Проклятье пало (джен)

Клубы лилового дыма расстилались по улицам Сторибрука в штате Мэн. Они поглощали людей и животных, возвращая им память. Эмма с раскрытым ртом наблюдала за этим из окон палаты, где умирал ее сын. Дымка поднималась все выше и выше, закрывая от ее взора город. Торчал лишь пик башни с часами. По городу пронеслись гулкие удары часов, они отсчитывали время, проведенное в этом мире. Бой ускорялся и становился громче. Скоро он и вовсе слился в единый звук.

Мэри Маргарет и Дэвид стояли подле нее, звук оглушал и заставлял падать на колени, зажав уши. Все вокруг лежали на асфальте и земле, свернувшись в клубок и стеная. Они пытались облегчить боль и страдания. Жители начали вспоминать свои прошлые жизни. Зачарованный лес. Перед глазами стоял их мир, далекий и родной. Это усилило боль; казалось, что она сжимала виски и затылок. Казалось, что сжималось и сердце, оно горело и полыхало. Люди падали и скрючивались, неважно, что они делали до этого. Многие погибли за рулем собственного автомобиля, въехав в здание и обняв столб. Многие лишились пальцев на руках, отрезав их обычным кухонным ножом во время приготовления завтрака.

Магия не тронула только Злую королеву, Спасителя, Генри, Темного и Белль. Остальные страдали, и они это видели. Дым проник во все здания и помещения, и больница не стала исключением. Доктор Вейл упал прямо перед шокированным Генри. Реджина без всякого объяснения перенесла ребенка в подвал склепа, подальше от людей и Свон. Эмма была в панике, на ее глазах в конвульсиях бились санитары и доктора. Некоторые пытались выцарапать свои глаза и оглушить себя, чтобы не слышать и не видеть этого кошмара, что творился вокруг них. Кто-то бился о пол и стены.

В один момент все прекратилось. Дым рассеялся. Стало легче дышать. Эмма выбежала на улицу в поисках Мэри Маргарет и Дэвида. Но, выйдя туда, она остолбенела. Землю покрывали лежащие в позе эмбриона старики и голые скелеты без плоти. Хотелось кричать и рыдать. Эмма зарылась руками в волосы и молча смотрела на этот ужас. Из глаз катились крупные слезы, они срывались с ее лица и разбивались о кожаную куртку. Она ничего не понимала. И не хотела понимать.

На окраине города под землей Реджина успокаивала Генри, который просил вернуть его к Эмме. Она боялась, что он увидит весь ужас снятия проклятья. Все трупы и прах людей. Впервые она жалела их. Они жили придуманной жизнью, чужой и серой. И они умерли в агонии, вспомнив прошлое. Теперь Злая королева хотела покинуть город и забыть об этом. Жить с Генри и растить его. Встретить старость и умереть в своей постели в окружении родных. Она больше ничего не хотела. Но Генри хотел иного.

— Поспи, сынок, — с этими словами мальчика окутал темный фиолетовый дымок, и он уснул на мягкой софе. Реджина хотела разобраться с этой проблемой.

Пелена спала с глаз, и появилась возможность выпрямиться и встать. Дул прохладный ветер. Перед глазами плыло, но боль ушла. Белоснежка протянула руку в сторону Принца и наткнулась на сухую старческую ладонь. Она отпрянула и резко повернула голову. В ушах зазвенело, и она поморщилась.

— Снежка, — она услышала голос мужа, теперь не похожий на прежний, — что с нами? Почему мы такие?

Дэвид рассматривал свои ладони и руки, они были сморщенные и жесткие. Сумев повернуть голову в сторону Снежки, он увидел старушку. Проседь белесых волос резко контрастировала со смольно-черными волосами, морщины изрезали некогда молодую кожу, и радужка глаз сменила цвет с серо-зеленого на светло-серый.

— Проклятье пало, — лишь пробормотала Белоснежка, смотря на Прекрасного принца.

На улицах Сторибрука, раньше наполненных гулом голосов и шумом двигателей, сейчас раздавались стоны и плач. Где-то вдали раздавалось пение птиц и шум прибоя в порту, но всем было не до прекрасной и вечно молодой природы. Магия запросила цену и насильно забрала ее. Жители заплатили частью своей жизни, которой и не существовало в замороженном городе. Об этой цене знали только Темный маг и Злая королева, и они как всегда сумели выкрутиться из ловушки тьмы.

