Крипович (джен)

Поросший кустарником берег был тусклым, хмурым и относительно пустынным. Относительно — потому что кто-то же протоптал тропинку сквозь густо разросшиеся, вывернутые ветром кусты. Протоптал, только потом ходил по ней не так уж и часто.

Ветки с белесой листвой цеплялись за одежду, за полы откинутого за спину и прижатого лямками рюкзака плаща. Приходилось быть внимательным, помогать себе посохом. Идущий, опасаясь за сохранность одежды, осторожно отводил в сторону самые тяжелые ветви: на некоторых под листьями скрывались крепкие острые шипы.

Тропинка вильнула и вывела наконец к берегу, на сероватый, поросший редкими кустиками жухлой травы песок. Всё как и обещали: в него зарылся носом старый пузатый ботик с еще не стершейся военной символикой на борту. Подсохшие водоросли пятнали корпус, и разобрать название на изъеденном ржавчиной металле было нельзя. Да даже и не будь их — краска кусками отслаивалась вместе с ржавчиной, чудо, что эмблема-то уцелела.

Песок поскрипывал под сапогами, сквозь тонкие подошвы можно было отследить попадающиеся по пути камни или обломки других, менее удачливых суден. Их много выносило на берега этого бескрайнего архипелага...

Пробка легко плясала на волнах, темнела пятнышком посреди серовато-стылой воды и белых хлопьев пены. Идущий остановился у носа ботика, некоторое время наблюдал за пляской самодельного поплавка, потом перевел взгляд на рыбака, сидевшего около старого помятого ведерка. Наклонил голову, с любопытством осматривая того, к кому шел.

Рыбак следил за поплавком, надвинув поношенную шляпу так, что вислые поля почти закрывали глаза, только седые неопрятные космы во все стороны торчали. Под стать им была и одежда: какая-то драная, латаная-перелатаная, выцветшая до неопределенного оттенка куртка, подвернутые рукава великоватой застиранной рубахи. Подвязанные веревочками рыбацкие сапоги буквально кричали о достатке хозяина.

Но что-то не вязалось. Уж больно уверенно держали сделанную из свежей коряги удочку руки. Зеленые, еще толком не увядшие листики не подрагивали. А запястья хоть и были худыми и жилистыми, но не походили на стариковские.

— А на удочку-то ловить сподручнее, — хрипло донеслось из-под шляпы.

Рыбак, похоже, давно приметил гостя, но не подавал вида, пока тот не начал переминаться с ноги на ногу, устав стоять на одном месте.

— Так я не ловить пришел, — беззлобно отозвался гость молодым звонким голосом. Вот и разговор заводить не пришлось, сам завелся.

— Корни пускать, что ли? Как у друидов принято? — смерил его задумчивым взглядом рыбак. — Ну, тогда место неудачное. Нарубят с тебя удочек, и всего делов!

— Я не друид, — помотал головой гость, так, что длинные острые уши качнулись. Оперся поудобней на посох, разглядывая собеседника.

— Ты — Крипович?

— Он самый, — с гордостью сказал рыбак. — А ты, значит, по объявлению будешь?

Гость охотно кивнул.

Объявление было, на стенке постоялого двора местного городка. Остров по меркам архипелага был достаточно крупный, места хватало, людей тоже — почему он и выбрал именно его очередной остановкой в долгом пути. Мятый листок бумаги заметил только потому, что тот был более светлым, чем потрепанные, почерневшие от дыма и дождей стены. Там значилось:

«Нужно сплавать! Совсем недалеко! Соседний остров!

Найденное пополам.

Крипович»

Осторожные расспросы местных дали слегка противоречивый результат. Криповича называли священником, но при этом утверждали, что любому забредшему на уголок демонологу он готов поставить пива за свой счет, лишь бы посидеть, поболтать. Что он дезертир — это-то никто в расчет не брал, половина населения архипелага из дезертиров была, и никого это не волновало. Но сходились на мысли, что странноватый он, этот Крипович. Где ж это такие церкви водятся, у священников которых глаза по вечерам порой синим светятся?

Сейчас из-под шляпы смотрели обычные синие глаза, просто поблескивающие, когда солнце размытым пятном появлялось за низкими облаками.

— Ну так значит поплыли? — радостно спросил Крипович, сворачивая снасти. — Это хорошо! А то одному и на вёслах быть, и фонарь нести несподручно! Так ведь? Ну, а с тобой-то мы быстро управимся, не то что с местными... «Странный ты какой-то, лучше я у Железного Пика поныряю», — ворчливо передразнил он какого-то знакомого.

Железным Пиком звали скалу, к которой прибило множество кораблей вроде этого ботика, и дно было усеяно железными обломками. Там водились вкусные крабы и какая-то еще живность, за которой действительно был смысл нырять. Гость пробыл на острове всего пару дней, но достопримечательности уже выучил — была у него такая привычка.

— А что делать нужно? — поинтересовался он, поудобней опираясь на посох. Без опаски — чего опасаться, все знали, куда и к кому пошел. Но все-таки уточнить стоило.

— Так я говорю — фонарь подержать только. Куда ж без него? — даже удивился Крипович. — Ну а погрести, коли не умеешь — эт я и сам смогу!

— А что за фонарь? — продолжал любопытствовать вероятный помощник.

Крипович оживился и, поманив эльфа за собой, полез на борт ботика, туда, где, судя по звукам, плескалась привязанная к нему лодка. Шаги у него были на удивление тихие — палуба почти не гудела под старыми сапогами, куда громче отзываясь на прикосновения эльфийского посоха.

Кинув своё нехитрое снаряжение на дно лодки, Крипович легко шагнул следом, пристроил ведерко с рыбой и, порывшись под лавкой, достал фонарь, на поверку оказавшийся весьма затейливым приспособлением. Большой решётчатый цилиндр, застекленный изнутри, был украшен прикрученным сбоку баллоном с вентилем и показателем давления. Все это напоминало небольшой огнемёт, особенно похожести добавляла небольшая горелка внутри, направленная в сторону дверцы.

— Его, родимого, и нужно нести, — бодро сказал Крипович, не без гордости смотря на своё детище. — Тут в одного не управиться.

С ним сложно было не согласиться, и эльф чуть стукнул посохом по борту лодки, прося подвинуться. Что Крипович и сделал, перебравшись с носа на вёсла, откуда и кивнул на тянувшуюся к ботику веревку.

— Штырь вынь, и поплыли, — и в самом деле, лодку удерживал на месте лишь хитро вставленный меж верёвками стержень. — И как тебя звать-то?

— Тас, — наконец представился эльф. Потянул стержень, подхватил веревку, Крипович повел веслом, разворачивая лодку, и Тас с ловкостью, присущей его племени, спрыгнул на корму — только поднятый посох и мелькнул. Невозмутимо усевшись и пристроив посох вдоль борта, он принялся сматывать веревку в аккуратную бухту.

— Это ж надо... Таз эт типа того, в котором варенье варят? — удивился Крипович, отгребая от ботика. — Ты не переживай. Я тут одного орка знаю, так его вообще Дурлом прозвали. И ничего. А Таз вполне и благозвучно, если не вдумываться!

— Та-с, — эльф четко выговорил все буквы и фыркнул, бросив сложенную веревку на дно лодки. — Все ваши беды — от коротких ушей.

— Та-с-с-с, значит? Ну, Тас так Тас... — явно обрадовался нормальному имени Крипович, загребая от берега. — А насчёт бед не соглашусь. Был у нас один эльф, так всё утверждал, что под водой у нас бормочет да поёт кто-то. Чуть не рехнулся, пока судно отсюда дожидался. Хорошо, Дурло предложил ему на ночь голову заматывать. Помогло. Правда, слышал в это время хуже нашего.

Из-под шляпы на эльфа смотрели два весёлых, чуть отсвечивающих синевой глаза, а они всё дальше отплывали от берега по водам, где, по его словам, сородич эльфа слышал какие-то голоса и песнопения.

— Бедняга, — посочувствовал несчастному Тас, ни капли не испугавшись и с интересом глядя по сторонам: грёб Крипович бодро, берег отдалялся быстро. Море было спокойным, облака прятали солнце, и над водой тянулась легкая дымка, в которой вдалеке проглядывали очертания суши.

— Нам туда? — указал на этот остров Тас.

— Зачем нам на Дальний? Мы ж на Соседний плывём... Эт ещё и Ближний миновать нужно, так что мы быстро. К вечеру и управимся, наверное!

Пошевелив ушами, Тас тихо рассмеялся — забавно, наверное, выглядели местные карты. Отвлекать гребца разговорами было не с руки, так что он устроился поудобней, полез в поясной кошель и выудил оттуда мясистый, плотный, ни капли не пожухший лист, который и принялся неторопливо жевать с видом человека, дорвавшегося до любимой трубки с табаком.

Крипович грёб и грёб себе. Наверное, он немало мог бы рассказать и об островах, мимо которых они проплывали, и о водах, которые миновали, но труд убивал даже его говорливость, а эльф спрашивать не решался: чего гребца отвлекать. Только вот усталость действовала на него не так сильно, как следовало ожидать. Лишь прилипла к спине мокрая от пота рубаха да и отблески синевы в глазах в тени шляпы стали ещё заметнее.

Но как бы то ни было, когда солнце уже начало клониться к горизонту, показался тот самый Соседний остров, к которому он и начал грести с утроенной энергией. Давно дожевавший свой лист и мирно подрёмывавший эльф открыл глаза на изменившийся плеск весел, сощурился, вглядываясь в приближающийся берег.

Здесь явно когда-то жили люди, да не просто жили. Скорее всего, это была какая-то старая военная база: уж больно характерные бетонные остовы виднелись вдали, среди темных силуэтов деревьев. Да и длинный бетонный же пирс наводил на мысли — не для рыбацких лодок его строили, ой не для лодок...

Крипович догрёб до края уходящего в воду пирса. Забросив весла на борта, подобрал свёрнутую эльфом верёвку, ловко прыгнул на осыпавшийся край, почти не раскачав лодку. Там он быстро привязал верёвку к проржавевшей и даже покрывшейся лишайником с одной стороны тумбе.

— Вот и приплыли, — радостно сказал он. — Бери фонарь да мешок. Они там, под лавкой. Больше ничего и не пригодится.

