La Salvadora (гет)

Последним, что Драко помнил, была жуткая боль в груди. Он задыхался, в глазах рябило... а потом наступила темнота.

Очнулся он в просторной палате с до боли белыми стенами, а висевшая над входом табличка убедила его, что это отделение интенсивной терапии. Очнулся и прямо перед собой увидел девушку. В тот момент Драко показалось, что ему улыбается самый настоящий ангел. Слишком уж она была хороша в этом ореоле льющегося из коридора призрачного света.

Но очарование момента тут же было развеяно её строгим голосом:

— Наконец-то пришли в себя, суперинтендант (1)? Это радует.

Драко попытался сфокусировать взгляд и внимательнее рассмотреть «ангела», который, в свою очередь, оказался существом вполне земным, но от этого не менее привлекательным. Драко мысленно ухмыльнулся. Нет, он бы не сказал, что у девушки была сногсшибательная внешность, скорее, наоборот, нескладная: худая фигура, чересчур тонкие черты лица, карие глаза на котором казались непропорционально большими, волнистые непослушные волосы — но от неё исходило какое-то чудодейственное тепло, которое так и манило приблизиться, коснуться и, совсем осмелев, зарыться носом в эти каштановые кудри.

Чтобы отвлечься от странных мечтаний, Драко решил начать допрос в привычной ему форме.

— Долго я был без сознания? — спросил он.

— Всего сутки, — отрапортовала она, пожав плечами.

— Откуда вам это известно? Вы уже заходили сюда?

— Я видела, как вас вчера привезли раненым, и вот сейчас зашла. Получается, всего второй раз.

— С чего такая честь, интересно? — вдруг разозлился Драко. Лежать в таком беспомощном виде перед стоящей перед ним девушкой было стыдно, неудобно и жутко противно. — Откуда вы знаете моё звание? И вообще, лучше не приходите сюда, — сухо закончил он, с досадой понимая, что после таких грубых слов она точно уйдёт, но почему-то был не в силах остановиться.

— Знаете что, мистер... как вас там! — она вдруг так резко махнула рукой, что чуть не сбила поднос с лекарствами, стоящий на холодильнике при входе в палату. — А, что теперь говорить... Четверть века прожил и так и не научился ни манерам, ни элементарной вежливости. Лучше бы спасибо сказал!

И с этими словами она резко вскочила и метнулась к выходу, но прямо в дверях ей подвернулся Блейз Забини, следователь и коллега Драко. Незнакомка едва-едва уклонилась от столкновения с ним и, буркнув что-то, отдалённое напоминающее извинение, скрылась в коридоре.

Блейз, качая головой, проводил её укоризненным взглядом. Потом повернулся к Драко.

— Ну что, Малфой, как твои дела? Ещё не сдох?

— Сплюнь, Забини, — осклабился Драко. — Не надейся. Судя по всему, ещё поживу.

Сейчас он изо всех сил старался думать о том, кто мог его подстрелить вчера, однако все его размышления почему-то затмевала кареглазая девчонка, так внезапно появившаяся на пороге его палаты и не менее стремительно исчезнувшая — по его вине.

Драко упрямо тряхнул головой.

— Вы нашли того, кто это сделал? — он указал на свою перебинтованную грудь.

— Ещё нет, но мы почти вышли на след.

— Хорошо, работайте. К своей выписке я жду от вас конкретных результатов.

Блейз шутливо приложил руку к мифическому козырьку.

И тут Драко решился.

— У меня к тебе есть ещё одно дело. Узнай, кто эта особа, — он кивнул на дверь.

— Эта? Да ты совсем плох, Малфой! Это же наш новый судмедэксперт. Пару месяцев назад перевелась к нам в департамент.

Драко поднял брови. Как он раньше её не заметил? Удивительная рассеянность с его стороны.

— Что-нибудь знаешь о ней?

— Её зовут Гермиона Грейнджер. Она ничего о себе не рассказывает, хотя многие — и даже я, представь себе! — пытались её разговорить. Знаю только, что ей двадцать семь, родом из Уитстабла (2), на работе проводит часов пятнадцать в сутки, даже ночует иногда. Из этой скудной информации я, как гениальный сыщик, сделал вывод, что мисс Грейнджер, увы, одинока. Хотя она очень добрая, отзывчивая, всегда помогает нам, причём без лишних вопросов. Уже несколько раз швы ребятам накладывала и перевязки делала. Всегда носит с собой небольшой дипломат — у неё там что-то вроде переносной аптечки. На этом, пожалуй, сведения о ней исчерпываются.

— Понятно, — Драко поджал губы, отрешённо наблюдая за вошедшей в палату медсестрой: пришло время обработки раны. — Ладно, спасибо, Забини. Я позвоню.

— Окей! — Блейз отсалютовал ему какой-то мензуркой, но быстро вернул её на место под суровым взглядом медсестры и скрылся за дверью.

* * *

К вечеру в палату вошёл высокий мужчина крепкого телосложения, чья смуглая кожа удивительно выгодно контрастировала с белизной медицинского халата. Посмотрев на него, Драко улыбнулся, думая о том, что Блейзу, возможно, тоже пошёл бы белый халатик.

— Добрый вечер, мистер Малфой, — сказал тем временем новый посетитель, придвигая стул к кровати Драко.

— Добрый, — учтиво отозвался тот. — Вы мой врач?

— Совершенно верно.

— Можете рассказать, что со мной произошло? — он сразу решил перейти к делу.

— Могу. Вчера вечером, в девять сорок две, вы спускались в метро на станции Степни-Грин. Из бокового тоннеля вышел неизвестный и что-то у вас спросил — это отчётливо видно на записи с видеокамер. Вы остановились, чтобы ответить ему, но внезапно он достал пистолет, выстрелил вам в грудь и убежал.

Драко сжал кулаки с такой яростью, что ногти впились в ладонь.

— Как меня удалось спасти? — с трудом произнёс он, пытаясь утихомирить клокочущую внутри злость.

— Вам крупно повезло, мистер Малфой — буквально в трёх кварталах от станции метро дежурила группа наших криминалистов, и среди них была мисс Грейнджер. Она вызвала вам скорую и оказала первую помощь.

— Какую же? — резко спросил Драко. Он даже представить себе не мог, что теперь ещё и будет обязан этому судмедэксперту в юбке!

— Дала обезболивающее, обработала рану, наложила давящую повязку и поддерживала вам дыхание до приезда скорой. Крови было много, она начала закупоривать бронхи...

— Каким образом поддерживала дыхание, стесняюсь спросить?

— Искусственным, конечно, — сказал доктор, вставая. Он прекрасно видел, что пациент на взводе, и продолжить беседу в спокойном режиме не удастся. — Проще говоря, рот в рот. У вас прострелено правое лёгкое, пулю мы извлекли. Думаю, вы быстро поправитесь.

— Почему вы так уверены в этом?

— Правильно оказанная первая помощь очень много значит, — доктор как-то хитро улыбнулся и, кивнув Драко в знак прощания, ушёл.

«Твою мать! — Малфой треснул кулаком по прикроватной тумбочке, отчего стоявшие на ней чашка и блюдце жалобно звякнули. — Она мне, можно сказать, жизнь спасла, а я взял и обидел её. Кретин! Надо будет обязательно извиниться. Наверняка она приходила ко мне второй раз просто потому, что хотела удостовериться, что я в порядке. А я привык, что вокруг меня вечно все пляшут, и решил, что она попросту на меня запала. Идиот! Нарцисс эгоистичный!»

Наградив себя ещё несколькими «комплиментами», Драко вдруг представил, что мысли его невольной спасительницы, скорее всего, текут в том же направлении, но даже не догадывался, насколько эмоциональными они были.

Да в данную минуту Гермиона Грейнджер как раз думала о том, какой неотёсанный грубиян свалился на её голову, и радовалась, что по работе ей приходится по большей части сталкиваться с трупами, нежели с живыми людьми, ведь трупы, как известно — идеальные мужчины, которые не грубят, не спорят, а на людей кидаются только в фильмах ужасов.

