День уважения сорняков (джен)

— Ну вот, опять сор­няк, — вздох­нул Ва­ня, скло­ня­ясь над ка­кой-то жух­лой трав­кой и скор­бно ка­чая го­ловой. — При­дёт­ся выр­вать…

— Стой, Russia! — Аль­фред нас­ко­чил на не­го, как тай­фун. — Как ты сме­ешь об­ры­вать жизнь без­за­щит­ной трав­ки?!

Бра­гин­ский пос­мотрел на бес­ну­юще­гося пра­вед­ным гне­вом Джон­са и при­под­нял бровь:

— Ну… ес­ли я не убе­ру сор­няк, по­мидо­ры, ко­торые дол­жны здесь вы­рас­ти, не взой­дут. Хо­чешь ска­зать, по­том бу­дешь есть, — он быс­тро гля­нул на на­руши­тель­ни­цу рас­ти­тель­ной гар­мо­нии, при­нюхал­ся и отод­ви­нул­ся, — по­лынь?

Аме­рика на­дул­ся, и в его взгля­де на миг про­мель­кну­ла та­кая ма­ни­акаль­ная ис­кра, что да­же «Им­пе­рии зла» ста­ло не по се­бе:

— Ты ни­чего не по­нима­ешь! Не ли­шай жиз­ни это нес­час­тное рас­те­ние! В та­кой день это бу­дет гре­хом на тво­ей и так не бе­лой ду­ше!

— В та­кой день? — Иван дос­тал из кар­ма­на ста­рень­кий Но­киа и по­лез в ка­лен­дарь. — А что се­год­ня за день? 28 мар­та… Это что, ка­кой-то оче­ред­ной аме­рикан­ский бред… в смыс­ле, праз­дник?

— Да! — Аль­фред был нас­толь­ко ув­ле­чён за­щитой по­лыни, что да­же не об­ра­тил вни­мания на то, что его праз­дни­ки, мяг­ко го­воря, не оце­нили.

— Хм, и в чём его суть? Так, мол­чи, я сам! — Рос­сия ла­донью нак­рыл рот пы­тав­ше­гося уже пус­тить­ся в объ­яс­не­ния аме­рикан­ца и, под­няв свет­лый лик к чис­тым не­бесам, оку­нул­ся в раз­думья. — Эмм… это день мас­со­вого схож­де­ния с ума и влюб­лённос­ти в бес­по­лез­ную тра­ву? — Джонс не­году­юще за­мычал. — Нет? Ну лад­но. Это… это праз­дник чес­тво­вания по­лыни? То­же нет? Ну лад­но, объ­яс­ни, — ру­ка Бра­гин­ско­го вы­пус­ти­ла бол­тли­вый рот из сво­его пле­на.

— Это день ува­жения сор­ня­ков! — вы­палил Аль­фред, нем­но­го вос­ста­новив ды­хание.

Иван пос­мотрел на не­го взгля­дом, а ля «Фе­дя, ты псих… нем­но­жеч­ко… са­мую ма­лость…»:

— За­чем ува­жать то, что не при­носит поль­зы?

— Ту­годум ты, Russia, — мах­нул ру­кой у­яз­влён­ный Аме­рика.

— Так-так-так, зна­чит вот оно как! А ты у нас пря­мо Фрэд­ди — свет­лая го­лова, — в го­лосе Рос­сии зву­чала ис­крен­няя из­дёвка, но Аль­фред то ли ошиб­ся со сво­им ди­аг­но­зом и от­пра­вил его не то­му, то ли ещё по ка­ким-то при­чинам это­го не за­мечал. — Ну-ка, ма­лыш, по­яс­ни ста­рому дя­де — за­чем ува­жать по­лынь?

— Она по­лез­ная. Из неё ле­карс­тва де­ла­ют. А ещё по­лынь ока­зыва­ет по­ложи­тель­ный эф­фект при воз­никно­вении проб­лем с же­луд­ком…

— А я го­ворил те­бе, Фе­дя — не ешь клуб­ни­ку пря­мо с гряд­ки. Ес­ли бы ты ме­ня пос­лу­шал, ни­какой же­лудок сей­час не бо­лел.

— Ой, а те­бе лишь бы по­яз­вить! Сок по­лыни вы­зыва­ет ап­пе­тит…

— Из­ви­ня­юсь, но те­бе, Фе­дя, это не нуж­но — ты и так ешь за се­мерых. Вон пу­зико ка­кое.

— Прек­ра­ти ме­ня уни­жать! — страш­но за­орал пок­раснев­ший аме­рика­нец, приб­ли­зив­шись к са­мому ли­цу уго­ра­юще­го рус­ско­го.

Тот при­под­нял ру­ки в при­миря­ющем жес­те и сгрёб пис­кнув­ше­го от не­ожи­дан­ности Аль­фре­да в свои мед­вежьи объ­ятья.

— Да лад­но, кон­чай сер­дить­ся, Фе­дя, — про­ур­чал Вань­ка, пог­ла­живая рас­трё­пан­ную блон­ди­нис­тую ше­велю­ру ян­ки. — Ты ведь зна­ешь, что я прос­то шу­чу.

— Хо­роши шут­ки!

— К то­му же, я прек­расно ос­ве­дом­лён в по­лез­ности по­лыни, — про­дол­жал Бра­гин­ский. — Она ус­по­ка­ива­ет нер­вную сис­те­му, сни­жа­ет воз­бу­димость и ус­тра­ня­ет бес­сонни­цу.