Мешок нашелся где сказали, крепкий, большой — Тас поневоле задумался, что же в него придется складывать. Поставив увесистый фонарь на пирс, он выбрался на берег, оставив посох, рюкзак и плащ в лодке — ни к чему, только мешаться будут.

Крипович уже махал ему от начала пирса, стоя на потрескавшейся, развороченной корнями деревьев асфальтовой дороге, ведущей к тем самым строениям. Они нестройным обветшалым лабиринтом уходили вглубь острова, постепенно растворяясь в клубящемся там тумане. Над всем этим возвышался маяк, совершенно чёрный на фоне темнеющего неба — только из фонаря равномерно лился слабый изумрудно-зелёный свет. В тумане, поднимающемся все выше и выше, по мере того как смеркалось, этот свет казался огоньком гнилушки в болоте. Пойдешь на такой — и в самую топь ухнешь.

Только вот Криповича это не смущало. И неожиданно налетевший порыв ветра, несущий тихий шепот, гул шагов и скрип дерева, его ни капли не трогал. С любопытством осматриваясь по сторонам и щуря глаза, начавшие в темноте явственно отливать синевой, он шёл, огибая проросшие сквозь старый асфальт редкие деревца.

Темные провалы окон кое-где еще скалились обломками рам. Местами в провалы виднелось небо: крыши рухнули под тяжестью лет, осыпались внутрь, сминая перекрытия. Местами за окнами шумели листвой деревья, корявые, узловатые, тянущие ветви к свету. Шумели внутри бетонных коробок, где ветра не было вовсе.

Тас шел, с настороженным интересом глядя на всё это. Место было странным, он слышал о таком от старших — но они рассказывали о другом, о местах, где земля была пропитана разрушением, а сам мир звучал неправильным, нестройным хором. Здесь мир тоже фальшивил, но самую чуточку, а при их приближении и вовсе утихал. Крипович явно знал, что делал, — и поэтому эльф шел за ним, легко перешагивая крупные трещины в асфальте, ни разу не споткнувшись. Фонарь, который он нес, так и не был зажжен.

— Небось, часто в таких местах бывать доводилось, раз молчишь? — с любопытством уточнил Крипович.

— Не был, — легко отозвался Тас. — Но что тут лучше молчать — знаю.

Туман приглушал голоса, от чего казалось, что они почти перешептываются. Крипович понимающе кивнул, смотря на чудом не истлевшие истрёпанные занавески, полотнищами вившиеся из пустого окна.

— Тогда запоминай. Потом спросишь. Сейчас, на площади, лучше тоже помолчать будет.

Тас не успел спросить, почему. Он и сам понял, когда они вывернули из-за угла длинного приземистого здания и оказались на краю громадного пустого пространства.

Под открытым небом лежали тела. Некоторые были зашиты в мешки, некоторые лежали просто так, полускрытые туманом, который здесь клубился густой позёмкой. Крипович, поморщившись, опустил край шляпы, чтобы лишний раз на них не смотреть, сделал знак эльфу — не гляди, мол. В сгустившемся тумане было тяжело что-либо разобрать, отчетливо выделялась только светящаяся зеленым пятном дверь маяка на краю площади. Неестественный, пугающий, этот свет сейчас был ярче, чем казался издали. Что-то даже двигалось там, какие-то многочисленные смутные тени — но Крипович явно был уверен: внутри им ничего не грозит, и шел туда, каким-то неведомым наитием ни разу не зацепив носками сапог тела.

Силуэт на мгновение вырисовался в светлом проеме — и пропал. Тас шагнул следом, прищурившись — после тумана свет был ярковат. А потом восторженно выдохнул, навострив уши: такой картины он не ожидал. Сотни улиток медленно ползли по стенам. Их панцири величиной с кулак лучились тем самым изумрудным призрачным светом, озарявшим помещение. Это медленное плавное движение завораживало, как и слабый ветер, несущий непонятные голоса и бормотание.

— Не спи... А то прилипнешь тут, — толкнул в бок Крипович. — Собираем рульки в мешок.

— Ага, — Тас тряхнул головой, повел ушами, собираясь с мыслями. Так вот они какие, рульки. Протянув палец, он осторожно прикоснулся к деловито ползущей неведомо куда улитке. Та вздрогнула, съежилась, втягиваясь в панцирь, но быстро выглянула снова. Задумчиво поглядела одним глазом, поводила из стороны в сторону, вытянула стебелек второго — и поползла на преграждающий дорогу палец, решительно и упрямо.

Тихо рассмеявшись, Тас подцепил её, отрывая от стены с негромким чмокающим звуком. Блестящая полоска слизи теперь потянулась по ладони — улитка решила, что и та вполне годна, чтобы по ней ползти. Стены все были в этой слизи, местами свежей, местами старой, давно высохшей, и слюдяно поблескивали.

Красиво.

Эльф умел ценить красоту. И сейчас, собирая улиток в оставленный у двери мешок, улыбался, запоминая все, что увидел. За сохранность рулек он не волновался — знал, что панцири твердые. Видел, что этими панцирями, пустыми, мертвыми, играли дети, подражая взрослым. В шепотке ветра даже будто прозвучали их веселые крики: «А у меня две рульки! — А у меня три, я богаче тебя!»

Странные острова, притягательные. Земли, где вместо денег — живущие магией улитки.

Закончив собирать рульки, Крипович молча поманил эльфа за собой в небольшую комнату, куда вела приоткрытая дверь. На покосившихся стеллажах вдоль стен лежали кучи какого-то тряпья, в углу грудой бесполезных палок кто-то когда-то свалил посохи. Был и стол, на котором громоздились какие-то вещи: фляги, поясные сумки с выпотрошенным содержимым, украшения. Все это было разложено аккуратными кучками, будто чтобы не спутать, что кому принадлежало.

— Можешь со стола взять себе пару вещей. Но только из одной кучки, и брать только одновременно со мной! Запомнил? — спросил он, уверенно направившись к той кучке вещей, где виднелась шляпа, чем-то похожая на его собственную.

— Да. — Тас оглядывался без особого интереса: он любил старые вещи, но они не были ему нужны. Разве только что-то, напомнившее бы потом об этом месте... Он осматривался по сторонам, пока не заметил под столом слабый отблеск мертвого панциря рульки. Таких много было здесь, но все они были матовыми. А этот — почему-то с зеленой искоркой.

Наклонившись, Тас разглядел, что внутри застряла какая-то небольшая драгоценность — то ли колечко, то ли сережка.

— Скажи, когда можно будет брать, — попросил он.

— Можно! — весело откликнулся Крипович, нахлобучив новую шляпу взамен старой и сгребая в охапку остальное. — А теперь — бежим!

И первый бросился к выходу, по дороге забросив на плечо громко клацнувший мешок с рульками. На совести эльфа остался тяжёлый фонарь — и тот торопливо подхватил его, засовывая в карман подобранный панцирь.

На площади не произошло никаких изменений. Всё так же клубился туман, всё так же маячили в сгустившейся темноте остатки домов. Лишь в самый последний момент, когда Тас бросил прощальный взгляд через плечо, пара тел в общей груде зашевелилась, пытаясь выбраться наружу.

А потом впереди в тумане только мелькал слабо светящийся мешок и слышалось тяжелое дыхание Криповича, за которым эльф, при всей своей легконогости, едва поспевал. Так и вылетели на причал, где туман почти рассеялся, и стали видны и звезды, проглянувшие через разогнанные легким ветерком облака, и море, от ветра пошедшее мелкими волнами, и подпрыгивавшая на этих волнах лодка.

На краю пирса и встали. Осторожно, чтобы ненароком не разбить прочные, но до некоторого предела, раковины рулек, Крипович поставил мешок на причал и кивнул на фонарь.

— А теперь давай его мне, — деловито сказал он, — ненароком себя подпалишь ещё.

С фонарем Тас расстался охотно, отступил за спину, на самый краешек бетона, глядя туда, откуда они пришли. Страшно не было — было неправильно. Только вот костер рядом не горел уютным пламенем, и не дымилась кружка травяного отвара, которая помогла бы унять эту неправильность.

Встав на одно колено, Крипович начал возится с рычажками, в последний раз их проверяя. Внешне казалось, что он никуда не спешит, разве что на покачивающегося с пятки на носок, нервно дергающего ушами эльфа поглядывает. Да и вокруг ничего не менялось, всё оставалось таким же спокойным, как в тот момент, когда они едва причалили к острову.

Оба успели продрогнуть на ветру, прежде чем со стороны домов послышались шаркающие шаги. Пара обескровленных, обтянутых пергаментной кожей тел медленно брели в их сторону, шатаясь, неловко взмахивая сухими палками рук. Крипович сощурился и, дёрнув что-то в фонаре, высек искры, рождая в стеклянном цилиндре язычок пламени.

Он некоторое время терпеливо ждал, подпуская мертвецов поближе, потом нажал на рычаг, высвобождая огненно-рыжий вал, в момент охвативший фигуры.

— А теперь в лодку! — рявкнул он, подхватывая сделавший свое дело «фонарь» и бросаясь к лодке, не собираясь оборачиваться, чтобы посмотреть, как падают на бетон распадающиеся останки. Это Тас сидел, глядя на пламя как зачарованный, вслушиваясь, как утихает конкретно эта неправильность. И вздрогнул, когда Крипович заговорил, едва они отплыли от острова.

— Ну, теперь нам только на Левый рынок дорога, — торжественно объявил он. — В другом месте рульки всё равно в таком количестве не сбудешь.

Рынка эльф не знал. И вообще, зачем Криповичу рульки, не знал. Вместо это он спросил, наконец переводя взгляд на него:

— А что это было?

Большущие глаза эльфа настороженно поблескивали в зеленоватом свете, струящемся от валяющегося у его ног мешка.

— Земляное масло. Ну, там еще немного оленьей печали, огнелиста и белокопытника, не считая пары наговоров на упокоение — на всякий случай, — охотно пояснил Крипович. — Не знаю уж, сработали они или травки, но вроде больше никто не встанет.

Тас помотал головой — только уши дернулись.

— Нет, что это... неправильное было? Что ты сжег.

