Сквозь года (гет)

Mon amour,

Mon doux, mon tendre, mon merveilleux amour,

Des l’aube claire jusqu’a la fin des jours

Je t’aime encore, tu sais, je t’aime.

Jacques Brel(1)

* * *

— Как тебя зовут?

Милли оторвалась от разглядывания комнаты, в которой ей предстояло жить ближайшие несколько месяцев. Довольно просторная, с высокими окнами, на которых висели легкие голубые занавески, и пятью кроватями, покрытыми одинаковыми коричневыми одеялами. Рядом с каждой кроватью стояла тумбочка для личных вещей и стул для одежды.

— Милли, — ответила она, посмотрев на светловолосую тоненькую сероглазую девочку на соседней кровати.

— Милли… А дальше? — спросила та.

Милли на мгновение растерялась — она еще не привыкла, что в этом мире принято носить не одно имя. Но быстро вспомнила, о чем ей говорил Габриэль, когда привез сюда:

— Де Витт.

— А я Кэрол Эшли, — она доброжелательно улыбнулась.

И Милли улыбнулась в ответ. Вот у нее уже и первая подруга появилась. Все складывалось совсем так, как в ее любимых книжках.

* * *

Первое время после отъезда Милли в школу было ужасно. Кристофер снова остался один в громадном Замке, полном важных и занятых взрослых. Правда, был еще Джейсон, но он по-прежнему выполнял обязанности помощника садовника в свободное от уроков время, так что не мог считаться полноценным товарищем. Хорошо хоть Милли писала регулярно — каждое воскресенье, — подробно рассказывая об уроках, подругах, играх и прочей школьной жизни. Кристофер даже позавидовал ей, вспомнив собственную школьную жизнь, Онейра и Феннинга. До смерти захотелось вернуться туда, наплевав на предназначение и ответственность, о которых без конца твердил де Витт.

Но потом все изменилось: после Рождества де Витт наконец-то уладил формальности с Министерством, и в Замке появились другие дети.

Флавиан как раз только закончил урок и отпустил их с Джейсоном, когда вошел Габриэль, приведя с собой двух девочек и трех мальчиков — от десяти до пятнадцати лет. Они выглядели напряженными и даже слегка испуганными (Кристофер посочувствовал им — его общение с Габриэлем приводило в похожее расположение духа), однако с любопытством осматривались.

— Вот это класс, в котором вы будете заниматься, — сухо сообщил де Витт. — Флавиан Темпл — ваш учитель. Кристофер и Джейсон — ваши товарищи. Надеюсь, вы будете прилежными учениками.

При этом он выразительно посмотрел на Кристофера, и в его взгляде так и читалось: «В отличие от некоторых». Кристофер напустил на себя непонимающий вид, будто его это никоим образом не касалось.

Ребята вежливо поздоровались с Флавианом и с прежним любопытством уставились на них с Джейсоном.

— Элизабет, — старшая девочка с длинными пепельными волосами первая шагнула вперед.

Следом за ней, словно набравшись от нее храбрости, представились остальные. Бернард — невысокий подвижный мальчик. Генриетта — немного помладше Элизабет, темноволосая, с короткой стрижкой. Энтони — слегка полноватый блондин с ужасно наивными голубыми глазами. И Мэтью — рыжий, веснушчатый парень с задорной улыбкой.

Кристофер улыбнулся им — слегка покровительственно — и на правах старожила предложил провести экскурсию по Замку. Впервые с отъезда Милли его настроение поднялось выше отметки «отвратительное».

* * *

Воспользовавшись редким теперь солнечным деньком, Милли устроилась в школьном парке на скамейке, положив на колени книгу, а на нее — бумагу, и строчила письмо. Она знала, как Кристоферу одиноко в Замке, и старалась его развеселить, подробно описывая уроки, развлечения и шалости.

— Кому ты пишешь?

Милли подняла голову, улыбнувшись присевшей рядом Кэрол.

— Другу.

В глазах Кэрол зажглось любопытство.

— А у меня до школы не было друзей. А как вы подружились?

— Ну…

Милли заколебалась — до сих пор она еще никому не говорила о своем иномирном происхождении и не знала, стоит ли. Но ведь Кэрол — ее лучшая подруга, она поймет.

— Только обещай, что никому не расскажешь.

Кэрол с готовностью кивнула, торжественно прижав ладонь к сердцу.

— Клянусь!

Милли поманила ее подвинуться поближе и начала полушепотом:

— До того, как Габриэль де Витт стал моим опекуном, я жила в Десятых мирах…

Кэрол слушала, затаив дыхание, лишь иногда перебивая недоверчивыми восклицаниями или уточняющими вопросами. Она пришла в восторг от истории Милли. И от Кристофера.

— Здорово, наверное, иметь такого друга.

Милли засмеялась, представив его реакцию на это замечание.

— В целом — неплохо.

* * *

Возвращаясь из школы, Милли немного нервничала. Из писем Кристофера она знала, что Габриэль осуществил свое намерение, и теперь в Замке учится около десятка юных магов. Милли беспокоилась, как сложатся их отношения — хотя она провела в Замке не так много времени, почти сразу уехав в лондонский пансион, она считала его своим домом.

Забрать ее из Лондона приехал секретарь Габриэля — такой же строгий и неразговорчивый, как он сам. Так что всю дорогу Милли молчала, глядя на пейзажи, проплывающие за окном машины, и нервно крутя в руках носовой платок.

Все волнение испарилось, когда на подъездной аллее возле гаража она увидела Кристофера, чуть ли не подпрыгивающего от нетерпения. Едва машина остановилась, как Милли выскочила, чтобы повиснуть на нем, вдруг осознав, насколько соскучилась.

— Добро пожаловать домой, Милли, — Кристофер широко улыбнулся, тут же потащив ее к замку. — Пойдем — познакомлю тебя с ребятами.

По пути он успел пересказать последние новости и расспросить Милли о том, как она закончила год. И вот уже, забыв о своем беспокойстве, она весело болтала с Кристофером.

Страх вернулся, когда они зашли в большую гостиную, где собралось несколько мальчиков и девочек.

— Ребята, это Милли, — жизнерадостно представил ее Кристофер, не выпуская ее руки.

Джейсон улыбнулся ей на правах старого знакомого. Остальные смотрели с доброжелательным любопытством. Милли не заметила, как оказалась окружена детьми разных возрастов и вовлечена в разговор. Некоторое время спустя, когда они смеялись и болтали, будто старые знакомые, она про себя удивилась — и чего она так боялась этой встречи?

Поймав ее взгляд, Кристофер весело подмигнул ей и во всеуслышание заявил:

— А раньше Милли была богиней в Десятых мирах.

Милли одарила его недовольным взглядом — зачем заострять внимание на ее чуждости этому миру? Однако вопреки ее ожиданиям эта информация не только не отпугнула остальных, но вызвала еще больший интерес и даже восхищение. В этот момент Милли по-настоящему почувствовала, что вернулась домой.

* * *

Милли остановилась возле комнаты Кристофера, услышав, как он с кем-то спорит. Осторожно заглянув внутрь, она обнаружила, что он ужасающе высокомерным тоном вещает Иоланте — их горничной:

— Я же говорил, что рубашки должны быть шелковыми!

Иоланта, фыркнув, раздраженно ответила:

— Не я занимаюсь заказом одежды.

— Но вы могли бы сказать Льюису, — вкрадчиво заметил Кристофер.

— Тебе надо — ты и говори! — отрезала Иоланта и вылетела из комнаты, едва не сбив Милли с ног. — Что за невозможный ребенок!

— В чем дело? — недоуменно спросила Милли.

Кристофер на мгновение смутился, но тут же вернул себе самоуверенно-отстраненный вид.

— Я просто пытаюсь добиться, чтобы у меня была нормальная одежда.

Милли недоверчиво посмотрела на него. Вернувшись из школы, она заметила, что Кристофер стал одеваться с невероятной изысканностью. Одни его шлафроки чего стоили. Как, например, тот, что был на нем в данный момент — глубокого синего цвета с рисунком из гор. Но она не подозревала, что дело доходит до подобных скандалов.

— Тебе больше заняться нечем? — спросила Милли.

Кристофер сделал оскорбленное лицо.

— Это важно!

— Мог бы и сам себе наколдовать, коли на то пошло, — резонно возразила Милли.

Кристофер помотал головой:

— Нет. Наколдованная одежда — это совсем не то.

— Признайся уж, что тебе просто лень.

Милли пристально посмотрела ему в глаза, и Кристофер отвернулся, быстро переведя разговор на другую тему. Милли недовольно поджала губы — иногда он становился просто невыносимым. Оставалось надеяться, что с возрастом это пройдет.

* * *

Вернувшись из леса, куда она ходила собирать ягоды, Милли обнаружила, что в Замке все стоит вверх дном. Земля в парке была перерыта так, словно здесь пронесся громадный табун лошадей. Причем, не один раз. Садовники с отчаянными лицами носились туда-сюда. Где-то вдалеке слышалось ржание и топот копыт. Раздраженный Габриэль приводил в порядок газон.

Милли успела испугаться, что опять Кристофер что-нибудь натворил, когда заметила рядом с Габриэлем испуганную и пристыженную Генриетту, которая, чуть ли не плача, что-то ему объясняла.

— Что тут такое случилось? — спросила Милли вслух саму себя — ее же не было всего пару часов!

На ее риторический вопрос внезапно пришел ответ.

— Генриетта проводила эксперимент, — раздался рядом знакомый голос, заставив вздрогнуть и чуть ли не подпрыгнуть.

Милли прожгла довольно улыбавшегося Кристофера сердитым взглядом: что за манера так подкрадываться? Однако любопытство победило — тем более что Кристофер ее взгляд нагло проигнорировал.

— Какой? — спросила Милли, решив, что позлиться она может и позже.

— О-о-о, это просто великолепная история, — протянул Кристофер с еще более довольным видом. — Генриетта обнаружила, что некоторые лошади обладают магией, и решила провести исследование. Собрала целый табун (не спрашивай как — сам не знаю) и окутала его чарами. Чего бы она ни собиралась этим добиться, но явно не того, что произошло. Мало того, что табун взбесился, принявшись носиться по парку, так Генриетта еще и умудрилась поделиться с ними собственной магией. Даже Габриэль долго не мог их изловить и успокоить. Некоторые вон до сих пор где-то бегают — слышишь?

Милли кивнула — далекое ржание все еще было слышно, — чувствуя, как неконтролируемая улыбка расползается по лицу. Только Генриетта могла додуматься до подобной авантюры.

— Представь — некоторые из них даже летали! — Кристофер расширил глаза, изобразив ужас, на его лице смотревшийся крайне комично.

Милли засмеялась, и Кристофер ухмыльнулся, утащив у нее из корзинки горсть ягод.

— Эй! — Милли шлепнула его по руке — не столько сердясь, сколько для профилактики.

Кристофер состроил обиженную гримасу:

— Тебе жалко для меня нескольких несчастных ягод?

И Милли снова начала смеяться, протянув ему корзинку:

— Ладно уж — бери.

* * *

На первом неудачном опыте Генриетта не успокоилась. Следующим летом Милли как-то зашла к ней в комнату и обнаружила ее склонившейся над двумя ежиками. Они сидели на туалетном столике, свернувшись в колючие шарики, и к общению явно не стремились.

— Что ты делаешь? — спросила Милли.

Генриетта вздрогнула и резко выпрямилась, испуганно уставившись на нее. Но тут же облегченно вздохнула.

— А, это ты Милли. Мне показалось, что мисс Розали.

Милли приподняла брови, уперев руки в бока. Если Генриетта боится появления взрослых, значит, занята чем-то не совсем законным.

— Так все-таки?

Генриетта снова вздохнула — на этот раз страдальчески.

— Я провожу исследование.

— Тебе мало истории с лошадями?

Генриетта насупилась:

— Подумаешь — немного не рассчитала. На этот раз все будет по-другому — я учла свои ошибки.

— Хотелось бы верить, — вздохнула Милли. — В чем суть?

