Ведьмина избушка (джен)

— Вам лучше, больной?

Голос с родным бетанским акцентом согрел мое израненное сердце. Я осторожно открыл глаза.

— Где я? — мой голос был слаб и беспомощен.

— Вы на корабле бетанского Астронавигационного корпуса. Мы везем вас домой, на Колонию Бета.

— Какое счастье, — выдохнул я. Но тут же страх сдавил мне грудь: — А я выживу, доктор?

— Барраярцы вовремя вызвали службу спасения и передали вас в руки соотечественников. Вашей жизни ничего не грозит. Однако ваше психическое здоровье в большой опасности.

Я попытался сесть. Ужасное головокружение, мучительные спазмы, оглушающее биение сердца — ничего из пережитого не вернулось. Слабое и еще неуверенное желание жить дальше зародилось внутри моего больного мозга… и тут я вспомнил, почему я нахожусь под присмотром медика. Врач быстро проверил мои жизненные показатели и присел у моей кровати, заботливо положив ладонь на мою холодеющую руку.

— Мистер Колхаун, — обратился он ко мне. — Как бы вам не было тяжело , но будет лучше, рассказать мне сейчас о том, что с вами случилось. Меня зовут доктор Мехта-младший, я дипломированный и потомственный врач, работаю в Службе психического здоровья уже двенадцать лет. Пока ваши переживания свежи — излейте их! Не позволяйте им уйти в подсознание и лишить вас душевного покоя на долгие годы.

Я содрогнулся. Страшные образы, промелькнули перед глазами, ужас поднялся из глубин желудка и сдавил горло. Но весь мой жизненный опыт и знания говорили, что следует довериться авторитету специалиста. Наука — вот средство преодоления любых преград.

Шаг за шагом я возвращался воспоминаниями в то ужасное утро. Осторожные наводящие вопросы доктора помогли мне сосредоточиться, а его благожелательность и искреннее сопереживание — придали сил. Итак, я начал рассказ…

Мое путешествие на Барраяр протекало довольно мирно. Форбарр-Султана была огромным современным мегаполисом, а барраярцы показались мне вначале вполне цивилизованными и благожелательными. Но зачем, зачем я прельстился экскурсией в местную горскую деревню, где до сих пор хранят традиции их жутких времен Изоляции?

Прогулки с козами и разрубание стволов растений, катание верхом на живых лошадях — все это было диковинно и очень экзотично. Но потом нам подали ужасный напиток, сладкий алкоголь из дерева, и мне стало так плохо, что я вынужден был присесть и подышать свежим барраярским воздухом. Так я отстал от экскурсии.

Ко мне, одинокому и беспомощному, которого все еще мутило от этой кленовой отравы, из туземной хижины вышла очень старая женщина и, улыбнувшись беззубым ртом, позвала в гости.

Там престарелая аборигенка вынесла из деревянного дома допотопную кухонную утварь и выставила ее на деревянный стол, небрежно стоящий прямо под открытым небом. Она замесила в миске углеводную смесь, а потом извлекла из клетки возле хижины несколько крошечных, еще теплых эмбрионов. Я видел, это были оплодотворенные яйца, еще не развившиеся в жизнеспособных существ и требующие скорейшего помещения в репликатор. Пока я оглядывался в поисках медицинского оборудования, она ударила одним из них о край миски и вылила туда один эмбрион вместе с плодной жидкостью, потом так же уничтожила второй, а затем начала размешивать отвратительную смесь прямо руками! Я онемел от ужаса, видя, что старая женщина, как заправский маньяк, только что уничтожила две нерожденные жизни.

Но это было лишь началом кошмара. Она же вытащила из клетки мать только что убитых ею существ, прижала к порогу своей страшной хижины… Взмах ножом — и отсеченная голова с выпученными глазами покатилась на пыльную землю. Кровь брызнула фонтаном, пачкая одежду убийцы.

Старуха, ничуть не смущаясь, противно засмеялась и показала мне на обезглавленное тело, которое, о ужас, поднялось и побежало по двору, брызгая бурой отвратительной на вид кровью, пока окончательно не упало мертвым. Ведьма в это время жизнерадостно рассказывала про свою внучку, которая вернется к вечеру... и для которой она зажарит ноги и руки умерщвленного ею создания.

Какой-то поросший шерстью мелкий хищник кинулся на отрубленную голову и с урчанием принялся глодать ее. Когда я увидел, что животное выгрызло из отрубленной головы глаз, меня сильно замутило.

Тем временем хозяйка достала откуда-то из-под стола новую жертву. Та тяжело дышала и беззвучно открывала рот, как будто молила о пощаде. Еще живой женшина взрезала ей живот, вытащила кишки и бросила их под ноги. Слизь и пленки внутренних тканей достались тому же мелкому хищнику, жадно пожирающему свежие внутренности. Я был не в силах смотреть на это, я был на грани обморока.

Я чувствовал, что теряю сознание и закрыл глаза, но меня преследовал запах убитого водоплавающего, звук скребущего ножа и крупная чешуя, разлетавшаяся во все стороны под огромным ножом этой ведьмы. Когда несколько чешуек прилипло к моему лицу, я попятился, мне под ноги кинулся ее хищник, и я упал. Последнее, что я помню, как барраярка пошла на меня с ножом в испачканных кровью руках.

Когда меня, пребывавшего в состоянии шока, эвакуировали, она напоследок что-то сунула мне в руки. Когда я взглянул, меня сотрясли ужас и отвращение. Тысячи и тысячи ярко-оранжевых трупиков зародышей форели в слабой соли тяжким грузом придавили меня, и наконец я потерял сознание…

— Доктор, я оправлюсь? — безжизненным голосом спросил я.

— Бетанская психотерапия корректирует и более запущенные случаи, — ответил доктор Мехта, но в его голосе я не почувствовал уверенности.