Она забыла про неблагодарного суперинтенданта уже через час. Да, разумеется, она про него забыла, и, само собой, он абсолютно ничего для неё не значил. Она просто проявила человеческое участие, выполнила свой, можно сказать, профессиональный долг. Тьфу!

Рабочий день подходил к концу, но количество задач не убавлялось — ведь, как известно, на работе всегда есть чем заняться. Сегодня у юного эксперта Грейнджер был поистине тяжёлый день: за исключением инцидента в палате Малфоя, ей пришлось огорчить целых четыре семьи тех погибших, что попали к ней на вскрытие за последние двое суток: сказать о том, что их дочери/мужа/бабушки/племянника больше нет в живых и тем самым поставить крест на и без того призрачных надеждах.

Ох, как же она ненавидела сообщать плохие новости людям! Но это была часть её работы — самая неприятная, если не брать в расчёт хамоватых полицейских. Лучше бы просто копаться в трупах, выясняя причины смерти, чем сказать в глаза матери, что её ребёнка больше нет на этом свете...

Гермиона вернулась домой в отвратительном настроении, которое лишь отчасти смог поднять её питомец, пушистый рыжий кот, встретивший её у самого порога. Его присутствие наполняло окружающую пустоту каким-то смыслом и немного компенсировало давящее со всех сторон одиночество, но всё равно Гермионе каждый раз было грустно. Такая насыщенная деловая жизнь — и полнейшая катастрофа в личной. Она жила одна с семнадцати лет, когда уехала в Лондон, чтобы поступить в университет. Родители остались в Уитстабле, бабушки-дедушки тоже жили в графстве Кент. Поэтому серые дождливые будни разбавляла только пресловутая работа да ежемесячные встречи с друзьями. Были и ухажёры, конечно, но Гермиона не испытывала ни к одному из них и толики искренних чувств. А когда она не могла ответить взаимностью, она просто уходила.

* * *

Суперинтендант — один из основных рангов в британской полиции.

Уитстабл — город на юго-востоке Англии, в графстве Кент.

Прошло несколько дней. Лечащий доктор Драко, поддавшись-таки на уговоры своего подопечного и взяв с него честное слово, что тот не будет сильно напрягать свой организм физическими нагрузками, выписал на все четыре стороны.

В штаб-квартире департамента Малфою были рады — чему он сам искренне удивился, ведь обычно его, скорее, остерегались. Когда он поднялся на свой этаж, Блейз вместе с сослуживцем, сержантом Майклом Корнером, уже стояли возле его кабинета с довольными лицами.

— Ну, чего сияете? — проворчал Драко, едва завидев напарников. — Косяков нет, что ли? Или мне поискать?

— Да ладно тебе, Малфой. Мы сделали всё от нас зависящее... ну, по твоему вопросу.

Драко жестом пресёк дальнейшие разглагольствования.

— Заходите, расскажете внутри. В приватной обстановке.

Они вошли в кабинет, где было пыльно и душно, а потому сразу бросилось в глаза, что сюда давно никто не заходил. С одной стороны, это было приятно: Драко терпеть не мог, когда копались в его вещах или документах (хотя у коллег было на это полное право, если того требовало следствие; в таком случае в департаменте всё становилось общим), а с другой — выходит, эти бездельники ни на йоту не продвинулись в расследовании совершённого против него преступления? Что ж, сейчас всё выяснится.

Драко сел за стол, предлагая Забини и Корнеру последовать его примеру, и скрестил пальцы.

— Я вас внимательно слушаю.

— Мы нашли того, кто в тебя стрелял.

Малфой выгнул бровь — скорее, от недоверия, чем от удивления.

— Да ладно. И кто это?

Блейз протянул ему синюю папку. В ней было полное досье на Уорда Пенна, одного из убийц, которого Драко повязал лет шесть назад и которого выпустили по королевской амнистии.

— Правда, Пенн уже мёртв. Судя по оценке экспертов, убили его в тот же день. Недолго, в общем, на свободе погулял...

— Думаете, ему меня заказали?

— Скорее всего, — Блейз пожал плечами. — Возможно, за долги, ну или проигрался. Суть в одном: его убрали.

— А вот это уже — либо, чтобы следы замести, либо за то, что не убил тебя, — высказался Майкл.

— А кто проводил оценку трупа?

— Грейнджер.

Опять она! Эта Грейнджер не выходила у Драко из головы уже несколько дней. Почему, он и сам не знал. Обычно чувство вины за грубое поведение не терзало его дольше десяти секунд, а тут...

— Ладно, будем искать. Блейз, а где у нас медэкспертиза находится?

— На Шафтсбери. Номер дома не помню, жёлтое двухэтажное здание.

— Найду. А теперь — работать.

Нужно было извиниться перед Герми... Гермионой? Вот так да. Драко почти её не знал, а в мыслях уже называл по имени.

Первым делом он зашёл в цветочный магазин на Кингс-роуд и, недолго думая, купил букет роз. Все девушки любят розы, тут уж не прогадаешь. Затем на машине доехал до Шафтсбери, быстро нашёл нужное здание и уверенно прошёл к кабинету, табличка на котором гласила, что именно здесь работает судмедэксперт Грейнджер.

И тут Драко понял, что он, судя по всему, не один такой «оригинальный». На столике рядом с дверью в кабинет стояло шесть или семь букетов цветов...

В этот момент открылась соседняя дверь, и в проёме показалась голова совсем молоденькой на вид лаборантки.

— Подскажите, а мисс Грейнджер... — начал Драко, но лаборантка, взглядом-детектором пройдясь по его форме, тут же его перебила:

— Мисс Грейнджер в прозекторской, — её звонкий голос напоминал щебетанье пташки. — Сейчас я её позову.

Через пять минут пришла она. Такая непривычная, строгая, вся с иголочки: белый халат поверх тёмно-синего костюма, собранные в пучок волосы, аккуратно накрашенные ресницы и лишь слегка — губы. А Драко всю неделю почему-то представлял её в нелепой джинсовой юбке, в которой она к нему заходила: видимо, несмотря на его не самое лучшее состояние в тот день, этот образ прочно отпечатался в памяти.

Ещё издалека завидев Малфоя, Гермиона улыбнулась ему — хоть и сдержанно, но всё-таки искренне — и в этот момент Драко понял, что его так зацепило в ней.

Доброта.

Кроме матери и самых близких друзей ему никто не улыбался такой доброй, хоть и тщательно скрываемой улыбкой, а если вспомнить, что именно этой девушке он нагрубил в ответ на спасение, он, по сути, не заслуживал с её стороны даже снисходительного кивка.

— С выздоровлением, суперинтендант.

— Это тебе, — он решительно протянул ей букет, как-то неожиданно перейдя на «ты».

— Спасибо, это излишне.

— И всё же.

Пожав плечами, Гермиона поставила букет в одну из ваз.

— Ты вскрывала труп Уорда Пенна?

— Да. Как раз после того, как вас привезли в больницу.

— То есть его убили буквально следом за мной?

— Да. Смерть наступила в одиннадцать ноль шесть, тогда как на вас напали в девять...

— ...сорок две, — закончили они в один голос, и Драко, нахмурившись, добавил: — Хорошо, спасибо.

— Что-то ещё? — она вопросительно посмотрела на него и, не дождавшись ответа, сделала пригласительный жест в сторону своего кабинета, однако было видно, что для неё это вынужденная мера.

Внутри, на столе в гордом одиночестве стоял букет гортензий.

— Не любишь розы? — усмехнулся Драко, моментально сложив два и два.

— Так заметно?

— Вообще-то да.

— Вы правы, мистер Малфой. Предпочитаю цветы попроще и без всяких вычурностей вроде упаковок, ленточек и позолоченных лепестков.

— Учту на будущее.

— Не думаю, что вам следует забивать голову этой информацией.

— А я думаю иначе. И, кстати, я пришёл извиниться за своё поведение в больнице.