Генриетта тут же заулыбалась и принялась объяснять, тараторя и проглатывая слова:

— Эти два ежика живут в нашем парке — я не однажды встречала их, и всегда вдвоем. И мне стало любопытно: а как они выбирают себе пару? И это у них на всю жизнь, как у лебедей, или нет? В общем, я хочу наложить на них следящие чары, с помощью которых смогу наблюдать за ними, не выходя из комнаты. Таким образом, и они не будут пугаться моего присутствия, и мне не придется каждый раз их искать.

Милли вынуждена была признать, что идея довольно-таки интересна. Только вот она сомневалась в том, что у Генриетты получится правильно наложить чары. Однако ей говорить об этом не стала.

Несколько минут спустя, когда ежики вдруг перекрасились в сиреневый цвет и начали стремительно увеличиваться в размерах, Милли пожалела о том, что промолчала.

Генриетта испуганно пискнула, отскочив от столика, и в отчаянии воскликнула:

— Что я сделала не так? Я же в точности следовала инструкции!

— Кажется, пора звать на помощь, — заметила Милли так спокойно, как только могла после того, как попыталась уменьшить ежиков, но они только начали расти быстрее.

— Де Витт меня убьет… — простонала Генриетта.

Девочки отступили к двери, приготовившись бежать за помощью.

— Ух ты! Вы тут монстров выращиваете? — раздался за их спинами голос с отчетливыми ехидными интонациями.

Милли подумала, что никогда еще не была так рада Кристоферу, даже несмотря на его дурацкие шуточки. Она просто умоляюще посмотрела на него, и он кивнул, шагнув в комнату.

Спустя полчаса напряженной борьбы ежики вернулись к естественным размерам и цвету. Кристофер театральным жестом провел ладонью по лбу, будто вытирая пот. Милли фыркнула: артист! Генриетта же смотрела на него с восторженной благодарностью, как на спасителя.

К счастью, длилось это недолго. Когда после их рассказа Кристофер принялся хохотать и подкалывать Генриетту по поводу ее исследовательских порывов, она немедленно начала огрызаться. В общем, все вернулось в норму.

* * *

Каждое лето неизменно устраивали матч в крикет — хотя бы один раз. Милли настолько заинтересовалась подготовкой к игре, что даже оторвалась от чтения и пришла на поле посмотреть. Кристофер улыбнулся ей, когда с книгой в руке она с любопытством наблюдала, как они с Джейсоном расчерчивают поле и устанавливают калитки.

— Зачем это? — спросила она некоторое время спустя.

Кристофер принялся с энтузиазмом объяснять ей суть игры и правила. Джейсон время от времени что-нибудь добавлял или пояснял.

— Можно мне попробовать? — в итоге спросила Милли.

Кристофер с сомнением посмотрел на нее. С одной стороны, девочки никогда в крикет не играли. А с другой стороны, ему было приятно, что она заинтересовалась его любимой игрой.

— Нет-нет, — поспешно добавила Милли, будто почувствовав его сомнения. — Я не имела в виду — в настоящей игре. А с тобой вдвоем — просто попробовать, как это.

И Кристофер стал учить ее бросать мяч, а потом — отбивать. Джейсона процесс обучения не привлекал и он вскоре ушел.

У Милли долго не получалось — главным образом, из-за того, что она все время смеялась в процессе. Зато они здорово повеселились, и, в конце концов, Милли все-таки добилась неплохих результатов. Попав по калитке, она аж приоткрыла рот в удивлении и запрыгала, хлопая в ладоши. Будь это кто другой, Кристофер бы расстроился, что пропустил мяч. Но глядя, как она радуется, он сам почувствовал себя счастливым.

___________

(1)Моя любовь,

моя нежная, дорогая, чудесная любовь,

С ясной зари до конца жизни

Я по-прежнему люблю тебя, ты знаешь, я люблю тебя.

Жак Брель

* * *

Габриэль поехал встретить Милли на вокзал, и Кристофер все время, пока его не было, бродил возле ворот, высматривая приближающуюся машину. Казалось, прошла целая вечность, когда она наконец-то появилась на подъездной аллее.

Но что-то было не так. Начать с того, что Милли не выскочила, как обычно из машины, чтобы повиснуть на нем в приветственном объятии, а медленно выбралась, всего лишь тихо произнеся:

— Привет, Кристофер.

И вообще выглядела страшно расстроенной. Габриэль же казался рассерженным. Кристофер озадаченно нахмурился:

— Что случилось?

Милли покачала головой с видом «Все в порядке» и направилась к замку. Но все явно было не в порядке. Кристофер вопросительно посмотрел на Габриэля, однако тот проигнорировал его взгляд. Кристофер раздраженно вздохнул и последовал за Милли, чтобы взять у нее чемодан и проводить до комнаты.

— Как школа? — спросил он, отчасти в попытке нарушить мрачное молчание, отчасти действительно интересуясь.

В этом году Милли, закончив английский пансион, перешла в высшую швейцарскую школу, как хотела матушка Праудфут. И вот она вернулась после первого семестра на Рождественские каникулы с таким видом, словно там произошла ужасная трагедия.

Милли пожала плечами, не ответив на вопрос, и это еще больше обеспокоило Кристофера.

— Милли? — он попытался заглянуть ей в лицо, но она упорно отводила взгляд.

— Я устала — поговорим потом, — заявила она, когда они дошли до ее комнаты, и закрыла дверь у него перед носом.

Кристофер некоторое время стоял, озадаченно глядя на закрытую дверь. Это было настолько не похоже на знакомую ему Милли, что он уже не знал, что думать. Но, может, она правда сильно устала? И Кристофер решил подождать до утра.

Однако на следующий день ему ни разу не удалось поймать Милли, чтобы поговорить с ней. Она загадочным образом ускользала, будто растворяясь в воздухе. И только во второй половине дня он наткнулся на нее, когда Милли выходила из кабинета Габриэля вся в слезах.

— Милли? Что такое? — Кристофер схватил ее за руку, решительно настроенный не отпускать, пока она не расскажет, что происходит.

Он видел ее сердитой, раздраженной, расстроенной и даже в отчаянии — когда она просила забрать ее из храма Ашет. Но плачущей — еще ни разу. И это пугало. Милли подняла на него несчастные глаза и покачала головой:

— Не здесь. Пойдем ко мне.

В своей комнате, закрыв за ними дверь, Милли плюхнулась на кровать и принялась рассказывать все еще дрожащим от слез голосом:

— Эта швейцарская школа — она просто ужасная! Правда ужасная! Там ничему не учат: на уроках занимаются только танцами, хорошими манерами, вышивкой и все в таком духе. Ужасные учителя — меня наказывали только за то, что я не такая как все. Ужасные ученицы — все время задирают нос, и считают меня ничтожеством, и все время стараются унизить. Я не хочу туда возвращаться! А Габриэль сказал, что это глупости, я просто валяю дурочку, и все равно вернусь туда после каникул, потому что так положено!

Милли сердито фыркнула, всем своим видом выражая презрение к последнему обстоятельству. Кристофер, который, пока она говорила, мерил шагами комнату, резко остановился.

— Милли, дорогая, ни о чем не тревожься — я все улажу, — уверенно заявил он. — Я поговорю с Габриэлем. Он должен понять, что неправ, что так нельзя!

Милли покачала головой, явно не веря в его способность переубедить де Витта. Но Кристофер уже решительно двинулся к выходу, кивнув ей:

— Жди меня здесь. Я скоро вернусь.

* * *

— Кристофер, не надо! — крикнула Милли вслед другу, но он уже вышел.

Милли раздраженно фыркнула, сложив руки на груди. До чего ж он самоуверенный! Думает, если Габриэль ее не стал слушать, его станет. И все-таки она была благодарна — Кристофер, по крайней мере, верил, что ее жалобы не пустые капризы, и пытался помочь.

Он вернулся довольно быстро — взбешенный до крайности. Милли еще ни разу не видела его в подобном состоянии. От него чуть ли не искрило.

— Он даже слушать не стал! — рыкнул Кристофер, влетев в комнату. — Сказал, что мы с тобой выдумываем трагедию на пустом месте. В общем, мы разругались вдрызг.

— Чего и следовало ожидать, — тихо заметила Милли.

Кристофер проигнорировал ее высказывание. Несколько раз пройдя по комнате взад-вперед, он вдруг успокоился, и на его лице появилось выражение озарения.

— Я знаю, что делать, — он схватил ее за руки и потянул, подняв на ноги. — Собирайся — мы уходим.

— Куда? Что ты задумал? — Милли вырвала у него ладони, одарив сердитым взглядом.

— Мы переберемся в Пятые миры! — вдохновенно сообщил Кристофер. — Поселимся вдвоем на острове…

Милли недоверчиво посмотрела на него. Но, похоже, он был настроен абсолютно серьезно.

— Во-первых, я не очень-то хочу жить с тобой вдвоем на острове, — решительно отрезала Милли.

— Почему? — недоуменно спросил он.

— Потому что с тобой наедине я сойду с ума уже через несколько дней.

Отчасти это была правда: Кристофер мог быть совершенно невыносимым. А если рядом больше никого не будет, и его дурное настроение будет направлено только на нее… Но правда состояла также и в том, что Милли не могла допустить его бегства: он должен стать Крестоманси — это его долг, его предназначение. И как ни трогательно было его беспокойство о ней, она не желала, чтобы он разрушил свою жизнь.

Кристофер обиженно посмотрел на нее, выглядя оскорбленным до глубины души. В некоторой степени он играл на публику, но в то же время Милли на самом деле ранила его отказом — не настолько сильно, как он пытался показать, но тем не менее. И все же она не могла ему позволить совершить такую ошибку. Поэтому Милли твердо заявила:

— Забудь про эти глупости — никуда сбегать с тобой я не собираюсь.

— Но тогда тебе придется вернуться в эту школу!

— Я справлюсь, — Милли улыбнулась и уже мягче добавила, взяв его ладони в свои: — Спасибо за беспокойство, но правда — не надо.

Привстав на цыпочки, она поцеловала Кристофера в щеку, и он вдруг растерял весь запал и покорно позволил выпроводить себя из комнаты. Милли усмехнулась про себя: надо будет взять на заметку это средство.

* * *

— Рисовые пудинги! Старосты! Спальни! Полуночные пиршества! Игры! — сердито бормотала Милли, собирая свои вещи. — Ни секунды больше здесь не останусь!

Почему, ну почему Габриэль ей не поверил? Разве она когда-нибудь на что-нибудь жаловалась без причины? Да она до сих пор вообще ни на что не жаловалась! Мог бы хотя бы проверить эту глупую школу.

Милли шмыгнула носом, пытаясь не начать снова плакать. Со слезами пора кончать — толку от них никакого. А вот Кристоферу она зря рассказала — он только разругался из-за этого с Габриэлем, так ничего и не добившись. Что ж, теперь ей оставался один выход — сбежать.

Защелкнув свой небольшой чемоданчик, Милли села на кровать и глубоко вздохнула, собираясь с силами. Было страшно. Кто знает, как там будет в другом мире? Это словно прыгать в незнакомый омут. Однажды летом они с Кристофером ходили купаться на речку, и он предложил нырять, прыгая с нависшего над водой дерева. Милли осмелилась на это только после того, как Кристофер прыгнул первым. Но сейчас его нет рядом, и некому разведать дно.

Милли поджала губы и решительно встала, подхватив чемодан. Она сбежала из родного мира — сбежит и из этого. Габриэль сам не оставил ей выбора, отказавшись выслушать. Она осторожно выглянула из спальни, убедилась, что в коридоре никого нет, и на цыпочках покралась к выходу. Милли тщательно подготовила побег — не такая она дурочка, чтобы действовать спонтанно — и оставила за собой чары, сбивающие со следа. Если Габриэль станет ее искать, он подумает, будто она прячется в Двенадцатом-Б.

Единственное, о чем Милли жалела — что ей пришлось бросить Кристофера. Но он не может оставить этот мир — он должен стать Крестоманси. «Ничего, — утешила она себя, выходя на улицу — в морозную зимнюю ночь. — Когда-нибудь мы встретимся снова».

