Выжившие (джен)

Гнев отгорел. И горе. И даже желание мести угасло, превратившись в тлеющие угли. Все, что осталась — горькая, мрачная решимость следовать по этому пути до самого конца.

Двое мужчин разглядывали пергаменты и распечатки, расстеленные на грубо обтесанном столе. Небольшую хижину освещали только керосиновая лампа, свисающая с потолочной балки, и угли в камине. Мальчик, который сгорбился у огня, добавил еще одно полено из небольшой дровяной стопки в углу, и присел поближе к теплу. Его всего трясло, но не от холода.

Снаружи слышались шаги несущих стражу оруженосцев — они создавали ощущение безопасности. Лживое и запоздалое ощущение — это знали все в этой хижине.

Петр прервал молчание:

— Луиза... справляется?

Ксав пожал плечами:

— Как может. С нею Падма, и это держит ее на ходу.

Он не сказал, где женщина и ребенок, а Петр не спросил. Оба знали правила этой жестокой игры.

— Итак, каков итог? — голос Петра был сухим и надтреснутым, словно уже много дней он почти не говорил.

Ксав перелистал распечатки. Он знал ответ, еще не читая, но было легче говорить, глядя в холодные слова на бумаге, чем куда-либо еще.

— Не считая моей собственной семьи, — оба мужчины в этой комнате знали, какую смерть собрала среди них дань, — выжило еще несколько человек. Но не много. — Он коснулся пальцем списка. — Спаслось очень мало. Леонид и Кара не сумели... как и кто-либо из их семьи. Дети, внуки, все мертвы.

Брат Юрия был его провозглашенным наследником, но теперь он и все его потомки умерли, и эта линия пресечена. Что само по себе было катастрофой для Барраяра — когда у императора нет законного наследника, это всегда значит беду.

— Почему он это сделал? Просто из зависти? Что он рассчитывал получить? — слова словно сами срывались губ Петра, уставившегося в полумрак. — Я знаю, что он до сих пор в горе от потери Майкла, но это — это просто безумие.

После трех бесплодных и полных враждебности браков, прожив в статусе кронпринца более шести десятков лет, Юрий наконец стал императором, когда пять лет назад его отец Дорка скончался. Он тут же женился, произведя на свет наследника — женился на горничной, которая привлекла его взгляд. Никто не посмел возражать против того, какую невесту выбрал себе Юрий — помимо прочего, ни одно форское семейство не желало выдать свою дочь за стареющего, делающегося все более эксцентричным с каждым годом императора. Майкл был прекрасным ребенком — умным, симпатичным, храбрым, здоровым — и, возможно, вовсе не сыном Юрия, но это изменническое подозрение никто не смел произнести даже шепотом. Все надеялись на лучшее, и это длилось несколько лет.

А затем случилась та злая зима и лихорадка-трясучка. Смерть сотен тысяч человек была трагедией, но смерть маленького кронпринца Майкла стала катастрофой. Таким Юрия никто никогда не видел — дикий от горя, он кидался на любого, кто оказывался рядом. Императрицу объявили виновной в том, что она спала с оруженосцем: все знали, что это ложь, но оба виновных в прелюбодеянии были казнены на Главной площади. Большинство форских семей нашло свои причины как можно более надолго покинуть столицу, ведь внимание Юрия могло стать поистине смертельным.

Наконец брат и сестры Юрия смогли достаточно его успокоить, чтобы можно было строить планы и рассуждать о будущем. Юрий согласился, что произвести на свет еще одного наследника для него маловероятно и наконец-то признал наследование за своим братом принцем Леонидом и его сыном. У того было трое крепких сыновей и одиннадцать внуков — это было отличной гарантией, что линия не прервется. Ксав тактично избегал этих обсуждений, поскольку свой статус законного сына он получил в обмен на то, что уступит в линии наследования обоим младшим сводным братьям. Он старался держаться от этих дел как можно дальше — ведь Юрий так и не простил своему отцу, что тот в конце концов женился на матери Ксава, узаконив бастарда и дав ему титул принца.

Петр вздохнул.