— Это было ясно с самого начала, — она снова улыбнулась одним уголком губ, — поэтому... так и быть, вы прощены.

— Просто я не так тебя понял, ты…

— Мистер Малфой, не хочу показаться грубой, но мы с вами на брудершафт не пили.

— Точно. Что ж... Спасибо, что не дали умереть.

— Не стоит. Это входит в мои обязанности. Если бы я вам не помогла, от этого было бы хуже не только вам — понятно, почему — но и мне.

Тут Драко решил кардинально сменить тему разговора и пошёл ва-банк:

— А вы не хотите вместе со мной поужинать?

— Спасибо, но нет.

«Да что такое?!»

Сказать, что он был поражён — не сказать ничего. Во-первых, сейчас он был просто сама вежливость, ну а во-вторых раньше на такие предложения ему никогда не отвечали отказом.

Однако, несмотря на очередное «нет», Малфой собрал всю свою волю в кулак и продолжил ровным голосом:

— В чём же причина, позвольте узнать?

— Я не хожу на свидания.

— Это не свидание.

— Неужели?

— Именно так. И как давно не ходите?

— Довольно давно.

Драко едва сдержал скептическую ухмылку. Уж во что — во что, а в это верилось с трудом.

— Да ладно вам, мисс Грейнджер. Судя по количеству цветов, на свидания вас зовут частенько.

— Далеко не все цветы от ухажёров. В любом случае, это не ваше дело, мистер Малфой. Не смею вас больше задерживать.

С этими словами она развернулась на каблуках и скрылась в дальнем конце коридора.

Всю последующую неделю Драко думал о ней постоянно и уже не мог, да и не хотел с этим бороться. Была в этой Грейнджер какая-то загадка, которая не давала ему покоя. Неужели нельзя рассказать ему всё как есть? К чему эти тайны? Ему было жутко интересно, почему такая привлекательная особа не ходит на свидания, почему она всё время ищет одиночества и поэтому нагружает себя работой по самое не хочу, чтобы элементарно не оставалось времени на что-то ещё. Ведомый жаждой раскрыть её секреты, Драко перерыл все возможные досье, по своим каналам расспрашивал людей, но не нашёл ничего, что могло бы хоть на дюйм приблизить его к разгадке. Грейнджер никогда не была замужем, не разведена, да и вообще за последние семь лет не была замечена в связи с кем-либо. Это до странного напрягало. Возможно, было бы лучше, будь у неё за такой долгий срок хоть кто-нибудь, хотя... Чёрт, это что, ревность?

«За последние семь лет, — настойчиво билось в мозгу. — Надо выяснить, что произошло до этой даты, в конце девяностых. Но как? В департаменте, из которого Гермиона перевелась к нам, она как раз служила с девяносто девятого по две тысячи шестой, а на самом первом месте работы, в Центральной экспертизе, уже не осталось никого, кто бы её знал».

Однако усилия Драко не пропали даром: через несколько дней он вышел на её однокурсницу с университета, Фэй Данбар. Получилось это совершенно случайно: как-то утром в коридоре штаб-квартиры он увидел кучку сержантов, которые что-то рассматривали на экране рабочего компьютера и оживлённо обсуждали.

— Смотрите, что я в Фейсбуке нашёл!

— Ничего себе! Вот это штучка! Уверен, что не клон?

— Уверен, она у моей сестры в друзьях. Я к ней на страницу залез, а там эта фотография на стене.

— Так, народ, чего веселимся? Работы мало? Могу подкинуть.

Парни сразу умолкли. Появление Малфоя почему-то всегда вызывало у личного состава некий трепет — видимо, он и правда был суровым начальником.

— Да мы так… на минутку.

— Что тут у вас?

Он забрал фото из рук Кевина Фосса. И каково же было его удивление, когда он увидел на нём Гермиону в кремовом платье, которое необычайно ей шло, и ещё одну девушку, одетую гораздо более вызывающе: короткие шорты, едва прикрывающие пятую точку, и майка, сквозь которую отчётливо угадывалась форма груди.

— Фамилия. Имя. — Драко сказал это так жёстко, что бедный Фосс с перепугу решил уточнить:

— Чьё?..

— Девушки этой.

— Грейнджер…

— Ты меня за идиота держишь? Другой!

— Что вы, мистер Малфой! Это Фэй Данбар.

— Свободны.

На его счастье, номер мисс Данбар, мгновенно нашедшийся в базе, оказался реальным, и Драко смог с ней связаться. В отличие от Гермионы, Фэй с удовольствием согласилась встретиться с ним, ничуть не удивившись, что её приглашает мало того, что совершенно незнакомый мужчина, да ещё и полицейский. Драко назначил ей встречу в далеко не самом дешёвом кафе на Карнаби-стрит и, подойдя туда к условленному времени, с удовлетворением отметил, что девчонка, как видно, пришла заранее и уже ждала его.

— Добрый вечер, мисс Данбар, — он открыл перед ней дверь, и она юркнула в обволакивающее тепло, попутно успев стрельнуть глазками на его погоны и сделав правильный вывод:

— Добрый! О, вы суперинтендант!

— Можно на «ты».

— С радостью. Хорошее место, кстати.

Сразу расспрашивать о Гермионе было как-то невежливо, и Драко решил сначала просто пообщаться с Фэй на отвлечённые темы, правда, этому сильно мешало её явное рвение ему понравиться. Однако постепенно он стал задавать наводящие вопросы, незаметно подталкивая Фэй к тому, чтобы она сама рассказала ему о Гермионе.

— Я вижу, ты хорошо в званиях разбираешься. Кто-то из родственников служит в полиции?

— Нет, у меня подруга медэксперт. Рассказывала об этой вашей системе.

— А что ещё интересного она рассказывала?

— Мы про неё что ли будем разговаривать? Ты же меня позвал.

Чертыхнувшись про себя и послав собственный метод укрывательства истинной причины этой встречи куда подальше, Драко сказал прямо:

— Хотелось бы.

— Хм... Ну что ж, это даже забавно... а вы с ней знакомы?

— Немного. Расскажи мне про неё.

Фэй громко фыркнула.

— Почитай личное дело.

— Неужели ты думаешь, что я, по роду своей деятельности тесно связанный с досье на различных людей, до сих пор не прочитал его от корки до корки? Мне нужна информация, которую туда не вносят. — Драко выдержал паузу, борясь с самим собой, но потом всё-таки сдался и сказал: — Я заплачу.

Нарисованные брови Фэй взлетели вверх.

— Знаешь, я бы тебе, может, и рассказала что-нибудь, но про деньги ты зря. Я не продаюсь. Боже, как это мерзко! Все вы... одинаковые!

Она схватила свою сумочку и принялась отчаянно дёргать замок — судя по всему, хотела достать кошелёк.

Драко же в который раз за день выругался про себя и, молча расплатившись, стремительно покинул кафе первым.

В ноябре наконец выпал первый снег, и на улице стало по-сказочному прекрасно.

Как-то вечером Гермиона, замерев, стояла возле окна в своём кабинете, почти касаясь кончиком носа запотевшего от дыхания стекла, и любовалась снежинками, кружащимися в тускло-сером небе и медленно опадающими на укрытую белым ковром землю...

Но эта идиллия была довольно быстро разрушена зазвонившим телефоном; дежурство ещё не закончилось, и нужно было срочно выдвигаться на выезд: в Фулхэме (3) произошло двойное убийство.

Прибыв на место преступления, Гермиона поднялась в оцепленную квартиру и на лестничном проходе неожиданно столкнулась с Малфоем.

— Добрый день, суперинтендант. Какими судьбами?

— И вам того же, мисс Грейнджер. Я сегодня дежурный.

— Я тоже, — она даже слегка усмехнулась. Это же надо — умудриться в их огромном районе совпасть не только дежурствами, но и местом преступления! — Вот только приехала. Что здесь произошло?

— Убийство на почве бытовой ссоры. Я уже вызвал катафалк.

Коротко кивнув, Гермиона пошла выполнять свои непосредственные обязанности. В спальне прямо на постели лежали двое, без одежды и с множественными ножевыми ранениями.

