Once in a lifetime (гет)

Лили стонет и переворачивается на другой бок, утыкаясь лбом в холодные подушки. Голова на время перестаёт болеть, но уже через несколько секунд снова начинаются болевые импульсы.

Вероятно, вчера не стоило так много пить. Хотя как можно устоять, когда даже Ремус выпивал стопку другую? Вечер был действительно невероятный: яркие прожектора, стаканчики с выпивкой, весёлые игры. Лили первый раз пришла на такую вечеринку.

С трудом разлепляя глаза, Эванс приподнимается на локтях. С минуту она просто разглядывает серые завитушки, украшающие стены комнаты, а потом резко вскакивает, сообразив, что в её комнате таких узоров никогда не было.

В голове резко перестаёт гудеть, становится так тихо, что Лили морщится. Она не сразу понимает, что всё это время из соседней комнаты доносился шум воды.

Лили осторожно подходит к двери, которая, как предполагается, ведёт в ванную. Она тянется к ручке, но кто-то с другой стороны опережает её: Лили едва успевает отпрыгнуть в сторону.

В спальню входит молодой человек с перевязанным на бёдрах полотенцем. Он просушивает пальцами волосы, наклонив голову так, что Лили не может разглядеть его лицо.

Она медленно тянется к лампе, стоящей рядом с ней на прикроватной тумбочке, провод натягивается и с характерным щелчком дёргается обратно. Лили с шумом падает. Стараясь не терять парня из виду, она пытается быстрее встать и с удивлением понимает, что человек, прикусывающий нижнюю губу в попытке скрыть смех, знаком ей.

— Поттер! — удивленно выпаливает Лили. С трудом поднявшись, она ставит светильник на место и поправляет задравшуюся майку. — Что ты здесь делаешь?

Джеймс, всё же не удержавшись от смешка, подходит ближе к Лили, разводя руки в стороны, якобы приглашая в объятия.

— Ранний подъем явно не для тебя, да, солнышко?

— Что за пошлости, Поттер? Почему ты здесь? — Лили отходит дальше и недоумённо смотрит на парня. При виде его обнажённой груди она немного краснеет.

— Я принимал душ. — Поттер непонимающе хмурится, опуская руки.

— Тогда что я здесь делаю? — Эванс растерянно оглядывается, понимая, что действительно нет ничего удивительного в том, что Джеймс принимает душ в этом доме. Может, это вообще его дом, кто знает.

Внезапно ужасное осознание того, что здесь произошло, настигает её: бросив мимолётный взгляд в зеркало за спиной Поттера, Лили замечает, что стоит в одной футболке и трусах, без лифчика.

— У нас что... — Натянув майку как можно ниже, она с ужасом смотрит на Джеймса. — Был секс?

— Подтверждение того, что у нас был секс, уже четыре года как по ночам сопит в подушку в соседней комнате, — ухмыльнулся Поттер, явно довольный своей шуткой.

— Я даже не помню этого, — шепчет Эванс себе под нос, продолжая тянуть майку вниз. — Ты, должно быть, безмерно счастлив, Поттер? — говорит она громче, смотря на Джеймса слезящимися глазами. — Неприступная Лили Эванс наконец-то перестала строить из себя гордячку и отдалась благородному Джеймсу Поттеру! Как самочувствие? Не лопаешься от гордости?

Она отворачивается, стараясь глубоко дышать и контролировать свои эмоции.

— Это моя ошибка. Не стоило так напиваться, тогда...

Лили не смогла закончить свою фразу: дверь с шумом открывается, и в комнату с криками вбегает маленький мальчик.

— Мама, мама! На ручки!

Лили смотрит на тянущегося к ней ребёнка с тёмной макушкой и, оглядевшись, убеждается, что в комнате нет никого, кроме неё и Поттера. До неё не сразу доходит, что обращаются к ней.

— Ну, пожалуйста, мама! —Мальчик хмурит брови и поджимает губы.

Джеймс не выдерживает и обращается к мальчику. Он наклоняется и протягивает руку.

— Хочешь пойти ко мне на ручки, Гарри?

— Нет, хочу к маме! Ну, пожалуйста! — Он дёргает Лили за футболку с такой силой, что едва не открывает её грудь. Эванс быстро прижимает пижаму к себе и берёт Гарри на руки, боясь, как бы ребёнок не сделал чего похуже.

— Поттер, — говорит она спокойно, но сама едва не дрожит от надвигающейся на неё паники. — Почему он называет меня «мамой»?

