Шутка по-ирландски (гет)

Кофе остыл окончательно и бесповоротно. Джокер отложил карандаш и отставил чашку, по стенкам которой медленно сползал на донышко густой и горький осадок. Надо бы сварить еще.

— Я дома, — ключи со звоном пролетели через коридор и упали на пороге. Харли влетела в комнату следом, раскрасневшаяся и веселая, сжимая в руках конверт.

— Прекрасно, — Джокер опустился обратно на старый скрипучий стул. — Сбегай за едой, лапочка.

— Уже, — Харли с размаху поставила пакет на не занятый исписанными обрывками бумаги край стола. — Сегодня китайская.

— Сойдет, — Джокер достал из пакета коробочку с лапшой. — По какому поводу столько радости? Айви изобрела новый сорт лопухов? Селина решила открыть кошачий приют?

— Не угадал, — Харли нарочито безразлично швырнула конверт на стол. — Мы богаты, пудинг… Мы сказочно богаты.

— Мы? — сильное заявление, особенно в части «мы». — Два вопроса, моя милая. Кто был этот несчастный? И при чем тут я?

— Теперь у меня куча денег, — Харли прислонилась к стене, мечтательно прикрыв глаза.

Вот как! Джокер усмехнулся, заметив, как дрогнули ее ресницы. Поиграть решила? Ладно. Давно уже он отмахивался от ее шутливых интриг, а это не очень хорошо. Она может заскучать и начать размышлять о всякой ерунде. Так что можно и сыграть. Решила начать с материальных благ? Хотя на деньги им плевать, и Харли это прекрасно знает. И как она думает разыгрывать эту карту? Предложит перекупить Аркхэм? К Аркхэму у нее особое отношение. Вот учишь, учишь, а в некоторых вещах Харли так и остается маленькой девочкой, эпатажной маленькой девочкой. Не умеет отпускать прошлое.

— Поздравляю, — Джокер выбрал из лапши кусочек чего-то красного и задумчиво поднес его поближе к глазам. — Как думаешь, это карри?

— Нет, морковка, — Харли пожала плечами. — Теперь у меня три миллиона или около того.

— Огромные деньги, — Джокер нарочито серьезно покачал головой. — Поместье купишь? Станешь членом совета директоров Уэйн Интерппрайз? Согласен, давно пора оживить этот мужской клуб.

— Я еще не решила, что буду с этим делать, — Харли снова взяла конверт и начала вертеть его в руке. — И тебе не интересно, откуда у меня такие деньги?

— Я уважаю твое право на частную жизнь, — Джокер пожал плечами. — К тому же, меньше знаешь — лучше спишь?

Харли прыснула со смеху и бросилась ему на шею.

— Ничего такого, — выдохнула она ему в ухо. — Это наследство.

— Наследство, — Джокер отставил коробочку с лапшой и небрежно приобнял Харли за талию. — Чудно.

— Ты не рад? — она отодвинулась, не разрывая объятий, и заглянула ему в лицо.

А девочка расстроена. Старалась, придумывала. Не надо портить ей игру. Иначе она станет серьезной, как Бэтс.

— Знаешь, — он развернулся на стуле и усадил ее к себе на колени, — это надо отметить. Я знаю один прекрасный бар.

— И что в нем такого особенного? — Харли снова повеселела и заулыбалась. — Единственное место в городе, откуда тебя не попытались вытолкать взашей?

— Почти, — Джокер хлопнул Харли по плечу. — Единственное место, которое я передумал взрывать.

— К черту наследство, — Харли вскочила и подхватила с пола ключи. — Я хочу знать, что в этом баре такого особенного.

* * *

Вот и бар. Ничуть не изменился. Такой же подчеркнуто незаметный, такой же ирландский, из окна — теплый желтый свет. И шемрок на подоконнике.

— Прошу, мисс Квинн, — Джокер широко распахнул перед Харли дверь. — Сегодня ваш вечер.

Харли улыбнулась, кокетливо повела плечом и перешагнула порог. Джокер усмехнулся. Какой же она еще ребенок. Играет с огнем, как маленькие дети. Блестит, и ей этого довольно. Правда, временами она вспоминает о правилах пожарной безопасности. Исключительно для того, чтобы их нарушить.

Он придержал ей дверь. Сегодня он побудет джентльменом. В самом классическом значении этого слова. Иногда интересно поиграть на стереотипах. В бунте самом по себе ничего интересного нет. Так можно бунтовать против школьных обедов. Хотя, зная эти обеды, в таком бунте как раз будет просто бездна смысла.

Они рука об руку зашли в бар. Бармен (к слову, все тот же Донован, который едва не продул партию в шахматы тому ирландскому патеру) осекся на полуслове и потянулся куда-то под стойку. Вот опять. Никакого разнообразия. Похоже, сформировался еще один стойкий стереотип. Даже не стереотип, примета. Джокер в питейном заведении — к стрельбе и беспорядкам. Ладно, покажем Харли, как можно нарушать эти самые стереотипы. Джокер прошел к стойке и спокойно положил на темное дерево, вытертое до блеска бесчисленным количеством рукавов и физиономий, пистолет.

— Виски. А для дамы двойной "Бурбон".

