Кот в мешке (джен)

Отправились они на другое утро назад в ту харчевню и сказали хозяину,

что получили они, дескать, не то, что им принадлежало. У одного, мол, рука вора,

у другого — кошачьи глаза, а у третьего — свиное сердце.

Братья Гримм «Три фельдшера».

Из Портленда хотелось бежать без оглядки, прикрыв голову руками. В последние дни перед коронацией это желание только усиливалось, а когда счёт пошёл на часы, стало почти непреодолимым.

Агент Совета везенов — Александр — как специально, назначил встречу в мотеле «Милуоки», на самой окраине. Лично позвонил Нику, сказал, что нужна помощь, что не хочет впутывать ни Розали Калверт — вернее, давно уже миссис Монро, — ни её супруга, и, поскольку они, Александр и Ник, в прошлом пересекались на одних делах и успешно находили общий язык, то не мог бы он подъехать? Срочно. Один. Пожалуйста.

А что если не останавливаться, проехать мимо, добраться до автострады… Джульетте позвонить уже утром — с ней ничего не случится: перед их домом всю ночь будет дежурить патрульная машина. Ник прогнал минутную слабость и свернул на ярко освещённую уличными фонарями парковку вдоль второй линии пошарпанных белых домиков. Шестая дверь, — сказал Александр, — самый дальний номер. Самый дальний угол дешёвого придорожного мотеля, далеко от аэропорта, далеко от центра. Странный выбор. Этот агент представительской наружности даже мумию через окно воровал, не снимая элегантный плащ, пиджак и галстук. И шевроле эквинокс, большой и красивый, припаркованный напротив шестой двери, явно арендован им. Нет, в средствах Александр не был стеснён, и скрывался не особо тщательно: он не просил сохранить их встречу в тайне. Возможно, рассчитывал своим звонком застать Ника по дороге домой, впрочем, и тогда бы тот кого-нибудь предупредил, по телефону, но этим вечером Ник задержался в участке и как раз только-только выключил компьютер. Он бы предпочёл сообщить напарнику, где потом искать его труп и кого винить в смерти, но Хэнк закончил с отчётами вовремя, наверняка успел добраться до дома, и прерывать его заслуженный отдых было жалко. Ник и сам бы не отказался отдохнуть, но кто же ему даст? Поэтому, немного подумав, он заглянул к капитану, в двух словах обрисовал ситуацию и обещал позвонить.

Припарковавшись рядом с кроссовером агента, Ник внимательно огляделся, прежде чем покинуть уютный, безопасный салон пикапа: время позднее — движение на дороге поредело, и людей вокруг не было, светились окна только первого, второго и шестого номеров, но что там внутри — из-за плотных штор разобрать не получалось.

На улице было холодно и сыро. Ледяной ноябрьский ветер ударил в лицо мелкой колючей моросью, пробрался в распахнутую куртку. Ник нахохлился — застёгиваться не стал, так проще будет выхватить пистолет, — не спуская глаз с окна, прошёл к двери и вежливо постучал.

Почему Совет везенов свалился ему на голову именно сейчас? Что им всем нужно в Портленде?.. Впрочем, что нужно всем, понятно — сегодня, например, в городе снова видели Жнецов, но отношения с Советом были не в пример лучше, и они могли бы проявить учтивость — нагрянуть хотя бы неделей позже.

Время шло, из номера не доносилось ни звука. Ник поднял руку, чтобы постучать ещё раз.

— Кто там? — смущённо поинтересовался глубокий мужской голос прямо за дверью.

Издевается, что ли? Ник непроизвольно хохотнул: и тон, и сам вопрос в его представлении не соответствовали высоченному крепкому агенту. Может быть, он ошибся номером, и это не Александр? Впрочем, нет, голос точно его.

— Ник Бёркхардт, — привычно отозвался он и, не сдерживая выработанную годами привычку, язвительно продолжил: — Полиция Портленда.

Щёлкнул замок, дверь распахнулась — и на пороге действительно стоял Александр, но что-то было не так — весь его облик отличался от прежнего: рукава белой рубашки закатаны до локтей, тёмные волосы взлохмачены, губы сжаты в тонкую полоску, во взгляде замер страх. Больше Ник ничего увидеть не успел.

— Извини, — сказал Александр.

Ник отпрянул, но его резко бросило вперёд, втянуло в комнату, в глазах ярко вспыхнуло, уши сдавило, тело словно вскинуло под потолок, выгнуло до боли в суставах — и вдруг отпустило, бросило на пол… и новой волной ударило в голову. Он сжался пружиной, огляделся — заметил кого-то перед собой, и из горла вырвался хриплый рык. Сознание затянула красная пелена злобы, с зубов потекла пена. Он бросился — существо бросилось на него.

Потом было темно.

— Ещё раз извини, что так получилось, — без каких-либо признаков сожаления в голосе повторил Александр. — У меня не было выбора.

Ник слабо пошевелился, пытаясь сообразить, что происходит, и хотя бы ощутить себя в пространстве. Сидеть было неудобно, видимо потому, что руки ему крепко скрутили за спинкой стула, щиколотки примотали к ножкам. И на голове у него был мешок, сильно пахнущий стиральным порошком с избытком химического ароматизатора «Морской бриз»… Наволочка? Плотное белое полотно хорошо пропускало свет, но увидеть ничего не позволяло, даже собственный нос. Александр притянул ткань к его лицу ещё тщательнее и, немного отдалившись, сел напротив — чуть слышно скрипнула кровать.

— Я тебя развяжу, — пообещал он, — как только всё объясню: это для твоего же блага, Ник.

От злости в голове прояснилось: значит, заманил в ловушку, сделал с ним что-то плохое, связал, — всё для блага? Ремни и стул заскрипели под напором мышц, в горле снова заклокотало.

— Ник, пять минут — и я сам тебя развяжу. Успокойся и дай мне объяснить.

— Объясняй! — рявкнул он, заставив себя прекратить ломать стул. Казалось, ещё немного, и тот рассыплется в щепки прямо под ним. Или и впрямь казалось, или мебель в «Милуоки» древняя и ветхая — вот и незачем лишать хозяина его антиквариата, можно потерпеть пять минут в едко пахнущей душной наволочке.

Александр начал так, будто часа два репетировал:

— Совет направил меня расследовать и остановить убийства с участием везенов.

— Тебя — в Портленд?! — возмутился Ник.

— Нет, не в Портленд, — терпеливо возразил он, — убийства начались ещё в Европе, в окрестностях Вены.

Это звучало уже гораздо серьёзнее. И хотя не терпелось заставить этого… как его… белобрысого ягуара… эту мечту таксидермиста… — да как же он называется?.. Вернодолг! — заставить этого Вернодолга перейти к сути того, что он с ним сделал на входе в номер, Ник прикусил губу и решил слушать внимательно. Вена в лице некоторых родственников капитана Ренарда оставалась верна себе и продолжала исправно поставлять Портленду отборные неприятности, чаще всего руками Феррат. Александр не стал разочаровывать.

— В Европе Совет только наблюдал. Я знаю, какие отношения у вас с Феррат, но постарайся не перебивать. Так вот, в Европе поисками убийцы занимались они, и мы не сомневались, что его возьмут, поскольку первыми погибшими были люди Феррат. Связи между остальными жертвами найти не удалось — обычные мирные жители, оказавшиеся не в то время не в том месте. След прошёл через Германию и оборвался во Франции, в аэропорту. Затем, через четыре дня, след появился в Лейквилл, Миннесота, и двинулся дальше, в сторону Орегона. Тогда оказалось, что Феррат этим делом больше не занимается.

— Это странно.

— Да, но моя первоочередная задача всё же — поимка убийцы, а не выяснение мотивов Феррат. Мне выдали все данные по смертям в Европе, какие удалось собрать, и направили к вам. Вернее, я шёл за ним от Вайоминга, пока мы, наконец, не добрались до вас. Всего было шестнадцать случаев, последний произошёл три дня назад.

— У меня здесь что ни день — убийства с участием везенов, — буркнул Ник. Дышать в мешке становилось всё тяжелее, и начинали сдавать нервы. Когда там эти пять минут ради его блага истекают? — Раз вы обратили внимание именно на эти, значит, они каким-то образом раскрывают тайну обычным людям?

— Да. Если коротко… — Александр немного помолчал, задумавшись, и встал с кровати. — В каждом случае один везен, независимо от видовой принадлежности, без всякой причины бросался на всех, кто попался под руку. В результате всегда несколько трупов: тех, кто не успел убежать, и сам убийца, застреленный, зарезанный, один раз даже сбитый машиной — в порядке самообороны. Потом люди на всех углах начинали кричать, что на них напал монстр, и описывали в подробностях. Были даже видеозаписи, хорошо, что только издалека и мельком.

— Мне показалось, или вначале ты говорил об одном убийце?

— Я опрашивал родственников погибших. Ни у кого не было причин неожиданно впадать в бешенство, никто впоследствии в этой местности больше не бросался убивать направо и налево, а след чётко двигался в одном направлении.

— Кто-то их травил на пути своего следования.

— Я тоже пришёл к этому выводу. Но самое интересное: среди случайных жертв обязательно оказывался хотя бы один везен — их родственники выдавали себя сменой облика на опознании, а вот родные обезумевших везенов-убийц оказывались людьми, и о везенах ничего не знают.

— Кто-то из родителей должен быть… — опешил Ник. Если он ничего не напутал и правильно понял рассказ Монро, как тот выразился, «о птичках и пчёлках»: когда один из родителей — везен, шансов у ребёнка стать таким же — пятьдесят на пятьдесят. Каковы шансы обратиться у ребёнка, если его родители всего лишь носители свойства? Кажется, никаких, но даже если такое возможно, то не во всех же инцидентах от Вены до Портленда.

— Они люди, — повторил Александр, подошёл ближе и склонился к нему, обозначившись на наволочке тенью. — Тогда у меня было только предположение, а сегодня я выследил нашего отравителя и попытался его скрутить, но… Он сбежал.

Убивавшие не могли быть везенами — они были обычными людьми, но что-то изменяло их, превращало в обезумевших монстров. Что-то или кто-то, как Александр после столкновения с «отравителем». Странная встреча, устроенная на пороге номера, обрела смысл.

— Не-е-ет… Ты не мог этого сделать! — Ник снова рванулся из ремней.

— Ты себя контролируешь?

— Проверь, — сквозь зубы зашипел он, стискивая кулаки. Что там с пальцами? Тело, словно чужое, чувствовалось с трудом, отделённое от разума волной паники. Пальцы он ощутил именно так, как и ожидал — пушистыми.

Александр расправил наволочку и, аккуратно сняв с его головы, плавно шагнул назад.

— С-с-сво-о…

— Не было выбора, — он развёл руками, откинул наволочку на кровать и улыбнулся. — Представь, что бы случилось, если бы сущность попала к обычному человеку? Меня бы он убил в первую очередь и потом кого-нибудь ещё и ещё, пока ты бы его не застрелил. А сейчас все живы: и я смог защититься, и ты легче перенёс… — Александр настороженно запнулся и договорил уже не так уверенно: — Чем… мог кто-то другой. Ты как-то странно на меня смотришь.

— Ну-ка, наклонись.

Наклонился он, только убедившись, что Ник, даже подпрыгнув вместе со стулом, до него клыками не дотянется.

Бездонные дыры вместо глаз представляли жутковатое зрелище. Чёрные провалы, будто не ограниченные пространством черепа, в них жила тьма, клубилась, затягивала, и оттуда на Ника смотрело нечто — мохнатое и дикое… отражение.

— Вот что вы, значит, видите, — хмыкнул он, отводя взгляд и осматривая всё остальное. На лице Александра их стычка не отразилась, рубашка только потрёпана, и на руках наливались яркой синевой с пурпуром свежие гематомы, ни укусов, ни страшных глубоких царапин, естественных после драки с Вернодолгом. Похоже, Александр чем-то его быстро вырубил.

— Тьму в глазах? — он выпрямился и заинтересованно отошёл к умывальнику в нише, где, похоже, висело большое зеркало. — Да, когда в везенском облике, видим. А сам я не должен её видеть?

— Ты не должен быть Гриммом! — взвыл Ник, выгибаясь на стуле. Ножки опасно зашатались, но это его уже не останавливало. — Развяжи меня!

— Хорошо, только тихо, — предупредил Александр. — Мы и так нашумели — надеюсь, соседи не вызвали полицию.

Ник перестал дёргаться и злобно засопел, чувствуя, как топорщатся вибриссы на верхней губе. Пусть вначале развяжет, а уже потом он ему голову отгрызёт… Нет, нельзя: если его убить, то сущность Гримма канет в небытие, и вернуть её уже никак не получится. Нужно отвлечься и взять себя в руки.

Пока Александр, присев на корточки, распутывал узлы, намертво затянутые его прыжками и попытками развалить стул, Ник хмуро зыркал по сторонам. Ожидаемо дешёвый облезлый номер, двухместный, хотя не похоже, что с Александром тут был кто-то ещё. Поперёк длинной, но узкой комнаты стояли две большие кровати, застеленные пёстрыми синтетическими покрывалами. Возле одной виднелась дорожная сумка, на вешалке рядом с умывальником висели пиджак и кашемировое пальто, чуть в стороне за настежь распахнутой дверью открывался вид на унитаз и крохотный душ. У стены напротив кроватей равномерно гудел небольшой холодильник, придавленный старым телевизором. Похоже, Александр не выбирал, где останавливаться: напав на след, снял номер в первом попавшемся мотеле — только чтобы бросить здесь вещи и сразу продолжить преследование.

— Давай рассказывай, — буркнул Ник, когда тот переместился за спину и начал развязывать руки. — Как это исправить? Чем он тебя отравил? Кто это был?

— На все три вопроса — не знаю. Я не заметил ничего особенного: с виду обычный человек, но в пяти случаях он засветился на камерах.

Ремень ослаб. Ник нервно стряхнул его и метнулся к нише, в зеркале его встретил Вернодолг — ягуар, белый с чёрными пятнами. От Ягуарете и Баламов он отличался не только цветом — те виды сохраняли человеческие волосы, этот же был покрыт шерстью полностью.

— Когда я попытался его скрутить, он обсыпал меня пылью или порошком — и вырвался. Я вдохнул, долго не мог откашляться и вначале решил, что таким образом он меня отвлёк, — продолжал Александр, оттаскивая стул в угол комнаты, — но потом…

И всё-таки от везенского облика Александра отражение отличалось: морда круглее, уши мохнатее, глаза не зелёные, а голубые.

— Вернулся в мотель, очень старался по пути никого не встретить — хорошо, что ехать было недалеко, — и позвонил тебе.

— Скотина.

— Я надеялся, что когда ты приедешь, ничего не произойдёт, что он обсыпал меня чем-то случайным.

— Где этот порошок? Это на тебе было? — Ник сдёрнул с вешалки его пальто и принялся внимательно осматривать, начиная с воротника.

— Да, но вещество не сохранилось, — разочаровал Александр. Прибрав ремни в сумку, он расправил рукава, пряча синяки, заправил рубашку и пригладил волосы — никаких следов противоправной деятельности в номере не осталось. — Вначале был светлый налёт, потом испарился, я поскрёб — ничего. Если для обратного процесса нужно противоядие, то нам придётся достать образец. Но, возможно, оно не потребуется.

— Почему?

— Я не против остаться Гриммом.

Ник оскалился и пальто швырнул в него комом. Ловко поймав перед самым лицом, Александр усмехнулся и без всякого страха подошёл ближе.

— Спокойно, я пытаюсь разрядить обстановку, — объяснил он, расправляя и вешая пальто обратно. — Подумай: во всех случаях всегда погибал везен, и везеном становился человек — это не обмен, человек ничего дать не может. Это переход сущности. Похоже, вещество разрушает некую связь, сущность отходит к первому встречному человеку, и ты оказался достаточно… человеком. Но сущность Гримма, видимо, тоже нечто, и это нечто несовместимо с сущностью везена, поэтому оно так же перешло в ближайшее свободное тело — моё. Можно повторить этот процесс: разрушить твою связь с моей сущностью и обменяться обратно, — Александр склонил голову и, наверное, проникновенно заглянул Нику в глаза, вот только обрамлённые ресницами дыры не вызывали и капли доверия. — Я его найду.

— Нет уж, искать мы будем вместе, и начнём немедленно.

— Хорошо, я надеялся на твою помощь. Ты ведь тоже считаешь, что он прибыл в Портленд не просто так и не в случайное время?

Ничего не ответив, Ник хмуро отвернулся, стянул куртку и устроил её рядом на вешалке. В номере было очень тепло, ещё и мех дополнительно грел — жара действовала на нервы.

— Я случайно не сорвал твоё участие в церемонии? — уточнил Александр. — Ты обязан присутствовать в качестве Гримма?

— Я не обязан присутствовать, — огрызнулся Ник. — Но не думай, что позволю её сорвать.

— Уверяю, — он прижал ладонь к сердцу и, чуть подумав, заодно расстегнул верхние пуговицы рубашки, — чьих бы рук дело ни было, Совет не имеет к нему отношения. От Портленда всегда было много шума, кто знает, может быть, Шон Ренард наведёт здесь порядок, и мои поездки сюда прекратятся. Но даже если он не справится, сейчас у Совета нет оснований для вмешательства, и лично я хочу завершить дело до коронации. Когда она состоится?

— Обойдёшься.

— Я же не прошу назвать место.

— И время тебе тоже знать не надо, — отрезал Ник.

— Вы параноики, — с улыбкой вздохнул Александр и, потерев шею, направился в противоположный конец комнаты. — Жарко здесь, приоткрою окно.

Интересно, что скажет капитан, если обнаружит, что его детектив и союзник — уже не Гримм, а везен? Сильно расстроится? Лучше ему об этом не знать…

Александр отдёрнул штору и, чуть приподняв створку, посмотрел сквозь стекло на улицу, в сторону дороги.

— У нас проблема, — сообщил он, оборачиваясь, — полиция. Похоже, соседей мы всё-таки побеспокоили.

Ник метнулся к нему и тоже припал к стеклу — видно было плохо, свет в комнате мешал, но проблесковые маячки, свернувшие на парковку, он разглядел. Патрульные остановились у самого въезда — значит, ещё минуты две, пока будут идти, у них есть.

— Прими уже человеческий облик, — поторопил Александр, прошёл к телевизору, схватил с холодильника пульт и включил первый попавшийся канал. Очень кстати по нему транслировали боевик индийского производства. Звуковое сопровождение подходило идеально, а вот обстановка… Два взрослых мужика сидят в номере мотеля и смотрят индийский фильм?

Впрочем, со своими Ник договорился бы, предъявив значок. Проблема была в другом.

— Как? — он попробовал повести головой, подражая Розали, когда она изменялась. Не вышло.

— Просто.

— Я не могу «просто»! Как ты это делаешь?

— Как? — Александр обернулся и пожал плечами. — Не знаю, это инстинкты.

— А у меня их нет! — зашипел Ник и попытался сосредоточиться.

— Выпучивать глаза точно не поможет. Лучше спрячься.

— Куда? В туалет? Думаешь, туда они не зайдут?

Оглядевшись по сторонам, Александр и сам зашипел:

— Ложись на пол, притворись шкурой, — съязвил он, продолжая озираться по второму кругу. — Только вначале разденься… — и вдруг просиял: — Раздевайся! Твоя одежда слишком человеческая, и видно, что ношенная. Встань в угол и не шевелись — будешь роботом.

Ник на секунду замер с открытым ртом, переваривая идею, потом нашёлся:

— А как ты им объяснишь, зачем твоему роботу член?

Александр вскинул голову — в человеческом облике, наверное, закатил глаза, и тут в дверь громко постучали. Ник очутился у телевизора одним прыжком, сорвал через голову свитер вместе с футболкой, отцепил с ремня значок и кобуру, скинул ботинки, ругаясь под нос, поочерёдно стянул носки, — и запихнул всё это в холодильник. Снимать остальное не было времени, впрочем, меховой робот в джинсах ничуть не страннее просто мехового робота. Пока Александр, нарочито медленно шёл к двери, Ник встал спиной к стене и постарался выровнять дыхание. Ещё придётся не моргать… нет, лучше прикрыть глаза и не видеть, какой балаган тут развернётся.

Щёлкнул замок.

— Здравствуйте, — сказали с улицы. — Поступило сообщение, что из вашего номера доносится шум… драки.

— Ясно, — «смутился» Александр, — да, извините, офицеры, я только въехал. Включил телевизор, а у него громкость оказалась под максимум, и на пульте все надписи стёрты — пока нашёл, где там нужная кнопка…

— Понятно. Вы не возражаете, если мы войдём?

— Конечно, заходите.

Ник затаил дыхание. Шкурой чувствовал, что все взгляды сейчас направлены на него, просто коллеги не понимают, что это они такое видят: вроде что-то необычное — большое и мохнатое, но не прячется и стоит на виду. Лишь бы щупать не начали.

Запахло сладковато-свежим одеколоном, оружейным маслом, кофе. Две пары ботинок с тихим поскрипыванием прошли мимо, вглубь комнаты, Александр остановился у телевизора, демонстративно уменьшая громкость.

— Ушами крутишь, — строго шепнул он.

Ник сосредоточился на открытой двери — оттуда тянуло приятной прохладой, вдалеке проезжали машины, и если не реагировать на патрульных, ненавязчиво осматривающих номер, может быть, локаторы перестанут самостоятельно поворачиваться в их направлении. Скорей бы ушли. Туалет открыт, шкафов нет — заглянут под кровати и пусть едут дальше.

Шаги вернулись и, конечно же, остановились рядом с ним.

— Что это?

— Робот, — с гордостью провозгласил Александр и по-хозяйски положил руку ему на плечо. — Я собираю роботов вроде этого — серия «Люди-звери». Вот, «Человек-ягуар», привёз на выставку.

Лучше бы сказал, что экспонат хрупкий — держитесь от него подальше! Один из офицеров осторожно потрогал мех на другом плече. Ладно, своим можно… А руку Александру он позже переломает.

— Добротно, — похвалил офицер. — Двигается?

— Может голову поворачивать и сгибать руки. Хотите, включу?

В голове пронеслось разом два сценария: «Робот сломался» — и тогда офицеры предлагают помощь в починке, и «Восстание машин» — тогда его на месте застрелят.

— Спасибо, не стоит, — вмешался другой офицер, судя по голосу, гораздо старше своего напарника. — Постарайтесь больше не шуметь. Доброго вечера.

— До свидания, офицеры. — Александр проводил их до двери, и только щёлкнул замок, как Ник преградил ему обратную дорогу.

— Надеюсь, никто из них не везен? — ощерился он.

— Не исключено, что старший, — улыбнулся Александр. — Он был удивлён, но иначе, чем напарник. Представляю, как бы смотрел на запуск робота… Да не расстраивайся, твоего человеческого лица он не видел и не сможет опознать. Только давай ты всё-таки сменишь облик.

— Давай, — бросил Ник. — Как?

— Это похоже на волну, проходящую по телу…

— У меня ничего по нему не идёт.

— Потренируйся перед зеркалом, — Александр всё-таки обогнул его, сходил за сотовым телефоном, лежавшим на тумбочке между кроватями, и снова направился к двери. — Позвоню в Совет, расскажу о действии вещества, может быть, они что-нибудь о нём знают.

— Хорошая идея, — одобрил Ник, — и мне выдай, пожалуйста, все материалы по убийствам, чтобы я тоже мог позвонить.

Александр недовольно поморщился, но он дожал:

— Иначе уже сегодня, здесь, лично встретишься с капитаном.

— Сегодня я, пожалуй, не готов знакомиться с его высочеством, — пробормотал Александр, сворачивая к сумке.

Из бокового отделения появились две толстые папки, каждая под сотню листов.

— Европа, Америка, — прокомментировал он, поочерёдно выкладывая их на кровать перед Ником, и открыл «европейскую». Первой лежала распечатка увеличенного кадра с камеры наблюдения — вид сверху на полупрофиль человека. — Это наш подозреваемый, здесь несколько самых удачных ракурсов. Изучай, мне нужно позвонить.

— Звони отсюда, — склонившись над бумагами, велел Ник и, не глядя на него, принялся перебирать листы.

Александр молчал достаточно долго, потом всё же мирно поинтересовался:

— С какой стати?

— Ты меня в это втравил, работать будем вместе — хочу послушать, что нового ты им скажешь.

Похоже, большая часть всего содержимого папок — фотографии погибших, есть немного записей, какие-то отчёты… не на английском. Хорошо бы передать материалы капитану, но сейчас ехать к нему нельзя — нужно хотя бы предупредить и отправить несколько снимков подозреваемого.

— Скажу всё то же самое, что сказал тебе.

— Вот и проверим.

— И как ты собираешься помешать мне выйти?

Ник выпрямился и указал рукой на дверь:

— Пожалуйста, выходи. Только я выйду вслед за тобой — и храни потом тайну везенов, сколько тебе угодно будет.

— Когда же тебя отпустит? — вздохнул Александр и, отвернувшись, поднёс телефон к уху.

На мгновение даже стало немного стыдно, но справиться с нервозностью не получалось — раздражало всё: в комнате стало как будто бы ещё жарче, когти вместо ногтей плохо подцепляли бумагу, непривычная расцветка тела резала взгляд. Сам факт того, что его изменили без согласия, вызывал желание непрерывно мстить или наброситься и один раз как следует отметелить. Если бы это хоть чем-то могло помочь…

Ник ещё раз повёл головой, попробовал встряхнуться, как делал Монро, и, досадливо потеребив пушистые уши, сел на кровать рассматривать фотографии. Нужно было выбрать две-три для капитана. Александра он почти не слушал: тот действительно повторял рассказ, только об их обмене не сказал ни слова, ограничился упоминанием, что видел действие этого вещества.

Подозреваемый был европейцем, лет за сорок. Темноволосый, чуть заросший щетиной, без особых примет, но лицо запоминающееся. Никогда раньше не пересекались, и всё же при встрече опознать будет легко. Разложив выбранные фотографии в ряд, Ник сходил за телефоном, оставшимся в куртке, аккуратно сфотографировал каждую, переслал капитану и обернулся.

— Да… — Александр удивлённо пожал плечами и хмыкнул себе под нос. — Жду. — Рассеянно прошёлся мимо телевизора, по пути выключив его, вытер лоб тыльной стороной ладони, вернулся к окну и, придержав телефон плечом, поднял створку до упора. — Да, я слушаю. Во сколько?.. Сандерс? Хорошо, но… Да, конечно, дождусь. Да, я понял, сэр.

— Что сказали? — настойчиво поинтересовался Ник, когда он, не торопясь делиться, молча отошёл от окна и положил телефон на холодильник.

— Сказали ничего не предпринимать, дождаться поддержки — днём Сандерс будет здесь и даст необходимые разъяснения.

Не похоже, что Александру и самому нравилась перспектива бездействовать часов двенадцать. Он хмуро качнул головой, поджал губы, но комментировать решение руководства не стал. Ник фыркнул и набрал номер.

— Ну, я-то ждать не обязан. Кто этот Сандерс? Специалист?

— В своей области, — Александр пожал плечами. — Работает на Совет, как и я. Довольно давно, хотя не вижу причин, почему решили отправить именно его… Возможно, только он сейчас не занят.

— Везен?

— Конечно, Потрошитель.

— Ещё одного везена нам тут критически не хватало, — пробормотал Ник.

Гудки в телефоне прервались.

— Ник?

— Да, капитан. Вы получили фотографии?

Капитан помедлил и подозрительно уточнил:

— Что у тебя с голосом?

Ник мысленно выругался. Разумеется, смена облика сказывалась на голосе, и об этом нельзя было забывать. У Монро он становился грубее, у Розали — глубже, значит, и у него тоже что-то подобное произошло, хорошо хоть разделение верхней губы было только кажущимся, и между двумя половинками сохранилась тонкая перепонка, а то бы он ещё и шепелявил.

— Поперхнулся кофе, извините, — демонстративно покашляв, Ник немного отдалил телефон от лица и покосился на Александра. Если этот гад улыбается…

Александр снимал рубашку. Белая майка, показавшаяся под ней, влажно липла к телу, кожа поблёскивала испариной, в то время как штора на открытом окне приподнималась от ветра. Конец ноября. С чего бы в номере дешёвого мотеля было настолько жарко? Похоже, это обмен сущностями давал побочный эффект.

— Да, — ещё немного помолчав, подтвердил капитан, — фотографии получил.

Если и не поверил, что говорит с Ником, то вида решил не подавать, впрочем, это не важно — сейчас нужно только в общих словах предупредить.

— Этот человек только что прибыл в Портленд и представляет угрозу. Будьте осторожны, если увидите его — не приближайтесь.

— Чем он опасен?

— Он перевёз, предположительно из Вены, некое вещество. Оно плохо действует на везенов: разрушает связь с сущностью, и сущность переходит к случайному, первому встречному человеку. Вполне вероятно, что Портленд и вы — его конечная цель.

— Полагаю, оно нанесёт значительно больший урон, распылённым посреди скопления везенов в замкнутом пространстве. Совет хочет его остановить?

— Да. Безопасность церемонии их вряд ли волнует, но случаи отравления привлекают слишком много… — Ник запнулся. — Распылённым? Вы знаете, что это за вещество?

— У него много названий: Эндарунг, Энаерунг, Коробка Демората, Источник Афар…

— Я ни слова не уловил — повторите, пожалуйста, хоть одно. Это не название везена?

— Нет, это не название везена, — вздохнул капитан. — Можешь называть «пылью», вряд ли хоть одно наименование есть в твоих книгах — Эндарунг слишком редко создают. «Пыль» действительно разрушает связь с сущностью, но, насколько мне известно, создавалась не для того, чтобы убивать везенов или делать из нас людей. Несколько веков назад везены были другими: сущность оказывала гораздо большее влияние. Смешанные браки, браки с людьми, просто течение времени ослабляют это влияние — везены становятся слабее, вырождаются. Смена носителя и другая связь обновляют и очищают сущность. Но, как обычно, любое изобретение может быть использовано в качестве оружия — вряд ли кто-то поставил целью очистить кровь Портленда.

— Найдите респиратор, — хмуро посоветовал Ник.

Прежде он старался не думать, как будет проходить коронация, отгонял порождаемые воображением картины мрачного Средневековья или помпезного Ренессанса, и хотя они, конечно же, не будут иметь ничего общего с предстоящей церемонией, но сюрреализма — толпы везенов в респираторах — он точно не мог представить.

— Вдыхать не обязательно, — в голосе капитана послышалась сдержанная невесёлая усмешка, — достаточно попадания на кожу.

— Ну… Костюм химзащиты это перебор, — Ник криво оскалился и, покосившись на окно, приблизился к нему сбоку, чтобы снаружи не было видно. Прохладнее не стало. Александр нашёл другой метод борьбы с жарой — с наслаждением умывался над раковиной.

— Ник, у тебя завтра выходной, но я хотел бы встретиться и обсудить подробности.

— Я подъеду, постараюсь быть прямо с утра. Если что, сразу звоните. — Сунув телефон в карман джинсов, он вернулся к папкам и собрал фотографии. — Материалы возьму с собой, — повысив голос, предупредил Ник, — вдруг что-нибудь укажет на личность… курьера-террориста, объявим в розыск. Слышал название? Эндарунг, «пыль»? Штука для обновления сущности через передачу другому носителю. Похоже, я — более качественный везен, чем был ты.

— Это хорошо, — Александр закрыл кран и, прихватив полотенце, подошёл ближе.

Ник подозрительно сузил глаза.

— Что хорошего?

— Я уже начал беспокоиться, что ты не способен менять облик, — пояснил он, — но раз ты действительно стал везеном, только обновлённым, а не кем-то ещё, значит это временная сложность, как и повышенная агрессивность — пока сущность обживается в новом теле.

— Меня этот ответ вообще не устраивает, — Ник нервно дёрнул плечами и едва удержался, чтобы не швырнуть папки на тумбочку — положил их аккуратной стопкой. — Сколько ждать? Мне нужно ехать домой.

— Ты же полицейский. Никогда не случалось пропадать на работе сутками? Позвони, предупреди, что до утра не появишься — может быть, освоишься за ночь. И отдышись. Ты же помнишь: взволнованный везен плохо контролирует облик — так вы, Гриммы, нас… — Александр ухмыльнулся, — точнее, мы, Гриммы, вас узнаём.

В глазах снова полыхнуло — Ник метнулся через кровать, вскидывая когтистые лапы, а в следующий миг уже летел на пол. Александр едва успел ухватить его повыше локтя и приземлил на спину как можно аккуратнее.

— Что у тебя с координацией, обновлённый? — поинтересовался он, склоняясь над Ником, и прижал большой палец к кончику его носа. Ник дёрнулся, но укусить не успел — наглый палец убрался подальше. — У тебя перегрев, нужно снизить температуру.

— Как? Она, похоже, только повышается, — тяжело дыша, проворчал он и осторожно сел — головокружение возникло неожиданно и проходить не спешило.

— Сменил бы облик, тело бы само справилось, а так — у тебя нет потовых желез.

— А что, в везенском облике вообще нет способов?

— Есть, можешь вылизаться: повышенное слюноотделение и испарение с поверхности тела тебя охладят.

Ник подозрительно уставился на него, но не было похоже, что Александр снова подтрунивает: дыры на лице мешали толком прочитать эмоции, но губы вроде не улыбались.

— Вы так делаете?

— Мы так можем, — уклончиво отозвался он и протянул руку.

Ник поднялся сам. Ну ладно, как Александр вылизывает те же руки, он ещё мог представить — чего не сделаешь, если прижмёт, — но… ноги? И кроме них ещё?..

— Почему-то не испытываю желания.

— А зря. Вдруг окажется, что обратный обмен невозможен? Постарайся привыкнуть, — посоветовал Александр. — Вернодолгом быть не так уж и плохо, тем более обновлённым — вполне социальный, приятный внешне тип без экзотических пищевых зависимостей. Избегай поездок на Чёрный континент и, пожалуй, не попадайся незнакомым Гриммам. У многих других видов гораздо больше ограничений.

— Ты! — по новой завёлся Ник, но Александр хапнул его за шкирку и, пригнув, потащил за собой.

— Иди-ка сюда.

Обидно не удавалось вывернуться или когтями его зацепить — голова кружилась, и приходилось быстро перебирать ногами, чтобы не растянуться на полу. Перед глазами мелькнул порог, кафельный бортик, и вдруг на голову и спину хлынула вода. Шерсть вмиг промокла, но… Ник блаженно зажмурился и упёрся в бортик руками.

— Полегче стало? — Александр выпустил его и, присев на корточки, заглянул в морду. — Не простудись: вода ледяная.

Ник фыркнул в него, обдав брызгами.

— Ладно, остывай: лучше забирайся весь.

Скрипнула, закрываясь, дверь. Ник вынырнул из душевых струй, оглядел пустое помещение и расстегнул ремень. Весь так весь, что ему терять: шерсть всё равно уже мокрая.

Потом всё же оказалось, что лучше мокрая шерсть на верхней половине тела, чем вся с макушки до кончиков пальцев на ногах. Наконец замёрзнув и выключив воду, Ник попытался вытереться, но, сколько ни растирал мех полотенцем, добивался только неудовлетворительных результатов: либо влажная шерсть слипалась, и он походил на облезлого подзаборного кота, либо беспорядочно пушилась во все стороны, и из зеркала на него глядела гигантская шуба с глазами. К тому же полотенце насквозь промокло — хоть отжимай. В маленькой комнатке становилось душно, в воздухе висела густая влага — хотелось уже выйти отсюда, но не хотелось одеваться на мокрое тело.

— Ты не утонул? — откуда-то издалека позвал Александр.

Ник обернул бёдра полотенцем и распахнул дверь. Пока он отмокал в ледяной воде, Александр перенёс многострадальный стул и расслабленно сидел на нём у самого окна. Похоже, с воспалением лёгких они будут лежать на соседних койках.

— Сохнуть, я так понимаю, можно только двумя способами, — уточнил Ник, — либо сменить облик и вытереться, либо ждать?

— Можешь вылизаться.

— Как же ты меня достал.

Александр улыбнулся и, поднявшись, направился к сумке.

— Подожди, может быть, я взял с собой…

Воображение уже нарисовало фен, и предмет, который он принёс, вначале вызвал оторопь. Ник удивленно осмотрел щёточку с густой жёсткой щетиной и, скрывая досаду, удалился обратно — зеркало возле душа было побольше, чем в нише над раковиной, — только дверь закрывать не стал, чтобы не задохнуться и к тому же видеть Александра. Тот снова развалился на стуле и в свою очередь с интересом наблюдал за Ником.

Эх, феном бы вышло быстрее… Ник на пробу расчесал грудь и живот — да, так действительно лучше: хоть не топорщится, испаряться будет равномернее, и есть чем заняться. А как спину чесать? Своя гибкость позволит дотянуться, или попросить Александра посодействовать? Ник пригладил короткую шёрстку на шее, примял щёки, начесал на макушке крохотный ирокез и разгладил — ощущения оказались довольно таки приятными и расслабляющими.

В дверном проёме возник Александр, уже одетый в кремовый свитер тонкой вязки.

— Съезжу куплю что-нибудь поесть, — предупредил он. — На тебя брать?

— Да, что-нибудь, — отозвался Ник, старательно, в несколько проходов разглаживая левую руку.

Александр скрылся, но тут же возник опять.

— У тебя солнечные очки есть? Если встречу везенов — не хочу их пугать.

— А у тебя маркер есть? — Ник опустил щётку и обернулся к нему.

— Есть.

— Неси. Напишу тебе «Гримм» на лбу, тогда точно сомнений ни у кого не будет, кто это ночью в солнечных очках.

Александр выразительно промолчал и снова скрылся, но едва Ник вытянул перед собой руку и продолжил расчёсывание, как появился опять.

— Да, хочу сказать ещё об одной особенности, общей для всех ягуаровых видов. Учти на будущее: приведение шерсти в порядок — процесс интимный.

Воображение тут же нарисовало Александра в его временно утраченном везенском облике, растянувшегося на кровати и с удовольствием расчёсывающего маленькой щёточкой длинную пушистую ногу. Да, пожалуй, посторонним такое не показывают — Ник уж точно видеть не хотел. А какого чёрта Александр до этого пялился на него со своего стула?

На злое шипение вслед тот не посчитал нужным реагировать: бодро прошёл через комнату и скрылся за дверью. Щёлкнул замок, вскоре послышалось басовитое урчание кроссовера и отдаляющееся шуршание колёс.

