Доктор (джен)

В полутемной келье было тихо — ни единого слова не срывалось с губ находящегося там мужчины.

Он закончил молитву и, не вставая с колен, открыл лежащую подле него сумку. Достал пузырёк, аккуратно вылил пахучую жидкость на разложенную на подносе тряпицу. Потом, осторожно вставив пробку на место, убрал его и бережно извлёк маску, в кою вложил тряпицу таким образом, чтобы она закрывала дыхательные щели по всей длине. Закрепив её, он вставил внутреннюю часть, после чего, привычно задержав на секунду дыхание, надел маску на голову и, затянув ремешки, снова задышал, привыкая к воздуху, знакомому уже многие месяцы. И, наконец, накинув капюшон, достал самое главное: кусочек мяса для дракончика, терпеливо сидящего около простого распятия.

Тот быстро облизнулся, приподняв покрытую мелкими чешуйками губу, не отрывая взгляда от еды. Протянув ему угощение, мужчина другой рукой закрыл сумку и пристегнул её к поясу.

— Нам пора... — сказал он, отметив как из-за маски или снадобья его голос становится по-вороньему хриплым.

Дракон, схвативший кусок мяса обеими лапками, жадно рвал его, заглатывая не жуя. Но он все слышал: уши, странно смотревшиеся на ящериной голове, навострились, без слов спрашивая, куда это они собрались. Тем временем мужчина взял трость, выпрямился, прошелестев полами плаща, и протянул руку, предлагая взобраться ему на плечи.

— Нас ждёт работа, — в глухом голосе, кажется, звякнули кладбищенские колокола.

Глухо заворчав, дракончик подхватил мясо и шустро пробежал по не дрогнувшей, привычной к его тяжести руке. Кожаное оплечье, сплошь покрытое царапинами от когтей, скрипнуло под его лапами, когда дракон вцепился поудобнее, для верности обвив шею человека хвостом.

Развернувшись, тот вышел из свой небольшой кельи, куда всегда возвращался после заданий. Здесь приводили в порядок дух и тело. Здесь он чувствовал себя в безопасности. Здесь отдыхал. И отсюда уходил в путь.

Вот и сейчас во дворе его ждала небольшая карета. Возница даже не шевельнулся, когда торопливо доедающий дракончик обшипел его, считая виноватым во внезапном отъезде. Возможно потому, что на его плечах тоже дремал дракон, совсем еще молодой, со светлыми тоненькими чешуйками. Лицо возницы было скрыто маской, но и его возраст выдавала еще по-мальчишески хрупкая фигура.

Внутреннее убранство кареты было не слишком уютно. Засовы и деревянные щиты для окон. Грубые скамьи. Бесстрастная маска здесь была как нельзя более уместна, как и глухие черные одежды путника. Он сложил затянутые в перчатки руки на колени, придерживая свернувшегося там клубочком дракона, сыто и сонно пыхтящего, а оттого вдвойне недовольного поездкой.

Как бы ни упирались тяжелые сапоги в лавку напротив — все равно его немилосердно трясло, когда карета ехала по брусчатой мостовой. Через некоторое время за окнами посветлело — расступились зажимавшие улицы дома, брусчатка сменилась землей, карета пошла чуть более плавно. Но ровно до тех пор, пока колесо не попало на первую колдобину. Дракончик мало что не подлетел, клацнув зубами, и тоскливо отвернулся от окна, покрепче вцепившись в пропитанную магией ткань под лапами.

Тряска продолжалась, казалось, целую вечность, пока темнота за окном не стала беспросветной, ибо в пасмурную погоду не было видно даже звёзд. Они были отрезаны от мира этой заполненной стуком копыт, скрипом и тряской темнотой, которая так же неожиданно кончилась.

Откуда-то снаружи послышались голоса, а через решётку упал отблеск пламени факела. Пассажир аккуратно поднял руку, отодвигая засов, и не спеша вышел наружу, не забыв о трости. Остановившись, он оперся на неё, рассматривая солдат вокруг. К счастью, трость помогала затёкшим ногам, а маска скрывала раздражённое и усталое лицо. Для них он был чем-то бесстрастным и прибывшим из мрака ночи.

Один из стражников, явно нервничая, подошёл к нему.

— Доктор?

Доктор не спеша переставил трость и, сложив на ней руки, медленно повернул к нему маску, не сказав ничего.

— Вас ждут на брифинге. Сейчас явятся командиры звеньев, и мы можем идти.

Клюв медленно качнулся вниз, выражая согласие, и доктор неспешно пошел к стоявшему посреди вытоптанной площадки шатру. Дракон на его плечах ворчал, глухо, непрерывно: заметил собравшихся неподалеку сородичей.

