Вперёд! На поиски морщерогих кизляков! (гет)

Так уж получилось, что после того, как Гарри Поттер одержал победу над Тем-кого-нельзя-называть, прошло целых два года. За это время восстановили Хогвартс и министерство, переловили большинство пожирателей и просто преступников, навели порядок. Ну, более-менее. Конечно, не всё осталось так, как было: большинство работников министерства ушли или были выгнаны, а на их место взяли других; произошла зачистка Лютного переулка, в результате чего все оставшиеся в живых и на свободе бандиты поменяли место дислокации; появились новые законы, изменились некоторые старые… А ещё возобновили деловые отношения с магическим миром других стран, в результате чего в Германии (ибо там был лучший исследовательский центр) маги разных народов изобретали зелья для помощи оборотням и вампирам.

И за всем этим нынешний министр магии совершенно забыл о цветах общества, аристократах, тех, кто прислуживал Волдеморту. Вот и томились слуги тёмного лорда в Азкабане в самом нижнем ярусе, куда хоть дементоры и не залетали, но всё равно было как-то мрачновато. Да и кровати почему-то были не такие мягкие, как у них дома, и еда не такая вкусная… Вот ничем им не угодишь!

Министр магии тяжело вздохнул, подперев рукой подбородок и уставившись на чистый пергамент. И что же ему придумать? Вроде и отпускать просто так нельзя, а вроде и к поцелую дементора не приговоришь… А они место в магической тюрьме всё занимают и занимают. Кошмар же, ну!

Нет, вы не подумайте, тех, кого можно, он уже приговорил, а остальные такой участи не заслуживают.

И вот зачем он согласился на уговоры Гарри Поттера и стал министром? Нет, за его правление магический мир стал процветать и всё такое, но, Мерлин, как же это утомительно! Лучше бы доделал свои дела, слинял бы на Мальдивы вместе со своей бы женой, и умерли бы они там, как только эликсир молодости закончился.

Ну, лет через сто. Или двести. Его жена всегда была чересчур запаслива… Всё делала она эти эликсиры, пока философский камень Дамблдор не одолжил и его не уничтожили, и делала. Столько соорудила, что у него два шкафа только этими склянками и забиты!

Эх, Маргарет, Маргарет…

Именно из-за её запасливости сейчас сидит он, её муж, в кресле министра магии и пытается что-нибудь придумать.

И ведь даже не оставишь этих аристократишек дальше в Азкабане сидеть, ведь они место занимают! А тюрьма, между прочим, уже почти вся забита. На исправительные работы бы их отправить да палочку отобрать, так ведь по-любому другую найдут. Дела-а-а…

Послышался стук в дверь, и Фламель на автомате произнёс:

— Войдите.

Дверь тут же распахнулась и в комнату прошмыгнула растрёпанная и очень счастливая девушка. К груди она прижимала непонятный свёрток, на губах то и дело расползалась улыбка, которую эта особа пыталась унять, а глаза светились неподдельной радостью.

— Мистер Фламель, — начала девушка, даже забыв поздороваться. — У меня получилось! Я нашла ошибку в ваших расчётах!

Бедный министр магии как-то сразу пожалел, что дал свои записи Гермионе Грейнджер. Мало того, что она постоянно заходила к нему и задавала свои не всегда поддающееся логическому объяснению вопросы, так ещё и решила, что нашла ошибку в его расчётах и ему придётся принимать участие в эксперименте. И это тогда, когда он не знает, что делать с аристократишками!

— Вот, — подойдя к столу и положив на него то, что ещё не давно прижимала к груди, сказала бывшая гриффиндорка. — Это результат эксперимента. Я в ваших расчётах совсем чуть-чуть исправила, вам просто требовался свежий взгляд на вещи и…

Николас молча поднял этот свёрток и аккуратно развернул ткань, вытаскивая из него невзрачный и самый обыкновенный железный браслет. Вот только едва он до него дотронулся, так сразу почувствовал что-то странное — магия в его теле, как ему показалось, будто бы куда-то убежала, желая спрятаться подальше…

Он, чуть ли не дрожащей правой рукой, всё ещё держа в левой браслет, взял волшебную палочку со стола и попытался наколдовать самый простейший «Люмос». Заклинание не сработало…

Этот браслет — решение его проблем!

