Идущий дальше, или Прошлое должно оставаться в прошлом (гет)

Он должен был почувствовать это раньше! Должен был распознать очевидные признаки надвигающейся беды с самого начала. Ведь он видел: и необъяснимую привязанность Маргарет к грязному промышленному городку; и постоянную печаль, которая чувствовалась в ней даже спустя несколько месяцев после смерти отца. Ощущал ее молчаливую, но непреклонную решимость довериться Джону Торнтону и отдать ему все, что так удачно оказалось у нее в руках. Возможно, уже тогда в глубине души Генри Леннокс понимал, что именно означает принятое Маргарет решение. Понимал, но упрямо отказывался признать его, потому что слишком долго и терпеливо ждал эту женщину. Так долго, что даже, кажется, самого себя убедил в непременной победе, если только не сдастся, если сможет убедить Маргарет подарить ему свою любовь.

Конечно, их путешествие на север, чтобы сделать этому человеку деловое предложение, ощутимо пошатнуло его надежды, ведь Маргарет упорно настаивала на личной встрече с Торнтоном. Но увидев, как она, понурившись, выходит из здания Мальборо и сообщает, что фабриканта не оказалось в городе и в ближайшие дни его даже не ожидают обратно, Генри воспрянул духом. Еще бы! Ведь им с Маргарет предстояло долгое возвращение в Лондон. Он с трудом скрывал свое удовлетворение по поводу такого результата поездки.

«И вообще, будет лучше, если все их дальнейшее деловое общение сведется лишь к переписке», — с надеждой думалось ему.

Но… планам этим сбыться оказалось не суждено. Их сорвала случайная встреча на перроне Мидлендса, и Генри понял это в тот миг, как только увидел в окно вагона лицо Маргарет, вышедшей на платформу и столкнувшейся там с Джоном Торнтоном. Почти сразу почувствовав угрозу, он не мог отвести взгляда от покрасневшей и явно нервничающей мисс Хейл, глаза которой стремительно светлели, когда она смотрела на этого мужчину. На мгновение она взглянула в сторону Генри и, как ему показалось, даже сделала шаг в сторону их вагона, но потом Леннокс увидел, как, потянувшись рукой, мистер Торнтон мягко остановил ее. Недовольно дернувшись, Генри осознал, что мешать им не имеет никакого права, и потому продолжил сидеть на месте, угрюмо наблюдая, как Маргарет позволяет увлечь себя к ближайшей скамейке.

Конечно, он не слышал, что было сказано между этими двумя, но… этого оказалось и не нужно. Вместо слов за них более чем понятно говорили жесты и лица. И Генри Ленноксу достаточно было увидеть, как Торнтон накрыл одну из маленьких ладошек Маргарет своей, чтобы закрыть глаза от отчаяния.

«Я должен был знать, что этим все кончится. И должен был понять это раньше!»

Когда же нашел в себе силы взглянуть на них снова, то увидел, как счастливый соперник медленно склоняется к ее лицу, нежно касаясь его рукой, и тянется к губам Маргарет. Сердце Генри сжалось от мучительной боли, но отвести глаз от этих двоих он не мог.

Это был тот миг, когда все его надежды рассыпались в прах. Он хорошо знал Маргарет (знал ее порядочность, ее серьезное отношение к кому бы или чему бы то ни было, ее уверенность в себе и в решениях, что она принимала). И знал, что если бы она не захотела видеть Джона Торнтона столь близко с собой, то обязательно отстранилась. Но этого не произошло. Наоборот! Она не отстранилась, вместо этого — о боже! — Маргарет потянулась к нему сама. Их губы встретились, и Генри понял, что не может выдохнуть. Какое-то мгновение он продолжал наблюдать за ними, но потом все же нашел в себе силы отвернуться.

«Маргарет не отстранилась от Торнтона… И это значит… Что ж, не стоит обманывать себя. Я прекрасно знаю, что это значит. С этой минуты она потеряна для меня навсегда».

Генри мрачно констатировал тот факт, что теперь сможет быть ей лишь другом, и на мгновение его охватила горькая обида на судьбу. Однако уже совсем скоро он подумал о том, что даже остаться ей другом, это все же лучше, чем ничего. И пусть сейчас радоваться за счастье любимой женщины сил у него не осталось, но в будущем…

«Я предпочту дружбу Маргарет любви любой другой женщины на этой земле… И она никогда не узнает, как тяжело дались мне эти минуты».

Глубоко вздохнув, Генри собрал ее вещи, бросил на руку оставленное в купе пальто и уложил книжку сонетов, которую в дороге читала Маргарет, в ее дорожный несессер. Выйдя из вагона, он остановился у входа, твердо приняв решение ни в коем случае не дать ей понять, насколько сильные эмоции бушуют в нем сейчас. Заметив его, мисс Хейл приблизилась, и Генри сразу же увидел румянец и счастливое свечение, озарявшее ее лицо. Увидел и снова на мгновение позабыл, как дышать.

Прежде чем она успела сказать хоть что-нибудь, он протянул ей вещи и, набравшись решимости, спокойно и дружелюбно произнес:

— Желаю вам всего самого доброго, Маргарет.

На ее лице тут же мелькнуло выражение благодарности: за помощь, за понимание и… за что-то еще, так и оставшееся неназванным. Мисс Хейл забрала свой немудреный багаж и мягко улыбнулась на прощание:

— Спасибо, Генри, — единственное, что ответила она, но оба знали, что и без слов сейчас оказалось сказанным намного больше.

Когда, развернувшись, Маргарет направилась к поезду на Милтон, Генри Леннокс вернулся в свое купе. Ему предстояло долгое и одинокое возвращение в Лондон. И вдруг, случайно подняв глаза наверх, увидел на полке оставленную женскую шляпку. Повинуясь первому порыву, он быстро поднялся и достал ее, намереваясь догнать Маргарет и отдать ей позабытую вещицу. Но потом снова вздохнул и положил шляпку на освободившееся сидение.

«Поздно. Поезд ушел… И его не догнать».

Состав, следующий на Лондон, вскоре тоже тронулся, и станция начала потихоньку исчезать из виду. Генри снова открыл газету, невидящими глазами уставился на ее полосу и не отводил взгляда от прыгающих строчек, сознательно избегая смотреть на шляпку Маргарет.

«Она перевернула страницу. Двинулась дальше, в будущее, оставив свое прошлое позади. И это правильно. Наверное, так же стоит поступить и мне…»