Драконий поводок (джен)

Ветер гнал жухлую листву по гладкой стёршейся брусчатке. Седобородый старик в чёрной изодранной хламиде вёл за руку с любопытством оглядывающегося босого мальчика в белой рубахе и штанах.

Он вёл его к небольшому каменному кругу, в центре которого на огне кипел золотой котёл.

Следом словно собака шёл огромный чёрный дракон, неся в зубах сумку. Он был красив, и от того сама его поза казалась кощунственной. Длинная, когда-то горделивая шея, была раболепно согнута, а по чёрной морде, со словно высеченными из гранита шипами, стекала струйка слюны из-за того, что дракон боялся сжать ремешок старой сумки слишком крепко. Синие как небо глаза, когда-то мудрые и спокойные, сейчас смотрели на старика с щенячьей преданностью и восторгом.

Старик остановился около круга и устало сел на каменный бортик, похлопав ладонью рядом с собой. Дракон тут же опустил сумку на камни и преданно лёг у его ног, положив морду на ступни старика. Мальчик, не удержавшись, погладил чёрную голову. Впрочем, кажется, дракон был не против. Старик, вздохнув, отвёл взгляд от золотого котла и посмотрел на мальчика.

— Скоро ты станешь взрослым, внук... И тебе на плечи ляжет та ответственность, что легла когда-то мне, — он замолчал слушая посвист ветра. — Ты станешь стражем миров...

— Так я же с самого детства об этом мечтал! Как братья! Как папа! — мальчик радостно улыбнулся. — И... И посмотреть хочется!

Последнее он добавил уже совершенно неуверенно. Спокойное лицо деда, не раз вместо колыбельных рассказывавшего ему о той были, что он видел в других мирах, обычно живое и тёплое, знакомое с детства, сейчас было сурово.

— Слушай же. Чтобы стать стражем, тебе придётся совершить самый страшный из грехов. Не убить, а навсегда поработить жизнь и разум одного из самых прекрасных существ. И дело не в том, что это драконы, просто им не повезло быть изображёнными на гербах наших предков. Дело в том, что годятся лишь самые великие из этого рода. Мудрецы... Маги... Герои... Учёные... Страж обязан найти своего дракона в одном из миров и навсегда лишить его разума и свободы, чтобы вся та удача, вся та сила, что предназначалась дракону, передалась стражу. Помнишь, я показывал, как с помощью стёкол солнечный свет становится точкой и прожигает пергамент? Так же и тут. Когда удача бессмертного героя переходит в смертного стража... Он становится полубогом.

Старик устало поднял руку, и порыв ветра заставил зажмуриться дракона и отвернуться мальчика, а в небе пророкотал гром. Но паренек тут же непонимающе повернулся к деду.

— То есть... Альп. Он был... Героем? — ошарашено выдохнул он, неверяще смотря на лежащего у его ног дракона.

Старик кивнул и повёл рукой. В паре над котлом взметнулось изображение. Чёрный дракон, сидящий на скале посреди бушующего моря, медленно поводил передними лапами. Вот из хаоса морских валов показались мачты давно затонувшего корабля, облепленные лентами водорослей. Вот показались сначала рёбра, а потом и череп гигантского существа, и лишь чуть позже из воды стали показываться всплывающие на поверхность коралловые рифы, а потом и осыпающееся песчаное дно.

— Это был Альп-чудотворец... Он заключил мирный договор с людьми, пообещав, что все ныне существующие земли отойдут людям, но те никогда не будут претендовать на свободу драконов. Люди согласились, и Альп улетел в океан. Около никому неизвестной скалы он поднял из пучины целый материк, и эти земли стали родиной драконов того мира. Но он не успел пройти и увидеть, как его племя радуется своему дому. Я нашёл и поработил его. С тех пор ты знаешь его таким, как сейчас.

— А... А я ему объедки скармливал... — испуганно сказал мальчик, убрав ступни от бока дракона, где грел их после холодного камня.

Альп поднял голову и обеспокоено закрутил ею, но старик жестом успокоил его.

— Поверь... Подчас дети, не нашей семьи, к счастью, без ведома взрослых заставляют драконов делать и более плохие вещи, в том числе и с друг другом, — лицо старика посуровело ещё больше. — Если это вскрывается или выясняется, что кто-то из взрослых тратил сущность дракона не на дело — его судят.