Ник скинул мокрое полотенце и, первое время продолжая кипеть от возмущения, возобновил расчёсывание. Потом успокоился. Щёточка скользила, расправляя шерстинки, массировала кожу, волны приятной щекотки расплывались по телу, пробуждая где-то в горле тихую мелодичную вибрацию. Отлично, оно умеет мурчать. Процесс, и в самом деле, интимный, даже не столько по виду, сколько по ощущениям. Если эта сущность останется с ним навсегда… будет ли Джульетте интересно попробовать что-нибудь подобное?

Ник отложил щётку на бортик душа. Шерсть оставалась ещё влажной, но продолжать стало уже неловко. Чего он сам с собой-то… Ладно, досохнет в джинсах, и, кстати, остальную одежду надо достать из холодильника — не одеваться, но хоть сложить нормально. Ночевать уже точно придётся здесь, и заехать домой, чтобы переодеться в свежее, не получится.

Сотовый телефон, словно намекая, выскользнул на пол, пока он маялся с натягиванием джинсов поперёк шерсти. Ник нашёл его пяткой — вовремя отдёрнул ногу и подобрал. Пора было звонить Джульетте, только придумать, что делать с изменённым голосом. Открыть воду в душе и держать телефон подальше ото рта — пусть будет плохая слышимость.

Джульетта уже спала — Ник не стал её мучить долгим пространным враньём: уклончиво сказал, что надо кое-кому на ночь составить компанию для обеспечения безопасности, и поэтому домой не придёт. Наверное, решила, что капитану, и, уточнив, всё ли у них в порядке, пожелала спокойной ночи.

Она и сама видела, какое безумие творится в Портленде в последнее время, и знала, что это ненадолго: нужно выдержать и вытерпеть до коронации, а потом… всё закончится. Наверное, так считала не только Джульетта. Действуя открыто, помешать им не мог никто, но тайно — пытались все, пожалуй, кроме только Совета. И раньше было не намного спокойнее, но когда портлендские общины везенов после многочисленных обсуждений, споров и многоэтапных голосований приняли решение о коронации младшего принца Ренарда, и традиции этого мира, наконец, встали на их защиту, те же традиции заставили их противников торопиться. Убрать с дороги принца и Гримма нужно до официальной передачи всей полноты власти Шону Ренарду. После — будет гораздо сложнее.

Может быть, и к лучшему, что Ник сейчас неизвестно где: не дома, и тем не навлекает беду на Джульетту, и не рядом с капитаном — вдвоём они бы оказались слишком заманчивой целью, чтобы подорвать ради них целый жилой дом. Мог бы и сам дойти до идеи пожить несколько дней в каком-нибудь непримечательном мотеле — здесь искать не станут.

Ник сунул телефон в карман, выключил душ и вернулся в комнату. В комнате стало гораздо свежее. Глубоко под кожей ещё пульсировал тяжёлый болезненный жар, от которого при малейшем раздражении искрили нервы, но сущность, кажется, начала понемногу успокаиваться, осваиваясь в новом теле. То ли прикрыть окно? Ник подозрительно покосился на неплотно задёрнутые шторы — возможно, Александр случайно сдвинул, или ветром сместило, но открывать вид в номер им сейчас совсем не стоило. Маловероятно, что кто-нибудь в столь позднее время будет прогуливаться в конце второй линии — кроме собственно последнего номера, здесь не было ничего — и всё же… Увидят везена — ни во что хорошее это не выльется.

Подкравшись ближе, Ник пригнулся и осторожно глянул на улицу — кажется, никого… Кажется, но лучше убедиться, что никто не сидит за его пикапом, лихорадочно звоня в полицию, ФБР, ООН и дурдом, и не сообщает им срывающимся шёпотом, что «Они уже здесь!». Навострив уши и поглядывая по сторонам, Ник осторожно высунулся из окна. Принюхался. Запахов было слишком много — он не привык вычленять их из общей мешанины и различать каждый: пахло асфальтовой дорогой, автомобилями, мокрыми деревьями и вроде бы людьми. Не совсем людьми, но кем-то живым, причём пахло довольно сильно, как будто тот стоял рядом.

По холке вдруг что-то хлестнуло и резко дёрнуло вниз — ноги подкосило, и Ник, припечатавшись подбородком о жестяной отлив, так на нём и остался, прижатый широким ремнём, перекинутым через шею.

— Где Гримм? — прошептал из-под окна грубый злой голос.

— Вышел, — растеряно выдавил Ник, еле ворочая зажатой челюстью.

Как-то надо было освободиться, но не получалось крепко упереться ногами и руками. Сбоку щёлкнул замок, и кто-то вошёл в номер — Ник прекратил елозить по подоконнику и, затаившись, беспомощно повис. Перед глазами возникло тёмное изогнутое лезвие.

— Куда? — поинтересовался второй собеседник. Голос у него был такой же — изменённый, везенский, приправленный мягким, текучим акцентом.

Чжунго или Язык Дракона? Кто из их азиатских «друзей» решил без приглашения явиться на коронацию? Конечно, можно воспользоваться так удачно подаренной Александром маскировкой и попытаться порвать обоих, едва представится шанс, но тогда из номера придётся бежать немедленно, до приезда полиции. А куда он без Александра рванёт, если даже облик сменить не может? Надо ждать.

— Недалеко, за ужином.

Ремень отпустили. Ник осторожно встал и медленно, чтобы не спровоцировать на удар лезвием в горло, обернулся. От вида противников — второй как раз входил в номер — почему-то сразу стало легче, хотя и совершенно безосновательно: не Чжунго и не Язык Дракона, всего-то Жнецы, убийцы свободных Гриммов. Два низкорослых Тролля с тёмными стальными косами, разложенными в боевое положение. Наверное, именно этих двоих видели сегодня днём — к Нику сообщение дошло через десятые руки, и подробности узнать не получилось.

— Мы подождём здесь. Ты не возражаешь, — проинформировал Жнец и указал древком на кровать. — Сядь и не дёргайся.

— Вы абсолютно правы, — закивал Ник, присаживаясь на самый край, поближе к холодильнику. Нет, всё равно слишком далеко и добраться до пистолета быстро не выйдет.

Жнец закрыл дверь и встал рядом, у стены, с косой наготове. Второй опустил створку окна и, плотно задёрнув шторы, устроился на стуле, о чём тут же пожалел, но остался сидеть не иначе как из упрямства. Ножки стула ходили под ним ходуном, скрипели от любого неловкого движения и грозились уронить седока при малейшем смещении центра тяжести. Если рвануть к холодильнику, этот упадёт на пол в обломках стула, но тот, что у двери, среагирует быстрее — успеет помешать. Вряд ли догадается, что Вернодолг рвётся в холодильник за пистолетом, но всё равно прирежет, так, на всякий случай. И на хитрость можно не рассчитывать: окажись Ник какой-нибудь безобидной Чудо-птицей или хотя бы юным котёнком, а не матёрым хищником-ягуаром, мог бы попробовать сыграть наивность — предложить им пива или попросить возможности взять колу для себя…

— Не бойся, против тебя мы ничего не имеем, — негромко проговорил Жнец у двери. — Не вертись под ногами и сможешь спокойно уйти.

— Спасибо, — пробормотал Ник.

— Можешь сменить облик, — поддержал второй, — нам всё равно, кто ты.

— Я… волнуюсь, извините.

Жнецы не настаивали. Сами принимать человеческий вид тоже не стремились: хранили инкогнито — значит, на самом деле планировали обойтись без лишних жертв. Ник незаметно огляделся — ну и картина… Он-то привык считать, что везены принимают истинный облик в исключительных случаях: непроизвольно — от страха, горя, в ярости, или же осознанно — для нападения и защиты, чтобы человеческий облик не сковывал сущность и не мешал использовать её способности. Но вот так — два Тролля и монохромный котяра спокойно сидят практически в дружелюбной обстановке, ждут, когда придёт… Собственно, ждут-то они его, Ника, но он же не виноват, что Жнецы обознались. Вот придёт Гримм, пусть сам разбирается — ему ведь понравилось быть Гриммом — ну а Вернодолг… поможет по мере сил обновлённой сущности.

Минут пять они поглядывали друг на друга и напряжённо прислушивались к далёкому гулу автомобилей, изредка пролетающих по дороге, и вскоре снаружи донёсся шорох колёс, приближающийся к номеру. Звук стих, на несколько мгновений внутри и снаружи номера повисла тишина, затем хлопнула автомобильная дверца. Жнец с облегчением на уродливой морде осторожно встал со стула и присоединился к своему напарнику. Ник непроизвольно шевельнул ушами, отслеживая мягкие шаги по короткой дорожке от парковки до двери. Нужно первым напасть, тогда Жнецы лишатся фактора неожиданности, но сделать это нужно в то мгновение, как щёлкнет замок…

В дверь постучали.

Какого?.. У него что, руки настолько заняты, что он не в состоянии достать ключ? Так он не сможет подключиться к драке достаточно оперативно.

Жнецы метнулись к стене — быстро сориентировались: драться внутри комнаты гораздо удобнее, чем мешать друг другу в узком проёме. Первый кивком указал Нику на дверь, предостерегающе стиснув косу: без глупостей. Зря надеются. Был бы настоящим везеном, удрал бы в ночь босиком, едва откроется дверь, и прихватил бы с собой Гримма. А так… может быть, удастся как-нибудь игриво подмигнуть Александру — и тот сразу догадается, что дело нечисто.

Ник встал, медленно подошёл — мышцы непроизвольно подрагивали от внутреннего напряжения, хорошо, что густой мех всё скрывал, — и распахнул дверь.

— Где? — коротко спросил Александр. Руки его были свободны — ни пакета, ни коробки с ужином — оружия, к сожалению, тоже не было, хотя о гостях он явно знал.

— Слева, — растерялся Ник.

Жнецы с округлившимися глазами судорожно переглянулись.

— За дверью, что ли? — удивился Александр.

— От меня слева.

— А-а-а… — он шагнул вперёд, поднял руку и, оставаясь большей частью снаружи, продемонстрировал налево крупный золотистый жетон. — Совет Везенов. Давайте поговорим.

Тролль, стоявший ближе, недоверчиво перевёл взгляд на Ника, снова посмотрел на знак, и, осторожно шагнув ближе, убедился, что на пороге стоит действительно Гримм.

— Ты работаешь на Совет?

Александр передал ему жетон, оглянулся на улицу, и хотя людей вокруг не было, решительно вошёл в номер. Ник, вздохнув, закрыл за ним дверь. Ну, хоть драки и последующего бегства от полиции не будет.

Впрочем, убирать косы Жнецы не спешили — внимательно оглядели жетон, один даже зачем-то понюхал и, вернув Александру, недовольно заключил:

— Не знали, что Совет забрался в Портленд.

— Впервые слышу, что обязан сообщать о своих действиях Жнецам.

— Если у Совета в Портленде Гримм, было бы неплохо предупредить! — прорычал второй.

Не подерутся, конечно, но понимать, что конфликт разгорается из-за него, было весьма неприятно. Ник инстинктивно прижал уши к голове и отступил в угол, чем, разумеется, только привлёк всеобщее внимание. Жнецы смерили его странными взглядами и вдруг с пониманием переглянулись.

— Если только… — задумчиво протянул один, — если это не тайна. Вероятно, его высочеству вы тоже не сообщаете о своих действиях?

— Вероятно, его высочество не в курсе и вашего визита, — холодно заметил Александр — Жнецы замялись — и поскольку возражений не последовало, закрепил успех: — Предлагаю разойтись. Мы не видели вас, вы не видели нас.

Жнецы помолчали немного, демонстративно размышляя, будто бы всерьёз рассматривали вариант пойти к принцу и сдать Гримма, а заодно себя, — и синхронно сложили косы.

— Передайте Совету: мы примем их интересы к сведению.

Александр учтиво склонил голову — Жнецы повторили жест и гордо вышли через предупредительно распахнутую Ником дверь. На всякий случай Ник тоже неуклюже поклонился, но на него не обратили внимания.

— Хорошо быть Гриммом на службе Совету, — довольно улыбаясь, проговорил Александр, когда дверь снова закрылась, и с ноткой сожаления добавил: — Плохо, что они теперь думают, будто Совет вас курирует.

— Ты сейчас испортил мою репутацию, — буркнул Ник, проходя мимо, и даже нечаянно толкнул плечом — хотя выглядело, будто специально, — но на самом деле Александр всего лишь занял центр прохода, где разойтись было сложно. Немного смутившись, Ник прямиком направился к холодильнику и наконец-то достал свои хорошо охлаждённые вещи.

— Тем, что Совет вас курирует? — удивился Александр.

Ник поставил ботинки на пол, свалил всё остальное кучей на кровать и, обернувшись, язвительно сморщил нос.

— Тем, что портлендский Гримм встречается в мотеле с каким-то драным кошаком.

— Ты к себе слишком строг, — усмехнулся Александр, — вполне приличный кошак. Будь я портлендским Гриммом, я бы пригласил.

Ник закатил глаза.

— Они думают, будто это я работаю на Совет. Тебя приняли за меня — ты что, не понял?

— Каким образом меня могли перепутать с тобой? — Александр удивлённо хмыкнул. — Мы разве похожи?

— Конечно, как близнецы, — бросил Ник. Посмотрел в клубящиеся тьмой провалы глаз, оценил высоко поднятые брови и вздохнул: — Слушай… Ты ведь не понимаешь, каково быть Гриммом. Думаешь, это одни только способности и никаких проблем? Так вот, не имеет никакого значения, кто ты, какой ты, чего хочешь, не важны твои самые мирные намерения. Все везены смотрят только на твои глаза, точнее, на то, что у тебя вместо них, и думают: «Гримм!». Всё, этого им достаточно, чтобы сделать вывод.

— Мы говорим о Жнецах, а они не боятся Гриммов, чтобы от ужаса не замечать ничего, кроме глаз. Хотя бы рост — я выше…

— Ты их видел? Для них высокие — это те, кто выше пяти с половиной футов. Всё совпало: тёмные волосы, высокий, европейский тип — кстати, судя по акценту, сами они азиаты, значит, плохо различают черты европейцев.

Александр кивнул и припомнил бородатую шутку:

— «Эти американцы все на одно лицо»? Да ты расист, — восхищённо протянул он.

— Я — расист? — возмутился Ник. — Они пришли меня убивать — имею право на неприязненное отношение. Здесь не образовалось два трупа только потому, что они растерялись и не кинулись на тебя сразу.

— Вот для этого я и постучал.

— Понял, что в номере есть кто-то ещё? Как?

— Окно закрыто.

— Ага. То есть если бы Жнец догадался не трогать окно, сегодня кого-то точно бы упаковали в чёрный мешок.

— Я бы всё равно постучал, даже если бы окно было открыто, — заверил Александр и, многозначительно снизив голос, пояснил: — Вдруг бы ты ещё не закончил… вычёсываться.

Ник зашипел и махнул на него рукой. Александр примиряюще улыбнулся — в сочетании с глазами, казалось, будто кровожадный монстр-Гримм уже приблизительно решил, на какие порционные куски будет разделывать оказавшуюся перед ним добычу, и улыбается в предвкушении. Надо будет это учесть и, когда они снова обменяются сущностями, следить за своей мимикой перед везенам. Однако мысли уже свернули в сторону еды.

— Ты за ужином ездил, — напомнил Ник, — привёз?

— Да, в машине. Не высовывайся на улицу в таком виде, сейчас принесу.

И это он назвал их с капитаном параноиками. Ник фыркнул и, вернувшись к вороху одежды, попытался с ней справиться, пока Александр ходил, хлопал дверцами и шуршал на улице бумажным пакетом. Футболку удалось надеть, но на спине постоянно что-то мешало, носки приходилось натягивать против шерсти, а затем оказалось, что изменённая стопа несколько шире человеческой, и в ботинки придётся буквально втискиваться. Поэтому в итоге свитер с носками отправились на стул, ботинки встали рядом, а значок и пистолет легли на папки с материалами дела.

Ник поднял с покрывала наволочку, так и оставшуюся лежать отдельно, понюхал её и следом — подушку на другой кровати. Порошком они воняли одинаково. Выбирать было не из чего, значит, его будет та, где наволочка отдельно — лучше накрыть подушку свитером, чем всю ночь дышать химией.

Вернувшись, Александр без вопросов поставил пакет на доставшуюся ему кровать — дальнюю от двери — и, присев на край, начал разбирать вкусно пахнущие вредным фастфудом красные бумажные свёртки и контейнеры.

— Кофе мне взял? — спросил Ник, стараясь не принюхиваться — кончик носа всё равно предательски алчно подрагивал.

— Ты и так взбудоражен — пей воду, — Александр вручил ему прозрачную пластиковую бутылку.

Ник разочарованно поморщился.

— Мог бы сок купить.

— Апельсиновый фрэш? — хохотнул Александр. — Могу на завтрак привезти молоко.

— Я не пью молоко.

— Теперь пьёшь.

— Из миски?

— Ну это по желанию. Хотя миски нет. Если не справишься, то в принципе я готов поить с ладони.

— Иди к чёрту, — Ник стащил порцию картошки и сэндвич, демонстративно сел подальше и зашуршал упаковкой.

Пахла еда значительно лучше, чем оказалась на вкус. То ли сама по себе — чего ждать от закусочной на окраине — то ли вместе с обликом изменились и вкусовые предпочтения. И жевать было неудобно. Вроде нормальные зубы — частые, не особо крупные, но от человеческих отличались. Ник ещё раз мысленно поискал механизм смены облика — тело никак не отреагировало — и, смирившись, дожевал сэндвич. Александр тоже затих и ел без энтузиазма — сник буквально на глазах.

— Надеюсь, сегодня больше никто не придёт. Засыпаю, — наконец признался он, массируя переносицу пальцами.

— Хочу напомнить, что это ты меня сюда заманил, — буркнул Ник. — И полиция приезжала тоже не ко мне — за мной только Жнецы приходили. Так что если ты больше никого не ждёшь, то ложись.

— А тебя, я вижу, по-прежнему будоражит. В общем, логично: я — донор, ты — реципиент, — Александр сложил пустые упаковки в пакет, допил воду и, тяжело поднявшись, направился к сумке.

Ник сдвинул подушку к спинке кровати и, забравшись с ногами, взял папку с американскими жертвами.

— Ты как-нибудь это чувствуешь? — едва открыв обложку, негромко спросил он.

— Что «это»?

— Обмен. То, что утратил, и что получил — чувствуешь?

— Не знаю. Может быть, — Александр вытащил из внутреннего отделения сумки компактный несессер и пошёл в душ. — Возможно, я просто устал.

Он скрылся за дверью, и в номере стало тихо, потом зашумела вода.

Фотографии были красочными и гарантировали яркие сны: разорванные тела, рваные раны от зубов и когтей — Ник такие убийства и в Портленде часто видел. Если бы они не происходили в черте города, зачастую в центральных, урбанизированных районах, можно было бы решить, что это результат нападения диких животных.

Он подтащил вторую папку и окончательно зарылся в бумаги. Даже возвращение Александра заметил только краем глаза и не обратил на него внимания.

В датах никакой системы не было. Зачем он их травил? Дорабатывал формулу и тестировал? Проверял, не утратила ли «пыль» в пути необходимые свойства? Это его единственное оружие, и таким образом он защищался, добывал деньги и транспорт, чтобы добраться до Портленда? Но почему он начал с Феррат, если его цель — Портленд? У капитана, Ника и Феррат не было общих врагов… впрочем, наверное, Ник не всё знал: мало ли кому коронация Шона Ренарда встанет поперёк горла. Феррат, видимо, бросили преследование, как только поняли, куда направляется этот парень: конечно, он их враг, но мешать саботажу они не станут.

Как показал опыт, переход сущности не обязательно оканчивается гибелью «донора» и ликвидацией нового обладателя сущности, если «донор» знает, чего ему ожидать, и готов к нападению. Но если это вещество распылят во время коронации, «донорами» окажется свыше сотни везенов, и как только они столкнутся с людьми… Похоже, именно таков план нападения. Что ж, по крайней мере, до церемонии у них есть немного времени, чтобы перехватить курьера. И нужно будет всё-таки заехать в трейлер — поискать в книгах что-нибудь об этой «пыли»: противоядие, лекарство, средства защиты. Главное, чтобы к утру получилось сменить облик. Сущность уже успокоилась — жар не мучил, раздражение улеглось — но как же с ней справиться? И вообще, это везенский облик нужно прятать под человеческий, или вытащить человеческий из-под везенского?

Ник обернулся, уже открыв рот, чтобы спросить, и вовремя осёкся: Александр давно и крепко спал, ему не мешало ни чужое присутствие рядом, ни яркий свет. Выглядел он при этом так, будто наблюдал за Ником с закрытыми глазами. Похоже, до того, как заснуть, действительно наблюдал.

Ник вытащил из кармана телефон и покачал головой — время подбиралось к часу ночи. Спать он не хотел, но нужно было попытаться, только до этого сделать ещё одно важное дело. Стараясь не скрипеть кроватью, Ник осторожно поднялся, сфотографировал Александра и переслал картинку капитану, сопроводив письменной просьбой найти на его вынужденного напарника всё, что до утра получится. До этого дня об Александре было известно одно: он врёт, как дышит, и предан только Совету. Как с таким работать?.. Но работать, конечно, придётся в любом случае.

Раздевшись, Ник постелил на подушку свитер, выключил свет, забрался под одеяло и приказал себе спать. Матрас оказался слишком жёстким, а подушка непривычно плоской. Ник повертелся, устраиваясь, закутался в одеяло, как в кокон, и постарался ни о чём не думать.

Утром нужно будет первым делом поехать в участок, у него там, кстати, уже сформировался набор из бритвенного станка и зубной щётки, поэтому домой можно будет не заезжать, а сразу выдвинуться к трейлеру, но вначале — поговорить с капитаном…

Ник вздохнул и перевернулся на другой бок. Даже намёка на сон не было: сердце билось гулко и сильно, уши улавливали малейший скрип кровати и редкий, но от того не менее заметный шум дороги, от простыни и одеяла тянуло химическим «бризом», в голове теснились мысли о завтрашнем дне. День ожидался насыщенным, но именно поэтому сейчас нужно расслабиться и хоть немного поспать. Не думать, переключить мысли на что-нибудь однообразное и расслабляющее. И не надо сейчас перебирать вероятные способы смены облика. Всё важное — утром.

Он повернулся на живот, на спину — поглазел в потолок — снова перевернулся на бок и в отчаянии закрыл лицо рукой. Подушечки пальцев чувствовали всё так же, но остальное тело было как не своё, непривычно мягкое, шёлковое, и сознание излишне концентрировалось на новых ощущениях. А ведь одну особенность этого облика Ник успел освоить: если бы кто-то, например Джульетта, почесала ему загривок, он бы, пожалуй, успокоился и перестал думать. Сущность согласно мурлыкнула, расслабилась, прикрыла веки и сладко потянулась — сон лёгким дуновением коснулся разума. Ничего сложного в этом воспоминании не было, только чувство, заполняющее сознание и тело. Вот и пусть заполняет, затягивает, погружает в сон…

Густые щетинки расправили и примяли мягкую шерсть. Тонкие невесомые ладони коснулись плеча, прошлись по спине — от лёгких касаний по телу поплыли тёплые успокаивающие волны. Веки сомкнулись, и мышцы, несколько часов сведённые напряжением, наконец-то начали расслабляться.

Широкая ладонь осторожно смяла мех на животе, надавила, массируя пресс, крепкие пальцы другой руки коснулись загривка, хозяйски до боли сжали шкуру и отпустили. Прикосновения были другие: мужские, сильные, и тело реагировало на них иначе, растворяясь в горячих волнах. Захотелось выгнуться им навстречу, вцепиться зубами, повернуться и вытянуться. Руки заскользили по шерсти, пропуская её между пальцами, обняли, сдавливая грудную клетку, перевернули на спину и медленно, жарко двинулись вниз.

Ник вскинулся, широко распахнув глаза, — перевёл дух и, рухнув обратно на подушку, зло натянул одеяло под самый нос. Если и сновидения сегодня против него, то он предпочтёт ворочаться всю ночь. В какой момент и какого чёрта мысли о Джульетте сменились на этот, на этого… кого из них? Капитана? Пожалуй. Из-за предстоящей церемонии капитана в его жизни стало слишком много, неудивительно, что подсознание начинает подкидывать странные сны. Но это временно, ждать осталось недолго…

Когда Ник проверил сотовый в следующий раз, на экране высветилось без четверти четыре, хотя не было ощущения, что он в какой-то момент всё же заснул. Вначале показалось, что на улице уже светает, настолько легко он различал очертания предметов, но ведь в ноябре солнце встаёт гораздо позже. Ник почесал нос когтем и сообразил: глаза Вернодолга видят в темноте лучше человеческих. Потом, наконец, понял, что его разбудило: помимо уже привычного равномерного гудения холодильника, чуткий слух различал быстрое тяжёлое дыхание. Ник приподнялся на локтях и выглянул из-за тумбочки.

Александру снилось что-то неприятное. Он не бредил и не метался, только тяжело дышал, будто убегал от страшного чудовища сквозь вязкий туман. Будить не пришлось: пока Ник размышлял, надо ли, Александр сам открыл глаза, посмотрел на него — долго и внимательно, явно плохо соображая, — потом отвернулся и задышал ровнее.

Ник последовал его примеру — и настолько успешно, что когда проснулся, в комнате оказалось действительно светло.

А ведь обещал капитану прибыть в участок с самого утра. Но хуже всего было то, что шерстистость так никуда и не ушла. Он-то наивно рассчитывал проснуться в человеческом облике или хотя бы испытать озарение, но с вечера ничего не изменилось: как был кошаком, так и остался. Выйти на люди нельзя, но и дольше ждать тоже нельзя — нужно решать эту проблему каким угодно способом, хоть битьём головой о стену.

Ник натянул джинсы, прокрался мимо спящего Александра к нише и хмуро уставился в зеркало.

Главное, не нервничать: любое волнение ведёт к утрате контроля над обликом. Где-то там, внутри, глубоко под пятнистым мехом, он остаётся всё тем же человеком — темноволосым, голубоглазым, скорее всего, изрядно заросшим щетиной, — и всего лишь нужно сосредоточиться на том облике, почувствовать себя прежним.

Но как не волноваться, если в участок нужно ехать прямо сейчас, даже полчаса, час назад? А если не получится изменить облик? А если не выйдет обменяться обратно, и он останется таким навсегда?

Ник склонил голову и сжал пальцами шерсть на загривке — было бы лучше, если б кто-нибудь другой это сделал, но самопоглаживание тоже подходит. Если внутреннее состояние теперь во многом подчиняется физическому, что ж, надо этим пользоваться: успокоить себя, и тогда всё получится.

— Застёжку ищешь? — сонно пробормотал Александр.

— Переключатель, — Ник закрыл глаза и, продолжая массировать шейные позвонки, прислушался к ощущениям. Нужно отыскать среди них одно необычное, не новое звериное и не привычное человеческое — связующее мистическое звено.

Что-то поддалось, он тронул это разумом, усилил — кожу рвануло короткой вспышкой боли… И как это получилось?!

Ник скептически оглядел себя в отражении и вздохнул. Оставалось надеяться, что в следующий раз для смены облика ему не потребуются долгие шаманские пляски.

— Прими мои и-и-ис-с-скренние поздравления, — простонал Александр, от души потягиваясь всем телом. — Давай ещё раз, закрепи результат.

— Нет уж, я даже обещанного молока на завтрак не буду ждать, — усмехнулся Ник, прихватил куртку с вешалки и пошёл собирать остальные свои вещи, будто самостоятельно разбежавшиеся по всем углам комнаты: и на стуле они, и на кровати свитер валяется, и на тумбочке пистолет и значок… — Нужно ехать — встретиться с капитаном. Когда прибывает твой напарник?

— К десяти или одиннадцати. Я тебе позвоню.

— Возможно, я позвоню раньше, и только попробуй не ответить.

— Как скажешь, — Александр укоризненно вздохнул, прикрыл глаза рукой, и, пока Ник одевался, похоже, снова успел задремать. Или хорошо притворялся.

Ник забрал папки, на пороге оглянулся и, не прощаясь, закрыл за собой дверь. А устроившись в пикапе, пожалел, что тут же снова её не распахнул, и в сомнениях поглядел на окно номера.

Вдруг Александр уже спешно закидывает вещи в сумку, чтобы скрыться в неизвестном направлении, как только Ник выедет с парковки? Помешать этому могла только угроза появления неуправляемых везенов перед обычными людьми. Но, как знать, вдруг неожиданно обретённый Гримм окажется для Совета важнее тайны, или они понадеются, что Ник в любом случае будет вынужден самостоятельно предотвратить распыление вещества во время коронации. И угрозы не будет, и Гримма в лице Александра получат, а он останется «драным кошаком».

Но, в конце концов, не тащить же Александра с собой в участок, как привязанного: капитан может заметить, кто теперь есть кто. Свою сущность Ник как-нибудь скроет, а на Александра даже солнечные очки в помещении не нацепить.

Заглянуть в просвет между шторами? Затаиться под окном, подобно маленькому китайскому Троллю? Или они японцы?..

Кстати, довольно мутным остался вопрос — как Жнецы вообще нашли его в мотеле, ведь прибыли гораздо позже, чем он, а не на хвосте, иначе бы застали их обмен и опознали бы Ника в звериной шкуре. На присутствие в «Милуоки» мог указать только его пикап, но для этого Жнецы каким-то образом должны были узнать, где тот припаркован.

Им об этом могли сообщить. Тот, кто чуть раньше был возле шестого номера, видел припаркованные автомобили и мог пробить номера по базе. До чего же гадко на душе…

Ник набрал номер сержанта. Можно было самому позвонить в диспетчерскую, но сказывалась привычка хоть немного заметать следы, к тому же Ву обладал потрясающим талантом не задавать своим детективам лишних вопросов. Спросил только: чего это Нику в его выходной не отдыхается? Но вполне хватило ответа, что появилась зацепка по делу, а офицеры, приезжавшие в мотель, могли видеть подозреваемого. Почти правда: один из офицеров мог даже видеть тех, кому сдал Ника.

Ждать, пока Ву запросит фамилии и найдёт адреса, пришлось долго, зато не понадобилось решать, к кому первому ехать.

— Сбросил тебе сообщение. Получил? — вернувшись к трубке, уточнил Ву.

Ник посмотрел на экран.

— Да, есть уведомление. Спасибо.

— Загляни вначале к Уэсту, — посоветовал сержант, — почему-то он подал рапорт об отставке сразу, как вернулся с патрулирования. Странно это.

— Действительно, странно. Проверю, как у него дела, — согласился Ник и завёл двигатель. От волнения кожа непроизвольно и пугающе быстро покрылась пушистым мехом, хорошо хоть превращение не было полным — такое видят только Гриммы. Ник медленно вдохнул, дёрнулся, и всё прошло. — Если капитан будет меня спрашивать, скажи, что буду немного позже.

— Он будет тебя спрашивать в твой выходной? Тиран! — восхитился Ву. — Хорошо, скажу, что ты очень извинялся за опоздание.

Ник вздохнул и убрал телефон. Ву даже не догадывался, насколько прав: нужно ехать в участок и, в свете новых событий, заниматься безопасностью коронации и обменом сущностями, а он вместо этого вынужден отправляться за каким-то везеном. И отложить на потом эту проблему нельзя: непонятно, какого тот вида, и на кого работает, и, самое главное, что он сделает теперь, когда попытка устранить Ника руками Жнецов провалилась?

Сюрприз вышел обоюдным, Ник даже притормозил в солидном отдалении от дома и сверился с присланной сержантом информацией: может быть, он адреса наоборот указал, и это не Уэст, а его молодой напарник Чемберс? Хотя нет, даже если Ву и перепутал, то глаза Ника не обманывали: совсем молодой парень, загружавший последние коробки в переполненное багажное отделение тёмного бьюика-универсала, при виде его пикапа взволнованно сменил облик. Львиногрив. Или оба вчерашних офицера были везенами? В любом случае, Ник с приездом не ошибся: Уэст наклонился к распахнутой дверце и что-то сказал — из бьюика тут же выскочила молодая женщина, тоже Львиногрив, с младенцем на руках — схватила мужа за руку и потянула к дому, но он подтолкнул её бежать, а сам остался на месте. Древогрызы, Падальщики и Добряки, бывало раньше, бросались от Ника наутёк, распознав в нём Гримма, но чтобы Львиногривы при виде всего лишь автомобиля — точно не без причины паникуют. И дом-то хороший — большой, совсем новый — учитывая возраст супругов, наверняка в кредит взяли. Чтобы всё бросить, уволиться, покидать вещи в багажник и бежать с маленьким ребёнком, это нужна серьёзная причина, например, страх неизбежной мести. Вряд ли бы Уэст сдал Гримма Жнецам, не будь уверен в их успехе, значит, приезда самого Ника не ожидал — тогда кого? Да и сколько прошло лет с тех пор, как благодаря Нику накрыли гладиаторские бои Львиногривов — если причина в этом, то они мечтали расквитаться неоправданно долго. Под суд тогда много их соплеменников пошло, среди них мог быть кто-то по фамилии Уэст, так сразу не упомнить. Ник ещё раз вчитался в сообщение на экране телефона: «Мэтью Герберт Уэст…» Интересно, Уэста чаще по первому или второму имени зовут? Затейники его родители.

Если бы знал, что имеет дело со всего лишь Львиногривом, то, наверное, опоздал бы и позволил бывшему коллеге скрыться, но раз приехал, и раз теперь он убедился, что Гримм жив, придётся разговаривать. Только не нервничать, не злиться, полностью контролировать свои эмоции — чёрные очки скроют отсутствие тьмы в глазах, против пушистости они бессильны.

Вытащив их из бардачка и надев плотнее к глазам, Ник медленно двинулся к Уэсту. Тот ждал, уже приняв человеческий облик — замер возле бьюика, между приближающимся автомобилем Ника и домом, где скрылась его семья. Как бы в драку не кинулся.

Ник припарковался чуть в стороне, вышел и, нарочно распахнув куртку, чтобы не закрывала значок, так же неспешно дошёл до водительской дверцы бьюика — и говорить можно не особо громко, и для внезапного броска расстояние великовато.

— Успокой семью, — попросил он. — Я здесь официально, кругом соседи — просто поговорим.

— Ты?.. — неуверенно протянул Уэст.

Ник вздохнул. Что ж такое-то, раньше казалось, что его каждая собака в Портленде знает — ладно, Жнецы приезжие, но этот Львиногрив местный и тоже принял Александра за него?

— Ник Бёркхардт. Мы вчера не встретились, но твой подарок меня успешно отыскал. — Губы Уэста дёрнулись в злорадной усмешке, и Ник не замедлил его разочаровать: — К счастью, удалось разойтись миром.

— Принц и Жнецов уже подмял? — Уэст нахмурился и покосился на коробки, но продолжать сборы в присутствии Гримма не решился.

Запнувшись на мгновение — ну не рассказывать же о роли Совета во вчерашнем конфликте, — Ник удивлённо поинтересовался:

— Что в этом плохого? Или у тебя какие-то особые отношения со Жнецами? Ренард становится королём как раз для того, чтобы обезопасить Портленд от подобных набегов кого попало.

— Власти он хочет, — бросил Уэст, — власти и ничего более.

— Решение о коронации принимал не он, а везены. Да, не единогласно, но большинство поддержали…

— Какое ещё большинство? Большинства не требуется: его власть признает некоторая часть, остальные присоединятся после коронации, со временем. Кто вас поддержал? Твои Древогрызы, которые тебе в рот заглядывают? Они хоть что-то знают о принце, кроме того, что ты им рассказал? Твой авторитет и страх перед новыми нападениями, вот чем они руководствовались. Дай им время успокоиться, и они передумают.

— До следующего нападения.

— Да какое дело Феррат до Древогрызов?! — вспылил Уэст, тут же меняя облик. Ник инстинктивно дёрнулся и каким-то чудом удержал ответное превращение, Вернодолг внутри скалился и топорщил вибриссы. — Хотите их защитить — устранитесь из Портленда, и Феррат сюда больше не явится.

— Сопротивление тоже? А следом за ними — Феррат, и Орден Чистоты, и другие Гриммы, следом Жнецы? — поинтересовался Ник и заставил себя перевести дух: ещё немного, и от самоконтроля ничего не останется. — Слушай, ты перегибаешь. К тому же, если бы нас поддержали только Древогрызы, коронация была бы невозможна — многие виды высказались «За», включая твой.

— Мой? Ты это мне говоришь?

— Я что-то путаю, и Львиногривы против?

— Хиксы вас поддержали, — поморщился Уэст. — У остальных выбора не было.

— Кто?

— Хикс и его прайд — после смерти Кэмрона перебили практически всех Флетчеров. Очень удачно власть сменилась, правда?

— А ты, значит, из Флетчеров? — начал догадываться Ник.

— Отдалённо, — Уэст презрительно скривил губы и вскинул подбородок. — Да.

— Так а с чего ты взял, что я имею к смерти Кэмрона какое-то отношение?

— Ему отрубили голову. Мечом.

— Тем более! — возмутился Ник. — Меч в моих руках — страшное оружие для меня самого. Если бы канабо или самострел, но меч… Между прочим, тебе напомнить о ваших гладиаторских боях?

— А у кого ещё мог быть мотив? — Уэст резко захлопнул багажник и шагнул ближе.

Неловко получилось — теперь он изо всех сил будет упираться, доказывая самому себе, что не напрасно связался со Жнецами, только времени на споры у Ника не было, и разговор мог свернуть на неприятную тему. Он неопределённо пожал плечами и незаметно отступил назад.

— Предположим, обычный переворот: Хикс понял, что Ренард за его поддержку закроет глаза, и воспользовался случаем. Или провокация: это далеко не первая попытка сорвать коронацию чужими руками. Твоими. Убийство Кэмрона расследовали?

— Мы его похоронили по нашим традициям, — нехотя буркнул Уэст.

— Сожгли? — Ник покачал головой. — Долго ты был в полиции?

— Год в патруле.

— Ну… Может, и к лучшему, что ушёл: с такими навыками и способностями к умозаключениям выше патрульного не подняться. — В кармане почудилось подозрительное шевеление, Ник сунул руку за сотовым и не ошибся — тот как раз перешёл от вибрации к звуковому сигналу: капитан не выдержал. — Насчёт моральных качеств, — добавил Ник, медленно поднимая телефон к уху, — на твоей совести. Будем считать, что очередной везен сдал очередного Гримма очередным Жнецам — всё в порядке. Принцу я не скажу, — уже не глядя, махнул на прощание и направился к пикапу. — Капитан, доброе утро.