— Мисс Грейнджер, вы — гений! — даже воскликнул Николас на эмоциях, и Гермиона немного зарделась. Конечно, не каждый же день получаешь похвалу от создателя Философского камня.

Так уж получилось, что именно Грейнджер руководила поисками Николаса Фламеля. Так ладно это, она была той, кто нашла не великого алхимика, а его секретную лабораторию! Как она это сделала — оставалось загадкой, но вот когда он решил посетить свое тайное убежище… Фламель никак не ожидал найти там растрёпанную ведьму, рывшуюся в его записях. А пока Николас был в шоке и просто смотрел на не замечающую его девушку, несчастного алхимика треснул по голове появившийся сзади Рон Уизли, принёсший девушке то, что осталось от завтрака (та с утра не ела). Ну, в общем, очнулся Фламель привязанный к стулу, а вокруг него ходил Гарри Поттер и убеждал, что из него, Николаса, выйдет самый лучший на свете министр магии.

Алхимик подумал-подумал, посмотрел на Гермиону с огромной книгой для «лёгкого чтения», взглянул на Рона, который от нечего делать жевал мясо, перевёл взгляд на Гарри… И решив, что получить в глаз палочкой, которую герой магического мира вертел в руках, пока разглагольствовал, после чего книгой по башке и оказаться в качестве еды на чьём-то столе не хочет (а это явно могло случиться после отказа), согласился.

Согласился, подписал магический контракт — ух, Грейнджер! Мальчишки бы не додумались, если бы не она! — и понял, что он попал. Крупно так попал.

Подумал ещё немного и решил, что, в принципе, пусть Гермиона и дальше роется в его секретной лаборатории… Не так уж ему и жалко. Будет его ученицей, вот. Нужно же передать кому-нибудь свои знания после смерти?

Правда она умрет, скорее всего, раньше него… Но это такие мелочи! Зато как, возможно, продвинется магический мир!

А что, раз он теперь министр он должен о нём заботиться, ага.

И да, решено: отныне аристократы отправляются на общественные работы! Ну и туда, куда он захочет. Куда ему захочется их отправить. К примеру, ему как раз нужны люди на экспедицию по поиску морщерогих кизляков…

Или хотя бы один человек.

Эх, столько проблем одним махом!

— Вы просто меня спасли, — с блаженной улыбкой произнёс Николас. Грейнджер смущённо потупилась.

* * *

Как он дошёл до такого? Почему он сейчас в лесу шагает за этой Полоумной по грязи, пачкая свои дорогие ботинки?

Он до сих пор не мог понять, как на это согласился. Хотя нет, почему не мог? Гнить в Азкабане не особо хотелось, а это грёбанное министерство… «Взятки больше не берём, ведь за это отныне сразу выгоняют. Не берём. Не суйте мне это! Ах, ладно, я постараюсь смягчить приговор для Вашей семьи, мистер Малфой». Грёбанные чиновники! Чтоб им Тёмный лорд снился в эротических снах!

Хотя приговор смягчили, да. Теперь бедный несчастный Драко находится на общественных работах. Хотя как на общественных? На экспедиции по поиску морщерогих кизляков, дементор их поцелуй! Кто вообще такие эти «морщерогие кизляки»? Фиолетовые слоны с щупальцами? Паукообразные кошки? Судя по названию, это непременно что-то сморщенное и гадкое.

Мерлин, как же он не любит животных!

И эту грязь, грязь, грязь…

Бедные ботинки. Его жутко дорогие шикарные ботинки, сшитые по специальному заказу. Эксклюзивные ботинки от самого лучшего мастера всего волшебного мира!

Чёртова Лавгуд. Как ты вообще умудрилась убедить министерство, что морщерогие кизляки существуют?

Дементоров Поттер. Как же он, Драко, тебе ненавидит, этакий ты избранный! Зачем ты вообще родился? Почему Дурсли тебя не забили до смерти?