* * *

С тех пор, как Милли вернулась в школу, Кристофера не покидало плохое предчувствие. Она явно что-то задумала — он видел это по ее глазам, — но упорно отмалчивалась, делая вид, что все прекрасно.

Предчувствия не обманули: несколько дней спустя директриса школы сообщила, что Милли пропала в неизвестном направлении. Первой реакцией Кристофера была обида: от его предложения сбежать вместе она отказалась, а потом все-таки сбежала — одна. Неужели ей так неприятно его общество? Однако поразмыслив немного, он понял, что Милли могла это сделать из дурацких благородных побуждений: не желая впутывать его в свои неприятности. Глупо с ее стороны.

Габриэль, вернувшись из Швейцарии, сообщил, что Милли скрылась где-то в Двенадцатых мирах — скорее всего в Двенадцатом-Б. Кристофер хмыкнул: он был абсолютно уверен, что это не так. Милли слишком умна, чтобы так подставляться. Если уж она сбежала, то наверняка позаботилась о том, чтобы скрыться подальше и замести следы. Он так и сказал Габриэлю, но тот раздраженно бросил:

— Мне сейчас не до юношеских бредней. Займись лучше чем-нибудь полезным.

— Это вовсе не бредни! — разозлился Кристофер. — Если бы вы послушали Милли с самого начала, она бы не сбежала. А теперь, когда я хочу помочь, вы не слушаете меня! Она не в Двенадцатых мирах!

В итоге они опять наорали друг на друга, и Кристофер ушел, хлопнув дверью.

А пару дней спустя он почувствовал, что Милли попала в беду. Он всегда чувствовал, когда она нуждалась в помощи — будто она звала его. Наступив на горло своей гордости, Кристофер в третий раз пошел к Габриэлю.

— Пожалуйста, послушайте меня, сэр, — почти умоляюще произнес он, нависнув над столом де Витта в его сумрачном рабочем кабинете. — Милли не в Двенадцатых мирах — вы зря тратите время. А я чувствую, с ней что-то случилось.

Де Витт потер виски и ответил ему взглядом, в котором читалось усталое раздражение:

— Мы делаем все возможное, чтобы найти ее, Кристофер, так что прекрати мне надоедать.

— Нет, не все! — воскликнул он, снова начиная злиться. — Хотя бы потому, что вы не желаете меня выслушать!

— Кристофер, выйди! — рявкнул Габриэль.

Кристофер прожег его яростным взглядом — в этот момент ему страшно хотелось превратить де Витта в какое-нибудь насекомое. Тот ответил взглядом сумрачным и непреклонным. Скрипнув зубами, Кристофер развернулся и вылетел из кабинета, не забыв снова хлопнуть дверью. В последнее время все их разговоры заканчивались именно этим.

«Что ж ладно, — подумал он, нарезая круги по своей комнате, — не воспринимаете меня всерьез — не надо. Сам найду Милли. И тогда мы точно сюда не вернемся!»

* * *

Что-то пошло не так. Милли поняла это, когда переместившись в Седьмые миры, оказалась в пустом поместье. Замок находился в запустении, парк — тоже, и ни единой души вокруг. Кристофер, наверное, посмеялся бы, узнав, что она собиралась наняться служанкой. Сказал бы, что она за всю жизнь ни разу тряпку в руках не держала. Однако Милли была уверена, что научится. Вот только здесь прислуживать было некому.

Она попыталась выйти из замка — посмотреть нельзя ли устроиться где-нибудь в городе, — но замок не пускал ее. Куда бы Милли ни пошла, она неизменно оказывалась в одной и той же комнате. Хорошо хоть еда здесь была — от голода не умрешь.

Однако время шло, а ничего не менялось. У Милли возникло ощущение, что она попала в пространственную петлю и теперь крутится в ней, как хомячок в колесе. Будь здесь Кристофер, он сумел бы разобраться и вырваться из замкнутого круга. Милли даже пожалела, что отказалась сбежать с ним в Пятые миры.

Совсем отчаявшись, она позвала его на помощь — пробиваясь мысленным зовом сквозь миры. Милли и сама не понимала, как это работает, но до сих пор у нее всегда получалось. Мысленно потянуться к нему: «Кристофер, помоги!» И он всегда чувствовал ее призыв и приходил. Правда, теперь между ними лежало несколько миров, но Милли надеялась, что он все равно услышит. Пусть даже это займет немного больше времени.

* * *

Кристофер нервно вертел золотое кольцо, висевшее у него на шее на цепочке. Напросившись путешествовать с цыганами, он и не представлял, что это займет столько времени. Они не поехали сразу к Седьмым мирам, а двигались по спирали. И сейчас остановились в Первых — разобраться с какой-то катастрофой.

Прошло немало дней, а он все еще был далек от того места, где скрылась Милли. В такие моменты, когда они надолго останавливались в очередном мире, Кристофер чуть ли не грыз ногти от нетерпения. Хоть пешком иди. Он бы и отправился в Седьмые миры сам, если бы не боялся, что Габриэль моментально вычислит его перемещения.

— Почему ты так нервничаешь? — рядом с Кристофером присела цыганская девочка помладше него — Вия, кажется.

— Когда мы будем в Седьмых мирах? — ответил он вопросом на вопрос.

Вия пожала плечами:

— Где-то через месяц.

— Месяц?! — Кристофер чуть не подпрыгнул, подавив желание взвыть в голос.

Целый месяц! Кто знает, что может произойти с Милли за это время? Может, все-таки стоит перенестись туда своими силами?

— Не беспокойся, мы приедем вовремя, — безмятежно заявила Вия, глядя вдаль большими бархатными глазами.

Кристофер удивленно моргнул.

— Вовремя для чего?

— Для того чтобы найти твою… подругу.

Кристофер уставился на нее, подозрительно прищурившись — он никому не рассказывал, зачем ему надо в Седьмые миры. Вия улыбнулась, повернув к нему голову.

— Не удивляйся: я — кассандра. Правда, мой дар еще не вошел в полную силу, но кое-что я видеть могу.

С этими словами она легким изящным движением поднялась на ноги и скрылась в глубине кибитки, оставив ошеломленного Кристофера смотреть ей вслед. Кассандра. Редчайший дар, встречающийся только у цыган. Страшно хотелось задать ей еще пару-тройку вопросов, но он не стал. Никогда не следует расспрашивать кассандру о том, о чем она не рассказала сама.

Ну, по крайней мере, он мог быть теперь уверенным, что все получится — он найдет Милли.

* * *

— Тебе так обязательно ехать в эту школу?

Кристофер с мрачным видом сидел на подоконнике в своей комнате, уставившись в пол. Милли вздохнула.

— Матушка Праудфут хотела, чтобы я получила лучшее образование.

— Так тем более — оставайся в Замке. Лучше чем здесь образования не найдешь.

Милли покачала головой:

— Мы ведь уже говорили об этом. Я хочу поехать в школу. Да, это может показаться странным после того, как я сбежала из последней. Но ведь не все школы такие. И я уверена — на этот раз Габриэль проверил более тщательно.

Кристофер хмыкнул, по-прежнему не поднимая взгляда, и Милли не выдержала:

— В конце-то концов — я ведь не первый год уезжаю в школу, раньше ты относился к этому спокойно.

— Раньше… — Кристофер на мгновение посмотрел ей прямо в глаза, но тут же, не договорив, повернулся спиной, уставившись в окно.

Милли озадаченно смотрела на него, чувствуя, что перестала понимать что-либо вообще.

— Кристофер, в чем дело? — спросила она напрямую.

Он не удостоил ее ответом, глядя в парк с таким видом, будто пытался высмотреть там нечто жизненно важное. Милли нахмурилась:

— Посмотри на меня!

Кристофер медленно повернулся, напустив на себя безразлично-отстраненный вид, за которым он научился прятаться, одновременно давая почувствовать собеседнику свое величие. Обычно этот трюк прекрасно работал — люди стушевывались и терялись, забыв, чего хотели от него добиться. Но с ней такое не пройдет.

— Не смей проделывать со мной свои фокусы, Кристофер Чант! — рявкнула Милли, выведенная из себя.

Кристофер пару раз растерянно моргнул и вдруг обезоруживающе улыбнулся.

— Не пора ли тебе собираться? Если ты, конечно, не хочешь опоздать на поезд, — заявил он дразнящим тоном.

Милли слегка опешила от столь быстрой смены настроений. Несколько мгновений она подозрительно смотрела на Кристофера, после чего пожала плечами. Она разберется с этим потом — сейчас ей действительно пора собираться.

* * *

В саду щебетали птички, и разносился аромат цветов с клумб. Милли с подругами чинно гуляли по дорожкам, посыпанным песком. Теперь, когда они стали почти взрослыми барышнями, считалось неприличным носиться и заниматься шумными играми, как прежде — это для малышей. Линда увлеченно рассказывала о своем поклоннике, который появился у нее этим летом. Остальные — не удостоившиеся пока такого счастья — слушали, чуть ли не открыв рты.

Вдруг Милли почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Она завертела головой… и обнаружила под одной из лип Кристофера. Он стоял, прислонившись плечом к дереву, с таким видом, будто это была самая естественная на свете вещь — ни с того ни с сего появиться в женском пансионе.

Милли извинилась перед подругами и поспешила к нему. Кристофер выпрямился, оторвавшись от дерева, и очаровательно улыбнулся ей. Но Милли не ответила на улыбку.

— Что ты здесь делаешь? — возмущенно спросила она.

Кристофер состроил недоуменно-оскорбленное лицо.

— Навещаю тебя. Я хотел убедиться, что на этот раз тебе попалась хорошая школа. Я же знаю, что мне ты не скажешь, если у тебя опять появятся проблемы. Вот и решил сам проверить.

— Кристофер! — Милли вздохнула — наполовину тронутая, наполовину раздраженная. — Ты помнишь, что это пансион для девочек? Если тебя здесь увидят, будет скандал.

Он невозмутимо пожал плечами.

— Подумаешь проблема! Скажу, что я твой брат и приехал навестить тебя перед отъездом в дальнее плавание.

У Милли дрогнули губы, но она подавила желание улыбнуться и по-прежнему сурово заметила:

— Здесь все знают, что у меня нет братьев.

Однако Кристофера так просто с толку не собьешь.

— Ладно — кузен, — на его лице появилось жалобное выражение. — Милли, неужели ты совсем не рада меня видеть?

И она не выдержала и засмеялась: уж больно забавно у него смотрелось это выражение. Кристофер довольно ухмыльнулся.

— Да, я тоже по тебе скучала, — призналась Милли. — Но больше так не делай.

Темные глаза Кристофера вспыхнули торжеством, и она совсем не была уверена, что он ее послушается.

— Так все-таки — как ты здесь? — спросил он уже серьезно.

— Все в порядке. Честно.

И чтобы он не сомневался, Милли подробно рассказала об учителях и подругах, об уроках и новых знаниях. А потом Кристофер рассказал новости обо всех обитателях Замка и о своих занятиях с Габриэлем.

Милли не заметила, как пролетело время, и очнулась, только когда прозвенел гонг, возвещающий об ужине.

— Мне пора, — она обняла Кристофера на прощание, и он растворился в воздухе, телепортировавшись обратно в Замок.

Повернувшись, Милли обнаружила, что подруги так и стоят неподалеку, наблюдая за ней с выражением потрясения и жадного любопытства. Она обреченно вздохнула.

* * *

Девочки держались долго, но вечером — перед тем как ложиться спать — Милли устроили допрос.

— Кто этот красавец, с которым ты разговаривала?

— Как его зовут?

— А ты можешь нас познакомить?

И так без конца. Милли сдержанно отвечала, чувствуя, как с каждой секундой в душе поднимается раздражение. И еще какое-то незнакомое чувство. И только когда все разошлись по своим комнатам, она вдруг поняла, что это ревность.

