На златом крыльце сидели (джен)

Ник смущённо поставил едва начатую бутылочку пива на крыльцо и поднялся со ступенек. Охрана осталась у бронированного чёрного Эскалейда, перегородившего половину дороги, а к залитому тёплым вечерним солнцем домику прошёл только сам принц Виктор.

— Здравствуйте, — под взором его высочества Ник сунул руки в карманы и непроизвольно ссутулился, хотя, сказать по чести, в простом уютном дворике Монро и Розали его поношенные джинсы и кроссовки смотрелись уместнее, нежели строгий костюм и дорогие туфли.

— Николас Бёркхардт, — с ленцой проговорил Виктор, — мы не были представлены…

— Да-да, так сказать, знакомы заочно. Я видел вас в участке с полгода назад. Пожалуйста, просто Ник.

Виктор поморщился будто оказал великую честь говорящей жабе, а та настолько тупа, что смеет перебивать.

— Извините, что не предлагаю зайти, — продолжая смущённо улыбаться, вздохнул Ник. — Я сейчас живу у друзей, пока они в отъезде, и не могу приглашать кого-то без их ведома.

— Это дом Потрошителя? — презрительно уточнил принц. — Поговорим здесь.

— Чем могу… ну… с чем вы… Ну, то есть у вас ко мне какое-то дело?

Виктор заложил руки за спину, задумчиво прошёлся и соизволил приступить к сути своего визита.

— Ты, полагаю, хочешь вернуть свой дар Гримма, и для этого тебе нужна та же Ведьма, которая его отняла.

— Сваренное ею зелье, да, — оживился Ник. — Адалинда ведь у вас? Что вы хотите взамен?

— Ты отдашь мне оба ключа, — Виктор удостоил его снисходительного взгляда. — Да, я знаю, что теперь у тебя их два, и ты отдашь оба.

Ник погрустнел и опустил голову.

— Если бы вы приехали немного раньше… Нет, цена, конечно, очень высока, но не могу сказать, что даже бы не стал её рассматривать, просто сейчас это бессмысленно. Понимаете, их всегда хранили Гриммы, а я, как вы сами сказали, больше не Гримм. Почти полгода. Мне пришлось отдать ключи, и куда их увезли, я не знаю.

— Очень жаль, — бросил Виктор и, развернувшись, пошёл к калитке. — Всего доброго.

— Подождите! Ваше высочество! — Ник порывисто шагнул следом, но под взглядом охраны остановился. — Может быть, я смогу что-нибудь для вас сделать? Ну хоть что-нибудь…

Виктор остановился, подумал и неторопливо вернулся.

— Может быть. Да, но всё будет зависеть от тебя. Ты по-прежнему работаешь под началом моего брата, и мог бы… держать меня в курсе его перемещений, контактов, странных звонков, — в общем, всё, что сочтёшь интересным. И если сведения окажутся достаточно ценными…

— Знаете, — снова перебил Ник и, поддёрнув джинсы, растянутые на коленях, сел на крыльцо, — я вдруг подумал, что оно того не стоит.

Над двориком повисла удивлённая тишина.

— Ты настолько его боишься? — наконец спросил Виктор.

— Капитана? — хмыкнул Ник. — А чего мне его бояться? Ну, он строгий начальник, но справедливый, к тому же теперь, когда я больше не Гримм, наши интересы не сталкиваются. И вообще, вы не представляете, какое это облегчение — больше не делить окружающих на везенов и людей, расследовать самые обыкновенные преступления, забыть обо всех ваших Сопротивлениях, Знати, Феррат, заговорах и тайнах — и просто жить. Спасибо за предложение, ваше высочество, но мне ничего не нужно. До свидания.

Одарив его напоследок взглядом полным презрения, Виктор быстро прошёл путь до середины дорожки и так же быстро вернулся.

— От того, что ты не видишь везенов, они никуда не исчезли, — строго отчеканил он.

— Они были и до того, как я стал Гриммом, — Ник пожал плечами. — И ничего, мир без моего участия не рухнул.