Он наклонился и погладил дракона меж ушей. Тот зажмурился, по-собачьи вильнув огромным хвостом, и расслабился, решив, что всё хорошо.

— Дедушка. А... Расскажи про драконов нашей семьи?

— Смотри,— он повёл рукой.

В паре над огнём появился второй его внук с маленьким зелёным дракончиком на плече. Янтарные, словно две искорки глаза малыша поблескивали на свету. На дракончике висели два ремня с заботливо укреплёнными там мешочками и склянками.

— Это Тогси. Ты отлично помнишь, как он помогал мне на кухне, но на самом деле это великий целитель. Не было ни одного случая, что бы кто-то, попав к нему ещё живым, не возвращался домой полностью здоровым, — старик повёл рукой и изображение сменилось.

Теперь там был этот самый драконёнок, колдующий над чем-то, больше напоминающим кусок прожаренного мяса. Плоть возвращалась на место, и мальчик вскрикнул, узнав брата. Драконёнок улыбнулся и, судя по всему, что-то сказал.

— Он на свою беду спас твоего брата, проигравшего поединок с другим драконом. И сам занял его место, — в следующей картинке молодой парень уже поднимал с пола безвольно обвисшее тельце.

— А Дромад? — только и нашёлся мальчик.

Старик снова повёл рукой. Третий брат появился рядом со спокойно стоящим драконоидом, всё ещё одетым в непонятый, но уже неполный доспех.

— Это был просто воин. Есть миры, где драконы похожи на людей... — на сей раз в паре мелькнула гуща боя.

Ничего нельзя было разобрать. Синяя чешуя драконоида была почти скрыта, как и крылья в двух стальных цилиндрах. На броне красовались непотные символы, а в руках было странное оружие изрыгающее огонь. Это все снова растаяло в клубах пара.

— У матери, что ты не видел, была белоснежная драконица, — старик замолчал. — Впрочем, ни облик, ни подвиги её тебе ничего не скажут. Но вот Сергила... Дракона твоего отца. Ты видел.

Мелькнул образ серого, слово покрытого пеплом, дракона с костяными наростами на голове и желтыми глазами. В следующем видении они увидели его уже другим. Он сидел над огромной книгой и что-то писал в ней при свете жаровни.

— Сергил... Он был единственным драконом, решившим подарить другим расам знания своего рода. Он написал немало. И когда твой отец объявил ему о том, что хочет вызвать его на поединок, лишь попросил дать закончить его книгу, — старик замолчал. — Всё это должен был рассказывать тебе твой отец.

— А что дальше дедушка? — осторожно спросил мальчик.

Старик медленно встал.

— Я слишком стар и устал, внук, — он посмотрел перед собой. — Дальше учить тебя будут другие... Сейчас же. Сейчас я отпущу своего дракона.

Мальчик вздрогнул, вставая.

— Но... Ты ведь говорил, что порабощают навсегда?

— Пока дракон жив... — он повернулся к внуку. — Иди домой.

Мальчик явно хотел возразить, но не посмел поспорить с ним. Некоторое время старик смотрел ему в след. Ему было суждено убить ещё одно бессмертие. Уничтожить ещё одноного лучшего из лучших. Ему предстояло узнать, где водятся его драконы.

Сейчас же... Он достал кинжал и устало погладил дракона по голове. Клинок уже коснулся кожи дракона, когда он передумал. Каждый из стражей знал, что это не вернёт разума дракону. Не вернёт знаний. Но у бессмертного есть достаточно времени, что бы справиться с этим.

— ...или пока жив его наездник, — произнёс старик и ударил клинком в грудь.

* * *

Дракон долгое время непонимающе смотрел на умершего старика и на пустую сумку, в которой был клинок, потом осторожно коснулся лапой тела.

— Хозяин? — впервые за долгие годы молчания прозвучало слово на его родном языке. Он сел, ошарашенный и испуганный, понимающий лишь, что самое дорогое существо мертво. И он теперь один.

* * *

Весы вероятностей застыли и задумчиво покачивались, выбирая путь.