— Так значит, Леонид и вся его родня — все? Боже спаси нас, убита вся семья до единого. А что насчет принцесс?

— Кристина мертва, — старшая сестра Юрия, недавно овдовевшая, не имела никаких шансов выжить. — А ее сыновья с женами и детьми и незамужние дочери жили вместе с нею, — Ксав должен был сохранять голос хладнокровным, он не имел права сейчас уступить эмоциям — или они бы его разорвали на части. — Две из дочерей до сих пор живы, он не охотился за всеми девушками, и они пострадали в основном как свидетели — его целью были ее сыновья. Дочери принцессы, которые замужем за лордом Фортейном и лордом Фордроздой, живы, невредимы, и скорее всего им ничего не угрожает.

— А Александра? — младшая сестра Юрия, поздний ребенок своих родителей. Троих старших детей Дорки отделял от этого последнего, нежданного отпрыска промежуток более чем в десять лет, все они родились в одно десятилетие.

— Пока жива. Но Дмитрий убит, как и ее дети. Все. Из семьи выжила она одна.

Петр кинул взгляд на молчащего мальчишку у камина. Последний, оставшийся у него. Лишить человека вообще всех родных — нечто за пределами жестокости.

— И есть еще... были в его списке еще кто-то?

— Старая принцесса Катерина и оба ее сына — мертвы. Вместе со всей семьей. Ее младшая дочь была с детьми в гостях у матери — они тоже убиты. В неудачное время они приехали. — Катерина была сестрой Дорки и теткой Юрия. — Ее старшей дочери, которая замужем за графом Фордарианом, в списке не было. Юрий не прислал убийц за нею и ее детьми. Он явно рассматривает как угрозу только сыновей. Дети со стороны дочерей с его точки зрения не имеют отношения к императорской линии. Странно, поскольку Дорка получил трон именно через свою мать.

У Ксава не было хороших новостей, и все, что он мог, просто повторить то, что они знали.

— Повезло, что Эзар здесь с тобой. Закончив со старшей линией, Юрий взялся за младшую, — младшие принцы Форбарра происходили от младшего брата Дорки. — Эзар потерял всех: родителей, братьев с сестрой, племянников. Шансов не было.

Петр вздохнул и откинулся на спинку кресла.

— Значит, все, что мы можем теперь — спланировать наш следующий шаг. От Луизы пока нет вестей?

— За посольствами наблюдают, но она передаст известие бетанцам, как только сможет. Они помогут нам с разрешениями на пролет скачковых точек и безопасным полетом до Беты. С ее связями у нас не будет проблем, когда мы там окажемся. Если мы сумеем добраться до базы Тейнери, я получу там катер, и мы взлетим. Слишком мало выживших, меньше, чем я рассчитывал. Ты с Эйрелом, Луиза с Падмой, я, возможно, Эзар — он долго не проживет, если останется на Барраяре. Я пытался связаться с Александрой, она тоже будет в опасности, если останется.

Петр устало кивнул.

— А что насчет наших оруженосцев? И их семей?

— Мы возьмем любого. кто пожелает уехать.

Звук какого-то движения за дверьми заставил обоих мужчин моментально вскочить на ноги. Оруженосец постучал быстрым условным стуком — было бы небезопасно просто открыть дверь, за которой находилось двое дерганых, вооруженных мужчин — и впустил внутрь еще одну персону.

— Александра! Слава всем богам! — Из всех своих сводных братьев и сестер Ксав был ближе всего именно к младшей. Он ее крепко обнял. — Я... соболезную тебе в твоей потере...

Она устало прижалась к нему на мгновение, затем выпрямила спину и отступила назад.

— Моя потеря, все наши потери... не то, что возможно вынести и о чем можно говорить. Все, что мы можем сейчас — двигаться дальше и делать, что должны, — Петр выдвинул ей стул и предложил присесть; она отрывисто кивнула. — Итак, каков наш план?

Ксав устало сел.

— Как только Луиза получит подтверждение от бетанцев, мы все едем на базу Тейнери. Я могу достать нам катер. Мы улетим на Бету и... начнем все с нуля, — его голос дрогнул.

