Надежда на смерть (гет)

В камере подземелья, где она теперь жила, было холодно и темно, от каменных стен веяло сыростью и плесенью. В камере по соседству сидел парень. Он с ненавистью смотрел на Гермиону, но не мог ничего сказать. Ему, как отбросу магического общества, не разрешалось говорить, поэтому вместо языка во рту у него был лишь обрубок. Гермиона понимала, что он вправе ее ненавидеть. В отличие от него, у нее, единственной грязнокровки во всей Англии, не было клейма рабыни. Да и условия ее заточения были не такими жестокими, как у других: когда в подземелье становилось невыносимо холодно, ей приносили теплое одеяло, кормили ее не объедками, а нормальной пищей. Все, происходящее с ней, казалось кошмарным сном, который никак не может закончиться.

Гермиона не знала, когда все пошло не так. Может, когда Гарри увидел мертвое тело Джинни в день свадьбы Билла и Флер? Или когда до них дошли слухи, что близнецов Уизли схватили и замучали до смерти? А для нее мир рухнул тогда, когда она увидела свой горящий дом, в котором провела всю жизнь, и услышала безумные крики горящих заживо родителей? Когда надежда в их сердцах погасла? Гермиона не знала ответа. С болью она вспоминала последние месяцы.

Как радостно начинался день свадьбы! Шатер, угощение, наряды, красавица невеста, в воздушном платье и с диадемой в белокурых волосах. Гермионе казалось, что она попала в сказку, так все было волшебно и нереально. Кто бы мог подумать, что не успеют молодые станцевать свой первый танец, как появятся Пожиратели? Могла ли предположить Молли Уизли, что в этот день потеряет дочурку? Джинни умерла нелепо и глупо: вместо того, чтобы бежать с родителями, она попыталась сопротивляться. Ничего удивительного в том, что темный волшебник с легкостью отбил ее слабое оглушающее заклинание и, играючи, без каких-либо усилий убил ее. Гермиона с ужасом смотрела, как зеленый луч пронзает тело Джинни, и глаза подруги моментально стекленеют. А затем Гермиона увидела глаза Гарри. Они с Джинни уже давно разбежались, решив остаться просто друзьями. Но Гарри продолжал любить Джинни, наверное, не так сильно, как раньше. Смерть Джинни Уизли надломила его.

Гермиона, Гарри и Рон с трудом сбежали оттуда. Рон, не видевший смерти Джинни, не подозревал о гибели сестры. Гермиона не смогла ему сказать, поэтому Гарри сам поговорил с другом. Гермиона не знала, что было в голове и сердце Рона. Похоже, ничего хорошего, потому что спустя три недели он ушел от них, перед этим подравшись с Гарри. Гермиона, бросившаяся разнимать их, получила от Рона по лицу и сразу потеряла сознание. Когда же она очнулась, Рона в палатке не было, а Гарри забинтовывал ей голову.

Тогда Гермиона поняла, что ей не хочется жить. Она начала жаждать смерти. В ее сознание родилась мысль о суициде: два раза она пыталась порезать вены, но Гарри успевал ее спасти. После второй неудачной попытки умереть, Гермиона вдруг осознала эгоистичность своего поступка. Она обещала, что никогда не бросит Гарри и всегда будет рядом. В тот же вечер она долго просила у Гарри прощение, говорила что-то бессвязное, клялась, что больше никогда не будет думать только о себе. Гарри простил ее. В тот вечер они впервые поцеловались.

Гермиона знала, что это неправильно, но уже не могла остановиться. Она, как наркоман, наслаждалась близостью с Гарри, а ночами мучалась от кошмаров, в которых Рон и Джинни обвиняли ее в измене, Джинни называла ее разлучницей. Это были всего лишь сны, но легче от этого осознание Гермионе не становилось.

Гермиона с болью и тоской вспоминала часы, проведенные с Гарри. Они были одни, и никто их не тревожил. Гарри избегал в разговорах упоминаний Рона, будто того не существовало, но Гермиона знала, что Гарри каждый раз, собираясь покинуть очередное укромное местечко, с тоской осматривается, надеясь увидеть знакомую долговязую фигуру и рыжую шевелюру. Но Рон не появлялся.

В Рождество Гарри захотел посетить Годрикову впадину. Гермиона не возражала. Ей было все равно куда отправляться, лишь бы не попасться в лапы егерей или Пожирателей. В Годриковой впадине было тихо и умиротворенно. Снег укутывал дома и деревья, в окнах горели огни, фонари освещали улицу. Все это напоминало рождественскую картинку. Но ни Гарри, ни Гермиона не чувствовали радости. Они подошли к разрушенному дому. Гарри с минуту смотрел на место, в котором прошли первые месяцы его жизни, а затем резко развернулся и пошел в сторону кладбища. Они долго искали могилу Лили и Джеймса Поттеров. А когда нашли, то увидели возле нее закутанную в пальто старуху. Гарри вспомнил, что она была на свадьбе Билла и Флер. Гермиона с неохотой пошла за старухой и Гарри. Ей стало страшно, предчувствие беды сдавило ей горло, и она с трудом могла дышать. От волнения разболелся живот, и она прижала к нему руку. В доме старухи было темно, и та зажгла свечи. А затем, повернувшись к Гарри, что-то прошипела. Гермиона прекрасно помнила это шипение: так говорил Гарри со змеей на втором курсе. Не успела она среагировать, как Гарри, схватив ее за руку, трансгрессировал. Оказавшись в безопасности, он спросил:

— Все хорошо?

