Пробуждение (джен)

Кровь оказалась на вкус совсем не такой, как он себе представлял. Теплая и вязкая, она дурманила разум, сводила с ума.

Пульс под нежной кожей замедлился, и Люциус вонзил клыки глубже. Пьянящий аромат расползался по комнате, проникал через поры, наполнял мышцы энергией, заставлял мертвое сердце трепетать.

Нарцисса сделала последний, едва различимый вдох и затихла. Лишившись жизни, кровь потеряла свою притягательность. Алая жижа с металлическим привкусом — не более.

Люциус разочарованно оттолкнул холодеющее тело и, поднявшись, в последний раз посмотрел на Нарциссу. Она лежала на каменном полу словно сломанная кукла. Правая нога была изогнута под неестественным углом, волосы разметались по сторонам, корсаж платья разорвался, оголяя белоснежную грудь. Когда-то Люциус любил ласкать ее, дразнить нежно-розовые соски, чувствовать, как они твердеют под его пальцами… Но сейчас он не испытывал ничего кроме жажды. И злости. Если бы она так упорно не сопротивлялась, если бы не попыталась убежать от него, то не упала бы с этой чертовой лестницы. И тогда он мог бы наслаждаться ею дольше. Но из-за ран она умерла слишком быстро, не дав ему насытиться.

Лестат предупреждал, что такое может произойти. Стоило его послушать.

Словно читая его мысли, вампир вышел из тени и абсолютно бесшумно приблизился к залитому лунным светом кругу, посреди которого стоял Люциус.

— Для первого раза неплохо, сын.

Странно было слышать эти слова от того, кто выглядел лет на десять младше самого Люциуса. Со стороны могло бы показаться, что они братья — те же светлые волосы, серые глаза, похожая гордая манера держаться. Но в Лестате чувствовалась сила, которую Люциусу только предстояло получить. Накопленная за столетия существования, она сквозила во всем — жестах, походке, взгляде, наделяя древнего вампира буквально осязаемой мощью. И простые люди чувствовали это, держались от него подальше. Люциус же перед своим создателем ощущал благоговейный трепет.

— Почему? Почему меня так тянуло к ней? — Он посмотрел на окрашенные кровью Нарциссы ладони не в силах оторвать взгляд от переливающегося в холодном свете багрянца.

— Ты чувствуешь раскаяние, боль утраты? — Лестат приобнял его одной рукой за плечи и повел к выходу.

— Должен бы, она ведь была моей женой… — последнее слово горечью разлилось на языке, но в груди ничто не отозвалось. — Но нет.

Лестат улыбнулся, обнажив острые клыки.

— Все правильно. Она была твоей женой. В прошлой жизни. Теперь же у тебя другая жизнь и в ней будут другие люди. Много людей.

Люциус почувствовал, как рот наполнился слюной.

— Мне нужна еще кровь.

— Конечно же нужна! В первый раз насытиться непросто. Но сначала ты должен усвоить один урок. — Лестат указал на прикрепленную к торцу дома лестницу. — Поднимайся.

Люциус не понимал зачем, но спорить не стал.

Оказавшись на крыше, они подошли к прозрачному куполу. Внизу, прямо под ними, лежала Нарцисса. Сверху она казалась почти игрушечной — с этим мертвым невидящим взглядом, остекленевшими глазами, белой, как фарфор, кожей.

— Людям не нужно знать о нашем существовании, поэтому, убивая, делай так, чтобы все выглядело естественно. Не оставляй следов. Если надо, используй оружие, и никогда не обескровливай тела полностью. А теперь, разбей стекло.

Люциус встал на купол и, ударив железным наконечником своей трости точно в центр, отскочил в сторону. Толстое стекло треснуло, а затем убийственным дождем осыпалось на тело Нарциссы. Белоснежная грудь превратилась в алое месиво, некогда красивое лицо было обезображено, из рассеченного крупным осколком темени виднелся мозг. Сероватый и совсем неаппетитный. Люциус поморщился.

— Что ты чувствуешь теперь? — Лестат вернулся к лестнице, готовясь спуститься вниз.

— Голод, — ответил Люциус и прислушался к своим новым обостренным чувствам.

Да, он хотел крови. Но совершенно особенной. Наполненной частичкой его собственной жизни.

Стоило осознать это желание, как чуткое обоняние уловило в воздухе нотки запаха Драко. Такого родного, такого невыносимо желанного.

— Нет-нет, это неправильно, — он замотал головой, — он мой сын.

— Он был твоим сыном. — Лестат откинул упавшие Люциусу на лицо волосы, и посмотрел прямо в глаза. — И может стать им и в этой жизни, если ты захочешь.

— Он еще молод.

— Ты не сможешь защитить его. Твоя природа не позволит этого. Пробуждаясь, вампирская сущность стремится уничтожить все связи с человеческой жизнью. Поэтому тебя так тянуло к Нарциссе, поэтому ты не смог сдержаться, увидев ее. Это неизбежно.

Люциус спрыгнул с лестницы на землю и, сделав пару шагов в сторону города, откуда доносился запах Драко, остановился.

— А если я просто уйду?

— А ты сможешь? — Лестат ухмыльнулся и Люциус понял, что тот прав — противостоять инстинктам было просто невозможно, жажда крови горячей лавой обжигала горло, раздирала изнутри.

Из дома раздался душераздирающий крик — вероятно, прислуга нашла тело Нарциссы.

— Нам пора идти. Ты решил?

— Да. — Люциус быстрым шагом направился в сторону конюшни. — Но тебе придется помочь мне. Боюсь, сам я не справлюсь.

— Не беспокойся, я буду рядом. Когда тебя ничто не будет удерживать в человеческом мире, ты познаешь нашу истинную силу. — Лестат улыбнулся и легко вскочил на испуганного коня.

Наутро заголовки газет пестрели новостями о смерти графини Нарциссы Малфой и загадочном исчезновении ее сына Драко. На фоне столь громких событий никто уже не обращал внимание на некрологи, занимавшие в тот день почти половину страницы.