к лестнице. Я забыла о существовании лифта и от злости и ярости просто влетела на седьмой этаж, не заметив подъёма. На пятом этаже я столкнулась с парнем и даже не удосужилась извиниться перед ним за то, что налетела на него. Плевать, Пушистику сейчас плохо.

В его квартиру я звонила с такой силой, что, наверняка, соседи подошли к своим дверям и принялись высматривать хулигана. Мне долго никто не отвечал и, чёрт возьми, Андрюшка не брал трубку! Но на моё счастье, вскоре послышались щелчки замка и дверь легонько отворилась. Я как ненормальная влетела в квартиру, и мне было плевать — кто её открыл? Это оказался Пушистик и стоило мне посмотреть на него, как я со злости ударила кулаком в стену, не в силах сдерживать своих эмоций.

Мой малыш выглядел до боли измученным и перепуганным. Он не смотрел мне в глаза, стоял передо мной, кутаясь в какой-то плед, при том, что в доме было довольно тепло и беззвучно что-то шептал.

— Господи, маленький мой! Что с тобой сделали?! Да кто посмел? — я подошла к парню и обняла его, осторожно прижимая к себе и тут же целуя его макушку, хоть мне и пришлось для этого встать на цыпочки. Стоило мне обнять Андрюшку, как он со всей силы, до боли вцепился в меня и принялся плакать, рассказывая всё-всё, ничего не утаивая от меня. И знаете что? Я впервые жизни захотела убить человека. Просто взять и свернуть голову, наблюдая, как безвольное тело падает и больше не встает. Никогда.

Оказалось, что в пятницу старший брат Андрея решил проверить четвертные оценки у моего малыша и вечером потребовал дневник. Андрей боялся, что Сергей будет ругаться из-за тройки. Пока Пушистик рылся в своем столе, куда забросил дневник, его брат зашёл в комнату и завалился на постель. Вот только случайно на глаза Сергею попался телефон Андрюшки и тот решил проверить и мобильник. Ранее он такого не делал. Первое, что привело в бешенство Сергея — новый номер, который Пушистик подписал «Родная». Сергей тут же посмотрел историю звонков и переписку, после чего его рёв слышно было, наверное, и на соседней планете. И я понимаю, что так взбесило Сергея. В каждом сообщении, в каждом звонке малыш изливал мне душу, говорил, как сильно хочет жить со мной и как боится своих родных.

Стоит ли говорить о том, как Сергей сильно избил Андрея и запер его в комнате, позволяя выходить только в туалет. Он даже морил моего малыша голодом, за что я просто порвать хотела этого чёртового братца на британский флаг.

— Пушистик, родной мой, не плачь больше! Не надо, мой хороший! Я заберу тебя к себе. С этого дня ты будешь жить со мной и больше никто не посмеет тебя обидеть! Всё, мой маленький, всё… Я люблю тебя, Андрей! Люблю и никому не отдам… — слова сами сорвались с губ. Я чуть отстранила от себя затихшего и заплаканного парня, приподняла его личико за подбородок и поцеловала. Сначала я лишь нежно касалась своими губами его губ, а после, чувствуя, как его руки всё крепче обнимают меня, позволила себе настоящий, откровенный и страстный поцелуй. Пусть солённый от его слёз, но такой желанный…

Нам на всё было плевать — целовались мы так, словно это наш последний раз. И даже тут он всё ещё остался робким и застенчивым парнем, ребёнком в шкуре взрослого, моим Пушистиком. Он жался ко мне, хныкал сквозь поцелуй и давал мне явственно ощутить его нешуточное возбуждение. Это меня и отрезвило. Нет, близости с Андреем я и сама хочу, но не здесь и не сейчас. Слишком много неприятного связано с этой семьёй и пора сделать все его чувства, обретённые здесь, просто воспоминаниями.