Идиотские герои войны!

Он вас ненавидит! Ненавидит, слышите?

Чёртов мир, чёртова грязь!

И Волдеморт дебил! И его, Драко, отец — тоже! Почему его окружают одни идиоты?!

— Ар-р, — невольно вырвалось у него, когда он случайно с силой наступил на целую лужу этой коричневой жижи. Его штаны, его милые добрые штаны, которые он немного закатал, тут же покрылись этой гадостью. Как, впрочем, и его белоснежная чистая кожа, не скрытая брюками.

Чёртов мир. Чёртовы чиновники. Чёртов Потти. Чертова грязнокровка. Чёртов Уизел…

— Рычание привлекает клоринов, — послышался мечтательный голос этой Луны, которая шла впереди.

…чертова Полоумная!

Почему мир так жесток? Мерлин, если ты существуешь, дай знать! Пусть с неба что-нибудь упадёт!

— Ай! — невольно воскликнул Драко, начиная прыгать на одном месте, уже совсем не заботясь о своей одежде и о том, что грязь разлетается в разные стороны.

Что-то мерзкое и слизкое плюхнулось ему за шиворот. Что-то до ужаса противное и шевелящееся.

Мерлин, у тебя плохое чувство юмора! Драко хотел что-нибудь хорошее!

— Твою… — договорить младший Малфой так и не успел — золотой слиток упал ему прямо на голову, отчего тот отключился, грохнувшись в грязь.

И полностью заляпав одежду.

Луна, которая в этот момент смотрела на ярко-жёлтого крупного жука, медленно и важно ползущего на листочке, тут же отвлеклась на шум. Обнаружив Драко Малфоя, валяющегося прямо в мутной жиже, она сокрушённо покачала головой:

— Всё-таки услышали его клорины…

А где-то на небесах смеялся Мерлин…

А на дереве, таком солидном древнем дубе, чуть ли не на вершине висел мешок с золотыми слитками и небольшой дырой, которую ещё недавно пробила клювом одна вредная птичка. И непонятно, кто его там решил спрятать…

* * *

Очнулся Драко довольно быстро. Небо казалось противно голубым, лес вокруг просто мерзким, а эти запахи слишком резкими. Вдобавок возле его уха сидела крохотная фея, симпатичная, похожая на маленькую очень красивую девушку, и жевала его волосы. Причём с таким невозмутимым видом, что Драко аж завис, а феечка, заметив, что на неё смотрят, как-то резко смутилась… И щёчки её заалели, сделав эту маленькую мисс ещё милее. Сама девчушка от своей стеснительности вдруг быстро взлетела, видно решив спрятаться.

И, разумеется, не забыла прихватить столь понравившиеся ей волосы.

Да, выдрала.

Драко аж подскочил на месте, кажется, вскрикнув.

Чёртов Поттер, чёртова Грейнджер, чёртов Уизли… Грёбаный Мерлин. И феечка тоже идиотская, да! Покусилась, можно сказать, на его сокровище, на его… Его великолепные потрясающие незабываемые волосы, которые он мыл шампунем на столько дорогим, что за эти деньги можно было бы купить крёстному Поттера трёхэтажную будку.

Выдрала. Да как она посмела? Вначале одежда, а теперь ещё и волосы… Что дальше, а? Зубы? Глаза? Да что мелочиться-то, может быть, сразу жизнь?

Грёбаный лес. И мир. И экспедиция тоже собака ещё та. Нет, не собака… Они ему вместо неё соплохвоста подсунули! Ещё и Лавгуд тут сидит на своём бревне… Ладно, поваленном дереве. И смотрит, уставилась на него своими глазищами огромными, слегка навыкате. Или не на него, а сквозь? Наверное, так только кажется, а на самом деле всё же на него… Ну куда ещё можно в этом лесу смотреть, кроме как на него такого прекрасного? А глаза её кажутся вечно удивлёнными…

Или нет, удивительными? Голубые и такие… Чистые?

Хотя у него глаза всё равно красивее.