— У тебя всё в порядке? — вместо приветствия уточнил он.

— Да, я уже еду в участок, буду минут через… тридцать.

— Хорошо, жду тебя.

Ник убрал телефон и, забравшись в салон, поёжился: холодно всё-таки в ноябре стоять на улице в расстёгнутой куртке. И солнечные очки в пасмурный день глупо смотрятся. Не праздничная какая-то погода выдалась, тоскливая — как бы вечером ещё и дождь не зарядил.

* * *

Высокая трава не скупясь делилась холодной дождевой водой с джинсами и высокими ботинками, пока Ник шёл к поляне. Возможно, он чувствовал себя так неуютно как раз из-за промокших ног, а вовсе не потому, что сегодня его ждал не Монро, а капитан. Но, может быть, как раз поэтому. Сама по себе поляна не была тайной или чем-то сокровенным, просто Монро помогал Нику тренироваться, отрабатывать удары канабо, стрельбу из арбалетов, и Ник привык к его присутствию — только его — и уж точно не хотел показывать начальнику, что чего-то не умеет, пусть это и не связано с работой в полиции.

Вообще странно было встречаться с шефом — Колдуном, принцем — в глухом лесу, словно они собирались биться. В таком контексте заточенный кусок металла за спиной не внушал Нику вообще никакой уверенности.

Принц разминался, вырисовывая восьмёрки длинным прямым клинком, серебрящимся в тусклом утреннем свете. Меч казался в его руке невесомым, но Ник успел оценить тяжесть своего — за спиной нормально, однако с непривычки размахивать им будет очень непросто, наверняка и держать придётся, как он, одной рукой.

Заметив Ника, капитан прекратил разминку и пошёл навстречу.

— Покажи, какой выбрал.

— Взял наугад, — честно признался Ник, снимая с плеча кожаный свёрток. Ножны прилагались не ко всем имеющимся у него клинкам — приходилось выкручиваться. Высвободив меч, он крепко сжал металлическую рукоятку и поднял его перед собой. Пожалуй, шире капитанского, но и короче, и гарда на его вкус несколько вычурная — крупная, в форме буквы S.

— Кацбальгер? — капитан даже приподнял брови. — Из всех своих мечей ты выбрал кацбальгер?

— Не подходит? — скрывая радость, уточнил Ник.

— Да нет, вполне подходит, — одобрил он, и в голосе почему-то послышалась усмешка, — оружие ближнего боя, тебе как раз будет.

— Я только не понимаю, зачем, — расстроился Ник, по-прежнему стараясь выглядеть заинтересованным в предстоящем обучении. — Меч оставляет больше следов, чем канабо, канабо я отлично владею — та же бита.

— Не сомневаюсь, — серьёзно кивнул капитан, — но ситуации бывают разные. Что если тебя вызовут на ритуальный поединок, и ты не сможешь отказаться?

— Это будет печально, — Ник поморщился. Однажды он уже оказывался на закрытой арене с мечом в руках, и тогда с ним был Монро, а против них довольно уставший невменяемый Кромсатель — повезло. — Но… мы могли бы начать хотя бы с деревянных или пластиковых мечей — эти же острые.

— Зато у тебя есть стимул обращаться с ним не как с дубиной.

Ник тяжело вздохнул и, смирившись, поплёлся за капитаном на центр поляны.

Потом-то он прочитал, что «кацбальгер» с немецкого — меч для «кошачьих свалок», и пользовались им наёмные пехотинцы из бедноты — разбойники и мародёры. Ещё немного покопавшись в энциклопедиях, Ник с удовлетворением пришёл к выводу, что, скорее всего, меч капитана — так называемый «бастард». Есть в мире хоть какая-то справедливость…

Проводить уроки чаще раза в неделю им не удавалось — в перерывах Ник успевал подлечить синяки и порезы, которые сам же себе наносил по вине собственной неуклюжести, а ещё успевал основательно забыть всё, чему его учил капитан. Каждый раз приходилось начинать практически с нуля — шаги, восьмёрки, уклонения, — а потом и вовсе стало не до фехтования. Не удалось даже оценить, насколько хорошо капитан владеет мечом, похоже было, что очень неплохо, иначе бы не взялся за обучение.

Только это не повод сразу делать его подозреваемым номер один в смерти Кэмрона Флетчера — как минимум треть Львиногривов, кто жил древними традициями рода, сами были отличными фехтовальщиками. Хиксы держатся прайдом — для них традиции значат многое.

Но вариантов, на самом деле, было гораздо больше. Капитан мог не знать о готовящемся перевороте, а после не иметь доказательств. Мог закрыть глаза на имеющиеся доказательства ради поддержки целого вида. Он мог знать о готовящемся перевороте и позволить ему свершиться. Принц мог и сам отрубить голову несговорчивому главе самого крупного прайда, зная, кто придёт ему на смену.

Большую часть пути Ник провёл как в тумане, только чудом не влетая в чужие бамперы на перекрёстках.

Лучше бы в трейлер съездил. Зачем ему эти сомнения прямо накануне церемонии? У него для них нет времени: несколькими днями бы раньше — и он бы позволил себе задуматься, но всё происходит слишком быстро. Чья вообще это была идея? Они втроём — Ник и Хэнк, капитан Ренард — сидели в его кабинете, был поздний вечер, все очень устали, но расходиться не торопились… В какой момент полушутливая фраза Хэнка «То есть если везены скажут: „Хотим, чтобы вы были нашим королём”, и у них для этого будет корона…» перешла к серьёзному планированию, кто с какой общиной будет разговаривать, расчёту бюджета, выбору даты, обсуждению, кому ещё можно доверять, чтобы привлечь к организации? Кажется, Хэнк уже в это время ушёл — они так увлеклись, что почти не заметили. За две недели с того разговора сделать пришлось многое — не было времени опомниться и переосмыслить.

Уэст прав: ещё немного, и передумали бы не только Древогрызы… И что, сейчас, когда уже всё готово, когда пусть не большинство, но многие поддержали не просто Шона Ренарда, а их — вдвоём, доверившись решению Ника, после всей пролитой крови, он может громко сказать, что сомневается?

Поездка в трейлер тоже могла оказаться безрезультатной: капитан же сказал, что «пыль» редкая, в книгах Гриммов сведений о ней, скорее всего, нет. Но вдруг есть? Заодно почитал бы о Вернодолгах — нужно ведь знать, чего ожидать от себя. Александр, правда, говорил, что его вид специфических особенностей не имеет, хотя… Что он там упомянул о поездках на Чёрный континент? Нельзя? А почему? Значит, какая-то особенность всё-таки есть. Но время упущено — только на дорогу до трейлера и обратно потребуется полтора часа. Ладно, в ноябре в Портленде не возникает условий даже приблизительно похожих на африканские. Капитан ждёт, нужно ехать к нему.

Ближе к участку Ник наконец смог улыбнуться. Всё-таки бывают в жизни и светлые моменты: всегда приятно, когда хотя бы часть свалившихся на голову переживаний оказывается напрасной. Внимательно поглядывая в зеркало заднего вида, он припарковался у кафе «Панда» и отправился покупать завтрак. Кто знает, когда ещё будет свободная минута — нужно хоть кофе на ходу выпить.

Открыв дверь, Ник в первый миг даже зажмурился: внутри одуряюще сильно пахло жареным беконом, шоколадом и ванилью, мятой… Рот наполнился слюной, и по коже пошла уже знакомая меховая волна. Ну вот, перед Львиногривом был готов и сдержался, но стоило расслабиться, тут же выдал себя всего-то от запахов еды. Перед капитаном придётся контролировать облик каждую секунду. Как-то же тому удавалось долгое время скрывать от Ника свою сущность — нужно брать с него пример.

Ник задержал дыхание, вошёл и попробовал вдыхать по чуть-чуть. Вроде бы никто не видел. Посетителей было немного, из спешивших на работу — только он, остальные сидели за столиками и занимались исключительно своими тарелками.

— Доброе утро, детектив, — приветливо улыбнулась девушка за прилавком.

— Здравствуйте, — Ник подошёл ближе и окинул взглядом меню, красиво выведенное цветными мелками на чёрной доске. Хотелось всё.

— Позавтракаете?

— Спасибо, — он незаметно сглотнул и покачал головой, — мне кофе с собой, чёрный… Нет, давайте капучино, два. Две сырные слойки и две слойки с курицей.

Раз Александр сказал, что теперь он пьёт молоко, то пусть будет капучино — наверняка и сам с молоком предпочитает, вряд ли вместе с сущностью Гримма к нему перешла любовь к эспрессо.

Девушка порхнула к кофе-машине, поставила наполняться два стаканчика и собрала булочки в фирменную картонную коробку. Крышка выглядела достаточно прочной, чтобы поставить кофе сверху.

Забрав заказ и расплатившись, Ник вышел на улицу и внимательно огляделся в поисках эквинокса, обнаружил за поворотом и, придерживая стаканчики сверху, направился прямиком к нему. Александр встретил его обескураженным вздохом и опустил стекло до конца.

Как хорошо всё-таки, что пришлось выяснять, кто такой этот Уэст, а то привёл бы агента на своём хвосте к трейлеру, и, если б не заметил, чёрт знает, чем это могло обернуться. Книги, видео-хроники, оружие, яды, — лишиться всего этого очень не хотелось.

— Я боялся, что ты сбежишь с моей сущностью подмышкой, — признался Ник, протягивая ему один стаканчик.

— Куда я сбегу, пока этот парень на свободе разгуливает? — искренне удивился Александр, от кофе не отказался и потянулся к коробке. Ник открыл её, поставил на окно и тоже взял слойку. — Если он тут устроит нашествие неуправляемых везенов, меня в Совете не похвалят.

Улыбаться стало труднее. Не сказал ведь, что скучает по своей, данной ему от рождения сущности, хочет вернуть, жить без неё не может… Потому что это не так, или не считает нужным озвучивать очевидное?

— В Совете тебя просили дождаться Сандерса, — напомнил Ник.

— Я жду.

— И пока тебе скучно, следишь за мной? Ну удачи: я сейчас в участок — не знаю, сколько времени это займёт.

— Договорились, — Александр пожал плечами, — я пока солнечные очки попробую купить.

Ник забрал из коробки вторую свою слойку и отсалютовал стаканчиком на прощание.

— Спасибо за кофе! — донеслось в спину.

Наверное, коллеги считали, что у Ника с Джульеттой в последнее время не ладится: никто уже не удивлялся, застав его в туалете чистящим зубы или обмазывающим щёки пеной для бритья. Выходной день, а детектив Бёркхардт опять в участке — приехал побриться… Из деликатности никто вопросов не задавал и пока, слава богу, не подсказывали, где можно недорого снять квартиру. Скоро Джульетта действительно выгонит его, если он продолжит появляться дома раз в два дня, только чтобы поспать, поесть и переодеться. То у капитана переночует, то в участке на коротком диванчике, то прямо в машине, то вот в мотеле. Сегодня же надо купить цветов, достать свечи и провести этот вечер вдвоём… Нет, сегодня сразу после ужина он свернётся клубком, не исключено, что в прямом смысле, и будет способен только крепко спать. Значит, романтический ужин при свечах будет завтра, а букет обязательно сегодня — за терпение и понимание.

Запихнув туалетные принадлежности вглубь ящика стола, Ник прихватил папки Александра и, наконец, прямым ходом направился к капитану. В полчаса не сильно уложился, но являться к нему лохматым и небритым сегодня было особенно неловко — контраст вышел бы слишком сильным.

— Можно? — уточнил Ник, заглядывая в кабинет.

— Заходи, — капитан сдвинул ноутбук в сторону и откинулся в кресле.

С бритьём Ник не прогадал: капитан выглядел идеально — волосы то ли вчера, то ли прямо с утра пострижены, виски аккуратные, лицо словно выглаженное… Что он с ним сделал? Когда успел?! Вчера поздно вечером был такой же заросший и осунувшийся, как Ник. Понятно, что повод значительный, и принц на собственной коронации не может выглядеть, как обыкновенный вымотавшийся коп, но он хотя бы спал этой ночью? Костюм на нём пока был обыкновенный, если такое слово применимо к дорогим костюмам капитана, но всё-таки серый и с галстуком в полоску — наверное, переоденется ближе к вечеру. Только дело было не в костюме — в лице, во взгляде, в движениях.

Ник опустился в кресло, изо всех сил стараясь избавиться от чувства неловкости. Капитан был как будто уже не здесь, он в завтрашнем дне. Король. Осталась формальность, каких-то несколько часов, но всё уже изменилось, и он другой. А Ник словно остался в дне вчерашнем. Впрочем, нет, он ведь тоже теперь другой — везен, один из тех, кто назовёт Ренарда своим королём. Легко было отдать ему власть над кем-то? А власть над собой готов отдать?

В груди тревожно заныло. Ник стиснул пальцами края папок и сосредоточился на самоконтроле.

— Искал Эндарунг в книгах? — спросил капитан, невзначай глянув на часы.

Обещал не сдавать ему Уэста…

— Да, на всякий случай съездил.

— Что-нибудь нашёл?

— Нет, ничего похожего не попалось, — Ник вздохнул: врать надо было лучше, — может быть, не заметил и не все книги пролистать успел. Думаю, стоит ещё раз съездить…

— Зря время потеряешь, — возразил капитан. — Я говорил: Эндарунг редкий — очень сложные условия создания. За всю историю его применяли менее десяти раз. Для людей сам по себе безопасен, для везенов — защиты нет, и есть только два возможных варианта: ждать, когда закончится — у него довольно небольшой срок существования, или найти и ликвидировать — Эндарунг сам распадается на воздухе, в огне — намного быстрее.

— Вначале нужно найти этого парня, — Ник передал папки и вместе с креслом придвинулся к столу. — Объявим в розыск?

— Я уже отдал фотографию, сказал найти, но не задерживать, — капитан перелистнул несколько листов, вчитался в первые, отпечатанные Советом, и задумчиво пояснил: — В патруле достаточно везенов — не хотелось бы рисковать. Значит, он начал с Феррат?

Ник кивнул:

— Понять бы, чего он хочет и на кого работает. В наших базах его нет?

— Нет, в базах нет. Это Себастьян, когда-то он работал на меня.

— Что?

Капитан поднял на него взгляд и серьёзно посмотрел в глаза.

— Вчера я об этом не сказал — сам понимаешь, по телефону не стоило. Да, я его знал когда-то, но сейчас это уже не имеет значения.

— Так это личная месть, или он предатель? — не понял Ник.

— Предатель? Нет, — капитан нашёл в папке фотографию подозреваемого, Себастьяна, и продолжил, неотрывно глядя на неё: — Мы считали его погибшим. Себастьян был моими глазами в замке, в Вене, потом его раскрыли, пытали — он был вынужден сообщить, куда вывезли Адалинду. В последний раз его видели ещё живым — он хотел убить Виктора, но судя по тому, что Виктор жив…

— Теперь он работает на него? — растерялся Ник. — Зачем ему это? А на Феррат зачем было нападать?

Капитан отложил фотографию и долго молчал, перебирая пальцами по столу.

— Думаю, он сбежал от них: какие-то остатки собственной воли у него, возможно, сохранились, и он пытается сопротивляться, но всё это было бы невозможно без контракта. Полагаю, Виктор предложил Себастьяну его жизнь в обмен на Адалинду. Он согласился, но потом попытался нарушить условия и убить Виктора. Проблема в том, что контракты с членами королевской семьи нужно читать очень внимательно, зачастую внизу оказывается приписка мелким почерком о том, что за нарушение вышеизложенных условий вторая сторона переходит в абсолютное подчинение первой. И теперь Себастьян как собственность Виктора представляет собой то, что Виктору нужно, поэтому, даже сбежав, он подчиняется приказу. Главная цель — коронация, но он не знает, где она будет проходить, и попытается добраться до меня лично. С другой стороны, он понимает, что пока я в участке, ему это не удастся, поэтому постарается выяснить, где будет проходить церемония. В одиночку ему сделать это будет сложно — думаю, когда Феррат убедились, что он движется согласно приказу, перешли от преследования к поддержке. Кто-то из них наверняка сейчас в Портленде.

— Мне кажется, что они отсюда и не уходили, — пробормотал Ник. — Поправьте, если я ошибаюсь: Себастьяну предложили контракт, по которому он получал свою же собственную жизнь, и у него был выбор: подписать его или умереть под пытками?

— Всё верно. И это не самое плохое предложение: Виктор тоже подписал, и значит, Себастьян смог бы уйти живым.

— Но предпочёл не предавать.

— Ник, — капитан нахмурился, — ему невозможно помочь: он принадлежит Виктору и представляет серьёзную угрозу. Попытавшись взять его живым, ты подвергнешь опасности всех везенов, оказавшихся не в то время не в том месте, и людей, которые встретятся им на пути.

— Так, может быть, отложим коронацию? — Ник стиснул подлокотники. Кожу жгло огнём, а значит, капитан в любой момент мог увидеть, что перед ним сейчас сидит вовсе не Гримм, а пушистый монохромный везен. Но предложение было настолько неожиданным для него самого, настолько безрассудно пускающим под откос всё, над чем они упорно работали две недели…

— Предположим, что мы так и сделаем, — медленно проговорил капитан, сцепив пальцы в замок. — Назначим новую дату — и к этой дате появится другая серьёзная угроза, потому что больше времени на подготовку для нас — означает также больше времени на подготовку для них, и никто не даст нам и пары спокойных дней.

На языке вертелось предложение в таком случае вообще отказаться от этой идеи, но Ник только вздохнул. Возможно, в нём говорило чувство противоречия, а такие решения нужно принимать холодным разумом.

— Попробуем разобраться, — уклончиво пообещал он. — Материалы пригодятся или можно вернуть?

— Оставь пока у меня — на случай, если придётся заводить дело.

— Хорошо. А для меня удалось что-нибудь найти?

Капитан чуть заметно улыбнулся и выдвинул ящик стола.

— Интересные снимки ты шлёшь посреди ночи, — поддел он, отдавая распечатку.

— Не мог же я его открыто сфотографировать, — смутился Ник.

— И для этого остался ночевать.

— Заговорились, было уже поздно, а я и так вымотался, чтобы тратить время на разъезды.

— Понимаю. В общем, нет, почти ничего не нашли: слишком мало времени или на самом деле мало сведений, — капитан с сожалением покачал головой, и Ник уставился в скудные записи. — Смотри сам: в основном детство и то… Потом учёба, подработка. О работе на Совет данные засекречены, просто так до них не добраться.

Ник пробежался глазами до конца и вернулся к двум строчкам о детстве. Что-то в них было. Место рождения: город Бритс, ЮАР. С двенадцати лет рос в детском доме города Леуварден, Нидерланды. Сведений о родителях нет. Двенадцать лет — зачастую это тот самый возраст, когда происходит первая смена облика, и ребёнок, прежде бывший человеком, обнаруживает в себе сущность везена. И после этого Александру пришлось покинуть ЮАР? Нужно при случае выяснить, чем же Африка так не устраивает Вернодолгов, какие факторы на них плохо сказываются?

— Если тебя беспокоит необходимость работать с ним, можно проводить его до самолёта, — предложил капитан.

— Нет, всё нормально, — заверил Ник, складывая листок и убирая в карман, — с Александром работать можно, к тому же времени мало, и его помощь не помешает.

— Не хочешь вмешивать Хэнка?

— Он… Да, не хочу рисковать.

— Ему не нравится идея коронации, — догадался капитан.

— Ну, он сдержанно к ней отнёсся, — Ник пожал плечами. — К тому же сегодня прибывает ещё один специалист от Совета, Сандерс — Потрошитель. Не знаю, что за специалист, но его отправили, когда услышали, что мы имеем дело с «пылью».

— Везены против Эндарунга, — капитан скептически хмыкнул. — Надеюсь, они знают, что делают. В любом случае, даже если к вечеру не удастся найти Себастьяна, оставляй их и приезжай, часам к семи, к половине восьмого.

— Если к вечеру Себастьяна не найдём, то он, с большой долей вероятности, придёт на коронацию, и мы сможем взять его там — втроём будет проще. Я прослежу, чтобы Александр и Сандерс в ход церемонии не вмешивались.

— Ник, даже Эндарунг — не повод переводить тебя в охранники. Служба безопасности справится: среди них есть люди — усилим внешнее кольцо.

— Я… — Ник опешил, — думал, что… ну, вроде я — тоже часть системы безопасности, а не участник.

Капитан удивлённо поднял брови.

— По традициям ведь на коронации присутствуют только везены? — растеряно уточнил Ник. — Как там… «своей волей называя правителя». То есть присутствие Гримма не будет выглядеть… будто они не сами?.. — Капитан красноречиво молчал, а брови его поднимались всё выше. Ник проглотил остаток фразы и поднялся с кресла. — Хорошо, постараюсь быть к семи. Начало в восемь?

— Да. До вечера, звони, если что-нибудь случится.

Кивнув, Ник вышел за дверь и на автомате двинулся к своему столу. Это ведь, получается, нужно будет заехать домой, чтобы переодеться в костюм… Конечно, а во время коронации никто не заметит, что он — не Гримм?! Нет, обещание приехать он сдержит только в случае, если они успеют до вечера найти Себастьяна, отобрать у него «пыль» и обменяться сущностями с Александром. Вот если успеют… Зачем он нужен там, среди везенов? Для устрашения, чтобы никто не передумал? Ник поёжился.

— Ты ещё здесь? — удивился Ву, опуская телефонную трубку. — Поработать не хочешь?

— Почему-то не горю желанием, — усмехнулся Ник.

— Жалко, случай как раз по твоей части: какая-то чертовщина — говорят, йети задрал человека. На улице, прямо посреди города на глазах у десятка свидетелей. Наши там, но тебе тоже было бы интересно.

— Это где?

— Напротив Колледж-стрит, пятьсот восемнадцать.

Ник сверился с мысленной картой города и чертыхнулся: это ведь буквально в двух шагах от кафе «Панда»!

— Поеду мимо — обязательно посмотрю, — пробормотал он, натянуто улыбнувшись, и бросился за курткой.

— Хороших выходных, — напутствовал Ву.

Улицу частично перекрыли, на ближайшем перекрёстке даже поставили регулировщика, чтобы не собирать пробку. Ник показал в окно значок и проехал прямо, к скоплению людей и машин.

Всё случилось недавно: на месте преступления, отгороженном лентой, приступали к работе криминалисты, офицеры опрашивали столпившихся на обочине граждан, окна ближайших зданий пестрели высунутыми планшетами, смартфонами и попросту видеокамерами. К открытой скорой парамедики катили носилки с кем-то вполне живым.

Обнаружить, кто взял дело, никак не удавалось, и только припарковавшись и выйдя из машины, Ник разглядел за широкими спинами офицеров детектива Дублин. Хорошо это или плохо? Пожалуй, хорошо: умная, дотошная, патологическая материалистка, неспособная поверить в существование чего-либо, выходящего за рамки привычного мира. Общаться с ней было неприятно: уже через десять минут Ник начинал чувствовать себя шизофреником, придумавшим в результате обострения болезни каких-то людей-животных, людей-насекомых, людей-призраков, Гриммов…

Пока скорая не уехала, стоило послушать выжившего — с ним как раз хотела поговорить Дублин. Ник подошёл ближе и заглянул внутрь. Пострадавший был незнакомым — мужчина средних лет, страдающий ожирением, возможно, это его и спасло. Медики накладывали повязку на прокушенное плечо, из глубокой обширной раны шла кровь, но не было похоже, что зубы нападавшего причинили вред, опасный для жизни, — в основном пострадала кожа и толстый жировой слой.

— Я не уверен, — бесцветным голосом пробормотал мужчина, отворачиваясь от склонившейся над ним Дублин. — Может быть, на нём была маска, реалистичная такая…

Общаться со свидетелями после Дублин было бесполезно: даже если и видели необычное, ни за что не признаются. Но Ник и сам прекрасно догадывался, что здесь произошло. Отступив в сторону, он ещё раз набрал Александра. Немного обнадёживало, что звонок прошёл, и при этом поблизости не раздалась трель — Александр по-прежнему не отвечал — по крайней мере, это не он там лежит в окружении криминалистов. Маловероятно, что он…

— Привет, — Дублин спрыгнула с подножки скорой и, захлопнув дверцы, махнула водителю. — У тебя разве не выходной сегодня?

Ник посторонился, давая проехать.

— Да, просто был неподалёку, решил заглянуть. Слышал что-то про йети.

— Сумасшедший в маске, — фыркнула Дублин. — Психопат или обдолбавшийся наркоман — бросился на людей с чем-то колюще-режущим.

— Много пострадало?

— Один наглухо, а этому только руку порезал. Посмотришь? Пошли покажу, кажется, у тебя много похожих случаев было.

Ник болезненно поморщился. Должно быть два трупа, иначе скоро образуется ещё несколько: принявшего везенскую сущность человека нельзя было упускать.

— А где сам? — уточнил он, подныривая под ленту следом за Дублин.

— Ищем. Скрылся в неизвестном направлении — все свидетели показывают в разные стороны.

— Ух!

Они остановились над телом, у края огромной лужи крови. Дублин кивнула и, натянув перчатки, подняла из коробки с уликами водительские права, упакованные в целлофановый пакетик.

— Вот таким он был при жизни.

От добродушного простоватого лица почти ничего не осталось — лоскуты и ошмётки. И самое страшное, что это сделала его же собственная сущность, переселённая в чужое, неподготовленное тело, и убийца, кто бы он ни был, не виноват: вгрызаясь в лицо, разрывая горло и ломая хребет беззащитному человеку, он не мог себя контролировать.

— Что думаешь?

— А? — Ник обернулся и пожал плечами. — Ну, очень похоже на личную неприязнь. Зачем иначе было кромсать лицо? Но версию психопата я бы тоже не исключал.

— Или это психопат с личной неприязнью, — невесело улыбнулась Дублин. — Додумался же напасть посреди дня.

— Так в маске же. — Телефон, по-прежнему зажатый в руке, тихо завибрировал. Ник глянул на экран и с облегчением выдохнул: наконец-то Александр соизволил перезвонить! — Ладно, пойду — меня уже заждались. Удачи.

— Ага, спасибо, — кивнула Дублин.

Ник выбрался за ленту и принял звонок.

— Ты где? — хмуро бросил он, направляясь к пикапу.

— Стой на месте, — подсказал Александр, — и смотри вправо. Ещё правее, ещё, ещё…

— Так бы и сказал: развернись на девяносто.

Александр стоял у следующего перекрёстка, заметный среди прохожих только благодаря своему росту. Ненадолго приподняв руку с телефоном и убедившись, что Ник его видит, снова прижал сотовый к уху.

— Подъезжай, — сказал он уже серьёзнее и указал свободной рукой за угол дома. — Я буду там.

У них неприятности — это уж наверняка, но какие именно? Ник постарался не гадать: сейчас доедет и сам всё увидит, по ситуации и решать будут. Напрямую бы за минуту добрался, но не хотелось привлекать внимание коллег к странному направлению. Пришлось выезжать через закрытый перекрёсток и дать небольшой крюк.

Александр ждал в узком неприметном переулке, его эквинокс виднелся чуть дальше, за большим мусорным контейнером. Ник не стал туда заезжать, припарковал пикап напротив магазина через дорогу: два автомобиля возле мусорки — это уже точно тайная сходка, любой случайный прохожий сразу обратит внимание, а два парня, беседующих в переулке, — обычное дело.

Чем ближе он подходил, тем яснее становилось, что Александр принимал непосредственное участие в событиях на Колледж-стрит: на этот раз синяками не отделался — левый рукав пальто был порван ниже локтя, из дыры белела толстая повязка, на кисти остались плохо замытые бордовые потёки.

— Вижу, он от тебя не ушёл.

— Не ушёл, — кивнул Александр. Мокрые волосы упали на лоб, и на коже осталась розоватая полоса.

— Сильно зацепил? — Ник пригляделся, но на голове ран не заметил: будь они — кровили бы посильнее руки, пришлось бы и голову тоже бинтовать.

— Нет, прокусил только, — Александр осторожно шевельнул пальцами, — больше ничего не успел. Пошли.

Огнестрел или колотая? Или умудрился свернуть везену шею? Хорошо бы последнее — тогда отъедут подальше и сбросят в реку, — но если огнестрел, то вначале нужно будет извлечь пулю, то есть найти тихое место, где можно поработать над трупом.

Обойдя эквинокс, Александр открыл багажное отделение и шагнул в сторону, пропуская Ника ближе и прикрывая собой от вероятных прохожих. На полу лежал Древогрыз. Ник поморгал и даже зажмурился, но глаза его не обманывали: Древогрыз. Большой добродушный бобёр. И это он превратил лицо того бедняги в бифштекс? Конечно, прежде Ник никогда не видел Древогрыза в ярости — такое сложно было даже представить, но если попытаться… то передние зубы у него довольно внушительные, ими и руку можно пробить, и лицо размолоть, и разорвать глотку — запросто.

— Он что, таким и останется? — спросил Ник, обернувшись.

— Ну, тебе на смену облика часов десять потребовалось.

— Он что, живой?!

— Конечно! — удивился Александр. — За что его убивать? Проснётся — может быть, не сойдёт с ума.

— Чем ты его? — Ник снизил голос до полушёпота. — Долго спать будет?

— Дольше, чем ты. — Морщась от боли, Александр расстегнул пуговицы, повернулся к улице спиной и распахнул пальто.

Если бы сейчас кто-то заглянул в переулок, Ник бы сам залез в багажник и заперся там, лишь бы не участвовать в постановке «встреча с эксгибиционистом». Кому какое дело, что этот здоровый мужик полностью одет, и с ремня у него свисает длинный пневматический пистолет для инъекционных дротиков?

— Чёрт, прикройся! — зашипел Ник, прижимая ладонь к лицу — пальцы зарылись в мягкую шерсть, и он зашипел ещё громче.

— Я тебя вижу, — широко улыбаясь, подтвердил Александр и запахнул пальто.

— Я тебя тоже, — огрызнулся Ник.

— Да, знаешь, найти солнечные очки пока не удалось — в ноябре это не так просто.

— Искал бы дальше. Какого чёрта там произошло?

— Ну вот я и искал, — Александр замолчал и, шагнув ближе, закрыл багажник. И больше не улыбался.

Ник встряхнулся и вернул человеческий облик, одновременно перестав видеть тьму в глазах Гримма. Выражение лица Александра оказалось донельзя мрачным.

— Ты встретил его?

— Увидел на улице — он тоже вышел из магазина. Прикупил себе костюм, и я даже догадываюсь, по какому случаю. Коронация сегодня?

Скривив губы, Ник всё же кивнул и вернул разговор к прежней теме:

— И ты додумался погнаться за ним на оживлённой улице?

Александр посмотрел на него, как на дурака.

— Я взял пистолет и пошёл следом, чтобы выбрать момент, когда рядом никого не будет. Но меня увидел кто-то из твоих знакомых — какая-то девочка едва ли не на всю улицу объявила, что я Гримм. Ей сказали: «Это Ник», а она крикнула, что знает Ника, и это какой-то другой Гримм.

Ник снова прикрыл глаза рукой. Если бы можно было как-то отмотать этот кошмар назад…

— Лучше бы ты дал ему сбежать, — пробормотал он.

— А я и дал ему сбежать, если ты не заметил. Проблема в том, что Древогрызы побежали раньше и как раз в его направлении. Возможно, он подумал, что они за ним гонятся, или узнал меня и отравил одного, чтобы меня отвлечь. А дальше я имел удовольствие посмотреть на переход сущности со стороны. Зрелище, надо сказать, отвратительное, особенно когда обновлённый грыз лицо своему донору. Стрелять я не мог из-за людей — когда добежал, было уже поздно, но хоть переключил его внимание на себя, и, пока он точил об меня зубы, всадил ему в шею дротик, потом ещё добавил.

— Сколько?

— Пять. Спать будет долго.

— А с рукой что? Тебе в скорую нужно?

— У меня нет времени сидеть в очереди, — отмахнулся Александр. — Нужно купить бинты, стерильные салфетки и доехать до мотеля: всё остальное, чтобы зашить, у меня есть.

— Знаешь, что ещё нужно? — Ник покосился на багажник. — Лёд нужен в пакетах. Ему скоро будет очень жарко.

Где взять много льда? В ближайшем супермаркете не оказалось рыбного отдела, пришлось ехать дальше, в сторону «Милуоки», пока уже на Маклафлин не встретился ещё один. Этот был больше, в том же здании оказалась и аптека. Ник припарковался ближе к входу, Александр проехал мимо, выбирая место, где у камер наблюдения обзор хуже. Идти вместе они всё равно не могли: кому-то нужно было сторожить новообращённого Древогрыза, к тому же не стоило Александру на всю улицу сверкать повреждённой рукой и потёками крови.

Бинты и салфетки… Ник бы предпочёл сдать его в скорую помощь. Помнит ли он, что Гриммы по своей физиологии не отличаются от людей, или по привычке считает, что раны на нём будут заживать, как на везене? Когда начнётся воспаление, это будет их общая проблема, а при кусаной ране оно обязательно начнётся, если не вколоть тучу антибиотиков. И обезболивающее тоже нужно, чтобы он сегодня смог и дальше гоняться за Себастьяном, но без рецепта ничего им не продадут.

Бинты и салфетки Ник всё-таки купил, рискнул захватить ещё и пластырь — рассовал по карманам и отправился в супермаркет.

Казалось бы, что может быть проще, чем насыпать колотый лёд в пакет? Но если в результате он окажется под подозрением хоть в чём-нибудь: смерти ли этого Древогрыза в багажнике или кого-нибудь ещё — до конца дня очень далеко, мало ли что случится, — факт, что он заезжал в магазин, ничего не купил и набрал несколько мешков льда, мимо отдела внутренних расследований не пройдёт. Как он будет объяснять, зачем ему понадобился лёд?

Немного подумав, Ник поставил на дно тележки две упаковки пива. Потом с Монро выпьют, в честь коронации — отметят или с горя, тут уже без разницы. Было бы хоть лето… Даже с пивом он будет выглядеть странно.

Прилавок со льдом и разложенными на нём большими аппетитными кусками рыбы в этом супермаркете был. И даже льда дополнительно горкой насыпали, и совок приложили, только вот он оказался занят.

Ещё один такой же странный покупатель, как Ник, не торопясь основательно наполнял вот уже третий пакет — два лежали в его тележке. Наверное, зря переживал: мало ли для чего может человеку понадобиться лёд — вот же, этому понадобился, значит, обычное дело.

Ник остановился у другого края прилавка и, ожидая своей очереди, меланхолично уставился на стейки из форели: обрамлённое серебристой шкурой сочное оранжевое мясо с аккуратной белой косточкой в центре. Пожарить бы на гриле… А в общем-то, красную рыбу иногда и сырой едят, правда Ник раньше за собой не замечал особой любви к суши: пробовал — не понравилось, наверное, плохо распробовал… Если сущность Вернодолга продолжит менять его вкусовые пристрастия, эдак скоро он начнёт жрать сырое мясо. Хорошо, если не мышей ловить. Ник недовольно сморщил нос, но вид рыбы всё равно продолжал вызывать обильное слюноотделение.

— Я не даю вам проехать? — доброжелательно поинтересовался мужчина, завязывая горловину наполненного пакета, и потянулся за следующим.

— Нет, — Ник кивнул на прилавок, — мне просто тоже нужен лёд.

— А, пожалуйста, — он положил совок и отступил в сторону, — мне ещё много надо.

— Ну, мне тоже не мало, — пробормотал Ник, но спорить не стал: Древогрыз хоть и спал, но уже наверняка страдал от жары. Хотя бы два пакета ему нужно. — Спасибо.

Сняв несколько со специального держателя, он подошёл к горке льда и начал заполнять первый. Потом нужно будет обязательно положить в ещё один и крепко завязать, а то зальют водой прокатный автомобиль.

Дело шло быстро — насыпая второй пакет, Ник даже увлёкся, и голос странного покупателя прозвучал неожиданно:

— Редкий вид, — заметил тот.

Ник обернулся.

— Простите, что?

— Вы — редкий вид, — абсолютно серьёзно пояснил мужчина.

…Сильно за тридцать, среднего роста, крепкого телосложения, шатен с проседью на висках, глаза вот необычные — светло-коричневые, почти жёлтые. Кто он? Хотя бы не Гримм? Не хватало тут ещё одного постороннего Гримма. А если он везен, то какого вида?

Менять облик Ник не рискнул: ничем это не поможет, если тот себя полностью контролирует, и если сам не захочет раскрыться. Сильнее беспокоило то, что Ник не заметил, когда произошла смена облика — и ведь даже не волновался!

— Извините, — смутился желтоглазый, — я просто… Ещё раз извините.

Ник хмуро кивнул, отвернулся и, докинув ещё два совка, постарался убраться от прилавка как можно быстрее. Завязывать пакеты он продолжил уже в очереди к кассе. Вообще хотелось всё побросать, сесть в пикап и ехать дальше. Подумаешь, редкий вид — даже если никогда раньше Вернодолгов не видел, зачем об этом вслух говорить? Ну, подсмотрел случайную смену облика, так притворился бы, как будто ничего не видел.

К счастью, расплатиться удалось как раз к моменту, как тот желтоглазый только подкатил тележку к концу очереди. Находиться с ним рядом не хотелось, даже если бы он демонстративно смотрел в другую сторону: почему-то скрытая от человеческих глаз сущность начала восприниматься как нечто глубоко личное. Глупо, конечно… Чего там скрывать от таких же везенов, пушистые уши?

Покупок было немного, но все массивные и неудобные, и всё же Ник не стал выкатывать тележку на улицу, учитывая, что её придётся возвращать в магазин, а там желтоглазый. Исхитрившись подхватить одной рукой обе упаковки пива, второй — пакеты со льдом, он быстро зашагал на выход, к машине, пока пальцы не разжались, и уже последним рывком закинул пакеты в кузов. Пиво всё-таки унёс в салон, под заднее сидение — придётся весь день с собой катать.

Эквинокс нашёлся в самом дальнем углу парковки — место популярностью не пользовалось, так что Ник подъехал практически вплотную. Пока он разворачивался так, чтобы закрыть багажное отделение, Александр неловко выбрался из салона, явно оберегая разболевшуюся руку.

— Тебя так долго не было, — с чувством пожаловался он, глядя на Ника с двумя пакетами льда, — ты, наверное, привёз целый айсберг. Неси всё!

— Несу всё, — буркнул Ник. — Открывай.

Александр усмехнулся, но больше комментировать не стал. Древогрызу и впрямь было жарко: он тяжело дышал, вывалив между удлинённых передних зубов язык, из уголка рта по шерсти стекала тягучая, розовая от чужой крови нитка слюны.