— Так, Пушистик, пойдём собираться. Сейчас мы с тобой возьмём самое необходимое, а уж остальное постепенно наживём. Ты ж мой маленький… — я смотрела в абсолютно счастливые глаза Андрея и понимала, что и самой мне для счастья многого не нужно — только его счастливая мордашка с весёлыми искорками в глазах и чудной улыбкой на губах.

— Юля! Я так сильно люблю тебя! Я такой счастливый! — мой малыш, утирая уже, кажется, слёзы счастья, вновь поцеловал меня и, схватив за руку, потащил в свою комнату. Я едва успела скинуть с ног кроссовки — столько энтузиазма было у Андрюшки.

В комнате Андрея в тот день я была в первый и последний раз. Оглядев её, я пришла к выводу, что семья у моего мальчика всё равно странная. У Андрея было всё, о чём мог мечтать парень его возраста. Хорошая просторная комната, достаточно модной одежды в шкафу, дорогая техника, всякие мальчишеские фентифлюшки и прочее. Родители материально на своего младшего сына не скупились, а вот любви его совершенно лишили. По его глазам видно. Да и за меня он так отчаянно цепляется, что сразу понятно — любви и ласки он жаждет больше всего на свете. И пусть я не смогу дать ему материнскую любовь, но любовь девушки, которая примет его таким, какой он есть, и будет заботиться и о нём, от меня он получит сполна.

В комнате малыш быстро переоделся и после часа два мы потратили на сборы. Хоть я и сказала Андрюшке брать только необходимое, мой малыш кидал в сумки всё подряд, а я просто не могла его остановить. Его любимые игрушки, книги, диски и много всего другого. В итоге у нас получилось аж пять огромных сумок. Нет, я и не думала, что мой Пушистик такой барахольщик. Ладно, пусть… Мне важно, что он снова улыбается.

Вызвала такси, и мы постепенно перетащили все сумки, уложив их в багажник. Андрюшка с какой-то тоской смотрел на ключи от квартиры родителей, когда запирал дверь, что я не решилась ему что-либо говорить по этому поводу. Водитель посмотрел на нас со скукой и завёл мотор, как Андрей с криком «Я Шаню забыл!» выскочил из машины и бросился обратно домой. Мне пришлось уговорить таксиста подождать нас ещё немного, накинув ему пару сотен, и сама рванула за Пушистиком. И вовремя, иначе промедли я, могло произойти что-нибудь непоправимое.

— Пушистик, не пугай меня так! — я быстро вошла в открытую квартиру и застала моего мальчика, когда он вышел из кухни с небольшой клеткой в руках. В ней сидел очаровательный рыжий крольчонок и пугливо озирался по сторонам.

— Юля, я чуть Шаню не оставил… Его бы Серёжа точно выкинул на улицу, если бы я забыл, — Андрюшка ласково провёл пальцами по клетке и крольчонок приподнялся на задних лапках, обнюхивая пальцы Андрея.

— Это кого бы я выкинул, сопляк? — позади меня раздался чей-то голос. — Тебе кто разрешал отпирать дверь и на улицу выходить? Или я невнятно выраз… А ты вообще кто такая? — видимо меня наконец-то заметили и явно моё появление удивило обладателя, честно признаться, приятного мужского голоса

— Серёжа… Я… Это… — у моего Пушистика в одно мгновение побледнело лицо и он от страха прижал клетку с кроликом к своей груди, так её тряхнув при этом, что бедный Шаня прикрыл свои глазёнки.

— Ах ты, паршивец! Настучал уже кому-то, да? Гадёныш! Мать с отцом его кормят и поят, а он тут обделённого из себя строит. Пришибу, сопляк! — я наконец-то повернулась к источнику голоса и была безмерно удивлена. Передо мной стоял симпатичный молодой парень примерно моего возраста и зло смотрел на Андрея. Пушистик назвал его Сергеем, и я не могла его ни с кем перепутать — это и есть старший брат моего малыша. Да, попали мы… Но, наверное, такой исход даже лучше, чем наш тихий побег.