— Ты мог защитить своих друзей. Сейчас — не можешь.

— Вы забываете, что я остался детективом полиции.

— А можешь быть Гриммом.

— Хорошо. Ключ из вашей коллекции.

— Что? — опешил Виктор.

— И тогда я соглашусь.

— Вот это наглость.

— Два ключа.

— Ты издеваешься? Я сотру тебя в по…

— Три ключа.

— Хорошо, давай поговорим! Ты осознаешь, что сейчас рискуешь не только своей жизнью, а ставишь под удар своих близких? Я уничтожу всех, кто тебе… Только попробуй сказать «Четыре», и!..

— И? — уточнил Ник.

Виктор сгрёб его за ворот футболки под горлом и, угорающее нависнув, зашипел прямо в лицо:

— И — войди в моё положение! Эта тварь является каждую ночь — каждую! ночь! — никакие двери её не останавливают!

— Да вы присаживайтесь, — прохрипел Ник, похлопав ладонью по ступеньке.

Виктор выпустил его футболку и рухнул рядом.

— Я выспаться смог только в самолёте, — в сердцах прошептал он. Хотя видно было, что только воспитание не позволяет принцу орать в голос. — Каждую ночь! Ты представляешь: каждую ночь видеть тебя с твоими проклятыми гриммовскими глазами?

— Убить пытался? — посочувствовал Ник.

— Если бы. Ведь это твой доппельгангер, твоя тёмная половина, Ник! Откуда в нём столько… столько такого?!..

— Доппельгангер… Откуда же мне знать? На то она и тёмная половина, что скрыта от нас самих, — философски заметил Ник и удивлённо поднял брови. — Если убить не пытался, а только приходил — неужели «моё» присутствие по ночам вас настолько смущает?

— Присутствие?! — Виктор снова сгрёб его за ворот, гневно сверкая глазами. — Он роняет доспехи по всему коридору, люстры, бьёт антиквариат, портит картины!

— Усы подрисовывает?

— Забрасывает фекалиями.

— Картины? — Ник осторожно высвободил футболку из холёных пальцев и на всякий случай немного отодвинулся.

— Не только, — хмуро пробормотал Виктор. — Да, не только! Разливает масло на полу в ванной, подсыпает перец в кофе, и не только перец… Я словно угодил в вольер к шимпанзе, и при этом стоило перебраться из замка в отель, как вольер переехал вместе со мной! Почему ты просто не мог спокойно лишиться дара?!

Ник задумчиво поскрёб затылок, пожевал губами — и приобрёл удивительное сходство с упомянутым приматом.

— Сила не уходит в никуда, — наконец изрёк он, — дар Гримма должен передаться кому-то из родственников по крови либо отомстить, чтобы обрести покой.

— Но почему мне?! — возмутился Виктор и, приподнявшись, махнул охране.

Хмурый шкафоподобный амбал выволок из Эскалейда Адалинду Шейд, обеими руками вцепившуюся в небольшой, но туго набитый саквояж, и за локоть подтащил к калитке. С последней встречи Ведьмочка немного осунулась, побледнела, но в целом выглядела ухоженно и даже нарядно, будто её недавно свозили в салон красоты и бутик дорогой одежды.

— Ваше высочество, я ведь не контролирую дар, пока он бродит отдельно от меня, — вздохнул Ник, — к тому же, если по совести, то Ведьма — лишь инструмент в ваших руках. Очень хорошо, что вы сохранили ей жизнь, иначе неизвестно, удалось бы всё исправить или нет.

— Никогда не угадаешь, где эта Ведьма ещё пригодится. Забирай. Но я не отдам ключи.

— Да знаю я. Даже если согласитесь — окажутся подделки. А деньги на подкуп вы захватили?

— Сколько? — оживился Виктор.

— Ну… — Ник развёл руками. — Давайте сто тысяч налом, так и быть, избавлю вас от моего доппельгангера.