Ник пристроил один пакет возле его груди и помог обхватить руками, второй положил у головы. Хоть немного должно помочь.

— Так, бинты я взял, — сообщил он, оборачиваясь. — Поехали.

— Подожди. — Александр, хмурясь, смотрел мимо него — на двери супермаркета.

Ник обернулся, почему-то уже догадываясь, кого увидит — желтоглазый деловито выкатил тележку на парковку, прошёл к серебристому минивэну и, открыв салон, начал перекладывать пакеты.

Александр захлопнул багажник и шагнул чуть в сторону, пытаясь разглядеть его с другого ракурса, потом обернулся к Нику.

— Это Джон.

— Какой Джон?

— Сандерс.

Ник удивлённо поморгал и решил не задавать глупый вопрос — позвонил ли напарник Потрошитель, как было обещано. По лицу видно, что нет.

— А лёд ему зачем?

— Что зачем? — растерялся Александр. — Какой лёд?

— Вон лёд, — Ник указал пальцем на тележку. — Мы там столкнулись: он тоже набирал.

— Ну пошли спросим. — Александр прикрыл ладонью дыру на рукаве и уверенно зашагал через парковку.

Ник немного отстал. Значит, это Потрошитель, и вряд ли он придерживается вегетарианской диеты, как Монро. Силён, быстр, легко впадает в ярость, питает неприятную слабость к красному цвету. Впрочем, он работает на Совет, и, судя по тем нескольким словам, которыми они перекинулись в магазине, он из вполне цивилизованных Потрошителей. Но даже цивилизованные, увидев Гримма, зачастую вначале бросаются убивать и только потом соглашаются на разговор. Как он отнесётся к их обмену?

— Джон! — окликнул Александр, благоразумно замедляя шаг. Потрошитель замер, немного недонеся пластиковую крышку до большого термоконтейнера. Ник прекрасно знал, что означает это мгновение неподвижности: сейчас его глаза вовсе не жёлтые, они кроваво-красные с чёрным ободком. Обострённые чувства, оценка ситуации, принятие решения — и если он обернётся, не вернув им человеческий вид, то первым делом увидит чёрные провалы глаз Гримма. Джон опустил крышку и обернулся. Жёлтые.

— Александр? Вот это встретились… — он удивлённо склонил голову, улыбнулся, и тут его взгляд остановился на Нике. — О?! Я так и подумал, что вы должны быть знакомы! Очень странное совпадение.

— Не то слово! — мстительно поддержал Ник, подошёл ближе и, оценив настороженное выражение лица Александра, с энтузиазмом протянул руку. — Ник.

Потрошитель коротко пожал её и уставился с ещё большим любопытством.

— Джон Сандерс. Можно просто — Джон.

— Ты вроде должен был позвонить, когда прилетишь? — Александр бесцеремонно заглянул в минивэн, но, в общем-то, и так было видно, что в нём есть только контейнеры, наверняка заполненные льдом.

— Я как раз сейчас и собирался, — Джон виновато развёл руками. — Мне сказали, что ты остановился в «Милуоки», это довольно далеко, поэтому я решил вначале взять всё необходимое на полдороге и потом созвониться.

— Это «необходимое»? — Александр в замешательстве указал на контейнеры.

Джон покосился на Ника и, помолчав, осторожно уточнил:

— А вы?.. В смысле, друзья?

— Лучшие, — широко улыбаясь, процедил Ник сквозь зубы.

Сарказм прошёл мимо. Джон кивнул и вполне серьёзно заверил:

— Это я понимаю, но…

— Он в курсе и помогает мне, — объяснил Александр.

— А с рукой у тебя что? Здесь сильно пахнет кровью.

Заглянув под ладонь, Александр тихо чертыхнулся: повязка, проглядывающая в дыру, густо багровела — нужно было срочно остановить кровотечение и заняться обработкой раны.

— У нас там Древогрыз в багажнике, — ответил за него Ник. — Спит. Он ещё не знает, что он Древогрыз.

— «Пыль»? — догадался Джон, и Ник довольно кивнул. Как хорошо общаться с человеком на одном языке — то название, которое использовал капитан, у него в голове превращалось в невнятную мешанину звуков, а называть по-простому было неловко. Впрочем, новый знакомый тут же испортил второе, хорошее впечатление: — Исходник этого Древогрыза зачистили?

— Нет, — Александр холодно сузил глаза. — Трупом занимается полиция.

Джон недовольно скривил губы и открыл рот, чтобы сказать что-то ещё, но Нику почему-то стало обидно: попробовал бы сам идти по следу с большим запозданием, не зная, с чем имеет дело, попутно стараясь не только поймать отравителя, но и помогать случайным жертвам. Как-то Ник сомневался, что у этого Потрошителя получилось бы лучше.

— Я знаю того, кто взял дело, — перебил он. — Всё в порядке: будут искать психопата в маске йети.

— Дело могут связать с такими же, — начал Джон, — через всю Америку наследили…

— Кто может связать? Шон Ренард? — Ник выразительно поднял одну бровь. — Ну, он и так в курсе.

— Дело под его руководством, — пояснил Александр, незаметно оттесняя Ника в сторону. — И наше пребывание здесь согласовано.

— Это хорошо, — одобрил Джон, примирительно поднимая руки, — нам понадобится участие кое-кого из людей Ренарда. Ладно, мне нужно выгрузить контейнеры, вам — Древогрыза, и, как я вижу, зашить руку. Обсудим дальнейший план в спокойной обстановке, в мотеле. Вы где стоите?

— Там, — Александр кивком указал направление. — Подъезжай, мы подождём.

— Скоро буду. — Джон закрыл дверцу минивэна и покатил пустую тележку обратно в супермаркет.

Полпути до их машин Александр ещё прикрывал окровавленную повязку ладонью, потом не выдержал и, стиснув зубы, прижал руку к груди, придерживая её второй, как младенца. Ещё через несколько шагов он посмотрел на Ника, а тот — на него.

— Я…

— Я…

Они замолчали.

— Ну говори, — уступил Ник.

— Я очень тронут твоей поддержкой, — начал Александр торжественно, но под хмурым взглядом исподлобья продолжил без шуток: — Только если бы он вышел из себя, то узнал бы о нашем обмене. Он, конечно, всё равно узнает, но я не уверен, что место и время были подходящие.

— Да, я тоже так думаю, — сконфуженно признался Ник. — Просто… У нас так же бывает: собирал информацию по крупицам, раскапывал, уже почти распутал — и тут выясняется, что дело в чужой юрисдикции. Приезжают на всё готовое, забирают и начинают командовать.

— Бывает, — усмехнулся Александр. — Так что ты хотел сказать?

— Что знаю, кого из «людей Ренарда» Джон имел в виду.

— Тебя? Ну это он пока так считает. На самом деле, ему без разницы, который Гримм.

Ник не стал сдерживаться — вздыбил шерсть, открыл пасть и зашипел.

В номер ввалились дружно. Ник и Джон тащили Древогрыза, Александр стоял у двери на случай, если кто-то из соседей выйдет на улицу. Большую часть обзора на путь от багажника до входа они всё-таки закрыли своим автопарком: пикап, кроссовер и минивэн. Если бы ещё капитан подъехал на внедорожнике… Ник с тоской вспоминал крохотного жука Монро. Три больших автомобиля напротив дешёвого двухместного номера привлекали ненужное внимание. Не хотелось бы и дальше мотаться по городу тем же караваном.

— Сюда?

— На дальнюю, — Ник потянул Древогрыза дальше.

— Между прочим, моя, — заметил Александр.

— Тут раковина ближе — мне его от крови отмыть надо.

— У двери освещение лучше, — поддержал Джон, помогая уложить бесчувственное тело на кровать и распределить по нему пакеты с подтаявшим льдом. — Переносной лампы нет? Хотя бы окно открой.

Александр прошёлся по номеру — сдвинул шторы, включил все светильники и выложил аптечку на прикроватную тумбу, потом ушёл к раковине снимать пальто и сматывать промокшую повязку, а Джон взялся разбирать медикаменты. Спохватившись, Ник высыпал рядом недостающие перевязочные, но он всё равно остался недоволен:

— Антибиотиков не вижу. Сейчас принесу, — и вышел на улицу, к минивэну.

Ник оглядел Древогрыза и местами закапанный пол. Тряпочки не хватало — не подумал купить. В принципе можно было отобрать у Александра рубашку, всё равно её уже не спасти, но предложить ему расстаться с ней прямо сейчас было неловко: пока он пытался только разорвать рукав сильнее или подтянуть его выше.

— Давай помогу, — Ник подошёл, открывая складной нож, и уже в последний момент повернул клинок надписью вниз.

Движение от Александра не ускользнуло — праздное любопытство во взгляде перешло в живейший интерес, но хотя бы говорить он ничего не стал и молча протянул руку.

Ну да, подарок капитана на день рождения. Когда Ник нашёл на сайте «Эмерсон Найвз», сколько стоит этот подарок, отказываться было уже поздно. Сомнения возникли не сразу, только когда в деле опробовал, а вот Александр, похоже, с этой маркой был знаком.

Мокрая ткань разошлась как бумага. Ник, стараясь глядеть куда угодно, только бы сейчас не встречаться с ним глазами, аккуратно вспорол рукав до самого верха.

Тихо щёлкнул замок входной двери, Джон что-то невнятно пробормотал и продолжил шуршать.

— Стой! — еле успел окликнуть его Александр.

Ник даже вздрогнул — к счастью нож был уже далеко от руки, но по спине всё равно прошёл холодок. Джон замер над стулом, который успел подтащить к кровати, и вопросительно посмотрел на них.

— Не, лучше не садись, — косноязычно пояснил Ник, оценив едва не грянувшую катастрофу.

Джон взялся за спинку и старательно пошатал — ножки поползли в стороны.

— Вы уже стул сломали? — весело спросил он, оттаскивая его обратно к стене. Вопрос прозвучал донельзя скабрезно.

Ник в замешательстве оглянулся на Александра. Может быть, показалось: стул же сломали, а не кровать — что здесь такого? Но Александр тоже почему-то ухмылялся. Хотя и довольно вымучено: рана выглядела плохо — Древогрыз успел его тяпнуть по меньшей мере дважды и солидно разворотил кожу, повредил мышцы, каким чудом не задел вены — непонятно.

Джон распаковал бинт, отмотал два больших куска и принёс уже сложенными.

— Зажми, — сказал он, вручая повязку Александру, вторую отдал Нику. — А на тебе уборка. И освобождайте раковину — мне руки надо вымыть.

Посторонившись, Ник первым делом тщательно вытер нож, пока Джон изображал хирурга, оттирая с мылом каждый палец. Александр, придерживая повязку на ране, ушёл к импровизированной операционной. Кровать была частично застелена плёнкой, инструменты ровными рядами лежали в крышке аптечки, на тумбочке выстроились ампулы и флаконы.

Ник ещё понаблюдал с интересом, как Джон обкалывает руку обезболивающим, но когда в его пальцах возник скальпель, предпочёл заняться Древогрызом. Чужая кровь на его морде запеклась, и её предстояло тщательно счистить.

По-человечески Древогрыза было жалко: донор мёртв, и это означает, что, в отличие от Ника, у него нет ни единого шанса снова стать человеком, придётся как-то привыкать. Стоит ли ему знать о свершённом им преступлении? Когда-нибудь узнает — случайно или, возможно, захочет выяснить, и чем меньше будет подробностей и свидетельств, тем лучше.

Некоторое время каждый занимался своим делом: Ник обтирал жёсткую шерсть, периодически возвращаясь к раковине ополоснуть тряпочку, Александр терпел, Джон возился с его раной. Без медицинского образования тут явно не обошлось.

— Ты бы хоть рассказал что-нибудь, — вымученно попросил Александр.

— Если ты мне, — пробормотал Джон, — то жди, когда я хотя бы шить начну.

Ник отжал лишнюю воду с порозовевшего бинта и снова склонился над Древогрызом.

— Могу я, — предложил он. Спящий не реагировал даже на самое бесцеремонное обращение: наверное, на нём можно было румбу станцевать, и он бы всё равно не проснулся, так что ничего важного не подслушает. — Нашего друга зовут Себастьян. Предположительно, он заключил контракт с принцем Виктором как-его-там Бекендорфом. Пытался нарушить условия и попал в абсолютное подчинение. Так что с заданием в Портленд прибыл не по своей воле.

— Предположительно? Иначе и быть не может… — рассеяно заметил Джон.

— Почему? — Ник оглянулся и сразу пожалел об этом. Одно дело, травмы и трупы: часто приходилось видеть — уже привычно, и что-то по-настоящему страшное редко случается. Но смотреть, как режут живого человека, было жутко, даже понимая, что мёртвые ткани из раны нужно непременно удалить. Ник отошёл к раковине и, пустив воду, полюбовался на своё пушистое отражение. Беда с этим самоконтролем, никак не даётся.

— «Пыль» — творение носителя королевской крови, — пояснил Джон, — больше никто на такое не способен.

Ник навострил уши. Интересная подробность — капитан почему-то не счёл нужным об этом сказать. Может быть, на ход дела она никак не повлияет, но сам факт, что умолчал… Значит, изготовить «пыль» не могли ни простые аптекари, ни даже Ведьмы.

В зеркале снова отражался человек. Ну, хоть возвращение облика действительно начало подчиняться инстинктам — уже не приходилось задумываться и настраиваться, и короткая вспышка жгучей боли стала привычной. Закрыв кран, Ник неспешно вытер подсохшие пятна с раковины и попытался говорить непринуждённо:

— Не знал. У них есть какие-то уникальные способности?

— Ты бы его не отвлекал, — попросил Александр сквозь зубы, но Джон, похоже, больше не считал, что отвлекается.

— М-м-м… Пока не получат власть, нет, — бесцветным голосом протянул он, — обычные люди. Ну, может быть, немного отличаются — не то чтобы я был знаком с каким-нибудь принцем. Но если им отдать власть над собой, по контракту или даже, как вы тут собираетесь, признать добровольно, тогда на многое способны. Зависит от того, сколько именно власти они получают. В случае с «пылью» речь, конечно, идёт об абсолютной — недостаточно быть королём или принцем.

Ник нервно сжал челюсти. Попросить, что ли, не упоминать при нём коронацию? Господи, чем дальше, тем меньше он хотел о ней слышать. Что он должен сейчас сделать, метнуться по городу и объявить общинам, что ситуация изменилась, и церемонию проводить нельзя? Он ведь и так знал, что Ренард, став королём, получит реальные возможности влиять на ситуацию в Портленде, и это не просто формальность. Времени почти не осталось, но, если быть честным с собой, то он не готов принять какое-либо решение. В ситуации с Себастьяном всё складывалось гораздо проще.

— И как его можно остановить? — Ник обернулся и встретил удивлённый взгляд Александра.

— Как «остановить»? Как обычно.

— Мне бы хотелось по возможности взять его живым.

— А знаешь, — усмехнулся Джон, — мне тоже. Так, не дёргайся!

Александр обернулся к нему и, не обращая внимания на извлекаемый из руки кусок бинта, пристально уставился на обращённую к нему макушку.

— Тебе поручено взять его живым? — недоверчиво уточнил он.

— Не совсем. Мне поручено сохранить «пыль», собственно… — Джон осторожно подцепил пинцетом иглу и нитку, дезинфицируемые в спиртовом растворе. — Собственно для этого и нужен лёд: на холоде распад «пыли» существенно замедляется, а в замороженном виде она хранится очень долго. Но вначале, конечно, этого Себастьяна нужно поймать.

— Зачем «пыль» Совету? — нахмурился Ник.

— Ты знаешь, для чего она создавалась?

— Знаю.

— Это мощное средство обновления связи с сущностью, к тому же редкое — нельзя упускать такую возможность. Переход опасен только без контроля со стороны, но если действовать с умом…

— Отобрать сущность у того, кому она принадлежала от рождения, и сделать везеном ничего не подозревающего человека? Как вот этого?

Джон даже оглянулся, едва завязав первый узел.

— Ты во всём видишь злой умысел? — поинтересовался он с улыбкой. — По договорённости и с двойным переходом — сущность вернётся к своему владельцу. Любой везен сможет исправить то, что сделало время и неразборчивые связи предков. Обновлённая сущность сильнее, чище, лучше подчиняется разуму, меньше подвержена срывам, — разве это плохо? Сколько раз везены нападали на людей и друг на друга не преднамеренно, а под влиянием инстинктов?

— Ну, — Ник замялся, — звучит хорошо.

Особенно подтверждение, что обратно поменяться с Александром действительно возможно — аж от сердца отлегло. Значит, им всем нужно одно и то же: поймать Себастьяна и отобрать у него «пыль», и даже Себастьян возражать не будет, когда получит свободу. Только вот Александр не выглядел обрадованным и хмуро обдумывал что-то своё, не обращая внимания даже на зашиваемую руку.

Ник оставил тряпочку на краю раковины и прошёл немного вперёд, напряжённо прислушиваясь. Непонятное беспокойство коснулось сознания, но источник был не здесь, не в этой комнате — что-то было не так за её пределами. Шорох.

— Ты чего? — спросил Александр, поднимая на него взгляд.

— Звук не нравится.

— Ты бы уже определился: то хорошо звучит, то уже не нравится.

— На улице, — Ник быстрым шагом прошёл к окну, осторожно выглянул и застонал от безысходности: — Полиция!

Всё было намного хуже, чем этой ночью. Патрульная машина ехала медленно, тихо, не включая проблесковые маячки, и неумолимо приближалась к их номеру.

— Может, не к нам? — понадеялся Александр.

— А к кому ещё?

Завязав очередной узел, Джон обрезал нитку, но следующий шов начинать не стал и опустил руки.

— Что им может быть нужно?

Ник окинул комнату беглым взглядом. Да-а-а, представление с меховым роботом на этот раз не пройдёт: спящего Древогрыза поставить на ноги не получится и дышать незаметно тоже не заставить, и это не говоря о каплях крови на полу и операционной, представленной на кровати, сразу напротив входной двери.

— Если они зайдут, не важно, что им было н… — он запнулся и, зло оскалившись, закатил глаза. — Феррат. Капитан считает, что кто-то из них здесь и прикрывает Себастьяна. Ты шёл за ним, и они тебя заметили. Дальше нужно было только проследить за нами и позвонить в полицию по любому надуманному поводу. Скорее всего, повод достаточно серьёзный, чтобы они захотели проверить номер.

Джон поднялся с кровати, повёл плечами, разминая мышцы, и сменил облик — лицо исказилось, приобретая черты, отдалённо напоминающие волчьи, изо рта высунулись длинные кривые клыки, рубиновые глаза хищно блеснули из-под косматых бровей.

— Пусть заходят, — прорычал он и шагнул к двери.

Ник тут же оказался у него на пути.

— А ну назад!

— Джон, — окликнул Александр, — не вздумай. Вся полиция на уши встанет — нам нельзя будет оставаться. На это и был расчёт — заставить нас уйти из Портленда.

Голос разума подействовал — Джон остановился, но вместо того, чтобы сменить облик, как нарочно, взял и оглянулся.

— Вот… — пробормотал Александр, пригибая голову.

— Чёрт, — мрачно докончил Ник.

Джон обернулся к нему уже в человеческом облике, и по глазам было видно — теперь прекрасно понимая, кто перед ним. Наверное, пытался вспомнить, не сболтнул ли чего лишнего.

Лучше бы на стоянке прояснили ситуацию: ещё более неподходящее время для объяснений, чем с полицией за дверью, найти было невозможно. Патрульная машина остановилась, открылись дверцы…

Ник сдёрнул с ремня значок и застегнул куртку, прикрывая кобуру.

— Сидите тихо, — велел он. — Попробую на словах всё решить. Александр…

— Да?

— Дротики у тебя ещё есть? На всякий случай заряди пистолет.

Он кивнул.

Повернув ручку, Ник осторожно открыл дверь и, медленно шагнув на улицу, сразу её закрыл.

— Это чья была идея? — послышался тихий, еле уловимый шёпот за спиной. — …Молодец! Оставайся таким.

Наверное, перед патрульными Ник предстал со зверски перекошенным от злости лицом. Если бы дверь не загораживал автопарк, его бы с ходу уложили в грязь, но три больших автомобиля заставили патруль остановиться у четвёртого номера, и ближе пятого подойти они не успели.

— Сэр, поднимите руки! Руки за голову! — наперебой рявкнули ему, вскидывая пистолеты.

Ник поднял, поворачивая значок лицевой стороной к ним. Патрульные остановились в ярде от минивэна.

— Руки за голову! — снова гаркнул один.

— Детектив Бёркхардт? — неуверенно спросил второй и опустил пистолет. Ник удивлённо вгляделся в его лицо, но не узнал: обычный патрульный, судя по синеватым татуировкам, бывший морпех. — Майк, всё в порядке, это убойный отдел.

Майк был немного помладше и тоже незнаком. Чуть замешкавшись, он оглянулся на своего напарника и всё-таки перестал целиться.

— День добрый, офицеры, — Ник опустил руки и, цепляя значок обратно на ремень, прошёл вдоль стены поближе к ним. Как-то надо было оттеснить их от номера. — Какие-то проблемы?

Бывший морпех шагнул навстречу.

— Тейлор, сэр, — представился он, не отводя от Ника расширившихся глаз, и с энтузиазмом протянул руку. Ник пожал её, пытаясь вспомнить, чему обязан таким почтением, и окончательно растерялся, различив в его голосе извиняющиеся нотки: — Поступил звонок о возможном похищении человека.

— Кого?

— Неизвестно. Звонивший сказал, что кого-то втащили в этот номер.

— Сюда? — Ник оглянулся, изобразил недоумение — и «просиял». — А! Я даже не заметил, — усмехнулся он. — Здесь остановился мой свидетель, и там его друг… спит сейчас. Ну, он изрядно перебрал. Думаю, его действительно пришлось тащить.

К сожалению, Майк смотрел на него без фанатского блеска в глазах и подозрительно хмурился. Профессионализм Тейлора тоже не отказал.

— Ваш свидетель не будет возражать, если мы заглянем? — спросил он, убирая пистолет в кобуру. — Простая формальность.

— Конечно, — Ник пожал плечами. — Пойдёмте.

Тейлор кивнул и повернулся к Майку.

— Подожди меня в машине, мы вдвоём сходим: не стоит толпой вламываться к свидетелю.

Ник мысленно выругался. Дротики — и так вариант не идеальный: офицеры вскоре проснутся и поднимут шум. Но если подстрелить одного, а второй при этом, увидев, что из номера снова выходит только Ник, запрётся в патрульном автомобиле и вызовет подкрепление по рации… Страшно представить, что начнётся. Может быть, не выходить и надеяться, что Майк сглупит и пойдёт смотреть, почему они так долго не возвращаются? Ужасный план.

— Хорошо, давай быстрее. — Майк уселся на водительское место и захлопнул дверцу, а Ник обречённо развернулся к шестому номеру.

— У вас всё в порядке? — Тейлор чуть понизил голос: — Меня там не ждёт никакой сюрприз?

Ник замедлил шаг и молча покосился на него.

— У вас кровь на руках, — пояснил он и поспешил успокоить: — Только под ногтями, человек не заметит.

— Ты?.. Показывать не надо.

— Орлоклюв. Не беспокойтесь: мой отец приглашён на сегодняшний вечер. Детектив, вам нужна помощь?

— Нет, — Ник покачал головой и наконец смог облегчённо выдохнуть. С немногочисленными Орлоклювами Портленда общался капитан, их поддержка была безусловной, и приглашение для участия в церемонии говорило о многом. — Только держись за мной.

— Как скажете, — кивнул Тейлор и приотстал на шаг.

Лишь бы они там не решили палить в каждого, кто посмеет сунуться в номер… Стукнув костяшками о косяк, Ник медленно повернул ручку и приоткрыл дверь.

— Свои, — предупредил он, прежде чем открыть шире, и вошёл первым. — Не стреляй.

Джон опустил пистолет Александра и недоверчиво уставился на шагнувшего следом Тейлора.

Комнату накрыла тяжёлая гнетущая тишина. Тейлор медленно обводил взглядом залитую кровью плёнку на кровати и сидящего на ней в окружении хирургических инструментов Александра с недошитой рукой, в разрезанной окровавленной рубашке; спящего на дальней кровати Древогрыза в вопиющем облике Древогрыза, вооружённого Джона, обескураженно закусившего губу Ника и, наконец, снова кровавый хаос на кровати.

— Здравствуйте, офицер, — нашёлся Александр и продемонстрировал ему свою самую дружелюбную улыбку.

— Может быть, чем-то всё же помочь? — предложил Тейлор, оборачиваясь.

— Скажи напарнику, что всё в порядке, этим ты очень сильно поможешь, — заверил Ник.

— Конечно. Вызов был ложный: кто-то ошибся или глупо пошутил. — Тейлор уже шагнул на улицу — и обернулся. — Очень был рад нашему знакомству.

Ник смутился и, не найдя что сказать, только вымученно улыбнулся в ответ. Причём тут, собственно, он? Шона Ренарда ведь коронуют, а не его. И ладно бы без свидетелей разбрасывался такими признаниями — на глазах у агентов Совета хотелось сквозь землю провалиться.

Едва закрылась дверь, Джон положил пистолет на кровать и быстрым шагом отправился перемывать руки.

— Поклонник? — заговорщицким шёпотом поинтересовался Александр.

— Не мой.

— Мне показалось, вас здесь уже не сильно разделяют: говорят «Шон Ренард» — подразумевают «с Гриммом», то же справедливо и в обратном порядке.

— Говорят «Гримм» — подразумевают «который служит Шону Ренарду»? — нахмурился Ник.

Александр искренне задумался, долго молчал — и наконец мотнул головой.

— Нет, я бы так не сказал…

— Давайте заканчивать и съезжать отсюда, — перебил Джон, — пока Феррат ещё кого-нибудь не подослали. В идеале — исчезнуть бы сейчас.

— Мы на трёх машинах, — сказал Ник. — Они при всём желании не смогут упустить нас из виду.

— Значит разделимся. Я уеду первым — найду что-нибудь неприметное ближе к центру: и затеряться будет проще, и ездить не так далеко. Выгружу контейнеры, минивэн брошу где-нибудь на стоянке. Александр, я позвоню — заберёшь меня. Потом мне нужно встретиться с аптекарем. Розали Калверт в области фармации работает или только продаёт компоненты?

— Как с аптекарем я с ней не пересекался, — осторожно сказал Александр, глядя прямо в мрачные глаза Ника, и, извиняясь, пожал плечами: ну да, это он обещал не впутывать его друзей, не Джон. — Зачем она тебе?

— Мне нужен препарат на основе крови Гримма… — Джон ополоснул руки, закрыл кран локтем и пошёл к ним, попутно замечая обращённые на него взгляды. — Спокойно, крови Гримма нужно совсем немного. Препарат ненадолго заблокирует волю хозяина, отдавшего приказ, и с Себастьяном можно будет работать.

— Усыпить его недостаточно?

— Чтобы получить «пыль»? Нет. Так что, Ник, сможет она изготовить препарат, если я расскажу из чего и как? За плату, конечно.

— Если найдутся все ингредиенты… — Ник задумался: в общем-то, ничего опасного и сверхъестественного Джон не просил, обычный заказчик с деньгами, которому нужен вполне легальный препарат. — Думаю, да, проблем не будет.

— Наша проблема лежит вон там, — напомнил Александр. — Сейчас он ещё спит, но через час-полтора проснётся, и с ним нужно поговорить в спокойной обстановке. С собой его возить?

— Документы у него есть? Может быть, Ник выяснит, где он живёт, и отвезёт домой?

— В кузове? — уточнил Ник, скептически оглядывая предполагаемый груз. — У меня даже тента нет. А как я один смогу днём протащить Древогрыза от машины до двери? Если только голову ему курткой накрыть, но всё равно соседи очень удивятся.

— Ладно. — Джон сел на кровать и поднял иглу. — Руку давай. Заморозка ещё не прошла?

— Вроде бы…

— Терпи тогда. Заканчиваем, и я поехал. Отвезёте Древогрыза вдвоём.

Ловко от участия в уборке отвертелся. Конечно, Потрошителю с медицинским образованием простительно — без него они бы тут нашили, — но Александру надо будет посидеть спокойно и лишний раз не дёргаться, значит, Нику придётся одному не только пол вытирать, но и собирать вообще всё, что тут раскидали.

Печально вздохнув, он вернулся к Древогрызу и полез в его нагрудный карман — пока несли, кажется, там чувствовалось что-то вроде бумажника.

Джон уже уехал, когда отзвонился Ву — сообщить адрес спящего мистера Гилкреста. Александр, сидя на кровати, неторопливо складывал медикаменты — тем его помощь и ограничивалась. Переодевшись в свитер, он отдал загубленную рубашку, плёнку и прочие кровавые ошмётки Нику, положил на колени подушку и устроил руку сверху. И хоть бы у кого в аптечке кроме скальпелей и новокаина оказались самые простые обезболивающие таблетки.

Покрывало они всё-таки закапали. Ник потянулся было к пятнам тряпочкой, но передумал: только сильнее размажет. На генеральную уборку времени всё равно нет, и если возникнет такая необходимость, криминалисты найдут здесь море других улик. Древогрыза, главное, не забыть перед отъездом.

— Он просыпается, что ли? — насторожился Ник, когда тот уже в третий раз за последние пятнадцать минут тяжело зафыркал и распушил вибриссы.

— М? — Александр оглянулся. — Спит вроде.

— Фыркает.

— Да? — он прислушался, пожал плечами и взял пистолет. — Не слышу. Сколько он весит? Вроде должно хватить до его дома, но можем добавить, если хочешь.

— А потом ждать, когда проспится? Рискнём довезти так. — Ник сложил мусор в пакеты из-подо льда и, расправляя закатанные рукава, пошёл за курткой. — Собирайся.

Вначале они вынесли вещи: Александр закинул на заднее сидение эквинокса сумку и свёрнутое валиком пальто — вместо него пришлось надеть лёгкую куртку, явно не подходившую к портлендскому ноябрю, Ник принёс ему пистолет и закидал к себе мусор. Потом вернулись за Древогрызом и волоком доставили обратно в багажник. Основная нагрузка пришлась, конечно, на Ника — Александр больше прикрывал.

— Давай оставим его себе? — предложил Ник, отдуваясь. — Мне понравилось его носить.

Александр рассеяно улыбнулся, разглядывая свернувшегося клубком пассажира, но глаза его были тёмными, отстранёнными.

— Всё в порядке? — забеспокоился Ник.

— Да, я просто задумался, — Александр тряхнул головой, отгоняя мысли, и закрыл багажник. — Выезжай пока, я сдам ключ.

Ник не двинулся с места.

— В чём дело?

— Да всё нормально, — он с досадой прикрыл глаза и нехотя пояснил: — Я хорошо знаю Джона — он не пацифист. Да, я тоже, не напоминай, но его отправляют в особо грязных случаях. И он хочет взять Себастьяна живым?

— Если его убить, он не расскажет, где хранит «пыль», — удивлённо заметил Ник. Что уж в поведении Джона было такого странного? Да, наверное, он бы не стал спасать Древогрыза — прибил бы на месте, чтобы не возиться. И на Себастьяна ему плевать, но его первоочередная задача — сохранить «пыль», и она не вступает в противоречие с целью Ника.

— М-м-м… согласен, допросить мёртвого будет проблематично. Всё, двигаемся — не хочу, чтобы наш питомец очнулся у меня в багажнике.

— Я подожду здесь.

Александр хмыкнул и, нахохлившись под пробирающим сырым ветром, пошёл в обход второй линии. Когда он скрылся из вида, Ник немного прогулялся по парковке, вдоль домиков, и остановился на крыльце пятого номера. Плотные шторы на окне были задёрнуты. Он заглянул в оставшийся между ними узкий просвет, долго прислушивался и, наконец, даже попытался повернуть ручку. Номер был заперт, и внутри, кажется, никто не притаился. Феррат не обязательно должны были подходить близко, чтобы проверить, как сработала их уловка с вызовом полиции. Они могли, например, наблюдать с той стороны дороги, а могли и вовсе не наблюдать. Им гораздо важнее следить, не покинет ли вдруг капитан надёжные стены участка, и ещё попытаться узнать, где будет проходить коронация. Позвонили, подумали, что проблема решена, и вернулись к выполнению основного приказа. Ник бы на их месте поступил именно так, если бы, конечно, он был ими, а не собой. Но поскольку он — не они, то сейчас поедет не разыскивать Себастьяна, а отвозить новоиспечённого Древогрыза домой.

Александр вернулся довольно быстро и без администратора.

— Накинул им за сломанный стул, — с улыбкой пояснил он, — и за тщательную уборку — обещали вымыть с отбеливателем. Ну что, показывай дорогу — я за тобой.

Отслеживать, нет ли за ними хвоста, Ник предоставил ему — самого Ника больше волновали полицейские патрули: если умники из Феррат додумались не только натравить их на номер в «Милуоки», но и шепнули о возможных наркотиках в эквиноксе, проблем избежать не удастся. Не может ведь бесконечно везти — следующий патруль обязательно окажется полностью состоящим из обычных людей. К счастью, патрули ими не интересовались, и добраться удалось практически до центра. Капитан позвонил, когда Ник уже собирался сворачивать на юго-восток.

Лишь бы не сказал возвращаться в участок. Ник с ходу подобрал пять различных отговорок и принял вызов.

— Да?

— Себастьян в моей квартире. Как быстро сможешь подъехать?

* * *

Открыв багажник, они задумчиво склонились над сопящим Древогрызом и переглянулись.

— Так его оставлять нельзя, — подтвердил Александр. — Точно проснётся, и хорошо, если не в наше отсутствие.

Ник оглянулся — пользуясь тем, что днём уличная парковка перед домом капитана по большей части пустовала, место выбрали удачное, плохо просматриваемое. Но не настолько же, чтобы беззастенчиво палить в открытый багажник из пистолета.

— Вколи ему ещё дозу, пусть выспится.

— Ты думаешь, у меня снотворного бесконечные запасы? Я вколю — выбора-то нет — и будем надеяться, что на этот раз Себастьян не сбежит: дротики больше нечем заполнять.

— Но сами дротики есть? — Ник пожал плечами: — Накапай туда крови.

— Ты сейчас пошутил? — растерялся Александр.

— Почему? — удивился Ник. — Джон ведь сказал, что усыплять его бесполезно, нужен препарат с кровью Гримма, а кровь Гримма часто используют в случаях, когда нужно избавиться от чуждой воли, все остальные компоненты усиливают действие, концентрируют и направляют. Правда у нас тут воля принца, и как надо вряд ли подействует, но вдруг он ненадолго опомнится — сможем уговорить сотрудничать.

Александр подумал немного и вытащил пистолет из-под куртки.

— Вижу, принц всерьёз занимается твоим образованием, — хмыкнул он. — Правильно, Гримм при короле это не просто Гримм… Дай свой нож, пожалуйста, и принеси из сумки дротики, там, в боковом кармане. Только облик смени. Ты чего, нервничаешь?

Ник встряхнулся, сгоняя пушистость — щёки и уши всё равно продолжали гореть. И как только угадал? Но ведь не совсем точно: да, не сам вычитал, не Розали научила, именно капитан, только коронация здесь вообще не при чём — он уже давно время от времени упоминал разные интересные факты, просто так, между делом, а вовсе не готовил на какое-то важное место подле себя. Но не оправдываться же: мол, ты всё неправильно понял — тогда он точно неправильно всё поймёт.

С другой стороны, может быть, это Ник неправильно понял, и капитан действительно не просто так делился знаниями. Кто знает, была ли идея коронации для них всех одинаково неожиданной?

Молча отдав нож, Ник прогулялся до задней дверцы и вернулся с полупустой коробкой дротиков.

— Что решил? — мрачно спросил он, поставив её с краю. — Джону звонить не будешь?

— Джон скажет обязательно ждать его. — Александр выдернул иглу из ноги Древогрыза, прибрал в карман и занялся перезарядкой пистолета: взял из коробки два дротика и, не моргнув глазом, надрезал себе палец.

— Ждать мы не можем, — покачал головой Ник, — сомневаюсь, что Себастьян пришёл сидеть в засаде — поищет данные, где и во сколько будет коронация, и опять исчезнет.

— Не найдёт?

— Не найдёт. Но времени у нас немного: управляющий минут… — Ник вытащил сотовый и сверился с часами, — …пятнадцать назад сказал, что гость пришёл.

— Об уходе гостя он тоже предупредит?

— Конечно.

Второй дротик наполнялся медленно. Александр сдавил палец, выдавливая ещё несколько капель, залепил порез пластырем и, зарядив пистолет, убрал его обратно под куртку.

— Значит, не стоит звонить, — подытожил он, возвращая нож. — А то обидится, что не позвали. Разделимся. Кто по лестнице?

— На шестнадцатый этаж? — Ник поморщился. — Брось, там два лифта и две лестницы — мы всё равно не сможем перекрыть все пути отхода. Поднимемся на разных лифтах.

— То есть оба войдём через главный вход, а потом будем бегать по коридорам и стрелять в гостя капитана полиции? Ты-то значком прикроешься…

— Сегодня у входа наш человек.

— Ваш? — усмехнулся Александр. — Неплохо.

— Ты к каждому слову будешь цепляться? Человек капитана, который хорошо знает меня. — Ник с досадой захлопнул багажник и зашагал к дому, Александр еле его нагнал.

— Я цепляюсь? И не собирался. Я прекрасно понимаю, что ты — не последний человек в королевстве.

— Где-е-е? — вытаращился Ник. — Это слишком громкое слово для Портленда.

— Слово? — с чувством переспросил Александр. — Мне начинает казаться, что ты ввязался в то, значение чего не понимаешь, и не представляешь себе последствия.

— Просвети!

— Ну ты выбрал время…

Ник недовольно засопел, распахнул дверь и первым зашёл в холл. Охранник за стойкой вскинулся, отвлекаясь от мониторов, и, увидев его, заметно расслабился. Похоже, капитан не только просил пропустить сегодняшнего гостя, кем бы он ни представился, и выдать ключ от квартиры, о чём бы ни врал, пытаясь его получить, но и предупредил о не самых мирных намерениях.

— Здравствуйте. Он ещё там? — спросил Ник, приостановившись напротив.

— День добрый, — охранник печально кивнул. — Мне…

— Пока никуда звонить не надо, — заверил Ник. — Думаю, всё пройдёт тихо.