Сергей, стоило повернуться мне лицом к нему, тихо рыкнул что-то, оглядев меня с ног до головы. Видимо он ожидал увидеть кого-то из социальной службы или на крайний случай участкового, но явно не простую девушку.

— Быстро скрылась с моих глаз, пока и тебе не досталось! — парень заорал так, что я невольно скривилась от громкости его голоса.

— Нет! Бей меня, но Юлю не трогай! Я её люблю! Она любит меня, она хорошая! Не бей, не бей её! Нет! — мой малыш сам закричал во весь голос и кинулся вперёд, загораживая меня от своего брата, при этом дрожа как зайчишка перед огромным волком. Он дрожал, его голос срывался, но малыш не отошёл ни на шаг. Он лишь отвернул личико и крепко зажмурился, когда Сергей занёс руку для удара. Нет!

Я застыла на месте как вкопанная, а в ушах всё ещё звенел звук пощечины, тихий вскрик Андрея, писк крольчонка и глухой удар. Пушистик не устоял на ногам и повалился на пол в коридоре, всё не выпуская из рук клетку с Шаней и начиная тихо всхлипывать от боли.

— Скотина… Ты думаешь, что раз старше его и он твой брат, у которого, по-твоему никчёмному мнению, не всё с головой в порядке, так можно его бить, унижать, считать за бесправную зверюшку в доме? Зря ты так, ох как зря… — я говорила совершенно спокойно, но смотрела на этого Сергея так, что никто не усомнился бы в моём желании перегрызть ему глотку в этот момент.

— Ты вообще молчи, дура. Он больной, он псих. А что, наверное, прикольно спать с психом? Вечный праздник в постели… Сука… Больно… — Сергей в одно мгновение бухнулся на колени и руками прикрыл пах, тихо воя от боли. От злости я не рассчитала силу удара и, наверняка, простой болью этот парень не отделается, но он сам напросился, сам виноват в том, что теперь он для меня первый враг в этом мире. И вообще такие недоноски не должны размножаться.

— Заткнись, урод! Запомни на всю оставшуюся жизнь — больно будет Андрею из-за вашей семейки, и я вас сотру в порошок, предварительно хорошо помучив. Он меня пощады ждать не стоит! По отношению к вам я на неё просто не способна. Понял? А теперь поспи немного… — я вновь не удержалась и со всей силы ударила кулаком по лицу Сергея. Парень повалился на пол, видимо, отключившись. Впрочем, этого я и хотела. Жаль, не прибила гада, но тогда бы мой малыш остался один. Этого нельзя допустить.

Я кинулась к всхлипывающему Андрею и помогла ему подняться. У него сильно припухла щека и оказалась разбитой губа, а светлую кожу пачкала алая кровь. Нежно глядя на своё сокровище, я быстро стёрла кровь с лица Пушистика и, сделав ему примочку из влажных салфеток, приобняла, уводя прочь из этой квартиры. Он навсегда переступает порог, навсегда покидает её, и я тихо даю сама себе клятву, что пока они по-настоящему не поймут, что он их родной человечек, по-настоящему не раскаются в своём безразличии и в своей жестокости, я их к малышу и на сотни километров не подпущу. Всё равно, что они там предпримут — я не сдамся. Счастье Андрея теперь для меня на первом месте.