— Они супруги? — спросила она оперативника.

— Нет. Соседи опознали мужчину, он проживал здесь постоянно, а вот женщина, судя по всему, его любовница, — он что-то быстро черкнул у себя в блокноте и добавил: — Да тут ясно всё. Соседи видели, как его жена убегала отсюда с сумкой наперевес. Узнала, застукала, убила. Жаль, что её не поймали.

— Грустно всё это... — прошептала Гермиона, словно говоря сама с собой.

— Что именно?

— Что любовь вот так заканчивается.

— Если она вообще была, — резонно заметил оперативник.

— А это ещё хуже. Ну, если любви не было, а всё равно вместе жили. Для чего вообще?..

Мимо с бумагой и ручкой прошмыгнул Малфой, и Гермиона, увидев его, резко осеклась и молча скрупулёзно принялась за работу.

Пока шло оформление, у Гермионы и Драко возникало несколько рабочих вопросов друг к другу, а по окончании всех необходимых операций, когда тело забрали, они вместе спустились вниз и, стоя у подъезда, разговорились уже на общие темы. К удивлению Гермионы, Малфой оказался учтивым и приятным собеседником.

— Драко, может быть, перейдём на «ты»?

— Уже можно? — съехидничал он, хитро усмехаясь.

Гермиона опустила глаза.

— Извини за тот раз. Я вела себя довольно резко. Не знаю, что на меня нашло...

— Извиню, но только взамен на ужин или что ты там предпочитаешь, — хитрая улыбка по-прежнему не сходила с лица Драко.

— Я могу подумать?

— Над чем тут думать, Гермиона? — рассмеялся он, но, видя непреклонность в её взгляде, сказал с напускной строгостью: — Так и быть, но только до вечера.

— Хорошо, я в любом случае позвоню.

— Буду ждать.

* * *

Фулхэм — один из районов Лондона.

Драко уже пересёк мрачный двор и направлялся к дороге, на противоположной стороне которой оставил свой автомобиль, и в этот самый момент Гермиона резко вспомнила, что они ведь не обменялись номерами телефонов, а потому пошла за ним быстрым шагом. Когда она вышла из-за угла дома, Драко уже шагнул с бордюра, и Гермионе пришлось перейти на бег.

— Драко, стой!

Он обернулся. В тот же миг в паре дюймов от него, визжа тормозами, пролетел чёрный Роллс-Ройс и врезался в ограждение за одним из домов, стоявших ближе всего к проезжей части, протаранил его и скрылся за углом. Гермиона так и застыла, в ужасе от того, что только что могло произойти. Малфой же, повинуясь какому-то внутреннему порыву, в мгновение ока оказался рядом и сжал её прохладные ладони в своих. Его слегка потрясывало, отчего он отчаянно ругался:

— Чёрт побери, спасибо тебе! Ты мне уже второй раз жизнь спасаешь — и это только за последние полмесяца. Извини, меня эмоции переполняют. Чёрт! Кто таким ненормальным только права даёт?! Спасибо, Гермиона.

— Да брось, это вышло чисто слу...

Но она не успела договорить. Из-за угла послышались крики. Они, не сговариваясь, побежали туда. На тротуаре, прямо перед покорёженным Роллс-Ройсом, лежала женщина. Её одежда была вся в крови, а спина так неестественно изогнута, что Гермионе сразу всё стало ясно.

— Вызовите скорую помощь! — крикнула она, не узнав свой голос, и бессильно опустилась на колени перед ещё тёплым трупом. Машинально проверила пульс, которого не могло быть, ощупала место перелома: позвоночник был сломан в основании черепа. Без шансов. Потом опустила взгляд ниже и тихо ойкнула. Раскинувшиеся в стороны полы шубы приоткрывали выпирающий живот: женщина была беременна, причём на позднем сроке.

Тут как раз подъехала скорая, и Гермиона вскочила на ноги навстречу медбратьям.

— Скорее, пожалуйста! Она мертва, но, может, ребёнка ещё можно спасти!

— Быстро, на носилки её!

Женщину погрузили в неотложку и прямо в карете скорой помощи принялись делать операцию кесарева сечения. Всё это время Гермиона мерила шагами тротуар, как заведённая носясь туда-сюда, мелко дрожа и боясь даже смотреть на суетящихся врачей: долгожданного детского плача всё не раздавалось. Тем временем Драко наконец закончил опрос водителя Роллс-Ройса и, подойдя к ней, остановил одним движением и крепко обнял за плечи.

— Ну? — еле слышно прошептала Гермиона; он не услышал, а, скорее, догадался о том, что она что-то спросила, по сорвавшемуся с её губ облачку пара. — Ну, что там?

— Всё ясно и всё плохо, — удручённо сказал Драко. — Водитель весь обкуренный. Вообще не соображает ничего. У меня просто слов нет... Расстреливать нужно таких уродов!..

— Она была беременна, Драко...

— Почему «была»? Что с ребёнком?

Гермиона едва нашла в себе силы поднять глаза и кивнуть в сторону скорой, и как раз тут её взгляд наткнулся на бригаду врачей. С хмурыми лицами, мрачные и поникшие, они поспешно собирали инструменты и натягивали полиэтиленовый пакет на труп только что прооперированной женщины.

— Что с малышом? — глухо спросила Гермиона, метнувшись туда и толком не осознавая, хочет ли слышать ответ.

— А вы кто, простите? — устало отозвался пожилой врач, проводя рукой по изрезанному морщинами лицу.

Гермиона и Драко машинально развернули свои удостоверения.

— Ребёнок тоже умер, к сожалению. От удара, ещё в утробе, — и врач, скривившись от нахлынувшей боли и как-то сразу съёжившись, забрался в машину.

Гермиона закрыла руками лицо. У неё не было сил даже плакать. Многое она повидала за всё время работы, но чтобы подобный кошмар случился буквально на её глазах... такого не было никогда.

А Драко, всё поняв с одного взгляда, уже уверенно вёл её к своей машине.

— Давай, я тебя довезу. И никаких отговорок, одну я тебя сейчас не оставлю. Говори адрес.

Но Гермиона лишь слабо помотала головой в ответ.

— Не домой? Хочешь, зайдём куда-нибудь?

— Пожалуйста, только не в людное место...

— Тогда предлагаю ко мне.

Гермиона наконец отняла руки от лица и вопросительно посмотрела на Малфоя.

Тот невесело усмехнулся.

— Неужели ты думаешь, что после всего, что с нами сегодня произошло, я буду к тебе приставать? Нет уж, совесть у меня ещё есть, поэтому ограничусь психологической реабилитацией: чай, плед и разговор по душам. Идёт?

— Идёт, — сказала Гермиона, шмыгая носом, и робко улыбнулась.

Драко улыбнулся ей в ответ.

Квартира Драко оказалась небольшой, но довольно просторной, вполне уютной и, что самое главное, без лишней помпезности — почему-то Гермиона опасалась увидеть там ламбрекены и персидские ковры. Однако в жилище Драко не было ничего подобного. Сам же хозяин без всякой суетливости и лишних движений помог своей гостье снять пальто, провёл в гостиную и предложил присесть на диван возле журнального столика, на котором через пару минут уже стояли два бокала.

— Что будешь? Вино, виски, коньяк?

— А есть тоник? Это единственный аперитив, который я способна употреблять без отвращения.

Драко молча откупорил нужную бутыль, наполнил бокал и протянул его Гермионе.

— Лучше выпить залпом, чтобы быстрее подействовало. Если, конечно, ты всё ещё хочешь избавиться от...

— Хочу. Но сразу предупреждаю: пью я редко, поэтому могу быстро осоловеть.

— Даже если и так — ничего не бойся. Захочешь спать — я предоставлю тебе отдельную комнату и не потревожу до завтрашнего утра.

Гермиона за один присест проглотила содержимое бокала и, сморщившись, на несколько секунд задержала дыхание. Драко сел рядом, наблюдая за выражением её лица.