Милли была до крайности ошеломлена своим открытием. Неужели она правда ревнует Кристофера? Нахального, самоуверенного, порой до ужаса надменного Кристофера? Но в то же время доброго, заботливого, веселого — ее лучшего друга. А только ли друга?

* * *

В следующий раз Кристофер появился прямо в спальне Милли. Она читала перед сном, сидя по-турецки на кровати, когда он материализовался посередине комнаты. Милли вздрогнула и возмущенно уставилась на него.

— Кристофер! А если бы я переодевалась?

Он усмехнулся, ни капли не смутившись, и уверенно заявил:

— Ты так рано спать не ложишься. Ты же боялась, что меня увидят. Так вот я подумал — здесь меня точно никто не увидит.

Милли обреченно закатила глаза, едва подавив желание расхохотаться.

— А если кто-нибудь зайдет ко мне? А у меня тут посторонний молодой человек. В спальне.

— Я не посторонний, — возразил Кристофер обиженным тоном.

Милли иронично приподняла брови:

— Да что ты?

Кристофер засмеялся, плюхнувшись на ближайший стул.

— Ладно. В чем-то ты права. Но признай — ты рада моему появлению.

— Сколько самоуверенности… — весело протянула Милли.

Однако она ясно видела, что он не настолько уверен, как хочет показать. В свою очередь, она была гораздо больше рада, чем позволяла себе продемонстрировать. Они обменялись теплыми взглядами и улыбнулись, прекрасно поняв друг друга.

* * *

Милли теперь считала себя взрослой и, возвращаясь в Замок на каникулы, не прыгала Кристоферу на шею, как раньше, а чинно и сдержанно обнимала на мгновение, чтобы тут же отстраниться. Даже Гранта она обнимала с большей непосредственностью, что страшно злило Кристофера, хотя он и старался сохранить внешнюю невозмутимость.

Если Милли и заметила его дурное настроение, виду она не подала. А вот Грант пришел вечером выяснять, в чем дело. И неудивительно, учитывая, что Кристофер усиленно избегал его весь день. Он попытался сделать вид, будто все нормально, спрятавшись за высокомерной маской. Но Грант не повелся.

А узнав суть проблемы, он долго смеялся, заставив Кристофера надуться еще больше.

— Ты идиот, — заявил Грант, перестав, наконец, ржать. — Причем, слепой идиот.

— И что это значит? — спросил Кристофер, мрачно глянув на него.

Грант помотал головой и насмешливо улыбнулся:

— Ну, уж нет. Я не стану тебе объяснять — ты должен понять сам. Но дам тебе дружеский совет: поговори с Милли.

И не успел Кристофер спросить что-то еще, как Грант сбежал, оставив его размышлять над тем, что он имел в виду.

Последовать совету и поговорить с Милли не удалось, поскольку на следующий день де Витт отправил Кристофера в Первый-Г — разобраться с жалобой короля на его придворного мага. Милли явно огорчилась, узнав об этом.

— Надеюсь, ты успеешь вернуться к балу? — грустно заметила она, когда он зашел попрощаться.

— Приложу все силы, — пообещал Кристофер, задорно улыбнувшись. — Так что оставь для меня танец.

Милли улыбнулась в ответ, и это придало ему смелости, чтобы поцеловать ее в щеку. Правда, после этого он поспешно ушел, так что реакции Милли уже не видел. Но, кажется, она не возражала.

* * *

Милли думала, что пригласить школьных подруг в Замок на Рождественский бал — отличная идея. И поначалу так оно и было. Девочки с восхищенным любопытством осматривались, охотно знакомились с обитателями Замка. И в целом весело и приятно проводили время, пока Грейс не спросила:

— А где тот твой друг, который навещал тебя в школе?

В этот момент Милли пришло в голову, что, возможно, идея была не так уж и хороша. Стараясь казаться беспечной, она ответила:

— Он занят — будет позже.

Кристофер на самом деле в тот момент был занят: Габриэль отправил его в Первые миры — уладить какую-то политическую проблему.

Девочки дружно вздохнули с томным видом:

— Жааааль.

Сомнения Милли усилились. До этого момента она надеялась, что Кристофер успеет разобраться с делами и вскоре появится на балу. Но теперь она не была уверена, что так уж этого хочет.

Впрочем, огорчались ее подруги недолго: они нашли себе собеседников и партнеров для танцев, успев пообщаться со всеми. Даже обычно нелюдимый Бернард, вечно погруженный в цифры, не был обойден вниманием.

— Какие у тебя милые подруги! — сказал Конрад, когда они встретились возле стола с напитками. — Надо бы их почаще приглашать.

Милли издала нечленораздельный звук, который можно было принять и за согласие, и за отрицание. Но Конрад не заметил ее противоречивого настроения.

Появление Кристофера как всегда привлекло к себе всеобщее внимание. И ведь вроде бы он ничего для этого не делал, но стоило ему войти в зал, к нему устремились все взгляды. Особенно женские. Это последнее обстоятельство заставило Милли досадливо нахмуриться.

Однако он сам не обратил на это ни малейшего внимания. Отыскав взглядом Милли, Кристофер улыбнулся и направился прямо к ней.

— Почему не танцуешь? — с намеком спросил он.

Только сейчас Милли заметила, что Кристофер устал, хотя привычно не подает виду. И все-таки пришел на бал, а не отправился сразу отдыхать.

— Не с кем, — ответила она в тон ему.

Кристофер приподнял бровь, многозначительным взглядом обведя зал, полный людей, и снова вопросительно посмотрел на нее. Милли пожала плечами. Кристофер улыбнулся с выражением радостного торжества и протянул ей руку. Милли улыбнулась в ответ и присела в реверансе, вкладывая свою ладонь в его. Дурного настроения как не бывало.

Позже, когда Милли провожала подруг до дверей, Милдред с веселым упреком спросила:

— Что ж ты врала нам, Милли?

Остальные девочки закивали с заговорщицким видом.

— Когда? — удивилась она.

— Когда сказала, что вы с Кристофером просто друзья.

Милли почувствовала, как потеплели щеки.

— Но мы на самом деле просто друзья, — произнесла она, изо всех сил пытаясь не выдать смущения.

— Ну да, ну да — главное, что ты в это веришь.

Девочки засмеялись и, не дав ей возможности подобрать объяснения, дружной стайкой выпорхнули за дверь. Милли прижала ладони к лицу, подумав: если это настолько очевидно, заметил ли Кристофер?

* * *

Габриэль снизошел до того, чтобы устроить прием в честь окончания Милли школы. Прием вышел не настолько скучным, как опасался Кристофер, и даже почти веселым. Единственное, что ему не нравилось — множество молодых людей, наперебой ухаживающих за Милли, которая была прекрасна как никогда. Будто Габриэль задался целью сразу найти ей партию — едва она успела закончить обучение. Эта последняя мысль приводила Кристофера в особенно мрачное расположение духа.

— Что с тобой? — спросила Милли, подойдя к нему после очередного танца, когда Кристофер развлекался тем, что смотрел на гостей сквозь бокал с вином.

Она раскраснелась, улыбалась и явно наслаждалась всеобщим вниманием. С деланным равнодушием он пожал плечами:

— Ничего.

Милли склонила голову, одарив его внимательным взглядом. Она была такой родной, очаровательной и уютной, что вдруг захотелось схватить ее в охапку и утащить куда-нибудь подальше от нескромных взглядов этих наглецов. И тут его осенило.

— Милли, — Кристофер улыбнулся, включив все свое обаяние, — хочешь увидеть одно потрясающее место? Вечеринка — это, конечно, прекрасно, но, по-моему, ты заслуживаешь большего.

Она засмеялась и протянула ему ладонь:

— Веди.

Настроение немедленно исправилось — от былой мрачности не осталось и следа. Теперь Кристофер преисполнился радостного предвкушения. Взяв Милли за руку и осторожно переплетя их пальцы, он потянул ее за собой прочь из зала. Когда они вышли в парк, Кристофер взял уже обе ее ладони в свои и загадочно улыбнулся:

— Закрой глаза.

Милли подчинилась, полностью доверяясь ему, отчего в сердце разлилось тепло. И Кристофер перенес их в Третий-А — мир единорогов.

— Можешь открывать.

Милли распахнула глаза и испустила восхищенное восклицание. Они стояли на поляне, покрытой разнообразными цветами, аромат которых разносился в воздухе. Легкий ветерок колебал высокую траву. На горизонте возвышались горы. А неподалеку паслись единороги — одни из самых прекрасных волшебных созданий.

— Это чудесный подарок! — воскликнула Милли с сияющей улыбкой. — Спасибо, Кристофер.

С этими словами она поцеловала его в щеку, заставив замереть, выпав из реальности. Милли повернулась к единорогам, явно настроенная завести с ними знакомство. Кристофер же чувствовал, как на лице расплывается совершенно идиотская счастливая улыбка.

* * *

Идея отправиться в Лондон в театр пришла в голову, конечно же, Кристоферу. Милли боялась и одновременно надеялась, что они поедут вдвоем. Но как-то так вышло — к явному недовольству Кристофера и тайному разочарованию Милли, — что вместе с ними поехали Конрад и Элизабет. Милли-то быстро справилась с разочарованием и наслаждалась общением с друзьями. А вот Кристофер всю дорогу до Лондона оставался мрачным и не произнес ни слова. Поскольку он вел машину, отвлекать его разговорами на тему «В чем проблема?» никто не решился. Хотя Конрад и Элизабет время от времени бросали на него, как показалось Милли, виноватые взгляды.

В Лондоне Кристофер, к счастью, перестал дуться и принялся привычно пикироваться с Конрадом. Все вздохнули с облегчением. Кристофер в плохом настроении — это ходячая катастрофа. А Кристофер в плохом настроении в общественном месте — просто конец света.

Милли впервые была в театре и с любопытством оглядывалась по сторонам. Снаружи «Глобус» выглядел вполне современно, зато, зайдя внутрь, они словно перенеслись во времена Шекспира. Сам спектакль о профессоре, решившем сделать из невежественной цветочницы настоящую леди, тоже понравился Милли. Только в конце она подумала, что она на месте Элизы все равно вернулась бы. О чем она и сообщила друзьям, когда они выходили из театра.

— А я — нет! — решительно заявила Элизабет. — Так ему и надо — идиоту.

Их дискуссия на эту тему прервалась, когда зазевавшаяся Элизабет налетела на темноволосого молодого человека, идущего им навстречу.

— О, простите! — воскликнула она. — Я очень сожалею!

— Ничего страшного, — с акцентом произнес молодой человек, добродушно улыбнувшись. — Я сам виноват — засмотрелся на вашу красоту.

Элизабет слегка покраснела. Кристофер пренебрежительно фыркнул. По нему сразу было заметно, насколько неуклюжим он считает подобный комплимент. Конрад пихнул его в бок, а Милли одарила строгим взглядом. Он проигнорировал и то, и другое. Впрочем, ни Элизабет, ни молодой человек не заметили их маленькой пантомимы — они были заняты тем, что знакомились.

— Антонио Монтана, — представился он, поцеловав ее руку. — Счастлив познакомиться с вами, синьорина.

* * *

Стоящая у алтаря Элизабет сияла счастьем и была невероятно прекрасна в своем белом подвенечном платье. Милли радовалась за подругу, но в то же время было немного грустно. Конечно, Италия не другой мир, и они могут видеться, но уже не будет как прежде совместных шалостей, уроков и веселых ежевечерних посиделок, когда они открывали друг другу свои тайны.

Милли покосилась на Кристофера по укоренившейся с детства привычке в любой ситуации находить его взглядом. Он ободряюще улыбнулся ей, и грусть отступила, сменившись… Милли и сама не могла бы дать название этому чувству — просто смотрела на Кристофера, как зачарованная. Он вырос потрясающе красивым юношей, и многие девушки поворачивались ему вслед, улыбались и пытались привлечь внимание. Это неизменно злило Милли, заставляя ее одаривать нахалок таким многообещающим взглядом, что они немедленно исчезали.

