Вассал (джен)

Название: Вассал (Liegeman)

Автор: philomytha

Джен. Эйрел, Иллиан. Missing scene из финала "Ученика воина".

Перевод мой. Взято с http://community.livejournal.com/lmb_challenge/20727.html

* * *

В СБ Эйрел отправился лично. Это он был Иллиану должен. Он вызывающе махнул Императорским Помилованием перед носом дежурного сержанта-СБшника, и тот отпрянул в явном испуге. Мысли охранника Эйрел вполне мог прочесть по лицу: хорошо дразнить волка, когда тот в клетке, но теперь-то он освободится. Эйрел сжал зубы и понадеялся, что небрежно брошенное Майлзу заверение "вреда ему не причинили" окажется полностью правдой.

К камере он спустился, шагая через две ступеньки. Охранник набрал код, отпирающий дверь, и торопливо отступил. Клетушка была совершенно голой — просто белая коробочка, в которой не было ничего, кроме самого заключенного: Иллиан сидел на полу, скрестив ноги и привалившись к стене. Он был чуть бледнее и худее, чем обычно, и отросшая за месяц борода не до конца скрывала желтоватый синяк на челюсти. Из горла Эйрела вырвался невольный рык. Иллиан приоткрыл глаза.

— А-а, — хриплым голосом проговорил он. — Это ты. Собираешься ко мне присоединиться?

— Увы, нет. Твой небольшой отпуск закончен. С Майлза сняты все обвинения, А Хессман, похоже, очень скоро окажется в этой самой камере. Грегор приказал освободить тебя.

— А. Отлично. — Иллиан на мгновение прикрыл глаза. Вид у него был скорее пришибленный, но, в конце концов, у него был целый месяц, чтобы пережить и свою досаду, и нетерпение. Он поднялся на ноги, медленно и неловко, и Эйрел шагнул к нему, ненавязчиво поддержав под локоть.

Иллиан не произнес ничего, и даже его спина, застывшая в защитном напряжении, не расслабилась до тех пор, пока они не вышли из тюремного блока и не подошли к лифтовой шахте, ведущей на первый этаж.

Лишь тогда он заговорил:

— Рад, что все обернулось хорошо, но думаю, лучше тебе пока держать Майлза от меня подальше. А что стало с этими чертовыми наемниками?

— Теперь они твои, — усмехнулся Эйрел. — Грегор объявил их Коронным Войском, приписал к СБ, и ты можешь их использовать, как сочтешь подходящим.

Слегка порозовевшее лицо Иллиана снова лишилось красок, и он, кажется, пошатнулся.

— Что, Майлз теперь у меня в подчинении?!

— Нет, только его наемники, — ответил Эйрел, подавив смешок. — Майлза отправили в Академию, благодарение богу. — Он отпустил руку Иллиана и кивнул маячившему поблизости медтехнику. — Остальные новости ты узнаешь после того, как побываешь у врачей.

Не обращая внимания на слабые протесты Иллиана, он довел его до клиники СБ и устроился настороженно ожидать в приемной.

— Просто усталость и воздействие одиночного заключения, — доложил через несколько минут старший терапевт. — Синяки исключительно поверхностные. — Эйрел насупил брови, и врач почувствовал себя неуютно.

Эйрел зашел в смотровую, где на кушетке сидел замкнувшийся, непроницаемый Иллиан.

— Значит, — произнес он, не глядя на Эйрела, — ты хочешь, чтобы я вернулся.

— Мне необходимо, чтобы ты вернулся, и как можно скорей. За последний месяц СБ была более чем бесполезна.

— Осмелюсь сказать, что так. — По лицу Иллиана ничего нельзя было прочесть. О чем он думал весь месяц в одиночке? Он помолчал и спросил: — Как ты убедил Грегора, что я тайно не прикрывал тебя и твои дела?

— Не я, Майлз. Я просто сидел и смотрел. Как только Грегор понял, что тот не предатель, весь клубок распутался. Хессман сдал Фордрозду.