— Потому что ты и есть его мама?

— Как можно родить за ночь? — прошипела Эванс.

— Ну ты его сутки рожала, если не больше. — Джеймс пожимает плечами и откидывает мешавшие волосы. Капли воды скатываются по его шее, плавно скользя на торс. Лили нервно сглатывает.

— Вчера ты был менее, — она неопределённо машет пальцем в воздухе, а потом просто выпаливает вертевшийся вопрос: — Откуда у тебя такое тело?

Джеймс очаровательно улыбается и заметно расслабляется.

— Ну, мы с моей супругой очень стараемся как можно дольше оставаться в хорошей форме. Пробуем самые разные способы. — Он выразительно поднимает брови и подмигивает.

Эванс открываеи рот, но не может ничего ответить. Ей требуется несколько минут, чтобы наконец хоть что-то выдавить из себя. Снова.

— Супругой?

— Знаешь, милая, у тебя замечательное чувство юмора, кто бы что ни говорил, но давай сегодня без него, ладно? — говорит Джеймс, рассматривая что-то на лице Лили. Он подходит ближе и осторожно трогает пульсирующий лоб.

Прикосновение холодных пальцев немного успокаивает головную боль, и Эванс едва ли не закрывает глаза от облегчения. Она дёргается, когда Поттер, задев какую-то чувствительную точку, усиливает неприятные ощущения.

— Откуда у тебя эта шишка? Сильно болит? — Он снова тянется к её лбу, но Лили отходит от него, неся на руках Гарри, надувающего пузыри слюнями.

— Перестань, Поттер, — говорит Эванс, стараясь не впадать в панику. — Что произошло прошлой ночью?

— Ты позвонила мне и сказала, что немного задержишься. В итоге пришла на два часа позже, переоделась и сразу легла спать. — Он пожимает плечами.

— У тебя есть телефон? — Лили удивлённо вскидывает брови. — Ладно, не важно. Мы не спали? Чей это ребёнок? И на ком ты женился? Когда закончилась вечеринка? Где Мэри?

Лицо Джеймса становится серьёзным, он хмурит брови, и Лили замечает, что это выражение очень похоже на то, какое пару минут назад было на лице Гарри.

— О какой вечеринке ты говоришь?

— Что за вопросы? Вечеринка в честь Хеллоуина, ты сам её устроил! — Лили чувствует, как к панике присоединяется злость. Почему он ведёт себя так?

— Последняя вечеринка, которую я устраивал была в честь пятой годовщины нашей свадьбы. И сейчас весна. Посмотри в окно. — Джеймс кивает в сторону большого окна, украшенного золотыми занавесками.

— Пятая годовщина нашей свадьбы? — голос Лили дрожит, и она смущённо кашляет.

— Ты помнишь, где ударилась головой? — Джеймс хочет снова рассмотреть шишку, но сдерживается, вспомнив, как Лили отшатнулась в прошлый раз.

— Нет, — отвечает она, машинально вытирая с плеча слюни Гарри.

Джеймс трёт виски и прерывисто вздыхает, потом подходит к шкафу и начинает что-то искать. Через секунду на кровать летят нижнее белье, черные джинсы, чистая белая футболка и пара носков.

Он скидывает полотенце с бёдер. Лили краснеет и отворачивается. Пару минут назад Джеймс посчитал бы это забавным и умилительным, но сейчас он настороженно смотрит на спину жены и чувствует подступающую панику.

Пока Джеймс одевается, Лили с трудом сдерживает улыбку, слушая наивные рассуждения Гарри, висящего на ней. Она хочет спросить у Поттера, что происходит и куда он собирается, но просто не может перебить Гарри в момент, когда он болтает о блинчиках с малиновым вареньем. Почему это кажется ей таким важным, она не понимает, но перестать слушать просто не может.

Спустя некоторое время, Джеймс подходит к ней и знаком просит отдать ему Гарри. Лили неохотно подчиняется.

— Мы пойдём на кухню, а ты пока переоденься. Поедем к врачу, — говорит он и целует ребёнка в макушку. — Нужно разобраться с этой штуковиной на твоём лбу. Меня пугают мои догадки.

— Где мне взять одежду? — спрашивает Лили, которую, кстати, тоже приводили в ужас ее догадки.

Паника в глазах Джеймса становится такой явной, что Лили искренне удивляется, когда слышит его спокойный и ровный голос.