Принц снова махнул в сторону Эскалейда, и вскоре к ним подошли два охранника и ведомая ими Адалинда. Второй охранник нёс кейс. Поднявшись с крыльца, Виктор вытащил двадцать толстых пачек, перемотанных банковской лентой, сложил в поданный охранником бумажный пакет и вручил Нику.

С делами было покончено. Вся напыщенная делегация вернулась в автомобиль и покинула тихую улочку.

Адалинда переступила туфельками на высоком каблуке и наконец подняла из-за пелены светлых волос настороженный взгляд. Ник похлопал ладонью по крыльцу рядом с собой. Устроившись на верхней ступеньке, Ведьмочка поставила саквояж в ноги и сразу же принялась что-то в нём искать, перебирая небогатый гардероб, пестрящий магазинными этикетками.

— Когда Виктор спросил, что это за тварь, я сказала ему, будто это твоя отделённая сила Гримма. Чтобы он вытащил меня из подвала. Но как мы оба знаем, сила Гримма ни во что не материализуется, — Адалинда выпрямилась, держа в руках бутылочку с мутной зелёной жидкостью и длинную острую иглу, и посмотрела ему в глаза. — Фантомы и телекинез — на такое способна только моя дочь. И раз помогала она тебе, то, видимо, она с твоей матерью? Ты знаешь, где они?

Ник покачал головой.

— Нам удалось связаться с ней через электронную почту, и она обещала помочь, но не сказала, куда они направятся после этого.

— Я должна найти моего ребёнка.

— Понимаю, — кивнул Ник, — не собираюсь мешать, но ничем не могу помочь.

— Ты уже помог. — Адалинда вынула из бутылочки пробку, поставила на крыльцо и, уколов палец, влила в жидкость несколько капель своей крови. — Терпеть не могу оставаться в долгу. Держи, пей маленькими глотками. Не сразу, но дар вернётся. А мне пора.

Подхватив саквояж, она встала и хотела идти, но Ник придержал её за руку.

— Подожди. Не ходи к капитану: ничем хорошим это не кончится, — предупредил он и отдал ей пакет. — Вот, тебе понадобятся в дороге.

— Беспокоишься за меня или за него? — усмехнулась Адалинда и, спрятав деньги среди вещей, помахала ему на прощание. — Ещё увидимся, Гримм.

— Надеюсь, нет, — пробормотал Ник ей вслед и поднёс бутылочку к губам.

Когда она скрылась из виду, за спиной тихо скрипнула дверь, и многочисленные шаги отдались вибрацией по всему телу. В поясницу Нику упёрлись острые коленки, а плечи обвили тонкие руки Джульетты. Справа на ступеньках устроились Монро и Розали, слева — смирившись, что возвышаться над разношёрстной дружной компанией будет неловко, всё-таки присоединился капитан Ренард.

— Ты зачем над Виктором издевался? — укорил он.

— Хотел послушать, чего он хочет. Опять же, интересно было, что мама ему там устроила, — признался Ник, понемногу отпивая зелье. — Хэнк и Трабл не звонили?

— Звонили, — Монро пустил по кругу упаковку с бутылками пива, а себе взял оставленную Ником. — Хотят проводить принца до аэропорта, и потом присоединятся к нам. Ну, давайте за возвращение нашего Гримма.

— Давайте лучше за женскую находчивость, — улыбнулся Ник. — Если бы Адалинда не догадалась, что говорить Виктору, если бы мама не вывела его из себя, если бы Джульетта не смогла до неё достучаться…

— Я всего лишь писала ей по три письма каждый день, — смутилась Джульетта и спрятала лицо, уткнувшись ему в затылок, — в течение полугода.

— За находчивость и настойчивость, — поддержал капитан и, когда они сдвинули бутылки — все с пивом, а Ник с зельем — посмотрел в сторону, куда ушла Адалинда.

Настойчивости ей хватит, но в пути Адалинде обязательно будут помогать, хотя она об этом никогда не узнает. Так уж повелось, что правда открывается только в самом конце.