Посетители медленно поднимались, не сводя с них настороженных взглядов. В баре вдруг стало очень тихо. Джокер уже на глаз прикинул количество оружия. Серьезные люди тут собираются. Ирландские конкуренты Фальконе и Марони. И куда только Бэтс смотрит? Тут такой заповедник ирландской мафии, что в Белфасте столько не найдешь.

— Эй-эй-эй! — Джокер вышел на середину зала и вскинул ладони. — Все окей, джентльмены. Мы просто зашли выпить.

— Проваливай пить в другом месте, — седой худощавый и невысокий старик вышел вперед, демонстративно держа руку на рукояти пистолета.

— Просто выпить, — Джокер, не отводя от него взгляда, пошел вперед, как в Блэк Гейт, когда у тебя в руке только заточка из зубной щетки, а перед тобой здоровенный и непуганый охранник с дубинкой. — У моей девушки праздник сегодня.

— Праздник, говоришь, — пальцы старика на оружии задрожали, но взгляда он не отвел. — Допустим... А что за праздник?

— Стоящий, — Джокер широко улыбнулся. — Она стала богачкой. Так что, можно сказать, это — прощальный тур по дешевым барам Готэма. Скоро она будет пить коктейли в фешенебельных ресторанах, а мы — пялиться на нее через стекло витрины.

— Что ты такое говоришь, пудинг, — Харли уже устроилась за стойкой и постукивала пальцами по столешнице. — Конечно же, я вас не забуду.

— Все так говорят, — старик усмехнулся и потер подбородок. — Праздник?.. Оружие на стойку, тогда поговорим.

— Не вопрос, — Джокеру сейчас стало смешно, почти как тогда, когда заело кнопку на детонаторе, и больничный корпус с первого раза не захотел взлетать на воздух. Живучий оказался.

— Ствол на стойке. Мистер Донован может его забрать. На время, — Джокер услышал, как бармен крякнул что-то неразборчивое. Пусть только попробует тронуть пистолет. Харли быстро объяснит ему, почему трогать чужие вещи — плохо. Она такая хозяйственная и так серьезно беспокоится о его имуществе.

На стойку один за другим ложились ножи, за ними — парочка гранат, еще один пистолет.

— Даме оружие сдавать? — Джокер демонстративно вывернул карманы, показывая, что пуст.

— Сдавать, — кивнул старик. — Ты уж прости, парень, но у твоей девчонки та еще слава.

— Пудинг? — Харли подняла на Джокера вопросительный взгляд. Конечно, что ей там какой-то старый ирландский бандит, к тому же на своей территории. Так, мелочи.

— Давай, — Джокер только коротко кивнул.

Харли пожала плечами, и ее пистолет лег в общую груду.

— Это все? — старик подозрительно прищурился.

Парни за его спиной подобрались. Несколько женщин отодвинулись подальше. А дамы тут тоже бывалые, уходят с линии огня. Определенно, прекрасный бар и прекрасные посетители. Харли нахмурилась и сняла куртку. Парочка парней в заднем ряду сглотнула и крепче сжала челюсти. Правильно, ребятки. Смотреть — смотри, но руками не трогай. А то вам эти ручки могут и оборвать. Харли просто великолепно умеет ломать руки. Шеи они тоже сворачивает на ура, но вот руки — это ее конек.

— Хорошей кожаной курткой можно убить человека, — Харли пожала плечами и снова устроилась на высоком стуле. — Могу показать. Ничего сложного.

— Обойдемся без демонстраций, мисс, — старик махнул рукой, и народ за его спиной начал рассаживаться обратно по своим местам.

— Переговоры? — Джокер присел на край стола и сложил ладони домиком.

— Давай попробуем, — старик присел рядом. — Шейн О'Гилви. Значит, просто выпить?

— А почему нет? — Джокер пожал плечами. — Не каждый же день банки грабить и больницы взрывать. Уж вы-то понимаете, — и он демонстративно обвел глазами зал.

— Отчего не понять, — О'Гилви усмехнулся. — Только у нас правило простое: у кого праздник, тот и угощает.

— Чем, кроме выпивки, я могу угостить тебя и твоих парней? — понятное дело, за развлечения на чужой территории надо платить. В конце концов, хорошая партия и хорошее настроение Харли стоят того, чтобы оказать ирландцам услугу.

— Нужен парень, который не боится запачкать руки и разбирается в химии, — О'Гилви прищурился.

— Банк? — Джокер уже готов был принять то, что это наверняка окажется именно банк. В конце концов, можно и банк для разнообразия, хотя это слишком просто и скучно. Всем деньги нужны. Почему именно деньги? Словно они им помогут нормально жить? Больше шмоток, больше выпивки, жратвы, девчонки качеством повыше — вот она, золотая мечта каждого парня из криминала.

О'Гилви покачал головой и назвал адрес. Джокер только присвистнул:

— Серьезно. Знаю этот дом. Охрана, собаки, сигнализация. Твои парни разбираются в электронике?

— Насчет сигнализации не беспокойся, — О'Гилви повел плечом. — Твоя задача — сложить в этом доме всех. Хочешь — выруби, хочешь — убей. Главное, чтобы мои парни смогли зайти и взять то, что мне надо. Потом можешь развлекаться, как душе угодно. С тем, что останется.

— Угощаю, — хохотнул Джокер.

Харли у стойки села свободнее, расслабилась. Умница. Понимает.

— Патрик, налей им, что они заказали. — О'Гилви махнул бармену. — И нам обнови. У людей праздник.