— В шкафу, милая. Там вся твоя одежда.

— Я не хочу, чтобы ты смотрел, как я переодеваюсь. — Она уверенно смотрит на Поттера, чувствуя, как краснеют её щёки.

К счастью, Джеймс ничего не говорит, только кивает и уходит, небрежно закрывая за собой дверь ногой.

Лили тут же опускается на пол и начинает быстро и глубоко дышать. Ей кажется, что ещё немного, и она задохнётся. Выйти замуж за Поттера? Что?

— Тише, тише... — Лили пытается побороть свою паническую атаку, продолжая вдыхать и выдыхать воздух. — Всё хорошо, всё поправимо.

Она ещё некоторое время сидит на полу, держась за грудь, а потом медленно встаёт и оглядывается.

Лили замечает большой книжный шкаф во всю стену, уставленный разноцветными корешками книг, туалетный столик, на котором стоит по меньшей мере десять рамок с фотографиями и примерно столько же флакончиков с духами. От этого веет уютом настолько, что даже в своей обречённости, Лили не может не почувствовать его.

Она отворачивается и открывает гардеробную. На вешалках висит множество вещей, и все они кажутся ей милыми и симпатичными: приятный материал, красивые цвета. Всё, что соответствует предпочтениям Лили. Это кажется ей странным и удивительным одновременно.

Кто выбирал их?

А потом она видит потрёпанный зелёный свитер, который Молли связала ей в прошлом году, и на душе становится немного легче, даже воздух проходит в лёгкие без душащей прежде тяжести. Лили достаёт его и чувствует под пальцами приятную мягкость шерсти. Она осторожно натягивает на себя свитер, стараясь не растянуть его ещё больше, а потом находит в шкафу чёрные джинсы и надевает их.

Ещё раз сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, Лили неуверенно открывает дверь и выходит из комнаты. Она не смотрит в зеркало, висевшее рядом со входом, боясь увидеть в нём чужое лицо.

Коридор кажется ей красивым и просторным: на одной стороне несколько дверей, а на другой — окна. Светлая занавеска колышется, и Лили чувствует, как тёплый ветер забирается ей под свитер. Она ёжится и идёт к лестнице.

Спускаясь, Лили понимает, что не знает, куда нужно идти. Она неуверенно мнётся на нижней ступеньке, а потом кашляет и зовёт Джеймса.

— Поттер?

— Мы на кухне, — доносится приглушённый голос.

Лили понятия не имеет, где кухня, но идёт туда, откуда, как ей кажется, звал Джеймс.

— Побольше, папа! — звонко кричит Гарри, внимательно следя за тем, сколько густой тёмной жидкости наливают в его чашку.

Джеймс поднимает взгляд на Лили и кивает ей на соседний стул, приглашая сесть с ними. Он выливает весь шоколад, соскребает ложкой остатки и даёт её Гарри. Мальчик быстро облизывает и, протягивая обратно, тянется к кружке.

— Будь осторожен, он горячий, — говорит Джеймс, забирая ложку и споласкивая её. Он открывает холодильник, достаёт йогурт и ставит его перед Лили. Потом разворачивается обратно к столу и наливает кипяток в чистую чашку с подсолнухами.

Кружка быстро оказывается рядом с йогуртом, и Лили смотрит на плавающие в ней листья. От неё замысловатыми завитушками тянется пар, в котором отчётливо слышится запах ромашки и чего-то ещё, непонятного, но знакомого.

Она поднимает взгляд на Джеймса, но он не смотрит в ответ, запуская пятерню в волосы. Мелочный жест отзывается теплом где-то в груди Лили. Это так типично для Поттера!

— Ты всегда так завтракаешь.

А потом огонёк тухнет, оставляя за собой холодную пустоту, которую нечем заполнить. Давящее чувство неизвестности и запутанность накатывают с новой силой. Ей очень хочется спросить, откуда он вообще может знать, чем она завтракает. Особенно если учесть то, что обычно она ест бутерброды и запивает их чёрным чаем.

— Спасибо, но я не голодна. Не лезет.

Джеймс понимающе кивает и ставит йогурт обратно в холодильник.

— Хорошо. Мы заедем куда-нибудь по пути, если проголодаешься.

Лили ничего не отвечает, берёт чай и, не дуя, отпивает большой глоток. Поттер почему-то улыбается, смотря на неё. Она поднимает бровь с немым вопросом, но Джеймс качает головой, отмахиваясь.