— Какой замечательный экземпляр волшебного серого волка, — произнесла вдруг Луна задумчиво. И тут же Драко как-то понял, что смотрела она всё же сквозь него, ему за спину…

И, словно в подтверждении его мыслей, позади послышался рык, тихий, будто бы немного даже интимный. Почти возле уха. И от этого бросило в дрожь, и от этого вскочил Драко мгновенно, отпрыгнув от волка на метр за один присест. И хоть мир словно покачнулся, а в глазах на мгновение потемнело, Малфой всё равно устоял, развернулся и уставился на зверя. Серого. Грозного. Он облизывался, смотрел на парня своими золотистыми глазами, казалось, готовый в любой момент прыгнуть… И глаза его будто светились жёлтым, как у любого порядочного магического волка без стаи.

Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет — стучало оно так громко, быстро. Драко страшно. И Луна сидела позади него, но ничего не предпринимала, не двигалась…

Чёртова Лавгуд! Давай же, сделай что-нибудь!

Браслет на руке отдавал холодом, блокировал даже беспалочкую магию и заставлял напряжённо ожидать действий волка. Вот бы сейчас снять его и взять волшебную палочку!

Зверь всё стоял и не двигался…

— Тебе он нравится? — поинтересовалась Луна мечтательно, и Малфой отчётливо скрипнул зубами:

— Очень. Особенно понравится, когда он всё же прыгнет и перегрызёт мне горло, — и голос прозвучал напряжённо, с некоторыми нотками сарказма. Лавгуд, впрочем, их не уловила, тут же ответив:

 — Не знала, что подобное тебя интересует… Хочешь, отменю приклеивающее заклятье?

— Приклеивающее? — несколько заторможенно переспросил Драко и готов был поклясться своей шикарной задницей, что девушка позади него кивнула.

Ну… Просто ощущение, но такое яркое, живое. Будто бы у него глаза ещё и на затылке, и он сам это увидел…

И все же… приклеивающее! И когда успела? Если в самом начале, то почему он, Драко, не заметил? Невербальная магия? Но почему же тогда именно приклеивающее? Есть же смертельное, оглушающее, усыпляющее… А она приклеила волка к земле!

Зашибись. Просто зашибись.

Малфой нервно захихикал, медленно опускаясь на землю. Приклеить волка к земле. Приклеить. Волка. Додуматься же нужно!

А ведь им ещё морщерогого кизляка искать.

А если найдут?..

* * *

Драко ненавидел природу. Если быть точнее, то очень даже любил, при условии, что на картинках или из окна. О эти прекрасные деревья, эти кусты, эти цветы! А огромные великолепные просторы гор, различные поля, реки, водопады… Это всё очень красиво, порой даже притягательно, если смотреть… Кхм, если не быть там где-то рядом. А ещё Драко нравились пляжи с фигуристыми ведьмами, разными шезлонгами и коктейлями.

И он абсолютно точно не любил дикую природу, которая окружала его вот уже на протяжении недели. Эти кусты, пни, деревья, всякие непонятные существа, которые лезли не в своё дело…

Особенно потомственного современного аристократа в непонятно каком поколении расстраивало отсутствии огромной ванной и туалета. Особенно, наверное, последнее… Ведь приходилось ходить в кустики, а там за ним наблюдали, следили, не упуская ни одного его движения из вида. И ему было чертовски не по себе ходить по своим делам на глазах…

Муравьёв.

И птиц.

И этих грёбанных фей!

Или это гномы?

Чёртова дикая природа! Впрочем, нет, всех этих существ понять можно, ведь он такой неотразимый, что на него так и хочется смотреть и смотреть, но…

Почему же тогда эта Лавгуд не клюёт на его прекрасное высочество? Почему не хлопает восторженно глазами, засмотревшись и врезаясь в дерево, как одна из фей? По правде сказать, Луна, кажется, воспринимала его как вешалку. По крайней мере, как назвать это иначе, Малфой определённо не знал.

Стоило найтись какому водоёму (находились, увы, они не так уж и часто), эта полоумная тут же раздевалась, оставаясь в одном нижнем белье, и, кидая на несчастного блондина свитер и штаны, ныряла купаться. Драко во всяких лесных озёрах плавать не хотел, посему смотрел на всё с берега, а затем его чистили с помощью разных заклятий.