— Ты из-за ребёнка так отреагировала?

— Да, — выдохнула она, еле справившись с горечью, обжигающей язык и горло.

— Могу тебя заверить: водитель не доживёт до суда.

— Это не самое важное, Драко. Важно то, что жертв этой трагедии уже не вернуть.

— Почему у тебя никого нет?

Хотя Гермиона была сейчас далеко не в своём привычном состоянии абсолютной собранности и сконцентрированности, подвох уловила сразу и, вздохнув, откинулась на спинку дивана. Сама не зная почему, она отчаянно хотела, чтобы Драко узнал о ней больше, если не всё; ей хотелось довериться, открыться ему. Она бросила на него осторожный изучающий взгляд: он смотрел в ответ выжидающе, и в его удивительного цвета глазах сквозило что-то необычное, не столько интерес, сколько участие.

— Это долгая история, — вздохнула Гермиона.

— У нас вся ночь впереди, — его тихий мягкий голос действовал на неё лучше любого успокоительного, и она решилась:

— Хорошо... — но тут же замялась: — Ох, даже не знаю, с чего начать

— Начни сначала, — сказал он и, желая подбодрить, но ни в коем случае не испугать, осторожно тронул её за руку.

— Хорошо, — повторила она, сглатывая вставший в горле ком. — У меня был жених, Рональд. Мы решили сыграть свадьбу в январе, после Рождества: не хотели лишней сутолоки и внимания, тем более я была на четвёртом месяце беременности; хотели простой спокойной церемонии в кругу самых близких. На тот момент я проработала в экспертизе только полгода, и мне обычно давали самые лёгкие случаи — такие, где всё очевидно. Когда до нашей свадьбы оставалось две недели, мне под самый вечер привезли тело молодого человека, погибшего утром в аварии, и поручили провести вскрытие. Когда я откинула простыню, я увидела Рона. Это он разбился тем утром... Если честно, я плохо помню, что было дальше. Кажется, упала в обморок, но коллеги вмиг доставили меня к врачу.

Драко внимательно слушал, не перебивая, и только чуть хмурил светлые брови.

— От сильного стресса у меня случился выкидыш, потом началось воспаление внутренних органов. Мне сделали несколько операций... В общем, детей я иметь больше не могу.

По её щекам бесшумно потекли слёзы. Драко отчётливо видел, насколько больно ей вспоминать об этом, и, коря себя за то, что всё-таки вынудил её пойти на этот разговор, мечтал лишь об одном: забрать себе хотя бы частичку той боли, что точила Гермиону уже много лет, чтобы ей хоть немножко стало легче.

— Вот так, за несколько дней я потеряла почти всё, что у меня было, — обречённо закончила она.

— Прости, — севшим голосом сказал Драко. Гермиона даже не сразу поняла, что это было произнесено вслух.

— За что? — спросила она одними губами.

— За то, что заставил вспомнить всё это. Прости... но у меня есть последний вопрос. Это крайне важно для меня.

Гермиона склонила голову с видом полной покорности судьбе.

— Задавай.

— Пожалуйста, объясни: ты ни с кем не встречаешься, потому что хочешь остаться ему верна?

Она помотала головой.

— Нет, дело не в этом. Время, как выяснилось, и правда многое лечит. Просто я не из тех, кто ищет отношений на одну ночь, а любой нормальный мужчина рано или поздно захочет создать полноценную семью... которую я никогда не смогу ему дать.

В полумраке комнаты она не видела, как по лицу Драко пробежала мучительная судорога от этих слов, но мгновенно почувствовала его руки на своих плечах. Он крепко обнял её, бережно прижав к себе, и только сейчас Гермиона поняла, как истосковалась по человеческому теплу и заботе, и прильнула щекой к его груди.

Так они просидели несколько часов. Драко опомнился, лишь когда голова задремавшей Гермионы едва не соскользнула вниз, и, аккуратно уложив её на подушки, встал с дивана.

— Не уходи... — шепнула она, не осознавая до конца, где находится — наяву или во сне.

— Я сейчас. Принесу одеяло.

Он скрылся в коридоре, но буквально через минуту вернулся с тёплым пледом в руках.

— Спокойной ночи, Гермиона, — он заботливо укрыл её худую трогательную фигурку и ласково провёл рукой по лицу, убирая со лба тёмные пряди.

— Спасибо, что выслушал, — благодарно прошептала она, уже проваливаясь в сон.

— Спасибо, что дважды спасла меня, — не остался в долгу Драко и, погасив в комнате свет, ушёл к себе.

Драко и представить не мог, что то, что, казалось, бывает только в кино, произойдёт с ним в реальной жизни. Этой ночью он решил для себя, что раз Гермиона рассказала ему такие личные вещи, то у него есть хотя бы призрачный шанс завоевать её сердце. А ему этого хотелось — впервые в жизни. И в голове радостно стучало: она не испугалась остаться с ним наедине, не убежала, когда он её обнял, даже сама к нему прижалась. Значит, доверяет. Как же это было приятно...

Набрав номер доставки цветов, он заказал на восемь утра букет гортензий без оформления.

Ровно в восемь раздался звонок — по-видимому, курьер попался на редкость пунктуальный. Забрав у него из рук шикарный букет и выпроводив парня за дверь, Драко торжественно вручил цветы обомлевшей Гермионе.

— Боже, Драко... как? Не помню, чтобы я говорила, что гортензии — одни из моих любимых!

— Ты и не говорила. Но, судя по твоей реакции, я попал в точку, да?

— Ещё бы! А самое главное, они без упаковки и лент! Всё, как мне нравится!

— Я же сказал, что учту на будущее, — ухмыльнулся он не без толики самодовольства.

— Спасибо большое!

Вдохнув нежный аромат, Гермиона, подобно букету, вся расцвела, и Драко невольно залюбовался ею.

— Позавтракаешь со мной?

— Ох, прости, не успею. Спасибо за предложение, но к половине девятого мне уже нужно быть на месте: привезут новых... эээ... подопечных.

— Тогда и я не буду. Пойдём, отвезу тебя.

— Но...

— Поем на работе.

Благодаря тому, что теперь Драко прекрасно выучил все хитрые закоулки в той части города, где находилась судебная экспертиза, до Шафтсбери они добрались буквально за четверть часа. Предупредительно открыв для Гермионы дверь, он достал букет с заднего сиденья.

— Не забудь цветы.

— Ни за что, — улыбнулась она, а потом немного нерешительно взглянула на него из-под густых ресниц. — Тогда... созвонимся?

Драко уверенно кивнул, внутренне ликуя: Гермиона хотела продолжить с ним общение!

Но вслух лишь спокойно сказал:

— Конечно.

— Продиктовать тебе мой номер телефона?

— У меня он есть.

— Ух ты... — она была явно удивлена. — А у меня твоего нет.

— Позвоню — будет. Ладно, я побежал. Удачного дня.

— Тебе тоже удачного дня! И спасибо за психологическую поддержку.

Драко позвонил уже на следующий день, но Гермиона была так загружена работой, что просто физически не могла выкроить время на встречу с ним. Через пару дней уже она набрала ему, но как бы Драко ни хотел её увидеть, как раз в тот вечер у него был назначен следственный эксперимент с задержанным — разумеется, такое мероприятие никто не стал бы отменять, а сам Малфой не имел права его проигнорировать и не пойти.

Поэтому встретиться они смогли только через полторы недели. Ноябрь уже подходил к концу, вечер был морозный, но отсутствие ветра делало его вполне приемлемым для прогулок.

— Драко! — выходя из здания медэкспертизы, Гермиона сразу увидела ожидавшего её под тихим снегопадом Малфоя, и, не в силах сдержать свою радость, окликнула его. Тот мгновенно повернулся, и губы дрогнули в улыбке: в свою очередь, он не мог не заметить, что Гермиона готовилась к свиданию (а это, он надеялся, было именно оно): подведённые глаза и губы, забранные наверх волосы, сапоги на высоком каблуке и красивое платье, просматривающееся в вырезе строгого тёплого пальто.