— Поедем, когда Гарри доест, — говорит он, садясь за стол. Его взгляд цепляется за свитер Лили. — Волнуешься?

— Нет, — быстро отвечает она. А потом неуверенно уточняет: — С чего ты взял?

— Свитер Молли, — он усмехается и подаёт Гарри салфетку. Всё лицо мальчика заляпано шоколадом и крошками булочки.

— И что? — спрашивает Лили, смотря, как Гарри неряшливо, но старательно размазывает еду по щекам. Она почти просит Поттера помочь ему, но прикусывает язык.

— Ты всегда надеваешь его, когда нервничаешь. Сама говорила.

Будто услышав её мысли, Джеймс берёт пачку с влажными салфетками, достаёт одну и вытирает грязь с лица Гарри. Он перехватывает пальцы ребёнка и стирает с них шоколад.

— Не помню, чтобы говорила тебе это, — язвит Лили, защищаясь. Джеймс замирает и поднимает на неё потухший взгляд. От этого ей становится не по себе.

Внезапно Гарри дёргается и недовольно хнычет: ему не удаётся удержать кружку одной рукой — вторую продолжает сжимать Джеймс — и он проливает содержимое на стол. Тут же испуганно смотрит на Лили и начинает бессвязно лепетать извинения.

— Мамочка, прости, пожалуйста, я не специально.

Если бы взгляд его расстроенных глаз не был направлен на неё, Лили бы и не подумала ответить. То, что этот ребёнок обращается к ней так, всё ещё кажется странным.

— Хорошо, — выдаёт она, чувствуя себя скованной.

Гарри улыбается и начинает слизывать шоколад с пальцев. Он громко чавкает, по его щекам текут коричневые слюни, и Лили хочет отвернуться, чтобы не видеть этого. Она не выдерживает и утыкается в чашку. Потом смотрит на Джеймса и ловит его огорчённый взгляд.

Он встаёт и вытирает пролитый шоколад, берёт чашку и начинает мыть её. Его спина выглядит напряжённой, движения — резкими.

— Мама, я всё! Я поел! — Гарри радостно машет руками, улыбаясь Лили. Она всё ещё смотрит на Поттера и не особо задумывается над тем, что ответить.

— Ну, я рада? — неуверенно говорит Лили.

Джеймс замирает, а потом отставляет чашку в сторону и с улыбкой поворачивается. Он треплет Гарри по голове.

— Да ты герой! — бодро говорит он. И все же Лили замечает, что Джеймс расстроен, на его лице читается плохо скрываемая тревога.

Если их мысли действительно верны, то для Поттера это, возможно, такая же неприятная ситуация, как и для самой Лили. Она и представить себе не может, что он чувствует, и ей становится стыдно за грубость.

Лили поворачивается к Гарри и стирает с его щеки остатки шоколада. Пальцы становятся липкими, но она игнорирует это и улыбается мальчику.

— Ты молодец! Я в детстве завтракала куда дольше, чем ты.

Гарри самодовольно улыбается. В этот момент он выглядит совсем как Джеймс, и Лили резко втягивает воздух. Мальчик вскакивает со стула и подбегает к ней. Он оставляет на щеке Лили влажный поцелуй и обнимает её, сильно сжимая шею.

Она поглаживает маленькую детскую спину, и, возможно, ей просто кажется, но Лили отчетливо видит, как Джеймс расслабляется.

* * *

Дорога занимает не так много времени, как Лили надеется. Она не успевает собраться с мыслями, и от этого у неё всё внутри стягивает. Пальцы трясутся где-то на коленях, и Лили не сразу замечает прикосновение горячей ладони. Она резко отталкивает руку Джеймса и вжимается в сиденье машины.

— Не трогай меня, — говорит она, смотря на него. — Я все ещё думаю, что это твоя шутка.

Джеймс замирает. Что-то в его взгляде меняется, и Лили кажется, что сейчас ей лучше заткнуться. Он выглядит злым, но вместе с тем невероятно печальным.

— Думаешь, мне весело? — Джеймс наклоняется ближе, и ей становится некомфортно. — Видишь ли, у моей жены огромная шишка на лбу, она не помнит наш брак и ещё ведёт себя, как идиотка.

Он говорит тихо, наверное, чтобы не услышал Гарри. Оскорбление обижает Лили, но она не находит в себе сил для колкого ответа и продолжает слушать Джеймса.