Охранник посмотрел на них, подумал и вздохнул. На этом формальности закончились. Ник указал Александру на лестницу, ведущую к лифтам, и понизил голос:

— Рассказывай давай, что я там не представляю насчёт великого портлендского королевства.

Немного времени, пока не спустились кабины, у них было. Думать, конечно, надо о поимке Себастьяна, а не о своих переживаниях, но… мало ли когда представится возможность продолжить этот разговор: вдруг у них всё получится, быстро обменяются сущностями и разбегутся по своим делам. Поговорить не удастся.

— А ты думаешь, это простая формальность? — хмыкнул Александр. — Соберутся везены, пафосно наденут принцу корону, завалят «Инстаграм» фотографиями «Йо-у! У нас есть король!» — и, увидев их, весь мир сразу станет считаться с Шоном Ренардом?

Теперь на эту вечеринку хотелось попасть ещё меньше. Ник задавил истеричный смешок и, кусая губы, пошёл по ступенькам немного впереди. Предельная серьёзность, с которой Александр обрисовал церемонию абсурда, только подогревала воображение.

— Всё не так просто. Джон правильно сказал: они на многое способны, если отдать им власть. Да, они могут её захватить, но так же, как и обычным людям, захватить власть недостаточно — нужно удержать. Проблема королевских семей заключается как раз в том, что сейчас их титулы мало что значат. В странах, где сохранилась монархия, с этим проще, но в большей части Европы, в России и тем более в США не верят во власть крови, и Королевские Дома теряют своё влияние. В мире концентрация везенов, признающих своих правителей, в среднем довольно низкая. Но здесь, в Портленде, вы сами, своим решением, называете Шона Ренарда королём и отдаёте в его руки власть над собой.

Продолжая покусывать губу — теперь уже хмуро и нервно, Ник прошёл вдоль лифтов, нажимая кнопки вызова. Грузовой сразу открылся — пришлось задержать. Александр прислушался к раздавшемуся наверху гудению, кивнул и ускорил рассказ:

— Концентрация подданных и тот факт, что принц Ренард не унаследовал власть, а получил напрямую, поставит его вровень с другими ныне живущими правителями. Он станет родоначальником восьмого Королевского Дома, а Портленд, несмотря на размеры — его королевством.

Гудение стихло. На мгновение над площадкой повисла звенящая тишина, и двери открылись.

— Идём! — полным сарказма голосом воззвал Александр, шагая в кабину, — поможем этому свершиться!

Ник вошёл в грузовой — здесь было достаточно места, чтобы весь подъём, как тигру в клетке, беспокойно прохаживаться из угла в угол, скаля клыки.

Отлично, просто отлично — монархии на этих землях не хватало, ещё одного Королевского Дома им не хватало, как будто семи мало было, и он, да, не последний человек, приложивший к этому руку. Зачем было создавать то, с чем до сих пор пытались бороться?.. Зачем было создавать? Ник остановился и задумчиво потёр лоб. Может, и нет повода нервничать? Всё-таки капитана он знает, и после коронации цели и мировоззрение того не изменятся: он не переметнётся на сторону остальных Домов, но получит адекватные силы и возможности для дальнейшего противостояния, хотя бы для защиты Портленда. Именно с мыслей о защите тогда началось обсуждение, приведшее их к коронации. Конечно, если Ренард говорил то, что думал, а не то, что хотел услышать Ник.

Вот уж точно, идеальное время выбрал для душевного раздрая — лифт почти прибыл наверх, а он совершенно не готов. Шагнув к дверям, Ник вытащил пистолет из кобуры и снял его с предохранителя. Потом подумал, что собирается делать, и вернул, как было. Не будет же он стрелять в Себастьяна, только припугнёт, если понадобится.

А если тот не один? Ник снова сдвинул рычаг. Надо уже сосредоточиться и перестать метаться. Зря не подумали, что рядом могут быть люди Феррат, зря не подумали, что лифты могут подниматься с разной скоростью.

Не хватило каких-то секунд — снаружи трижды громко щёлкнуло. Двери медленно двинулись в стороны, и перед ними, вскидывая пистолет с глушителем, прыгнул серый мохнатый везен. Ник ринулся и, ударив плечом, под сухой грохот выстрела вместе с Ищейкой врезался в стену. Взгляд зацепил Александра, согнувшегося у лифта, мелькнувшую вглубь коридора человеческую фигуру — и другой Ищейка, налетев со всего разгона, вцепился в Ника и тараном пронёс через коридор. Он опомниться не успел — спиной впечатался в дверь, от удара об косяк потерял пистолет, створка распахнулась, мелькнули перила, пол, потолок, ступени — и повис, цепляясь когтями за бетонную плиту.

Горло перехватило. Под ногами была пустота, пальцы сползали к краю, со скрежетом царапая пол когтями, и не хватало опоры, чтобы хоть немного подтянуться. Ник глянул вверх, вниз, по сторонам, пытаясь сообразить, хотя бы как упасть с меньшими потерями. Сверху послышались удаляющиеся шаги, скрипнула дверь, снова громко щёлкнуло, и что-то грузно осело на пол.

Между стойками перил мелькнула рука, пальцы сомкнулись вокруг запястья и потянули вверх, пока Ник не зацепился нормально.

— Держишься? — сквозь зубы прошипел Александр.

Ник попытался подтянуться — и дело пошло.

— Да.

Александр выпустил его, выпрямился и, тут же перегнувшись через перила, протянул руку. На морду капнуло кровью — с его левой. Усилием сменив облик на человеческий, чтобы не порвать ему когтями протянутую правую, Ник вцепился в ладонь, подтянулся ещё немного, добрался до края плиты ногами и, перевалившись через перила, наконец выбрался на лестничную площадку. Ищейка Феррат, теперь уже в человеческом облике, лежал большей частью здесь же, мешая закрыться двери своими ногами, из шеи синей хризантемой торчал дротик. Ник оглянулся — Александр, бледный как смерть, сидел у перил на корточках, сжавшись от боли, и держался за левое плечо. Способным быстро двигаться он сейчас не выглядел.

Распахнув дверь, Ник перемахнул через Ищейку, подхватил с пола свой пистолет и кинулся по коридору. Вдруг ещё есть шанс догнать? Зависит от того, хорошо ли Себастьян бегает по лестницам — на свои способности Ник не жаловался… И, попытавшись мгновенно затормозить, заскользил, взмахнул руками и сел посреди коридора. Второй Ищейка с пистолетом в руке стоял в пяти ярдах за поворотом, ничего не делал, даже не преграждал путь, просто смотрел в стену. Обернулся — и с шерсти сорвалось, поднялось ореолом и растворилось в воздухе облако перламутровой пыли.

Ник заперебирал ногами, пытаясь отползти от него подальше — разум накрыло волной жути и отвращения: не одно существо перед ним, два — человек и вырванный из него зверь, прокажённый и ждущий другого носителя монстр. Глаза Ищейки расширились, он огляделся по сторонам, вцепился в морду пальцами, наконец осознав, что с ним теперь будет, и в панике обхватил голову руками.

Не удержит: всё это ему теперь не принадлежит. Ник развернулся, поднялся на ноги и бросился в обратную сторону. Повернул — и едва успел перехватить Александра.

— Назад! — выдохнул, оттаскивая его к лифтам. — Там отравленный!

За спиной грохнул выстрел, искажённый глушителем, и стало очень тихо. Ник сглотнул, глянул на Александра — бесполезно, в чёрных провалах глаз ничего нельзя было прочитать — показал ему стоять на месте и, прокравшись вдоль стены, осторожно выглянул за изгиб коридора. Мозги Ищейки раскидало веером: разметало по полу, стенам, развесило на дверных ручках.

— Застрелился? — со знанием дела уточнил Александр, подкрадываясь со спины, и тоже выглянул. — Ого… как нагадил напоследок. Это из чего он так пальнул?

Ник нецензурно зашипел, схватил его за куртку и потащил за собой.

— Не наступи тут никуда, господи… Сиди в квартире и не высовывайся, пока я пытаюсь всё утрясти. Что у тебя с рукой?

— Царапина, — отмахнулся Александр. — Из того Ищейки дротик выдерни, не забудь. И поищи другие: я стрелял трижды, но в Себастьяна попал один или два раза.

— Посмотрю, — Ник толкнул дверь — оказалось не заперто, пропустил Александра и зашёл следом. Нужно было найти пульверизатор с аммиаком — до приезда коллег залить оставленные им пятна крови, успеть позвонить вниз и предупредить охранника, и как-то рассказать об их провале капитану.

Вернуться к Александру получилось нескоро: Ник проявлял рвение и от всей души сотрудничал — рассказывал, как капитан попросил его заехать к нему домой и привезти в участок костюм для сегодняшнего торжественного приёма, потому что сам капитан задержится и либо не переоденется, либо опоздает; в лицах показывал, как на него, Ника, тут напали два агрессивных типа, начали стрелять, чуть с лестницы не скинули, потом один внезапно заснул, а второй почему-то застрелился… странно, но в Портленде и не такое бывает. А почему именно Ник должен объяснять их поведение? Ну, он мог только предположить, что дело, вероятно, не обошлось без психотропных веществ. Да о чём речь, вот личный пистолет — из него не стреляли, вот руки — на них нет пороха.

Возни и недоумённых взглядов было много, но придраться коллеги не смогли, а главное — ему удалось скрыть присутствие Александра. Ищейка очнулся уже в наручниках — огляделся и с полицией общаться отказался категорически. Оставалось надеяться, что в участке его сумеет разговорить капитан: им край как нужно узнать, где искать Себастьяна, и тут повезло взять живой, но необщительный источник информации.

— Да, я проверю, всё ли в порядке, — сказал Ник в телефон, ключом от своего дома «открывая» дверь капитанской квартиры. — Про костюм помню, вечером будет у вас. Да не за что, — и, махнув на прощание коллегам — «вдруг» они уже уедут, пока он будет «проверять» — вошёл в прихожую.

Окрикивать Александра не стоило — могли услышать снаружи, бегать по комнатам и искать, где он затаился, было глупо. Закинув куртку в шкаф, Ник сменил облик, принюхался и уверенно пошёл по коридору. Здесь был только один чужой запах — сплетение крови и спирта, травяного мыла из «Милуоки» и чего-то знакомого, но слабо различимого — названия у этого не было, только ощущение… Прикрыв глаза, Ник медленно вдохнул, стараясь не замечать привычных, окутывающих со всех сторон запахов квартиры. Очень хотелось разгадать этот один — он был странным: мягким, густым, обволакивающим… своим. Запах белого с чёрными пятнами меха — запах их вида, ещё оставшийся на одежде Александра, вот чем пахло.

В ванной горел свет, и медицинские запахи, разливавшиеся оттуда, заглушали все остальные. Ник шагнул на порог уже человеком, остановился и кашлянул, привлекая внимание. В его отсутствие Александр нашёл аптечку, снял куртку и свитер, свалил одежду на стол и, подняв рваный рукав футболки, обрабатывал длинную продолговатую ссадину на плече — пуля по касательной прошла, сняла кожу. Повязка на предплечье алела свежей кровью, но только сверху — с плеча натекла, значит, швы не разошлись. И пластырь ещё на пальце…

— Ты уверен, что эта рука тебе нужна?

— У меня к ней сентиментальные чувства, — не оборачиваясь заверил Александр и встретился с ним глазами в зеркале. — Забинтовать поможешь?

— Только руки помою, — кивнул Ник.

Александр посторонился, пропуская его к раковине, вытряхнул из полупустой упаковки таблетку обезболивающего и закинул в рот.

— Как конфеты ешь? — подозрительно сощурился Ник.

— Это всего лишь вторая. Но остальные я украду.

— Ты мне ничего не говорил, в суде я буду отрицать, что слышал.

Александр улыбнулся и, пока он тщательно скоблил ладони, припрятал упаковку в карман.

— Что у нас?

— У нас… в целом не так плохо. — Ник промокнул руки полотенцем и, распаковав бинт, приступил к перевязке. — Надо немного переждать здесь, пока все не уедут. Тебя вроде не засветили. Я забрал дротик, которым ты вырубил Ищейку, нашёл ещё два — один со снотворным, один с кровью, и, получается, одного нет.

— Значит, не сработало: тот тоже был с кровью. — Александр поморщился, и Ник на всякий случай постарался не так сильно дёргать его руку.

— Значит, не сработало, — вздохнул он. — Давай сверху донизу замотаем? Пальцы, так и быть, забинтуем отдельно.

— Давай тогда с головы и до пяток — зачем мелочиться?

— Я именно это и предлагаю: испортить будет не жалко, и если что, можно заново обмотаться в чистое. Заметь, так даже теплее будет.

— Да, это мысль, — погрустнел Александр. — А скотч ты мне найти сможешь? Хоть дыры в куртке заклею…

— Думаешь, Джон не заметит? — Ник закрепил бинт кусочком пластыря и покосился на брошенный поверх куртки свитер — ему досталось сильнее. Если Джон и не знает, была ли куртка изначально целой или прибыла в Портленд уже простреленной, то всё равно ведь учует запах свежей крови, пропитавшей рукав. И вообще, неприятно будет в грязном свитере, а если замыть — в мокром ещё неприятнее. — У меня есть идея, — просиял Ник и принялся складывать медикаменты обратно в аптечку. — Скотч я тебе найду: точно помню, что оставался — как раз хороший, армированный.

— Расход большой? — посочувствовал Александр и, с честью выдержав испепеляющий взгляд, пояснил: — Я вдруг подумал, что нам и скотч может пригодиться.

— Рот тебе заклеить?

— А вы на что тратили?

Ник сконфузился и прикусил язык. Да уж, не на сантехнические работы… Забылся, что не у себя дома, хорошо что Александру не надо объяснять, откуда это Ник знает, сколько там у капитана оставалось скотча.

— Ладно, возьмём, — пообещал он, закрывая аптечку. — Тоже считаю, что скотч надёжнее препаратов на крови такого Гримма. Пошли.

Александр торжественно протянул ему руку — Ник по наивности подставил ладонь и получил пригоршню грязных марлевых комков, сверху ещё столько же — мокрое, липкое, воняющее перекисью и спиртом месиво.

— Аптечку прибери, — буркнул Ник и на вытянутых руках понёс мусор в кухню — запаковывать в пакет.

В принципе, справедливо: у Александра на заднем сидении будет копиться испорченная одежда, а у него — пакеты с мусором.

Этот пакет получился очень маленьким и почти пустым — Ник свернул его в тугой узелок, поискал, куда можно положить, чтобы не забыть, но здраво рассудил, что такого места не существует, поэтому узелок отправился сразу в карман куртки, где ему суждено болтаться до ближайшей стирки.

Александр с вещами на плече появился в коридоре, когда Ник всё-таки отыскал на полке шкафа две аккуратно сложенные худи. Расправил, критически осмотрел и, оглянувшись, на всякий случай пояснил:

— Мои. Вот эту наденем на… как его, нашего Древогрыза.

— Финли Гилкреста, — подсказал Александр. — Ему вроде пока не холодно.

— Капюшон большой — лица не будет видно, и я смогу один его дотащить. Возьмёшь мой пикап, съездишь за Джоном, и встретимся у Розали — выиграем так немного времени. А эту, — Ник протянул вторую худи, более свободного кроя, — могу тебе отдать. Не новая, но хотя бы чистая и не дырявая.

— Она недолго такой будет, — предупредил Александр, забирая и прикидывая длину рукава — оказалась почти впору.

— Оставь себе на память, — отмахнулся Ник и, приложив палец к губам, шагнул к двери. Сменил облик, прижался к ней ухом и, оглянувшись, покачал головой: выходить из квартиры пока было нельзя — коллеги продолжали оформлять место происшествия.

Идиллия. Так может выглядеть его будущее: соберутся на кухне у короля Ренарда — Гримм, сидя на высоком стуле, разложит на столе пистолет и простреленную куртку и будет заклеивать дыры серебристо-чёрным скотчем, а какой-нибудь пушистый подданный сварит кофе и нарежет сэндвичей на всю банду. Но пока банды у них не было, у стола сидел другой Гримм, а кофе и сэндвичи подавал Ник. Если получится так, что он останется везеном… ну мало ли… он, конечно, останется и детективом, но при короле — кем будет? Подающим кофе?

— Ты здесь живёшь? — всё-таки спросил Александр, когда перед ним опустилась кружка и тарелка с сэндвичами. По лицу было видно: давно любопытство распирает.

— В последнее время мне кажется, что да, — усмехнулся Ник, придвигая ещё один высокий стул, принёс свою кружку и сел напротив.

Александр отхлебнул кофе и, сложив куртку на колено, вытащил из её кармана дротик и подвинул к себе пистолет. Если перед стычкой он заряжал два дротика, наполненных кровью, и только один из вынутых всадил Древогрызу, то этот должен быть со снотворным. Последний, что ли?

— Ну так, — неуверенно хмыкнул Ник, едва прожевав первый сэндвич, — что мне сказать Гилкресту, когда он очнётся? Что ты собирался ему говорить?

— Соври что-нибудь, — Александр зарядил дротик — действительно последний — и тоже взял сэндвич.

— А почему не сказать правду? Он всё равно её узнает.

— Он не поймёт: слишком большой стресс. Для начала ему нужно осознать, что теперь он не совсем человек и что есть некоторые правила, которые он обязан соблюдать. Чем примитивнее будет ложь, тем лучше. Скажи, что его укусил оборотень. Через некоторое время, когда освоится, можно будет рассказать, что не совсем оборотень.

— Его укусил гигантский оборотень-бобёр… — Ник прикрылся ладонью и покачал головой.

— Главное, скажи, что оборотни живут среди людей мирно и скрытно, что их много и ничего страшного в этом нет, — посоветовал Александр. — Смени перед ним облик — покажи, что ты хороший котик.

— Иди ты, — буркнул Ник.

— А если он будет кусать других людей, — ничуть не смутившись, вдохновенно продолжал Александр, — то придёт злой охотник — в общем, припугни Гриммами. И попроси кого-нибудь из нормальных Древогрызов зайти к нему где-то через неделю.

— Недели даже много, он быстрее привыкнет, — Ник отхлебнул кофе и, задумавшись, меланхолично уставился на кусочек серого неба, виднеющийся в окне. На стекле появились мелкие косые росчерки — начался дождь. — А ты?

— Что я? — не понял Александр.

Ник обернулся.

— Уже освоился?

— Да верну я тебе твою сущность.

— Нет, мне правда интересно, — оживился он. — Вот я, кажется, уже привыкаю: начинаю ориентироваться на нюх, знаю, когда и как отреагирую. Ещё плохо контролирую смену облика, но она иногда очень вовремя происходит: если бы не когти, я бы не зацепился и так долго точно бы не провисел. А ты новую сущность чувствуешь? Она компенсирует прежнюю?

Александр пожал плечами и, поставив локти на стол, взял кружку в ладони — то ли согревая пальцы, то ли отгораживаясь от Ника.

— Сложно описать, — задумчиво проговорил он, глядя в пустоту. — Сущность Гримма совсем не похожа на сущность везена.

— И чем отличается?

— Не знаю, другие ощущения. Если интересно…

Ник, с любопытством подавшись вперёд, кивнул.

— Везен — это то, что внутри. Оно живёт, чувствует и реагирует. Я воспринимаю себя прежним, как будто моя сущность во мне, и замечаю пустоту, когда по привычке хочу обратиться к ней, а она не отзывается, и там никого нет. Если ты понимаешь, о чём я.

— Я понимаю, — Ник криво улыбнулся. — Очень своевольная штука.

— Ну, своей воли у неё нет, — возразил Александр, — одни инстинкты, и мне этого не хватает. Сущность Гримма так не чувствуется, она не живая, она где-то снаружи, обтянула, как плёнка.

То, что обитало сейчас внутри Ника, сидело очень тихо, прижав уши, обернув лапы хвостом и спрятав кончик под пушистый зад. Снова это чувство, когда вслух обсуждается сокровенное и, наверное, даже интимное. А сколько раз Монро отвечал на вопросы о природе везенов? И хоть бы раз сказал, что Ник ставит его в неловкое положение — только вряд ли бы Ника это остановило: тогда он ничего подобного не чувствовал.

— Я так понимаю, что задаю очень личные вопросы? Сущность обсуждать не принято?

— Ну мы ведь не чужие друг другу! — пылко заверил Александр. — Эта часть меня теперь живёт в тебе!..

— Слышь, достал, — Ник поставил кружку и, нахмурившись, пристально уставился ему в глаза. — Хотя бы объясни, над чем вы постоянно шутите, что за намёки? Что имел в виду Джон, когда говорил про «свой вид» и сломанный стул?

— Ты кого угодно в краску вгонишь, — посетовал Александр и, прячась за своей кружкой, допил кофе.

Ник помолчал и, не дождавшись, сам начал рассуждать:

— Ну, в тот момент он считал, что я настоящий Вернодолг, и не предполагал, что ты больше не такой же…

— Проще самому объяснить, чем тебя слушать, — Александр сдвинул тарелку и, облокотившись о стол, крепко задумался. — Понимаешь… Такие как ты… как я? Я уже не знаю, как говорить, чтобы понятно было, о ком я… — подумал ещё немного и нашёлся: — Такие белые, как мы…

Ник задёргал глазом. Александр, конечно, издевался и тянул время, но в свете того факта, что он родился в ЮАР, фраза приобретала оголтело расистский подтекст. Сторонник апартеида, приверженец идеи превосходства белого меха над рыжим.

— Да не бери в голову, — вздохнул Александр и, откинувшись на спинку, уже без ёрничанья спокойно объяснил: — Мы редкие, а свой вид, он всегда ближе. Неиссякаемая тема для шуток: вроде как, если два представителя одного очень редкого вида случайно встретились, то нет никаких сомнений…

— Что они сломают какую-нибудь мебель? — усмехнулся Ник. — Ясно. При этом вокруг только редкие виды.

— Почему? Вон, Ищеек как собак нерезаных.

— Очень смешно.

Александр развёл руками:

— Древогрызы, Потрошители, Рыжехвосты. Какие-то виды лучше уживаются с людьми, какие-то — хуже. Каким-то не дают жить. Всегда есть причина, почему вид оказался редким. Полиция из коридора ещё не убралась? Проверь, пожалуйста, ехать уже пора. Я бы сам послушал, но у меня как будто вата в ушах. И в носу тоже — половину запахов не различаю. У Гриммов есть какие-нибудь приятные особенности?

Ник, уже вставший со стула, даже остановился и в растерянности почесал затылок.

— Кроме того, что, не будучи везеном, видишь везенов? Даже не знаю… Ну, яды и зелья действуют иначе, не как на других.

— Иначе — это как?

— Неизвестно. А! Ну и кровь идёт ингредиентом для зелий.

— Повезло, — покачал головой Александр. — Всегда мечтал стать ингредиентом для зелий. Но зачем-то же Гриммы нужны, скажем, королям?

Ник пожал плечами и сбежал от расспросов в коридор. Не расхваливать же ему свою сущность, вдруг возвращать не захочет, тем более, если бы хоть сам чётко знал, чем же так хорошо быть Гриммом. Наверное, тем, что даже при короле Гримм не станет его подданным, Гримм сам по себе. Зачем только королю это нужно?

За дверью было тихо. Ник прислушался, потом осторожно приоткрыл и выглянул одним глазом — у отгороженной части коридора оставили офицера: наверное, ещё кто-то из экспертов должен был подойти в ближайшее время.

В кухню он вернулся с курткой.

— Как выйдешь, сделай большие глаза, — напутствовал Ник, когда они обменялись документами на машины и ключами зажигания, — и сразу уходи на лестницу, потом иди через пятнадцатый этаж к лифтам. Меня не жди — я здесь приберусь и тоже поеду.

Александр спрятал пистолет и, удобнее перехватив свитер, сложенный окровавленным рукавом внутрь, вышел за дверь, а Ник, ещё немного послушав, не остановит ли его офицер, отправился мыть посуду.

Затем позвонил Розали — предупредил о предстоящем визите двух людей из Совета — и долго стоял посреди гостиной, разглядывая картину на стене. За ней находился сейф, а в сейфе лежал меч… Нет, это не имеет смысла: даже если именно этим мечом обезглавили Кэмрона Флетчера, капитан позаботился, чтобы на нём не осталось биологических следов. Нет тела, нет орудия преступления, и на чистосердечное признание можно не рассчитывать.

На самом деле Ник не хотел разговаривать с Финли Гилкрестом и оттягивал этот счастливый миг, пока было возможно. Бедный Древогрыз даже начал просыпаться, когда его доставали из багажника и сонного, плохо соображающего, под руку вели в его небольшую уютную квартирку.

Ник усадил Финли в глубокое кресло, представился, принёс стакан воды, помог скинуть капюшон и напиться — и дал зеркало.

Первую истерику удалось преодолеть только силой — заодно показал себя «хорошим котиком», — а потом настало время рассказов о бобрах-оборотнях, ложь зашла как по маслу. От себя Ник добавил только ложку дёгтя: конечно же, у бобров-оборотней, как и у всех оборотней, случается полнолунное безумие, но повезло — это вервольфы на людей нападают, а бобров сводит с ума белый ясень. Чёрт его знает, почему именно белый ясень… Но если Финли не будет осторожен, то однажды очнётся с провалом в памяти и с ног до головы в щепках и листьях. Финли заверил, что избегать ясеней в полнолуние ему по силам, и на этом, кажется, более-менее успокоился. Ник пообещал, что его скоро навестит такой же бобёр-оборотень и расскажет об их жизни подробнее, велел сидеть дома, пока «превращение не завершится» и не вернётся человеческий облик, и попрощался.

Завтра, когда не будет довлеть угроза массового отравления «пылью», и значит, паника не возникнет, нужно будет поговорить с Бадом, пусть навестит беднягу — Бад обаятельный, всё будет хорошо. Насчёт последнего Ник не сомневался — сказать то же о «пыли» и завтрашнем дне было гораздо сложнее.

В магазинчик Розали он прибыл первым. Здесь пришлось быть осторожнее, как при встрече с Львиногривом Мэтью Уэстом — следить за своим обликом и прятать глаза. Не то чтобы Розали могла его кому-то выдать, просто это слишком личная проблема, и Ник не был готов делиться ею сейчас, когда ещё есть шанс всё исправить. Если ничего не получится, тогда конечно. В случае удачи… возможно, когда-нибудь он расскажет, что некоторое время был везеном.

По крайней мере, в окружении баночек и коробок, связок и мешочков с душистыми травами можно было не бояться, что его выдаст запах, но общение с Розали он постарался свести к минимуму под предлогом нежелания мешать её работе. Ушёл во внутреннюю комнату, спросил разрешения полистать книги и обложился ими на диване.

— Скажи, что ищешь? — поинтересовалась Розали, проходя мимо с большим сушёным пучком сероватой травы, усыпанной лиловыми звёздочками цветов. — Подскажу, в какой книге.

— Я просто листаю, — Ник улыбнулся и невзначай прикрыл страницу рукой.

— Ну как хочешь.

Розали вышла, и он вернулся к оглавлению. Вряд ли справочники зелий и болезней могли помочь: ему-то хотелось узнать в целом о везенах и, в частности, о Вернодолгах, что касалось их этикета. Обсуждать сущность — неприлично и бестактно, приводить шерсть в порядок — приравнивается к стриптизу, мало ли чего он ещё не знает. Как из лесу вышел, Сама Непосредственность. Но ехать ради этого в трейлер не было времени да и смысла: в книгах, доставшихся Нику от предков, вопросы приличия не рассматривались — сплошные дневники таких же неотёсанных Гриммов с рекомендациями по уничтожению везенов.

Единственное, что в книгах Розали могло быть полезным, — это перечень специфических заболеваний: вдруг у Вернодолгов такие есть? А ему теперь нужно знать. Поэтому в оглавлениях он искал название этого вида и отодвинул в сторону пять самых толстых книг — похоже, Александр не обманул: специфических проблем у них не было.

«Магические настойки из ступней Вернодолгов». Ник перечитал строку трижды и перевернул книгу обложкой вверх — «Полный справочник лекарственных препаратов, зелий и амулетов». Действительно «полный»… Может быть, всё-таки «магические настойки для…»? Нет, «из», к тому же это всего лишь небольшой параграф в целом разделе, посвящённом чудодейственным свойствам всех частей организма представителей данного вида. Ник открыл начало раздела, вчитался, и глаза полезли на лоб: лучше быть Гриммом — их кровь хотя бы по каплям в зелья добавляют, Вернодолгов, следуя указаниям, можно было разбирать до костей, причём в ход шли не только органы, а вообще всё, и применение им находилось самое нетривиальное.

Ник поднялся с дивана и со справочником в руках выглянул из комнаты.

— Розали, это что за настольная книга шамана?

Розали ссыпала ощипанные лиловые цветки в ступку и обернулась.

— Какая?

— «Поджелудочную железу следует положить в постель на ночь», — с выражением зачитал Ник, поднимая обложкой вперёд. — И спать с этой гадостью? «Лучше использовать свежую поджелудочную железу, высушенную же следует предварительно размочить в крови новорожденного поросёнка или козьем молоке». Для чего? «Чтобы повысить урожайность полей». Я ещё могу понять, когда везены человеческие органы пускают на порошок для усиления потенции, но спать с вымоченной в молоке поджелудочной железой для урожайности полей…

— Настольная книга шамана и есть, — подтвердила Розали. — В ней очень много откровенного шарлатанства и суеверий, в которые верят где-нибудь в странах третьего мира, но разделы о травах на удивление хорошие. А это ты о ком прочитал?

— О нашем друге Александре.

— О да, в Африке сохранились верования в магические свойства Вернодолгов. Как Светошкуров убивают за красоту их кожи, так их — на талисманы и обереги. Суеверия чистой воды: даже эффективность порошков из человеческих органов не доказана, а Вернодолги — обычные везены. Они как альбиносы.

— Они альбиносы? — растерялся Ник.

— Как альбиносы, — поправила Розали, — тоже не являются отдельной расой, отдельным видом. Это общее название ягуаровых и леопардовых особей с врождённой мутацией — белых с чёрными пятнами. А родители Вернодолгов чаще всего обыкновенные: рыжие или чёрные.

— Например, Баламы или?..

Звякнул колокольчик, и Ник поспешно умолк. Розали всё же кивнула на недосказанный вопрос и, поставив ступку, обернулась к Александру и Джону, вдвоём своими широкими плечами заполнившим, казалось, треть магазинчика.

— Здравс… — взгляд Розали метнулся по Александру, и она удивлённо запнулась на полуслове.

Неужели видит глаза?! Нет, похоже, смутил всего лишь непривычный раздолбайский вид агента, будто скопированный с небезызвестного детектива Бёркхардта. Может быть, худи и куртка передались вместе с сущностью Гримма? Неотъемлемая часть, так сказать, прилагаются к бесконечной тьме в глазах. Впрочем, тогда на Нике должен был отрасти пиджак.

— Добрый день, — невозмутимо улыбнулся Александр и немного приотстал, пропуская Джона вперёд.

Ник понял намёк и тоже подошёл ближе, остановился у крайнего стеллажа — достаточно далеко, чтоб не бросаться в глаза, и достаточно близко, чтобы не казалось, будто у них там свои секреты.

— Здравствуйте, — Джон остановился у прилавка и протянул Розали свёрнутый листок. — Ник вас предупредил о нашем приезде? Надеюсь, вы сможете составить этот препарат.

— Сейчас посмотрим…

Ник поймал взгляд Александра, и пока Розали читала список, молча указал пальцами на свои глаза и потом в пол: пусть привыкает не смотреть на везенов — меньше шансов, что они опознают в нём Гримма. Александр понятливо кивнул и отошёл к стеллажу.

— Просвещаешься? — вполголоса поинтересовался он, постучав пальцем по корешку справочника.

Ник смутился и опустил его пониже. Надо было отнести обратно в комнату — совсем не подумал, что «настольная книга шамана» может быть известна не только шаманам и аптекарям. Стоит тут теперь со сборником каннибальских рецептов в руках…

Розали отошла с листком к дальней полке и принялась перебирать баночки. Хоть бы все нужные компоненты нашлись, ждать поставки они не могут.

— Ну так, — пробормотал Ник, всё же пряча книгу за спину, — ты же обмолвился, я и решил узнать, чем твой подарок может мне грозить.

— Это лечится, — заговорщицким тоном прошептал Александр на весь магазинчик, и Джон, прикрыв глаза рукой, выразительно ссутулился.

Ник только глаза к потолку поднял, и тут же что-то влезло в карман его джинсов. Александр стоял как ни в чём не бывало, будто это не он вовсе, улыбался и оглядывал интерьер. Покосившись вниз, Ник сунул руку в карман, вытащил предмет и быстро спрятал обратно — пробирка с кровью. Конечно, они ведь не могут при Розали добыть кровь Гримма, не выдав при этом, кто на данный момент им является.

— А да, ключ и документы… — спохватился Александр, потянувшись к внутреннему карману.

— Потом отдашь, когда пойдём, — Ник указал на дверь комнаты, — куртка там, и твои документы в ней остались.

— Ник, — позвала Розали, — тут ещё твоя кровь нужна, совсем немного.

— Да, меня предупредили, — он подошёл и выложил пробирку на прилавок. — Держи. Этого хватит?

— Даже много, — Розали проверила её на свет и кивнула: — Да, всё в порядке, нужные компоненты все есть, рецептура не сложная. Сегодня часов в восемь или уже завтра…

— Нет-нет, — перебил Джон, — нужно, чтобы вы приступили немедленно. Если для этого придётся закрыть магазин, я готов компенсировать убытки. Говорите цену с надбавкой за срочность — и закрывайтесь.

Розали в нерешительности посмотрела на Ника, но он кивнул на Джона и Александра: надо.

— Я не могу закрыть магазин прямо сейчас: ещё… ну максимум тридцать минут, — с сожалением, но твёрдо проговорила она. — Должна зайти постоянная покупательница — у неё срочный заказ, уже готов, и нужно только отдать. Но я пока всё соберу и подготовлю, хорошо?

— Тридцать минут — нормально, — согласился Джон. — Не возражаете, если мы подождём здесь?

— Конечно, — кивнула Розали и отправилась со списком вдоль полок, а он понизил голос и хмуро сообщил:

— За нами хвост был, пока сюда ехали. Не знаю, удалось ли сбросить. Ты как, нормально скатался?

— Да вроде бы, — задумался Ник. — С Древогрызом поговорил, за мной слежки не было. Разглядеть получилось?

Александр, присоединившись к ним, покачал головой:

— Дистанцию большую держал. Синий универсал — как только понял, что его заметили, сразу скрылся.

— Ну, — Ник пожал плечами, — ожидаемо. Значит, у Феррат здесь ещё люди есть.

— Ещё? — недоумённо переспросил Джон, и Ник мысленно чертыхнулся. — В каком смысле «ещё»? А те, кто нас в «Милуоки» сдали, куда делись?

— Действительно, — поддержал Александр. — В каком смысле «ещё»?

И нахмурился так, как будто оговорка сдавала их с потрохами, и сейчас Джон пристрелит их на месте. У самого, вон, рукав скотчем заклеен — интересно, как объяснял?

— Мне позвонили, — с наглым видом сообщил Ник. — Возле дома капитана одного взяли живым, второй застрелился — капитан сказал, что Себастьян отравил «пылью». Похоже, приказ Виктора не мешает ему при случае избавляться от своего прикрытия.

— Так, а живой сейчас где? — оживился Джон. — В полиции? Удалось из него что-нибудь выбить?

Ник хмыкнул, достал сотовый телефон и, посмотрев на часы, набрал капитана.

— Выбить? У полиции свои методы. Сейчас спрошу…

Гудки шли и оставались без ответа — пятый… седьмой… Ожидая, мрачнели даже агенты. В любой другой день Ник перезвонил бы немного позднее, но сегодня нужно было обращать внимание на любую мелочь, даже пропущенный вызов: мало ли почему капитан не отвечает — вдруг Себастьян до него всё-таки дошёл, отравил, и теперь он заперся где-нибудь, потому что если столкнётся с человеком… Как, интересно, выглядит разъярённый Колдун? Или разъярённый принц? Интересно, в нём живёт две сущности или одна гибридная? Выдвигаться, что ли, в участок…

— Да, Ник, — наконец ответил капитан, немного приглушённо и как будто раздосадовано.

Ник выдохнул — больше для агентов, показывая, что беспокоиться не о чем.

— Капитан, у вас всё в порядке? — негромко спросил он, отворачиваясь к стеллажам.

Мимо прошла Розали с первой партией баночек и, оставив список на полке, скрылась во внутренней комнате.

— Да, просто занят.

— Точно? Может быть, мне приехать?

— Не нужно, — заверил капитан. — У тебя что-то срочное?

Похоже, действительно не вовремя позвонил: вдруг рядом с ним сейчас обычные люди, и нет возможности отойти — например, приехала прокурор и у неё важное дело. Это в мире везенов сегодня коронация, а в человеческом — обычный рабочий день, и игнорировать обязанности капитана полиции никак нельзя.

— Хотел насчёт Ищейки спросить… — сбивчиво начал Ник.

— Пока не видел его. Ник, я тебе позвоню, как смогу.

— А, ну… ладно, — договорил он уже в глухую тишину и обернулся.

— Нет способа его вытащить? Под залог, например, — предложил Джон. — Я сам допрошу — быстрее и эффективнее будет.

Александр поморщился, но комментировать не стал — отвёл взгляд.

— Долго ждать, когда залог назначат, если вообще назначат. — Ник немного подумал и снова поднял телефон: — С сержантом поговорю, вдруг без допроса обойдёмся.

Ву ответил не в пример быстрее:

— Привет ещё раз! — обрадовался он. — Ты знаешь, что такое «выходной»?

— Это день, в который я работаю за бесплатно, — криво улыбнулся Ник.

— И не поспоришь. Ну, говори, что у тебя?

— Недавно доставили задержанного — взяли у дома капитана — без документов, с татуировкой на ладони. Ты её знаешь: не в первый раз попадается — перекрещенные мечи.

— Живой? — уточнил Ву.

— Ну да, трупы мы обычно в морг отправляем. Меня интересует именно живой: может быть, у него в карманах что-нибудь нашли — ключи, квитанции, чеки?

— Погоди, я проверю.

Александр, пользуясь тем, что стоял немного позади Джона, шевельнул губами, и Ник покачал головой: нет, самоубийцу осматривали в его присутствии — ничего полезного для них не нашли, так что в морг можно не звонить. Джон, конечно, заметил переглядки, но Александра в принципе уличить было невозможно, а у Ника в телефоне снова заговорил Ву:

— Ты знаешь, не было такого задержанного.

— Как не было? — похолодел Ник, отыскал взглядом часы на стене и нервно помотал головой. Пешком его, что ли, ведут?