Патрик только кивнул и взял с полки два чистых стакана. Харли потянулась и кокетливо стрельнула глазами в зал, несколько парней завозилось за своими столами, отводя взгляд.

— Начнем вечеринку? — Джокер подмигнул Харли.

* * *

— Дела... Раньше оно, конечно, работалось спокойнее, но парни начинали дурить, — О'Гилви залпом допил виски, махнул Патрику, мол, еще налей, и снова повернулся к Джокеру. — Сейчас, известно дело, сложнее стало. Но и от Бэтмена есть прок. Дисциплина стала лучше. Парни не то чтобы боятся его, но осторожничают. На рожон теперь не лезут. Правда, странно как-то этот Бэтмен работает. У нас его не понимают. Вроде и серьезный парень, а панькается со всеми, как девчонка. Моя Салли покруче него будет — она, по крайней мере, знает, как дробовик держать.

— Серьезности Бэтсу не занимать, — покивал Джокер. — Только вот к делу он ее приложить не умеет. А так бы ему цены не было.

— Скажешь тоже, — О'Гилви оглянулся на Харли, которая присела за соседний столик, не сводя с Джокера внимательного и настороженного взгляда. — Было бы вас тогда двое. Для Готэма многовато. А насчет серьезности ты прав, — он развернулся на стуле. — Эй, Патрик, нам бы музыки. А то сидим, как в участке.

— Это точно, — крикнул кто-то с дальнего столика. — Совсем как в покойницкой. Мэг моя сейчас сбегает, молока принесет. У нас оно никак скисать не хочет. А тут такая тоска, что оно враз закиснет.

— Будет музыка, — Патрик, похоже, любил пожимать плечами всякий раз, когда от него что-то требовалось. — Только чтобы не как в тот раз. А то вам пить негде будет. Закроюсь, вот те крест, закроюсь.

— Будет тебе! — звонко выкрикнула крепкая румяная женщина за столиком у самой стойки. — Разве мы все на бар в тот раз не скинулись? Ну, подумаешь, парни немного пошумели. Стены же остались.

— Стены-то да, — Патрик уже любовно протирал скрипку. — Только вот паб — не только стены. В пабе же еще наливать надо что-то.

— Хорош бурчать, — О'Гилви строго нахмурился, но глаза у него смеялись. — Музыку давай. Джонни, подыграй ему, если у тебя пальцы еще не отвалились.

— Куда ж им деться, — задорно усмехнулся такой же седой мужчина из-за столика слева. — Сейчас будет в лучшем виде.

Джокер покосился на Харли. Она весело и немного настороженно наблюдала за тем, как Джонни достает гитару и, склонившись к грифу, подстраивает струны. Этому Джонни медвежатником работать с тем, какой у него слух. Он даже у Патрика ноту не попросил, настраивал гитару так, похоже, по памяти. Харли придвинулась поближе, украдкой положив руку Джокеру на плечо.

— Мне тут нравится, — почти прошептала она. — Дороговато, правда. Но мы же теперь миллионеры?

— Тут миллионы не в чести, моя милая, — он сжал ее ладонь так, что она закусила губу от боли. — Тут другая валюта.

— Как в сказке, — Харли улыбнулась, не пытаясь высвободить руку. — И клевер на окошке.

— Шемрок, дорогая, — Джокер резко выпустил ее ладонь. — Они называют его "шемрок". Кстати, тебе бы пошел венок из шемрока.

Джонни прижал гитару к груди, легко пробежался по струнам, неодобрительно покачал головой, снова подкрутил один колок, другой, на пробу сыграл несколько тактов и широко улыбнулся.

— Well you walk into a city street, you could be in Poru

And you hear a distant calling and you know it's ment for you,

And you drom what you were doing and you join the merry mob,

And before you know just where you are, your in an Irish pub.

Харли радостно захлопала в ладоши. Джокер подхватил ритм песни, выстукивая его по краю стола. Действительно, хорошее начало. Джонни играл, пальцы летали по струнам. Патрик за стойкой замер, прижав скрипку к плечу. За ближайшими столиками начали подпевать, стуча кружками в такт. О'Гилви одобрительно покачивал головой. Веселые ребята эти ирландцы, простые. Джокеру вспомнился его давний разговор с боссами мафии. Скучные парни были, напыщенные. Умники. Жаль, что к ним в компанию тогда не затесался хотя бы один ирландец. Вот тогда разговор прошел бы веселее. Не хватает итальяшкам простоты. Макаронники, что возьмешь. Дорогие пиджаки, манеры, самолюбие, как мыльный пузырь — ткни его иголкой или карандашом, и — пфф, нет ни самолюбия, ни мафиози. Вот такой вот печальный финал. Были бы проще, были бы живы. Наверное. Такие вечно нарываются. Всегда им нужно ткнуть тебя носом в то, что живешь ты не так, как им нравится. Надо признать, что, в отличие от большинства, эти хотя бы признают, что навязывают свое мнение.

— Танцевать сегодня будем? — Джонни удобнее перехватил гитару и покосился на О'Гилви.

— Будем, — Харли вскочила с места и рассмеялась. — Конечно, будем.

О'Гилви только кивнул.

— Ну, держитесь, мисс, — пальцы Джонни замерли над грифом, чтобы потом заставить струны выдать что-то быстрое и звонкое, как бубенцы в оленьей упряжке несуществующего Санты.