Но суть не в этом. Эта Лавгуд не стеснялась, не краснела, не смущалась, не начинала отводить взгляд… Просто кидала на него свою одежду, словно он вешалка. Самая. Настоящая. Вешалка. Но он ведь… Он ведь прекрасен!

Почему же она не ведёт себя, как приличная ведьма из чистокровной семьи? Драко пару раз даже думал о том, что, возможно, на самом деле она относилась к разряду неприличных… Но Луна эти подозрения разбила, не пытаясь его соблазнить, влюбить в себя и прочее, прочее, прочее… Ну, в смысле, сделать то, что делают эти разные неприличные ведьмы.

И, честно говоря, от её безразличия самооценка Малфоя, казалось, падала. Ведь сам он себя регулярно ловил на том, что пялится на её фигуру, подтянутую такую, аккуратную, красивую…

Чёрт! Нет, он не заглядывается на Лавгуд, просто на протяжении многих и многих миль из девушек тут одни феи!

И деревья. Вон, у того, кажется, даже грудь есть…

Ох, Мерлин! Пошли ему девушку! Пожалуйста! Он, Драко, уже на деревья заглядывается! Ему нужна лишь одна девушка. С грудью. Желательно побольше… Пожалуйста!

Словно отвечая на его запрос, прямо над его макушкой пролетела стрела, и Луна тут же схватила его за рукав рубашки, словно прося остановиться. Впрочем, он и так замер. От шока. И ужаса. Пару сантиметров. Совсем чуть-чуть, и он бы уже сдох… А ещё… Лавгуд была совсем близко, и сейчас она показалось ему такой маленькой, такой…

Нет, бред. Всего лишь кажется.

А ещё Мерлин, кажется, выполнил его маленькую просьбу… Среди деревьев и кустов можно было рассмотреть кентавра, девушку, которая целилась в них сейчас из лука. И грудь у неё была явно больше, чем у Лавгуд… Размера так третьего.

Эй, Мерлин, он не это имел в виду! Он не хотел кентавр…иху. Можно ему кого-то другого?

Земля как-то резко завибрировала, Драко вдруг показалось, что из неё сейчас кто-то вылезет…

Стой, Мерлин, гномиха с третьим размером ему тоже не нужна! Честно! Да и вообще никто не нужен. Вот.

Гм. Земля, кажется, вибрировать перестала…

— Это наша территория! — резко произнесла кобылка, встряхнув своими огненно-рыжими волосами. Лук всё также угрожающе был направлен на дуэт исследователей, и Малфоя это печалило.

…Да и основная проблема всё ещё была тут.

Хм… А ведь Мерлин его слушает. По-своему, быть может, но просьбы же выполняет. Значит ли это, что он — Драко — особенный? Хэй, Мерлин, а можно Луна его тогда поцелует? Хотя стоп, не нужно, он передумал. С ней захочет целоваться только сумасшедший или больной на голову…

Эм… Это значит, он спятил?

— Нам нужно идти дальше, — беззаботно произнесла Луна.

Глупая! Это же кентавр! Им нельзя перечить, нельзя просить пройти… Особенно бабу-кентавра. Они вроде особенно нервные. В учебники УЗМС же написано. А если ещё вспомнить бедняжку Амбридж… Её же кентавры затоптали? Хм…

Вот только кобылка в них так и не выстрелила. Наоборот, выглядела она странно: то поднимала лук, то опускала, переодически открывала рот… Но ничего не происходило. Совсем ничего. И, кажется, полулошадь это невероятно злило, отчего она сверлила их недовольным рассерженным взглядом. Неужели её заколдовала Лавгуд?

Нет, вряд ли. Он бы заметил.

— Меня просили передать кое-что вашему народу, если я вдруг встречу одного из вас, — легкомысленно произнесла Луна и, ни сколько не заботясь о кентаврихе, полезла в свой бездонный рюкзак.

