Оливия (джен)

1.

"Это будет девочка", — говорит Петр Эзару.

Ни разу не возникает вопросов о том, что же дальше. Генеалогическое древо должно расти, запросы Зерга должны держаться в тайне. Здесь нет места ни вопросам, ни возможности передумать. Нет места ни для чего, кроме политики. Она — форесса, а долг форессы совершенно ясен: в котле политики Оливия варится всю свою жизнь. Да и как же иначе, если ей было всего три, когда ее мать умерла, беременная бастардом, и дед получил императорское соизволение на то, чтобы взять опеку над внучкой. Их следующую императрицу не должны растить Форратьеры, ей никто не позволит стать частью этой семьи — память о Юрии слишком свежа.

Зерг чересчур напоминает Юрия, чтобы можно было когда-нибудь это забыть.

Свадьба в императорской семье — цирк, да и только. Оливия стискивает зубы и проходит через всю церемонию. Стискивать зубы ей приходилось всю жизнь, и если она не поступит так сейчас, то взорвется.

2.

— Если ваш сын подойдет ко мне еще раз, я отрежу ему яйца ржавым ножом, — говорит Оливия Эзару. — И, смеясь, стану смотреть, как он истечет кровью до смерти.

Негри несколько встревожен — он явно знает, что придется по этому поводу предпринять. Но Оливии хватило предусмотрительности взять с собой генерала, отправившись предъявлять свой ультиматум. Раньше она была его пешкой, теперь он — ее оружие.

— Что он сделал? — спрашивает Эзар.

— Заявился ко мне с ножом, — отвечает Оливия и поднимает оружие на обозрение. — Я отобрала его, а в следующий раз верну — острием вперед. Если вы не удержите его от меня подальше. У вас может быть сын или внук, сир. Выбирайте.

3.

Эзар выбирает внука. Жизнь маленького Грегора выкуплена ножом Негри в одну из ночей, его имя — императорская уступка одному из политических врагов Эзара, и Оливия становится вдовой в девятнадцать лет.

Кажется, ей это нравится.

Перед своей официальной помолвкой она заставила деда обещать, что он больше не позволит никому из Форбарр убить Оливию Форкосиган, и когда в ночь после похорон Зерга генерал Петр поднимает из колыбельки принца, которому едва месяц от роду, он произносит совершенно искренне:

— Позаботься, чтобы он вырос сыном своей матери.

В эту ночь Грегор плачет, а Оливия, несмотря на все свою официальную скорбь, улыбается так, как никогда в жизни.

4.

— Он славный мальчик, — говорит озадаченная Элис. — Но прости меня, Ливи, как ты можешь глядеть на него и не видеть в нем Зерга? Я не могу.

— Дай ему время. И, может, пусть волосы отрастут подлиннее. Родственная кровь, все само собой образуется, дай время. Может, он, в конце концов, станет похожим на Форкосиганов. Не самая худшая участь.

Ее отец женится на бетанке, которую встретил в долгом круизе где-то возле Эскобара, и, может, он наконец-то принесет деду внуков. Но сейчас генерал Петр навещает своего правнука, качает его на колене и, похоже, с его плеч свалился тяжкий груз, хоть он и не смог передать свою фамилию внукам.

Оливия советует Элис выйти наконец замуж за Падму. Одна из них заслужила счастья в браке, в конце концов. А ее сын может стать наследником Форкосиганов, если Эйрел Форкосиган будет по-прежнему игнорировать свой форский долг и строить свою жизнь назло отцу. Если бы только сама Оливия могла делать то же, думает она и тут же свирепо отгоняет эту мысль. Будь она хоть немного больше похожа на отца, она бы убила Зерга собственными руками за то, что он с ней сделал, и ей было бы плевать на последствия.

Элис смеется ей в лицо и спрашивает:

— Дорогая, ты что думаешь, Эзар будет жить вечно?

5.

В двадцать три года Оливия становится Вдовствующей Принцессой и годом спустя выходит замуж за лорда Регента Падму Форпатрила

— Ливия, ты просто ужасаешь, когда так свирепо берешься за политику, — говорит Падма. Впрочем, этот брак — как и ее первый, плод необходимости — и никаких вопросов.