— Не привозили. Может быть, ошиблись — доставили в другой участок? Я узнаю и перезвоню тебе.

Ник опустил телефон.

— Зараза, — обвёл взглядом агентов, заинтересованно ждущих пояснений, и зло повторил: — Зараза! Ищейка не доехал до участка.

— Может быть, доехал до капитана? — предположил Александр.

— Нет, — Ник помотал головой, оскалил клыки и, спохватившись, едва успел вернуть человеческий облик — из комнаты вернулась Розали. — Нет, неоправданный риск: капитан сегодня не покинет участок до самого вечера, дальше — только с охраной. Сегодня встретиться с Ищейкой он может только в участке.

— А если не сам?

— Я, знаешь, не могу позвонить и спросить «Вы кому-то поручили выкрасть Ищейку?». В любом случае это бесполезно: если в курсе — не скажет, если нет — ничего сделать не сможет. Подождём, что сержант узнает — обещал перезвонить.

— Ник… — Джон нахмурился, помолчал, явно сомневаясь, стоит ли продолжать, и всё же решился: — Слушай, я здесь только из-за «пыли» — сам понимаешь, другого шанса долго не представится, а она нам очень нужна. Ты уверен, что…

— Что капитан не решил сам её забрать? — Ник покачал головой: — Мы эту тему вообще не обсуждали.

— Но, по крайней мере, с тобой мы договорились? — уточнил он. — Действуем вместе, «пыль» отойдёт Совету, так?

— Ну… Да, наверное, — растерялся Ник. А если капитан всё-таки решил, что им «пыль» тоже не будет лишней? Кстати, капитан вряд ли в курсе, что на неё претендует Совет, а он тут стоит и самостоятельно за всех решает: вещество редкое и ценное — разве Портленду оно не пригодится? — Мы не рано начали делить шкуру неубитого медведя?

Александр кашлянул, выразительно глядя вниз, и Ник, с досадой убрал за спину живодёрский справочник, который по недоразумению так и продолжал держать в руке. Н-да, так себе фразеологизм для везенов подобрал.

Обсуждение скользкой темы прервал звон колокольчика: сейчас Розали отдаст важный заказ постоянной покупательнице, закроет магазин, и пора искать другие зацепки, если Ищейка пропал.

— Здравствуйте. Могу я вам что-нибудь подсказать? — с профессиональной вежливостью поинтересовалась Розали от крайнего стеллажа, где оставляла список.

— Ник, — беззвучно выдохнул Александр.

Ник медленно обернулся и оцепенел: в небольшом замкнутом пространстве магазинчика собрались отравитель, сущность Гримма и четверо потенциальных покойников.

— Мне… нужна помощь, — бесцветным голосом пробормотал Себастьян. — Мне…

— Какого рода? — Розали шагнула чуть ближе.

— Я н-н-н-не хочу, — на одной ноте затянул он, — я н-н-н-не хочу…

Джон одним неуловимым движением нырнул за стеллаж и исчез из вида, а взгляд Себастьяна, бессмысленный, как под тяжёлыми наркотиками, привлечённый движением, остановился на Александре.

Узнал.

— Розали, — позвал Ник, — назад… очень медленно.

Розали недоумённо оглянулась.

— Себастьян, пожалуйста, — Александр поднял руки, показывая раскрытые ладони, и понизил голос, — не надо этого делать. Мы хотим тебе помочь.

Может быть, до прилавка «пыль» и не долетит, но Розали обязательно зацепит. Он ведь, на самом деле, неплохой человек — зачем ему травить простого аптекаря? Как он, вообще, сумел преодолеть приказ — единственная инъекция кровью Гримма так на него подействовала, и он отправился искать спасение? Лучше бы не подействовала. Взгляд у него был мутный, расфокусированный, подбородок безвольно обмяк, только что слюни изо рта не стекали. Получил мгновение свободы, чтобы ярче осознать свою беспомощность.

— Себастьян, — присоединился Ник — Розали наконец двинулась назад, как он и просил, очень медленно, почти неприметно, и нужно было дать ей время, — ты можешь сопротивляться. Мы тебе поможем. Хорошо?

За стеклянной вставкой двери в сером воздухе осени сгустилась тень, протянула руку, и магазинчик огласил будничный звон колокольчика. Себастьян вздрогнул — черты его лица разгладились, глаза обрели ясность и волю — чужую волю. Он развернулся, вскидывая руки с зажатыми кулаками — и, получив справочником в висок, шарахнулся в стену. Ник метнул наугад и в первый миг даже опешил от точности попадания, а Себастьян всё никак не мог выровняться и оглушено тряс головой — этого Джону хватило, чтобы схватить Розали в охапку и вместе с ней опрометью броситься в комнату. В следующее мгновение в их сторону взметнулось перламутровое облако «пыли».

— Чхи! — женщина в дверном проёме согнулась пополам и помахала серой мохнатой лапой перед исказившейся шерстистой мордой. — Чхи!

Ник прыгнул на Александра, швырнул на прилавок и, перевалившись, вместе с ним рухнул с другой стороны. Приземлились по-разному: Ник — на четыре лапы, Александр… как получилось, зацепив раненной рукой угол. Ругнулся на незнакомом языке и, стиснув зубы, согнулся, придерживая руку под локоть. Ник встревожено посмотрел ему в глаза и выдохнул: успел — по-прежнему чёрные.

— Сиди здесь, — рыкнул он, поднимаясь, и перемахнул через прилавок обратно.

В магазинчике Себастьяна уже не было, у открытой двери женщина Диколюд стряхивала с плаща остатки «пыли» — Ник отшатнулся, вздыбил шерсть и зашипел.

— Что здесь происходит? — проворчала женщина, оглядываясь по сторонам, и настороженно попятилась. — Что вам надо?

Снова два существа в одном теле, только в отличие от Ищейки этот везен понятия не имеет, что случилось. И помочь уже ничем нельзя, не склеить обратно — пока можно только изолировать, а там видно будет. Главное — изолировать от Александра и как можно быстрее достать «пыль». Ник захлопнул пасть и, преодолевая инстинктивный страх и гадливость, прокрался к двери.

— Джон! — крикнул он, оборачиваясь. — Джон, здесь отравление, займись! Я за Себастьяном! — и выскочил на улицу.

Где же его искать? Идти по запаху? Но для этого нужна не случайная смена облика, а полное обращение — нельзя, не на глазах у прохожих: двое через дорогу стоят, один в двух шагах от магазинчика.

Их удивлённые взгляды и подсказали направление — Ник оглянулся в ту же сторону, куда смотрели все, и, едва успев заметить тёмную фигуру, мелькнувшую за угол у перекрёстка, бросился догонять. А что делать, если догонит? Препарат готовить даже не начинали — пойманным Себастьян, скорее всего, будет орать и отбиваться, привлечёт к магазинчику полицию. К тому же ничего не мешает ему швырнуть Нику в морду такую же пригоршню «пыли». Да, это и требуется для обмена с Александром, но тогда Александр должен находиться рядом с Ником в момент отравления, и других людей быть не должно, иначе сущность Вернодолга метнётся к первому встречному. Но для начала Себастьяна нужно догнать: он получил слишком хорошую фору — мог попросту затеряться раньше, чем Ник доберётся до перекрёстка.

Хорошим бегуном Себастьян, к счастью, не был. Ник вылетел на проезжую часть, не справившись с заносом, свернул и, отыскав взглядом мелькающую впереди тёмную куртку, поднажал — теперь по прямой. Быстрым кошачьим ногам мешали ботинки, когти немилосердно впивались в стельки, наверняка изодрав носки в лапшу, но не отвлекаться же на них.

Себастьян выдохся, и расстояние начало резко сокращаться, ещё минута погони решила бы исход, но тут перед ним остановился ярко-жёлтый хэтчбэк. Ник чуть не взвыл — бежал со всех ног и беспомощно наблюдал, как водитель вталкивает Себастьяна на заднее сидение, возвращается за руль, и хэтчбэк срывается с места. Шанса успеть не было. Пробежав по инерции ещё с десяток ярдов, Ник остановился, злобно и тяжело отфыркиваясь, поглядел вслед жёлтой точке далеко впереди, сменил облик и побрёл обратно. Встречные прохожие с любопытством вглядывались в его лицо, потом замечали значок на ремне и интерес теряли. Бегать везеном было хорошо: можно использовать все возможности зверя, а обычные люди не успевают заметить детали или списывают все странности на воображение. Ну мелькнуло что-то белое и мохнатое, но вот же — нормальный человек, к тому же коп — значит, бежал по делу.

Часть пути досаждал только мелкий непрекращающийся дождь, тонкой невесомой пеленой накрывающий волосы и плечи, в свитере поначалу было даже немного жарко, но к перекрёстку Ник подходил ёжась и клацая зубами на пронизывающем ветру. А у перекрёстка его ждал пикап.

Александр свернул и, прижавшись к обочине, вышел навстречу с его курткой в руках.

— Держи, и поехали, — торопливо сказал он и, передав куртку, распахнул пассажирскую дверь. — Джон сейчас подгонит мою машину.

— Розали в порядке? — встревожился Ник.

— С ней всё хорошо, — Александр настойчиво покивал на открытый салон: — Поехали. Через час-полтора вернёмся за препаратом, пока надо погулять где-нибудь подальше: тебе там светиться совсем нельзя, и так сегодня слишком много внимания привлекаешь.

Ник прекратил попытки трясущимися от холода руками соединить молнию на куртке и, запахнувшись, шагнул ближе.

— Что там?

— Очередной труп, — признался Александр и с нажимом уточнил: — Не Розали, она в порядке. Не успели ничего сделать: отравленная выскочила на улицу буквально следом за тобой. Садись, а?

Ник развернулся и быстрым шагом пошёл дальше, к магазинчику, — Александр нагнал его и встал на пути.

— Ник, там уже ничем не помочь, и полиция скоро приедет — ну нет у нас времени каждый раз ждать, когда ты с ними все формальности уладишь!

— Не жди, — буркнул Ник, обходя его. На плечо опустилась ладонь, и он злобно ощерился: — Руку отгрызу!

Александр отстал, и он, перейдя на бег, свернул за угол дома. Сразу же кольнула совесть: ну из вредности ведь идёт, нечего ему там делать, и общаться с коллегами действительно больше нельзя. И нарычал напрасно: Александр, вообще-то, оставался под прилавком и, пока Диколюд была жива, выбраться оттуда не мог, иначе бы потерял сущность Гримма, так что его оправдание «не успели» целиком и полностью относится к Джону, который спасал Розали. Это Ник должен был изолировать отравленного везена, а не отвлекаться на бесполезную погоню.

Место преступления оказалось не у самого магазинчика, на солидном отдалении, к тому же через дорогу — возможно, к Розали полиция заглянет только узнать, не видела ли она случившееся. Конечно, она придумает, что отвечать, но бросать её сейчас одну — это жестоко и не по-мужски, стоило бы остаться и проследить, чтобы не возникло лишних проблем.

На полпути к магазинчику рядом с Ником затормозил эквинокс, его пассажирская дверца гостеприимно распахнулась.

— Садись, — позвал Джон.

Ник подошёл ближе — не кричать же на всю улицу, — но садиться не стал.

— Покатайтесь без меня, — попросил он, — встретимся через час. Никто меня не задержит: ни мотива, ни орудия преступления…

— Ножевое, — невозмутимо сообщил Джон, вытаскивая из своего кармана складной нож Ника. — Я его наскоро помыл — ты потом почисти тщательно. Садись.

— У тебя своего нет? — возмутился Ник, забираясь на пассажирское место, захлопнул дверцу и, забрав нож, на всякий случай ощупал карманы: что ещё они из его куртки стащили?

— Ножа — нет, — Джон пожал плечами, — а остальное я с собой не ношу. Некогда было импровизировать.

— Сколько там погибло? — помрачнел Ник. — Два, три?

— Один. Только реципиент — пришлось прирезать по-быстрому: неуправляемый Диколюд мог покрошить половину улицы.

— А донор?

— Жива, — хмыкнул Джон. Ник никак не мог определиться, нравится ли ему такой стиль общения: вроде бы Джон — профессионал в своём деле: сработал чисто и быстро, защитил Розали, спас донора. Но нельзя ведь настолько буднично говорить о жертвах. Только что не насвистывает, залихватски разворачивая автомобиль и не снижая при этом скорости. — Сидит в магазине, рыдает. Ничего, твоя подруга позвонила мужу — обещал скоро приехать: возьмёт истерику на себя. А ты, значит, не догнал?

— Его прикрытие догнало…

— Вон Александр, — Джон, немного притормозив, помахал в окно — пикап вырулил с обочины и последовал за ними. — Синий универсал?

— Жёлтый хэтчбэк. Или у вас обоих дальтонизм, и вы плохо разглядели кузов, или Феррат заполонили Портленд.

— Если они здесь в таком количестве, им проще было бы явиться на коронацию с автоматами и решить проблему старым добрым способом, а не терять людей пачками, прикрывая этого неуравновешенного психа. И ведь даже как-то сумел волю принца ненадолго подавить. Монстр…

Ник мученически скривил губы, уже подбирая слова, чтобы тоже удивляться необычайной сопротивляемости Себастьяна, но от необходимости врать его избавил звонок сержанта.

— Надеюсь, нашли Ищейку, — пробормотал Ник, поднимая сотовый. — Ву, ну что там?

— Всё в порядке, — заверил тот с усмешкой, — это у нас кадровые проблемы: набрали ребят из детского сада. Говорят: колесо пробило. Вначале подумали, что сами быстро поменяют, долго возились, но что-то у них не получилось, и теперь они вызвали другой патруль, чтобы передать задержанного им, и эвакуатор.

— Ух ты, — мрачно восхитился Ник. Ни слову не поверил: это же проще всего — списать тёмные делишки на свою глупость, начальство с удовольствием поверит и за глупость выпишет, но не столько, как за грубые нарушения. — Кто герои?

— Майк Бисли и Тейлор Хикс.

— Спасибо, Ву, — Ник нажал отбой, обернулся к Джону и, не меняя вежливой интонации, на автомате проговорил: — Притормози, пожалуйста, мне надо выйти… подышать… — а потом, накрыв голову руками, сполз по сидению.

Офицеры Тейлор и Майк. И «Тейлор» — это, выходит, не фамилия. Он Хикс — из тех, кто перебил прайд Флетчеров после убийства Кэмрона. Его отец «приглашён на сегодняшний вечер» — о, боже…

Едва эквинокс остановился, Ник вывалился на улицу и, ни на что не обращая внимания, нервно заметался перед бампером.

Как Тейлор Хикс вообще оказался в «Милуоки», капитан отправил? Нет, он выглядел по-настоящему удивлённым и искренним: приехал по обычному вызову и встретил «Самого Ника Бёркхардта». Уже тогда должно было показаться странным, что в обоих патрулях, прибывавших проверять шестой номер, в составе оказались везены. Капитан не мог сам их отправлять — не стал бы говорить всем подряд, чем сейчас занимается Гримм. Значит, в диспетчерской у них тоже есть «свой» человек — и в тот момент, как Ник рассказал о предстоящей встрече с Александром, был отдан приказ: в мотель «Милуоки» направлять только те патрули, с которыми Ник сможет говорить как Гримм с везенами. Кто мог подумать, чем это обернётся. Если бы он не стал одним из них, даже и не узнал бы о прайдах Флетчеров и Хиксов — наверняка капитан рассчитывал сохранить эту историю в тайне.

— Ты что с ним сделал? — негромко поинтересовался Александр, прислоняясь к тому же фонарному столбу, который подпирал Джон.

— Выпустил побегать, — меланхолично отозвался тот. — Похоже, он знает, кто увёз Ищейку: видишь, аж светится, двух слов от счастья связать не может.

Ник остановился перед ними, потирая лоб, — опять весь в меху, шерсть на загривке дыбом, клыки наружу, и не успокоиться никак. Порычать бы, походить туда-сюда ещё немного, порвать капитанские тапки в клочья — или всё-таки отвлечься на актуальные проблемы?

— Да, его… Его человек капитана увёз, — пробормотал он.

— Так, — кивнул Джон, оживляясь. — И мы подождём результатов, если с нами решат ими поделиться, или есть возможность узнать, куда увёз?

Напротив тихой безлюдной аллеи, где они припарковались, в окружении высоких раскидистых платанов можно было позволить себе небольшую потерю контроля. Под разочарованный вздох Ник всё-таки прошёлся перед эквиноксом ещё трижды и вернулся уже в человеческом облике.

— Вы того офицера в «Милуоки» случайно не разглядели?

Агенты в замешательстве переглянулись, и Ник, с трудом преодолевая лавину эмоций и мыслей, постарался объяснить:

— Он сказал, что он Орлоклюв, но его отец, Хикс, должен быть Львиногривом. Соврал, или это другой Хикс?

— Необязательно, — заметил Джон. — Смешанные браки сейчас не редкость — отец может быть Львиногривом, сын — Орлоклювом. Чем это нам поможет?

— У Орлоклювов, в отличие от Львиногривов, нет склонности следовать ритуалам. Вот те, если живут по традициям, ни на шаг от них не отступают, — Ник задумчиво покусал губу и, махнув рукой на все предосторожности, поднял телефон. Почему бы и не проверить, в самом деле: других зацепок всё равно нет, а сидеть, ничего не делать и надеяться, что ему позвонят и укажут, где прячется Себастьян, он не мог. — Надеюсь, отец его хорошо воспитал… Да, похоже на то, учитывая, что Кэмрону отрубили голову…

— Ты тоже ничего не понимаешь? — уточнил Джон, обернувшись к Александру. Тот развёл руками и полез в карман за таблетками обезболивающего.

Во входящих сообщениях ещё сохранились данные Уэста, в том числе номер личного телефона — хорошо бы он оказался действующим. Если парень внял здравому смыслу, может быть, даже не стал покидать Портленд — куда ему с грудничком? Но если подался в бега, то избавиться от сим-карты ему могла помешать исключительно глупость.

— Алло?

— Мэтью, — Ник облегчённо выдохнул. — Это детектив Бёркхардт.

— Детектив Ник! — обрадовался Уэст. — Здравствуйте, детектив. Чем могу вам помочь, детектив?

Вроде же нормально расстались — чем тогда вызван поток сарказма? Отыгрывается за то, что Ник перед уходом пнул его интеллектуальные способности? Тогда понятно, имеет право.

— Можешь мне сказать, где нашли тело Кэмрона?

Уэст примолк и сбавил тон:

— На старой арене.

— На которой из них?

— В Линнтоне. Вы знаете, кто его убил?

— Пока разбираюсь, — Ник прикрыл глаза и покачал головой. — Я попробую разобраться. Спасибо, Мэтью.

Надо уже привыкнуть врать — голосом ещё ни разу себя не выдавал, но каждый раз в душе остаётся неприятный осадок, и когда-нибудь чувство вины сыграет с ним злую шутку. Ник хмуро сунул телефон в карман и подошёл к Александру.

— Ключ и документы отдай. Съезжу проверю склад в Линнтоне: там у них действительно была хорошая арена, с письменами на полу, и место в целом безлюдное. Наверняка ему там понравилось.

— Держи, — Александр последовательно передал требуемое и отлип от столба. — Только мы с тобой поедем. Нам всё равно заняться больше нечем.

— Дело ваше, — отмахнулся Ник. Зря они беспокоятся. Как будто сейчас он сможет думать о дележе «пыли», да он скорее ссыплет её с моста в Уилламетт, чем отдаст капитану. Пусть Совет забирает.

Но этим их паранойя не ограничилась: едва Ник забрался в пикап, как распахнулась дверца с пассажирской стороны, и рядом буднично устроился Александр.

— Это чтобы я удрать даже не пытался? — осведомился Ник.

Александр посмотрел на него, удивлённо приподняв брови.

— Даже не думал об этом. Просто не хочу сейчас говорить с Джоном: могу не сдержаться и спросить, почему найти твой нож оказалось быстрее, чем взять мой пистолет. Грязно работает, мне не нравятся его методы.

— Да вы, кажется, нормально взаимодействуете, — отстранённо проговорил Ник, выруливая на дорогу.

— Но нас стараются не пересекать, — Александр пожал плечами и отвернулся к окну.

Наверное, можно было истратить последний дротик со снотворным на реципиента, и он остался бы жив, но в тот момент действовать нужно было быстро, и Джон ведь мог элементарно об этом не подумать — сделал первое, что пришло в голову. Трагичное решение, и всё же… Поменяться бы с Александром не только сущностями, но и проблемами. У Ника не временный напарник, а капитан, уже почти король, подобным грешит, и не в экстремальных ситуациях, а вполне осознанно.

Ехать было довольно далеко. Ник старался сконцентрироваться на дороге, ни о чём больше не думать, но каждый раз, стоило только отвлечься, как руки, сжимавшие руль, тут же покрывались плюшевой шёрсткой, и Александра это зрелище интересовало гораздо больше, чем ранний ноябрьский вечер за окном. Когда Ник, раздражённый постоянным ощущением взгляда на своих пальцах, обернулся к нему, чёрные провалы глаз и затаившееся в глубине отражение сущности разъярённого Вернодолга смотрели прямо ему в лицо.

— Солнечные очки тебе надо, — пробормотал Ник, отворачиваясь. — У меня мозг искрить начинает, когда я пытаюсь осознать то, что вижу.

— Ты видишь мои мысли, — улыбнулся Александр.

— Они у тебя на редкость скудные.

Спорить он не стал. Ник беззвучно поворчал в усы ещё немного и усилием вернул человеческий облик.

— Ты расстроен, — сказал Александр. Взгляд у него был скорее сочувствующим, а не с затаённой готовностью без конца подначивать, как показалось вначале.

— Да, — Ник нервно перебрал пальцами по рулю. — Да, я расстроен. Я подозревал, что капитан имеет к этому отношение, но знать наверняка — не то же самое, что подозревать.

— Это что-то с нашим делом несвязанное?

— Нет, всего лишь клановые войны Львиногривов.

— У них такое бывает, — заметил Александр. — К власти приходит сильнейший: уступи или умри.

— К власти приходит тот, кто не встанет между принцем и его короной, — Ник скривил губы и, немного помолчав, проговорил уже тише: — Если мы сейчас не найдём Тейлора Хикса, если у него действительно пробило колесо, и он не делает рубленую котлету из Ищейки по приказу капитана… Да кого я обманываю, слишком много совпадений, чтобы считать их случайными. Флетчеры мешали — тогда убили их главу, Кэмрона, потом остальных Флетчеров устранили, и Хиксы пришли к власти. И тут выясняется, что парень по фамилии Хикс — один из тех, кто выполняет для принца грязную работу, например, крадёт Ищейку. Таких людей у принца ведь совсем немного. Тейлор не может быть однофамильцем, и я даже почти не сомневаюсь, кто его отец. Сам Тейлор не может возглавлять Львиногривов.

Ничего не замечая вокруг, Ник усмехнулся:

— Представляю, как расстроился Хикс-старший. Конечно, он сам женился на Орлоклюве, но наверняка надеялся, что сын будет в него, и воспитывал соответствующе. А когда пришло время, наследник оказался не того вида. И сам тоже — привык считать себя Львиногривом — вот, наверное, удивился.

— Мягко говоря, — пробормотал Александр.

Ник осёкся и настороженно покосился на него. Кажется, у Александра случай другой: что Вернодолги — ягуаровый вид, что Баламы, или кто там были его родители. Только они цветные, а он белый, хотя в ЮАР данное отличие приводит к худшим последствиям, чем родившийся у главы прайда сын Орлоклюв.

— Но он ведь воспитывался как Львиногрив, — неожиданно сказал Александр, возвращая Ника к прежней теме, — и ты надеешься найти его там же, где он убил Кэмрона Флетчера?

— Я надеюсь его там не найти. Но это вряд ли — мне осталось убедиться.

— Ник, иногда ради хорошей цели приходится совершать не самые хорошие поступки. Подумай, возможно цель того стоит.

Зло усмехнувшись, Ник покачал головой:

— Вряд ли амбиции и жажда власти одного принца стоят стольких жертв.

— Ты сам веришь в то, что сейчас говоришь? — нахмурился Александр.

— Нет. Я уже ни в чём не уверен, но у меня остаётся не так много времени, чтобы принять хоть какое-то решение.

— Но речь ведь не идёт о предотвращении резни, всё уже случилось, ничего нельзя изменить, и решать можно только, как к этому относиться.

— Я многое могу изменить, — заверил Ник. — Ты ведь сам сказал, я — не последний человек в королевстве.

Александр молчал. Смотрел на него пристально — по всему телу расползалось неприятное ощущение буравящего взгляда, удерживать сущность удавалось с трудом, хотелось развернуться и с размаха расчертить когтями его лицо, лишь бы это прекратить. Когда Александр отвернулся и снова уставился в окно, стало ещё хуже. Да какое агенту Совета дело до того, что у них здесь происходит? Настолько не любит Портленд и действительно надеялся, что после коронации Ренарда его перестанут сюда посылать? Ну, это наглость — сравнивать его командировки с судьбой местных жителей, причём не только их, а как выяснилось, и их потомков! И вообще, Ник ведь сказал, что ещё не принял решение — с чего он взял, что оно будет обязательно не в пользу коронации? И даже если не в пользу коронации, кто сказал, что её удастся отменить? О-о-о, да какое ему дело до того, что думает этот чёртов агент?

За оставшуюся часть пути в напряжённом молчании Ник весь извёлся, раз десять проглатывал готовое сорваться с языка обещание вначале всё хорошенько обдумать, на одиннадцатый раз готов был произнести его, но тут Александр уже сам обернулся:

— Далеко ещё?

— Почти на месте, — Ник перевёл дух и вгляделся в серый промышленный пейзаж.

До этого момента каким-то образом умудрялся ехать не задумываясь, а стоило задуматься, как сразу засомневался. Дорога пролегала между старых складов, небольших хозяйственных пристроек с облупившимися стенами, проржавевших контейнеров, навесов и труб, — вряд ли возможно было найти среди них хотя бы два одинаковых здания, но все они были удивительно безликими. Каким образом прайд Флетчеров отыскал здесь тело своего главы? Либо кто-то знал, куда он направлялся перед исчезновением, либо у него был телефон с включённым GPS.

А может быть, связать Тейлора с убийством удастся через логи GPS его сотового телефона? Впрочем, нет тела — нет дела, Флетчеры не рассчитывали на правосудие, предавая Кэмрона огню. Если Тейлор не убил Ищейку, то выйдет сухим из воды.

— Смотри, — Александр указал налево, и Ник, притормозив, оглянулся. — Наш клиент?

— Похоже на то.

Едва мимо не проехали. В прошлый раз они с Хэнком нужное место долго искали и нашли только благодаря Франко, поставившему патрульный автомобиль на виду. В этот раз ориентиров не было, а серо-голубой старенький форд, полускрытый деревянными паллетами и навесом, в общую картину запустения вписывался хорошо и в глаза не бросался.

Сзади подъехал эквинокс, приостановился, затем развернулся и встал поперёк дороги. Объехать, конечно, можно будет, но очень медленно, протискиваясь между ним и паллетами или с другой стороны — между ним и пикапом. Можно было обеими машинами перегородить дорогу, но у форда останется возможность прорваться кустами, а им придётся долго выруливать.

Особо скрываться смысла не было — скорее всего, Тейлор услышал хруст каменной крошки под колёсами, к тому же никуда он не сбежит: Ищейку не бросит, а с ним — без шансов.

Громко хлопнув дверцей, чтобы уж наверняка привлечь внимание, Ник в сопровождении двух агентов зашагал к форду. Прямо как мафия: влез в разборки двух кланов, прибыл отбирать у одного преступника другого преступника, чтобы последнему переломали ноги такие же не самые законопослушные агенты Совета везенов.

Уже на полпути стало слышно доносящееся от форда «Туц-туц-туц-туц», причём не только Нику — магнитола работала очень громко.

— Весело ему, — проговорил Александр и вгляделся в салон. — А. Да там нет никого.

Разделившись, они обошли близлежащую территорию, вернулись — проверили, хорошо ли заперты дверцы форда — и собрались у багажника. Александр постучал в него согнутым пальцем и, наклонившись, громко позвал:

— Эй, ты там живой? — Изнутри не ответили, и он обернулся к Джону.

— Я и так чую, — не дожидаясь вопроса, скривился тот. — Внутри до чёрта автомобильных ёлочек, у меня тут нос щиплет, а лежать там, наверное, как в аду.

— Хорошо подстраховался. — Ник ещё раз оглядел округу — ни души. — Ладно, я проверю, вдруг они до сих пор общаются, а вы стойте здесь и не спускайте глаз с машины. Я быстро.

— Если что, зови, — напутствовал Джон.

Скорее, это Нику нужно было опасаться, что его не позовут: магнитола не могла играть слишком долго — аккумулятор бы сел, значит, Тейлор включил её не для того, чтобы возиться с Ищейкой на складе. Отлучился замести следы или собрать пыточные инструменты, а может быть, по зову природы — за угол.

Ник вошёл в тёмный огромный склад, жалея, что не взял фонарик, и по памяти добрался до арены. Ничего здесь не изменилось: то же запустение, та же выбитая в бетонном полу октограмма в круге с надписями на латыни, те же пятна сомнительного происхождения: если и кровь, то давно уже высохшая. Прогулявшись под балками со свисающими тросами и цепями, Ник вернулся на улицу. Искать случайно забытые улики в таком большом помещении нужно было целенаправленно и долго, обшаривая каждый дюйм — у него в распоряжении не было столько времени, да и не затем он здесь.

Агенты встретили его разочарованными взглядами, а магнитола — сменившейся композицией: «бум-бум-бум-бум».

— Никого, — подтвердил Ник. — Придётся подождать, когда хозяин объявится.

— Конечно. Нам ведь некуда торопиться, — хмыкнул Джон. — Давай я открою багажник.

— Может оказаться, что Тейлора здесь нет, а машина принадлежит торговцу автомобильными ёлочками, — Ник немного отошёл, чтобы его было лучше видно со всех сторон, и достал сотовый. — В принципе, я могу узнать, кому она принадлежит — подожди две минуты, позвоню сержанту, а потом уже вскроешь.

— Надо переманить твоего сержанта, — Джон завистливо вздохнул, — нам такой сержант тоже пригодится.

— Он человек, — улыбнулся Ник и, наугад ткнув пальцем в экран, прижал телефон к уху.

— Ну, это поправимо, — совсем уж тихо заметил Джон.

Долго ждать не пришлось.

— Детектив Бёркхардт, — окликнул Тейлор, появляясь из-за кучи паллет, и медленно пошёл к нему. — Неожиданная встреча, не могу сказать, что приятная.

Ник прибрал сотовый в карман. Хотел зло ухмыльнуться, но мышцы лица как парализовало, онемение растеклось на мысли и чувства, опутало сущность — может, и к лучшему: хотя бы не выдаст себя. Тейлор Хикс. Именно там, где Ник и рассчитывал его застать — радоваться нужно, но не получалось.

Лицо Тейлора тоже не светилось прежним дружелюбием — закаменело. Но решать дела по-плохому не стоило: офицер в форме, со значком — преимущество на его стороне. Ника он не тронет — за это капитан весь их прайд сотрёт с лица Земли, а вот агентам может «случайно» достаться «за нападение на полицейского при исполнении».

— Тейлор, — фальшиво удивился Ник, — ты как здесь оказался? Вы же отвозили задержанного в участок.

— Виноват, — губы Тейлора тронула кривая усмешка. — У нас случилась неприятность с колесом, а мне нужно было отлучиться по личному делу. С задержанным сейчас Майк.

— То есть если мы откроем багажник, задержанного там не найдём?

— С чего бы ему там быть?

— Так открой.

— Не могу, — Тейлор вздохнул и полным сожаления голосом пояснил: — Машина старая, замок уже неделю как заклинило.

— А давай мы починим, — предложил Джон. — Мы как раз механики.

— Я вынужден отказаться, — нагло отрезал Тейлор.

— Мы вынуждены настоять, — подключился к разговору Александр.

— Вы? — Тейлор отогнул борт куртки и достал золотистый жетон агента. — Вы — это Совет везенов? Не припоминаю за собой нарушения Швабского кодекса. Так на каком основании вы вмешиваетесь в дела Портленда?

Джон провёл ладонью по груди на уровне внутреннего кармана, нащупал свой жетон на положенном ему месте и медленно обернулся, сверкая рубиновыми глазами.

— Это мой. В пальто оставил, — покаялся Александр и укоризненно посмотрел на Тейлора: — Нехорошо по чужим машинам лазить.

— Вот с этим я соглашусь, — кивнул тот, — поэтому, пожалуйста, отойдите от моей. — И снова обратился к Нику: — Детектив, ведь капитан не знает?

— О том, что ты засветился передо мной в Линнтоне? Полагаю, что не знает, иначе он бы очень, очень расстроился. Но ты можешь у него уточнить.

— Что вы работаете с агентами Совета, — со вздохом пояснил Тейлор. — По-вашему, я не могу сообщить ему, потому что заодно выдам нашу встречу здесь? Вы искренне думаете, что ситуация патовая? — Он достал сотовый, придавил кнопку включения и, дождавшись загрузки, набрал номер.

Ник тихо, неприметно вздохнул. Тейлора было в каком-то смысле даже немного жалко. Наверное, Александр видел, как он обшаривает эквинокс, пока они ходили кругами вокруг форда…

— Это я, — сказал Тейлор. — Сэр, извините, наверное, мне нужно было сразу спросить. Днём у нас был вызов в «Милуоки» на Маклафлин — и я там столкнулся с детективом Бёркхардтом, а с ним были два парня из Совета…

Ник вздохнул на этот раз громко и выразительно. Сейчас бы аккомпанементом подошло что-нибудь трагическое, под настроение, а не очередное «буц-буц».

— Понятно, я просто решил, что будет не лишним уточнить, — пробормотал Тейлор — и осёкся.

Капитан ждал информации о местонахождении Себастьяна — и это единственное, что он хотел услышать прямо сейчас. Ответить означало подтвердить и похищение Ищейки, и причастность к нему капитана. А избежать ответа Тейлор мог, лишь объяснив, что он прокололся, и сейчас перед ним, в Линнтоне, стоит Ник. Выдать капитана Нику или выдать капитана Нику и признаться в этом капитану?

По коже Тейлора прошла рябь, сменяя облик на птичий. Спохватившись, Ник опустил глаза, Александр быстро отвернулся в другую сторону. Хорошо, если не успел заметить, кто из них Гримм.

— Да, я здесь, — встрепенулся Тейлор на нетерпеливый голос из динамика и быстро принял человеческий облик. — Да, да, узнал. Ни в чём, то есть, всё в порядке, я узнал, только, может быть… Мне бы… Простите, сэр. Да, он в «Белмонте» на юго-востоке Белмонт-стрит, двадцать один, двадцать один, комната триста семнадцать.

И едва опустил телефон, как зазвонил сотовый Ника. Тейлор обвёл присутствующих потерянным взглядом. Он едва не попятился от агентов, синхронно двинувшихся к нему, и как только Александр протянул руку, безропотно отдал жетон.

— Капитан, — поприветствовал Ник, проходя следом мимо Тейлора, как мимо пустого места. — Удалось что-нибудь узнать?

— Да, юго-восток Белмонт-стрит, двадцать один, двадцать один, в «Белмонте», триста семнадцать.

— Выезжаю.

— Вы вдвоём выезжаете, — поправил Джон, когда он убрал сотовый. — И будете ждать меня рядом, повторяю, рядом с этим «Белмонтом», внутрь не заходить. Я съезжу к твоей подруге за нашим заказом и сразу к вам. Если увидите, что он выходит, позвоните мне и следуйте за ним.

— Как скажешь, — кивнул Александр. — Ты снова мои колёса забираешь? Зачем тебе нужен был минивэн?

— Контейнеры с «пылью» перевозить. И трупы — тоже очень удобно, много помещается. Всё, погнали. — Джон ускорил шаг и, когда они только подошли к пикапу, уже разворачивал эквинокс, освобождая проезд.

Александр остановился у пассажирской дверцы и выглянул из-за передней стойки.

— Ищейку оставим?

— Можно отобрать, но куда его потом деть? — Ник пожал плечами. — Всё, что с ним собирались сделать, уже сделали, и Тейлор не станет подставлять напарника: раз сказали, что пробило колесо и поэтому задержались, значит, планируют доставить в участок, а не прикопать где-то здесь.

Оглянувшись на форд, Александр нахмурился и некоторое время молчал, размышляя и сомневаясь — Ник растеряно ждал. Дался ему этот Ищейка? Вот же недавно хохмил над самоубийцей…

— Ник, слушай, — обернувшись к нему, наконец проговорил Александр, — что бы ты ни задумал, не делай этого. Вас не оставят в покое: вы зашли слишком далеко.

Ник дёрнулся и недовольно поджал губы. Нашёл время возобновить разговор о коронации: как раз, когда вся история войны прайдов и участия капитана подтвердилась. Идеально. И вот прямо сейчас Ник должен сказать, что ладно, так и быть, вмешиваться не будет. Даже если он примет такое решение, то не сию секунду — ему упрямство и злость не позволят, вначале нужно остыть.

— Я подумаю, — пообещал Ник и забрался в салон, обрывая возможное продолжение спора.

Александр постоял на улице ещё немного и, покачав головой, открыл дверцу и снова сел рядом. Весь путь до «Белмонта» они молчали.

«Белмонт — комнаты внаём» гласили красные неоновые буквы, напротив которых они припарковались и вот уже двадцать минут ожидали Джона. Темнело довольно быстро. Затянувшие небо тучи, сумерки и монотонный мелкий дождь поглощали обычные тёплые краски портлендских улиц, заменяя их оттенками чёрного, серого и грязно-коричневого. Яркими цветными росчерками на пасмурном полотне мира то тут, то там загорались вывески магазинчиков и кофеен.

Ник в очередной раз посмотрел на часы и невольно заёрзал. Сочиняя для коллег легенду — зачем приходил в квартиру капитана в его отсутствие — он, наверное, что-то такое предвидел: если в ближайший час Себастьяна не поймают, то уже сам Ник либо не переоденется, либо опоздает на коронацию. Что хуже? Впрочем, если он всё-таки решит испортить праздник, тогда его джинсы и куртка удивления не вызовут. Или позвонить Джульетте — попросить, чтобы привезла костюм, а он уже на месте, где-нибудь в подсобке, переоденется? Но опять же, если он решит не в пользу коронации, то Джульетту лучше не впутывать. Нужно непременно уложиться за час.