— Вот уж не знаю, — флегматично ответил тот, по-прежнему налегая на вёсла, с явным облегчением отдаляясь от проклятого берега. — Сгорело и ладно.

Ответ Таса не то чтобы вдохновил — он снова помотал головой, так что уши мотнулись вверх-вниз. Выдохнув и успокоившись таким образом, он уточнил:

— А почему местные с тобой не поплыли, если мы просто пришли и взяли рульки?

Крипович почти с восторгом рассматривал эльфа, своевременно озадачившегося этим вопросом.

— Вовремя спрашиваешь... Вовремя! Ну, так они как я полгода не готовились. Вокруг острова кругов не наворачивали. Я же слушал, что мог, да выяснял, что и по каким числам там дремлет. Ты, главное, потом в одного не сунься. Всё ещё десять раз измениться может.

— Не сунусь, — серьезно кивнул Тас. И не собирался — знал, что с десяток старших не просто так сгинули. Но теперь было только интересней. Запустив руку в карман, он нашарил ракушку. Вытащил, поглядел: в полупрозрачном панцире перекатывалась, поблескивая камушком, небольшая сережка.

— А куда мы после рынка? — поинтересовался Тас, подняв взгляд на Криповича.

— Вот на левом рынке и разберёмся, — почти весело ответил тот. — Там дороги в такой узел переплетены, что сходу и не разобрать.

Говорить шесть часов кряду почти без передышек — тяжко. Тас понял это на собственной шкуре и теперь молчал, медленно жуя очередной лист. Фляга на поясе давно опустела, приходилось лечить пересохшее горло хоть так. Но жалеть себя Тас не жалел. Хотя бы потому, что грести шесть часов с небольшими перерывами куда тяжелее. А Крипович греб, направляя их лодку к Левому острову и одноименному рынку.

Давно рассвело, и на горизонте четко вырисовывались очертания земли, того самого острова. Плыть тут оставалось полчаса, ну может чуть больше, и ни одна короткая история Тасу в голову не шла. И так сам уже путался, что рассказал о своих путешествиях по родным землям, а что нет. Крипович всяко слушал с интересом — необычно же, да и грести так легче, под звонкий-то голос и чужие россказни. Звонким, правда, голос быть уже давно перестал, сейчас напоминая обычный человеческий говор. Как еще только хрипеть не начал, сам удивлялся.

Дожевав, Тас бросил черешок за борт, поглядел, как тот подпрыгнул на небольшой волне и почти моментально скрылся из виду. Потом поднял голову: в небе раздалось всё усиливающееся басовитое гудение, постепенно переросшее в мерный рокот. Вынырнув из-за низких облаков, над ними медленно проплыло вытянутое судно, похожее чем-то на толстую рыбу с небольшими крыльями, на которых и были установлены винты, издававшие это гудение. Миновав их, судно с той же неспешной солидностью скрылось в направлении острова.

Крипович понаблюдал за изменением лица эльфа, потом бросил вёсла, позволив им повиснуть на уключинах, и с наслаждением потянулся, давая отдых спине. Даже ему, двужильному в гребле, как и все рыбаки, сейчас требовался перерыв.

— Кажется, мне нужно немного о Левом Рынке рассказать?

— Пожалуй, — говорил Тас вынуждено коротко, но глаза уже засверкали не хуже кошачьих — от любопытства-то.

Достав из-под лавки припрятанную там флягу с отваром, Крипович основательно к ней приложился и лишь после этого повёл рассказ.

— Он раньше островным племенам принадлежал. Какому именно — сейчас с большой уверенностью не скажешь, но как война началась, они сюда со всей округи стянулись. Так что тебе, как эльфу, поосторожней быть стоит.

— Почему? — Тас пошевелил ушами. — Эльфы пытались защитить острова от Царства. Нет?

— Пытались, конечно... — весомо покивал Крипович. — Вот только чем плохо Царство, местные так и не поняли. Особенно в сравнении с тем, что случалось с их родным домом, если рядом эльфийский корабль тонул. Так что могут коситься недобро.

Он замялся, отлично понимая, что иная правда, невовремя сказанная эльфу, может понизить окружающую температуру до отрицательных величин. И потому требовалось срочно немного подсластить точно очень горькую пилюлю.

— Но ты на них не обижайся... Остров вообще, на мой взгляд, первыми кобальты обжили. А чего на них обижаться, верно? Зато, если потерпеть немного, то поездка того будет стоить. Уж что там гноллы с оборотнями растить навострились — всяко интересно тебе будет. Иль в лавке у Дурла явно не заскучаешь.

Последнее было сказано очень к месту — Тас, может, и не обиделся, как те эльфы, с которыми Крипович встречался раньше, но похмурел, не ответил ничего, вглядываясь в маячащий вдали берег. Что уж он там хотел увидеть, Крипович не знал, поэтому снова взялся за весла. Грести оставалось совсем немного.

Их встретили далеко уходящие в море волнорезы, оберегавшие пристань. Дальше возвышались громады кораблей, почти скрывающих припортовые постройки, ощетинившиеся орудийными башнями. И лишь за их защитой вдалеке смутно проглядывали силуэты обычных домов, из труб которых медленно поднимался вверх городской смог.

Город был немаленьким — и это было первым впечатлением. Вторым было то, что Тас аж привстал, вглядываясь в знакомый силуэт одного из кораблей. Эльфийский. И остроухий моряк, стоящий у борта и пожевывающий что-то — как бы не листик, — лишь проводил проплывающую лодку равнодушным взглядом.

Третьим впечатлением стал Царский вояка, дежуривший на пристани. Подождав, пока прибывшие привяжут лодку и выберутся на пристань, он приступил к таможенной процедуре, которая заключалась в изымании платы на два дня вперёд. По истечении налагался штраф. А по истечении третьего дня лодку можно было искать в море. Крипович, бывший тут не первый раз, послушно заплатил означенную цену, причем монетами, закинул на плечо мешок с рульками и увлёк Таса за собой.

Тот и не сопротивлялся особо: правило не спорить с Царскими военными уяснил твердо, еще едва спустившись на землю этих островов с борта вывозившего его род эльфийского корабля. Не спорить, не возражать, не отсвечивать и вообще, по возможности не беспокоить их своим присутствием.

Вместо этого он внимательно осматривался по сторонам широко распахнутыми глазами: интересно было все. Главное при этом было не потерять из вида спешащего вперед Криповича.

Широкие складские улицы быстро сменились настоящим лабиринтом приткнувшихся друг к другу пятиэтажных домишек. Кажется, даже их подвалы были обитаемы: то тут, то там словно из-под земли вылезали спешащие по своим делам кобольды и гоблины, смешивавшиеся со снующими по улицам гноллами и людьми.

Крипович шел куда-то все дальше от порта, и дома становились всё проще, уступая место скверам и паркам. Среди деревьев почему-то высились настоящие срубы. На крыльце одного из них сидело нечто, напоминавшее зайца. Нечто задумчиво грызло морковку и являло собой первое существо на острове, не оставившее их без интереса.

— На Левый рынок идёте? — махнув лапой, крикнуло оно неожиданно почти человеческим голосом.

— А что такое? — немного сварливо поинтересовался Крипович.

Звучно хрустнув морковкой, заяц кивнул на дорогу.

— По Мокрой аллее не стоит. Там сегодня медведи свадьбу играют, либо с ними медовуху весь вечер пить, либо в глаз получить за неуважения обычая. Так что вам по Серой Тропке бы обойти.

— Спасибо, косой, — кивнул всё ещё хмурый Крипович. Несмотря на дружелюбный тон и дельный совет, местным обывателем он был явно недоволен. Видя это, Тас мялся, не решаясь спросить, но наконец тронул свернувшего на какую-то узкую улочку Криповича за рукав.

— Это что? — только и смог он выразить своё непонимание происходящего. Ладно люди, ладно кобольды и гноллы, этих он уже повидал. И орков даже повидал, потому не удивился мускулистому громиле, возвышающемуся над толпой низкорослых островитян, достающих даже эльфу немного выше пояса. Но вот это вот, в меху...

— Вот и я думаю: что это? На мой взгляд, неприлично душу нормальному человеку уродовать настолько, что бедный демонолог и не поймёт, зверьё или человек какой перед ним. Так нет же! Повадились. Мало своих деток учат — ещё и нормальных людей втягивают!

— А? — прекрасно расслышав все это ворчание, который торопящийся Крипович выдал скорее себе под нос, Тас только уши обалдело опустил, уже ничего не понимая. Душу? Звери?

— Оборотень это был. Не встречал, что ли? — нехотя пояснил Крипович. — Мода сейчас такая пошла. Не хочешь болеть или лицом не вышел — мехом обрастай и забудешь о тех проблемах. Что новые появятся — и не думают как будто! Правильно их по большей части с материка турнули...

— А-а-а, — основная мысль до Таса дошла, и дальше он спрашивать не стал: от раздражения Крипович рванул вперед так, что легконогий эльф едва поспевал следом.

Улочка вывернула в неширокий сквер, больше походивший на дикий лес, так разрослись раскидистые, узловатые дубы. Тас заозирался, заметив множество интересных трав, росших под их кронами — это в центре-то города! Но остановиться не дал Крипович, а потом стало не до того: меж деревьев появились странные дома, которые издали можно было принять за кузни. Подошли ближе — и они показались храмами, а потом стало вовсе непонятно, за что их принимать.

Это был целый квартал. На улицах, а иногда и в самих домах пылали огромные печи и камины, в которых извивались духи огня, играя меж собой, нестерпимо ярко и жарко разбрасывая искры. Сами камни печей казались живыми и суровыми, иногда словно следя за прохожими бесчисленными глазами-кристаллами. Ручьи, текущие в многочисленных желобах, казалось, о чём-то перешептывались с ветром, который приносил самые неожиданные запахи. Ветер же с удовольствием играл многочисленными развешенными на ветвях оберегами.

Крипович на удвоенной скорости миновал людей-зверей, продающих какие-то амулеты. Прошёл мимо гноллов и обычных людей, миновал часть орков, пока не остановился около одной из лавок, если её, конечно, можно было так назвать. Первый этаж здания был сложен из толстых, словно окаменевших стволов с широким, будто ведущим в пещеру входом. Внутри у дальней стены горел камин, рассеивая темноту и выгодно освещая развешенный по стенам товар.