Румпельштильцхен был рад, что Проклятье разрушено, ведь сейчас он может пересечь черту и отправиться на поиски сына. И сейчас с ним была его Белль, его Красавица. Махнув рукой, он перенес себя и Белль на границу города. Перед ним раскрывались новые горизонты, и он их покорит. Покорит вместе с любимой.

В это время Спасительница шла, пошатываясь и сдерживая тошноту, по главной улице города, ей приходилось переступать через еле узнаваемых людей, на чьих лицах застыли гримасы ужаса и боли, а высохшая кровь образовывала тонкие дорожки, которые велись изо рта и ушей. Кому-то удалось выцарапать глаза, и глазные яблоки были зажаты в одеревеневших сморщенных руках. Эмма натыкалась не только на трупы, но и на живых людей. Она подбегала к ним и надеялась, чтобы это были Мэри Маргарет и Дэвид. Но нет. Их здесь не было.

Генри спал, не подозревая, что творится в его родном городе. Он видел сладкий сон, такой детский и легкий. Реджина аккуратно накрыла его пледом и погладила по голове. Она начала готовить одно зелье. Зелье забвения. Зелье, которое облегчит боль ее сына. Защитит от реальности и боли. Генри забудет Сторибрук, Эмму и Прекрасных. Реджина хотела все лучшее для сына, и она сделает это ради него.

Проходя мимо кафе «У Бабушки», Свон услышала приглушенное рычание и крики. Когда Эмма заглянула в помещение, она сразу отшатнулась и подперла собой стеклянную дверь, при этом рвано дыша. На ее глазах волк раздирал человека, он вгрызался мужчине в живот, разрывая на куски. В углу комнаты сидела женщина, парализованная ужасом увиденного. Эмма побежала подальше от кафе. Она просто бежала, спотыкаясь о трупы и еле живых людей.

Возле библиотеки она заметила знакомое светлое пальто. Пальто Мэри Маргарет. Подбежав к ней, она еле узнала подругу.

— Эмма, ты смогла… — Белоснежка лишь шептала. — Дэвид, Дэйв…

Эмма метнулась к нему, перевернув его, она увидела кровавое пятно, расползшееся по его куртке. Прижав пальцы к шее, Эмма ничего не почувствовала. Ни единого вздоха, ни слабого удара сердца. Слегка теплая кожа обожгла ее пальцы как раскаленный металл.

— Его больше нет, — еле слышно пробормотала она, но Мэри все услышала. Мир для нее рухнул, ее истинная любовь умерла. Умерла и она. Сдерживаться больше не было сил, да и не было смысла. Радость обретения дочери обернулась потерей любимого. Взвыв, она изо всех оставшихся сил ударила по асфальту. Слезы градом катились из глаз, ее охватывала истерика.

— Доченька, Эмма… Ты нашла нас. Ты разрушила Проклятье…

Магия гуляла по городу, ища своего владельца. Клубы сиреневой дымки то и дело ныряли в бездыханные тела, оставаясь в каждом из них. Но какая-то часть нашла живого хозяина. Эмму окружила ярко-лиловая сверкающая тьма, она проникала в нее. Глаза вновь застилал туман, в воздухе витал еле знакомый аромат. Аромат магии. Светлая магия вдыхала в нее силы. Опрокинув голову, Свон выгнулась и застонала от боли. Все тело было напряжено, словно струна. Пальцы неимоверно жгло, яркие искры слетали при каждом движении.

В один миг все закончилось: боль и жжение прошли, тело расслабилось, чувствуя силу магии. Свон взмахнула ладонью и переместила Мэри Маргарет и Дэвида в пустую палату, уложив последнего на койку.

— Найди Генри, спаси его от Реджины.

Эмма, представляя кладбище и склеп мэра, еще раз взмахнула рукой и оказалась возле него. Склеп окружала мерцающая оболочка, и при попытке пройти сквозь нее девушка подпалила куртку. Чертыхаясь, она направила волны своей магии на защитное поле.

Реджина сразу почувствовала, что ее поле колеблется под воздействием сильной магии. Поцеловав Генри в макушку, она поднялась наверх и посмотрела в небольшое окно, но быстро отшатнулась и побежала вниз, чтобы собрать все нужное для отступления.

Наплевав на все, Свон прорвалась через поле, обжигая кожу и опаляя волосы. С помощью магии она отодвинула гроб с Генри-старшим. Когда Эмма вбежала в единственное помещение, она увидела лишь рассеивающийся фиолетовый дымок.

