Tears in Heaven (джен)

Знаете, что было самым огромным плюсом во владении «Всевозможными Волшебными Вредилками»? Это то, что Джордж Уизли мог использовать любой их товар, даже когда настроение ни к чёрту. На протяжении трёх месяцев после окончания войны магазин перестраивали и ремонтировали, чтобы вернуть ему былую красоту. Но ему не хватало всего одной детали, чтобы стать по-прежнему ярким и красочным — близнеца Джорджа, Фреда. Он очень тяжело переживал смерть брата. Наверно, тяжелее, чем кто-либо другой. Смерть разделила их, разделила впервые за два десятилетия их жизни.

Продукт под названием «Сон наяву» был творением самого Фреда. Маленькие конфетки погружали покупателя в получасовой реальный сон, позволяющий ему видеть то, чего больше всего желает сердце. А Джордж больше всего желал получить ещё один шанс увидеть брата.

В ту ночь, после того, как магазин закрылся, инвентаризация закончилась, и персонал разошёлся по домам, Джордж лёг на свою кровать и положил в рот конфету. Сомкнув глаза, он сразу оказался в родном доме, где прошло его детство. В Норе не было никого из членов семьи, но в камине как всегда горел огонь.

Вспомнишь ли ты, брат,

Моё имя на Небе?

Станет ли другим

Моё имя на Небе?

Я должен жить

И сильным быть.

Знаю я,

Что мне не быть,

Там, на Небе.

— Фред? — позвал он. — Фредди? Ты здесь?

Внизу узкой лестницы показался Фред. Его волосы теперь были куда длиннее, чем у Джорджа. С широкой улыбкой на губах он заключил брата в объятия.

— Я думал, что уже никогда тебя не увижу, — прошептал Джордж, обнимая брата так сильно, как только мог.

— Я тоже по тебе скучал, Джорджи, — ответил Фред.

Отстранившись, Джордж оглядел дом.

— Почему мы здесь? — удивился он.

Фред сел на кухонный стол, жестом указывая на стул, стоящий напротив него.

— Это, дорогой брат, мой рай.

Смог бы руку дать,

Если б свиделись в Небе?

И помочь мне встать,

Если б свиделись в Небе?

Найду свой путь

Сквозь ночь и грусть.

Знаю, я

Не остаюсь,

Там, на Небе.

— Почему здесь?

Фред пожал плечами, убирая лезущие в глаза рыжие локоны.

— Это наш дом, — ответил он. — Ты, что, его не любил? Шум и запахи, и тот случай, когда мы превратили плюшевого мишку Роннички в паука. Нет места на всей Земле, где бы я хотел быть так, как дома.

Джордж смахнул слёзы со своих голубых глаз. Нора уже не была домом. Магазин уже не был домом. Квартира, которую они разделяли, уже не была домом. Не было вообще никакого дома без Фреда.

— Всё не так, как раньше, — прошептал он.

— Я всегда здесь, Джордж, — сказал ему Фред.

— Но ты не со мной.

Время сломит вас,

Свалит вас без сил,

Сердце разобьёт,

Чтоб ты умолял

И молил.

Фред заметил слёзы, наворачивающиеся на глаза его лучшего друга. Это убивало его, — видеть брата, испытывающего такую боль.

— Знаешь, Снейп никогда не заходит на чай, — пошутил он. — Интересно, почему... Жаль, что нельзя вернуть те деньки, когда мы подбрасывали чесоточный порошок в его мантии.

— Да, жаль… — промямлил Джордж, снова вытирая глаза краем рукава. — Неужели всё это реально, Фред? Или это только действие одного из наших продуктов?

Близнец со знанием дела улыбнулся.

— Ты имеешь в виду моего продукта, — он поправил брата. — Это настолько реально, насколько и когда бы ты того ни захотел.

Кивнув, Джордж встретился с взглядом брата. Они подмигнули друг другу, как делали раньше — будто своему отражению. Он знал, что Фреду так же больно, как и ему.

— Почему это должен был быть именно ты? — он спросил с грустью в

голосе.

За Дверью той,

Там лишь покой.

Знаю я,

Там нет с тобой

Слёз на Небе.

Фред поднялся со стола и встал напротив кухонной тумбы, слева от плиты. Это был вопрос, ответ на который он не обдумывал с того момента, как попал в Рай. Это был вопрос, который сложно было задать, и на который невозможно было ответить. Это было невообразимо сложно — слышать его от человека, которому он мог доверить собственную жизнь. Это его Джордж горевал, задаваясь вопросом о смерти брата снова и снова.

— Просто пришло моё время, — наконец ответил он. — По крайней мере, они так сказали.

— Они? Кто они? — удивился Джордж. Фред пожал плечами. — Как бы я хотел, чтобы ты вернулся!

— Ага, тогда бы тебе не пришлось израсходовать весь наш склад, — пошутил Фред.

Его близнец покраснел.

— Я не в настроении, чтобы шутить, Фред.

Он снова сел напротив брата.

— А когда ты будешь в настроении для шуток? Ты уже слишком долго оплакиваешь мою смерть. Я обрёл свой мир, брат, и ты тоже должен обрести свой!

Ещё одна слеза скатилась по щеке Джорджа, когда он взял руку брата в свою.

— Я не думаю, что когда-либо перестану тебя оплакивать, — признал он.

Лицо Фреда нахмурилось, а уголки губ задрожали.

— Меня нет только физически, но ты и вся семья до сих пор храните воспоминания обо мне. Ты должен жить, Джордж! Жить ради меня. Сделай всё то, что я сделать уже не смогу: женись и заведи детей, назови одного моим именем, открой второй магазин, полетай в одной из тех летающих штук, которые упоминала Гермиона. Самотёл или как его там... Но, Джордж, ты должен меня отпустить.

Вспомнишь ли ты, брат,

Моё имя на Небе?

Станет ли другим

Моё имя на Небе?

Я должен жить

И сильным быть.

Пространство между ними начало увеличиваться.

— Нет, Фред, нет. Я не готов! — умолял Джордж, когда очертания его квартиры начали сливаться с кухней Норы.

— Пора. Это не твоё место. Ты здесь быть не должен. Пока нет, — сказал ему Фред. — Я люблю тебя, Джордж.

Фред всё ещё мерцал перед глазами Джорджа, когда тот открыл глаза.

— Я тоже тебя люблю, Фред. Всегда буду любить.

Знаю я,

Что мне не быть,

Там, на Небе.