— Патрик, а ты чего стоишь столбом, скрипку без дела держишь? — задорно крикнула какая-то толстушка. — Ждешь, пока тебя попросят, как английскую королеву?

— А если и жду? — Патрик впервые за весь вечер рассмеялся, и смех у него вышел хорошим, рассыпчатым, как настоящий снег на Рождество, и таким же колким. — А ноги тебе не жалко, Мэг?

— Нам ног не жалко, — Мэг неспешно поднялась и повернулась, как на подиуме. — Полы бы свои пожалел.

— Вот так, значит? — Патрик провел смычком по струнам. — Ну, держись.

Мэг подобрала юбку, показав полные лодыжки, задорно топнула ногой раз, другой, постояла, покачиваясь, и вдруг, словно дробинки покатились по полу, задорно выбила каблуками начало джиги. Харли на пробу стукнула каблуком раз, другой. А у нее неплохо выходит. Не сказать, что хорошо, но вот для начала неплохо. С ритма сбилась всего раза четыре.

— Ох, не могу, — Джонни ударил по струнам. — Эй, чего сидим? Ноги отнялись?

— Пусть у копов ноги отнимутся, — худой парень задорно откинул со лба челку и выскочил на середину зала, так что теперь уже три человека выбивали чечетку.

Джокер усмехался, глядя на то, как Харли танцует. Девчонка. Временами наивная, временами злая, хитрая, иногда слишком самостоятельная, иногда, наоборот, доверчивая, как породистый домашний котенок. Сейчас она танцевала, и казалось, что она счастлива, когда пляшет вот так, стучит каблуками, не обращая внимания на то, что время от времени сбивается с ритма. Только взгляд внимательный. Значит, игра продолжается.

Патрик закончил одну мелодию и почти без перерыва начал вторую. Мэг остановилась, тяжело дыша и утирая со лба пот. Харли на секунду запнулась, но потом исправилась, поймав ритм заново.

Вечерника набирала обороты. Похоже, в пабе уже собрались все ирландцы Готэма. Колокольчик над дверью то и дело звенел. Кто-то заходил, выходил, здоровался, смеялся, шумно требовал выпивку. Патрик то и дело откладывал скрипку, чтобы налить кому-то его порцию. На стойке росла груда оружия. К О'Гилви подходили серьезные парни с крупными руками, кивали, стягивая кепки. О'Гилви то и дело отвлекался от разговора, чтобы пожать руку, спросить, как дела, передать привет жене или отцу.

— По какому поводу гулянка? — сморщенный старик, наверное, старше самого Готэма, кряхтя, плюхнулся рядом на стул. — Свадьба, поминки?

— У его девчонки праздник, — О'Гилви кивнул на Джокера. — Он угощает.

— Значит, скоро поминки будут, — старик пожал плечами. — Я приду. Я ни одни поминки не пропускаю, — он быстро кивнул Джокеру и поднялся. — Если пришьете копа, зовите меня. Я знаю, как хорошие поминки проводить. Куда лучше этих посиделок. Детям будете рассказывать.

— Барни у нас по поминкам специалист, — О'Гилви пригнулся, когда над его головой пролетел нож. — Эй, вы там, с дартсом… У кого руки кривые?

— Это Джек, — крикнул кто-то. — Он когда третью пинту выпьет, всегда мажет.

— Так выведите его проветриться, иначе я ему руки подровняю так, что жена не узнает, — рявкнул О'Гилви и повернулся к Джокеру. — Так вот, про поминки. В Ирландии они веселые. Особенно, если умер тот, кому жилось не очень хорошо. Тогда вроде как не принято грустить. Как-никак, в лучший мир человек перешел. А копы у нас по особому разряду идут. Когда кто-то из наших копа пришьет, тогда поминки такие закатывают — веселей, чем крестины.

— Ну, да, — Джокер откинулся на спинку стула. — Вроде как отмучился, бедняга? Жалостливые вы.

— Так в Писании сказано, что врагов надо прощать, — О'Гилви пожал плечами. — Только вот не сказано, когда — до или после.

Харли выскочила из толпы, присела рядом, схватила стакан, залпом выпила, выдохнула.

— Пудинг, это просто невероятно, — она прижалась к плечу Джокера, довольно улыбаясь. — Энни уже предложила мне стать крестной. Тебе тоже предлагали, но я сказала, что ты не католик. А Падди признался мне в любви. Просто так.

— А кто такой Падди? — Джокер аккуратно убрал ее руку со своего локтя.

— А вон тот, — Харли ткнула пальцем в сторону какого-то старого ирландца, который доказывал, что после пинты залпом он выстрелом с тридцати шагов собьет шляпу с головы. — Слушай, здорово. Мы уже сколько времени гуляем, а копов еще нет. Там, у стойки, ставки принимают, когда они очухаются и приедут.

— Пока им здесь делать нечего, — хмыкнул Джокер. — Вот часика через два, если не произойдет ничего из ряда вон, тогда можно их ждать.

— Все ты знаешь, — фыркнула Харли и снова убежала танцевать.

А что тут знать? Это же просто, как хот-дог. Копы приезжают только на стрельбу, да и то не всегда. Или на взрыв, но только при наличии предварительной заявки. Контролируют, что ли, чтобы все прошло хорошо, все, что надо взорвалось, все, что не надо, осталось на своих местах? Или просто за такую зарплату работать не хотят? Это уже совсем глупо. А зачем им стволы выдали? Получил табельное и крутись, как можешь. Вот, например, как эти ирландцы.