— Ты изумительно выглядишь, — искренне сказал он, как истинный джентльмен целуя её затянутую в кашемировую перчатку ладонь.

Гермиона смутилась.

— Спасибо... Ты тоже.

Рассмеявшись, Драко подал ей согнутую в локте руку и повёл в сторону Трафальгарской площади, к Сент-Джеймсскому парку.

— Тебе очень идёт эта причёска, — заметил он, оценивающе глядя на свою спутницу. — Но больше всего мне хочется увидеть твои волосы распущенными. Могу я на это рассчитывать?

Щёки Гермионы покрыл лёгкий румянец.

— Ты же видел их распущенными тогда, в палате.

— Признаться, я уже весьма смутно помню тот момент. Ну, ты знаешь, был сам не свой, выгнал чудесную девушку...

Он украдкой бросил на Гермиону лукавый взгляд, следя за её реакцией.

Та не заставила себя ждать:

— Ты же понимаешь, что в моей работе это очень неудобно, — сказала она, покусывая губу и ещё больше краснея. — Я только на ночь могу их распустить, да и то если сил хватает — нередко я просто с ног валюсь от усталости.

— Я так и понял, — кивнул Драко и многозначительно добавил: — Поэтому и спросил.

Гермиона окончательно смутилась и, ничего не ответив, опустила взгляд в пол. А для Драко этот нехитрый жест был красноречивее любых слов. Он понял, что она тоже думала о близости с ним, и это его невероятно волновало.

Около часа они бродили по парку; в какой-то момент от внимательного взгляда Драко не ускользнуло, что Гермиона замёрзла, хоть и стеснялась прямо сказать ему об этом. Он же, будучи по своей сути человеком предупредительным, будто невзначай предложил ей пойти погреться в ближайший уютный ресторанчик на углу Мэлл-стрит.

Само собой, Гермиона с радостью согласилась, хотя была не голодна. Заказав в ресторане только горячий шоколад, они принялись непринуждённо болтать, но едва принесли заказ, Гермиона тут же замолчала и нетерпеливо обхватила кружку обеими руками, с наслаждением грея их. Прошло несколько секунд, прежде чем она поняла, что Малфой изучающе и вместе с тем с некоторой смешинкой смотрит на неё. Приказав себе больше не смущаться, она вскинула голову и тоже взглянула ему прямо в глаза.

«Интересно, о чём он сейчас думает?»

— О чём думаешь? — внезапно озвучил Драко её собственный вопрос.

— О тебе, — на автомате выпалила она и только потом спохватилась, однако было уже поздно: Драко широко улыбался, только что не мурлыкал от оказанного его персоне внимания.

— Я чрезвычайно удивлён. И польщён.

— Слушай... — надо было как-то выкручиваться, — что ты делаешь двадцать третьего декабря?

— Я не ослышался, ты сказала «декабря»?

— Да.

— Но до этого же ещё целый месяц. Пока даже не знаю, — но тут в его глазах блеснула уже знакомая Гермионе хитринка: — А что ты хочешь предложить?

— Мы с ребятами с экспертизы планируем предрождественский выезд на природу. Поиграем в лазертаг (4), — невозмутимо ответила она. — Если что — считай, что я тебя пригласила.

— Ух ты, круто. Но ты не боишься, что я вас там всех перестреляю? У меня явно опыта побольше, чем у твоих коллег.

— Да, — с напускной мрачностью отозвалась Гермиона, — нам приходится работать порой с жертвами твоих пуль и, конечно же, служебного долга и высшей необходимости.

— Откуда этот сарказм, Гермиона? Ты ведь знаешь, мы действительно по долгу службы порой вынуждены убивать преступника. Самый простой пример: та же банальная попытка побега. Как говорит Блейз, не можешь догнать — стреляй.

— Это палка о двух концах. С какой стороны ни посмотри, всегда есть и другая сторона. Но не будем об этом. Двадцать третьего, запомни пожалуйста.

— Я очень постараюсь выделить время.

В дальнейшем вечер прошёл превосходно: они больше не поднимали тему работы, и какое-то время спустя Драко понял, что ему очень легко с Гермионой — особенно когда она не стремится отгородиться от всего мира.

Он проводил её до самого порога, и тут Гермиона вспомнила:

— У меня же есть для тебя подарок! — воскликнула она, роясь в сумочке.

— Подарок?

Драко был изумлён — и уже не в первый раз за вечер. Тем временем Гермиона вытащила из сумки небольшую книжечку и протянула ему.

— В прошлый раз я заметила, что у тебя дома много книг, но, надеюсь, этой в твоей коллекции нет.

Драко поднёс книгу к глазам, пытаясь прочесть название в неверном свете автомобильных фар: это был «Памятник крестоносцу» Арчибалда Кронина.

— Действительно, такой у меня ещё нет. Спасибо. Это очень неожиданно... и приятно.

— Пожалуйста .Мне самой очень нравится этот автор. И вообще, я совсем не патриотка в плане литературы: американская кажется мне намного интереснее английской. Только прошу, не выдавай меня никому.

Она улыбнулась, заговорщически прижав палец к губам. Драко не смог сдержать ответной улыбки.

— Обещаю, что сохраню твой секрет. И обязательно прочту книгу в ближайшее время.

— Тогда до встречи, — подмигнула она, — будь осторожен по пути домой.

— Так точно, мэм.

* * *

Лазертаг — происходящая в реальном времени и пространстве активная игра, суть которой заключается в поражении игроков и специальных интерактивных мишеней безопасными «электронными» выстрелами.

В течение декабря они созванивались каждый день — если не удавалось увидеться — и обычно не по одному разу. Узнавали, как дела, обменивались новостями и просто болтали обо всём подряд; им было так интересно, что они уже и представить себе не могли хотя бы день друг без друга.

Гермиона давно признала, что ей невероятно легко с Драко. Она давно уже ни с кем из мужчин так не сближалась, поэтому совершенно от этого отвыкла и сейчас словно училась этому искусству заново. Правда, порой её одолевали сомнения; ей казалось, что она слишком много ему рассказывает, слишком откровенничает. Однако, на такой случай у неё всегда имелось эффективное «лекарство»: каждый раз она напоминала себе, с какой беседы вообще началось их близкое общение, и таким образом убеждалась, что по поводу излишней открытости явно не стоит беспокоиться.

В последнюю перед Рождеством неделю им так и не удалось встретиться, потому что на работе у обоих был полный аврал, ведь под конец календарного года начальство и в полиции, и в экспертизе сходило с ума, без конца требуя отчёты, протоколы и прочую документацию.

Наконец наступило двадцать третье декабря. В это снежное утро, едва часы пропищали половину девятого утра, из сна Гермиону вырвал звонок телефона.

Сквозь сон нащупав трезвонящий аппарат на прикроватном столике и даже не посмотрев на адресанта, она хрипло спросила:

— Да?

— Всё ещё спишь, соня?

— Ох! Драко! — она мгновенно проснулась. — Нет-нет, я уже встаю.

— Тогда с добрым утром, — в его голосе явно слышалась ухмылка.

— И тебя. Судя по бодрому тону, ты выспался.

— Именно так. А ты?

— Ну... будем считать, что тоже.

Драко тихо рассмеялся. За всё время общения он уже научился понимать Гермиону с полуслова.

— Где сегодня этот ваш лазертаг проходит? Или ты уже забыла?

— Я всё помню, — возмутилась Гермиона, тряхнув волосами так, словно он мог это увидеть.

— Ладно, не сердись. Так куда подъехать?

Она продиктовала ему адрес.

— Записал? В одиннадцать встретимся там. Я буду в синей форме.

— Могла бы и не уточнять — уж тебя я не пропущу, — сказал он так, что Гермиона вся затрепетала. — Буду ждать встречи.

— Х-хорошо, — дрожащим от предвкушения встречи голосом выговорила она и, положив трубку, побежала собираться.

Пока Драко переодевался в экипировку, Гермиона принесла ему бластер (собственно, само оружие) и торжественно вручила прямо в руки.