Из самой лавки вышел очередной покупатель, орк, задумчиво осматривая украшенный рунами тяжёлый браслет, который кому иному пошёл бы вместо каторжного. Но на его запястьях, толщиной эдак с шею эльфа, он наверняка смотрелся неплохо. Тас невольно поглядел ему вслед, не сразу осознав, что Крипович скрылся внутри лавки. Как понял — торопливо шагнул туда же. Поди найди потом этого человека, вон как идёт, будто не грёб и спал ночь, а не бегал по проклятому месту.

В темноте, освещённый отблесками огня, на кинутом прямо на пол мехе скрестив ноги сидел другой орк. На нём был сделанный из морды огромного волка капюшон, переходящий в просторные одеяния из шкур. Он перебирал грубые, вырезанные из тёмного дерева чётки, пока Крипович не шагнул ближе. Тогда орк поднял на него взгляд.

— Рад видеть друга, — глубоким, чуть рычащим басом сказал он. — Жаль только, что вы, люди, имена носить не умеете.

— Как умеем, так и носим! И я рад встрече!

Орк встал, заключив гостя в короткие объятья, после чего с интересом посмотрел на эльфа, даже втянув широкими ноздрями воздух.

Тот помялся, потом представился:

— Тас.

— Дурло, — весомо, нисколько не стесняясь своего имени, представился орк и тут же поинтересовался: — А что значит твоё?

— Ничего, — Тас моргнул, повел ушами. Нет, значило, но... Не будешь же объяснять незнакомому орку правила именования, кровную связь и тянущиеся вглубь тысячелетий традиции имен их рода? Тем более что для других эти имена действительно ничего не значили.

Орк испытующе смотрел на него, словно к чему-то прислушиваясь, потом неожиданно постановил:

— Значит! Но раз говорить не хочешь — пусть.

— Я чего к тебе зашёл, — тем временем деликатно влез в разговор Крипович, — мне бы рульки на сохранение оставить... Немного.

Он осторожно сгрузил с плеча слабосветящийся мешок. Дурло поглядел на мешок, будто в первый раз увидев, и озадаченно застыл, переваривая новость.

— Крипович... Ты друг и гость. А потому: кого ожидать? Живых или тех, что не очень?

— Кто не очень — тот уж совсем тлеет, — успокоил его Крипович. — А живых я не обижал. Зря не думай.

Вздохнув, Дурло ушел за занавесь, отделяющую заднюю часть лавки. Принес оттуда лохань, ссыпал в неё рулек, кинул какой-то слабосветящейся зелени. Улитки, до того прятавшиеся в своих укреплённых магией панцирях, мгновенно забыли обо всём, кинувшись к волшебным стеблям.

— Купи, за чем пришёл, и оставь мне, что не жалко, — рассудил Дурло, замыкая охранный контур по краю лохани. — Здесь они в безопасности будут. Большей, чем твоя лодка.

— Два дня, помню, а то новую искать, — кивнул Крипович. — Но я быстро управлюсь. Ты ведь меня знаешь? Верно?

Дурло задумчиво посмотрел на него.

— Я знаю, у кого одолжить старую шлюпку.

— Ну спасибо, — обиделся тот.

Тас отвернулся, скрывая улыбку: похоже, Криповича орк и впрямь знал. Разговору старых друзей мешать не хотелось, да и неприлично это было, так что он отошел к стене, рассматривая висящие на ней простенькие амулеты-обереги. У стены стоял столик, на котором громоздились какие-то разделенные перегородками низенькие деревянные ящики. Тас заглянул туда — и залюбовался грубоватыми глиняными бусинами. Красиво. Просто, но красиво. Нужно будет у мастера попросить такую — на память.

В том, что Дурло мастер, Тас не сомневался. А потому даже уши вежливо прижал, чтобы не вслушиваться в разговор за спиной. Правда, все равно что-то слышалось: отдаленные раскаты грома, шелест дождя, будто где-то рядом разразилась гроза. Ухо поневоле чуть подергивалось в попытке понять, откуда доносится звук, потому что на улице по-прежнему светило солнце. Но звук был на диво реальным. Наверное, какой-нибудь амулет или еще что-то такое.

Наконец затих и гром, и невнятный шелест голосов за спиной. Тас обернулся, вопросительно взглянул на Криповича: идем, мол?

Однако шаман с демонологом смотрели на эльфа как-то оценивающе.

— Не желаешь ли потом подобрать себе посох по руке? — уточнил Дурло.

— Зачем? — искренне удивился тот. Взглянул на свой посох, чуть сжал пальцы на отполированном за годы дереве. — Мой вполне хорош.

— Половина рулек твоя, — терпеливо напомнил Крипович. — На что тратить, думай лучше уж сейчас.

— Он прав. Разве твой посох годится для чего-то кроме ходьбы? — удивился Дурло.

— А на что еще он должен годиться? — уши эльфа непонимающе разъехались в стороны — аж кончики опустились.

Некоторое время в лавке стояла тишина. Потом человек и орк переглянулись. И Дурло, медленно подбирая слова, словно шёл по тонкому льду, спросил:

— Сколько зим ты встретил?

— Восемьдесят одну весну, — по-своему ответил Тас, не понимая, что от него хотят.

Крипович сделал явное усилие, чтобы не засмеяться, то ли над Тасом и эльфами вообще, то ли над нахмурившимся под капюшоном орком, который встретил лишь тридцать пять зим.

— И тебя ещё не учили говорить с ветром?

— С ветром? — переспросил Тас. — Старшие учили меня слушать мир. Но, кажется, мы говорим о разном?

Дурло медленно открыл рот. Потом закрыл. Крипович обогнал друга, спросив:

— У вас совсем нет шаманов?

— Кого нет?

Сделав непонятный жест, с силой опустив кулак на раскрытую ладонь, словно молот на наковальню, Дурло бросил:

— Рулек с него не возьму. Вернётесь, как закончите.

— А с меня? — невинно уточнил Крипович, но, получив сумрачный взгляд, поднял руки. — Шучу! Не понимаю разве?

Дурло вздохнул. Человечьи шутки орки всегда находили грубыми и несвоевременными. И только долгим взглядом проводил вышедших из лавки, особенно эльфа.

— За что он рулек не возьмет? — тихонько спросил Тас у Криповича, когда они отошли и Дурло их точно не мог услышать.

— Дурло глупого не посоветует, — отмахнулся тот. — Неужели не понял?

— Чего не понял? — терпению Таса, действительно ничего не понявшего, оставалось только позавидовать: какой-нибудь орк на месте эльфа уже вспылил бы. А этот только шел рядом и глядел пытливо, пытаясь разобраться в чужом.

— За шамана он тебя принял. За своего! Насилу объяснил, что среди вас таковых не водится, да и то не сразу поверил. Но упёрся, как все орки! Шаман, говорит. Помочь, говорит, надо. Молодому, говорит, — ядовито явно подражая тону орка, Крипович с удовольствием подшучивал над старым другом. — А самому-то тридцать пять лет стукнуло этой весной. Ну, в общем как услышал, сколько тебе, так и решил видно: в лепёшку орочью расшибётся, но поможет, раз твои старшие не сподобились. У них, шаманов, так принято. Ведь без них суховеи некоторые леса на раз в пустыни превратили бы.

Эта новость заставила Таса глубоко задуматься: он натурально ушел в себя. От человека, попавшегося на пути, увернулся не думая — только посох по дороге стукнул. Крипович покосился на эльфа и нахлобучил шляпу поглубже, пожевав губами. Оказываться на незнакомой территории Крипович не любил. Мало того, что остроухий друг оказался шаманом... Так ещё оказалось, что этих самых шаманов эльфы ничему толком не учили. Теперь поди не наступи на какую-нибудь мозоль!

Дурло на его памяти не раз презрительно кривил губы при виде магов, с помощью силы буквально насилующих окружающий мир. Шаман мог уговорить духов воды, чтобы те подняли родник, или договориться с духами огня, чтобы те зажгли огонь. Маг же брал всё это силой, сразу, и не заботился, что будет потом, выхватывая ниоткуда комки огня или скручивая до остроты металла воздух. Что делалось со стихиями после такого, мага не интересовало. Зато шаманам место работы магов казалось разорённым домом. А путь в демонологические кварталы, как назло, лежал через книжные развалы, которые в самом конце переходили в лавки магических манускриптов.

Левый рынок был не просто большим — огромным. И если обычно это значило, что, обойдя побольше лавок, можно найти все что угодно, то теперь скорее грозило неприятностями. Но делать было нечего. Крипович свернул на ведущую к крытым зданиям аллею, мимо вынесенных на улицу книжных лотков — это получилось из-за соседства с шаманами, уговорившими духов не устраивать дожди в ненужное время.

Они шли мимо механиков, продающих целые атласы чертежей и пособий. В витринах лавок и просто на прилавках, прикрытых от солнца однотонными строгими тэнами, лежали новейшие учебники и просто привезённые с материка подшивки. Около них сновали как затянутые в строгую форму царские солдаты из инженерных частей, так и одетые в грязные поношенные робы вольные путешественники и частные ремонтники. Пару раз встретили кобольдов, стайками толпившихся около стеллажей.

Потом вышли к белокаменному павильону, увитому какими-то ползучими растениями. Видно, эльфы не сильно-то доверяли местной магии. Это уже было на границе, где стройные ряды технической литературы переходили в маготехнические и местами начинали попадаться эльфы.

Напрягшись, Крипович почуял знакомое дуновение магии и, решившись, потянул Таса в одну из первых крытых лавок, чтобы понять, что его ждёт дальше. Ничего страшного, с точки зрения Криповича, приключиться не грозило, магический фон был слаб. А от сородичей Тасу вроде плохого ждать не стоило.

Тот начал оглядываться, только когда очутился в лавке. За распахнутой на всю ширь дверью жарило солнце, здесь же царила приятная, пахнущая какими-то травами прохлада. Уточнить, что они тут забыли, Тас не успел: из задней комнаты вышел его сородич. Заучено улыбнувшись при виде человека, он перевел взгляд на его спутника — и улыбку как водой смыло. Да и Тас как-то подобрался и посерьезнел.