— Даже не представляешь, как бы я хотел, чтобы это всё было шуткой, — выпаливает он, а потом выходит из машины и помогает вылезти Гарри.

Мальчик едва не сворачивает шею, проверяя, не идёт ли Лили за ними. Он что-то спрашивает у Джеймса, тот отвечает ему с натянутой улыбкой, и, кажется, Гарри не очень устраивает такой ответ, потому что он снова дёргает отца за руку. Не дожидаясь Лили, они заходят в больницу.

— Стало быть, не шутка, — шепчет она себе под нос.

Лили выходит из машины и слышит звук защёлкивающейся двери за спиной: где-то в больнице Джеймс, наблюдающий за ней, нажимает на блокировку. Она медленно идёт к дверям, надеясь, что успеет немного успокоиться за это время, но у неё ничего не выходит, и Лили чувствует подступающую к горлу тошноту.

Персонал больницы не выглядит таким приветливым, каким ожидала увидеть его Лили. Ей казалось, что она в этой ситуации — главная жертва. Её мир перевернулся с ног на голову за одну ночь, так почему же остальные продолжают жить как раньше? Почему они не могут помочь ей справиться со всем этим?

Пока она безрезультатно пытается отогнать от себя эгоистичные мысли, Джеймс заполняет какой-то бланк, а затем ждёт, пока медсестра лениво внесёт их в список ожидающих.

Перед ними всего три человека, и каждый раз, когда один сменяется другим, паника внутри Лили усиливается. Она сидит молча, сложив руки на коленях, и слушает, как Джеймс обсуждает с Гарри каких-то динозавров. Этот пустой и нелепый разговор кажется ей спасительным. Он не даёт ей накрутить себя ещё больше, просто просачивается в голову, как вода, смывает любой намёк на разумную мысль.

И когда, наконец, очередь доходит до них, Лили вздрагивает. Ей приходится на минуту закрыть глаза, чтобы не прочистить желудок прямо в коридоре. Рука Джеймса дёргается совсем рядом, но он быстро убирает её, вспомнив о недавнем инциденте, и Лили искренне рада этому.

— Добрый день! Молодая чета Поттеров в полном составе, — говорит доктор, как только они заходят в кабинет. — Если бы не моя профессия, я бы обрадовался такому визиту. Наверное, грипп? Сейчас такая инфекция ходит, просто невероятно. У меня больные пачками с ней приходят.

Мужчина встаёт и энергично машет руками, призывая их сесть. Выбившаяся из причёски седая прядь забавно дёргается от каждого его движения. Лили немного успокаивается, слушая доктора. Он говорит с ними легко и непринуждённо, чем сразу располагает к себе.

— Мы тоже рады встрече, мистер Селье. — Джеймс слабо улыбается. Он поворачивается к Лили. — Это Ганс Селье. Наш врач.

Выражение лица мистера Селье за секунду меняется от веселого до настороженного.

— Рада знакомству. — Она замолкает, думая, нужно ли ей представляться. Лили пытается не смотреть на Джеймса, но не сдерживается и обращается к нему с немой просьбой.

— Вчера с Лили что-то произошло. Она не помнит последние пять лет своей жизни, — он выпаливает всё на одном дыхании, сжимая руку Гарри. Задней мыслью Лили думает, что им надо было оставить ребёнка где-нибудь на время сеанса. — И эта шишка...

Доктор Селье выходит из-за стола и, на ходу натянув перчатку, начинает осматривать лоб Лили. У него тёплые пальцы, и их прикосновения почти не чувствуются. Боль не увеличивается, но и не уменьшается.

— Оцени боль по шкале от одного до пяти, — говорит он, продолжая осмотр.

— Один, — быстро выпаливает Лили, про себя думая, что это вполне могло сойти и за полтора.

Доктор что-то невнятно бормочет себе под нос и хмыкает. Заросшие брови нахмурены так, что почти соединяются на переносице. Он отходит от Лили и присаживается на краешек своего стола.

— Расскажи последнее событие, которое ты помнишь: какой был год, как ты выглядела?

Они с Джеймсом смотрят на неё с таким вниманием, что Лили становится не по себе: она хочет слиться со стеной и исчезнуть. Только отступившая паника снова возвращается и, извиняясь за своё долгое отсутствие, трясёт пальцы Лили.