Веселые они ребята, эти ирландцы, простые. Легко убивают, от души веселятся, на социальные условности им наплевать. Главное, что ты их территорию уважаешь и готов играть по их правилам. А по таким правилам можно и сыграть. Потому что, в отличие от Бэтса, эти парни за каждое свое правило могут ответить, иногда и пулей в лоб. Хотя простодушные... Харли в роли крестной. Тот еще ребеночек вырастет под такой опекой. Или Падди... Из него песок сыпется, ему уже про свои поминки думать надо, а он в любви признается. Смешные.

Но Харли они нравятся, ей с ними легко, она хохочет и уже не косится на него подозрительно и выжидающе. Значит, пришло время делать ответный ход. Лучше всего любой урок усваивается, когда ты расслаблен, валяешься лапками кверху и думаешь, что все под контролем. А тут — бац, и тебе прилетает прямо промеж лениво растопыренных ушей. Вот тогда человек начинает суетиться, иногда даже думать начинает. И иногда даже что-то оседает в его голове. Не у всех, правда, только у некоторых. Но Харли на то и Харли, что она — не все. Она оценит.

Джокер вышел на крыльцо, присел на ступеньку и начал шарить по карманам. Зажигалка есть, ключи есть. Еще какая-то непонятная хрень есть. Сигарет нет. Давно не курил. Ну и черт с ним. У кого-то тут сигареты точно найдутся.

— Держи, — кто-то присел рядом и протянул открытую пачку. Кажется, этого парня звали Шеймус.

— Ага, — Джокер вытащил сигарету и закурил, выдохнул дым. Черт, как же давно он не курил. Табак оказался крепким, вкусным. Джокер с наслаждением затянулся снова. Дым вился вверх. Шеймус щелкнул зажигалкой, шумно вздохнул.

Рядом присел еще какой-то парень.

— Свадьба? — он тоже закурил, стряхивая пепел прямо на брюки.

— Просто вечеринка, — Шеймус подвинулся, освобождая еще немного места.

— А чего не свадьба? — пьяно удивился парень, имени которого Джокер не запомнил. — Девчонка хорошая, надо брать. Чего тянуть?

— А на кой? — Джокер затушил сигарету о перила. — Все равно ничего не изменится.

Безымянный ирландец пьяно икнул и попытался что-то возразить, но явно еще не придумал, что именно. Шеймус покачал головой, забрал у него окурок и щелчком отправил под колеса проезжающей машины. Джокер прикинул, через сколько минут здесь появится Бэтс. Лица у пассажиров были те еще. Прямо ужастик можно снимать. Ночная дорога, машина, три лица, прижавшиеся к стеклу, рты раскрыты. Сейчас эта тачка наверняка на всех парах несется к ближайшему участку. Пьяный парень рядом, похоже, таки нашел слова:

— Ну, если так… Но все равно, хрен ли тогда... Вот, — и замолк, словарный запас у него оказался потрясающе скудным.

— А почему нет? — хмыкнул Шеймус. — Все равно же ничего не изменится.

Туше, как говорят французы. Джокер хлопнул Шеймуса по плечу и хрипло рассмеялся. Тот только удивленно поднял брови — мол, чего ты?

— Почему бы и нет, — Джокер поднялся. — Все равно ничего не изменится? Ну, это смотря для кого.

Для него-то точно ничего не изменится. Условностью больше, условностью меньше. Когда его это волновало. А вот для Харли... Тут может быть интересно. Она, конечно, заявляет, что ей на условности тоже плевать. Но она сама начала с денежного вопроса. А это, как ни крути, статус. А статус — что? Очередная условность. За большими деньгами обычно идут радостные слезы, покупка дома, белый штакетник, знакомство с соседями, образцово-показательная свадьба, дети... Так, об этом лучше не думать. Хватит Харли крестника или крестницы, кого ей там предлагают. Но свадьба... Взвинтим ставки, девочка? Так ли плевать на условности тебе?

Джокер распахнул дверь, на улицу плеснуло музыкой.

— So goodbye Mick and goodbye Pat

And goodbye Kate and Mary

The anchor's weighed and the gangway's up,

I'm leaving Tipperary

And now the steam is rising up,

I have no more to say

I'm bound for New York City, boys,

Three thousand miles away.

Харли, взявшись за руки с какой-то растрепанной светловолосой девчонкой, залихватски отплясывала что-то совсем разухабистое, каблуки так и стучали. За столами подпевали, хлопали по столешницам, отбивая ритм. Джокер не стал дожидаться конца песни и свистнул, по-уличному, громко, пронзительно. Музыканты враз замолчали, слаженно, как лучший оперный оркестр. За столами недовольно завозились, несколько парней в потрепанных кожанках машинально потянулись за оружием.

— Эй, Харл, — Джокер так и остался стоять на пороге.

— Пудинг? — Харли сдула со лба выпавшую из челки прядь.

— Живи в моем сердце и не плати ренту, — умеют же эти ирландцы делать предложение руки и сердца! Все-таки, что за поэтичный и одновременно практичный народ.

— Что? — губы Харли задрожали, взгляд сразу стал настороженным, недоверчивым, испуганным, она вымученно улыбнулась и пошла к нему через зал.