— В са­мом де­ле? Это из-за неё те­бя ночью не до­будишь­ся, как это­го… как его там…

— Доб­ры­ню Ни­кити­ча?

— Да!

Иван с улыб­кой по­качал го­ловой:

— Я слад­ко­еж­ка, а эта трав­ка нас­то-о-о-оль­ко горь­кая, что есть её мо­жет или ма­зохист, — он не­замет­но для аме­рикан­ца об­хва­тил тон­кий рос­ток боль­шим и ука­затель­ным паль­цем, — или от­ча­яв­ший­ся по­лучить по­мощь в боль­ни­це, — ры­вок, и Аль­фред за­орал во всю мощь лёг­ких:

— А-а-а-а-а!!! Что ты на­делал?! Се­год­ня нель­зя унич­то­жать сор­ня­ки, их на­до ува­жать!

— Из­ви­ни, Федь, но по­мидо­ры я люб­лю боль­ше, — Ва­ня ви­нова­то улыб­нулся и про­тянул по­жух­лый, но впол­не ещё жи­вой рос­ток на­ходя­щему­ся в прос­тра­ции Джон­су. — На, ле­карь, по­сади где-ни­будь по­даль­ше от мо­его ого­рода.

* * *

— Что это? — Аль­фред от­винтил крыш­ку тер­мо­са и с ин­те­ресом при­нюхал­ся к его со­дер­жи­мому.

Пос­ле при­веде­ния гря­док в над­ле­жащий по­рядок Рос­сия ре­шил заг­ла­дить свою ви­ну пе­ред оби­жен­ным Аме­рикой и пред­ло­жил ему от­пра­вить­ся на реч­ку. С со­бой два пар­ня взя­ли лишь не­боль­шой ков­рик — что­бы бы­ло на чём си­деть, — па­ру бу­тер­бро­дов и два тер­мо­са — один с ча­ем, дру­гой не­понят­но с чем. Имен­но им и за­ин­те­ресо­вал­ся лю­бопыт­ный Джонс.

В от­вет на воп­рос Бра­гин­ский отор­вался от со­зер­ца­ния спо­кой­ной вод­ной гла­ди и на пол­ном серь­ёзе по­жал пле­чами.

— Ты что, да­же не зна­ешь, что го­товишь? — фыр­кнул Аль­фред, мстя за «пу­зико».

— А ты поп­ро­буй.

— А это не яд, слу­ча­ем?

Иван звуч­но рас­хо­хотал­ся в от­вет на та­кое не­лепое пред­по­ложе­ние:

— Яд? До­рогой Фе­дя, ты не нас­толь­ко серь­ёз­ная шиш­ка, что­бы из­во­дить на те­бя мой бес­ценный за­пас ток­си­на бо­тулиз­ма.

— Ха-ха-ха, верх юмо­ра, — Джонс с не­кото­рым бес­по­кой­ством оки­нул рус­ско­го взгля­дом и под­нёс тер­мос ко рту.

«Ну Бог с ним, чем чёрт не шу­тит! Авось ре­аль­но не от­ра­вит, ему это не на ру­ку…»

Гло­ток и…

— Ф-фу!!! Ка­кая га­дость!!! — Бра­гин­ский, улы­ба­ясь, наб­лю­дал за тем, как Аль­фред пле­вал­ся и пос­ко­рее по­лос­кал рот мят­ным ча­ем (ко­торый, кста­ти, до тех пор не пе­рено­сил). — Ч-что это за мер­зость?! Иван!!!

— Да лад­но те­бе, гур­ман, — рус­ский под­нял тер­мос и, по­мор­щившись, вы­пил ос­тавши­еся на дне кап­ли. — Это по­лын­ный чай.

— Ч-что?!

— Да, прос­той по­лын­ный чай. Ты так от­важно за­щищал от ме­ня это рас­те­ние, что я по­думал, неп­ло­хо бы­ло бы при­гото­вить что-ни­будь для тво­его… кхгм… прос­ве­щения. И жи­вот от та­кой нас­той­ки сра­зу прой­дёт…

— Зна­ешь, Russia, не толь­ко жи­вот — вся жизнь прой­дёт! Ты по­чему не ска­зал мне, что по­лынь та­кая горь­кая?!

— За­был, — уд­ру­чён­но про­тянул Вань­ка.

— Го­лову бы за­был, вы­дум­щик, — оби­дел­ся аме­рика­нец и пош­лё­пал к во­де. — Пой­ду, ис­ку­па­юсь.

— Во­да ещё ми­нусо­вая, уве­рен?

— Я толь­ко что чуть не по­дох от тво­ей по­лыни, те­перь мо­гу го­лышом по суг­ро­бам хо­дить — как с гу­ся во­да.

— Как по­жела­ешь, — Рос­сия по­жал пле­чами, наб­лю­дая за сто­ящим по по­яс в воде Аль­фре­дом.

С то­го са­мого дня прош­ло уже нес­коль­ко праз­дни­ков ува­жения сор­ня­ков, од­на­ко Аме­рика боль­ше не вста­вал на их за­щиту. И из нез­на­комых тер­мо­сов нез­на­комую жид­кость не пил.

Так, на вся­кий слу­чай.