Серьёзно бездонный! Вот даже сейчас её рука скрылась там по плечо, а ведь он собственными глазами видел, как она достала с помощью волшебства от туда шкаф… Драко тогда ещё не удержался и спросил, а не взяла ли она с собою ванную, а лучше сразу целый дом со всеми удобствами… Лавгуд на такой вопрос лишь пожала плечами, заверив его, что в следующий раз попытается запихнуть, хотя искренне не понимает, зачем тратить место на такие бесполезные вещи. Вокруг же лес, красота, можно спать на муравейнике! Природа. А это ведь так интересно!

Драко был с ней в корне не согласен. Спать в обычной палатке ему тоже нравилось не особо. Ладно, хорошо хоть, что не просто на земле…

И нет, вы не подумайте, Малфой знал о расширяющих и облегчающих вес чарах. Просто он никогда не видел, чтобы они были настолько огромного масштаба и в столь небольшом рюкзачке.

— Может, манящие чары? — любезно предложил Драко, когда Луна умудрилась по пояс скрыться в своём бездонном мешке.

— Точно! — раздался её приглушённый голос, и Лавгуд тут же вылезла, при этом умудрившись уронить рюкзак.

Но это, казалось, её ни чуть не расстроило, лишь вызвало лёгкую мечтательную полуулыбку. Само спокойствие. При том, что девушка-кентавр чуть ли не метала молнии взглядом, не атакуя и до сих пор их не убив, что подтверждало теорию Драко о том, что Луна её заколдовала. Вот только как? Приклеила лук и стрелу к её рукам, копыта к земле и вдобавок наложила селенцио?

Гм… Как бы это дико не звучало, но очень даже может быть.

Приклеивающее заклятье — это вам не какое-то банальное оглушающее!

Луна же меж делом вытащила какой-то свиток с явной министерской печатью, которую невозможно подделать, подошла к лучнице и протянула ей его. Кентавр фыркнула, выразительно закатив глаза, а Лавгуд несколько озадаченно на неё уставилась.

— Хм… Раз не хочешь брать, хорошо, зачитаю: «Этим днём этого года я, министр магии Николас Фламель, сообщаю, что кентавры объявляются магической расой и имеют права заходить в волшебные города, учиться в специальных школах…» — Луна прервалась, посмотрев на полулошадь.

Девушка всем своим видом выражала восторг и вовсю гипнотизировала пергамент, впрочем, не забирая его. Хотя явно хотела. Сильно. Глаза её так и блестели предвкушением…

— Ой! — вдруг легонько стукнула свой лоб ладонью Лавгуд и наложила на кентавра фините.

Драко хмыкнул. Всё же Луна использовала своё любимое заклинание, он не ошибся…

— В другой раз я бы вас пристрелила, — раздражённо выпалила дочь лесного народа, выхватывая свиток из рук Лавгуд и буквально тут же исчезая в зарослях.

Лишь лёгкий стук копыт сообщал о том, что она ускакала. Не было слышно даже треска веток, что вызывало недоумение: как при таких габаритах можно действовать столь аккуратно и почти бесшумно? А ещё Малфой вдруг неожиданно понял, что эта кентавр действительно могла их пристрелить, даже не поморщившись. Им уже больше семнадцати, они — не жеребята. А кентавры, как известно, не трогают только их…

Что им непонятные маги, забредшие в их лес? Они несут угрозу, их нужно убить. Не редкостью были случаи, когда кентавры убивали тех, кто принёс волю министерства, даже не выслушав. То, что они выжили — заслуга Лавгуд, того, как именно она действовала, как преподнесла информацию. Такая ли она полоумная, как он думал?

Или всё это — лишь случайность, улыбка Фортуны?

— Ты всё это задумала? — не удержался Драко.