— Ты что, хочешь сказать, что стрелять нужно будет из этой штуки? — полным скептицизма тоном спросил он, глядя на бластер с презрительным снисхождением.

— Именно.

— Давай, я лучше свой ствол возьму. Привычнее как-то.

— Ну да, хочешь оставить наш департамент без криминалистов? — притворно возмутилась Гермиона.

— Ты меня переоцениваешь. Я совершенно безобиден.

— Конечно-конечно! и всё же она была непреклонна. — Пойдём, познакомлю тебя с твоей командой.

— А мы с тобой будем в разных?

Гермиона лукаво улыбнулась, вызвав этим действием в груди Драко непонятное томление, какое бывает, когда от нас ускользает то, чего мы невероятно жаждем.

— Неа. Мы играем по определённому сценарию, суть которого заключается в том, что вы, атакующая команда, должны забрать у нас секретные данные, — она показала Драко конверт. — Я записала тебя в нападение, потому что подумала, что тебе интереснее будет атаковать, чем защищаться. Я угадала?

— Да, но почему ты сама в обороне?

— Я — хранитель данных в игре и, скажем так, миротворец по жизни.

— Стоп. Раз ты хранитель... это значит, что мне нужно добраться именно до тебя? — в его глазах запрыгали бесенята.

— Да, — подтвердила его догадку Гермиона, и её щёки вновь покрыл уже такой знакомый застенчивый румянец, заметив который, Драко едва сдержался от комплимента — уж больно мило она смущалась — но всё же пока благоразумно решил оставить это без комментариев.

Гермиона познакомила его со всеми участниками игры и вместе со своей командой отправилась в укрытие. Выбрав место, где было удобно отстреливаться, «защитники» заняли круговую оборону, и судья дал команду старта.

Поскольку Гермиона являлась хранителем, то есть самым важным и неприкосновенным лицом, которым команде нельзя было рисковать ни при каких обстоятельствах, первые полчаса она отсиживалась в глухой обороне, внимательно наблюдая за происходящим на полигоне и удивляясь слаженности и организованности атак своих коллег по работе, играющих за команду соперника. Давно зная этих людей как довольно импульсивных и порой даже безалаберных личностей, она сделала вывод, что, похоже, штурмом руководит небезызвестный суперинтендант.

Их укрепление осаждали около двадцати минут. Ряды нападающих заметно поредели, но они всё же сумели подобраться к первому защитному блоку. Найдя взглядом Драко, Гермиона наблюдала за ним с немым восхищением: чёткие движения, безмолвные команды, ни одного «ранения». Для первого раза просто превосходно!

Вдруг неожиданно совсем рядом послышался голос, от которого сердце пустилось вскачь:

— Парни, прикройте меня. Я пойду один.

Гермиона осторожно выглянула из своего укрытия: Драко, как первоклассный шпион, аккуратно и быстро продвигался в её направлении. Как он определил, что она именно за этой стеной, оставалось только гадать. Всё-таки Малфой не зря занимал свою должность: он был настоящим профессионалом. Ещё несколько долгих, тягучих секунд, во время которых его не раз пытались остановить защитники, Гермиона будто в замедленной съёмке наблюдала за тем, как он подстрелил двух человек меткими попаданиями в голову, ловко перепрыгнул через заграждение и вот уже стоит перед ней с оружием наперевес и широкой ухмылкой на всё лицо.

— Сдавайтесь, мисс Грейнджер, — предложил он, с рыцарским благородством предоставляя ей возможность сдаться самой, не уступая ему в сражении.

Гермиона помотала головой и направила на него свой бластер, собираясь принять вызов.

— Ни за что!

Но Драко прекрасно видел, как уголки её губ дёрнулись в улыбке, и понял, что на самом деле она хочет проиграть ему.

— Тогда я вынужден взять вас в плен, — Драко всё приближался, бесшумно и мягко, как самый настоящий хищник. Гермиона не могла не признать, что в этот момент он был просто великолепен, но из природного упрямства всё равно отрицательно покачала головой.

В следующую секунду Драко сделал резкий, но расчётливый выпад вперёд и схватил бластер хранителя за ствол. Минутная борьба, и Гермиона осталась без оружия — куда ей было противостоять малфоевской силе, не говоря уж о его обаянии! И тогда она сорвалась с места, предприняв последнюю попытку спасти конверт, за которым охотился Драко, но не пробежала и тридцати футов, как он нагнал её и, выполнив мастерский захват (видимо, такой они использовали на преступниках), методично, но очень осторожно, не причиняя и унции боли, выкрутил ей руки.

— Сдавайтесь, мисс, — проворковал он, держа её узкие запястья одной рукой, а второй, свободной, нарочно медленно вынул конверт из кармана её обмундирования. — Данные у меня, поэтому сопротивление бесполезно.

— А если я сопротивляюсь лишь для того, чтобы вас подразнить? Что вы на это скажете, суперинтендант Малфой?

— Тогда считай, что ты не только раздразнила меня, но и чертовски завела, — сказал он, разворачивая Гермиону к себе и впиваясь долгожданным поцелуем в её манящие губы, чувствуя их ласковую покорность и сходя от этого с ума.

Проклятье, как же сильно и давно он этого хотел! Какой же соблазнительно-прекрасной была эта девушка, с какой горячностью отзывалась на его страстные поцелуи, как нежно обвивала руками его шею, на которой быстро-быстро пульсировала жилка, и в такт ей сумасшедше билось радостное сердце.

После дружного обеда все наконец разъехались по домам (к радости Драко, которую тот старался не показывать слишком уж явно), и он, надеясь на то, что Гермиона, как и он сам, хочет продолжить начатое на полигоне, пригласил её к себе.

К счастью, она не стала придумывать никаких отговорок, ответив на его приглашение согласием, хоть и отчаянно при этом порозовела.

Они быстро доехали до дома Драко, но лишь когда вошли к нему в квартиру, Гермиону осенило:

— Ох, слушай...

— Что такое? — сдержанно спросил он, а на деле уже готов был взорвать весь мир, чтобы только его девочку оставили в покое.

Но всё оказалось гораздо любопытнее.

— Ты не мог бы дать мне, во что переодеться?

— Мог бы, — Драко мгновенно расслабился и плутовато улыбнулся. — Утром.

— Мне нужно сейчас, — пробормотала Гермиона, стесняясь, — дело в том, что у меня под лыжным костюмом только термобельё.

— Ух ты... — Драко даже присвистнул. — Почему же ты раньше молчала? Я бы воспользовался этим ещё в лесу.

Она вся вспыхнула, а Драко, решив не мучить её слишком сильно, тихонько посмеиваясь, принёс ей свою рубашку, которая, как выяснилось после примерки в ванной, доставала Гермионе до середины бедра и выглядела, как короткое платье с пуговицами, не говоря уж о том, что смотрелась вся эта композиция... безумно сексуально.

Но стоило Драко только приблизиться к Гермионе, не пряча горящего желанием взгляда, как она, решив немного оттянуть важный момент и раззадорить и себя, и его, ухватилась за спасительную соломинку в виде вопроса:

— Какие у тебя планы на само Рождество? Будешь отмечать с родными?

— Милая, не уходи от темы, — проворковал он, медленно стягивая с себя джемпер и футболку. — Теперь ты для меня роднее всех на свете.

— И всё-таки? — она уже хитро улыбалась, понемногу отступая назад и стараясь не заострять внимание на том, что он только что назвал её двумя самыми трепетными словами, которые она так мечтала услышать.

— Да, я планирую поздравить родителей в сочельник, но само Рождество хотел бы провести с тобой, — звякнула пряжка ремня.

— А я дежурю, — заявила Гермиона таким тоном, словно предлагала Драко решить непростую задачку, спрашивая: ну, и каков же ваш вариант ответа?