Я не буду зацикливаться на дороге, на разборке вещей малыша, на его восторге, когда он знакомил своего, то есть уже нашего, Шаню с питомцами, которые давно жили в моей, простите уже в нашей, квартире. Мой мальчик, переступив порог нового дома, словно расцвёл изнутри. Остаток вечера он просто не отлипал от меня, всё повторял, что я лучшая на этом свете и что любить он меня будет вечно. Я лишь тихо улыбалась, чувствуя, как внутри сердце сходит с ума и готово разорваться на части. Неужели любовь такая? А ночью произошло то, чего я немного опасалась, но, как ни странно, и сама хотела…

Спать легли мы в одну постель. Я просто не могла оставить Андрея одного и, будучи эгоисткой, сама не захотела спать на жёстком диване в гостиной. В общем, ещё не заснув, я почувствовала, как Андрей подобрался ко мне поближе и, устроив голову на моей груди, крепко обнял меня одной рукой. Ну что, мы уже не так давно спали вместе, и я не предала этому особого значения, пока мой малыш не стал дышать чаще и глубже, а после и тихо постанывать. Нет сомнений — Андрей возбуждён и пытается справиться с этой проблемой. Я открыла глаза, повернулась к малышу лицом и погладила его по голове, ероша нежные рыжие волосы.

— Глупенький, неужели ты думал, что я ничего не замечу? Иди ко мне, родной… — я и сама не ожидала, что так заведусь, что так сильно захочу почувствовать настоящее тепло тела любимого, его страсть и это самое желание обоюдного обладания.

Ночь оказалась просто великолепной. Не обращая внимания на неопытность малыша, я просто утонула в удовольствие. Он так мило стеснялся, когда мы избавились от пижам, так сладко стонал и всхлипывал, отвечая на мои прикосновения и ласки, так жарко шептал моё имя, обнимая меня и хаотично расцеловывая моё лицо. Просил большего, умолял стать его по-настоящему, ластился ко мне как котёнок и в тусклом свете уличных фонарей, что пробивался в спальню сквозь плотную тюль, смотрел на меня с безграничной любовью и обожанием.

Я полностью отдалась ему, уча и открывая для себя много нового и прекрасного. Горячий, слегка грубоватый из-за страсти поцелуй, его губы на моей коже, сладко-острое ощущение неумелых и всё ещё невинных ласк. Малыш целовал меня, крепко вжимался своим пахом в меня, давая ощутить всю остроту его желания. И он ни капли не возражал, когда я взяла инициативу на себя и просто уложила его на постель, оказавшись сверху. Он протянул ко мне руки, жалобно просил не останавливаться и не сводил с меня затуманенного страстью взгляда. А я…

Я целовала каждый сантиметр его кожи, ласкала моего мальчика, слушая его сладкие стоны и мысленно радуясь, что стану его первой и единственной. Уверена в этом. Я впустила его в себя и он громко простонал, до боли вцепившись пальцами в мои бёдра. Пусть… Склонившись к своему любимому, я увлекла его в поцелуй, замирая при этом, не двигаясь, давая свыкнуться ему с новыми ощущениями, стараясь чуть остудить его. Вскоре он сам толкнулся бёдрами вверх, и я поняла, что мы пойдём до конца. И была этому рада. Толчок, ещё один и ещё… Мы оба потерялись в ощущениях. Только одного желали — быть едиными как можно дольше.

Малыш долго не выдержал и, тихо вскрикнув, тяжело дыша, обмяк подо мной. Это его первый раз и я не ожидала чего-то иного. Пусть я и не получила всего, всё равно удовольствие от нашей первой ночи было поистине прекрасным и не шло ни в какое сравнение с ночами, которые я когда-то провела с другими парня. Наверное, просто потому, что там была лишь симпатия и секс воспринимался исключительно, как средство получения удовольствия.

Я вновь поцеловала Андрюшку, чувствуя, как он вяло, сонно отвечает мне. Лишь улыбнулась и осторожно устроилась рядом с ним, крепко обнимая любимого. Пушистик в свою очередь положил голову мне на грудь, макушкой упёрся в мой подбородок и через пару минут сладко засопел, согревая меня. По-хорошему нам бы в душ и привести себя в порядок, но, честно, я в тот момент ничего не хотела. Просто быть рядом и обнимать его.