Но при этом ни одна из юных волшебниц, обучавшихся в Замке, никогда не пыталась флиртовать с Кристофером. Как, впрочем, и никто из парней Замка не пытался ухаживать за Милли. Она вдруг озадачилась причиной этого, но вскоре тряхнула головой, прогоняя посторонние мысли, и сосредоточилась на происходящем. Элизабет как раз произносила брачную клятву.

Когда счастливая невеста по традиции бросила букет подружкам, Милли никак не ожидала, что поймает его. Собственно, она не особенно и пыталась, но букет сам будто прыгнул ей в руки. Пока Милли озадаченно смотрела на него, Элизабет весело воскликнула:

— О, Милли, я так и знала, что ты будешь следующей! — и загадочным тоном добавила: — И я даже знаю, за кого ты выйдешь замуж.

Милли удивленно вскинула на нее взгляд, а Элизабет рассмеялась, выразительно посмотрев в сторону… Кристофера. Милли моргнула пару раз и широко улыбнулась. Кажется, она только что получила ответ на свой вопрос.

* * *

— Представь: они успели разругаться — в первый же день!

Милли разбирала корреспонденцию, когда Кристофер зашел в кабинет — отчасти сердитый, отчасти позабавленный.

— А я так надеялась, что они подружатся… — с сожалением вздохнула она, отложив письмо. — Что произошло?

Кристофер усмехнулся, подойдя к ней и быстро просмотрев письмо, над которым она работала. После чего одобрительно кивнул и устроился на кушетке.

— Не знаю, из-за чего начался весь сыр-бор, но когда я вошел, зрелище предстало потрясающее. У Джулии все лицо в джеме, а над Гвендолен завис готовый пролиться кувшин с какао. Роджер с азартом наблюдал за битвой, но не вмешивался. Эрик… Я, честно говоря, так и не понял, имел ли он хоть какое-то отношение к происходящему.

Милли засмеялась, представив себе эту картину.

— Надеюсь, они все-таки смогут преодолеть разногласия.

Кристофер покачал головой, став серьезным.

— Не уверен. Мне не нравится Гвендолен — много о себе воображает и, похоже, что-то затевает. Я бы не доверял ей.

— А Эрик?

— Эрик… — Кристофер помолчал, размышляя. — Не знаю, что и думать. Похоже, Фрэнк был прав в своих опасениях: Гвендолен использует его силы. Но знает ли об этом сам Эрик? Если нет — то почему? Если да — то опять же, почему позволяет ей?

— Он всего лишь ребенок, дорогой, — Милли мягко улыбнулась. — Он может многого не понимать.

Кристофер кивнул:

— Возможно. А, возможно — как раз наоборот.

Милли вопросительно посмотрела на него, но он не стал вдаваться в подробности:

— Рано делать какие-либо выводы. Посмотрим, как он проявит себя дальше.

— Будь с ним поласковей, — попросила Милли. — Я со своей стороны постараюсь наладить контакт. И поговорю с Джулией и Роджером.

* * *

Выходки Гвендолен становились раз от раза изобретательнее. Это было бы даже забавно, если бы не то, как она пользовалась магией. Неужели она не понимает, что постепенно разрушает дар своего брата, раз за разом грубо вытягивая его силы? То, что она творила, сравнимо с тем, как кто-нибудь, срывая ягоду, вместе с ней выдирает все растение с корнем. Определенно следует в ближайшее время заставить экзаменационную комиссию пересмотреть программу по углубленному изучению магии.

Терпение Кристофера закончилось, когда Гвендолен превратила юбку Джулии в змей. Если прежние фокусы можно было отнести к безвредным, в сущности, шалостям, то это было уже по-настоящему опасной и злой выходкой. Хорошо, Джулия успела сообразить заморозить змей. Но в тот момент, когда его дочь, бледная от пережитого только что потрясения, стояла, подняв руки, чтобы не коснуться тварей, Кристоферу захотелось если не убить, то как следует выпороть Гвендолен. Так, чтобы остались шрамы на память.

С трудом взяв себя в руки, он ограничился изоляцией злобной девчонки от остальных детей.

Сразу после ужина Кристофер заглянул к Джулии, которая, пойдя переодеться, так и не вернулась. Как он и ожидал, Милли велела принести еду ей в комнату, и, когда он вошел, они вдвоем — уже вполне веселые — пили чай с пирожными.

— Пирожные все-таки были лишними, — заметил Кристофер, одарив их выразительным взглядом.

Джулия насупилась, но отложила очередное лакомство, не забыв при этом тяжело вздохнуть.

— Один раз — не страшно, — вступилась за нее Милли. — В качестве компенсации за нервное потрясение.

Кристофер улыбнулся:

— Ну, если только один раз — в виде исключения.

Джулия радостно засияла.

— Эта гадость точно тебя не укусила? — спросил Кристофер.

Она помотала головой:

— Отделалась легким испугом, — и мрачно добавила: — Но я это так не оставлю.

Секунду поколебавшись, Кристофер торжественно объявил:

— Временно снимаю с тебя запрет колдовать вне класса: можешь отомстить Гвендолен, как сочтешь нужным. Только без членовредительства.

— Серьезно? — Джулия уставилась на него с недоверчивым восхищением.

Кристофер кивнул:

— Серьезно.

— Папочка, я тебя обожаю! — восторженно воскликнула Джулия.

Он усмехнулся и поймал озадаченный взгляд Милли, на который ответил взглядом, дающим понять, что они поговорят об этом позже.

* * *

Кристофер обожал своих детей, но никогда их не баловал. И Джулия, и Роджер слушались отца беспрекословно, поскольку знали, что спуску им не будет. Поэтому Милли немало удивилась, когда Кристофер отменил один из самых строгих запретов — пусть даже временно — и позволил Джулии разбираться с Гвендолен своими способами.

Поговорить удалось, только когда дети легли спасть, и в замке воцарилась тишина. Милли зашла к Кристоферу в кабинет — посмотреть, чем он занят, и спросить, не нужна ли помощь. И обнаружила, что он стоит у окна, задумчиво глядя в сад.

— Она опять что-то учудила? — спросила Милли.

Кристофер покачал головой и, повернувшись к ней, слегка улыбнулся.

— Нет. Но уверен — это ненадолго. Вряд ли ее остановит наказание.

Милли обняла его, прижавшись щекой к груди, и вздохнула.

— Что не так с этой девочкой? Откуда столько злости в столь нежном возрасте?

Кристофер не ответил, задумчиво выводя большим пальцем круги по ее спине. Растерян и не знает, что делать. Милли слегка отстранилась, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Зачем ты позволил Джулии нападать на Гвендолен? Не спровоцирует ли это еще большую войну?

— Хочу посмотреть, как будет реагировать Эрик. С Гвендолен — все ясно, и если бы не Эрик, она не осталась бы здесь ни секундой дольше. Но его я не могу понять. Не хотелось бы верить, что он такой же испорченный как его сестра, однако нельзя исключать эту возможность.

Милли понимающе кивнула и вздохнула.

— А если оправдаются худшие предположения?

— Значит, придется искать другого преемника, — Кристофер слегка нахмурился — эта мысль ему совсем не нравилась. — Нельзя допустить, чтобы подобный человек стал Крестоманси.

Милли озабоченно прикусила губу. Легко сказать — искать другого преемника. А где его взять? Кудесники с девятью жизнями на дороге не валяются.

Кристофер ободряюще улыбнулся ей.

— Я все-таки надеюсь на лучшее — думаю, нам удастся вырвать Эрика из-под влияния его сестры.

— Сколько самоуверенности… — протянула Милли, вдруг вспомнив вечер много лет назад, когда она сказала ему те же слова, но немного по-другому поводу.

Кристофер, похоже, вспомнил то же самое. Его глаза сверкнули озорным весельем, и он наклонился, чтобы поцеловать ее.

* * *

Милли мирно беседовала с министром торговли, когда в столовую начали цепочкой заходить гигантские насекомые ужасающе отвратительного вида. Гвендолен явно сдаваться не собиралась. И чего она хочет добиться своими сумасшедшими выходками? Милли поморщилась — следом за насекомыми стали появляться еще более отвратительные существа — и посмотрела на Кристофера.

Перехватив ее взгляд, он слегка приподнял бровь: «Что случилось?» Милли незаметно кивнула в сторону двери. Кристофер посмотрел туда, и при виде насекомых в его глазах сверкнуло бешенство. На этот раз Гвендолен обычным наказанием не отделается. Он шевельнул кистью, убирая тварей и встал.

— Прошу меня извинить, — Кристофер вежливо улыбнулся, слегка поклонившись собравшимся за столом высшим государственным чиновникам.

Он посмотрел на Милли, взглядом прося ее позаботиться о гостях. Она кивнула: «Все будет в порядке». Кристофер сделал знак Майклу пойти с ним и стремительно вышел из столовой.

Милли тихонько вздохнула и натянула на лицо улыбку, успокоив чиновников несколькими давно приготовленными для таких случаев фразами. Сколько еще им мучиться с глупой девчонкой? Если бы только знать наверняка, что Эрик с нею не заодно…

Время тянулось мучительно медленно. Милли на автомате поддерживала светскую беседу, пытаясь представить, что там Кристофер делает с Гвендолен. А потом, когда он вернулся — невозмутимый и величественный как всегда, — Милли весь остаток ужина мучило любопытство, которое она смогла удовлетворить, только когда гости покинули Замок.

— Мы лишили Гвендолен магии, — мрачно ответил Кристофер на ее вопрос, когда они, проводив чиновников, поднимались к себе. — Может, хоть теперь она немного присмиреет.

Милли сокрушенно покачала головой, а Кристофер продолжил ровным тоном, за которым чувствовалось разочарование:

— Эрик был с ней — и не сделал ни малейшей попытки остановить сестру. Только наблюдал.

— Может, он просто не знает, как ее остановить? — мягко произнесла Милли. — У меня сложилось впечатление, что он не смеет ей перечить и считает ее непререкаемым авторитетом.

— Это-то и плохо, — устало заметил Кристофер.

— Да, но мне кажется, он, в сущности, хороший мальчик — просто не понимает, насколько дурной человек его сестра, ослепленный любовью к ней.

Кристофер обдумал ее слова и кивнул:

— Полагаю, ты права.

— Значит, мы должны сделать все возможное, чтобы открыть ему глаза, но так, чтобы это не стало для него непереносимым ударом, — бодро заявила Милли и улыбнулась мужу.

Он усмехнулся, покачав головой. Но вопреки скептицизму на лице, Кристофер сжал ее ладонь и поцеловал пальцы — жест означавший: «Я полагаюсь в этом на тебя».

* * *

Кристофер проснулся посреди ночи, резко вырванный из сна всплеском магии, пронесшейся по замку, словно ураган.

— Что это? — тихо спросила Милли, разбуженная тем же феноменом.

Не ответив, Кристофер бросился к зеркалу, связанному с зеркалом в комнате Гвендолен. От увиденного мороз пробрал по коже.

— Проклятая девчонка! — процедил он сквозь зубы.

— Кристофер? — Милли подошла сзади, положив ему ладонь на плечо.

Он глубоко вздохнул и повернулся к жене.

— Эта идиотка умудрилась перенести себя в другой мир — более того, в другую серию миров. И попутно переместила своих двойников, так что вместо Гвендолен у нас теперь другая девочка. А поскольку магии у нее не осталось, она использовала для этого жизнь своего брата.

Милли пораженно расширила глаза, а Кристофер невесело усмехнулся:

— Ну, по крайней мере, нам больше не придется иметь с ней дело. Надеюсь, ее двойник окажется приятнее.

— Может, Эрик теперь хоть немного поймет, что представляет собой его сестра, — с надеждой произнесла Милли.

Кристофер кивнул — он тоже на это надеялся. Надеялся, что Эрик все-таки не участвует в делишках Гвендолен и не останавливает ее лишь по глупости. И что расскажет о происшедшем — тогда бы они убедились в его невиновности.