— Дежуришь? Но почему ты? — он вытащил ремень и, зашвырнув его куда-то в угол, посмотрел на неё с искренним недоумением, которое разительно отличалось от всей остальной картины: Драко был потрясающе соблазнителен, стоя перед ней в одних брюках, с обнажённым торсом, такой аристократически утончённый и одновременно сильный. — Ты ведь новенькая в нашем департаменте.

— Именно поэтому меня и назначили, — сказала она со вздохом, который, скорее, означал томление, чем разочарование. Решив, что хватит уже ей одной изнывать от долго сдерживаемого желания, она принялась медленно расстёгивать пуговицы одолженной ей рубашки. Тонкие пальцы справлялись довольно ловко, но Гермиона нарочно делала всё не спеша, постепенно, одну за одной вынимая пуговицы из петель. Драко как заворожённый наблюдал за этим феерическим действом, и из оцепенения его смогла вывести лишь новая реплика Гермионы: — Да и, к тому же, все криминалисты — люди семейные, ты сам видел, а я вроде как одна.

— Уже нет, — хрипло сказал он, в два шага преодолевая разделяющее их расстояние и прижимая Гермиону к стене у окна. — Ты моя.

Сделав это веское заявление, не в силах ждать больше ни минуты, Драко жарким поцелуем накрыл её губы, срывая с них протяжный стон, который ещё сильнее распалил его. Гермиона отвечала ему так пылко, что срывало крышу, хоть и немного неумело, однако эта почти подростковая неопытность, которая была неудивительна после стольких лет одиночества, ещё больше возбуждала его и грела его самолюбие: ведь теперь он и только он будет открывать перед этой невероятной девушкой все прелести плотской любви и её собственной физиологии. О, она наверняка ещё не знала всех секретов, которые таило в себе её тело!

На миг оторвавшись от пленительных губ, Драко приподнял Гермиону на руки и усадил на подоконник. Его ладонь заскользила вверх по её ноге, от щиколотки к колену, а затем всё выше, выше...

«Ммм, какая же у тебя гладкая и бархатная кожа, просто чудо... И сама ты чудесна».

Продолжая страстно её целовать, он постепенно добрался рукой до нижнего края так до конца и не снятой рубашки, забрался под неё и осторожно, стараясь не спугнуть, нащупал ткань трусиков. В этот момент Гермиона слегка укусила его за нижнюю губу, тем самым как бы поощряя и прося продолжения, и Драко не заставил себя ждать. Одна его рука принялась поглаживать внутреннюю поверхность девичьего бедра, а вторая наконец скинула с плеч ставший ненужным элемент одежды и жадно, но с каким-то невыразимым трепетом обхватила открывшуюся взору упругую грудь.

Это интимное прикосновение сорвало с губ Гермионы очередной стон, и Драко ненадолго оторвался от нежных губ, чтобы рассмотреть её всю.

— О... — только и смог выговорить он, абсолютно опьянённый восхитительным видом обнажённой девушки: стройное хрупкое тело с плавными изгибами, трогательно худые колени, небольшая, но — для него — умопомрачительно аппетитная грудь, влажные от поцелуев губы и, самое главное, глаза. Подёрнутые пеленой желания, затуманенные дурманящей страстью, отражающие всё, что творилось сейчас в её душе. — Ты такая красивая... — прошептал он, не сводя с неё влюблённого взгляда, и опустился перед ней на колени. — Как же я хочу тебя...

— И я тебя... — еле слышно выдохнула Гермиона, чувствуя, как Драко аккуратно разводит её ноги чуть в стороны и снимает трусики — невыносимо медленно, тем самым словно предоставляя ей последнюю возможность выбора, последнюю возможность остановить его.

Но Гермиона всем своим видом просила об обратном, позволяя делать с собой всё, что Драко вздумается, потому что знала: он может причинить ей только удовольствие.

А Драко тем временем вновь нащупал её затвердевшие соски и, нежно очерчивая их контур и поглаживая ареолу, губами прильнул к самому сокровенному и начал с упоением первобытного самца познавать женщину, которая уже давно и глубоко запала ему в сердце.

Первые несколько минут всё, что испытывала Гермиона, заключалось в одном слове: восторг. Чуть не потеряв голову от этого наслаждения, она всё же заставила себя соображать чуть более ясно и сразу почувствовала, что, несмотря на искусные ласки, Драко осторожничает, видимо, опасаясь не столько физически сделать ей больно — это было просто невозможно — сколько боясь пробудить какие-то горькие воспоминания и ранить её душу. Поэтому после очередной серии сводящих с ума движений языка она нежно, но требовательно притянула его светловолосую голову ещё ближе и произнесла обжигающим шёпотом:

— Боже, как хорошо... Как же ты это делаешь... Драко, я умоляю тебя, ещё...

А он только этого и ждал. Ухватился руками за её бёдра, зафиксировал в таком положении и, теснее прижав к себе, усилил ласки так, что буквально через минуту Гермиону охватила дрожь подступающего оргазма. Чувствуя, что она уже на грани, Драко легонько зажал между пальцами торчащие от острого возбуждения соски и принялся вытворять губами и языком что-то совсем уж фантастическое.

Гермиона тут же замерла и через секунду издала громкий сладкий стон пополам со всхлипом, выражающий целую гамму эмоций: блаженство, страсть и обещание отплатить тем же.

— Моя девочка, — промурлыкал Драко, поднимаясь к её губам и принимая благодарный поцелуй, — как же ты прекрасна...

— Иди ко мне, — взмолилась она, нетерпеливо расстёгивая молнию на его брюках, за которыми даже в полумраке угадывалось нешуточное возбуждение. — Я больше не могу. Пожалуйста...

И Драко подчинился; разве можно было устоять перед такой просьбой? Он дюйм за дюймом вошёл в неё на всю длину, но уж очень неспешно, и до предела заведённая Гермиона сама подалась ему навстречу, намекая, что хочет от него более решительных действий. Драко всё мгновенно понял и с удовольствием ускорился, продолжая входить в разгорячённое тело до упора, но теперь более ритмично и настойчиво. Время от времени он отрывался от поцелуев, которыми попеременно покрывал губы, шею и ключицы, и давал себе волю насмотреться на девушку, что была сейчас в его объятиях. Он никогда и не подозревал, что можно так исступлённо наслаждаться близостью другого человека, так жаждать его всего, без остатка, ловя каждый прерывистый вздох, раз за разом впитывая в себя упоительный аромат, не уставая слушать музыку стонов и ощущая, ещё и ещё, как нежное податливое тело сплетается с твоим в неудержимом танце истинной любви.

Гермиона сумела открыть глаза лишь поздним утром, когда зимнее солнце уже встало и вышло из-за плотных облаков в попытке хоть немного обогреть британскую столицу, покрывшуюся за ночь ледяной корочкой. Сладко потянувшись, она села на кровати, и от этого движения одеяло соскользнуло на пол, открыв прохладному воздуху комнаты доступ к её совершенно нагой фигуре.

— Ох!

Спохватившись, Гермиона быстро завернулась обратно в одеяло и прислушалась. Кажется, она была одна. Внимательно осмотревшись, заметила на подоконнике ту самую рубашку, которую вчера ей выделил Драко, и быстро переоделась. В голову ударили жгучие воспоминания о том, что на этом самом подоконнике происходило ночью, и Гермиона тут же залилась краской, чувствуя зарождающееся где-то внутри бешеное желание.

Через пару минут осторожного обхода малфоевского жилища совершенно точно выяснилось, что хозяин ушёл, и довольно давно. Гермиона подавила тоскливый вздох, правда, смешанный с некоторым облегчением, но тут её взгляд зацепился за белый листок бумаги, лежащий на подлокотнике кресла.

«Я не могу без тебя ни минуты, но дурацкое срочное дело на работе не терпит отлагательств. Приду, как только смогу, а ты пока подумай над моим предложением подежурить вместе на Рождество.

Впрочем, ты же знаешь, милая: я приму только положительный ответ. Порой мне очень трудно отказать.

Горячо целую,

Драко»

Сердце колотилось, душа пела, а сама Гермиона так и сияла от счастья, вслух прошептав:

— Буду очень рада.