Люди перед ней расступались. А девочка идет, как по ножам, каждый шаг от пяток к сердцу болью прошивает.

— Ну? — он стоял и смотрел на нее, и под гримом было не видно, насколько его улыбка сейчас злая и жестокая. Хорошая штука — этот грим.

— Я... — она запнулась, выровняла шаг, вдруг остановилась, не дойдя всего дюймов десять, чтобы оказаться вплотную.

— Ну? — повторил он жестко, требовательно, словно выплюнул.

— Да чего ты ждешь? — неугомонный Барни стукнул кружкой по столу. — Целуй ее. Разве не видишь, она согласна. Сейчас разревется тут. Поверь мне, я три раза женат был, я знаю.

— Пусть сама ответит, — Джокер смотрел только на Харли.

— Я... Я люблю тебя, но... — ее голос сорвался, взгляд стал затравленным, беспокойным.

— Но? — Джокер качнулся на носках, скрипнули старые ботинки.

— Да! — вдруг выкрикнула Харли звонко и отчаянно. — Да!

— Свадьба! — Барни стукнул кружкой о столешницу так, что толстое стекло брызнуло осколками. — Свадьба, вашу мать! Тащите сюда священника! Эй, парень, у тебя кольца есть?

— Откуда? — Джокер сгреб Харли в объятия, небрежно, почти не глядя, где окажутся его руки, Харли тихо всхлипнула. Плевать. Девочка решила играть до конца. А вот духу хватит? Руки уже сейчас дрожат. Страшно? Дальше будет еще страшнее. Учиться всегда страшно, моя милая.

— Рой, Мартин, кольца организуйте, — О'Гилви поднялся с места. — Патера нашего приведите. Из Святого Мунго. Нечего постороннему тут шастать. Отец О'Лири — свой человек, поймет, копам жаловаться не побежит. Грейс, займись невестой. Фату там сообрази, венок, что еще нужно, букет.

И бар, минуту назад тихий, словно вскипел. Рой и Мартин только молча кивнули, забрали со стойки стволы и вышли, придерживая полы старых курток. Смешливая черноволосая Грейс схватила Харли за руку и потащила за стойку. Харли оглянулась на Джокера, собралась что-то сказать, даже рот открыла, но передумала, только махнула рукой и все.

Быстрее всего удалось организовать священника. Отец О'Лири совсем не изменился. Он положил на стойку прямо возле чьего-то пистолета потрепанный старый зонтик, снял шляпу, что-то спросил у Патрика. Что именно, за шумом слышно не было.

— Женитесь? — О'Лири придвинул себе чей-то забытый в суматохе стул и присел напротив.

— Ага, — Джокер взболтнул в стакане виски. — А что?

— Думал, что парни пошутили, — О'Лири смущенно пожал плечами и улыбнулся.

— Рисковые, — после виски смех всегда сухой, словно кашель. — За такие шуточки можно заслужить улыбку на всю жизнь.

— Будет вам, — О'Лири укоризненно поднял бровь. — Парни выпили. А когда выпьют, они любят дергать тигров за усы. Кто невеста?

— А есть варианты? — Джокер махнул рукой в сторону Харли, которая застыла за стойкой, крепко сжав руки, словно в молитве, пока вокруг нее суетились пять-шесть ирландок разного возраста.

— Ну, говорите, — О'Гилви поднялся и взял свой стакан. — Если буду нужен, я на крыльце.

Он вышел, на минуту впустив в паб шум улицы.

— Она не выглядит счастливой, — О'Лири внимательно смотрел на Харли, внимательно и сочувственно.

— Нервы, святой отец, — Джокер подавил смешок. — Или вы намекаете, что жених не по ней?

— Жених как раз по ней, — О'Лири тяжело вздохнул. — Она вас любит. Не надо быть прозорливцем, чтобы это увидеть. Любит, именно поэтому она сейчас несчастна.

— Привыкнет, — Джокер безразлично пожал плечами. — Или научится желать и любить осторожнее и последовательнее.

— Это жестокая шутка, — О'Лири снова смотрел Джокеру прямо в глаза, смотрел просто и искренне.

— А я не шучу, святой отец, — в этот раз смеяться уже не хотелось. — Девочка сама должна решить, знаете ли. Мы не можем постоянно водить за ручку тех, кого воспитываем. Иногда им нужно устраивать встряску.

— Жестокая философия — падающего толкни, — вздохнул О'Лири.

— Все, что тебя не убивает, делает тебя страннее, — Джокер пожал плечами. — Да, святой отец, я атеист и ницшеанец.

— И при этом женитесь, — улыбка отца О'Лири тоже совсем не изменилась — тихая, искренняя, от глаз к губам.

— А мне плевать на статусы, святой отец, — Джокер залпом допил виски. — А вот насчет нее не уверен. Тем интереснее, не находите? Воспитание в полевых условиях.

— Не мне судить, — отец О'Лири покачал головой. — Но знаете, когда вино Канны Галилейской скисает, оно становится уксусом Голгофы. Вы сами ее любите?

— А ваш Бог вам этого не нашептал? — Джокер откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. — Она моя Галатея. Разве творец не любит свое творение по определению?

— Иногда творцы разрушают то, что они создали, — отец О'Лири снова вздохнул, словно ему было жаль тех, кто разносил вдребезги свои произведения искусства.