— Думаю, лучше тебе оставить Гарри с медсёстрами, Джеймс. — Доктор Селье хлопает Гарри по маленькой ладошке и улыбается Поттеру. — Просто невероятно, какой милый мальчик! Ему совсем не нужно загрязнять голову такими разговорами.

Джеймс согласно кивает, и они с Гарри выходят.

Мужчина складывает руки на ногах и улыбается Лили. Из коридора пахнет медикаментами, и от этого у неё щекочет в носу. Она чихает и берёт салфетку, которую протягивает ей доктор Селье.

— Я понимаю, тебя пугает такое внимание, поэтому выиграл немного времени. Надеюсь, это как-то поможет. Но, в любом случае, Гарри здесь не нужно было находиться. Дети кажутся глупыми, а потом раз, и ты понимаешь, что они, оказываются, слышат и понимают всё, что ты говоришь. Просто невероятно! Такие хитрые, впитывают всё, как посудомоечные губки.

Сначала Лили думает, что он пытается отвлечь её и заболтать, но постепенно до неё доходит, что доктор Селье просто такой человек. Он не может молчать, ему нужно говорить сразу и много. Это не странно, Лили знает много похожих людей. Её удивляет только то, что его монологи не вызывают раздражения.

— Не волнуйся так, мы обязательно разберёмся, в чём дело. — Как только он договаривает эту фразу, дверь открывается, впуская холодный ветер коридорного вентилятора. Лили делает глубокий вдох, пока Джеймс садится в соседнее кресло.

Они снова смотрят на неё, но в этот раз Лили чувствует себя иначе. Болтовня доктора помогла — она, действительно, больше не нервничает. По крайней мере, не так сильно, как раньше.

Лили не пытается подобрать лучших слов, просто выдаёт то, что вертится в голове.

— Вечеринка в честь Хеллоуина. У меня был костюм пчелы, и заканчивался 1979 год. — Лили слышит, как Джеймс давится воздухом.

— Мерлин, это было так давно, — шепчет он.

— Мне нужно сделать несколько процедур, чтобы проверить, нет ли серьёзных внутренних повреждений, — говорит доктор Селье, сосредоточенно хмурясь, и начинает вслух прикидывать план действий.

Лили нервничает, но понимает, что лучше довериться профессионалу, чем страдать от неизвестности. Она смотрит на Джеймса. Он выглядит помятым и уставшим, будто бы только что пробежал марафон. Джеймс привычно взбивает пальцами чёлку и задумчиво смотрит в окно.

Она и представить себе не может, что он чувствует. Как бы он не был ей неприятен, Лили всё равно сожалеет, что он оказался втянут в эту историю.

Следующий час она проводит в большой белой комнате с несколькими врачами. Они настраивают машины, задают вопросы, осматривают её голову. Лили чувствует себя в безопасности. Ей всегда было комфортно среди врачей. Как-будто кто-то решает все проблемы, пока она отдыхает, избавившись от ненавистной паники. Здорово иногда переложить ответственность на другого человека, сняв её с собственных плеч.

Во время процедур Джеймс сидит в коридоре, иногда переговариваясь с выходившим за следующим пациентом доктором Селье. Людей становится всё больше, а шум от их назойливых разговоров усиливается, как и головная боль, поэтому Джеймс подскакивает сразу же, как только Лили выходит из кабинета. Вместе они заходят к мистеру Селье.

Мужчина внимательно и тщательно изучает результаты Лили и долго что-то пишет в блокнот.

— Просто скажите, насколько всё плохо, — отчаянно просит Джеймс.

— Ни на сколько, мистер Поттер. Просто невероятно, но стойких нарушений в работе мозга не отмечается! Сотрясение мозга, да — есть. Но это было очевидно ещё с самого начала. Также этому сопутствовали характерные симптомы, которые ты описала врачам: тошнота, боль, головокружение, редкие нарушения сердечной деятельности. Это должно пройти со временем, и мы выпишем вам необходимые лекарства, чтобы ускорить процесс выздоровления.

Мистер Селье откладывает документы и снимает очки. Он ободряюще улыбается.

— Что до памяти: потеря временная. Она может считаться, как один из симптомов, тебе нужно снова попасть в привычную среду. Точнее, привычную для той Лили, которой ты была. Имеется ввиду провождение с семьёй, бытовые дела, повседневная работа, вообще вся атмосфера жизни. Рано или поздно ты вспомнишь, не без помощи других органов чувств. Единственное, чего точно не стоит делать — это паниковать. Да, сложно, но необходимо! Это, кстати говоря, касается вас обоих.