Луна ничего не ответила, беззаботно улыбаясь и рассматривая листок. Аккуратненький такой, зелёный, с прожилками…

Она была удивительной…

* * *

Драко ненавидел животных. Серьёзно, терпеть не мог! Наверное, это была травма детства — как-то один из белоснежных павлинов сделал свои дела ему в тапки. Если же начать рыть ещё глубже, то тут же вспоминается сова Паркинсон, которая на первом курсе вырвала ему клок волос. Да-да, прямо как та фея недавно! В принципе, их можно понять, у него ведь такие шикарные платиновые волосы, шелковистые, приятные на ощупь, мягкие… Хм. Если же задуматься ещё сильнее, то перед глазами сразу же предстаёт морда одного наглого рыжего кота. Да-да, котяры Грейнджер! Страшная зверюга, любящая набрасываться на Малфоя сразу, как увидит. Пожалуй, по сравнению с ним даже гиппогриф — как там его? Клювокрыл? — нервно курил в сторонке. В общем, общение с животными у Драко не задалось, если, конечно, не считать филина… Но тот был фамильяром, а посему воспринимался скорее как друг.

Поэтому здесь, в этом волшебном лесу, он чувствовал себя крайне неуютно. Мало того, что дикая природа, всякие магические существа, насекомые, так ещё и звери, которые вызывали как минимум опасение!

Так в какой же момент он ко всему этому привык?..

В какой момент стал вдруг с неким даже восхищением оглядываться по сторонам, искать следы морщерогого кизляка и с удовольствием лежать на травке, смотря на облачка? Такие разные, воздушные, казалось бы, мягкие, по словам Луны похожие на пушистиков… Их Драко, правда, никогда не видел, но пообещал себе, что непременно на них посмотрит.

Так удивительно. Всё, что было связано с Лавгуд, вообще было удивительным, необычным, странным. Но именно это и привлекало, манило, звало, подзывало к ней. Хотелось узнать её лучше, понять её, как бы странно это не звучало.

Восхитительно. Мир вокруг оказался не таким ужасным, как ему представлялось раньше; во всём была своя прелесть, порой с лёгким привкусом горечи, с щепоткой интереса, оттенком радости. Вселенная, казалось, распахнула ему свои объятия, показывая то, что раньше он не замечал. Что раньше просто не видел…

В какой же момент Драко вдруг изменился? Не в тот ли, когда в первые сам прыгнул в лесное озеро, не став как обычно просить, чтобы его очистили заклятием? Они тогда с Луной брызгались и, кажется, смеялись, умудрившись разбудить келпи, а после в быстром темпе убегая, не забыв захватить с собой вещи.

Или, быть может, тогда, когда Луна лечила раненого единорога? Словно играючи, плела она чары, рассказывая всякие глупости. И улыбалась так нежно-нежно…

Кажется, Драко тогда хотелось схватить её в охапку и обнять.

Так… Необычно. Ещё вначале пути он проклинал её за то, что оказался здесь, а теперь уже, похоже, и вовсе благодарен. И рад, что вместо неё не какая-то другая барышня, а именно она, чудная и такая… Родная?

Когда же он полюбил то, что раньше ненавидел?

Всё происходило постепенно… Случай за случаем, одно действо за другим… И хоть сам Драко остался с прежним характером, какими-то не особо хорошими привычками, у него изменилось мнение, а вместе с ним и отношение. Казалось бы, не так уж и много, но для него будто перевернулся мир, сменились устои.

В волшебном лесу было хорошо. С Луной было хорошо.

Но, Мерлин, было бы намного лучше в Малфой-меноре! Разумеется, при условии, что Лавгуд всё равно останется с ним.

А природа, эти животные… Дико интересно. Но в тёплом доме, где не рискуешь лечь спать на муравейник, было намного лучше.

— Смотри! — вдруг восторженно произнесла Луна, и Драко невольно замер, уставившись туда, куда она указывала.

Фиолетовая шерсть. Целый клок. На ветке. Малфой даже протёр глаза, но эта шёрстка так и никуда не делась. Нет, Луна, конечно, говорила, что шерсть у морщерогих кизляков фиолетовая, но… Драко не верил. Да что там, когда она о них рассказывал, он считал это сказкой, думал о том, что экспедиция ни к чему не придёт и они вернутся! Да, Малфой помогал искать зацепки, рассуждал о том, что будет весело, если морщерогие кизляки окажутся… Настоящими. Не сказочными. Что, василиск подери, они существуют.