Грегору уже восемь, когда капитан Негри передает СБ своему протеже. Падма смотрит на Саймона Иллиана, потом снова на Оливию, и она пинает мужа под столом, когда тот начинает смеяться.

— Какой милый щенок-простолюдин, — тихо говорит Падма. — Хочешь, поспорим, долго ли продержится у него этот вид?

Корделия проводит половину времени на Колонии Бета, а половину — здесь, в роли очень озадаченной леди Форкосиган, и однажды она привозит на Барраяр сотню маточных репликаторов и обученных с ними работать медтехников. В этот день Оливия впервые думает всерьез о том, чтобы завести еще детей.

Но вместо этого она объясняет Корделии, что форы не станут пользоваться этими штуками, пока кто-то не покажет им пример. Форкосиганы делают шаг вперед, и Петр Майлз Форкосиган оказывается первым барраярским фором, появившимся на свет из репликатора. Потом так же рождаются его братья и сестры. Этих детей ни отец, ни дед не принудят вступить в сговоренный брак. Это мне безразлично, убеждает себя Оливия.

Грегор обожает своих юных тетушек и дядюшек.

Когда ее сын в двенадцать лет впервые надевает военную форму, а не свой обычный парадный красно-синий мундир, Оливия уходит к себе в комнаты, достает спрятанный старый нож и долго на него смотрит.

— Ненавижу эту планету, — говорит она Элис совершенно спокойно, и Элис отнимает у нее нож и осторожно кладет на стол.

— Вот почему мы несем на нее перемены, — поправляет она.

6.

С Корделией Оливия сходится довольно хорошо. Даже удивительно. Когда она была моложе, инопланетники смотрели на нее словно с жалостью, а нынче и вовсе не смотрят — они считают, что могут понять ее с одного взгляда, что ее жизнь проста. Она — женщина в барраярской политике, мать императора, супруга Регента. Болтают, что она управляет мужем с помощью секса, и эти сплетни Оливия находит смешными: Падма спит с Иллианом, она сама — с Элис, а быть замужем означает, что другие мужчины не заигрывают с ней и не пытаются принудить ее к браку ради политических целей, и это прекрасно.

Она — Оливия Шарлотта Форкосиган Форбарра. Со своим отцом она цивилизованно беседует лишь тогда, когда они находятся на людях или их может услышать Грегор. Ее практически вырастил Падма, это же всем известно! Люди — идиоты, они никогда не видят личные отношения за сплетениями политических тонкостей.

Но бетанку она считает своим другом.

В конце концов, жизнь у нее очень странная, и за эту жизнь она благодарна. Чтобы заслужить ее, она пролила достаточно крови и слез, больше, чем любой мужчина на передовой любой войны.

7.

Двадцатый день рождения Грегора приносит облегчение всем. Оливия обещает ему, что устроит любую свадьбу, какую он только захочет, но выбирать невесту он будет сам.

"Выбирайте скорее, сир", добавляет Падма. Они ведут с Грегором долгую беседу о продолжении императорского рода и политике, но когда Оливия говорит ему, что хотела бы после окончания торжеств удалиться в одно из поместий, унаследованных Падмой от Ксава, Грегор бледнеет и упрашивает маму остаться.

Все эти годы они не скрывали от Грегора ничего, что касается его отца, кроме одного — обстоятельств смерти. Вскоре Оливия слышит, как Грегор рассказывает одному из детей Корделии, что Зерга убил в любовной ссоре Джес Форратьер, вот почему у него нет отца, а только отчим. Тогда она решает рассказать ему все.

Ей кажется, что Грегор воспринимает новость неплохо. Но потом он напивается и пытается выброситься из окна. Потому что, как объясняет он, лежа на койке Имперского Госпиталя, лучше никакого императора, чем он: человек из семьи, в которой можно приказать казнить родню, в которой гуляет безумие и для которой единственный способ выжить — это перерезать своих врагов в темноте. При этих словах он плачет, и Оливия ненавидит этот мир: мир, где ее сын хочет умереть, потому что иначе его не исправить. Оливия вспоминает, как много раз спрашивала себя саму, есть ли способ затормозить эту чертову махину — когда стены смыкались вокруг нее, и никто не слышал ее криков.