Принцесса села, идеально выпрямив спину, и свирепо воззрилась на обоих:

— Мы бежим? И позволим всему этому сойти с рук?

— Лекси, мы ничего не можем сделать. Кроме как попасть к нему в руки. Он император, а у нас нет... никто не может... мы просто должны бежать. Нам надо думать про Эйрела и Падму. Ради них мы должны выжить.

— Ради них и ради всей пролившейся крови, ради наших мертвых мы должны сделать большее, — в ее голосе был холод стали. — Ради них мы должны обеспечить им безопасность. На Барраяре.

Петр подался вперед:

— Здесь они никогда не будут в безопасности. И никто из нас.

— Пока Юрий жив — нет, — она разглядывала обоих. — Пока он дышит. Значит... он должен перестать дышать.

— Измена... — непонятно было, кто из мужчин выдохнул это слово.

Ксав поморщился:

— Разумеется, мы все жаждем мести, но... Лекси, мы не можем. Мы присягали ему. Все, что мы можем сделать, сохраняя честь — это бежать.

— Будьте прокляты вы и ваша честь, — ее голос был бесстрастным. — И будь всё проклято. Нет чести ни в чем происходящем сейчас, и у него ее тоже нет. Служить и повиноваться человеку, который не достоин этого — никакая это не честь. Исполнять приказы, которые вообще не следовало бы отдавать — не честь. Честь в том, что у тебя в душе, а в душе Юрия нет ничего, кроме ярости, ненависти и безумия. Если хочешь отплатить честью нашим мертвецам и Барраяру, помоги избавиться от Юрия и дать Барраяру лучшего императора, чем он.

На мгновение в комнате воцарилась тишина.

Петр покачал головой:

— Мы не можем. Это... и кроме того, кого мы посадим на трон?

Александра кивнула на брата:

— Ксава.

Тот медленно покачал головой:

— Нет. Слишком многие до сих пор видят во мне бастарда Дорки. И у меня нет политической поддержки на Барраяре, я слишком много времени провел вне планеты как дипломат. Дипломаты — это не то, что военные. И вообще, я слишком стар, на три года старше Юрия. Нам нужен кто-то моложе, чтобы обеспечить долгое, стабильное правление.

— Тогда твой внук, Эйрел. Он молод, у него впереди еще много лет. А политическая поддержка есть у Петра, на его стороне армия.

Все трое повернулись и посмотрели на Эйрела, сгорбившегося у огня. Ксав уже заметил, что Петр вообще редко смотрит на мальчика, а разговаривает с ним так, словно тот был просто одним из его солдат. Но он никогда не оставлял сына без присмотра и контролировал, что тот сыт и тепло одет.

Пристально поглядев на своего единственного выжившего ребенка, Петр твердо покачал головой:

— Нет. никто из моих детей не возьмет в руки этот ядовитый жребий. Это я могу для него сделать. Эйрел не будет императором, никогда. Хотя бы в этом смысле я способен обеспечить ему безопасность.

Юный Эйрел глядел на взрослых, не шевелясь и без всякого выражения. Но, кажется, услышав отцовские слова, он с облегчением выдохнул.

Александра поглядела на список на столе.

— Падма... младенец. Кто еще выжил. Эзар? Эзар... Он Форбарра, имя у него уже есть. Он в подходящем возрасте. Он военный. И у него есть ваша поддержка.

Петр прожег ее взглядом:

— Да ну?

— Или он, или Эйрел. Выбирай сейчас, — неумолимо потребовала она.

Ксав покачал головой:

— Это все не имеет смысла. Мы не можем совершить измену. Мы присягали Юрию.