Втянув носом вязкий запах темной магии, девушка обвела комнату взглядом. На софе все еще лежал собранный рюкзак мальчика; посмотрев, что находилось внутри него, Свон поняла, что Реджина собиралась увезти его из Сторибрука. Собравшись с мыслями, она представила границу города и переместилась. Эмма вышла за черту и начала ожидать, когда покажется мерседес мэра.

Она ждала, и холодный ветер бил по опаленной коже и доставлял дискомфорт, пахло жжеными волосами, кожа куртки прилипла к коже на руках и неприятно вырывала волоски.

— Как вторая кожа, — горько усмехнулась Свон, передергивая плечами и отрывая куртку от плоти.

Как и ожидалось, черная машина пересекла черту и резко затормозила перед девушкой. Оперев руки о капот мерседеса, Свон увидела спящего сына на переднем сиденье и удивленную Миллс. Женщина выскочила из машины и направилась к Эмме, яростно взмахивая рукой в попытке зажечь фаербол. Но она не учла одного: магии здесь у нее не было.

Свон усмехнулась и, глядя на озлобленную женщину, зажгла огненный шар. Реджина шокированно смотрела на нее, глотая ртом воздух.

— Что ты сделала с городом? Что с Генри? — Эмма продолжала крутить в руке фаербол, а Миллс пятилась к спасительной черте. — Отвечай, ведьма!

— Это последствия Проклятья, они заплатили цену магии!

— Почему не ты или Голд? Это же вы создали его! Вы наложили его и должны заплатить, а не невинные люди! — Свон замахнулась огненным шаром на Реджину, но она уже переступила черту и смогла потушить его. Миллс, сделав выпад, швырнула в Спасительницу клинки, и та, не успев увернуться от одного, взвыла от боли и упала на колени. Вытащив острие, Свон начала зажимать рану, но кровь не останавливалась и продолжала хлестать.

Злая Королева схватила девушку за подбородок и, заставляя смотреть ей в глаза, прошипела:

— И тебя называют Спасительницей? Ты себя спасти не можешь! — женщина толкнула Эмму в плечо, и та повалилась на землю. — Прощайте, мисс Свон.

Последние силы покидали Эмму: проведя ладонью над раной, она сумела создать лишь пару бледных искорок. Свон беспомощно смотрела вслед машине, которая стремительно увозила ее сына.

Одинокая слеза упала на асфальт, смешиваясь с темной кровью.

— Генри, дорогой, я хочу тебе кое-что рассказать, — женщина попыталась подняться на локтях, но снова упала на мягкие подушки, — я скрывала от тебя правду 20 лет. Прости меня, если сможешь.

— Мама? — мужчина сжал слабую ладонь матери, вглядываясь в ее тусклые глаза.

— В кабинете, в моем столе, есть ящик, там лежит небольшой розоватый камушек, принеси его мне, — она закашлялась, выплевывая сгустки крови.

Взяв его в руки, Генри почувствовал головокружение. Видения больно ударили в голову, врываясь и переворачивая мир мужчины.

— Сторибрук… Эмма Свон… Мэри Маргарет… Дэвид… Мистер Голд… Магия… — бормотал он, сжимая голову в руках. В крови бурлила злость, она невидимыми нитями боли пронизывала его тело, впивалась в сознание, заставляя сильнее стискивать голову руками.

— Как ты посмела!? — Генри ворвался в спальню Злой Королевы, но застал лишь бездыханное тело. Присев около кровати, Генри заплакал.

Мужчина размазывал слезы обиды и злости по щекам, как делал это в далеком детстве. Ни один из родных не верил ему, что сказка реальна. Если бы они поверили, если бы он смог убедить Эмму раньше, то сейчас они могли бы быть рядом.

На похоронах были только коллеги и соседи Реджины. Солнце неумолимо пекло, раскаленный воздух впивался в легкие. Мужчины нетерпеливо оттягивали вороты рубах, женщины нервно теребили край пиджака или крутили в руках цветы. Отполированный гроб сверкал на солнце, ослепляя присутствующих. Священник медленно произносил речь. Потом так же медленно опускался гроб, усеянный цветами. В тени дерева стоял мужчина, с нажимом навалившийся на трость. Он неотрывно смотрел на черный с позолотой гроб, мысленно отмечая, что это ее любимое сочетание. Когда все разошлись, он подошел и возложил одну алую розу на свежую могилу.