— Его там может и не быть, — проговорил Ник как бы невзначай. — Какой ему смысл сидеть на месте? Скорее всего, гуляет рядом с участком: или попробует достать капитана там, или проследит за ним до м-м-м… где коронация проходить будет. А мы здесь время теряем. Давай зайдём, убедимся, что Себастьян у себя, и выйдем.

— А если вспугнём? — Александр покачал головой. — Хватит, дождёмся Джона, будем действовать наверняка, а если там никого не окажется — по ситуации. Ты скотч, кстати, не забыл? Нам сейчас что угодно пригодится.

— Забыл, — вздохнул Ник, — в твоей машине в бардачке.

— Ну, значит, нам в любом случае нужно ждать Джона, если ты не собираешься Себастьяна застрелить.

— Если есть шанс его спасти, то нет, не хотелось бы.

Ник проследил взглядом за вышедшим из дверей «Белмонта» мужчиной до его серого внедорожника на краю парковки, понаблюдал, как он садится и трогается, и уже почти отвернулся, но в глаза бросилось пронзительно-яркое в осенних сумерках пятно. На парковке, прежде скрытый громадой внедорожника, стоял жёлтый форд, хэтчбэк.

— Это он, — встрепенувшись, указал пальцем Ник. — Номер я не видел, но точно он.

— Кто? — забеспокоился Александр.

— Хэтчбэк, который увёз Себастьяна от магазинчика Розали.

— Хорошо, похоже, Себастьян у себя. С Ищейками, думаю, разберёмся.

— В смысле, я разберусь, — поправил Ник.

Александр усмехнулся:

— Ты забываешь, кто здесь Гримм.

— Ты забываешь, у кого пистолет, — Ник похлопал по кобуре. — Твой в расчёт можно не брать.

— Слишком шумно, лучше обойтись мордобоем. — Александр кивком указал на приближающийся эквинокс: — Всё, пошли.

— Тебе с твоей рукой только в мордобое участвовать, — пробормотал Ник, выбираясь из тёплого салона.

Джон припарковался на другой стороне улицы, ближе к «Белмонту», выходить под сильный промозглый ветер не спешил и, похоже, был чем-то занят. Когда до эквинокса им осталось два шага, он всё-таки распахнул дверцу и протянул каждому по наполненному шприцу.

— Держите.

Взять-то они взяли — и, растерянно оглядев каждый себя, начали проверять карманы. Убрать шприцы было особо некуда: игла, конечно, закрыта колпачком, но если начнётся предполагаемая драка, то сломают же, или случайно на поршень надавят. Глядя на них, Джон обескуражено поморщился:

— Друг в друга не воткните.

— Что тогда будет? — на всякий случай уточнил Ник, отвлекаясь от поисков.

— Станет на два шприца меньше.

— Может быть, лучше дротиками? — предложил Александр.

— Не пойдёт, нужна единственная одномоментная очень большая доза.

Александр вздохнул и продолжил выбирать место понадёжнее.

— Всё тихо было? — Джон спустился с подножки и подозрительно огляделся, сверкая рубиновыми глазами. — Вы не заходили, объект не выходил?

— Похоже, что мы заходили? — хмыкнул Александр.

Джон пожал плечами, и глаза его снова стали жёлтыми.

— Откуда мне знать: вдруг вы решили обратно не обмениваться.

Ник молча сунул шприц в карман и, обогнув Джона, полез в бардачок эквинокса. То ли шутка устарела, то ли усталость к вечеру накатила, но препираться на эту тему он больше не хотел: обменяются, что бы там Александр или Джон по этому поводу ни думали. Через несколько минут — возможно, часов — его кожи коснётся «пыль», и тёплый живой комок меха и когтей навсегда оторвёт от его души, а взамен через мгновение по телу растечётся чёрная неживая сущность Гримма. Шерсть на загривке встала дыбом.

— Ты что-то потерял? — заинтересовался Джон.

— Пока нет, — пробормотал Ник и, обернувшись, перекинул Александру рулон серебристого скотча. — Ладно, пора идти, мне бы успеть к началу коронации.

Заблокировав двери эквинокса и ещё раз проверив оружие и шприцы в карманах, агенты, не сговариваясь, вытащили жетоны, Ник снял с ремня полицейский значок — и дружно ввалились в холл «Белмонта». Администратор в комнатке за стеклом опешила от пронёсшегося мимо неё урагана уполномоченных сотрудников. Только Ник позволил ей разглядеть, что они там предъявляют — остановился и прижал значок к стеклу.

— Триста семнадцатый у себя?

— Не знаю, — пробормотала женщина, растеряно придерживая наглухо застёгнутый кардиган на пышной груди.

— Не беспокойтесь, нам всего лишь нужно с ним поговорить, — улыбнулся Ник, включая обаяние на полную мощность, и хотя агентов уже давно не было видно, вежливо спросил: — Мы пройдём, если вы не возражаете? — Из горла вырвалось бархатистое мурчание, и он спешно его задавил — это уже чересчур.

Женщина заворожено кивнула и облучила его взглядом, полным алчности и материнской нежности, как истинный кошатник при встрече с самым большим и самым пушистым котом на свете.

Ник смущённо попятился и, пряча значок, свернул к лестнице. Странный какой-то ему ягуар достался: совсем не дикий, даже домашний, привыкший к чутким человеческим рукам. Похоже, родители Александра очень любили… аж до двенадцати лет, но дальше был детский дом в чужой стране. Что с ним случилось, как любящие родители могли отказаться от ребёнка, всего лишь увидев, что он отличается от них по цвету? Впрочем, не исключено, что их не осталось в живых.

Агентов удалось догнать только на третьем этаже: здесь они сбавили шаг, стараясь идти как можно тише, настороженно оглядываясь и прислушиваясь. Триста семнадцатая комната, судя по нумерации, находилась почти в самом конце коридора.

Что отличало подобные гостиницы, так это дешевизна и, соответственно, тонкие стены. И хотя «Белмонт» выглядел прилично — отделка ламинированными панелями под бук, совсем новые никелированные замки и ручки на дверях, лампы на потолке закрыты белоснежными матовыми плафонами, придававшими освещению домашний уют — вряд ли владелец раскошелился на хорошую звукоизоляцию. Но из-за соседних дверей не доносилось ни шороха. Должно быть, «Белмонт» — не самые дешёвые комнаты внаём, и постояльцев в нём было совсем немного, по крайней мере, на третьем этаже. Почему-то казалось, что Себастьян выбрал это место из соображений безопасности не для себя, а для окружающих: чем меньше везенов он встретит на пути к своей цели, тем меньше будет невинных жертв.

— Запах, — прошептал Джон, едва они остановились перед нужной дверью, и обернулся: — Кровью пахнет.

Ник взглядом указал ему отойти и, вытащив пистолет, присмотрелся к замку — не хотелось бы выбивать, но и спускаться к администратору за ключом означало вскоре снова общаться с коллегами, а сейчас точно нет времени ждать, когда он уладит все формальности. Между дверной коробкой и самой дверью слишком сильно выступала стёртая ответная планка замка — будь он в закрытом положении, её бы не было видно. Ник на пробу надавил локтем, и дверь сдвинулась.

— Давай, — шепнул Джон.

Толкнув дверь плечом, Ник вскинул пистолет, быстро шагнул в крохотную прихожую, скользнул взглядом по человеку, сидевшему у стены в луже собственной крови, перешагнул и метнулся вглубь комнаты. Углы, кровать, шкаф, санузел, ещё раз кровать — на этот раз под ней. Никого не было.

В прихожей за спиной вспыхнул свет. Ник убрал пистолет и огляделся внимательнее — в комнате был бардак: в углу стояла небольшая дорожная сумка, на прикроватной тумбочке — пустая пластиковая бутылка из-под сока в окружении мятых упаковок фастфуда, на полу валялась одежда. Натянув на ладонь вместо перчатки рукав свитера, Ник расправил и осмотрел пару предметов — брюки, футболка, судя по размеру, могли принадлежать Себастьяну.

— Что у тебя? — окликнул Александр.

— Похоже, переоделся в костюм, — отозвался Ник и, бросив одежду на прежнее место, вернулся в прихожую.

Было довольно тесно: топтаться в крови никому не хотелось, само тело занимало треть свободного пространства на полу, и рядом уже сидел на корточках Джон, проверял пульс. Александр посторонился к открытой двери, пропуская Ника ближе. Человек у стены был ещё жив, но весьма условно. Выглядел скверно: почти неподвижный — только грудная клетка изредка приподнималась и опускалась, бледный до синевы, кожа покрылась потом, руки безвольно сползли, зацепив грубую повязку на животе и стянув её с огромной рваной раны. Кусок ткани, примотанный шнурками, видимо, какое-то время сдерживал кровотечение и позволил добраться до комнаты, но давно пропитался насквозь, и кровь вытекала уже через него. Если бы кто-нибудь вызвал скорую помощь минут двадцать назад, был бы шанс спасти.

— Ищейкой меньше, — прокомментировал Джон, разворачивая ладонь умирающего и демонстрируя Нику знакомую татуировку. — Почти кончился.

Жалеть Ищейку было не за что, но на душе становилось гадко и тошно. Сколько агония ещё могла продолжаться?

— Ускорить? — без особого энтузиазма предложил Александр. — Вряд ли он уже сможет что-то рассказать…

— Да чёрт с ним, — отмахнулся Джон, — обгадится, вонь пойдёт.

Ник отвернулся, чтобы только не видеть. Вряд ли бы у него самого хватило решимости прервать мучения умирающего, но и малодушно настаивать, чтобы Джон подпустил к нему Александра, тоже не мог, впрочем, как и наблюдать эвтаназию со стороны.

— Куда побежим дальше? Говоришь, в костюм переоделся? Надеется попасть на коронацию… — Джон замолчал и раздражённо вздохнул: — Всё, кончился.

В сладковатый запах крови и мяса действительно сразу же вплелась едкая тошнотворная вонь кала и мочи.

— Он не везен, — удивлённо хмыкнул Александр. — Не сменял облик перед смертью. Отравился «пылью» и потерял сущность?

— Как хорошо, — протянул Джон, — то есть где-то сейчас бегает его реципиент?

— Вряд ли… — Ник склонил голову на бок, приглядываясь к неестественно белому уголку под ботинком бывшего Ищейки, кровь едва до него дотекла и, свернувшись, не успела поглотить. — Он ведь сюда добрался, значит, с реципиентом справился.

Себастьян отравил его вскоре после столкновения в магазинчике Розали — возможно, в момент, когда Ищейка закидывал его в хэтчбэк. Потом был переход сущности к очередному случайному человеку, драка, ранение, но Себастьяна он всё равно самоотверженно привёз в «Белмонт», а тот, конечно, не стал вызывать ему скорую — переоделся в костюм и ушёл.

Ник присел на корточки, приподнял ногу покойника за край штанины и осторожно, чтобы не испачкать сильнее, подобрал с пола конверт, вытащил карточку из плотной мелованной бумаги с серебристым тиснением розы на обороте — и захохотал. «Уважаемый мистер Роджер Хикс…»

— Надеюсь, там что-то смешное, — мрачно проговорил Александр за его спиной.

Джон, вопросительно глянув и не встретив возражений, забрал карточку и пробежался по тексту приглашения.

— Ещё один Хикс?

— Боюсь, что вполне конкретный Хикс. — Ник выдохнул и, потирая глаза, застонал в ладони: — Мне ведь показалось, что в пятом номере, в «Милуоки», кто-то был, а Тейлор как раз напротив него сказал, что его отец приглашён на сегодняшний вечер. Как будто сегодня в городе много других мероприятий… Ищейкам осталось только узнать, кто его отец, чтобы достать приглашение. Кажется, ещё никто не знает, что прайд Хиксов обезглавлен.

Агенты помолчали немного — Джон проблемой не заинтересовался и только плечами дёрнул, Александр был в теме немного больше.

— Как отреагирует община?

— Не представляю, — честно признался Ник и тряхнул головой, пытаясь хоть немного привести мысли в порядок. — У нас другая проблема: Себастьян знает, где будет проходить коронация, и направляется туда, возможно, он уже там.

— Отель «Сентинел», — с выражение прочитал Джон, — восемь вечера, — и, опустив карточку, виновато улыбнулся: — Вот и мы тоже знаем.

Ник с трудом отвёл взгляд от пронзительных жёлтых глаз и, медленно обернувшись, замер под дулом пистолета в руке Александра.

— Нет, не надо!

В ногу воткнулась синяя хризантема. Потом было темно.

Если бы его свернули калачиком не в сторону спины, мог бы проспать и дольше, но лежать было очень неудобно. Ник шевельнулся — накатила дурнота, пришлось позволить себе погрузиться в дрёму ещё на несколько мучительно долгих минут, пока туман в голове не рассеялся. Вместе с окончательным пробуждением нахлынула злость. Распахнув глаза, он задёргался и сдавленно завыл сквозь ленту скотча: не просто рот заклеили — вокруг головы обмотали сволочи! Её же отлеплять придётся, и так будет эпиляция по периметру, а если он нечаянно сменит облик, ещё и шерсть выщиплет. Заботливые, мать их… Не бросили в коридоре возле вонючего трупа — на кровать отнесли, даже головой на подушку уложили, ещё бы одеялком укрыли, гады.

Запястья обмотали скотчем за спиной, скрутили колени и щиколотки, притянули ноги к рукам — лежи он на полу, даже в таком положении мог бы попытаться доползти до двери или хоть до чего-нибудь острого, но мягкая постель держала за одежду и не позволяла сдвинуться ни на дюйм.

Армированная лента не поддавалась, сколько Ник ни пытался растянуть её, дёргая руками — скорее всего, лишь стёр всю кожу. Во всяком случае, теперь запястья ещё и болели. Окончательно выбившись из сил, он прижался щекой к подушке, источающей едкий запах ароматизатора «Морской бриз», и злобно поглядел на торчащий в бедре дротик. Так сложно было выдернуть из него иглу?

Ну вот за что? Чем он им помешал? Александр решил остаться Гриммом, или Джон решил устранить возможного претендента на долю «пыли»?

Думать. Нужно успокоиться, сосредоточиться и думать. В комнате было уже очень темно — свет в прихожей горел по-прежнему, обернуться и посмотреть в окно не удавалось, но определить время хотя бы приблизительно можно попытаться: он спал не меньше получаса, мог дольше, но не намного, учитывая, что получил всего один, последний, дротик. Приблизительно начало восьмого, до коронации осталось всего ничего, и нужно срочно выбираться, но как? На третьем этаже почти нет постояльцев, если только администратор решит проверить, почему зашли трое, а вышли двое, но мало ли, что они ей наплели перед уходом: до сих пор ведь не поднялась и не проверила. Так он может проваляться до утра… Впрочем, нет, капитан обязательно забеспокоится, почему Ник не приехал ни к семи, ни к половине восьмого, ни тем более к восьми. Куда Ник направлялся, ему известно — вышлет патрульную машину. А вот когда его найдут, тогда и пригодится дротик, торчащий в ноге: у коллег с ходу не будет никаких сомнений, что Ник здесь — тоже невинная жертва, просто его не убили, как парня в коридоре, а гуманно усыпили и связали. Потом, конечно, разберутся, что парня смертельно ранили вовсе не в комнате, и всё же дротик изначально уменьшит количество возможных проблем. Но это не отменяет того факта, что Александр — скотина. В горле заклокотало. Ник полежал ещё немного, отдохнул и, собравшись с силами, снова попытался сдвинуться на край: вдруг получится рухнуть с кровати — ну и больно же тогда будет…

По коридору кто-то шёл, причём совсем близко, и раз слышно настолько хорошо, значит, дверь в комнату оставили открытой настежь. Ник навострил уши — и вместо того, чтобы мычать громче, затихарился. Что-то в этих шагах было неправильное: одиночные — значит, не полиция, тяжёлые ботинки, но мягкая поступь — он старался двигаться тише, значит, подозревал, что в конце пути его ждёт неприятный сюрприз. Агенты отпадают: ни один из этих гадов не вернулся бы. Кто тогда?

Шаги стихли у двери — ни восклицания при виде трупа, ни вздоха ужаса — и, скрипнув подошвами, двинулись к комнате. Ник беспомощно уставился на ярко освещённый вход и тёмную фигуру, замершую на пороге.

— Детектив Ник, — удивлённо протянул Мэтью Уэст и, оглядевшись по сторонам, щёлкнул выключателем на стене.

Ник зажмурился от яркого света, а когда проморгался, Уэст стоял уже рядом с кроватью.

— Можно? — издевательски спросил он и, склонившись, принялся обшаривать куртку, ремень и карманы джинсов.

Отслеживая движения его рук, Ник мрачнел всё сильнее: шприц агенты, разумеется, забрали, значка нет, пистолета вместе с кобурой нет, бумажник стащили, документы все до единого, сотовый телефон, ключ от пикапа. Удивительно, что оставили нож. Задумчиво повертев его в пальцах, Уэст вытащил лезвие, отделил край скотча рядом с ухом, надрезал и очень осторожно отлепил с лица — Ник, стиснув зубы, вытерпел. Резать скотч на руках и ногах Уэст не торопился.

— Ну, и кто ты такой?

— В каком смысле? — опешил Ник.

— Звать тебя как?

— Ник Бёркхардт…

— Хватит врать! — вскипел Уэст. — Я, по-твоему, тупой?!

Ник оторопело втянул голову в плечи и заморгал. Уэст запнулся. Озадаченно его оглядел, размышляя, потом выдернул дротик из ноги и похлопал Ника по щекам:

— Эй, дружок, ты в себе? Чем тебя накачали? Ты Вернодолг, родился им и помрёшь им же. Какой ты, к чёрту, Гримм? Нет, изображаешь Гримма ты очень хорошо — я почти поверил. Долго ещё собираешься прикрывать этих?

— Кого? — пробормотал Ник.

— Гримма с Потрошителем, — терпеливо, как умственно отсталому, пояснил Уэст, — Бёркхардта и… как его, Монро.

Гримм с Потрошителем? Александр с Джоном. Действительно, Гримм с Потрошителем. Александр ещё и полдня на его пикапе ездил, переоделся в куртку и получил худи в подарок…

Ник продолжал потеряно хлопать глазами, и Уэст, видимо, решив, что перегнул палку, спросил уже мягче:

— Так как тебя называть?

— Ник.

— Ну, как хочешь, Ник, — махнул он рукой. — Что тебя с ними связывает?

— Работаем над одним делом… — Ник попытался собраться с мыслями, ведь от ответа зависело, останется ли он тут лежать дальше, или Уэст его выпустит, но кроме правды в голову ничего не приходило. — Нужно предотвратить распыление сильного яда во время коронации — Совет везенов в этом тоже заинтересован — вот и объединились…

— Совет везенов? — Уэст уважительно кивнул и, снова наклонившись к нему, надрезал скотч, стягивавший запястья. — Вижу, как вы объединились.

Ник, получив возможность сесть, с блаженным стоном расправил затёкшую спину и, пока Уэст освобождал его ноги, начал отдирать скотч с волос, отчасти вместе с волосами.

— Так почему тебя выкинули за борт? — спросил Уэст, возвращая нож.

— Чтобы не мог помешать… — Ник последним рывком избавился от ленты и зашипел, растирая затылок: — Убью гадов!

Уэст в одно мгновение оказался прямо перед ним и навис, фанатично сверкая глазами:

— Ты можешь им помешать?! Ты для этого спрашивал про арену: что-то нашёл? Узнал, кто убил Кэмрона? У тебя есть доказательства?!

Ник настороженно замер, задавил сопротивление совести и, тщательно подбирая слова, медленно и проникновенно сказал:

— Мэтью, мне нужно успеть до начала коронации.

Уэст кивнул:

— Ты знаешь, куда ехать?

— Знаю.

— Я потерял их на Бернсайд-стрит, поэтому вернулся. Рад, что не ошибся, — он протянул руку и, сжав ладонь Ника, помог ему встать. — Пошли.

Затёкшие ноги ещё плохо слушались, Ник проковылял за ним до прихожей и, раз всё равно отстал, задержался у трупа. Уэст, успевший выйти за дверь, вернулся и нетерпеливо уставился на него.

— Что там?

— Форд его заберу, — отозвался Ник и вытащил из куртки бывшего Ищейки ключ зажигания.

— Это жёлтый такой?

— Угу… А у тебя, кажется, бьюик? Синий универсал?

— Он самый, — кивнул Уэст. — А что?

— Просто спросил, — пожал плечами Ник.

Раз синий универсал, замеченный на хвосте агентов, принадлежал Уэсту, хотя бы можно было надеяться, что этот покойник — последний из прикрытия Себастьяна. Но проблем всё равно оставалось на одну больше, чем Ник мог себе на данный момент позволить: помощь этого молодого Львиногрива была неоценима, но… лишь до тех пор, пока тот заблуждается насчёт его личности. Ох и проблем с ним будет! И этого уже не изменить. Единственное, что ещё можно сделать — отсрочить наступление момента расплаты.

— Выйдем через чёрный ход, — сказал Уэст, когда они уже спускались по лестнице. — Бёркхардт с Потрошителем так вышли, а я так зашёл.

Ник мученически закатил глаза и набрал воздуха в грудь. Тянуть дальше было некуда.

— Мэтью, мне понадобится твоя помощь.

— Конечно, я поеду с тобой, — заверил тот.

— Нет, — Ник покачал головой, — ты поедешь в другое место. Времени мало, я не успею оказаться и там, и там.

Уэст оглянулся и подозрительно нахмурился.

— Нам понадобится участие Древогрызов, — продолжал врать Ник, — ты же понимаешь, они — самая большая община в Портленде. Не факт, что отказ Львиногривов что-то изменит, но вместе с Древогрызами…

— Я понял, — наконец-то проникся Уэст. — Что нужно делать?

— Запоминай адрес: триста пятьдесят три, Васко-стрит, пятьдесят шесть. Найдёшь Финли Гилкреста. Отвези… — Интересно, что? Агенты ведь его подчистую обобрали, оставили только нож… А нет, не только нож. Ник с облегчением вытащил из кармана скрученный в узелок пакет с грязными обрезками бинтов, оставшихся после второй перевязки Александра, и вручил Уэсту. Если заглянет внутрь, решит, что это какие-то невероятно важные улики, на них даже кровь есть. — Просто отдай это Гилкресту, он сам знает, что дальше делать.

— Далеко ехать, — забеспокоился Уэст и, посмотрев на него наивными голубыми глазами, торжественно пообещал: — Я успею.

— Беги, — напутствовал Ник.

Уэст кивнул и пулей слетел по лестнице, через мгновение хлопнула входная дверь.

Прости, Финли. Прости, Мэтью…

Необходимость постоянно таскать с собой какой-нибудь мусор начинала утомлять. На этот раз в карман отправились скрученные в комок обрывки скотча: не бросать же биологический материал рядом с трупом или в ближайшие урны, а мусор, оставленный в пикапе, вообще лучше было бы сжечь. И что самое обидное: даже работая в убойном отделе, нельзя поучиться у криминальных элементов, как заметать следы. Если значились в деле, значит, их плохо замели — плохо Ник и сам умел. Но как-то же другим удаётся совершить преступление и тут же всё подчистить, а не бросить, где было, и не таскать с собой?

Возможно, скотч с налипшими волосами — не единственное, что впоследствии укажет на присутствие в номере Ника, например, та же администратор его опознает, но на это он может сказать, что дверь была заперта, никто им на стук не открыл, и они побежали искать Себастьяна в другом месте. Лишь бы криминалисты не обнаружили волосы и отпечатки.

Обойдя здание, Ник поднял воротник, прошёл быстрым шагом к форду и, распахнув водительскую дверь, чертыхнулся. Светлая велюровая обивка сидения была в крови: всё-таки с Ищейки натекло. Штаны испачкает, да и, что говорить, мерзко садиться на жирные багровые потёки. Накрыть бы чем… В салоне никаких тряпочек, салфеток или забытой одежды не было. Ник прикрыл дверцу, прошёл к багажнику, открыл — и тут же захлопнул. Помогло слабо: вот же, через стекло прекрасно видно, что внутри лежит труп. Понятно, что раненого Ищейку в последнюю очередь беспокоило, как избавиться от тела убитого им реципиента, но Нику-то сейчас ехать, а труп за прозрачным стеклом — это не пакеты с окровавленной плёнкой на заднем сидении и не комок скотча в кармане. Без документов на угнанной машине с трупом в багажнике… хорошо, что не пьяный. Ещё и ехать собирался с превышением скорости. Если его остановят, бог свидетель, он этого не хотел — увидят ягуара за рулём. Надо было вконец обнаглеть и попросить у Мэтью денег на такси.

А почему бы и нет?

Ник огляделся по сторонам, снова открыл багажник и, постаравшись заслонить труп от редких прохожих, ощупал карманы его пальто. Бумажник нашёлся во внутреннем.

— Приятель, одолжи немного, — хмуро пробормотал Ник, вытягивая купюры — до «Сентинела» хватит и только, но не воровать же банковские карточки. Докатился…

Бросив бумажник и ключ зажигания рядом с телом, Ник по возможности отёр затронутые поверхности рукавом свитера и, оставив дверцы приоткрытыми, поспешил убраться от «Белмонта» — такси нужно было искать хотя бы в паре-тройке кварталов дальше.

Ход времени словно изменился. Три квартала Ник преодолел бегом, машину искал не дольше пяти минут, но повлиять на скорость передвижения по городу не мог: сказал, конечно, что спешит, но дальнейшее от него уже не зависело. Часы на приборной панели показывали двадцать минут восьмого, потом — проехали всего ничего — и уже половина восьмого. Попытавшись успокоиться и перестать ёрзать, Ник постепенно погрузился в нервное оцепенение. Ситуация, с какой стороны ни посмотри, вышла из-под контроля. Кто знает, чем обернётся приезд Мэтью к Финли Гилкресту? Можно было попросить телефон у таксиста, дозвониться до участка, получить номер Финли… Но тому лучше ничего не знать: так он будет звучать искренне, когда станет рассказывать рассвирепевшему Львиногриву, что оборотень-бобёр его покусал только сегодня, и поэтому он не понимает ровным счётом ни-че-го. Мэтью — неплохой парень, возможно, не наделает глупостей, но врага в его лице Ник себе нажил. Если подумать, то в лице Тейлора Хикса — тоже. Забавно получится, если Флетчеры, их остатки, и Хиксы помирятся на почве ненависти к Нику, впрочем, даже Ник — не повод простить убийство Кэмрона. Может быть, его величеству удастся остановить кровопролитие, которое, между прочим, сам же начал?

Рассчитывать, что все проблемы решит капитан, было очень неприятно. Ну, доберётся Ник до «Сентинела» — и что дальше? Куда бежать, где искать агентов Совета, где искать Себастьяна? Его могли уже увезти куда угодно — Ник даже не озаботился спросить, где именно в центре остановился Джон, когда они покинули «Милуоки». Броситься в ноги капитану — каяться за весь прошедший день и просить сделать ну хоть что-нибудь? Нет уж, сам решит по ситуации, но начать придётся всё равно с поисков капитана: нужно убедиться, что без пяти минут королю ничего не угрожает.

В следующий раз взглянуть на часы Ник себе позволил, когда впереди показались ярко освещённые колонны у входа «Сентинела» — семь сорок три — и с трудом подавил панику: ладно, хорошо, что не ровно восемь.

— Вот здесь, — попросил он и, высыпав таксисту всю имеющуюся мелочь, вышел напротив отеля.

Даже не самый последний приехал: гости продолжали прибывать, не то чтобы много, но от обычных постояльцев их можно было отличить. В поисках компромисса между торжественностью и безопасностью остановились на дресс-коде «Formal» — со стороны казалось, что в одном из конференц-залов «Сентинела» будет проходить корпоративное мероприятие: дамы выглядели нарядно — из-под пальто и шубок виднелись длинные вечерние платья, мужчины — в тёмных костюмах с галстуками-бабочками. Королевство Портленд… У них даже коронация будет проходить под лёгким флёром местечковости, и всё же немного обидно, что он на этот вечер попасть не сможет, по крайней мере, в качестве гостя: оставалось пятнадцать минут, чтобы найти капитана и успеть пообщаться со службой безопасности.

Ник прошёл до светофора, перебежал дорогу напротив «Старбакса» — и пролетел к витрине, подхваченный двумя руками за грудки.

— Ты раньше, чем я тебя ждал, — сообщил Александр, прикладывая его к стене под прикрытием тонкого деревца в керамической чаше.

Ник ощетинился в мгновение ока, и только удивлённые взгляды прохожих не дали ему сразу же запустить клыки в беззащитное человеческое горло.

— Спокойно, — вполголоса попросил Александр, — ты ведь знаешь, я безоружен.

— У тебя мой пистолет! — Ник сменил облик и мстительно двинул кулаком в живот, не сильно, а мог ведь и по зашитой руке огреть.

Выпустив его куртку, Александр понятливо сделал шаг назад и вытащил из кармана бумажник.

— Пистолет у Джона и значок тоже. А остальное — вот.

Следом на свет показались и тоже вернулись к Нику и телефон, и документы, и даже ключ от пикапа. Телефон, конечно же, оказался выключен — наверняка полно пропущенных вызовов.

— Себастьян где? — буркнул Ник, оглядываясь по сторонам.

— Тоже у Джона, — виновато улыбнулся Александр. — Всё в порядке: мы его перехватили ещё на улице, он получил дозу и успокоился. Я остался ждать тебя. Джон уже отзвонился, сказал, что «пыль» у него — угрозы безопасности нет. Как только он погрузит «пыль», получишь назад свою сущность, пистолет, значок и Себастьяна: я помню, что он нужен тебе живым.

— Ты-ы-ы… — Ник сгрёб его за куртку и с разворота припечатал к стене, где до этого сам стоял. — Когда всё это будет? Я должен быть там, на коронации!

— Правда? — невозмутимо хмыкнул Александр. — А раньше говорил обратное… И для чего же тебе там быть? Объявить, чтобы все расходились по домам? Уверен, никто не расстроится, если ты этого не сделаешь.

— Ты из-за этого в меня стрелял?

Александр удивлённо моргнул. Ник и сам осёкся — выпустил его и отошёл в сторону. Действительно, ещё бы губы надул, и это был бы самый весомый аргумент в споре с агентом Совета везенов.

— Так значит, я прибыл раньше? — криво усмехнулся Ник. — Минут на пятнадцать? Ну и как ты собираешься меня остановить теперь?

— Никак, — Александр широким жестом указал направление: — Иди. Я верю в тебя: Вернодолгом ты будешь куда убедительнее. Если объяснишь, кто ты и как так вышло… — и, спрятав руки за спину, встревоженно понизил голос: — У нас проблема прямо по курсу.

— Ник! — окликнул капитан со стороны отеля, пока ещё далеко, и деревце частично скрывало, но Ник непроизвольно прикусил губу и округлил глаза.

— Ради бога, дыши ровнее, — шёпотом попросил Александр. — Обоих сдашь.

Честно попытавшись, Ник задержал дыхание, медленно обернулся и выглянул из-за деревца.

Принц шёл в окружении четырёх шкафов, безуспешно изображавших, что они его приятели, и все дружно вышли на улицу подышать — капитан полиции в сопровождении телохранителей привлекал слишком много ненужного внимания простых жителей Портленда. Охрана заметно нервничала: парни озирались по сторонам, ощупывая цепкими взглядами окна и углы зданий, автомобили, прохожих. Под рубашками угадывались бронежилеты, под свободными пиджаками — очертания пистолетов в плечевой кобуре. Один только вечер, сказал капитан, и всё это больше им не понадобится: немногие рискнут даже подумать о том, чтобы убить короля в границах его королевства. И тем опаснее для принца последние минуты, отделявшие его от короны. Ну зачем было выходить на улицу?

На плечо идущего впереди амбала легли длинные крепкие пальцы.

— Здесь подождите, — сказал капитан, появляясь из-за его спины.

Чуть бы дальше, и телохранители могли проигнорировать приказ, но до Ника оставалось меньше десятка шагов, к тому же его знала вся охрана — остановились и рассредоточились по тротуару.

Капитан, подходя ближе, чуть заметно усмехнулся:

— Ты почти вовремя.

Разве? Ник украдкой глянул на экран едва включившегося телефона. Сейчас казалось, что опоздал не менее чем на сутки. И где корона? Он, конечно, не думал, что капитан будет её носить — это бы смотрелось чересчур странно даже для Портленда — но сейчас её как будто не хватало. То, что утром было пропастью между завтрашним днём, где Шон Ренард уже король, и вчерашним, где задержался Ник, стало мостом между ними. Не формальность и не внешняя атрибутика — будь так, Шон Ренард ничем не отличался бы от собравшихся гостей: такой же костюм и белоснежная рубашка, ничего лишнего, ничего примечательного — но что-то было внутри него, и что-то было внутри Ника. Этот монохромный пятнистый везен, запертый самоконтролем, хотел «по собственной воле назвать Шона Ренарда своим королём». Точно, вот как было сказано в описании ритуала — всё время формулировки вылетали из головы.

— Добрый вечер, — Александр незаметно оказался рядом с Ником, и тот, наконец, вышел из ступора. Действительно, не делать же вид, будто Александр случайно проходил мимо: голые ветки деревца не могли скрыть, как они тут эмоционально перепирались.

— Добрый вечер, — согласился капитан.

— Александр, Совет везенов, — неуверенно проговорил Ник, лихорадочно соображая, следует ли представлять и в обратном порядке: агенту — принца. Для кого спектакль-то разыгрывают? Все прекрасно понимают, во-первых, с кем имеют дело, во-вторых, что Ник крайне далёк от придворного этикета. — Эм…

— Рад знакомству, — капитан приветливо кивнул и, слава богу, на том формальную часть закончил, нахмурившись и обернувшись к Нику: — Себастьян где-то здесь?

— Нет, всё в порядке. — Лишь бы не спрашивал, где именно… — Себастьян больше не представляет угрозы.

— Хорошо. — На красивом, словно высеченном из камня лице, дёрнулись желваки. — Спасибо. — Капитан помолчал и снова кивнул Александру: — И моя благодарность Совету. Нам пора, Ник, как раз успеешь переодеться.

— Не во что, — со смесью вины и облегчения вздохнул тот и развёл руками. — Мне жаль, но я не смогу присутствовать: не успел заехать домой.

Капитан сдвинул рукав и, посмотрев, сколько осталось времени, задумчиво оглянулся на телохранителей.

— Решим эту проблему, — пообещал он и направился к ним. — Хувер, среди ваших людей есть кто-нибудь похожей комплекции?

— Ого, — шёпотом восхитился Александр.

Ник на мгновение потерял дар речи.

— Найдём, — заверил Хувер, вытаскивая из-под воротника наушник. — Рэй, у тебя какой размер?

— Где твой пистолет? — Ник в панике оттащил Александра обратно за дерево. — Возьми меня в заложники — я не могу туда пойти!

Александр расстегнул куртку, сунул руку за пазуху, но вытащил оттуда не пистолет, а солнечные очки Ника.

— Держи. Веди себя тихо, контролируй облик, и всё будет в порядке.

— Ты шутишь? Это коронация! Всё торжественно — и я в чёрных очках?

— Ник, там одни везены. Ты в чёрных очках будешь выбиваться из общего вида не сильнее, чем выбивался бы и без них, будь ты сейчас Гриммом. С вашими инфернальными глазами ты бы выглядел так, будто у тебя приказ на месте отрубать голову каждому, кто посмеет передумать.

— Я боюсь, что именно с этой целью он меня туда и тащит, — обречённо пробормотал Ник. — В смысле, чтобы создавал такое впечатление. И тут я в очках — как я их объясню?

— Теряюсь в догадках, о чём именно ты переживаешь, — признался Александр. — Что не будешь соответствовать ожиданиям принца? А ты часто им соответствуешь? К тому же выбора у тебя нет: в любом случае пойдёшь в очках. Или тебя беспокоит, что своим присутствием ты будешь давить на сообщество везенов? Так очки смажут впечатление.

— Ну и на кой чёрт я там нужен? — зашипел Ник.

— Постой рядом, насладись моментом, — Александр усмехнулся и, развернув одну дужку, повесил их ему на грудь. — Ты говорил, что примешь хоть какое-нибудь решение. Принял?

— Нет.

— Так, может быть, и не нужно? Почему ты думаешь, что решать тебе? Жизнь везенов касается только их самих. Не утратив части свободы, не получить порядка — пусть они сами решают, что им важнее. Не надо их заставлять, не надо их отговаривать, не вмешивайся.

Ник покосился на замолчавших телохранителей и взволнованно поёжился: похоже, костюмчик ему подобрали. Шагнув ближе, капитан показал кивком, что пора бы уже, нехорошо опаздывать — гости ждут.

— Иди, — поддержал Александр. — Встретимся после коронации, заберёшь Себастьяна… и всё остальное.

Лицо капитана накрыла тень. Он быстро вернулся к ним и, переводя взгляд с Ника на Александра и обратно, уточнил:

— Себастьян жив?

— Жив, — растерянно кивнул Ник. Не хотелось рассказывать, как у них с агентами шли поиски и чем закончились, но постановка вопроса была несколько неожиданной. — Он у Сандерса, это другой агент Совета.

— Почему он у Сандерса?

— Совету нужна «пыль», а я всё-таки хочу попытаться вывести его из-под воли Виктора. Сандерс знал, как взять Себастьяна живым, ну и раз наши цели относительно совпали…

Кожа на лице капитана пошла пузырями, расползлась на щеке, обнажая бурые волокна мышц — и выровнялась. Неполное обращение к везенской сущности, эмоциональная реакция, непонятно чем вызванная и непонятно как повлиявшая. Успел он их рассмотреть или нет? Ник, холодея, замер в ожидании катастрофы, но капитан почему-то смотрел мимо него — на Александра — долгим тяжёлым взглядом, так что уже хотелось заслонить собой и начать оправдываться за двоих. Капитан первым прервал молчание:

— Вы не знаете?

— Не знаю чего? — осторожно уточнил Александр.

Болезненно поморщившись, капитан обернулся к Нику:

— Себастьяну нельзя помочь: он — это «пыль».

Ник оторопело помотал головой:

— Я не…

— Он уже не человек, он распадается и, распадаясь, становится «пылью». Такова природа этого вещества, поэтому его так сложно создать. — Капитан замолчал и, не сводя с него пристального взгляда, шагнул ближе. — Ник, сохранить «пыль» можно только одним способом: отделить от тела и заморозить как можно больше кусков, пока оно не умерло и не распалось.