Крипович тихо вздохнул. Вот так всегда. Шагнув на неизвестную территорию, он со всего маху ухнул в незнакомую колдобину. Но отступать, бросаясь в паническое бегство, было глупо.

— Не желаешь себе что подобрать? — уточнил он на всякий случай.

— Вы ошиблись, путеводители — через три лавки отсюда, — сухой ответ торговца совпал с жестом Таса, весьма сдержанно покачавшим головой, и Крипович понял, что вот так быстро из этой лавки не уйдёт. Надменный тон, утончённое хамство и покорность, с которой Тас принял всю эту тошнотворную смесь, лишь заставили его уточнить:

— Как я понимаю, для начинающих шаманов в этой палатке ничего не найдётся? — вопрос был задан нарочито с полным игнорированием продавца.

— В этой лавке нет нужных мне книг, — даже не оглядевшись по сторонам, чуть пожал плечами Тас.

— Так и знал, что ничего ценного. Ничего дальше палатки гноллов и прочих, — с тщательно скрываемым удовольствием фыркнул Крипович, зная, что эльф их слышит, — посмотрим что-нибудь ценное там. Пошли!

И первым вышел за порог. Из лавки, кажется, даже приглушённое шипение вслед послышалось, бессловесное, но от того не менее раздражённое.

— Зачем? — недоуменно поглядел на Криповича Тас, когда они отошли на достаточное расстояние.

— Страсть как не люблю, когда хамят, и ничуть не меньше, когда с такой миной, — честно признался тот. — А к гноллам тебе и впрямь завернуть стоит. По местным травам неплохие книги написали.

— Позже, наверное. Мы ведь тут не на один день?

— Ты ведь про лодку слышал?

Тас недоуменно моргнул, потом смутно припомнил объяснения Царского вояки в порту. Что-то там было про потерю лодки... Что-то про три дня. Успокоенный, он снова задумался о своем, понадеявшись, что во второй раз Крипович его к эльфам не потащит. Вряд ли тут есть кто его рода. Старшие бы сказали тогда о таком месте.

Крипович эльфов больше не искал. Вместо этого он свернул за белоснежный павильон и вскоре вышел на другую улицу. Ещё прежде чем закончились палатки и книжные развалы, до них стал долетать лёгкий гомон, словно впереди жаловались на свою участь сотни пленников. Шум становился громче и отчётливее, а потом они увидели и само место.

Дома и лавки распахивали свои двери, чтобы показать содержимое. В клетках, аквариумах, иногда просто в небольших загончиках сидели самые разные существа. Некоторые походили на зверей, некоторые не очень. Кто-то просил о помощи, кто-то молчал, кто-то рычал, кто-то звал его купить, кто-то просил отпустить на волю. Крипович мрачно надвинул шляпу ниже.

Фамилиары. Существа, созданные на основе вполне реальных зверей или магией выращенные в пробирке. Неполноценная недоразвитая душа, готовая принять кусочек души демонолога, чтобы стать его продолжением, сама по себе мало на что годилась. Потому каждый сейчас являл себя во всей красе, показывал те нехитрые свойства, которые всё-таки имел с самого создания. На самом деле с тем же успехом все они могли мирно спать в своих банках, но торговцы специально магией заставляли их двигаться, привлекая внимание демонологов.

Каждый из них мог стать верным спутником, одноразовым инструментом или хотя бы лабораторным образцом. Задним числом Крипович запоздало сообразил, что неплохо было бы рассказать об этом эльфу, который мог натворить по незнанию бед.

— Ты там как? В порядке? — уточнил он у Таса.

Тот глядел вокруг круглыми глазами, впервые за время их знакомства... испугавшись? Да, пожалуй, выражение его лица можно было трактовать как испуг. А еще — сильный шок, куда более сильный, чем при виде площади мертвых магов.

— Что это?..

— Фамилиары. Ну, или прислужники. Тут уж кто кого из них сделает. Ты не обращай внимания на то, что они орут. Они сейчас и не живые даже в полной мере. Редко кто из них после инициации об этом времени вспомнить может. А если и получится, то не совсем чётко.

— Не живые? — выцепил главное Тас. — Как это?

Он чуял, чуял именно это, но словами выразить не мог. Как будто вокруг было множество рожениц — и каждая из них не знала, сумеет ли выпустить ребенка на свет. Это давило. Пусть не так, как в квартале магов, где мир был абсолютно неправильным, но...

— Демонолог — он с душой орудует. И орудие ему духовное надо. От камней да кинжалов зачарованных смысла нет. Ну, разве что кинжалом зачарованным хлеб нарезать можно. И приходится нам орудия из душ делать, — Крипович вздохнул. — Звериных. Более сильные-то слишком вольны. А какая душа без тела? Своё отдать — так одержимым сделаешься. От того и придумали фамилиаров, — он кивнул на ближайшую лавку, где в клетках трепетали крылышками птицы всех цветов и размеров.

— Изначальное-то тело к магии не шибко гораздо. Вот и переделывают под разные вещи да способности. Душа звериная от такого из тела выпорхнуть готова, себя не узнавая, но тут уж мастера не дают. Тут-то мы и приходим. Договор заключаем. Их душа от нашей согревается и новое тело признаёт, — он поморщился.

— Незнающие люди говорят, что мы кусочками души меняемся. Так вот, знай: враньё это. Душа — она неделима и неуничтожима. А вот петь вместе их заставить можно. От того нет ближе демонологу никого кроме фамилиара. Можно, конечно, просто уговорить душу зверя в тело вернуться и осесть там. Но такому доверия нет. Волшебный зверь — он же глупый, только на опыты и годится. А фамилиар от нас разуму учится. Эт я к тому, что всё, что они там в колбах орут, — им демонологи-продавцы орать приказали. Что говорят — сами не понимают. Зато нас завлекать так проще.

По мере рассказа уши Таса опускались все ниже — Крипович, повидав эльфов, уже знал, что это крайняя степень изумления. Зато глаза эдак сощурились: Тас уже обдумывал услышанное, пытался разложить по полочкам.

— И тебе нужен инструмент? Будешь искать свой? — похоже, остальные расспросы он оставил на потом, потому что не место и не время.

— Нужен и буду. Вот только, знаешь ли, дело ответственное. Это тебе не женщину найти. С ней хоть развестись можно. А тут...

Тас кивнул. Оглядел ряды с фамилиарами, поёжился, прижав уши.

— Где мне тебя ждать?

— Вот туда и идём, — обрадовался Крипович, чувствуя, как отлегло от того, что Тас не побежал открывать клетки и бить банки, выпуская всех на волю. — Тут есть пара уютных мест!

Уютное место оказалось не так уж далеко — туда даже долетал слившийся в приглушенный шепот хор фамилиаров. Тас нервно прижимал уши до тех пор, пока следом за Криповичем не нырнул в распахнутые двери очередного здания. Похоже, здесь вообще любили держать двери нараспашку — еще одна островная особенность.

Внутри оказался постоялый двор, по крайней мере, именно так эльф воспринял этот большой зал, где множество разнообразных людей и нелюдей сидели за небольшими столиками, о чем-то говорили и ели. Столики занимали всю центральную часть зала, вдоль стен же шли отгороженные легкими плетеными ширмами кабинки. Ширмы были увешаны какими-то амулетами явно орочьей работы — Тас сначала засмотрелся на них и только потом взглянул на длинную широкую стойку, за которой возвышался хмурый гнолл, неожиданно большой для своего вида. Сновавшие вокруг кобольдши, все как одна пузатенькие, ему разве что до середины груди доставали. Но вовсе не это заставило Таса сбиться с шага и замереть, в последний момент опершись на посох.

Над стойкой, почти под потолком, прямо к стене была приделана полка-не полка, насест-не насест… Сходу и не разберешь, что за конструкция. Но на ней восседал эльф. Скрестив ноги и расслабленно положив ладони на колени, он будто спал, откинувшись на стенку и напоминая какое-то изваяние — даже грудь приподнималась едва-едва.

Но вокруг него на жердочках скакали птицы. Ерошили перья, тихо чирикали, расправляли крылья, перепархивая туда-сюда, поглядывая на посетителей круглыми бусинками глаз. Пестрые птицы, красивые, неуловимо похожие на своего хозяина. В том, что эльф — их хозяин, Тас ни на мгновение не усомнился, чуял каким-то неведомым образом. И потому и замер, не понимая, как так.

Эльф... демонолог?

— Пойдём... Пойдём, — приободрил его Крипович, уже учуявший запах съестного. — Уж не знаю, как ты, а мне бы сейчас желудок набить да поспать. Иначе я себе таких спутников наберу, что испугаюсь.

Тас мотнул ушами, отмер и поспешил за ним к стойке. Спать? Поспать определенно стоило! Посоветоваться со старшими...

При появлении посетителей гнолл навострил короткие круглые уши, с явным любопытством глядя на них. Криповича он узнал почти сразу и дружелюбно кивнул, а на подошедшего Таса взглянул холодно, чуть наморщив нос, словно собака, задумавшаяся, не показать ли клыки.

— Крипович? Как обычно? Принесут. Сейчас... — взгляд круглых тёмных глаз почти буравил эльфа. — А ты что будешь? Говори. Лучше кобольдов тут не готовят.

— Я ем людскую еду, — сейчас Тас чем-то неуловимо походил на себя в лавке у сородича. Не смирение, но... спокойное приятие и понимание чужого недовольства, что ли?

— Так что можно то же самое, — он кивнул на Криповича.

— Ещё миску творога, стакан молока и пару ломтиков сыра, — неожиданно сказал тот, кладя перед гноллом две монеты. — Хорошо?

— Будет, — коротко почти гавкнул гнолл и ткнул лапой в сторону свободного столика. — Потом подойдёшь. Как спать захочешь. Ясно?

Крипович кивнул и направился в указанном направлении. Столик оказался в одном из закутков — тех, что были напротив стойки, и где, в принципе, можно было чувствовать себя в более-менее одиночестве. Тас отстраненно заметил, что закутки напротив, не просматривающиеся от стойки, еще и шторами закрыть можно. Интересная градация доверия.

— Тут и поспать можно? — спросил он у Криповича, уже устроившегося на лавке.