Губы Иллиана дрогнули в усмешке:

— Жаль, я не видел.

— Это было еще то шоу.

Терапевт суетливо проверил показания приборов.

— Вам нет необходимости больше оставаться здесь, сэр. На ближайшее время вам показан только отдых и хорошее питание. Вы можете, э, вернуться к исполнению своих обязанностей через двое суток, если... — он смолк, неуверенно глядя на премьер-министра. Физиономия Иллиана была все такой же бесстрастной, но Эйрел видел, что у него что-то на уме.

— Почему бы тебе не пойти отобедать со мной? — предложил Эйрел. — О делах мы говорить не будем, — добавил он, покосившись на медика. — Но последний месяц мне тебя не хватало.

Иллиан вздохнул.

— Хорошо.

Он встал и вышел в санитарную комнату — привести себя в порядок и переодеться. Эйрел ждал, медик осторожно ходил вокруг буквально на цыпочках. Наконец через несколько минут Иллиан вышел: побрившийся, в мундире, такой же почти, как всегда, если не считать бледности. Они молча вышли из лазарета и направились к столовой. Эйрел внимательно разглядывал своего "сторожевого пса", мысленно спрашивая себя, как лучше всего привести его в себя. До того он думал подразнить шефа СБ иронией ситуации, что тот оказался заключенным в своей же собственной тюрьме, но что-то в молчании Иллиана удержало его от этой мысли. Не время пока.

Они заняли отдельный зальчик рядом с основной столовой. Иллиан отключил камеры и датчики, как только они туда вошли. Ели они практически в молчании, и на вопросы Эйрела Иллиан отвечал односложно. Наконец, Эйрел сдался и стал ждать, пока тот сам произнесет то, о чем думает.

Когда Иллиан заговорил, его слова прозвучали так тихо, что Эйрел был вынужден напрячь слух.

— Наверное, мне стоит подать в отставку.

Эйрел поднял бровь.

— Почему же? — Он не смог произнести это совершенно бесстрастно.

— Грегор был прав насчет меня.

Эйрел замер и ждал.

— Я не имею в виду, конкретно в этой ситуации, но в целом. Я в первую очередь верен... не ему. И он это знает. Ты — тоже.

Эйрел знал. Когда он говорил с Грегором, то чувствовал, что вопрос этот деликатный и напряженный, хотя он прошелся по этой теме как можно легче. Но вряд ли это удастся ему сейчас.

— Как могу я служить ему в качестве шефа СБ, когда моя верность разделена между несколькими людьми? Это работало, когда вся имперская власть была у тебя как у Регента, но теперь я должен вложить свои руки в ладони Грегора, и только его. Но это не правда.

Эйрел подумал, не стоит ли провести Иллиана через формальную процедуру "освобождения рук", и не стал даже предлагать. Это уже было сделано, когда Грегор занимал свой пост, и дело было не в этом. Отношения присяги на Барраяре формально подтверждают и провозглашают верность, как брак провозглашает любовь, но здесь проблема была не в формальности, а в тех узах, которые она отражала. Узы, которые не разрываются просто ритуалом.

Он подумал и сказал:

— Но мы все разделяем свою верность, в конце концов. Ты это знаешь. Ты же проверяешь тех, кому доверяешь стоять за спиной императора с заряженным нейробластером. И не требуешь, чтобы Грегор был для них единственным важным человеком в мире.

— Иногда я думаю, что сделал бы это, если бы мог, — пробормотал Иллиан.

— Чушь собачья. Они же люди. Мы сохраняем здравый рассудок прежде всего потому, что у нас есть близкие. И любой попадет в нелегкую ситуацию, если интересы самого императора войдут в конфликт с... с интересами тех, кого он любит и о ком заботится.

— Но никто из них не делит свою верность между императором и другим высокопоставленным лицом в его правительстве. Если бы я проверял сам себя, я бы не допустил себя к этой работе. Не сейчас.