Кожу изнутри скребло наждаком. Ник стиснул зубы, изо всех сил сдерживая смену облика, отчасти помогало сковавшее разум оцепенение: никак не удавалось осознать услышанное, слова оставались где-то за пределами понимания, и единственное, что обретало смысл — зачем были нужны большие контейнеры со льдом, и почему Совет отправил за «пылью» Потрошителя с медицинским образованием.

— Давно Себастьян у него? — обернувшись, глухо спросил Ник.

Александр покачал головой:

— Минут на пятнадцать опережает, но я могу попытаться, если отдашь пикап.

Отдать пикап? Отдать пикап, а самому идти в большой светлый зал, окунуться в атмосферу торжества и праздника, под восхищёнными взглядами толпы стоять рядом с принцем, когда ему поднесут корону…

— Езжай с ним, — попросил капитан. — Себастьян не должен мучиться.

На миг замешкавшись, Ник обвёл взглядом телохранителей, ожидавших в стороне, Александра, проследил в указанном им направлении до припаркованного через два здания пикапа — и снова обернулся к капитану:

— Не откладывайте церемонию, начинайте вовремя: скорее всего, Роджер Хикс мёртв, и общине Львиногривов об этом станет известно в любую минуту.

Капитан, ни слова не говоря и по-прежнему не сводя с него глаз, медленно кивнул. Ник сделал неуверенный шаг назад, потом ещё один и, развернувшись, наконец, бегом бросился через дорогу.

Александр нагнал его уже возле пикапа и, забравшись с привычной пассажирской стороны, вытащил из кармана таблетки обезболивающего.

По лицу и не сказать, что оно ему нужно: спокойное, расслабленное, будто ничего не болит, будто покататься едут, будто его напарник не разделывает сейчас человека заживо. Временный напарник, да, с которым их вроде бы стараются не пересекать по причине несовпадения взглядов на методы.

Ник отвернулся и завёл двигатель.

— Где их искать?

— На тридцать восемь пятьдесят, Миссиссиппи-авеню, — отозвался Александр, разжёвывая сразу две таблетки. — Зря пистолет не взял.

— У кого? — растерялся Ник. — У телохранов? Пусть охраняют.

— Нам бы пригодился, — Александр пожал плечами и, прислонившись к дверце, меланхолично уставился на проплывающие мимо огни города.

Пятнадцать минут опережения — слишком много, к их приезду от Себастьяна может ничего уже не остаться, но если подумать, то это ведь и не спасательная операция. Ник притопил педаль газа.

— Никто бы из них не отдал свой пистолет.

— М? — Александр обернулся к нему, вопросительно изогнув брови.

— Наёмники, — пояснил Ник, — работают за деньги. Хорошие парни, но лишние проблемы на себя не возьмут.

— Люди?

— Угу. Люди. В данном случае безопаснее было работать с людьми. Везены в охране только в самом зале, ну и эти четверо… из посвящённых — знают, кто мы. Думаешь, Джон нас ждёт?

— Хотелось бы, — криво усмехнулся Александр.

Вечерний трафик был довольно плотным, приходилось откровенно наглеть: протискиваться и подрезать — не решаясь отвлечься от дороги, Ник только покосился на него. Александр снова отвернулся.

— У нас есть небольшой шанс перехватить его между эквиноксом и минивэном, — пояснил он, глядя в окно. — Перегрузится, и мы его не найдём.

— За пятнадцать минут?!

— Шанс есть. Ему ведь нужно будет и контейнеры обратно перенести.

— Но пятнадцать минут… — застонал Ник. За это время Джон не только контейнеры успеет перенести, он поужинать успеет, посмотреть телевизор, вежливо попрощаться со всеми соседями перед отъездом, и всё равно они его не застанут. — Сообщить о похищении человека?

— Тебе патрульных не жалко? — обернулся Александр. — Если бы речь шла о спасении жизни, но Себастьян всё равно умрёт — один или с парой патрульных заодно. Попробуем сделать всё, что в наших силах, но имей в виду, что мы можем немногое.

Добраться до Себастьяна и всадить ему нож в сердце? Ник поёжился. Найти и убить капитан никогда раньше его не просил.

— И ведь не сказал, — пробормотал Ник себе под нос, но Александр услышал.

— Чего не сказал?

— Не ты, — Ник поморщился, — капитан. Мог ведь сразу рассказать, что «пыль» — это человек. И потом тоже, ни словом не обмолвился, что превратить человека в «пыль» могут только те, в ком королевская кровь. Правильно. Зачем мне знать?

— А тебе нельзя говорить правду, — холодно оборвал Александр, — чревато последствиями.

Ник зло сузил глаза, и по оплётке руля скребнули вытянувшиеся из пушистых пальцев когти.

— А, может быть, наоборот, стоит не врать с самого начала?

— Ты всегда следуешь этому правилу? — В полумраке салона казалось, будто у Александра не осталось верхней половины черепа: чёрные волосы, тень, упавшая на лоб, и провалы глаз сливались в сплошное пятно — и вот, рядом сидит даже не подобие человека, демон. — Ну, узнал бы ты раньше — понял бы, что даже приблизительно не представляешь, на что ещё способна королевская кровь. И что бы ты сделал?

— Не знаю, — пробормотал Ник, отворачиваясь.

— О, неужели?

— У меня было бы время подумать. В смысле, узнать больше.

— Ник, моя работа предполагает знание многих видов — их свойств, особенностей, традиций — независимо от распространённости и скрытности их представителей. Заметь, эти — не самые редкие и вымирать не собираются: с какими бы видами не происходило смешение, королевская кровь себя проявит. Но сведений о них очень мало, все разрозненны и отчасти противоречивы. Ты можешь годами собирать их по крупицам, но всё равно ничего не узнаешь наверняка.

— У меня есть возможность своими глазами всё увидеть: один представитель как раз обосновался в нашем городе.

— Если рискнёшь вначале действовать вслепую, — кивнул Александр и улыбнулся: — Когда напишешь дополнение о королевской крови к «Полному справочнику», не забудь поделиться.

Ник кисло попытался улыбнуться в ответ и замолчал. Некстати Александр упомянул «Полный справочник», совсем не к месту: его-то на амулеты не разобрали, а вот что сейчас происходит с Себастьяном, ещё неизвестно.

На Миссиссиппи-авеню стало совсем не до разговоров. После моста поток машин заметно поредел. С учётом времени можно было надеяться, что в самый пик добираться пришлось Джону, а они следом ехали, когда пробки начали уменьшаться, и значит, действительно оставался шанс успеть.

— Вон то жёлтое здание, — подсказал Александр, — сверни перед ним, там парковка.

Ник сбросил скорость возле двухэтажного дома на углу и, выезжая за него, горько вздохнул: всё же перегрузить одно тело и вынести четыре контейнера много времени не заняло — зря надеялись. Эквинокс, тёмный и безжизненный, стоял на самом краю парковки, рядом с ним никого не было даже близко.

— Он совсем на голову больной? — пробормотал Александр, пригнувшись и глядя вверх через лобовое стекло, и на удивлённый взгляд Ника указал вглубь парковки: — Минивэн здесь, и свет в номере горит. Посреди города, кругом люди. Я рад, что он не сбежал, но какого чёрта?

— Времени не хватило? — Ник постучал пальцем по часам на панели. — Себастьян должен был распасться во время коронации, значит, его время вышло. На сколько рассчитан препарат, который вы ему вкололи?

— Не знаю. Оставалось ещё две дозы… — Александр задумался. — Да, если в пути пришлось вкалывать вторую, то, скорее всего, Джон понял, что не успеет, и решил… работать в номере.

Ник затормозил поперёк парковки и, скинув солнечные очки на панель, потянулся к дверце.

— Пошли, вломимся к нему, главное — помешать, а там разберёмся.

— У него твой пистолет, — напомнил Александр. — Если он кого-то из нас застрелит, шум, конечно, привлечёт внимание и ему помешает, но план так себе: закинет Себастьяна в минивэн, отъедет на несколько кварталов и хотя бы руки-ноги, думаю, ему оторвёт.

— Ну мы тихо вломимся.

— Ник, он Потрошитель, и не как ваши местные, таких везенов называют Беспредельщиками. Его натаскивали убивать.

— А какие у нас варианты? — нахмурился Ник. — Сидеть под окнами, ждать, когда он закончит? Может быть, потом ещё прибраться поможем?

— Пошли, — Александр выбрался из салона и, дождавшись Ника, указал на окна четвёртого этажа под козырьком крыши. Четвёртый этаж был уже нижних, и третий образовывал под ним довольно широкую площадку. — Вон те два окна, крайние. Попробуем обойтись без драки: Джон, конечно, разозлится, когда Себастьян умрёт, но изменить ситуацию ведь уже не сможет… Ну, посмотрим.

— Полезем в окно? — уточнил Ник.

— Ты полезешь. У тебя крепкие когти — спустишься с козырька и будешь ждать. Я зайду через дверь, отвлеку его внимание, и когда он выйдет из комнаты, действовать нужно будет быстро. Сможешь?

— Залезть в окно — да, — Ник нервно поёжился. — Может быть, наоборот, я отвлеку его внимание, а ты…

— А я с козырька не смогу спуститься на одной руке, — с сожалением возразил Александр. — К тому же, когда Себастьян умрёт и распадётся, ты должен быть рядом с ним, и «пыль» должна попасть на тебя — другого шанса обменяться у нас не будет.

— Ладно, — нехотя согласился Ник и, распахнув заднюю дверцу, полез в ящик с инструментами. Времени на сомнения не было: ему ещё повезёт, если спустившись на площадку перед окном, он не застанет идущую полным ходом «ампутацию». Для начала нужно добраться до окна, потом попасть в номер, а там, на месте… у него не останется выбора. Так о чём тут думать?

— Ну ты взломщик, — хмыкнул Александр, когда он обернулся с монтировкой в руках.

— Ты же сказал «быстро», — Ник захлопнул дверцу, невозмутимо сунул монтировку под ремень за спину и накрыл курткой, — чем ещё я смогу быстро разбить окно?

— И череп Джону, — докончил за него Александр и, кивнув, повёл его к входу в здание. — Держи наготове. Когда посыплется стекло, он среагирует очень быстро. Я, возможно, смогу удержать его ещё секунд пять-десять, но когда он вернётся в комнату, Себастьян должен быть мёртв, а ты должен ждать меня и никуда не уходить.

— Тебе уже не нравится быть Гриммом? — невесело усмехнулся Ник.

Александр пожал плечами и, немного подумав, ответил то ли в шутку, то ли серьёзно:

— Я думал, будет веселее.

В холл они прошли не торопясь, с невозмутимыми лицами, и сразу направились к лестнице. Администратор скользнул по ним скучающим взглядом, похоже, решив, что просто не запомнил этих постояльцев, и, скрывшись за стойкой, перелистнул газету.

Посторонившись, Ник и Александр пропустили спускавшуюся шумную компанию и взбежали наверх, перескакивая через ступеньки.

В первый раз лом пригодился даже раньше — едва они разделились: Александр свернул на этаж, Ник поднялся до двери, ведущей на крышу, и упёрся в навесной замок, крохотный и совсем несерьёзный, слетел почти без шума.

На крыше гулял ветер, пробирался в куртку, пронизывал до костей, но стоило покрыться мехом — по крайней мере перестала колотить крупная дрожь. Прижав уши и пригнувшись, Ник перебежал до угла здания и распластался по козырьку в мелких ледяных лужицах, тут же промочивших джинсы. Нужные окна выходили на проезжую часть, этаж был всего-то четвёртый, и время не сильно позднее, и даже деревьев нет поблизости — заметят ведь. Любой прохожий, глядящий не себе под ноги, обязательно заметит тёмную фигуру на фоне светящегося прямоугольника окна.

Проверив, хорошо ли закрепил монтировку, Ник осторожно свесил с козырька ноги, сполз и, немного раскачавшись, приземлился на площадку перед окном. Тут же присел на корточки и замер. Нижняя створка была открыта. Верхние большие заперты, а вот нижняя маленькая — откинута на проветривание. По кончику носа скользнул тёплый поток воздуха, пахнущий полиролью, ароматизаторами и спиртом. Плотные шторы не позволяли увидеть, что происходит в комнате, но и Ника оттуда видно не было, а резкие запахи должны были скрыть присутствие на козырьке Вернодолга от тонкого нюха Потрошителя. Наклонившись к открытой створке, Ник прислушался. Зачем Джон вообще окно открыл, собираясь медленно и мучительно убивать человека?.. Впрочем, никаких подозрительных звуков даже Ник не улавливал: ни криков, заглушённых скотчем или кляпом, ни стонов. Но Джон точно был там. Шаги, неприятное бряканье хирургических инструментов о стальной лоток, треск разрываемой ткани. Как он выйдет из комнаты, Ник услышит, но желательно определить заранее, где находится Себастьян, а то ворвётся в россыпи сверкающих осколков стекла с развевающейся за спиной шторой, как супергерой, а в комнате никого…

Ник сосредоточенно напружинился, сунул руку в окно и, подцепив когтем штору, немного её сдвинул. В образовавшемся узком просвете шевельнулось нечто синее, большое, заслонявшее весь обзор. Пришлось сдвинуть ещё немного — синее оказалось надетым на Джона грубым прорезиненным халатом с капюшоном. Жарко в нём, наверное, но, даже заблокировав распад Себастьяна, он не рискнул работать с «пылью» без защиты, предпочёл открыть окно. Себастьян в поле зрения попадал только частично, заслонённый склонившимся над ним Джоном: ноги, примотанные к кровати скотчем, штанины разрезаны, через бёдра шла ещё одна серебристая лента, прихватывающая запястья. Пальцы Себастьяна шевельнулись, скребнули по матрасу и судорожно сжались в кулак.

Действовать нужно будет быстро, сказал Александр. Запрыгнуть в комнату и тут же… что? Себастьян лежит связанный. Ударить ножом в сердце? Перерезать горло? Свернуть шею? В первой части плана сомнений не было — в комнату Ник попадёт, и тут же провалит вторую: при мысли об убийстве руки наливались тяжестью, и не помогали никакие доводы разума. В конце концов, это несправедливо: Себастьян не совершил по своей воле ничего, чем заслужил бы смерть, всё это с ним сделал принц Виктор. Но ведь принц не всемогущий. Он может многое, но Себастьян уже прожил дольше, чем ему было отмерено. Должен быть способ его освободить, вернуть власть над собой… или передать другому хозяину. Кто сильнее: принц Виктор или король Шон? Почему бы и не попробовать этот вариант?

Хорошо бы Александра предупредить, что план немного изменился, впрочем, он и так будет Джону зубы заговаривать, пока не услышит звон бьющегося стекла.

Из комнаты заиграла бодрая мелодия. Ник осторожно отпустил штору и, вытянув монтировку из-под куртки, снова полез в окно. Примериваться нужно было уже сейчас: на что оно тут крепится? Штырёк, соединявший две планки в раздвижные ножницы, наверное, можно вырвать, лишь бы он не очень громко бздынькнул — или нужно подгадывать, когда мимо поедет что-нибудь достаточно шумное.

Мелодия прервалась.

— Александр?.. А… — Джон запнулся и сдавленно зарычал уже, видимо, не в телефон: — А какого чёрта ты делаешь за дверью?!

Ник сунул заточенный конец монтировки под верхнюю планку и замер, напряжённо отслеживая приближающийся по дороге свет фар и прислушиваясь к ругани Джона. Ну же, иди, открывай… Во входную дверь нетерпеливо постучали. Шлёпнули латексные перчатки, тяжело зашуршала прорезиненная ткань — сопроводив процесс снимания защиты откровенным матом, Джон чем-то грохнул и вышел из комнаты.

Ник надавил, постепенно отгибая планку, пошатал, немного усилил нажим, и штырёк — под громкое «шух!» с дороги — просто вывалился. Ник едва успел подхватить и его, и створку, чудом при этом не разнес монтировкой стекло. В комнату потянуло сквозняком, и из коридора послышались голоса.

— Ты рано, — как ни в чём не бывало заметил Джон. — Не стал своего нового друга ждать?

Откинув створку до упора, Ник извернулся и полез в окно. Протиснуться в него целиком не вышло бы, к тому же, если попытается, сорвёт створку с петель и уронит на пол. Но можно было дотянуться монтировкой до ручки большой створки.

— Нет, — отозвался Александр. Сквозняк прекратился: дверь закрыли. — Решил узнать, как у тебя дела.

— Мог бы позвонить.

— Мне не тяжело приехать.

Ноги свесились с козырька, голова и плечо влезли в комнату, пришлось поднапрячь пресс, чтобы не навалиться спиной и не раздавить стекло. Агенты продолжали молчать. Ник досадливо сморщил нос, но ждать не стал — некогда — упёрся монтировкой в ручку и надавил, постепенно сдвигая в положение «открыто».

— Понятно, — вздохнул Джон. — Узнал, значит. Я ведь не просто так оставил тебя погулять… Тебе лучше уйти.

— Правда? Застрелишь меня?

Монтировка сорвалась. Мысленно чертыхнувшись, Ник с трудом установил её обратно — мышцы от напряжения уже подрагивали, и конец монтировки уворачивался от оконной ручки, как живой. И ещё чуть-чуть… Запорный механизм сдвинулся. Ник выдохнул и пополз обратно, выбираться наружу было труднее: не свалиться бы с козырька.

— Если совсем вынудишь. Слушай, я выполняю приказ, и мне приказано сохранить «пыль» любой ценой. Если не веришь, давай позвоним Де Груту, он подтвердит…

Так далеко от окна различить голоса не удавалось. Ник с трудом сел, потом поднялся на корточки и, распахнув верхнюю створку, шагнул на подоконник, сдвинул штору и бесшумно спустился на пол.

— Просил ведь отозвать тебя, — раздражённо посетовал Джон. — Никому нет дела… Слушай, Александр, я всё понимаю, тяжёлые воспоминания, травма, но не смешивай личное и работу.

— Личное? — в голосе засквозил такой холод, какого Ник от него ещё не слышал. — Я не настолько трепетный, как ты думаешь, чтобы при малейшем упоминании падать в обморок.

Себастьян, повернув голову, смотрел на Ника круглыми слезящимися глазами. Изо рта у него выглядывал конец интубационной трубки — вот почему он не мог издать ни звука — кое-как дышал, горло сокращалось от рвотных позывов, но избавиться от неё не мог. А если вытащить, он закашляет, и сразу прибежит Джон. Придётся потерпеть трубку ещё немного. Ник потянулся к карману за ножом, но он не понадобился. На столике у кровати обнаружился лоток с инструментами, рядом — знакомый наполненный шприц и пустая кобура.

— При малейшем упоминании — кого? — ядовито уточнил Джон.

— Чего, — поправил Александр. — Никто не заслуживает такой смерти, и я не дам этому повториться.

Опустив монтировку на пол, Ник подцепил из лотка скальпель — удалось вытащить тихо — и принялся быстро надрезать скотч. Ещё немного, и опоздали бы: Джон как раз заканчивал срезать с Себастьяна одежду, рубашки уже не было, правая штанина разрезана доверху, левая — по колено.

— Не дашь? — усмехнулся Джон. — И как же? Твою мать!..

Выстрела не последовало, только рык, удар, грохот и звон. Ник перехватил скальпель в левую руку, подхватил монтировку, в два прыжка вылетел в смежную комнату — и замер под дулом пистолета.

— Бросай, — рыкнул Джон, сверкая рубиновыми глазами.

Ник разжал пальцы — монтировка со скальпелем гулко упали на пол.

— Иди назад.

Попятился, стараясь разглядеть предохранитель. Снял?.. К сожалению, да.

Джон осторожно шёл следом.

Понять, что случилось, никто не успел — в спину словно таран ударил, Ника швырнуло прямо на пистолет, и тот отлетел в сторону, мимо кто-то промелькнул, шлёпая босыми ногами. Сущность перехватила управление телом. Ник рванул когтями поперёк косматой морды Потрошителя, вцепился ему в горло, и они покатились с завываниями, рыком и грохотом сшибаемой мебели, во все стороны полетели клочья шерсти и обрывки одежды. В какой-то момент перед самым лицом распахнулась клыкастая пасть, неумолимо надвинулась и вдруг с воем исчезла. Ник рухнул на пол, дезориентированный внезапной лёгкостью.

Рядом стоял Александр. Чуть в стороне обнаружился и Джон с торчащим из бока скальпелем — злобно скалясь, подбирал с пола монтировку.

— Беги за Себастьяном, — велел Александр, перекладывая пистолет Ника из левой руки в правую.

В голове после схватки плыло и звенело. Ник поднялся, придерживаясь за опрокинутое кресло, и бросился в коридор, на ходу принимая человеческий облик, и очень вовремя: практически из каждой двери торчали любопытные лица. До лестницы Ник добежал, прикрывшись воротником, на мгновение замешкался на площадке — куда Себастьян рванул-то полуголый? — и побежал вверх, на крышу.

Искать не пришлось. Он стоял напротив выхода, занеся руку со шприцем и никак не решаясь вонзить иглу в бедро, на скрип двери заторможено оглянулся — и метнулся на край козырька.

— Не подходи!

Ник замер, на всякий случай вскинув руки. Высота пятого этажа. Если разобьётся насмерть — рассыплется, и что, Нику прыгать следом, чтобы получить немного «пыли», пока она не распалась на воздухе? А если не насмерть, то Себастьяна разбитого и поломанного везти к капитану?

— Себастьян…

— Я туда не вернусь! — лязгая зубами от холода, пробормотал он и демонстративно отвёл руку со шприцем в сторону, большой палец лёг на поршень. — Лучше тут всё закончить.

— Стой-стой-стой, это последняя доза! Я не собираюсь тебя туда возвращать. Смотри, — Ник покрылся шерстью и уставился на него кошачьими глазами, — это я тебя выпустил. Я хочу помочь, но для этого нужно задержать распад.

— Чтобы ты сам мог меня распилить? — Себастьян горько усмехнулся: — Все вы говорите «помочь». Мне нельзя помочь. Холод даст прожить ещё пять минут, и это… — он подозрительно покосился на шприц, — не знаю, что это, но мысли проясняет.

— Этот препарат блокирует волю Виктора, и пока он действует, нужно успеть довезти тебя до Шона Ренарда…

— И всё-таки отравить его «пылью»? Мне казалось, ты работаешь на Совет. Или Совет теперь заодно с Феррат?

Ник, снова став человеком, обескураженно покачал головой:

— Я не работаю на Совет. Вы как сговорились. Я вообще ни на кого не работаю. Хотя… нет же, работаю — на департамент полиции Портленда.

Рука со шприцем безвольно опустилась. Себастьян недоверчиво оглядел Ника с ног до головы, и в глазах наконец вспыхнуло понимание.

— Ты Гримм, — убитым голосом прошептал он. — Я помню тебя, видел на фотографии.

— Технически, уже не совсем Гримм, — улыбнулся Ник, — так получилось. Слушай, раз мы разобрались, что я не причиню вреда ни тебе, ни капитану, давай ты отойдёшь оттуда, и поедем?

Себастьян неуверенно шагнул от края.

— Что ты собираешься делать?

— Вначале нужно вколоть блок, а дальше попробуем переподчинить тебя Ренарду — если всё прошло хорошо, сейчас он, должно быть, уже король…

На крышу, блеснув в свете фонаря, брызнула прозрачная струйка препарата. Ник оторопело моргнул, с трудом отвёл взгляд от пустого шприца и, глядя в тёмные глаза Себастьяна, не нашёл, что сказать. Зачем? Уже ничего не исправить: нет препарата, и значит, не нужно выбирать: спасать его жизнь или возвращать сущность Вернодолга Александру.

— Королю нужен Гримм, — убеждённо проговорил Себастьян — для кого, для себя или Ника? И уверенно пошёл к нему.

Едва не попятившись, Ник усилием воли заставил себя замереть на месте и зажмурился. Сущность вздыбила шерсть, вцепилась когтями в душу, испуганно сжалась в комок — и… Они открыли глаза и огляделись. На крыше никого больше не было, под ногами мятой тряпкой лежали разрезанные брюки и пустой шприц, с кожи и шерсти поднималось и растворялось в воздухе облако перламутровой пыли.

— Давай-ка назад, — попросил Ник, принимая человеческий облик. Сущность подчинилась, как своя, но ведь это больше не так. Он судорожно ощупал карманы, нашёл телефон и быстро набрал Александра.

Тот ответил, не прошло и пары секунд:

— Ник, ты в порядке? — голос звучал настороженно, на заднем фоне раздавались голоса и шумели машины. Вот же… зараза, точно уже не в номере.

— Относительно: меня стало двое, — Ник огляделся по сторонам и, болезненно поморщившись, присел на корточки. На каком расстоянии от первого встречного начинается переход сущности? Нужен ли для этого зрительный контакт, или достаточно будет кому-то появиться в одном из окон соседнего здания? — Я на крыше. Ты сможешь подняться?

— Здесь полиция, — вместо ответа сообщил Александр. — У вас тут убийство в номере… Мне пришлось уйти.

— И? — Ник перехватил себя поперёк груди, как будто это чем-то могло помочь. Нет, не получится удержать. — Мне сидеть тут, пока они не решат проверить крышу? В какой стороне пожарная лестница?

— Она выходит на проезжую часть, здесь полно народа — я при всём желании их всех разогнать не смогу. — Александр задумался и заговорил глуше, явно прикрыв рот ладонью: — С восточной стороны у этого здания довольно тихий небольшой дворик, его ещё два дома закрывают. Беги туда. Всё самое интересное происходит на дороге — маловероятно, что кто-то станет смотреть с балконов. Если я правильно помню, балконы там удобные, можно зацепиться — спускайся по ним. Я встречу.

С высоты пятого этажа по балконам? Зря не увлекался скалолазанием. Ник убрал телефон в куртку и, пригнувшись, побежал к дальней части крыши. Если бы не поднимающийся из глубин сознания ледяной ужас, скручивающий внутренности жгутом, попытался бы найти другой выход, но времени на раздумья не было: замок на двери сбит — это быстро заметят, и в любой момент поднимутся осмотреть крышу, а прятаться здесь негде.

Здания были однотипными, с козырьками, каждое немного ниже предыдущего, располагались уголком на небольшом расстоянии друг от друга. На небольшом — для Вернодолга. Ник посмотрел с края. Дотянуться до балкона с козырька было проблематично, проще сорваться — сейчас он находился на самом высоком из трёх зданий, а прыгать нужно было со второго.

— Ну что, друг, — криво улыбнулся Ник, отступая подальше, — одолжишь когти? Надо вернуть тебя предыдущему владельцу. Давай, нам очень нужно вниз.

Воли и разума у сущности не было, но ему сейчас нужны только звериные инстинкты. Разогнавшись, Ник прыгнул, перекатился по крыше второго здания и встал на четыре лапы. Теперь на балконы. Снова разгон и прыжок. Хорошо, что пальцы длинные, человеческие — уцепились за металлические прутья. Теперь вниз. Подушечки обжигало холодом, и нужно было торопиться, пока не утратили чувствительность. И ботинки зря не снял: когти на ногах тоже были бы не лишними, но, уже перебираясь с балкона на балкон, некогда было разуваться. Если хоть кто-нибудь выглянет на шум, когтей у Ника не останется вовсе.

На втором этаже балконы заканчивались — повиснув на последнем, нужно было прыгать. Ник перебрался через перила, готовясь к прыжку, спустил ноги — и за спину дёрнуло. Оторвало от прутьев, кувыркнуло в воздухе, швырнуло вниз, выворачивая грудную клетку лепестками рёбер наружу. И снова подбросило вверх, выгнуло до боли в суставах. В глазах потемнело, что-то плотное и тягучее потекло по коже, въедаясь под закрытые веки, и вдруг всё прошло.

Ник кое-как сел и огляделся вокруг. Это, наверное, был обмен? Если со стороны выглядело, как ощущалось, то действительно зрелище отвратительное… За спиной раздался тихий угрожающий рык. Кувыркнувшись, Ник по-звериному сжался, оскалил зубы и настороженно замер. Монохромный пушистый везен, лежащий перед ним, был оглушён и пока только приходил в себя: упирался руками, пытаясь приподняться, слабо покачивал головой, но его рык, вздыбленная шерсть и расфокусированный взгляд диких зелёных глаз не предвещали ничего хорошего.

Глупо и бессмысленно накатила обида. Вот только что сущность была с ним, одно целое с человеческой душой, чувствовала и отзывалась — а теперь хочет убить. Но по крайней мере, перед ним Александр.

— Эй, — тихо окликнул Ник.

Александр прижал уши, вскинув голову, ощерил клыки, и его снова повело в сторону и завалило на бок: левая рука не держала.

— Спокойно, это я, — Ник качнулся к нему и отшатнулся от просвистевших перед лицом когтей.

Можно было понадеяться, что человеческий разум вернётся до того, как Александра перестанет заносить и он начнёт рвать когтями в полную силу, но там, с другой стороны здания, полиция, и нельзя здесь долго оставаться, тем более нельзя допустить, чтобы люди увидели везена. Ну не бить же его по руке, в самом деле! Но нужно ведь как-то успокоить! Если не Александра — нет его сейчас, бесполезно взывать к разуму — то этого чёртового драного кошака. А как к нему обращаться, если у него есть одни только инстинкты и слов он не понимает?

— Друг, — позвал Ник и еле успел отскочить от очередного дезориентированного выпада. — Да чтоб тебя, очнись! Ну, сам виноват.

И, прыгнув на Александра, покатился с ним по асфальту, собирая все лужи. Руки удалось заломить за спину далеко не сразу, и хоть бы чем это помогло, только рычать громче начал. Скоро все жильцы перебегут от окон, выходящих на проезжую часть, к балконам — посмотреть, кто там гарцует на ягуаре. И поскольку выпустить когтистые лапы Ник не рискнул, а третьей руки у него не было, то в меховой вздыбленный загривок вцепился зубами — и замер, пытаясь сообразить, зачем это делает. Отголоски инстинктов? Полный рот шерсти… Стиснув зубы сильнее, Ник потянул зажатую шкуру вверх, тряхнул головой и не шевелился более, долго, размеренно вдыхая запах «их вида», пока шерсть изо рта вдруг не исчезла, а в зубах не оказалась гладкая человеческая кожа.

* * *

Привыкание к своей сущности шло заметно легче: если в сторону аэропорта Ник куртку нёс в руках, подставляя лицо порывам напитанного дождём ветра, то к пикапу уже возвращался, застегнувшись под горло и нахохлившись. Александр тоже успел немного остыть и, пока Ника не было, поднял все стёкла, завёл двигатель и включил обогрев в салоне. И сейчас коротал время экспериментами: выставленные вперёд кисти рук покрывались короткой плюшевой шёрсткой, ногти сменялись когтями, а глаза на человеческом лице вспыхивали яркими зелёными огоньками.

— Волосатые ладошки? — поддел Ник, усаживаясь на водительское место.

— Обижаешь, — усмехнулся Александр и продемонстрировал гладкие розовые подушечки. — Раньше думал, только Потрошители так умеют: изменить глаза, не изменяя остальной облик. У меня пока получается только вместе с руками, но надо потренироваться.

— Да, я немного прокачал твою сущность, — улыбнулся Ник, — пользуйся аккуратно.

Александр втянул когти и принял полностью человеческий облик. Ник полез во внутренний карман куртки:

— Держи билет, твой паспорт, регистрация уже началась, но тебе не нужно идти сильно заранее.

— Меня уже разыскивают? — уточнил Александр и, глянув на билет вскользь, убрал в куртку.

— Вроде нет. Думаю, улететь успеешь, а там по возможности замнём… — Ник криво улыбнулся: — Если сам не сяду.

— Ну, у тебя есть все шансы избежать этого. Знал бы ты, чего мне стоило не стрелять: если бы засветили твой пистолет, всё было бы куда хуже…

— Да знаю я.

— За монтировку извини, — без тени сожаления сказал Александр, и Ник восхищённо покачал головой:

— Нет, ты мне объясни, как её вообще можно было сломать?

— Талант, — скромно потупился Александр. — К тому же я не один старался.

— Что тебе за Джона будет? — посерьёзнел Ник, но он только невозмутимо пожал плечами:

— Простят. Скажу, что я был в состоянии аффекта и себя не контролировал.

— Поверят?

— Мне — да.

— Ты кого-то потерял? — Ник вжал голову в плечи и, прикусив губу, виновато обернулся. Вопрос так долго крутился в голове, что стоило лишь на миг отвлечься, как сам слетел с языка. — Чёрт. Прости, вырвалось…

— Брата, — как ни в чём не бывало спокойно ответил Александр. — Очень давно.

Наверное, сейчас шерсть должна была встать дыбом. Внутри, под сердцем кольнуло пустотой: там никого не было, никто не отозвался — не зашипел, не прижал уши. Потребуется время, чтобы перестать обращаться к сущности, которой у него больше нет. Ник неуютно поёжился, через силу возвращая себе человеческие реакции.

— Он тоже был белым?

— Да, что, в общем-то, неудивительно: мы родились одинаковыми, — Александр улыбнулся: — Хотя всё равно удивились. Думали, будем Ягуарете или Баламами — не принципиально, в которого из родителей. Никто не ожидал, иначе к первому обращению в везенов нас бы успели увезти куда-нибудь в цивилизованный мир. Но до определённого возраста все мы, как кот в мешке… а иногда и всю жизнь. Честно говоря, думал, мне понравится быть Гриммом, потом как-то не заладилось, но потом…

— Что? — осторожно спросил Ник.

— Сложно сказать, — Александр задумчиво помолчал, подбирая слова. — Наверное, не хватило времени оценить. Я заметил только одно свойство твоей сущности: она, правда, как плёнка — пока цела, даёт какой-то запас прочности. Ты-то как, рад возвращению?

— Да нормально, — хмыкнул Ник и, помявшись, кивком указал на его грудь. — Не хватает, конечно. Я к нему привязался.

— Это у вас взаимно, — привычно оскалился Александр.

Меланхолию как рукой сняло. Ник закатил глаза, но тоже непроизвольно расплылся в улыбке. Ответить не успел — в кармане ожил сотовый, требовательно звякнул и умолк: пришло текстовое сообщение.

— Капитан, — поделился Ник, прочитав, и убрал телефон обратно, — угрожает позвонить через пять минут.

— Ты сам ему ещё не звонил?

— Пока нет. Боюсь, предстоит разговор.

— Понятно, — усмехнулся Александр и, застегнув куртку, протянул ему руку. — Ладно, пойду регистрироваться. Приятно было с тобой в очередной раз поработать, надеюсь, больше не придётся.

— Оптимист, — похвалил Ник, сжимая его ладонь.

Нужно было сказать что-то ещё, быть может, добавить пустое и бессмысленное пожелание доброго пути, ну хоть что-нибудь, лишь бы не молчать, потому что всё это было уже чересчур странно. Сколько могло длиться рукопожатие? Александр не разжимал руку, не разжимал и Ник. Под пальцами почудилось шёлковое прикосновение шерсти, но глаза Александра оставались тёмными, человеческими. Где-то за ними скрывалась пушистая монохромная сущность, и ей было всё равно, что Ник до сих пор пытался с ней говорить. Александр потянул руку на себя, придвинулся ближе — Ник потянул к себе, тоже сдвигаясь навстречу. Когда их губы коснулись, мышцы словно парализовало, ладонь сжалась крепче, почти до боли, в груди волной поднимался обжигающий холод, по щекам растекался жар сухого перегретого воздуха. Ник закрыл глаза, но мир не стал проще. Какого чёрта они делают? И почему он целуется с Александром?

Тот замер, словно очнувшись, и отстранился, по-прежнему сжимая его ладонь. Несколько бесконечно долгих мгновений они смотрели друг другу в глаза. Наконец пальцы разжались. В салон ворвался поток холодного ветра и шорох дождя с дробным перестукиванием по крыше пикапа. Александр захлопнул за собой дверцу, открыл заднюю, ни слова не говоря, забрал свою сумку, хлопнул — и снова стало очень тихо. Наблюдая в зеркало заднего вида, как он идёт к зданию аэропорта, Ник растеряно потёр лицо ладонью всё ещё горячей от затянувшегося рукопожатия. Что это было? Никакого рационального объяснения не находилось, впрочем, безумных теорий тоже не было — разум отказался сотрудничать и замолчал наглухо. Кажется, нужно выпить… Точно, пиво! Ник оглянулся на заднее сидение, нашёл взглядом две купленные днём упаковки и выдохнул: на сегодня с него хватит сложных интеллектуальных задач.

Звонок капитана пришёлся очень некстати, когда Ник уже почти выехал с парковки, но нужно было отдать должное: тот ждал дольше пяти минут.

— Капитан.

— Ник, что у тебя? — устало спросил он.

Ник прижался к обочине и затормозил.

— Всё хорошо, — проговорил он, пытаясь добавить голосу хоть немного жизни. Почему-то начало потряхивать, и на лицо снова нахлынула волна жара, губы так просто горели. — Всё закончилось.

— Как Себастьян умер?

Как? Ник в замешательстве не сразу подобрал слова. Зачем об этом спрашивать? Умер и всё. Кто он такой, чтобы давать оценку, да и что оценивать? Технику и артистичность? Может быть, Себастьян устал бороться, и если так, то в этом нет ничего удивительного. Или он всегда мечтал умереть во славу кого-нибудь, принести себя в жертву — тогда его мечта сбылась. Не говорить же теперь, что ему вовсе необязательно было умирать.

— Он умер свободным, — вздохнул Ник.

— Спасибо.

— У вас как? Вы всё ещё в «Сентинеле»?

— Дома, — усмехнулся капитан. — Через час Львиногривам сообщили о смерти Роджера Хикса, продолжать вечер было бы кощунством.

— Но это не повлияет?.. — нахмурился Ник.

— Уже нет, — успокоил капитан. — Подъезжай. Нам есть, что обсудить.

— Сегодня? — Ник сморщил нос и даже помотал головой. — Я планировал добраться до дома, выпить пива и ничего, совсем ничего, сегодня больше не делать.

— Выпить? А почему бы и нет, думаю, нам есть, что отпраздновать.

Пивом? Ник оглянулся на заднее сидение, прислушался к себе: нет, виски он точно не хотел, хотел пива.

— Я весь грязный, — прибег он к последнему аргументу, — и у меня дырявые носки.

Капитан помолчал немного, обдумывая полученную информацию, и сдержанно пообещал:

— Что-нибудь придумаем.

Вообще, наверное, для их королевства нет ничего странного в том, что король и Гримм сядут вечером на кухне после тяжёлого дня, выпьют пива и, может быть, обсудят какие-нибудь ещё далеко идущие планы, чтоб уже точно весь мир содрогнулся.

— Ладно, — сдался Ник. — Скоро буду.