— И нужно. Я устал как собака, — словно страшную тайну доверительно сообщил Крипович.

— Хорошо... — к чему это относилось, он не понял, то ли эльф посочувствовал, то ли опять о своем размышлял.

Крипович явно хорошо знал местный порядок и не осматривал зал в поисках заказа. Вместо того он разглядывал эльфа.

— Не встречался раньше с кобольдами-поварами?

— В дороге никто не приготовит еды, кроме тебя самого, — отозвался Тас. — А кобольд в попутчиках... Я бы не хотел такого.

— Понятно... — почему-то усмехнулся Крипович и, увидев, что подносят заказ, махнул рукой и издали крикнул: — Не присядешь с нами? Молоко, сыр и творог твои, красавица!

Кобольдша навострила собачьи уши и, благодарно кивнув, поставила большой поднос на стол. Забралась с ногами на край лавки, словно бы для спокойствия обвив ножку почти ящериным хвостом, и шипящим тихим голосом выдохнула, цапнув с подноса стакан с молоком:

— Спасибо, мастер... — отпив немного, она внимательно взглянула поверх стакана. — Но ты ведь тоже хочешь чего-то взамен?

— Только беседы! Да и не дело гонять женщину с ребёнком под сердцем по поручениям.

Переставлявший с подноса на стол миски с ухой и кашей, Тас покосился на кобольдшу. Логика человека от него ускользала: если не дело, то почему еду разносит, бегает? И остальные разносчицы тоже были на сносях — почему? Вопросы-вопросы... Разлив по стаканам травяной сбор из глиняного чайника, Тас сел обратно, понюхал свою порцию. Травы были знакомые, хорошо. Ну а что до еды... Он полез в поясной кошель за специями, прислушиваясь к беседе.

Кобольдша осторожно приступила к еде, как и Крипович.

— А о чём желаешь беседовать, мастер? — по-прежнему тихо и вежливо уточнила она.

— Не нужен ли где-нибудь демонолог с фамильяром? Вроде меня? — поинтересовался Крипович. — Ты ведь хорошая летчица и должна получше многих быть в курсе, что на островах творится.

Кобольдша помедлила с ответом. Зачерпнула немного творога кусочком сыра и, отправив это в пасть, с явным удовольствием пережевала, обдумывая ответ.

— На Пустяке серьезные дела творятся, Мастер. Вокруг озера Мелкого.

— Поймать бы за бороду хоть раз, кто тут такие названия даёт, — приуныл Крипович, поняв, что озерцо может оказаться поглубже некоторых морских впадин. — Близко к границе, небось?

Она кивнула, уплетая угощение.

— Но военных нет, поскольку всё-таки не на ней. Остров большой. Хороший. Хоть два дня от края до края ходи. А вот гадость завелась редкостная. Что делать — сами не поймём.

— Священников звали?

Кобольдша кивнула.

— Ушли разбираться? — продолжил допытываться Крипович.

— Ушли. До сих пор ходят. Но царские солдаты сказали, что больше нам никого не пришлют, — на ящериной морде появилась тень ухмылки. — И чтоб мы со своей землёй сами разбирались.

Крипович понятливо кивнул. Это означало, что кобольды нежданно получили целый остров назад. И если до войны никак нельзя было использовать его особым образом, то теперь... Погружённый в свои мысли, он закончил с обедом и встал, потрепав кобольдшу по ушам.

— Спасибо, Лакси, — поблагодарил он. — Мне теперь проводника туда найти...

— Найдёте фамилиаров — найду проводника, мастер, — Лакси не стесняясь облизнула опустевшую миску из-под творога. — И сама провезу туда.

Крипович понимающе кивнул, махнул рукой эльфу.

Давно доевший Тас поднялся. Разговор оставил странное ощущение. Здесь даже кобольды были не такими, как он слышал от старших. Слишком умными. Нет, слишком много нужно обсудить. А значит — спать.

Хоть Тас и подскочил ни свет ни заря, он был абсолютно счастлив. Шальная улыбка мальчишки, нашкодившего и гордого содеянным, не уходила с его губ целый день, где бы он ни был — бродил ли по рынку или сидел в лавке у Дурла, слушая его объяснения. Орк говорил странно и странное, но так интересно, что Тас чуть не пропустил назначенное Криповичем время и на постоялый двор вернулся с изрядным опозданием.

Крипович уже сидел за тем же столиком, что и вчера, когда Тас плюхнулся напротив, бережно прислонив к плетёной ширме уже целых два посоха. Оглядел нахлобучившего шляпу на самые глаза демонолога и кружку недопитого травяного чая.

— Ну как фамилиары?

— Фамилиары... — Крипович сверкнул синевой глаз из-под шляпы. — Вот вроде бы. Обычная зверюга. Ну изменённая, чтобы глаз мага радовала или там для смеха. Так нет. Как же! Вот хочешь ты, к примеру, стихии слушать. Ветер. Так без крыльев и никуда, не почувствуешь иначе. Или хочешь боевой магией заниматься. Так в маленькое тельце столько силы не запихнёшь. Тут поболе тебя ростом надо. Ну, а как о скорости возмечтаешь — кто лучше коня или оленя поймёт? Душа многогранна и сложна. И каждый фамилиар — выбор, который после трудно оспорить. И множество возможностей он нам открывает...

Судя по тону и общей пространности, Крипович сейчас находился где-то не тут и где-то там был очень зол. Тас выслушал краткую лекцию спокойно, не обидевшись на занудство — только в глазах смешинки плясали.

— Не нашел?

— Нет, — сухо, опустив плечи, ответил демонолог и сделал большой глоток.

— За лодку я деньги передал, как ты с утра просил, — попытался утешить его Тас, хотя широкая улыбка все портила. Ведь чем дольше Крипович будет искать себе фамилиара — тем дольше он сам сможет пообщаться с Дурлом! И, может, орк завтра снова вызовет ветер... Эльф аж прижмурился от удовольствия, вспомнив, как ожившая стихия сновала вокруг, и мир при этом был правильным!

— Спасибо, — только и буркнул Крипович.

К столу подошла знакомая кобольдша. Она несла их ужин и явно оплаченную уже порцию молока, творога и сыра для себя. Увидев её, Крипович просветлел, немного забыв о раздирающих его душу в буквальном смысле соблазнах.

— Лакси! Поговорила с проводником?

— Да, мастер, — как обычно, тихим свистящим шепотом ответила она. Правда, на этот раз в нём чувствовалось удовлетворение проделанной работой.

Уже привычно потянувшись расставить тарелки, Тас с интересом покосился на неё. Он уже успел услышать от Дурла о «живой» технике кобольдов, где по механизмам текло заряженное магией горючее. Никакого сравнения с тем, что у людей и эльфов, утверждал шаман, рядом и стоять приятно. Лично в этом убедиться Тас еще не успел, а потому с интересом пытался представить, на чём же их повезут куда-то там, если все получится. Что могла пилотировать эта кобольдша? Такую же летающую штуковину, какую они видели, подплывая к острову?

— Просто прекрасно! А кто этот он?

— Большой кобольд, мастер, — сказала Лакси, отпивая молока. В голосе прозвучало плохо скрываемое смущение.

— Большой? — словно пробуя на вкус слово, уточнил Крипович.

— Очень, — кивнула она и, словно убеждая себя, добавила: — Кобольд...

Крипович потер подбородок, пытаясь представить сидящую напротив Лакси, но очень и очень больших размеров.

— Речной дракон, значит, — подытожил он.

— Дракон? — удивление Таса было настолько сильно, что он даже сказал это вслух, хотя никогда не позволял себе влезать в разговоры старших, пока не спросят. А Крипович в этот момент был именно старшим, так что Тас смущённо прижал уши.

— Не встречал? — с любопытством уточнил тот.

— У нас на них ездят, — пояснил Тас. — Большие такие ящеры с крыльями. Охотятся, планируя на всякую живность.

Крипович некоторое время непонимающе смотрел на него, а Лакси чуть не поперхнулась молоком и стала издавать какие-то странные звуки, в которых вполне можно было угадать хихиканье.

— На горных драконах, говоришь, ездите? — уточнил Крипович на всякий случай.

— Я не знаю, как у вас их зовут... — Тас переводил взгляд с одного на другую. — А что?

Лакси влезла в разговор, поняв, что Крипович, вдоволь наобщавшийся с несколько своенравным остроухим народом, чуть запутался, подбирая слова.

— Мастер имеет в виду, что если вам захочется полетать на наших горных драконах, то лучше вам полететь, подпалив бочку пороха, на которой сидите, — Лакси задумалась и кивнула. — Да. Определённо, так лучше. Бочка с порохом не обладает мстительным характером.

— У наших тоже характеры те еще, — невольно рассмеялся Тас. — Не хозяину лучше не лезть, так что можете не волноваться!

— Наверное, они маленькие? И говорят плохо? — сощурилась Лакси, пытаясь быть деликатной. — Ну, как наши на материке?

— Они вообще неразумны, — пояснил Тас. — Очень смышлёные звери.

Лакси сокрушённо помотала мордой и стукнула хвостом об пол. Крипович протянул руку и потрепал её по ушам.

— Доела?

— Да, мастер, — с готовностью сказала она, отвлекаясь от мрачных мыслей и быстро облизывая мордочку. Крипович легко подхватил её и усадил на шею.

— Тогда я тебя сам провожу, — ободрил он.

— Нам на большую кухню, мастер.

Идти туда оказалось недолго. Лакси бодро, но вежливо командовала Криповичу, куда свернуть, и вскоре они, обогнув это здание, вышли к соседнему, где кобольдша указала на небольшую дверь. Пригнувшись, Крипович вошел туда, оказавшись в полутёмном коридорчике, свернул пару раз, и как-то внезапно они очутились на громадной кухне. Тас, неловко тащивший свои посохи, обалдело замер на пороге: такой тут стоял шум, не сразу распавшийся на шкварчание масла, звон посуды, стук ножей и командные выкрики старшего повара.

Прижав уши, он смог и осмотреться. Кухня напомнила ему почему-то кузнечный цех. Всюду огонь, сияние металла, в котлах что-то кипит и булькает, пар под потолком клубится. Правда, было не так уж и жарко — из зарешеченных отверстий в стенах тянуло свежим воздухом, а в другие, кривовато прорубленные в потолке, которые даже он со своим острым зрением едва рассмотрел, утягивался весь чад.

