Нейтральная территория (джен)

— Выше! Выше поднимай! — Эдуард отбросил со лба волосы, серые от пота.

Жена считает, что он занимается пустым делом. Скажите, зачем в очередной раз перестраивать Вестминстер? Она произносит это на французский манер «Вестмонстье». Зачем везти камень издалека? Зачем замешивать особый раствор, который не крошится ни от времени, ни от волшебства? Затем, чтобы ни один проклятый колдун не мог тут творить свое мерзкое дело. Чует, волчица, что он создал себе убежище.

— Ваше величество, королева желает знать... — Хьюг Диспенсер осторожно пробирался среди камней и бочек с известью, стараясь не запачкать парадное платье.

— Королева прекрасно будет чувствовать себя, продолжая пребывать в неведении, — вялый подбородок Эдуарда затрясся — как всегда, когда при нем упоминали жену.

Ведьма. Французская ведьма. Его сын никогда не свяжет свою судьбу с волшебницей. Его сын будет настоящим королем. Эдуард каждый день вставал до зари и молился при свете чадящей свечи, обещая все мыслимые и немыслимые дары церкви за то, чтобы его сын не стал волшебником. Хотя, король-чародей. Что может быть лучше. Французский Филипп при помощи магии и силы оружия держит страну в стальном кулаке. Правда, из его потомков только Изабелла унаследовала магический дар. Старший сын — бездарь и в государственном плане, и в магическом. Изабелла называет его сквибом и презирает за это. В ее глазах сквиб хуже маггла. Эдуард покачал головой, возражая не то своим мыслям, не то Диспенсеру, который уже собирался что-то спросить.

— Ваше величество, — Хьюг поклонился так низко, что перо на его шапочке измазалось в пыли.

— Выше, выше поднимай! — Эдуард снова вернулся к работе.

Нужно закончить Вестминстер, пока он жив. Эдуард чувствовал, нет, знал, что Изабелла убьет его. Он чувствовал это по ее взгляду. Он читал это в движениях ее пальцев, медленно перебирающих шелк для вышивания. И эта Джейн Мортимер. Он знал, что именно Мортимеры и его жена сведут его в могилу. Иногда ему снился старый замок, жар огня и дикая боль, пронзающая внутренности. Неужели он сам становится магом, как его ведьма-жена? Неужели это заразно, как чума? Эдуард вздрогнул всем телом, словно его облило ледяной водой. Надо торопиться.

* * *

Вороны перелетали с места на место и косили черными глазами на людей, которые собирались сейчас во дворе Вестминстерского аббатства. Вороны знали, что грядут большие перемены.

— Ваше величество.

Вильгельм Оранский шел через толпу придворных, крепко сжимая в руке эфес шпаги.

— Ваше величество.

Он смотрел строго перед собой. Сегодня — важный день. Осеннее солнце играло на стеклах витражей. Воздух был прозрачным, как вода в ручье в Гленкоу.

— Ваше величество, — высокий черноволосый мужчина склонил голову в коротком поклоне.

Он был без оружия. Вильгельм знал, что этому человеку не нужна шпага или кинжал. Этот человек был волшебником.

— Лорд Блэк, — Вильгельм замедлил шаг и коротко кивнул, не выпуская эфеса из плотно сжатых пальцев.

К лорду Блэку подошел второй человек, со светлыми волосами и глазами серо-синими, как лед.

— Лорд Малфой, — Вильгельм снова кивнул.

Они все сейчас проходили перед ним. Блэки, Малфои, Кэрроу, Берки, Прюэтты, Лестранжи. Главы сильнейших магических семей Британии.

— Вы пришли с оружием, ваше величество, — Лестранж нахмурил седые брови.

— Прошу меня простить, — Вильгельм отстегнул шпагу и не глядя протянул ее кому-то из придворных.

— Вам известно, что здесь наша магия бессильна, — улыбка Малфоя была похожа на блеск соверенов, такая же безупречная и бездушная.

— Совершенно верно, лорд Малфой, — Вильгельм подавил желание оглянуться и убедиться, что путь к отступлению открыт.

Именно сейчас он окончательно осознал, что Статут о секретности просто необходим. Британия не выдержит больше войны. Еще недавно Монмут, выскочка, подбиваемый властолюбивыми лордами, затеял восстание. Никто не пошел бы за ним, если бы в дело не вмешались маги. И в итоге — война, бесчисленное количество убитых, сосланных в колонии, казненных. Может быть, когда-нибудь маги и обычные люди смогут жить в мире, но не сейчас. Сейчас Статут нужен и тем, и другим.

— Прошу вас, милорды, — широко шагая, Вильгельм подошел к столу, на котором уже кто-то поставил чернильницы, разложил пергаменты и перья.

— Секретное дополнение к Биллю о правах? — Прюэтт, золотисто-рыжий, как саксы артуровских времен, взял перо в руки и замер, глядя на Вильгельма с легкой усмешкой.

— У милордов есть возражения? — Вильгельм медленно ронял слова, и они падали на пол, рождая гулкое эхо, отдавались от стен, словно колокольный звон.

— Мы не имеем возражений, — Блэк небрежно откинул рукава мантии, черной, как его волосы и глаза, и взял перо. — Благороднейший и древнейший Дом Блэков признает и принимает соглашение с Вильгельмом, королем Англии, Ирландии и Шотландии, и со всеми его потомками.

— Благороднейший и древнейший Дом Малфоев признает и принимает соглашение…

— Благороднейший и древнейший Дом Лестранж…

— Благороднейший и древнейший Дом Прюэттов…

— Благороднейший и древнейший Дом Кэрроу…

— Благороднейший и древнейший Дом Берк…

Один за другим лорды ставили свои подписи на листах пергамента. Вильгельм расписался последним.

— И заключительным пунктом этого Соглашения Вестминстерское аббатство объявляется нейтральной территорией. Ни один не-волшебник не может войти сюда с оружием, ни один маг не может творить тут волшебство.

— Свидетельствуем это, — лорды один за другим склонили головы в знак согласия.

Высоко под сводом аббатства каркнул один ворон, за ним — другой, третий. Лестранж откинул со лба седую прядь, обнажая шрам, который шел от левого виска к скуле, Прюэтт расправил плечи, Блэк плотно сжал губы, но в его глазах плясало черное пламя, Кэрроу упрямо нагнул голову, глядя из-под нависших бровей, Малфой сложил руки, сверкнув драгоценным камнем фамильного перстня, Берк переступил с ноги на ногу и нервно дернул уголком рта.

Вороны замолкли все разом. Аббатство приняло клятву.