А они и правда, кажется, существуют…

— Это ничего не доказывает, — слегка резко произнёс Малфой, а девушка лишь пожала плечами, направляясь по горячим следам. Драко последовал следом.

Странно… Странно… Невозможно. Да ведь? Почему маги до сих пор не узнали об этих созданиях со столь яркой расцветкой? Нереально же подобных существ не заметить! Верно ведь?

Малфой надеялся, что они в лесу пробудут ещё месяц, что он успеет завоевать эту полоумную. Но если они скоро найдут морщерогого кизляка, что ему, Драко, делать? Его отработка закончится, она же станет признанным исследователем, и их дороги просто…

Разойдутся?

Мерлин… Мерлин, почему же так неприятно об этом даже думать? Почему же, лысина Волдеморта, так хотелось её остановить?

А Луна шла вперёд, ни чуть не сомневаясь в выбранной дороге, словно шагала по одной ей заметным следам, по протоптанной специально для неё тропинке. А затем вдруг сорвалась на бег в нетерпении, явно желая поскорее увидеть то, ради чего они проделали столь долгий путь в сердце волшебного леса; к тому, что так хотела отыскать всю свою жизнь. И Драко следовал за ней, подавляя желание поставить ей подножку, как-то толкнуть… Сделать хоть что-нибудь, что может притормозить поиски, что поможет с ней остаться подольше.

Но так и ничего не сделал. Ведь кто он, в конце концов, такой, чтобы разрушать её мечту?

Луна споткнулась сама, когда выбегала с поляны, и Драко её еле успел подхватить. Надо же, такая лёгкая… И тёплая. Вот только стоило парню посмотреть вперёд, как он тут же повторил участь изумлённо замершей Лавгуд…

В траве среди разноцветных цветов копошились странные существа, напоминающие кроликов. Фиолетового цвета, они забавно то и дело шмыгали своими носиками, чёрными, немного сморщенными, и с серьезно-деловым видом жевали травку. Вот один из них вдруг прыгнул на спину другому, показывая копытца вместо передних лап и два своих хвоста — один козлиный, а второй львиный. Он как-то неловко повернулся, тут же упав со спины товарища, и стянул прямо из-под носа своего собрата красивый цветочек.

И не нужно было быть гением, чтобы понять, что вот они — морщерогие кизляки. А даже если эти создания называются иначе… Какая теперь разница? Именно они, Драко и Луна, являются первооткрывателями, именно они должны придумать название. И он, несомненно, оставит право называть этих существ своей напарнице.

Хотя, будем честны, название «Морщерогие кизляки» ему не нравилось, до сих пор ассоциируясь с чем-то малоприятным, тогда как эти создания были довольно милыми…

Луна уже вовсю делала колдографии, улыбаясь, порой пища от умиления и даже подпрыгивая. С разных ракурсов, на разном расстоянии… Одного кизляка она даже умудрилась поймать, а посему, убрав свою колдокамеру обратно в бездонный рюкзак, гладила его за ушком. Существо, кажется, мурлыкало, а Драко смотрел на всё это и улыбался.

На душе у него было тепло, светло и как-то… Горько. Возможно, сегодня последний день, когда он вот так вот смотрит на Лавгуд, тискающую непонятную животинку, и… Хотелось сохранить этот момент в памяти. Сделать так, чтобы он остался таким же ярким, как и сейчас, сравнимый, пожалуй, с солнцем.

— Погладишь? — произнесла Луна мечтательно, подходя к Малфою и протягивая ему морщерогого кизляка.

Улыбка Драко сразу померкла, а затем он обнял эту странную удивительную Лавгуд, явно не ожидавшую такого развития событий, и бедный несчастный кизляк сдавленно мяукнул, оказавшись между их тел.

Пусть закончилась эта экспедиция, пусть!

Это не значит, что он, Драко Малфой, не завоюет сердце этой девушки. Пусть не в этом лесу, пусть в совершенно другом месте… Но эта девушка будет его.

Она уже его. Драко точно знает.

Морщерогие кизляки на полянке продолжали флегматично пощипывать травку…