— Значит, такие творцы и такие творения, хлипкие, — Джокер усмехнулся. — Вот и проверим, так ли прочна моя Галатея. Падающего толкни, отче.

— Воля ваша, — священник развел руками. — Только в бракосочетании я вижу маленькую проблему.

— Мой атеизм? А не сказано ли у вас в Писании, что муж неверующий спасается женою верующей? — Джокер оглянулся на Харли, поймал ее взгляд, лихорадочно-веселый, отчаянный, умоляющий. — Харли — католичка. Этого недостаточно?

— Увы, — О'Лири улыбался. — Имелось в виду, что до вступления в брак муж уверует. Но на это у нас времени нет. Насколько я знаю Роя и Мартина, они с выполнением поручений не затягивают.

— Отказываетесь, святой отец? Религия не позволяет венчать такую парочку, как мы с Харли? — вот и выход для Харли.

— Что вы, — О'Лири задумчиво нахмурился, потом вдруг морщина у него на лбу разгладилась, и он улыбнулся весело и с хитринкой. — Думаю, я нашел вариант. В конце концов, к чему догмы, если они делают кого-то несчастным.

— А разве не в них вся суть вашей религии? — теперь уже Джокер удивленно вскинул бровь.

— Суть моей религии... Мне кажется, вы и сами знаете, — О'Лири рассмеялся, и Джокеру захотелось рассмеяться вместе с ним. — Но мне нужно еще кое-что сделать. Раз уж вы такой знаток наших традиций... кстати, а откуда вы так разбираетесь в ирландских обычаях?

— Много с кем приходилось работать, — Джокер пожал плечами. — А я человек по натуре любопытный и общительный. Знаете, всегда было дико интересно, что же у людей внутри.

— Лучше бы вы на хирурга выучились с такими интересами, — О'Лири снова рассмеялся и встал. — Но вам виднее.

— У меня сейчас профиль пошире, — усмехнулся Джокер и налил себе еще.

На Харли уже нацепили венок, а ее фата, кажется, до того была занавеской. Не сказать, чтобы это плохо отразилось на ее качестве. И Харли шло. Она снова оглянулась через плечо, вопросительно подняла бровь. Он только отрицательно покачал головой. Нет, милая моя. Из-за стола посреди партии не встают. Твой ход, дорогая.

Рой и Мартин вернулись, сунули отцу О'Лири маленькую красную бархатную коробочку, перекинулись с ним парой слов и снова ушли. Отец О'Лири покачал головой и что-то спросил у Барни, тот, сдвинув кепку на затылок, пожевал беззубым ртом, несколько раз кивнул и тоже ушел, быстро семеня ногами.

— Отче, все готово? — Мэг поправила на Харли венок.

— Подождать надо, — О'Лири облокотился на стойку и рассеянно постукивал по ней пальцами в такт музыке. — Совсем немного. Вы пока станцуйте. Разомните ноги.

Ждать действительно пришлось недолго. Рой и Мартин вернулись, за ними — Барни, из кармана у него свисал кусок веревки. Вот и все. Зачем веревка? Ладно, сейчас не до того. Харли внимательно смотрела на маленькую красную бархатную коробочку в руках отца О'Лири, хмурилась, закусывала губу. И вдруг вырвалась из рук Мэг, выбежала на середину зала, вскочила на стол, опрокинув чью-то кружку.

— Эй, — она мотнула головой, откидывая со лба челку. — Эй! Народ! Я все придумала! Нет никакого наследства. Я это выдумала. И свадьба тоже...

— Будет, — Джокер поставил пустой стакан на стол.

Харли покачнулась и едва не упала.

— Будет, — Джокер поднялся и оттолкнул стул. — В богатстве и в бедности... Или ты передумала, дорогая?

— Но... — Харли закусила губу, растерянно оглянулась по сторонам. — Ничего же нет. Это все шутка. Просто шутка.

— Думаешь? — а вот пытаться сбросить карты и выйти из игры посреди партии — нехорошо.

— А разве нет? — в голосе Харли звенели слезы и вызов. — Разве нет?

— Нет, — Джокер стоял и смотрел на нее.

Ну, давай, девочка, решайся. Да или нет. Но только честно. Тебе плевать на все, кроме того, что ты хочешь, или не плевать? Давай. И не смей врать самой себе.

— Ты, — Харли вдруг всхлипнула, соскочила со стола, в несколько быстрых шагов оказалась рядом, вцепилась ему в шею так, что от ногтей остались красные полукружья. — Это подло, Джей! Подло! Что ты задумал? Для чего тебе это надо? — прошипела она зло и отчаянно. — Только не говорим мне, что тут нет какого-то хитрого плана, чтобы этот чертов Бэтс...

— Помолчи, — Джокер крепко сжал ее запястья. Все, шутки кончились.

— И не подумаю, — она запрокинула голову, заглядывая ему в глаза. — Какая, нахер, разница, свадьба, не свадьба? Тебе же плевать.

— А тебе — нет, — Джокер оторвал ее руки от своей шеи. — Или тоже наплевать?

— Тогда какого хрена? — Харли попыталась вырваться.

— А почему нет? — Джокер перехватил ее руки крепче. — Если никакой разницы нет.

— Пошел ты, — Харли наконец вырвала руку. — Согласна. Да! Да, да, да! Подавись!

— Вот так лучше, — он притянул ее к себе. — Святой отец, поторопитесь, пока невеста не сбежала.