— Вы присягали и Барраяру. Вы что, бросите империю и ее народ? Когда она в вас больше всего нуждается? Кто еще здесь способен остановить безумие Юрия? Думаете, все кончится, когда вы сбежите? За кого он дальше возьмется? Он уже начал разглагольствовать по поводу посольств и инопланетников. Что, если он изгонит их отсюда — и начнет новую войну, ту, в которой не может быть победы. Он может стать причиной гибели империи. А что насчет остальных барраярцев, тех, которые останутся здесь? Много ли ваших оруженосцев переживут раскол государства? Ты бросишь свой Округ, Петр, сбежишь? После того, как столько поколений графов боролись за то, чтобы его защитить? — Да уж, она знала, куда ударить, знала все их слабости и страхи. — Представляешь, как отомстит Юрий твоему графству после твоего бегства? Он не будет колебаться, жалость его не остановит; он ведь половину обслуги дворца казнил за несуществующие преступления. Двое его оруженосцев покончили с собой, чтобы только не исполнять его приказа перебить свои собственные семьи. Прямо сейчас пятеро молодых фор-лордов медленно умирают на Главной площади по причинам, которые существуют только в его мозгу. И они — не первые. И все наши родные... Сколько еще человек должно лишиться жизни, прежде чем вы исполните свой долг?

Двое мужчин сидели в молчании, онемев. Принцесса вскочила на ноги и бросилась к двери; распахнув ее, она проговорила несколько слов ожидающим оруженосцам. Затем она вернулась и села за стол, ожидая дальнейшего со стальной решимостью. Казалось, все ее движения и каждое слово наполняла медленно кипящая ярость. Ярость, которую она держала под контролем и направляла в своих целях.

В комнату тихо вошел Эзар. Его слова нарушили молчание:

— Ваше высочество... сэр?

Александра кивнула.

— Эзар. Ты будешь следующим императором Барраяра. Сядь, и я объясню, что будет дальше. Во-первых, ты на мне женишься. Затем Ксав и Петр провозгласят тебя императором. На нашей стороне точно Фордариан, Фордрозда, Фортейн, Форпатрил и Форратьер. Большинство прочих будут колебаться в ожидании, пока не определится победитель, и тогда уже делом Петра с Ксавом станет привлечь как можно больше колеблющихся на нашу сторону. Что касается простолюдинов — они сражаются среди форов, они пойдут за своими графами. И привлекать их на нашу сторону будет тоже делом Петра.

— Жениться? — Эзар сделал несколько шагов назад.

Она кивнула:

— Да, чтобы упрочить твое притязание. И я все еще в состоянии иметь детей, так что смогу тебе принести хотя бы одного наследника.

Ксав покачал головой:

— Лекси, ты сейчас говоришь в состоянии шока. Жан-Марк только что умер — ты всего несколько дней как овдовела — и тебе нужно время...

Она набросилась на него, на мгновение потеряв свой безупречный контроль:

— Нет у нас времени! У нас есть "сейчас". Что мы выиграем, выжидая?!

С ужасающем выражением на лице она повернулась, обвела всех взглядом.

— Единственного мужчину, которого я когда-либо любила, изрубили на куски у меня на глазах. Мои дети кричали, умирая. Моего младшего ребенка вырвали у меня из рук и размозжили ему голову о стену. Единственная причина, почему жива я сама — они решили мной насладиться перед тем, как тоже прикончить. Я лежала там, в крови моих детей... а когда наши оруженосцы ворвались в комнату, для всех моих родных было уже слишком поздно. Слишком поздно для всего. Я никогда не полюблю другого, и год вдовьего траура это не изменит. Во мне не осталось любви ни для другого мужа, ни для других детей. Но я увижу смерть Юрия и тогда я буду ликовать. Ради этого я выйду за Эзара и рожу ему ребенка. Все прочее — на вас, мужчины. Сделайте это. — Она выпрямилась, пошатываясь от слабости. — Остальное — мужское дело. Планируйте ваши сражения, а я займусь графинями и прочими женщинами. Я буду приводить вам по десять графов за неделю, самое меньшее. Мы — форы, мы не спасаемся бегством. Мы сражаемся. За Барраяр.

Она подошла к огню и мягко погладила Эйрела по голове.

— Скажи спасибо своему отцу, мальчик. Он спас тебя от судьбы худшей, чем ты когда-либо знал.

Она обвела его вокруг стола и вместе с ним преклонила колени перед новым императором, принося клятву верности. Медленно, двигаясь в оцепенении шока, Петр и Ксав сделали то же.

И через два года Юрий умер, захлебнувшись собственным криком.