Доктор Селье откидывается в кресле.

— Я действительно рад, что всё не так плохо, как мы думали с самого начала.

Некоторое время никто не произносит ни звука. Призрачная надежда стоит совсем рядом, и Лили просто боится спугнуть её.

Джеймс сдаётся первым.

— Вы уверены, что память вернётся? — взволнованно спрашивает он, задавая мучавший их обоих вопрос.

«Вы уверены?»

Лили нервничает и неосознанно прикусывает фалангу указательного пальца.

— Безусловно, — кивает доктор.

* * *

На обратном пути они заезжают в небольшое, но уютное кафе, чтобы пообедать. Джеймс молча ковыряет свою лазанью, Гарри прилежно ест макароны с сыром. Лили всё ещё чувствует тошноту и с трудом ест салат. После каждой вилки с наколотой на неё зеленью, она делает длительную паузу и пьёт много воды.

Гарри не выдерживает без родительского внимания и начинает дёргать Лили, рассказывает ей про своих игрушечных динозавров с набитым ртом. Она понимает, что он ребёнок, но не может сдержать отвращение. Дети всегда вызывали в ней отчуждение, особенно перемазанные в еде. Может быть, другая Лили поменяла своё отношение к этому, но она точно нет.

— Дядя Сириус сказал, что подарит мне птиридактора. — Гарри улыбается и нелепо зачерпывает макароны ложкой. Половина падает на стол, и на скатерти появляются жирные пятна.

— Наверное, ты имел ввиду птеродактиля? — Лили подаёт ему салфетку.

Мальчик хватает её и начинает энергично кивать головой. Его рот набит едой настолько, что он не может ответить. Лили почему-то цепляется за слово «дядя» и не может удержаться от вопроса.

— Сириус его крёстный отец? — тихо спрашивает она, поворачиваясь в сторону Джеймса.

— Да, — коротко отвечает он.

Джеймс хочет снова погрузиться в свои мысли, но Лили не даёт ему этого сделать, продолжая задавать вопросы.

— А кто его крёстная мать?

— Петунья, — говорит он, смотря Лили в глаза.

— Мы...

В душе Лили поселяется тёплый луч надежды, и она с трудом сдерживает преждевременную улыбку. Отношения с сестрой разваливались на части, они не разговаривали даже на семейных праздниках. История с письмом от Дамблдора была давно забыта, но обиды продолжали копиться в Петунье, не позволяя ей проявить к сестре хоть каплю любви.

Это так мучает Лили, что на прошлых каникулах она покупает Петунье набор дорогой косметики, о которой та долго мечтала. Без слов и речей, просто кладёт на подушку сестры. Но это не срабатывает, потому что утром она обнаруживает его на своём письменном столе с запиской: «Не подлизывайся!»

Что ж, хорошо, что не в мусорном ведре.

— Мы общаемся?

Джеймс улыбается и виновато смотрит на неё. Лили чувствует, как энтузиазм и радость потихоньку тухнут под его взглядом.

— Извини, нужно было по-другому преподнести это, — говорит он.

Лили поджимает губы, стараясь скрыть своё разочарование. Она не знает, что Джеймс скажет, но его ответ ясен — «нет».

— Петунья, действительно, его крёстная мать. Но она ни разу не приезжала к нам, даже на крещение. В своём единственном письме Петунья написала, что они с Верноном не хотят иметь с нами ничего общего. — Джеймс смотрит на руку Лили, и почему-то ей хочется спрятать её под столом. Ладонь почти плавится от его взгляда, но она ничего не делает.

— Но у нас и без неё все неплохо. — Джеймс улыбается. На этот раз искренне.

Лили кивает. Возможно, он прав, но разочарование никуда не уходит. За столько лет она не смогла показать сестре, как сильно любит и ценит её так, чтобы Петунья поверила, и это ранит больше всего. Лили берёт стакан воды и делает глоток.

— Она всё ещё общается с Верноном?

— О, да! — Джеймс смеётся. — Она даже вышла за него замуж.

Лили давится водой.

— За Вернона?

— Именно. Они сказали об этом на семейном ужине. Это было ужасно неловко, мы все молчали примерно минуту, потом твоя мама спросила, уверены ли они. Это было даже мягко с её стороны, он ведь такой кретин. У меня в голове вертелись вопросы и похуже. — Джеймс закрыл глаза рукой и снова засмеялся. — Как и у твоего отца. До сих пор смешно, но он просто выдал: «Иисус, Туни, я чуть в штаны не наложил. День Дурака только через месяц!»