* * *

Прошла неделя и я была абсолютно счастлива. Всё у нас с Пушистиком хорошо и дальше будет именно так и только так. Уверена и мне этого достаточно. Малыш смотрит на меня влюблёнными глазами, всячески, по мере своих сил, мне помогает. Нет, у нас не всё радужно и сказочно, но я во многом уступаю Андрею, а малыш, в свою очередь, старательно учиться взрослой жизни и ответственности. И мы оба умеем прощать и понимать. А это немаловажно.

Родители Андрея позвонили ему лишь однажды, в воскресенье перед началом новой учебной четверти. Я не дала ему поговорить с ними и сама долго и доступно объясняла, что Андрей уже совершеннолетний и вправе жить там, где ему хочется. Мне угрожали, пугали, но я откровенно послала их куда подальше, рекомендуя не вмешиваться в нашу жизнь, или я не поленюсь и всё их окружение узнает об издевательствах над Андреем. Способ я уж точно найду. Родители быстро сдались и пообещали более нас не тревожить. Что ж, туда им и дорога. Главное, что Андрей рядом, и мы любим друг друга.

В первый день второй четверти я проводила Андрея до его школы. Он заметно нервничал, но я улыбалась ему и тихо нашептывала, что люблю его и вечером мы с ним непременно продолжим обучение искусству близости. Ох, как у него загорелись глаза! Я едва сдерживала смех и ласково ерошила рыжие волосы парня.

Во дворе школы Андрей снова занервничал и причина его беспокойства вскоре предстала перед нами. Два парня, явно местные школьные идолы, судя по их внешнему виду, преградили нам дорогу и с любопытством смотрели то на Андрея, то на меня. Им по шестнадцать лет, но больно высокого мнения о себе. По глазам вижу.

— Опа, наш псих сестру что ли притащил с собой? Погоди, у тебя же вроде старший брат? — один из парней всё смотрел на меня, словно пытаясь понять — кто я для Андрея?

— Нет, это не моя сестра. Это моя любимая! И не смотри на неё! Я могу и ударить! — внезапно Андрей сделал шаг вперёд и с вызовом посмотрел на своих одноклассников. Ну, во всяком случае я так предполагала. — Не смейте её трогать! И я нормальный, ясно?

Господи, мой малыш мужает на глазах и я нарадоваться на него не могла. Всё же я благодарна судьбе за то, что она привела ко мне Андрея и настойчиво шептала мне на ухо не отталкивать его, не чураться его особенности.

— Малыш, учись хорошо. После уроков сразу домой. Я к шести вернусь. До вечера, маленький. Люблю тебя! — я обняла парня, нежно поцеловала его и проводила взглядом до самых дверей школы.

— Эй, Земля вызывает! На уроки опоздаете, малышня! — я помахала перед лицами парней, что застыли как статуи и, не получив от них хоть какой-то реакции, лишь ухмыльнулась. Развернулась на месте и бодро зашагала прочь, наслаждаясь тем, как под ногами хрустит последняя опавшая листва. Скоро холода, но меня они не страшат. У меня есть дом, есть мои четвероногие друзья, есть любимый человек, есть взаимность в чувствах. Большего мне не нужно, остальное мы с Пушистиком построим сами. И да, пора бы сказать моим родителям, чтобы завязывали они со своим сватовством. У меня есть Пушистик — только за него я и выйду замуж. И поверьте, я сердцем чувствую — он скоро попросит моей руки и я, ни секунды не сомневаясь, скажу ему «Да». Мы вместе с ним три месяца и это только самое начало нашей жизни.

Я шла по аллее около школы и улыбалась, видя, как мой малыш стоит у окна и провожает меня взглядом. И так же вечером он будет ждать меня дома с неаккуратно заклеенными лейкопластырем пальцами, потому что торопился приготовить ужин, чтобы порадовать меня. А я просто буду счастлива, просто буду любить его. Моего нежного мальчика, моего единственного любимого, моего Пушистика.