— Когда я была беременна, — говорит она, ласково гладя его по волосам, — я страшно боялась, что ты родишься мутантом или девочкой, и мне придется пройти через все снова. Так же чувствовала себя моя мать, когда носила меня, а я разбила ей сердце. Грегор, если хочешь ненавидеть прошлые дни, меняй настоящее. Эта планета сожрет тебя. И только в твоих силах не позволить ей это сделать. Не стой на месте, двигайся.

Она целует сына в лоб и знает, что ее война никогда не окончится. Она просто меняется.

8.

Вдовствующая принцесса управляет округом Форбарра, и ропот по поводу этого не смолкает многие годы, потому что это один из богатейших Округов планеты, а форкосигановское графство — одно из беднейших. Но когда шепотки о том, что Оливия перечисляет средства своему отцу, становятся явственнее, она отдает приказ Иллиану выяснить, кто их распространяет, потому что это уже не просто сплетня, но нечто худшее.

Вот очередной один урок Грегору, что такое измена. Впрочем, он вряд ли когда-то нуждался в новых уроках.

Генерал Форкосиган умирает во сне: первый из графов Форкосиганов, который скончался в постели и от в старости, а не от боевых ран. Теперь у Грегора жив только один дед: Эйрел Форкосиган, и это просто еще один нож, свистящий в ночи, еще одна попытка принудить Форбарр убивать родственников ради сохранения мира.

Оливия ненавидит Барраяр и тот выбор, который он заставляет делать. Она сжигает свой локон на могиле Зерга и проклинает его память. Да, сейчас все идет лучше, чем было бы, останься он в живых, но идти этим путем еще так долго!

Элис присматривает за двором, возглавляя столетней давности разведывательную сеть Форинниса как альтернативу СБ, а Оливии нравится играть в политику и дергать за струны за сценой. Падма сопровождает ее на официальных мероприятиях и держится тише воды ниже травы: он притягивает к себе потенциальные заговоры не меньше, чем было при жизни Зерга. Они сражаются на той же давней войне, только по-другому. Они до сих пор остаются тем триумвиратом заговорщиков и шпионов, каким они были в ночь перед ее свадьбой. Тогда Оливия угрожала убить себя, но не позволить семье пожертвовать ею, точно очередной пешкой на доске, а Падма с Элис поклялись ей, что по одному ее слову пойдут на измену, если она захочет.

Зерг мертв. Корделия провоцирует скандалы и переворачивает весь мир вверх дном так, как сама Оливия никогда не могла бы. Ее дочери, сестры Оливии, будут учиться в университете и выходить замуж по любви, и это значит, что Оливия выигрывает свою войну, только эта победа не отмечена трупами и кровью, как победы ее деда.

Элис дразнит ее, называя Генералом Оливией, а Оливия глядит на в небо на звезды и мечтает туда сбежать. Это уже совсем другие мечты.

9.

Наконец Грегор рассказывает ей, что влюбился, она обнимает его и говорит, как за него горда. В Середину лета, незадолго до своего двадцатипятилетия, он женится на дочери эскобарского посла. В его годы Оливии пришлось выйти за своего кузена, чтобы избежать брака с каким-нибудь жадным до власти хищником. Время меняет вещи к лучшему.

Элизабет, старшая дочь Корделии, носит при дворе бетанские серьги, обозначающие такое, для чего у светского общества Форбарр-Султаны даже слов нет. С детьми Корделии вечно случаются скандалы, и они изумительны. Теперь, когда у нового поколения на шее больше нет удавки, Оливия думает, что могла бы решиться завести еще детей. Все меняется так радикально, что она может видеть эти изменения напрямую, а не просто догадываться о них задним числом, Этот Барраяр не узнали бы ни Зерг, ни Эзар, ни старый генерал Петр.

И теперь ей проще улыбаться, сидя за тихим семейным ужином с Элис и Падмой и просто наслаждаясь этим вечером. Первенец Грегора — дочка. Оливия думает: теперь я победила.