* * *

Двойник Гвендолен явно была лучше нее. Они с Эриком так чудесно играли в саду каштанами — обычные веселящиеся дети. Милли даже на мгновение забыла про все проблемы, с ними связанные. Она пришла сюда в надежде еще раз попробовать установить контакт с Эриком, помочь ему раскрыться. Особенно после того, как Кристофер рассказал историю с Юфимией.

— Мальчик обладает потрясающей мощью — гораздо большей, чем я предполагал.

— Но? — спросила Милли, по тону чувствуя, что это не все.

— Но он не понимает этого. И почему он не рассказал об исчезновении Гвендолен? Вдруг они все-таки заодно, и теперь Эрик продолжает ее дело? Пусть даже с Юфимией была случайность.

Милли покачала головой:

— Не думаю. Давай я поговорю с ними.

Кристофер согласился. Так Милли и оказалась в саду, наблюдая, как дети самозабвенно играют в каштаны.

Девочка едва не проговорилась, решив выяснить степень их родства, зато дала прекрасную нейтральную тему. Милли немедленно воспользовалась этим, сделав вид, что не может точно ответить на ее вопрос, чтобы получить повод произнести вслух «Крестоманси».

Кристофер держался дружелюбно, не пугал детей своим величием, и все шло прекрасно, пока Эрик не спросил про Юфимию. Милли прямо-таки видела, как его вопрос заново возродил все подозрения Кристофера. Он тут же сделался устрашающе холодным — дети заметно сжались. И Милли, вздохнув про себя, поспешила его увести.

— Знаешь, я начинаю думать, что Эрик молчит просто потому, что боится тебя.

Кристофер хмыкнул, упрямо поджав губы. Милли пронзила его сердитым взглядом: порой он становился ужасающе упертым. Он попытался взгляд проигнорировать, и Милли, сложив руки на груди, встала перед ним, заставляя остановиться, и посмотрела прямо в глаза.

— Кристофер, будь с ним мягче — сделай первый шаг навстречу. Он же ребенок — одинокий, испуганный ребенок. Никого не напоминает? Дай ему почувствовать, что он может тебе довериться.

Кристофер нахмурился, но взгляда не отвел, и некоторое время они в упор смотрели друг на друга. Наконец, он сдался:

— Хорошо. Я попытаюсь.

* * *

Когда миссис Шарп пришла навестить Эрика и Гвендолен, Милли заглянула в их комнаты, в игровую, в парк — их нигде не оказалось. Милли вернулась в игровую, чтобы спросить Джулию и Роджера:

— Солнышки, вы не видели Эрика и Гвендолен?

Роджер помотал головой и пожал плечами. Джулия скривилась:

— Нет. И надеюсь, долго еще не увижу.

Милли укоризненно посмотрела на нее и запустила поисковые чары. Джулия сделала вид, что не заметила взгляда. Милли покачала головой, разрываемая противоположными чувствами: одновременно хотелось рассмеяться и отругать Джулию. С каждым годом она все больше походила на Кристофера. А, учитывая, каким наказанием он был подростком, им предстояли нелегкие времена.

Тем временем поисковые чары, ничего не обнаружив на территории Замка, вышли за ее пределы. И тогда Эрик и двойник Гвендолен обнаружились на дороге, ведущей в Вулверкот.

— Дорога? — удивленно произнесла Милли вслух. — Неужели они сбежали? Но почему?

Кристофер, как она и просила, был с Эриком дружелюбен и даже предложил начать с ним уроки магии. Никаких эксцессов в последнее время не происходило. Так что случилось?

И тут Милли заметила, что Джулия оторвалась от игры и смотрит на нее расширившимися глазами со странно виноватым выражением.

— Эрик и Гвендолен сбежали? — уточнила она чуть ли не дрожащим голосом.

Милли кивнула, внимательно посмотрев на дочь.

— А я тебя предупреждал, — заметил Роджер.

Милли нахмурилась:

— Джулия? Что все это значит?

Джулия покраснела и уставилась в пол.

— Я… — помявшись, она вскинула взгляд и храбро выпалила: — Я изводила Гвендолен. Знала, что она теперь не может мне ответить, но мне хотелось отомстить. И потом — она заслужила!

— Джулия! — Милли осуждающе покачала головой. — Как не стыдно нападать на человека, который не может защищаться? Даже если ты вправе злиться на нее, это подло с твоей стороны.

Джулия прикусила губу и упрямо вскинула подбородок, но быстро сникла.

— Прости, — пробормотала она.

Милли вздохнула:

— Просить прощения будешь не у меня. Собирайтесь — мы едем за Эриком и Гвендолен, пока они не ушли слишком далеко, — секунду подумав, она с намеком добавила: — И пока об этом не узнал отец.

Джулия с Роджером поспешно вскочили, готовые мчаться на поиски беглых кузенов.

* * *

Кот страшно нервничал перед первым уроком с Крестоманси. Узнав за завтраком о его страхах, Роджер попытался его успокоить:

— Зря боишься: с папой здорово заниматься — еще интереснее, чем с Майклом.

Джулия согласно кивнула, увлеченно намазывая джем на хлеб. Но им хорошо говорить: Крестоманси — их отец.

Застыв перед дверью в его кабинет, Кот долго не мог решиться постучать. В конце концов, ему до сих пор было странно осознавать, насколько большими силами он обладает. Как он мог не чувствовать этого до сих пор? Гвендолен… Кот мотнул головой и нахмурился: он не будет думать о Гвендолен.

Вздохнув, словно перед прыжком в ледяную воду, Кот постучал.

— Войдите, — раздалось изнутри.

— Доброе утро, — Кот шагнул в кабинет, обнаружив его хозяина сидящим за столом — по-видимому, занятым какими-то письмами.

— Доброе утро, Кот, — Крестоманси дружелюбно улыбнулся, приглашая его проходить.

Несколько минут спустя Кот с облегчением признал правоту Роджера — было безумно интересно, хотя зачастую непонятно. И совсем не страшно. А когда он, запутавшись, осмелился задать вопрос, Крестоманси нисколько не рассердился и спокойно объяснил заново.

Кот так увлекся, что ужасно удивился, когда появилась Милли, чтобы напомнить Крестоманси о встрече, которая у него была назначена в полдень.

— Уже полдень? — пораженно спросил Кот.

— Бедный Эрик, — засмеялась Милли. — Этот страшный человек заставил тебя совсем забыть о времени.

Кот моргнул, не сразу поняв, что она шутит. А поняв, почувствовал, как в груди разливается необычное тепло.

— Страшно было бы, если бы он считал секунды до конца урока, — усмехнулся Крестоманси.

Они с Милли обменялись коротким, но очень выразительным взглядом — на мгновение мир будто застыл вокруг них. И в этот миг Кот вдруг с предельной ясностью осознал, что когда Милли обращается к Крестоманси «любовь моя», это не потому что так принято и не в силу привычки. Она действительно имеет это в виду. Не просто пустые слова, предписанные светским этикетом, а выражение ее чувства.

Когда Крестоманси ушел, Кот осмелился попросить Милли:

— Пожалуйста, не могли бы вы звать меня Котом — мне так привычнее.

— Конечно, дорогой, как пожелаешь.

Милли ласково улыбнулась, потрепав его по голове, и Кот всем сердцем ощутил себя дома. Откуда ему больше совсем не хотелось уходить.

* * *

— Не сердишься? — слегка виновато спросила Милли, когда за воодушевленными успехом своего ходатайства детьми закрылась дверь.

Кристофер пожал плечами:

— С чего бы? Ты права: лошадь нам не помешает. Девочки-то быстро остынут, а Коту пригодится.

Милли озадаченно приподняла брови:

— Почему…

Но закончить вопрос она не успела, поскольку Кристофер резко притянул ее к себе, чтобы поцеловать.

— Потом, — властно заявил он между двумя поцелуями.

И вот так всегда. Когда-то Милли могла с ним долго пререкаться и даже получала от этого удовольствие. Но с тех пор, как они поженились, Кристофер приобрел ужасную привычку затыкать ее поцелуем. Не то чтобы она сильно жаловалась…

— Дверь хотя бы запечатай, — пробормотала Милли. — У них ведь хватит ума вернуться с еще какой-нибудь гениальной идеей.

— Дельная мысль, — кивнул Кристофер и шевельнул кистью, закрывая дверь.

* * *

Каких только чар не перепробовали — они как на стену натыкались. Сигнальные чары, установленные в Замке, по-прежнему молчали. Когда Кристофер не вернулся ни к вечеру, ни на следующее утро, Милли начала с ума сходить от беспокойства. Служащие смотрели на нее с сочувствием и были такими же потерянными и испуганными.

Крестоманси постоянно вызывали в самые разнообразные миры. Но еще ни разу он не исчезал так бесследно. Милли просто не знала, что думать и куда кинуться.

Как вдруг она почувствовала, что Кристофер материализовался на подъездной аллее к дому. И Милли со всех ног помчалась туда.

Он выглядел уставшим, непривычно растрепанным, но вроде бы целым и невредимым. Едва обратив внимание на шедшего рядом Кота, Милли бросилась мужу на шею. Но если ее объятия он встретил с улыбкой, то на суматоху подоспевших домочадцев слегка театрально скривился.

— Нет, мне плохо! — заявил Кристофер на очередной вопрос. — У меня на ногах волдыри вселенского масштаба. Мне нужно побриться. Я смертельно устал и ничего не ел со вчерашнего завтрака. А вы бы как себя чувствовали в моем положении?!

После чего он просто исчез, оставив всех в недоумении. Милли усмехнулась: показушник. И отправилась распорядиться насчет еды. Что ж, она знала, за кого выходит замуж. Опасность — неизбежная часть его работы, и Милли давно смирилась с этим, просто каждый раз сердце сжималось от мысли, что однажды… Она тряхнула головой: нет, не надо думать об этом. Кристофер вернулся, в очередной раз. Это главное.

* * *

Прибыв на место, Милли была слегка дезориентирована творящимся вокруг. Это уже не просто разборки, а настоящая магическая война. И как ее остановить она не имела представления.

А потом Милли увидела мужа, и сердце остановилось. Он был смертельно бледен, весь в крови и держался на ногах на одном волшебстве.

— Кристофер… — выдохнула она, чувствуя, как сама бледнеет, и кинулась к нему, разом забыв о творящемся вокруг светопреставлении.

Милли попыталась залечить рану, однако не слишком преуспела — надо было сосредоточиться, к чему обстановка совершенно не располагала. Кристофер мимолетно улыбнулся ей — хотел успокоить, но улыбка вышла напряженной — и мягко отстранил. Сначала дело.

Милли раздраженно вздохнула. Вот вечно он так. Всего две жизни осталось — и те не бережет.

Все время, пока длились разбирательства, она с ума сходила от беспокойства. Хотелось схватить Кристофера за шиворот и утащить домой, пока он не хлопнулся в обморок от потери крови. Но он ведь не уйдет, пока не закончит.

Наконец, со всем разобрались, и Милли собиралась немедленно увезти Кристофера, на которого к тому времени страшно было смотреть. Но ему вдруг понадобилось пообщаться еще и с Бабкой Пинхоу, которая заварила всю кашу. Милли подавила желание хорошенько треснуть дорогого мужа, вспомнив юность, когда это желание у нее появлялось регулярно.

Поздним вечером, когда всё, до последней мелочи, было улажено, Кристофер, едва войдя в спальню, тут же рухнул в постель, даже не раздеваясь.

— Ругаться будешь? — устало спросил он с закрытыми глазами.

— А что толку тебя ругать? — обреченно отмахнулась Милли, садясь рядом и ласково проведя рукой по темным растрепавшимся волосам.

Он усмехнулся и, поймав ее руку, поцеловал ладонь. Даже не стал иронизировать в ответ. И это лучше чего бы то ни было сказало ей, насколько он вымотан. Милли улыбнулась и окутала его расслабляющими чарами.

— Спи, любовь моя, — прошептала она. — Отдыхай.