— Вот поэтому ты ею и должен заниматься, — ответил Эйрел, надеясь, что нашел выход из этой непроходимой чащи сложностей. — Ты способен судить объективно, даже о себе самом. Грегору нужен шеф СБ, который будет присматривать за всеми, включая свою персону.

Иллиан помолчал, медленно покачал головой, отвергая это решение.

— Грегору не нужен шеф СБ, который откажется подчиниться его приказу, если этот приказ будет направлен во вред тебе или твоей семье.

От этого неприкрытого признания в верности у Эйрела перехватило дыхание.

— Спасибо, — выговорил он после минутной паузы. — Но я никогда не попросил бы тебя об этом.

— Конечно, нет. Иногда я думаю, что именно твоя верность скрепляет Барраяр в единое целое. Но тебе не пришлось бы просить. В этом и проблема.

Эйрел потер лицо. Может ему стоит действительно согласиться? Отпустить Иллиана в отставку, дать ему отдых от многолетних попыток выковать из СБ нечто соответствующее современным галактическим стандартам. Может, он спорит и уговаривает Иллиана остаться исключительно из эгоизма?

Но видеть, как Иллиан называет себя не заслуживающим доверия, неподходящим для своего поста, было невыносимо. От этого начинала болеть голова. И сердце. Эйрел предпринял еще одну попытку.

— Давай разберемся, Саймон. Предположим, ты видишь, как я целюсь в Грегора из нейробластера. Ты будешь хоть на мгновение колебаться, как тебе поступить?

— Нет, — ответил Иллиан, не задумываясь, и осекся. — Нет, — повторил он, — я пристрелю тебя на месте. Но это будет для меня больно. Чертовски. — Его голос сделался глухим, тяжелым, как свинец. Как пуля.

И вся боль последних трех месяцев, которую Эйрел держал в себе, вырвалась наружу.

— Да, — ответил он едва слышно. — Будет. И было.

Каждую ночь за эти три месяца ему снился Майлз в клетке на Главной Площади. Если бы он действительно собирал армию, чтобы двинуть ее против Барраяра, Эйрелу пришлось столкнуться с этой проблемой лицом к лицу, и умозрительный вопрос стал бы реальностью.

— Но ты продолжал нести свою службу. Как?

— Как я могу иначе? Я же фор.

Иллиан отвел глаза и замолчал.

Вот он, стратегический момент. Эйрел не должен останавливаться.

— Я могу сказать тебе только то, что сказал Грегору. Всякий, кто служит мне, служит ему. И я никогда не попрошу того, кто служит мне, нарушить верность Грегору. А ты нужен мне, Саймон. И Грегору нужен. Конечно, у тебя есть хорошие подчиненные, которые могут справиться с руководством СБ, но... они это не ты. — Он внезапно улыбнулся. — А кроме того, чем ты в таком случае займешься? Представить тебя бизнесменом я не в состоянии, а на пенсию тебе пока рано. — Он взял ложечку сладкого. — Помнишь, я как-то попытался уйти в отставку? Не сработало.

— О, если бы я ушел в отставку, пришлось бы организовывать мое убийство. Или удалить у меня чип, если это возможно. А оно, наверное, невозможно. — Однако взгляд Иллиана просветлел.

— Мне заранее жаль убийцу, который на тебя покусится, — пошутил Эйрел. — Сколько их уже было?

— Семеро. Покушения прекратились совсем недавно, наверное, когда об этом стало известно. — Он принялся за сладкое, на которое до того только сумрачно глядел. — Двое пытались меня отравить, один похитить — забавно было, — трое ставили на стрельбу, и еще был тот случай с женщиной...

Эйрел улыбнулся, вспомнив, и они доели свой обед в спокойном молчании. Иллиан вздохнул и откинулся на спинку стула. Эйрел отметил, что впервые за этот день на его лице разгладились морщины стресса и усталости. Он полуприкрыл глаза, потом открыл их, поморщившись, сел ровно и заявил, — Хорошо. Твой сторожевой пес остается на посту.

Ироническая улыбка скользнула по губам Эйрела, но ответил он серьезно и искренне:

— Спасибо.