Именно сородичей — так воспринимали друг друга все имевшие драконов люди. И ни один не мог пройти мимо родичей, не засвидетельствовав им почтение. Поэтому он остановился и несильно ударил тростью о кстати подвернувшийся булыжник. Когда остальные доктора повернули головы — медленно поклонился. Они последовали его примеру.

Драконы на их плечах молчали, настороженные, напряженные. Они уже готовились драться за то, что считали своей добычей.

— Господа!!! — привлек их внимание стражник с пышным плюмажем на шлеме, выглянув их шатра. — Прошу осмотреть карту, раз все в сборе.

Доктора очень степенно, напоминая устраивающихся на ветках воронов, проследовали в шатер и встали вокруг расстеленной на столе карты.

Зараженные районы были обведены жирными красными линиями, притягивавшими взгляд. Где больше, где меньше — это уже напоминало болячки на теле страны. Точки, обозначавшие города, сейчас мало что говорили — но каждый из собравшихся в шатре понимал, что там десятки и сотни людских жизней, которые скоро будет поручены в руки докторов.

Доктора благодаря разумам драконов отлично чуяли пределы своих сил. И поэтому самые выносливые из них, сняв специальную печать с пояса, тут же обозначили густонаселённые области. Подошедший вместе со всеми доктор медлил, уже взяв печать. Дракон упрямился, явно недовольный желанием выбрать небольшой, но удобный городок вместо огромного замка, на который задумчиво косился его коллега.

Встопорщив крылья, ящер тоненько зашипел, на что отозвались еще несколько неопределившихся драконов разом. Каждый из них хотел взять себе лучшее — и лишь человеческий разум удерживал в узде, осознавая не только желание большей добычи, но и то, сможет ли он эту добычу унести.

Если бы здесь и сейчас не собралось столько докторов, да еще и по такой причине, кто-нибудь из стражников наверняка бы рассмеялся. Таких пыжащихся, вытягивавших хвост и шею дракончиков видели многие, кто жил в деревнях. Особенно забавно эти маленькие вредители выглядели, если вот с таким видом пытались утащить что-нибудь, что явно превышало их силы. Ходили слухи, что особо крупный дракончик как-то раз даже попробовал утянуть корову...

Но то байки и корова. А то — человеческие жизни. И печать легла на название городка.

Не говоря ни слова, он медленно повесил печать на место и, поклонившись, направился к выходу, не потому, что не уважал коллег или генерала, а надеясь, что дракон не устроит безобразную свару. По сути, страх подобного часто случался у докторов. И он был вполне обоснован: из шатра уже доносилось рычание и даже взвизг, когда кто-то схватил рванувшего на противника дракончика за хвост, будто обычную кошку.

Он уже был вне этого.

Отойдя к своей карете, одной из многих, стоявших вокруг, он произнес одно единственное слово:

— Кроххольм.

Ожидавший неподалеку солдат встрепенулся и махнул какому-то из многочисленных курьеров, чтобы тот нашел командира приписанного к этому городу наряда. После чего заспешил к доктору, доставая пергамент и принадлежности.

— Господин, вы изволите распорядиться насчет особого инвентаря?

Доктор кивнул, ибо город был портовый, перевалочный. Это давало свои преимущества, такие как небольшой размер, каменные дома, исключающие пожары и располагающий хоть какими-то удобствами, кои доктору были все-таки не чужды, как и любому человеку. Он начал диктовать список: смола, арбалеты, запас зажигательных стрел... Раз город был портовый — значит, ему еще предстояло встретиться с недовольными командами кораблей, понимающими, что им уже не выбраться из порта, пока не отменят карантин.

Но записывать было некогда, потому что пришли командиры к наряду. Уточнили, к какому городу приписан именно этот доктор, один из них остался рядом, другие двинулись дальше.

Додиктовав полный список, доктор сел в карету. Теперь у него было еще немного времени на отдых, прежде чем начнется настоящая работа. Уловив это настроение, дракончик горделиво надулся, расправил крылья, говоря, что уж он-то со всем справится.

— Поехали, — донеслось в ответ из-под маски.

* * *

На сей раз дорога не была столь немилосердно долгой. Ещё не успел забрезжить рассвет, когда карета снова остановилась, и он смог выйти наружу. Здесь вознице предстояло остаться вместе с оцеплением, практикуясь в поисках заражённых зверей и людей, а заодно излечении и изоляции последних, буде такие ему встретятся.

