Ты был прав, Лютик! (джен)

Президент Коин устало вздохнула.

— Ну, хорошо, ты допущена к операции, — произнесла она, занося мое имя в какой-то бланк. — Распишись.

Я возликовала, быстро поставила закорючку и чуть ли не вприпрыжку бросилась домой.

Меня допустили в Капитолий! Я смогу заняться настоящим делом! Я буду спасать жизни! Примроуз Эвердин, врач из тринадцатого дистрикта!

Мамы не было дома. Обычная история — с этими бомбежками она даже ночью работает. А меня не пускает — я якобы высыпаться должна... Но ведь именно сегодня мне так нужна ее поддержка: в моей жизни такое важное событие!

Я подхватила на руки Лютика. Кот недовольно зашипел и отвернул от меня морду. Мой облезлый кошак ненавидел "рукоприкладство".

Я рассмеялась.

— Меня допустили! Слышишь, Лютик, допустили! — я принялась кружить кота по комнате.

Лютик гневно зашипел и взмахнул лапой, награждая меня длинными алыми царапинами. Я невольно выпустила его. Кот выгнул дугой спину и скрылся под кроватью.

— Эй, ты чего, не рад? — растерянно спросила я. Лютик, конечно, не любил "рукоприкладства", но так себя никогда не вел. Да и обычно он радовался вместе со мной.

Из—под кровати донеслось шипение.

— Ну и пусть! Зато Китнисс будет мной гордиться! — заявила я.

Насмешливо сверкнули зеленые глазищи.

— Будет-будет! — уверенно произнесла я.— Сначала поворчит, а потом...

Недовольный мяв. Я даже под кроватью увидела встопорщенную шерсть Лютика. Он всем своим видом не одобрял меня!

— Ты прямо как Китнисс! Она тоже меня бы с удовольствием дома заперла! — рассердилась я. — А вот Коин!

Зеленые щелки мгновенно сузились. Мой кот по непонятной причине невзлюбил президента тринадцатого дистрикта. Вечно выпускал когти, царапался, бросался ей под ноги.

А, ну и пусть! Я покажу Китнисс, что она может гордиться своей сестрой так же, как я горжусь ею.

.............................................

Дети. Маленькие дети. Раненые. Плачущие. В воздухе вокруг Капитолия витает страх. Нет, не страх. Настоящий ужас.

Я прижимаю к себе маленькую хнычущую девушку. Обнимаю ее вздрагивающие плечи, глажу по волосам. Этого не могло произойти! Это же дети!

Дети напуганы. Некоторые из них мертвы. Мои руки на автомате выполняют привычную работу, а я оглядываюсь вокруг. Горло сжимается. Парашюты. Серебряные парашюты. Малыши ждали подарков. Какая низость!

Кто-то пробивается ко мне. Китнисс! Наши взгляды встречаются. Я улыбаюсь. Она жива! Капитолий ничего не смог сделать с ней!

Она уже у черты. Уже почти рядом со мной. Ее лицо белее мела. Показалось ли мне, или ее губы на самом деле произносят слово: "Уходи!"?

"Китнисс, Сноу — чудовище!", — хочу сказать я.

— Китнисс...

И страшный грохот разрывает мир. А я — в его эпицентре.

Огонь. Боль. Ужас.

"Это ловушка. Капитолий...Сноу..." — мысли отказываются формироваться.

Боль разрывает меня на части. Я в огне. Я кричу, но не слышу собственного крика.

Нет. Китнисс. Это все видит Китнисс. Я должна быть сильной — ради сестры.

Капитолий ничего не смог сделать с ней — но смог со мной.

Боль. Все пространство вокруг меня затопили боль и огонь.

"Мама... Китнисс... Лютик...", — успеваю подумать я, и наступает тишина.

Тишина и спокойствие. Боли нет. А я — лечу.

Ты был прав, Лютик!