— Да, мы в порядке, — тихо ответила Гермиона, и увидела в глазах Гарри облегчение.

К февралю Гермиона уже с трудом переносила холодные ночи. Закутываясь в одеяло, она прижимала к округлившемуся животу руки и тихо шептала:

— Все будет хорошо, все будет хорошо.

Но она с трудом верила в это. Уже ничего не будет как раньше.

А в конце февраля вернулся Рон. Гермиона, оглядев его, подумала, что не похож он на человека в бегах. Что-то было не так в его рассказе: Рон говорил, что последние два месяца прятался в заброшенной хижине и питался мелкой дичью, которую с трудом ловил, но он не казался исхудавшим. Как он их нашел Рон не смог объяснить. А она не смогла объяснить ему, что ждет ребенка, лишь молча смотрела на его изумленный взгляд, когда он увидел ее живот. Рон ничего не сказал и сделал вид, что ничего не заметил. Так же он притворился, что не увидел, как Гарри отдал Гермионе половину своей порции.

Гермиона пыталась, но не могла радоваться возвращению Рона — он стал чужим. А на следующее утро он сдал их в руки егерей. Кто бы мог подумать, что Рон Уизли предаст всех ради спасения своей шкуры?

Гермиона до сих пор старается избегать встречи с Белатриссой, вспоминая, как та ее пытала. Гермиону бросили на пол, и Белатрисса начала с Круциатуса. Боль вгрызалась в каждую частичку тела, словно злобный зверь. Гермиона сорвала голос от крика. Ей было страшно, но не за себя, а за малыша, которого она носила под сердцем. После Круциатуса пошли режущие заклинания. Неизвестно, как бы еще ее мучала Лестрейндж, если бы не Гарри и Добби. Прежде чем домовик унес их прочь из Малфой-мэнора, Гермиона успела увидеть Драко Малфоя, на которого обрушился гнев Белатриссы.

Когда они оказались в «Ракушке», Флер сразу же принялась хлопотать над Гермионой, выгнав всех из комнаты. Гарри с серым лицом не двигаясь сидел на лестнице и прислушивался к каждому звуку. Шли часы, а Флер все не появлялась. Спустя десять часов рядом с Гарри неслышно опустилась Флер и, положив руку ему на плечо, печально произнесла:

— Мне очень жаль, — Гарри почувствовал, как в груди все сжимается, — ребенка спасти не удалось.

— А что с Гермионой? — хрипло спросил Гарри.

— Она очень слаба, но ты можешь к ней подняться.

* * *

Гермиона тяжело вздохнула и потянулась, разминая затёкшее тело. В камере стояла низкая лежанка, покрытая одеялом, но Гермиона большую часть времени проводила на полу, обхватив колени руками и уткнувшись в них лбом.

Почему же ей так «повезло»? Почему на ней нет клейма раба и не обрублен язык? Она знает ответ на этот вопрос, но не хочет принимать его. Как так получилось, что часть души Темного лорда проскочила в нее? Она ведь всего лишь закрыла собой Гарри от убивающего заклятья. Она не могла позволить ему умереть! Не сейчас, когда Хогвартс рушится, а люди один за другим погибают от заклятий Пожирателей.

Но, как бы ей не хотелось обратного, она оказалась крестражем. Пожиратели с презрением смотрели на нее, но не решались и пальцем тронуть, особенно после того, как Волан-де-Морт жестоко убил Пожирателя, посмевшего изнасиловать Гермиону. А бывшие друзья, приходящее безмолвными тенями за хозяевами, с ненавистью и отвращением смотрели на нее. Да и что они могли подумать, когда видели ее в черном дорогом платье и с меткой лорда на левой руке?

Гермиона надеялась заболеть и умереть, но раз в неделю к ней спускался Снейп и поил зельями. Гермиона делала вид, что не узнает его; она до последнего верила, что Снейп на стороне Дамблдора и Ордена Феникса, но она ошиблась.

Гермиона потерла уставшие глаза. Поднявшись на ноги, она взяла кусочек мела и начертила вертикальную чёрточку на стене. Она сидела в этом подземелье девять месяцев и три дня.

В тарелке на полу лежало несколько кусков хлеба: свежего, еще теплого, не смотря на низкую температуру в подземелье. Гермиона взяла один кусок и протянула парню из соседней клетки. На миг в его глазах она увидела благодарность, которую затем сменила животная жадность. Парень выхватил из ее рук хлеб и забился в угол. Давясь, он быстро проглотил хлеб, свернулся клубком и заснул.

Гермиона легла на лежанку и закуталась в одеяло. Достав из кармана фотографию, она с любовью и тоской взглянула на нее. С потертой колдографии на нее смотрел Гарри и улыбался. Прижав к груди колдографию, Гермиона закрыла глаза и медленно уснула.

Она не знала, что через несколько месяцев переедет в шикарную комнату из этого подземелья, а еще через пару месяцев все Пожиратели начнут величать ее госпожой. А потом, когда Темный лорд окончательно доверится ей, она проткнет сердце клыком Василиска, а Драко Малфой убьет Волан-де-Морта. Гермиона и не догадывалась, что когда умрет, окажется на светлой полянке, залитой солнечным светом, а рядом с ней будет Гарри, с которым она никогда больше не расстанется. Он улыбнётся ей и скажет:

— Наконец-то ты пришла! Я так долго ждал тебя, любимая!

Но все это будет позже, а пока она спит, прижав к груди колдографию любимого, и надеется на смерть.