* * *

Идея поехать всей семьей в гости к Элизабет определенно оказалась удачной. Дети быстро нашли общий язык. Тонино познакомил гостей с многочисленными родственниками, а в первую очередь — с братом Паоло и рыжей девочкой, оказавшейся Анджеликой Петрокки.

— Дома помирились? — удивилась Милли.

— Как ни странно — да, — весело ответила Элизабет. — После истории с Герцогиней и героическим приключением Тонино, Паоло и Анджелики они наконец-то сумели преодолеть предрассудки. Почти.

Дети умчались играть, оставив взрослых общаться. Кристофер принялся увлеченно обсуждать с Антонио особенности магии семейства Монтана, а Милли с Элизабет болтали обо всем на свете. Они так давно не виделись, и хотелось разом рассказать все новости.

— Как тебе живется с мистером «Я-все-знаю-и-никто-мне-не-указ»? — спросила Элизабет.

Милли рассмеялась:

— Ладно тебе! Он повзрослел с тех пор.

— А самоуверенность никуда не делась, — ухмыльнулась Элизабет.

Милли покачала головой, но спорить с этим утверждением не стала. Главным образом, потому что это было правдой. Вместо этого она ответила на первоначальный вопрос:

— Если бы мне вдруг предложили выбрать жизнь, какую я только захочу, я бы выбрала ту же самую.

Элизабет понимающе кивнула и весело заявила:

— А знаешь, мы когда-то делали ставки: кого ты выберешь — Конрада или Кристофера.

Милли удивленно округлила глаза, не придумав, что сказать на подобное откровение. Элизабет засмеялась.

— Почему Конрад? — произнесла Милли, обретя дар речи. — Я же никогда…

— Ну, я всегда ставила на Кристофера. Именно потому, что ты «никогда». А вот Генриетта ставила на Конрада. Не столько потому, что серьезно в это верила, сколько потому, что хотела надеяться. Она ведь была влюблена в Кристофера.

Милли подавилась воздухом, распахнув глаза еще шире.

— Что?!

Элизабет снова принялась хохотать.

— А ты не знала?

Милли ошарашенно помотала головой.

— На самом деле, многие из наших девушек были в него влюблены. Но только у Генриетты это было всерьез.

Милли обдумала эту мысль и печально вздохнула:

— Бедняжка. Так вот почему она ушла…

Элизабет хмыкнула — как будто удивленно.

— Твоя реакция на подобные вещи сильно изменилась. Помнится, ты метала громы и молнии, стоило какой-нибудь несчастной бросить на Кристофера заинтересованный взгляд.

Милли хихикнула, вспомнив те времена: она действительно частенько включала Ашет, заметив постороннюю девушку рядом с Кристофером. Действовало безотказно.

— На самом деле, за вами бывало ужасно забавно наблюдать, — продолжила Элизабет. — Особенно на приемах, когда Кристофера осаждали поклонницы, усиленно пытавшиеся привлечь его внимание. А он стоит с таким скучающим выражением лица — знаешь, какое у него бывает, когда собеседник ему неинтересен, но послать его подальше не позволяет вежливость?

Милли весело кивнула — она прекрасно знала это выражение лица.

— Но стоило в зале появиться тебе, как Кристофер преображался — становился весь улыбка и очарование. Вот только, к несчастью для поклонниц, все это очарование было направленно исключительно на тебя. Бедняжки, мне их было жаль порой.

Элизабет вздохнула с деланным сокрушением, и Милли засмеялась. А она и не догадывалась, что весь Замок увлеченно следил за развитием их с Кристофером романа.

— Чего только не узнаешь в гостях у подруги… — весело протянула она.

— Действительно, — раздался невозмутимый голос Кристофера, в котором слышались едва различимые нотки веселья.

— Кристофер! — возмутилась Элизабет. — Как не стыдно подслушивать?

Тот вздернул бровь со своим лучшим иронично-высокомерным видом:

— Я не подслушиваю, а стараюсь быть в курсе.

— А ты говоришь: повзрослел… — Элизабет посмотрела на Милли, и обе рассмеялись.

Кристофер улыбнулся, и Милли почувствовала себя так, словно они вернулись в те дни, когда были беззаботными подростками.

* * *

Иногда Милли мечтала, чтобы Кот поскорее вырос и смог уже принять титул. Это было эгоистическое желание, и она старалась подавить его. И все-таки так хотелось, чтобы ее муж хотя бы некоторое время принадлежал только ей! Без вечных приемов, саммитов, совещаний, авралов и неожиданных вызовов. И желательно до того, как они совсем состарятся.

Милли представляла, что они могли бы попутешествовать по разным мирам. Или даже по Двенадцатому-А. Посмотреть интересные места, побыть вдвоем, не ожидая каждую секунду, что случится очередная катастрофа.

Особенно сильно вспыхивало это желание одинокими ночами, когда Кристофер задерживался на вызове на несколько дней. Милли тогда подолгу не могла заснуть, думая, чем он занят и не угрожает ли ему опасность.

Или когда Кристофер возвращался — внешне неизменно величественный и невозмутимый, но с усталостью в глазах. И Милли страстно хотелось облегчить хоть немного его ношу.

Однако днем, наблюдая за весело играющими детьми, Милли стыдилась своих мыслей. Кот сейчас беззаботный ребенок, и пусть он наслаждается своим детством, пока может. Время и так летит слишком быстро.

* * *

Милли спала в обнимку с книгой. Забытая настольная лампа, освещала ее лицо мягким желтым светом. Кристофер сокрушенно покачал головой, осторожно, чтобы не разбудить, вынимая книгу из рук жены. Опять она ждала его, волнуясь и пытаясь заглушить беспокойство чтением.

Однако книги не помогали: даже во сне беспокойство отражалось на ее лице. Кристофер наклонился, невесомо поцеловав Милли в щеку. Она тихонько вздохнула, и тревожная морщинка между бровей исчезла, а на губах появилась легкая улыбка. С трудом подавив искушение поцеловать ее по-настоящему, Кристофер ушел в ванну.

У него выдалась нелегкая неделя — в Шестых мирах разразилась разрушительная война, грозившая если не уничтожить, то значительно потрепать несколько смежных миров. Кристофер успел насмотреться немало ужасов, пока улаживал ситуацию, и вернуться в тишину и спокойный уют Замка, где его ждала Милли, было настоящим благословением.

Теплые струи воды смывали пыль и пот, вместе с ними унося дикое напряжение. Кристофер так бесконечно устал, что получив возможность расслабиться, чуть не уснул прямо в ванной. Только громадным усилием воли ему удалось добраться до спальни, погасить лампу и забраться в кровать.

Милли что-то невнятно пробормотала и, не просыпаясь, инстинктивно потянулась к нему, чтобы обнять, прижавшись щекой к груди. Кристофер осторожно притянул ее к себе и, уже проваливаясь в сон, подумал, что ему невероятно повезло в жизни.

* * *

Уже несколько недель Милли выглядела постоянно уставшей и чуть ли не больной, но она молчала, и Кристофер решил, что ничего серьезного. Однако когда однажды во время завтрака она побелела так, что становилось страшно, и, вскочив, бросилась в ванную, он обеспокоился уже по-настоящему.

Он ждал под дверью ванной несколько бесконечных минут, пока Милли не появилась оттуда — все еще бледная и измученная.

— Милли, что с тобой? — Кристофер шагнул вперед, взяв ее за руки, решительно настроенный не отпускать, пока она не скажет правду.

Она покачала головой и улыбнулась:

— Все в порядке, дорогой. Просто… я беременна.

Кристофер сначала подумал, что не так понял, или у него начались слуховые галлюцинации. Но мягкий свет в глазах Милли и сияющая улыбка подтверждали, что он все услышал правильно.

Ребенок. После всех этих лет! Когда они давно смирились с тем, что двое детей — вполне достаточно. В конце концов, есть люди, у которых нет и этого.

Осознав, наконец, и поверив, Кристофер молча схватил Милли в охапку, крепко прижав к себе.

— Я так понимаю, это значит, что ты рад, — засмеялась она.

— Неужели ты в этом сомневалась? — усмехнулся он, немного отстранившись.

Милли покачала головой. И тут Кристоферу пришла в голову мысль, которая ему совсем не нравилась: если Милли опять так плохо переносит беременность, не случится ли выкидыш, как в прошлый раз? Или… Он мотнул головой, отгоняя эти мысли — о худшем варианте даже думать не хотелось.

— Все будет в порядке, любовь моя, — Милли как всегда поняла его без слов.

Она обняла его, спрятав лицо на груди — успокаивая и передавая свою уверенность. Кристофер прижался губами к ее макушке, обнимая в ответ, чувствуя привычное и уютное тепло ее тела. Да, все будет хорошо.

* * *

Милли чувствовала себя просто ужасно, и даже травы Джейсона на этот раз не помогали. Почти всю беременность ей пришлось провести в постели. Это было страшно скучно, не говоря уже о том, что она мучилась виной из-за того, что вынуждена была оставить свои обязанности хозяйки Замка.

Однако Джулия успокоила ее, заявив, что они с Дженет поделили между собой дела и вроде бы прекрасно справляются. Кое-в-чем им помогала Марианна. А если девочки встречали затруднения, они приходили посоветоваться с Милли. Иногда она беспокоилась об этом: все-таки им всего пятнадцать лет (Марианне и того меньше) — слишком мало, чтобы брать на себя такую ответственность. Но они выглядели вполне веселыми, уверенными в себе и ни разу не пожаловались.

Семья окружила Милли бесконечной заботой, наполнявшей ее сердце теплом и благодарностью. Кристофер сделал все возможное и невозможное, чтобы проводить с ней как можно больше времени. Дети постоянно забегали: поболтать, развлечь, поделиться новостями.

Все они были преисполнены энтузиазма в связи с ребенком. Джулия чуть ли не прыгала от радости, когда узнала новость, и заявила, что всегда мечтала о младшем братике или сестренке. Дженет светилась почти таким же нетерпением — они с Джулией постоянно говорили о детях и даже откопали в библиотеке несколько книг на эту тему. Роджер, хоть и не прыгал, но выглядел довольным и полным предвкушения. Кот излучал больше любопытства, чем действительного желания возиться с младенцем.

Эдвин родился весной, словно обещание нового расцвета.

Когда Милли вернулась из больницы, стоило ей перешагнуть порог, как ее тут же окружила целая толпа. Всем хотелось посмотреть на нового члена семьи. Милли даже пришлось прикрикнуть на них, чтобы не испугали малыша своей суматохой. Правда, это не очень-то помогло. И только когда Кристофер, не повышая тона, велел всем замолчать, наконец-то установилась тишина.

А несколько дней спустя Милли вдруг обнаружила, что с младенцем куда проще, когда у тебя уже есть большие дети. Они с удовольствием нянчились с Эдвином — укачивали, меняли пеленки, развлекали. В основном, конечно девочки, но и мальчики время от времени принимали участие, вздыхая, что братик еще слишком мал, чтобы играть с ним по-настоящему.

Порой Милли думала, что придется сильно постараться, чтобы Эдвин не вырос жутко избалованным с таким количеством нянек.

* * *

К семнадцати годам Джулия превратилась в потрясающую красавицу. Милли с замиранием сердца наблюдала за тем, как вьются вокруг нее молодые люди. Со дня на день она ждала, что дочь выберет кого-нибудь из них. Как же быстро растут дети! Казалось, еще вчера Джулия была милой малышкой, и вот она уже юная леди. Еще не взрослая, но уже и не ребенок.

Однако Джулия не торопилась выбирать и на многочисленных поклонников не обращала внимания. К удивлению Милли, первым с сердечными проблемами к ней пришел Роджер.

Хмурым сентябрьским днем он нашел ее в библиотеке, где Милли работала над трактатом, а Эдвин играл рядом на ковре, и предложил свою помощь. Она удивленно посмотрела на сына — до сих пор Роджер не проявлял интереса ни к чему, кроме своих изобретений.

— Что-то случилось, солнышко?

Роджер поколебался, тяжело вздохнул и плюхнулся рядом на кушетку, посадив себе на колени Эдвина, который при виде брата решил, что ему надоели кубики и пора уже пообщаться.

