Insane (джен)

Я смотрю на тебя, и порой мне кажется, что безумие передаётся воздушно-капельным путём. Эдакая инфекция повышенной заразности, от которой не нашли лекарства. Я пробовал, не получилось. Может, не очень-то и хотел. Может.

Порой мне кажется, что я тебя ненавижу. За то, что слишком много думаю о тебе. За то, что слишком часто мне хочется тебя увидеть. За то, что сейчас сижу в этом грёбаном кафе и наблюдаю за тем, как ты выходишь из корпуса и улыбаешься друзьям, беззаботно смеешься. А у меня на душе кошки скребут. Хотя, что там скрести-то уже? Безумно хочется закурить, но ты не любишь запах сигарет. Чёрт-чёрт-чёрт. Зарываюсь пальцами в волосы и беззвучно смеюсь. Что же это за херня такая?..

Меня в твоей жизни больше нет более четырёх месяцев. Четырёх месяцев, двух недель и одного дня, если точнее. Ты ведь знаешь, что я согласился бы с любым твоим решением. Зачем было то представление?..

Сто тридцать семь дней без тебя, без твоего присутствия рядом. А я так и не привык к тому, что тебя у меня больше нет. Всё так же завариваю по утрам твой любимый чай; когда ты вернешься с пробежки, ты придешь на кухню, как говоришь, «На запах», улыбнешься мне, отопьешь немного, побежишь быстро в душ, а потом мы будем долго сидеть на кухне, в уютной тишине или перебрасываясь фразами. Или пойдём на балкон. Ты как обычно откроешь все окна, — хорошо что ещё в первый месяц нашего совместного проживания тут поселился плед, — и мы будем стоять и наблюдать рассвет, или смотреть на ещё спящий в темноте город, с его редкими горящими окнами и деревьями, припорошенными снегом. Ты будешь стоять, опираясь спиной о мою грудь, а я буду водить кончиком носа по твоей шее, вдыхая твой запах и крепко обнимая тебя. Ради этого времени стоит вставать на три часа раньше. А потом я вспоминаю, что ты не вернешься. И чайник летел в стену, а всё, что лежало на столе — на пол. Впрочем, теперь вся посуда у нас (прости, у меня), небьющаяся, а чайники больше не бью. И бара больше нет. После того, как я за вечер уничтожил почти половину, а потом шатался по улицам и звал тебя, я не рискнул возобновлять запасы. Что случилось с другой его половиной я не помню, может, я опять напился, побил бутылки, разгромил квартиру и убежал опять тебя искать, может, сделал всё это трезвым, в состоянии амока. Не знаю. Не помню. И, знаешь, одна клякса на стене от разбитого чайника оказалась настолько удачной, что в центре я повесил часы. Нет, не с календарём, просто. Хотя такая мысль и была. Но, зачем? Я и так знаю сколько прошло.

И больше я не услышу твоего смеха, не увижу той особой твоей улыбки, не увижу эти потрясающие искорки в твоих глазах, от которых у меня перехватывало дыхание. Не будет скандалов, под конец которых мы едва сдерживали улыбки, не будет гонок на тележках по супермаркетам, ты не будешь засыпать в кресле, ожидая моего прихода, а я больше не буду переносить тебя в спальню на руках. Всегда удивлялся как ты можешь так крепко спать, что не чувствуешь этого. А наутро не будет больше хриплого со сна «Привет» (и никогда «Доброе утро»), неспешных поцелуев и прочего, от чего утро действительно становилось добрым, тихого смеха и счастья в твоих глазах, когда они смотрят на меня. Ты больше не будешь смущенно-довольно рассматривать в зеркале засосы у себя на шее, не будешь полчаса кутаться в шарф так, чтобы скрыть их все, а я больше не буду, ехидно улыбаясь, перед самым выходом, когда времени останется в обрез, ставить ещё несколько. Не будешь успокаивать меня одним своим прикосновением и тихим «Хватит», когда я уже буду едва в состоянии себя контролировать от ярости. Не будет поцелуев в нос на прощание. Не будешь встречать меня у трапа, а я больше не буду «Твоим волшебником», воплощая мелкие и побольше мечты. Всего этого больше не будет. Не могу (не хочу?) в это верить.

Ты больше не носишь шарфы.

Снова перевожу взгляд в окно. Вот вы уже перешли дорогу. Пора уходить, не хочу потерять тебя из виду.

Прости, что я так поступаю. Знаю, тебе бы это не понравилось. Но, прости, я не могу. Не могу по-другому. Не могу без тебя. Я пытался, правда. Не получилось. И не хочу попадаться сейчас тебе на глаза. Да, ты, может, вернешься. Из жалости. А я не хочу так. Поэтому, вот уже девяносто четыре дня как я тенью таскаюсь за тобой. Сначала жадно ловил любую информацию о тебе, потом… потом — вот это.

Едва я выхожу из кафе — и ты останавливаешься, оборачиваясь. Делаю шаг в сторону и сворачиваю в ближайший переулок. Похоже, на сегодня всё. Не хочу рисковать.

Когда на следующий день я вижу на тебе шарф, сердце пропускает удар от дикого коктейля эмоций. И бешеной надежды. Криво усмехаюсь. Да, я идиот, я знаю. И за это тоже — прости.

Порой, я представляю как ты сидишь рядом, смотришь на меня своим особым мягким взглядом, гладишь по волосам и говоришь «Ты окончательно сошёл с ума». Или меряешь шагами комнату и тоном сурового ментора читаешь лекцию на тему «Одержимость не есть хорошо» и «Сумасшествие и одержимость: комплексный подход к данным проблемам».

И, порой, мне кажется, что я действительно сошел с ума. Но, кажется, тогда преследуют галлюцинации? Пока что преследую только я.

Порой, мне почти интересно: это сумасшествие или одержимость? Порой, я спрашиваю это у тебя, но ты качаешь головой, всё так же мягко улыбаешься и молчишь. Обнимаешь меня, и я крепко обнимаю тебя в ответ, сбивчивым шепотом рассказывая как скучаю по тебе, как мне тебя не хватает, целую волосы, лицо, прячу лицо в изгиб шеи, целую её, кусаю и тут же зализываю укусы, а ты гладишь меня по спине, целуешь в висок и шепчешь «Тш-ш, я знаю. Я тоже скучаю». А потом всё равно отстраняешься, идешь к зеркалу, наматываешь на шею шарф и уходишь, а я не могу даже пошевелиться. И снова могу двигаться только тогда, когда за тобой закрывается дверь. Тут же выбегаю из комнаты, но тебя нигде нет.

И только вернувшись после нескольких часов бессмысленных поисков, вернувшись в квартиру и упав в кресло я вспоминаю, что всё это было бессмысленно, ведь тебя тут и не было.

И этот шарф… Если не надежда, то что мне остаётся?.. Спасибо тебе за это, за глупую иллюзию надежды. Когда она уйдёт, я пойду следом. А ты, как обычно, держишь меня на плаву, даже если не рядом.

Ты ведь ещё придёшь ко мне?..