О кузнице напоминали и какие-то непонятные приспособления, чаны с водой, в которых тут мыли посуду, громадные торчащие из стен вентили над этими чанами, какие-то трубы и задвижки. Кобольдам, похоже, все это было вполне знакомо и уютно: они сновали по кухне, столь многочисленные, что в глазах рябило. И все были большие, по пояс эльфу, а то и выше.

Лакси что-то пискнула на ухо Криповичу, и тот двинулся по неожиданно широкому проходу меж столами, на которых несколько кобольдов сноровисто крошили зелень и овощи. Почему здесь так просторно, Тас понял сразу, как пошел за ними: увидел ту, к кому они шли.

В центре кухни над гигантским очагом кипели шесть исполинских котлов. Оттуда тянуло сытным запахом ухи, от которого хотелось есть, даже несмотря на только что приконченный ужин. Поварешка была под стать котлам — и под стать повару, которая осторожно ходила вокруг котлов, помешивая варево и подсыпая специи, баночки с которыми висели на поясе. Пояс был — Тасу шесть раз обернуться. А на драконицу пришлось смотреть задрав голову, в той оказалось метра два роста.

С ней поздоровались, Тас тоже кивнул и скромно стал в сторонке, слушая разговор, пока еще взаимное вежливое расшаркивание и уточнение, кто есть драконица. Её звали Несси. Драконицу Тас и разглядывал, всё больше убеждаясь, что она скорее родня кобольдам, чем водившимся на его родине драконам.

Во-первых, у Несси не было крыльев. Вообще.

Во-вторых, она спокойно ходила на мощных задних лапах, балансируя хвостом. Хвост очень походил на кобольдий — только у неё он был сплюснут с боков, а у тех был круглым, ящериным.

В-третьих, у Несси не были никаких рогов, широкая округлая морда походила на мордашку какого толстого кобольда, а не на хищные вытянутые морды ездовых драконов.

В-четвертых... Тас тихонько шагнул поближе, рассматривая уши Лакси. У Несси уши висели двумя перепончатыми тряпочками, но то, как она ими изредка шевелила, прислушиваясь к словам Криповича, говорило, что она может их и расправить. У Лакси ушки тоже были подвижными — и тоже перепончатыми, хрящи просто срослись так, что по форме уши больше напоминали собачьи.

Нет, определенно дальние сородичи. И драконы тут не при чём.

Успокоившись, Тас внимательней вслушался в диалог. Он уже понял, что Несси и её родня — небольшая деревенька — в целом повторили судьбу его рода. Война вышвырнула их с насиженного места, и они разбрелись, ища, где бы осесть заново. На том острове, Пустяке, куда лежала их дорога, Несси присмотрела неплохое место рядом с осушенным гоблинами озером, и, пожив там немного, уже собиралась звать своих, когда грянуло.

Услышав о том, что и как грянуло, Тас широко распахнул глаза.

Гоблины, как он понял, заключили союз с эльфами, и в котловане осушенного острова стояли склады с полными магии кристаллами. Барж с десяти, как рассеянно пояснила Несси. Тас прикинул объемы — и похолодел. А Крипович уже расспрашивал, как же так вышло, что все это рвануло, и что же теперь.

Теперь на острове сбывались кошмары. Сначала снились, а потом сбывались, так что гоблины дали оттуда деру. И вообще все разумные существа решили, что в таком месте задерживаться не стоит. Кроме Криповича, к ужасу Таса.

Он уже прикидывал, как бы взять демонолога за рукав и утащить подальше, а там разъяснить, что не стоит браться за заведомо гиблое дело, но не успел: Крипович со всем согласился, и вылет назначили через два дня, чтобы он успел-таки подобрать фамилиаров.

— Крипович... — тоскливо протянул Тас, когда они вышли с кухни и пошли обратно на постоялый двор. — Ты уверен, что это нужно?

— Самое то, что нужно скромному демонологу, дабы обустроить своё тихое и спокойное обиталище, — уверенно отозвался тот.

— Ты еще и остаться там хочешь? — ужаснулся Тас так, что аж замер на месте, выронив свои посохи.

— Лет на двести, если повезёт, — успокоил его Крипович.

На это эльф не нашелся, что сказать, и только с ужасом глядел ему вслед.

* * *

На следующий день, когда Крипович, радостно баюкая своих фамилиаров — двух летучих мышек, — в сопровождении Таса и мрачного орка-охранника шел к лавке Дурла, в голове у него крутились две мысли. Первая и самая главная была о фамилиарах. Тёплые тельца на его руках еще спали, но не опутанные магическим сном, не позволяющим им умереть. Именно спали, согретые теплом его души. Хотя ему и пришлось написать расписку, по которой, в случае невыплаты, пахать ему на торговца ближайшие лет десять, это было неважно. Дурлу он верил, и...

Он улыбнулся, чувствуя тепло их душ. Сегодня вечером он заставит их проснуться и познакомится с ними по-настоящему.

Вторая же мысль была о предстоящем деле. В лоб идти там смысла не имело в принципе. Для этого следовало бы собрать под сотню демонологов с фамилиарами. Но при дележе острова под названием Пустяк его бы в этом случае стоило бы назвать Проблемой. Хмыкнув, он перевёл взгляд на Таса, только сейчас заметив, что у того два посоха.

— Зачем тебе столько?

— А тебе зачем два одинаковых фамилиара? — улыбнулся тот, поудобней пристраивая посохи на плече.

— Души одинаковыми не бывают! А вот ухаживать одинаково за двумя сразу проще.

— Куплю им сушеных кузнечиков, — кивнул Тас. — А посох — не могу старый просто взять и выкинуть. Столько дорог с ним исходил...

Шедший рядом с ним орк, до того хранивший молчание, не сдержался от традиционного для своего народа юмора.

— Тяжело выкинуть? Могу помочь!

Тас взглянул на него с укором.

— Он верно служил мне половину жизни. И — в канаву?

— В лес, где рос, — отмахнулся орк.

С точки зрения воина, не любившего всех этих магических суеверий, посох был палкой. Причём весьма бесполезной, в отличие от новенькой винтовки, которая в руках Таса могла сойти за переносную мортиру, но при этом радовала орка своей убойностью, обгоняющей любые луки. Крипович с любопытством покосился на сопровождающего.

— А как тебя зовут? — уточнил он.

— Неженка, — честно сказал тот.

Тас как-то странно закашлялся, предпочтя побыстрее нырнуть в лавку Дурла — лишь бы не светить перед этим орком улыбкой. Нежности в их собеседнике было примерно столько же, сколько в летящем в нос кирпиче. Ну, значит, замысел родителей орк оправдал.

Хотя идею он подал годную...

При всём при этом Неженка оказался весьма честным и скрупулезно отложил две лишние рульки назад, при свидетелях уничтожил расписку, после чего, прорычав какое-то напутствие своего племени, покинул их, оставив наедине с половиной бадьи рулек.

Те ползали, искали еду и знать не хотели о проблемах разумных существ.

— А с оставшимися что делать собираешься? — поинтересовался у Таса Дурло.

Судя по всему, ему понравилось общество эльфа, и он вполне мог последить за живыми деньгами ещё.

— Сколько могут стоить специи и травы в еду? Рульки две? — задумчиво спросил Тас, еще плохо ориентировавшийся в местных ценах.

— Специй на рульку? — уточнил Крипович. — Ну, я думаю, Несси унесёт мешок...

— Ага, — кивнул своим мыслям Тас. — Значит, на всякий случай две и возьму. А остальное вам.

Наивные, почти детские сейчас глаза глядели на опешивших человека и орка.

— Дурло меня учил. Ты моему роду помог. А между собой поделите, я в этом уверен, — и улыбка у него сейчас была совсем простая, будто не подарил только что приличное такое богатство.

Некоторое время в комнате царила гробовая тишина. Было слышно даже как на улице ходят прохожие и как дышат фамилиары на руках у Криповича.

— Если я ему имя своё подарю — это поможет? — уточнил шаман у Криповича.

— Нет... он же эльф, — тем же тоном ответил Дурлу демонолог.

— Я так и думал, — важно кивнул Дурло, впав в глубокую задумчивость.

Их диалог сделал улыбку Таса только шире. Подойдя к бадье, он осторожно вытащил двух улиток, потом повернулся к орку.

— А такую вещь как посох прорастить можно?

— Смотря для чего, — задумался тот, понимая, что может хотя бы немного оплатить нежданный подарок.

— Да просто, чтобы рос и все. Так будет честно — я его срезал, я его и посадил!

Дурло замешкался с ответом, явно собираясь что-то спросить.

— Эльф, — пояснил Крипович.

— Ясно... — сокрушённо сказал орк. — Тогда перед отлётом зайдёте.

* * *

Отлет запомнился Тасу суетой. И гигантским рюкзаком, с которым Несси вышла с кухни. Провожали её все кобольды, но не с грустью, а с пониманием, что свой угол каждому нужен, а она не только для себя, но и для семьи старается.

Еще запомнился царский вояка из порта, который долго бегал вокруг готовящегося к отлету дирижабля Лакси — Тас теперь знал, как называются такие штуковины — и утверждал, что лодке место в порту, а не в трюме летательного судна. Крипович кивал, улыбался, наблюдая, как Несси, и проволокшая его лодку из порта, не прилагая даже особых усилий, упихивает её в трюм, стараясь не выломать уключины.

Тас тоже улыбался, в основном потому, что дирижабль кобольдши ни капли не походил на привычные ему летучие диски, на которых он изредка путешествовал на родине. Там было мерзко из-за магии, здесь же, наоборот, казалось, что вся это стальная и какая там еще махина живая. И вообще, сейчас взлетит сама, а они ей нужны только постольку-поскольку.

Вот уж никогда бы не подумал, что небо окажется так притягательно. Но, едва взглянув на почти целиком застекленный колпак, прикрывавший место пилота, Тас попросил у Лакси разрешения хотя бы часть полета посидеть вместе с ней. И очень быстро это разрешение получил, под ворчание Криповича отправившись вместе с ним демонтировать два задних кресла.