Заспанные арбалетчики с лёгким испугом смотрели на доктора. А тот лишь мечтал добраться до ближайшего места, где можно было бы наконец погрузится в сон.

Подъехал командир, всю дорогу следовавший вместе со своим отрядом за каретой. Спешился, потрепал по холке меланхоличного коня.

— Вам что-нибудь требуется? — уточнил он у доктора, кидая поводья подбежавшему солдату.

— Мои апартаменты... — хрипло ответил тот, широким твёрдым шагом направляясь в сторону города. Кроме всего прочего во время дороги он успел обновить зелье в маске, как то и рекомендовал устав, подняв концентрацию с минимальной до необходимой рабочей. Запах сейчас слегка подстёгивал, позволяя бороться со слабостью и сонливостью. Во всяком случае, спешившиеся немного пошатывающиеся солдаты смотрелись рядом с ним мало что не забавно.

За спиной командир отдавал приказы, сейчас не столь и нужные. Стражники сами знали, что делать, небольшой наряд уже направлялся следом за доктором. Сейчас их задачей было просто охранять его от возможных происшествий.

Даже сейчас новости разносились быстрее, чем ветер. Кто-то заметил приближающуюся к городу характерную фигуру, возглавлявшую небольшой отряд. Люди смотрели ему вслед из окон домов, и дракончик встал на задние лапы, вцепившись передними в капюшон и балансируя крыльями. Ему льстило это внимание, аванс за предстоящие дела.

На сей раз им осталась маленькая часовня посреди площади, монах из которой сбежал, едва началось поветрие, что, в сущности, говорило о том, что она чиста. Сняв с ворот печать городского правления, запрещающую вход, доктор прошёл внутрь, оставив двери на совесть стражников. По сути, им отходил зал для прихожан, где читали проповеди. Он же направился в единственную келью, крохотную каменную комнатушку, всей обстановкой которой была простая деревянная кровать, с которой скрупулезный святой отец утащил даже набитый соломой старый матрац. Однако доктор слишком устал, что бы обращать внимание на такие мелочи.

Дракон спрыгнул на скрипнувшие даже под его весом деревяшки, потоптался немного.

— Плохое место, — прошипел он, царапнув изголовье лапой. — Холодное.

— Спи... — доктор устроился как мог удобно, погружаясь в сон. Сейчас ему было совершенно неинтересно, насколько холодно это место. Главное, ни он, ни дракон не чуяли тут чумы.

Последним, что он почувствовал, был утаптывающий спину дракон, пытавшийся устроиться поудобней.

Первым тоже стал дракон, точнее, его недовольный рык и коготки, скребущие по маске.

— Есть, — коротко охарактеризовал свое желание тот, шкрябнув еще раз, когда услышал, что дыхание человека чуть изменилось.

— Есть... — согласился доктор.

Он встал и долгое время возился с установкой небольшой курильницы. И только после этого позволил себе снять маску и достать из сумки припасы. Поначалу он всегда использовал только свои. К местной пище он относился с обоснованным недоверием.

Сунувшегося к сумке дракона щелкнули по носу, от чего тот обиженно зашипел, но больше никуда не рвался, получив свой кусочек вяленого мяса в срок. Поделившись с ним водой из фляги, вылитой несколькими маленькими порциями прямо в открытую пасть, доктор быстро убрал остатки трапезы, затушил огонь в курильнице и, надев маску, направился наружу. Теперь и в самом деле предстояло взяться за работу.

Далее было то же, что и во многих подобных городах. Он шёл вдоль улицы, постукивая тростью, словно бы на прогулке, а дракончик вынюхивал чуму. Он не подавал доктору знаков, ибо это не было нужно. Всё что чуял дракон, чуял и доктор. Правда, с годами он уже научился различать страшные признаки и без посторонней помощи.

Осунувшиеся лица со вздутыми венами, нездоровый окрас кожи говорили ему о болезни ничуть не хуже, чем запах отравленной магической силы, выдававший нечистых духов, подчиняющих себе людей. Там, где он мог что-то сделать, он входил в дома и исцелял, изгоняя зло. Там, где тело угасало, он оставался ненадолго, иногда даже толкая лежащего острой частью трости. Либо тот приходил в себя, либо кровь показывала, с кем он имеет дело: с оживлённым магией мертвецом, одержимым или ещё сопротивляющимся человеком. В последнем случае работы предстояло намного больше, и исход зачастую бывал всё-таки печальным. В других... В других он обрывал связи духа, оглушая его, и спешно покидал строение, оставив на двери белый крест. Именно за такими дверями стражники разводили огонь, не выпуская нечисть наружу.