— Мам, как понравиться девушке?

Это было неожиданно. Милли стоило немалых усилий, чтобы остаться внешне спокойной. А ей-то казалось, что Роджер увлечен исключительно техникой.

— Ты имеешь в виду какую-то конкретную девушку? — осторожно спросила она.

Роджер помотал головой, потом кивнул и в итоге ответил:

— Да. Мариетту Олдридж.

В сознании всплыл образ невысокой светловолосой девушки с острым подбородком. Больше ничего о ней Милли припомнить не смогла. И потому ограничилась общими советами.

Увы, они не помогли — несколько дней спустя выяснилось, что сердце Мариетты уже занято. Роджер страдал. У Милли при виде его мучений сердце разрывалось, но помочь она ничем не могла. Поэтому она попыталась отвлечь его, придумывая разнообразную культурную программу, привлекая к этому остальных детей. Особенно старалась Джулия, проявляя чудеса изобретательности.

Роджер благодарно улыбался и… продолжал страдать. Пока Кристофер не взял его с собой в Шестой-Г. У него там были дела, и он решил, что Роджеру полезно будет поучаствовать. Милли так и не узнала, что там произошло (и тот, и другой молчали как партизаны), но вернулся Роджер прежним спокойным уравновешенным мальчиком, без мировой скорби в глазах. И тут же умчался вместе с Джо Пинхоу работать над очередной машиной.

* * *

К удивлению родителей Джулия решила, что ей недостаточно образования, полученного в Замке. Она заявила, что хочет учиться в Дипломатической Академии.

— Милая, ты уверена? — обеспокоенно спросила ее Милли. — Учеба в Высшей школе может оказаться не такой замечательной, как кажется издали.

— Я знаю, мам, — Джулия упрямо вскинула подбородок. — Но я хочу попробовать. А, кроме того, дипломатические навыки мне пригодятся, когда я буду работать с Муром.

Она сказала это так, словно это был давно решенный вопрос. Впрочем, вероятно, так оно и было. И Милли, вздохнув, согласилась. Если дочь хочет расправить крылья, она не станет ей мешать, как бы ни сжималось в тревоге сердце.

Кристофера уговорить оказалось сложнее, но Джулия справилась и с этой задачей. Было почти забавно наблюдать за их столкновением. Джулия унаследовала от отца не только внешность, но и характер. В том числе и его упрямство.

— Потом не жалуйся, — в итоге заявил Кристофер, сдаваясь.

— Ни за что! — просияла Джулия, повиснув у него на шее. — Спасибо, папочка!

Так Джулия укатила в Лондон, поступать в Академию.

— Никогда бы не подумал, что отсутствие одного человека может порождать такое ощущение пустоты, — однажды вечером признался Кристофер.

Милли, сидя за трюмо, вынимала шпильки из волос, а он стоял возле окна, задумчиво наблюдая за ней. Она улыбнулась, поймав его взгляд в зеркале.

— Знаешь, много лет назад мне однажды пришла в голову точно такая же мысль.

Кристофер приподнял брови, заинтересованно посмотрев на нее. Милли повернулась к нему:

— Помнишь, когда Габриэль посылал тебя в Четвертые миры на переговоры, которые в итоге закончились войной?

Кристофер кивнул, в его взгляде мелькнули нежность, понимание, сожаление.

— Милли, дорогая… — он присел перед ней на корточки, чтобы взять в руки ее ладони и поцеловать их.

Милли ласково провела пальцами по его лицу, прошептав:

— Наша девочка выросла, и мы должны отпустить ее.

— Да. Я знаю, — Кристофер грустно улыбнулся и тут же добавил гораздо веселее: — Ну, по крайней мере, остальные пока никуда не собираются.

Милли засмеялась, взъерошив ему волосы, и он довольно ухмыльнулся.

* * *

Проходя мимо раскрытого окна в Большом зале, Кристофер услышал, как в парке кто-то разговаривает на повышенных тонах. Остановившись, он обнаружил возбужденно спорящих Кота и Марианну. Они были слишком далеко, чтобы он мог уловить суть разногласий, но по выражению лиц догадывался, в чем проблема. Кот выглядел одновременно смущенным и недоумевающим. Марианна — расстроенной и раздраженной.

— Что там происходит?

Кристофер слегка вздрогнул — он так увлекся, что не заметил, как к нему подошла Милли. Она фыркнула.

— Ты уже несколько минут стоишь, застыв у этого окна. Мне стало интересно, что такого завораживающего ты там увидел.

Кристофер ухмыльнулся и посторонился: мол, смотри сама. Милли выглянула в парк и понимающе улыбнулась.

— О! Ну, этого следовало ожидать, правда?

Бросив на нее быстрый взгляд, Кристофер мечтательно произнес:

— Ощущение, будто я увидел со стороны нас в юности.

Милли согласно кивнула. В этот момент Марианна трагическим жестом воздела руки к небу и, резко развернувшись, зашагала прочь. Кот остался стоять, с несчастным видом глядя ей вслед.

— Скажи, я был таким же идиотом? — спросил Кристофер.

Милли засмеялась и повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Временами. И почему был?

Кристофер сделал оскорбленное лицо, что заставило ее рассмеяться еще сильнее.

* * *

Кристофер готовил документы к предстоящему через несколько дней ежегодному саммиту, когда в дверь постучали.

— Войдите, — пригласил он, почти радуясь предлогу оторваться от нудной работы.

В кабинете появился Роджер, нерешительно замерев у входа.

— Я не очень тебя отвлекаю?

— Не очень, — Кристофер откинулся на спинку кресла и кивнул сыну, приглашая устраиваться. — В чем дело?

Роджер сел напротив и, немного помолчав, медленно произнес:

— Пап, а как ты понял, что мама — та единственная, с кем ты хочешь провести жизнь?

Кристофер удивленно приподнял бровь, внимательно посмотрев на него — Роджер слегка поежился, — и улыбнулся:

— Мне было проще: мы с Милли дружили с детства, и все, что мне было нужно: осознать, что наша дружба стала чем-то большим, — улыбка Кристофера стала шире, когда он добавил доверительным тоном: — Но скажу тебе по секрету: у меня на осознание этого факта ушло немало времени.

— Правда? — восхитился Роджер.

Кристофер кивнул. Роджер ухмыльнулся, но вскоре снова поник.

— А мне-то что делать?

Кристофер некоторое время обдумывал ответ.

— Общайся с ней, как можно больше — как минимум год, а лучше несколько лет. Узнавайте друг друга. Пойми, что она любит, к чему стремится, чем интересуется, как представляет свое будущее. Узнай ее привычки и недостатки и спроси себя, готов ли ты мириться с ними и принять ее такой, какая она есть. А когда ты будешь действительно знать ее, сам поймешь, хочешь ли видеть ее рядом каждый день.

Роджер помолчал, размышляя, и радостно улыбнулся.

— Я понял. Спасибо, папа.

— Обращайся, — с легкой иронией ответил Кристофер. — Я знаю эту девушку?

— Нет. Я спрашивал теоретически — на будущее.

Кристофер хмыкнул. Первый неудачный опыт явно пошел мальчику на пользу. В этот момент он гордился сыном: редко кто в его возрасте задумывается о правильности своего выбора — чаще юноши просто идут на поводу эмоций.

В дверь снова постучали, и, не дожидаясь ответа, вошел Кот, выглядевший слегка уставшим, но чрезвычайно довольным собой. Кристофер посылал его уладить небольшую проблему во Вторых мирах. Это было его первое серьезное задание, и, судя по выражению лица, справился он хорошо.

— А, Кот, уже вернулся? Как раз вовремя — поучишься работать с документами.

У Кота слегка вытянулось лицо. Роджер, засмеявшись, вскочил:

— Не буду мешать.

По пути к выходу он бросил на Кота сочувственный взгляд и ободряющее хлопнул его по плечу. Кристофер улыбнулся: порой мальчики, несмотря на внешнюю непохожесть, казались родными братьями.

* * *

Когда-то мистер Сондерс сказал Коту, чтобы он ни в коем случае не входил в кабинет Крестоманси, не постучавшись. Кот думал, это потому, что Крестоманси может быть занят чем-то важным и будет недоволен, если его отвлекут. И только сейчас он понял, что мистер Сондерс подразумевал нечто иное.

Кот был так взволнован удачно проведенными переговорами в Двенадцатом-Д (на самом деле, он считал, что справился с заданием блестяще), что забыл постучаться, просто распахнув дверь в кабинет.

И замер на пороге, приоткрыв рот и чувствуя, как жаркая краска заливает лицо. Вот уж чего он точно не ожидал увидеть здесь, так это целующихся Крестоманси и Милли. С такой страстью и пылом, словно они только вчера поженились, а не прожили в браке много лет.

Взяв себя в руки, Кот шагнул назад, осторожно прикрыв дверь, и несколько минут стоял, пытаясь прийти в себя. Нет, он, конечно, давно не ребенок, и знал, что обычно происходит между мужем и женой, но… это же Крестоманси с его вечно холодным спокойствием и отстраненностью!

Кот глубоко вздохнул и, собравшись с силами, постучал. Несколько невероятно долгих мгновений спустя прозвучало разрешение:

— Войдите, — неизменно властным и ровным тоном.

Кот почти боялся заходить, а, шагнув в кабинет, чуть снова не открыл рот в изумлении. И Крестоманси, и Милли выглядели совершенно обычными. Ничто не выдавало того, что они только что самозабвенно целовались: ни малейшего смущения, или румянца, или хоть какого-то беспорядка в одежде.

Видимо, отточенное годами мастерство, с неожиданным весельем подумал Кот. Интересно, а он так смог бы?

* * *

Большой приемный зал был полон высоких гостей, включая королевскую чету. Передача титула Крестоманси — исключительно важное событие. Пока происходила главная часть в заповедном саду, Марианна занимала разговором их величеств — она быстро училась и все чаще исполняла обязанности хозяйки Замка. Милли лишь наблюдала, вспоминая похожий день много лет назад. Когда она была на месте заметно нервничающей Марианны — молодая жена нового Крестоманси, изо всех сил старающаяся все сделать правильно и одновременно гадающая, что там происходит в саду. Милли ободряюще улыбнулась ей, и Марианна благодарно улыбнулась в ответ.

Двери распахнулись, и все гости повернулись к ним. Кот (надо бы все-таки уже начинать звать его Эриком) выглядел сосредоточенным и слегка напряженным, словно успел почувствовать ту ношу, что отныне легла на его плечи. Кристофер же словно помолодел на несколько лет.

Милли пошла им навстречу, и, поравнявшись с ней, Эрик на мгновение остановился, чтобы посмотреть в глаза в молчаливом поиске поддержки. Милли ласково улыбнулась ему и шепнула:

— Все будет хорошо, солнышко. Ты справишься.

Он слегка расслабился, в глазах мелькнула благодарность, и он уже гораздо спокойнее подошел к королю и королеве, по пути улыбнувшись жене.

Кристофер взял Милли за руку, и она повернулась к нему, с нежностью вглядываясь в родное лицо. В его черных волосах появилась седина, а на лице проступили морщины. Но годы не смогли уничтожить его красоту, сделав ее лишь более зрелой. И все та же любовь сияла в его ярких глазах, завораживая и заставляя забывать о времени.

Время текло неумолимо, и в этот день особенно ясно ощущался его бег. Казалось, совсем недавно Кристофер получил титул и приносил клятву королю. И вот уже он передал его Эрику, который в свою очередь стоит перед королем с выражением паники и одновременно удовлетворения на лице.

Однако годы не пугали Милли. Потому что не было на свете такой вещи, что могла бы испугать ее, пока Кристофер рядом. С самого детства они всегда были вместе. Делили пополам радости и горе, помогали друг другу справляться с трудностями, растили детей. И с каждым годом становились ближе друг другу. Милли обвела взглядом зал, в котором собрались близкие и друзья, и снова посмотрела на мужа, улыбнувшегося ей. И подумала, что ей выпала прекрасная судьба.