И, когда дирижабль оторвался от земли, медленно набирая высоту, Тас забыл даже о неудобной позе, о том, что в крохотной кабине не выходит выпрямить ноги — он обо всем забыл, жадно вглядываясь в отдаляющуюся землю, вытянув шею так, что подбородок почти упирался в плечо сидящей на месте пилота Лакси. Кобольдше, впрочем, было на эльфа и его любопытство наплевать: она говорила с дирижаблем, положив руки на шершавую поверхность управляющего шара.

Чем-то это напоминало действия ведущих летающие платформы магов, вот только те перебирали управляющие кристаллы, касаясь их самыми кончиками пальцев, а она сидела спокойно, только по сторонам поглядывала.

До места летели часа три, а может, все четыре — Тас не отследил, впервые искренне наслаждаясь полетом. И даже затекшая шея ни капли его восторга не уменьшила.

Пустяк оказался каменистым — по крайней мере, с той стороны, где они подлетели, — не очень гостеприимным на вид островом. Приглядевшись, Тас понял, почему так: холмы вдалеке были усеяны какими-то полуразваленными постройками. Наверное, раньше там был сплошь лес, но гоблины, или кто там владел островом, весь его вырубили. От этого глядеть на холмы было неприятно.

Каменистая равнина, расстилавшаяся от холмов до берега, хотя бы поросла травой и кустарником, выглядя хоть немного приветливей. Еще на ней, ближе к берегу, стоял небольшой поселок, окруженный странными холмиками щебня, расположенными слишком правильно для того, чтобы это было делом рук природы.

Дирижабль пошел на посадку, и Тас полез прочь из кабины.

Кобольды всем поселком высыпали навстречу — к ним после исхода гоблинов мало кто заглядывал. Оно и понятно. Лакси, пользуясь случаем, еще и подрядилась доставить в поселок грузы, которые сейчас вытаскивала из дирижабля Несси и которые кобольды сноровисто тащили к домам.

Как выяснилось, Лакси вообще собиралась тут переночевать. Услышавший это краем уха Тас только хотел заявить, что беременной точно не место здесь, когда расслышал, как местные справляются с кошмарами. Очень просто: они выбрали самое каменистое место, рассыпали всюду щебенку и всем поселком боялись кротов.

Челюсть у эльфа впервые на памяти Криповича отвисла.

Он так и промолчал все время, пока остальные собирались в дорогу. Что сказать, Тас не знал, только всё пытался представить, как это — не бояться ничего, кроме кротов. Нет, это в голове не укладывалось. И как только кобольды так могут — ведь работает же, если тут живут!

К нему самому один из кобольдов подошел, когда Несси уже надела свой рюкзак и нетерпеливо перетаптывалась на месте, грузно помахивая хвостом. Кобольд подёргал Таса за рукав и, когда тот наклонился к нему, проникновенно попросил:

— Слышащий, ты эту ночь не спи, хорошо?

— Почему? Мне это поможет чем-то?

— Не знаю, — потряс ушами кобольд, — но нам — точно.

На этой ноте они с кобольдами и распрощались, направившись к холмам. Несси утверждала, что к вечеру дойдут, Крипович покивал и посоветовал по дороге набрать сушняка — костер ночью жечь.

— А долина, говоришь, как чаша? — уточнил он у Несси, не сбавляя шага.

— Да, — охотно подтвердила та.

— Без выходов?

— Ага!

— Только со спуском?

— Ну да...

Крипович покивал и затих, чему-то улыбаясь и потирая заросший щетиной подбородок. Тас, принесший Несси очередную порцию хвороста — та закидала его на рюкзак, вообще не чувствуя веса, — только косился в сторону демонолога.

Если так подумать, иди Тас один — шел бы он сейчас к берегу, и очень быстро. Место было... препаршивое. Тот островок, Соседний, где Крипович добыл свою нынешнюю одежду, по сравнению с этим казался тихим спокойным местом. Ну, подумаешь, мертвецы, которые хотят упокоения.

Здесь же в уши лезли какие-то шепотки, а мир вокруг казался неправильным донельзя. Посох, сделанный Дурлом для молодого шамана, обострял ощущения, подсказывая, что отсюда даже звери разбежались кто куда. Только насекомые в траве и трещали.

Поймав жирного кузнечика, Тас принес его мышкам, сидевшим на плечах у Криповича. Тот разбудил их накануне вечером, и сейчас они сонно жмурились, цепляясь коготками за его куртку. Завидев еду, они немного оживились и перепорхнули к эльфу, повиснув уже на нём. Пришлось ловить второго кузнечика.

Так, забивая тревогу, и дошли до бывшего озера. Здесь гоблины постарались особенно сильно, в долине, получившейся из озера, расположился целый небольшой городок. А в центре...

Тас сглотнул.

В центре стояло огромное здание, собранное из какого-то хлама — впрочем, как и все остальные. Но это здание он выделил безошибочно: магией оттуда просто воняло. И мир вокруг, казалось, подрагивал, будто за завесой горячего воздуха.

— Крипович... — вышло почти жалобно.

— Тебе лучше дальше не идти, — добродушно посоветовал Крипович. — Съедят.

— Кто?!

— Ты точно хочешь знать?

Тас поглядел на него, на безмятежную Несси, которая, кажется, безоговорочно верила в демонолога. И замотал головой так, что уши затряслись. Не хотел подобное знать. Спать хотелось спокойно, даже если он выберется отсюда.

— Держи, — Крипович отцепил от плеча одну мышку и сунул эльфу. — Пригляди.

— Ага... — растерянно отозвался тот.

— Я ей говорил, — проворчал Крипович под хихиканье Несси. — А ты костром займись, чай согрей.

Рюкзак Несси опустился рядом с Тасом, и тому показалось, что земля немножко вздрогнула.

— Сделаю, — обреченно отозвался он и тряхнул ушами: мышка сосредоточенно лезла ему на голову, неприятно дергая коготками за волосы.

Так он и остался, с рюкзаком, фамилиаром и хворостом. За костер взялся не сразу, глядел вслед даже не Криповичу — Несси. Она была более заметна. Причем, кажется, не только ему: тени домов там, внизу, при их появлении лежавшие как обычно, сейчас устремились в сторону демонолога, проворачиваясь следом за ним, будто привязанные.

Костром пришлось заняться подозрительно быстро: солнцу как будто кто-то дал хорошего пинка, по крайней мере, по ощущениям Таса. Или это просто вокруг было так мерзко, а живой огонь немножко поднимал настроение? Когда котелок, больше походивший на приличного размера ведро, повис на перекладине над огнем, Тас выпрямился, поглядел на долину.

Лучи заходящего солнца падали косо, освещая дальнюю, срытую и пологую стенку. А вот здания тонули в непроглядной тени, казавшейся неестественно густой: ну не мог обрыв настолько закрывать их от солнца. Вглядываясь в эту тень, пытаясь разобрать, не движутся ли там фигуры Несси и Криповича, Тас не ожидал, что очередной раздавшийся над ухом шепоток будет столь ясным:

— Обернись, — позвал кто-то.

Ухо дернулось: и из-за шепотка, и потому что его не жалеючи прикусила летучая мышка, Тас аж вскрикнул от неожиданности.

— Ничего там интересного нет! — донесся уже другой шепоток голосом Криповича. — За чаем лучше следи!

Тас покивал, за что был нещадно кусан уже за другое ухо. Пришлось задабривать мышку толстой ночной бабочкой, прилетевшей на свет костра.

Чай заварился, травы, щедро добавленные в воду, пахли, заставляя взбодриться и прогоняя тревогу. Прикинув, что даже если у Криповича все получится, он будет совсем вымотанным, Тас, не пожалев, добавил прибавляющих сил трав. Отодвинув котелок с чаем в сторону, чтобы не выкипал, но был горячим, он принялся за готовку. Рюкзак Несси был воистину бездонен: там нашелся и второй котелок, поменьше, как раз чтобы человеку с эльфом ужин приготовить. Несси-то свой ужин и не варила, так ела.

Каша, куда Тас щедро настрогал вяленого мяса, чтобы было вкуснее, чем с приевшейся уже рыбой, почти была готова, когда вокруг похолодало. И это был вовсе не ночной холод. Зябко поёжившись, Тас придвинулся ближе к огню, мышка у него на голове тихо пискнула. Тени вокруг костра будто сошли с ума, извивались, беззвучно вопили, и это было мерзко, настолько, что он даже не рискнул потянуться к посоху. Вот еще не хватало в подобное вслушиваться.

Холод накатывал волнами, уходя куда-то в сторону бывшего озера, словно там что-то набирало силу. А потом грянул гром, как будто два военных корабля бортами столкнулись.

И хлынул ливень.

Тас сидел, щурился в темноту над озером, разглядывал едва-едва различимые струи дождя. Тот шел чётко над городком, и давящее ощущение постепенно сходило на нет, тени успокаивались, становясь уже привычным отсутствием света.

Порывшись среди запасов трав, Тас достал из рюкзака кружку, свою собственную. Щедро плеснул туда воды из фляги Несси, поставив настой завариваться к огню.

Несси-то что, она водяная, плавать умеет. А вот Криповичу придется туго, пока до берега догребёт. Почему-то он не сомневался, что это будет именно «берег» и «догребёт». Ливень такой силы, в который вложили столько магии, — этот сухую чашу долины заполнит так, что озеро еще и из берегов выйдет.

Они явились через полчаса, Несси и тряпочкой лежащий у нее на руках Крипович, мокрый насквозь, усталый и жутко довольный.

— Вон одеяло, — указал Тас. — Сейчас горячего дам, чтобы не простыл.

— Герои с насморком не ходят, — одобрительно-назидательно сообщила Несси Криповичу, помогая ему стянуть куртку.

— А когда я в них успел загреметь? — ворчливо отозвался тот, шмыгая носом.

Ему не ответили, закутали в одеяло, сунули в руки кружку и придвинули полную миску сходящей паром каши. Несси принялась развешивать мокрую одежду демонолога около костра, Тас занимался тем, что вытирал и отогревал бывшую с Криповичем мышку. Та вяло пищала, но кусаться не пробовала — точь-в-точь как её хозяин.