— Не дождешься, — прошипела Харли и с улыбкой, больше похожей на оскал, развернулась к О'Лири.

— Не сбежит, — Барни сунул священнику в руки небольшой моток веревки. — Я трижды был женат. Я знаю. Если ругается, не сбежит.

Отец О'Лири поморщился, достал из кармана маленькую книжку в простом синем переплете, быстро нашел нужную страницу, хмурясь пробежал глазами текст, спрятал книжку в карман и выпрямился.

— Подойдите, станьте прямо передо мной, — он сейчас был одновременно и торжественным, и каким-то домашним.

Харли сделала шаг вперед, вскинула голову и с вызовом посмотрела на Джокера. А у тебя отчаянности не занимать, дорогуша. Он стал рядом с ней, крепко взял за руку, так, чтобы хрустнули суставы.

— Берешь ли ты в жены эту женщину? — О'Лири быстро взглянул на Джокера из-под соломенно-желтых бровей.

— Клянусь, — а формула что-то коротковата. Вроде бы должно быть что-то про смерть, болезнь, здоровье и все такое прочее.

— А ты, — О'Лири развернулся к Харли, — берешь ли в мужья этого мужчину?

— Клянусь, — Харли язвительно улыбнулась. — Пока смерть не разлучит нас.

— Ну, это как раз совсем не обязательно, — пробормотал отец О'Лири тихо, почти про себя, потом словно бы встряхнулся, поднял голову, оглядел новоиспеченных молодых. — Возьмитесь за руки и протяните их вперед.

Что-то новенькое. Джокер с интересом наблюдал за тем, как О'Лири связывает их запястья узлом в виде восьмерки. А сноровки святому отцу не занимать. Наконец он затянул последнюю петлю и протянул каждому из брачующихся по обручальному кольцу.

— Отныне вы муж и жена. Дальше вы знаете, что делать. Кольца, конечно.. Это уже на ваше усмотрение. Только ребята старались, даже пытались их честно купить.

Рой и Мартин только мрачно кивнули.

— Все равно отобрать пришлось, — Мартин презрительно сплюнул на пол. — Подумаешь, не торгуют они после полуночи.

Харли зачарованно смотрела на веревку на своем запястье. Джокер без всякой телепатии мог сейчас сказать, о чем она думает.

— С формальной стороной все, — отец О'Лири словно извинялся за то, что все так быстро закончилось. — Можно поздравлять молодых, можно пойти танцевать, можно выпить за их здоровье. Что кому больше нравится.

— Спойте, святой отец, — вдруг произнесла Харли. — Спойте.

— Спеть? — О'Лири растерянно моргнул. — Что спеть?

— А что угодно, — Харли упрямо мотнула головой. — Только спойте. Это будет ваш подарок.

— Подарок так подарок, — О'Лири смущенно улыбнулся, прокашлялся. — Патрик?

Патрик кивнул и поднял смычок.

— In Dublin’s fair city,

Where the girls are so pretty,

I first set my eyes

On sweet Molly Malone,

As she wheeled her wheel-barrow,

Through streets broad and narrow,

Crying, «Cockles and mussels, alive, alive, oh!»

* * *

Если солнечный луч так настойчиво лезет в глаза, значит, уже наверняка полдень. Джокер по привычке проснулся сразу. Рядом, подложив руку под щеку, спала Харли. У нее на запястье еще висела веревка. Отчаянно хотелось курить. Джокер потянулся за пиджаком. Кажется, кто-то вчера сунул ему пачку в карман. Как раз перед тем, как какой-то тощий мальчишка выкрикнул: "Да нахер Бэтмена! Один раз живем!" и пальнул в ближайшую бутылку на стойке. Рука наткнулась на твердый переплет. Что-то новенькое. Джокер достал книжку, и губы сами начали растягиваться в улыбке. Именно с этой книжкой сверялся патер. Нужная страница открылась сама. Джокер быстро пробежал глазами текст и расхохотался. Рядом сонно завозилась Харли, приоткрыла один глаз.

— Вот сукин сын, — Джокер толкнул ее в бок. — Слушай. "По законам Брегонов, если люди не подходят друг другу, то им не обязательно продолжать жить в браке. Однако, такие важные аспекты, как забота о детях, раздел собственности и наследство, тщательно оговаривались законами".

— И что теперь? — Харли медленно потянулась и уставилась на веревку на своей руке. — Это была шутка?

— И да, и нет, — Джокер захлопнул книгу. — Свадьба настоящая. Просто ни хрена не поменялось.

— Вот как? — Харли довольно улыбнулась и закрыла глаза. — Пудинг, а у этого отца О'Лири есть чувство юмора.

— И не говори. Кофе будешь? — Джокер отложил книгу и встал.

— Я сама, — Харли вскочила, шлепнув босыми ногами по полу.

— Лучше не надо, — Джокер толкнул ее обратно на кровать. — То, что ты называешь кофе... Милая, ты решила меня отравить?

Харли прищурилась, рассмеялась и зарылась лицом в подушку. Для нее снова все было хорошо. Пока что, думал Джокер. А свадьба — еще одна задачка для нее. Или черный выход. Только пусть не думает, что ей удастся сбежать. Партия пока не закончена. А с этим отцом О'Лири он еще сочтется. И это будет что-то необычное. Все-таки человек с хорошим чувством юмора сейчас редкость.