Лили смеётся. Она представляет лицо сестры в тот момент. Наверное, Петунья была готова испепелить отца на месте. Бедный папа! Бедная Тунья!

— После этого её прорвало: она кричала так, что у меня заложило уши. Но и твой папа не отставал, он прямо сказал ей, что не считает Вернона хорошим вариантом. Они ведь разные, как чёрт знает кт...

Джеймс затыкается и взволнованно смотрит на сына. Гарри сосредоточенно вытирает скатерть, не обращая на них никакого внимания.

— Трудно избавиться от привычки сквернословить, — продолжает он, и Лили удивляется, откуда он знает такие слова.

Сквернословить.

— Точнее, раньше казалось, что они разные. Сейчас, наоборот, идеальная пара!

Лили удивлённо поднимает брови, и Джеймс разводит руки в стороны.

— Да-да! Извини, но твоя сестра такая же зануда, как и Вернон. Или очень хорошо ей притворяется. Мне кажется, только они друг друга и понимают. — Он взъерошивает свои волосы. — Что до того ужина, то Петунья долго ругалась с твоим отцом, но в итоге добилась своего, и они поженились. Её коронным аргументом было: «Вы же не были против свадьбы Лили с Поттером после того, как он доводил её». И, знаешь, на это нам было нечего ей сказать.

— Мне жаль Тунью. Она не виновата, что ей нравится Вернон. Наверное, папе стоило быть с ней помягче.

— Возможно, если бы Вернон и правда нравился ей.

Лили удивлённо смотрит на Джеймса.

— Ты же сказал, что они идеальная пара?

— Сейчас — да. Но тогда они вели себя так сухо и сдержанно, ни у кого и мыслей не возникало, что они могут чувствовать к друг другу что-либо. Вернон и Петунья не выглядели влюблёнными, скорее, взрослыми и ответственными: постоянно обсуждали какие-то технические проблемы, изучали практичность и необходимость предстоящего дела. Словом, компаньоны. Только не по бизнесу, а по семье. Как женатая пара, у которой прошла любовь, но осталось уважение и потребность в присутствии друг друга.

Джеймс рассуждает так просто и зрело, что Лили замирает. Он совсем не похож на парня, с которым она общалась вчера. Легкомысленного и беспечного. Перед ней сидит взрослый мужчина, у которого есть жена и ребёнок. Он может брать себя в руки, когда это необходимо, может говорить о серьёзных вещах, и это, надо признаться, очень привлекает её. Настолько, что она даже смущается.

— Ясно, — отвечает Лили и утыкается в свой салат.

Она больше чем уверена, что не съест эту порцию, но всё равно накалывает вилкой листья салата и помидор. Ей нужно на что-то отвлечься.

Боковым зрением Лили видит, как Гарри откладывает салфетку в сторону и хватается за возможность, как утопающий за круг.

— Так за что Сириус обещал тебе новую игрушку?

Мальчик улыбается, довольный, что на него снова обратили внимание, и принимается быстро щебетать. Лили удаётся разобрать не все слова.

— Дядя Сириус сказал, что к следующему приезду подарит мне новую. Он долго скрывал, какую именно, но я сказал, что мне нужно знать, какое место готовить, для каждого оно своё. И тогда Сириус рассказал мне. Я так рад, именно то, что мне нужно. Сириус просто лучший!

— Да, возможно. Но за что он тебе её обещал? Может, за хорошее проведение? — допытывается Лили. Ей интересно узнать, как строятся отношения Гарри и Сириуса.

— Нет, он сказал, что я большой молодец и заслужил новую игрушку. До этого он принёс мне метлу. Именно ту, которую я и хотел!

Лили хмыкает и смотрит на Джеймса. Тот пытается сдержать смех, но у него не выходит.

— Тебя так раздражает, что Сириус его постоянно балует. Даже сейчас.

Она пожимает плечами. Несмотря на то, что Гарри её сын, он всё ещё кажется ей чужим. Задаривает ли его Сириус подарками или нет, Лили совсем не касается. Хотя, нужно признать, ей кажется, что, возможно, он перебарщивает.

Лили отставила свою еду и посмотрела на руки. Разбираться с воспитанием Гарри — дело другой Лили. А её задание вернуть эту девушку — женщину — как можно быстрее.