* * *

Как только он пересек черту проклятого города, на его машину обрушился ливень. Резко крутанув руль, Генри еле избежал столкновения с дорожным знаком. Мужчина рвано выдохнул, когда увидел черное небо, на котором виднелись вспышки молний. Телефон жалобно запиликал, оповещая о том, что связь потеряна.

Чертыхаясь, Миллс завел двигатель и двинулся в сторону центра города. Его встретили обрушившиеся здания, поломанные столбы и пустынные улицы. Проехав по улицам, Генри не застал ни души. В поле зрения появился некогда белый особняк, и мужчина припарковался около него.

Прекрасный сад Злой Королевы высох и опустел, оставив после себя лишь воспоминание. Дверь слетела с петель, и в доме пахло сыростью. Он напоминал дома из фильмов про апокалипсис. Обведя прихожую взглядом, Генри снова рвано выдохнул. Он прошел в столовую и увидел на столе небольшой конверт, который лежал на Книге сказок. Он уселся на свой стул, так и стоявший тут последние 20 лет, и разорвал конверт.

«Дорогой Генри!

Если ты читаешь это письмо, значит, ты вернулся. Мне так жаль. После снятия Проклятья выжили только я, несколько гномов и принц Эрик. Магия взяла свое.

Голд и Реджина бежали. Эмма погибла от ее рук, она не смогла одолеть ведьму. Она пыталась спасти тебя. Не кори себя, ты не виноват, ты был ребенком.

Книга сказок будет напоминать тебе о нас. Помни нас такими, какими мы были. Героями со своими пороками и злодеями со своей историей.

С любовью, Белоснежка»

Миллс отложил письмо и взял в руки пыльную книгу. Стерев рукавом пыль, он открыл ее на любимом месте. На рождении дочери Белоснежки и Прекрасного принца. Слезы прочертили дорожки на щеках мужчины и упали на изображении младенца, завернутого в белое вязаное одеяльце с вышитым именем. Как только слеза упала на страницу, город озарило яркое сияние, но Генри этого не заметил.

* * *

Они неторопливо пили чай и непринужденно обсуждали прошедший день. Она рассказывала об успехах их дочери, он — о договоре с крупной компанией. Вдруг Румпельштильцхен замолчал и расплескал горячую жидкость, Белль мгновенно схватила салфетку и принялась промачивать идеально отглаженные брюки мужа.

— Что случилось? Колено снова ноет? — она обеспокоенно дотронулась до его колена.

— Ничего страшного, дорогая. Вспомнил об одном деле, — солгал он, ставя чашку на стол. Белль недоверчиво посмотрела ему в глаза, но он отвел взгляд. Женщина уложила выбившуюся прядку за ухо и села за стол, сверля мужа глазами. На мгновенье его глаза изменились, на мгновение они стали крокодильими.

— Румпель?

— Мальчишка в городе, и он освободил магию, — Голд повернулся к Белль, и она увидела давно забытый блеск в его глазах. Но мужчина схватился за сердце и начал сползать с кресла на пол, хватая воздух ртом. Белль вскрикнула и бросилась к мужу.

— Брианна! Вызывай скорую! Отцу плохо! — Белль судорожно пыталась отсчитать нужную дозировку лекарства, чтобы муж продержался до приезда докторов. — Брианна!

Девушка с темными волосами, перескакивая ступеньки, тараторила в трубку адрес и имя отца. Добежав до отца, она приняла лекарства из трясущихся рук матери и влила ему их в рот. Брианна, тяжело дыша, отцовским движением встряхнула ладонью, и с кончиков пальцев посыпались яркие искорки. Белль округлила глаза и смотрела на так же шокированную дочь, которая замерла над еле дышавшим отцом.

— Доченька, ты можешь помочь ему! — Белль схватила ее за руку и положила ее ладонь на сердце Румпеля.

— Ты о чем? Как я могу помочь?! — Брианна все еще шокировано смотрела на слетающие с кончиков пальцев мерцающие искорки.

— Проведи ладонью над отцом, молю, проведи, и магия все сделает сама! — у Белль срывался голос, в глазах стояли слезы, и тело билось в крупной дрожи. Брианна, доверившись маме, провела ладонью над умирающим отцом, и его окружило темное сияние, в нем, словно в космосе, мерцали белесые звездочки. Румпель рвано дышал, все еще сжимая рубашку в районе сердца. Он открыл глаза и посмотрел на улыбающуюся дочку.

— Брианна, спасибо, — и шепотом добавил: —имя имеет значение.