Постепенно стало понятно, что в некоторых районах даже бродяги, обычно первые падающее жертвой чумы, были здоровы, в то время как в другом хворь не пощадила даже сильных мира сего. Сейчас доктор стоял на площади единственного района этого города, поражённого чумой, казалось даже сквозь фильтр маски ловя запахи дыма, гари, чего-то сладковатого, невидяще смотря перед собой. Поодаль опасливо стояла стража, даже не пытаясь понять, о чём думает чумной доктор, сейчас более напоминающий мрачного ворона.

А он видел этого город и проделанный им путь воображением дракона. Неровная, явно продиктованная расположением зданий окружность. Время, достаточное, чтобы дойти до центра... было одинаковым. Около десяти минут. И дом. Он помнил его. Незаражённый, единственный без всяких следов попытавшейся зацепиться за него хвори.

Прижавшийся к его плечам дракончик заворчал, не то угрожающе, не то с предвкушением. Ему тоже не нравился запах болезни. И, более того — с каждым шагом доктора, с каждым взглядом, брошенным на окружающее, этот город становился его. А всем известно — дракон никогда не оставит никому то, что считает своим.

Будто очнувшись от сна, доктор быстро направился к вычисленному дому, лишь махнув тростью остальным стражам, веля следовать за ним. Если он был прав, и кто-то из этого дома по каким либо причинам был замешан, то, зная методы работы докторов, неизвестный уже давно считал его ушедшим на законный отдых до завтрашнего обхода.

Доктор не оглядывался на стражников, что уже было предвкушали еду и сон. Не задумывался о собственной усталости. Сама мысль, что разносчиком злой магии чумы может быть не заражённый, повергала его в животную злость. Это же чувство разделял дракон. Они вдвоём знали, что ищут собственную противоположность. И, как всякая противоположность, они могли предсказать будущее просто повернув в иную сторону свои собственные поступки.

Мало кто обратил бы внимание на обычного горожанина, выходящего с тележкой из того переулка. Возможно, стражи, даже знающие мысли доктора, подумали бы, что это случайный прохожий. Но даже дракон встрепенулся, расправив крылья, когда где-то в глубине тележки звякнуло стекло. А доктор, что неподвижно стоял с того момента, как услышал стук колёс, подскакивающих на булыжниках, звучно ударил тростью о мостовую, привлекая внимание человека.

Тот остановился, в ужасе глянув на пришельцев и тем самым выдав себя.

Клюв маски качнулся, опускаясь вниз. Привычным движением подбросив трость, доктор поймал её, сжав посередине и взявшись второй рукой за нижний конец. Теперь его оружие скорее походило на булаву с увесистым навершием, не сулящим врагу ничего хорошего. Стражи, и без слов поняв его действия, опустили алебарды.

Они не замешкались — просто никто не ожидал от замершего человека такой прыти. Неожиданно шустро откинув в сторону решётку канализации, он ужом нырнул в образовавшуюся дыру.

Доктор, не останавливаясь, выхватил с пояса флягу с маслом и швырнул туда же, предварительно выдернув пробку и поймав за хвост метнувшего следом дракона.

— Огня!!! — гаркнул он. Зачарованное масло быстро загоралось и долго горело, прекрасно распространяясь по воде.

Мимо пролетел пылающий факел, канул в провал — и вверх взметнулся столб пламени. Чуть дальше по улице пламя лизнуло решетку, огненным фонтанчиком выплескиваясь наружу. И еще дальше, и еще... Масло текло вниз, к реке, надежно перекрывая сток, и если беглец не успел свернуть куда-нибудь, то его судьба была незавидна. Водруженный на плечи дракончик обиженно рыкнул, жалея, что ему не дали догнать врага. От него бы он точно не ушел. Правда, на этот счет у доктора было свое мнение, немного расходящееся с его, и героическая гибель дракона туда никак не входила.

Устало опершись на трость, он глядел на телегу, брошенную посреди улицы.

Оттуда пахло смертью.

— Сжечь, — даже не поинтересовавшись содержимым, приказал он. — И тот дом тоже.

Наконечник трости царапнул по стене, привычно чертя крест.

— Ты не хочешь это понять? — удивился дракончик, глядя, как люди бросаются выполнять приказ.

— Здесь нет той болезни, с коей я борюсь. Лишь злой умысел.

— Но он в нашем городе! — взрыкнул дракон.

— Уже нет. Сжечь, — повторил доктор, хотя в этом и не было нужды. И, тяжело опираясь на трость, пошел к часовне. Пусть даже за врагом уже шла охота, болезнь, выпущенная им, делала свое дело. И ему предстояло бороться с нею.