The Hogwarts AU (гет)

Когда Маринетт, наконец, решилась обучать их заклинанию Патронус, все пришли в полнейший восторг от того, что уроки им будет давать молодой талант. С восторгом и изумлением они наблюдали, как серебряный карп Кои плавно проплывал по комнате.

— Вызвать телесного патронуса достаточно трудно, поэтому не стоит удивляться, если из палочки выходит только облачко белого света, — сказала она. Медленно растворившись в воздухе, Кои вернул общее внимание студентов, глаза которых все еще были выпучены от увиденного, к своей хозяйке. Хихикнув, она нервно коснулась кончиком палочки своего виска. — Ну что ж, давайте начнём с основ?

Все тут же стали перемещаться по комнате, чтобы найти для себя место, где они могли бы начать практиковать заклинание.

— Подумайте о сильном воспоминании, которое для вас может быть самым счастливым, — советовала она им, когда проходила рядом. — И позвольте ему заполонить все ваши мысли. Не расстраивайтесь, если ничего не получится в первый раз. Просто продолжайте пробовать.

Все молчали и открывали рты от удивления, когда у нескольких студентов засветились кончики волшебных палочек. Один или двое смогли создать белую спираль.

На второй неделе почти всем удалось справиться с основами, а некоторым даже придать своему патронусу форму. Алья была первой. Золотистый ретривер, вырвавшийся из ее палочки, бегал и прыгал по комнате, наполняя ее звонким лаем.

— Алья, у тебя получилось! — хвалила Маринетт подругу, прыгая от радости.

На третьей неделе выдра Нино уже ныряла в воздухе, громко посвистывая.

— Думайте о самом мощном, о самом счастливом воспоминании, — рекомендовала Маринетт классу, помогая Роуз. Та от волнения начала задыхаться, увидев серебряные струи, вырывающиеся из её палочки. Маринетт продолжила свой обход, как только ей удалось вытянуть Роуз из оцепенения. — Позвольте этому воспоминанию наполнить ваш разум, лишь…

Только успев принять форму какого-либо животного, патронусы быстро исчезали под крики восторга и волнения.

— …сфокусируйтесь на нем, — подытожила Маринетт. — Чем больше вы сосредотачиваетесь, тем дольше ваш патронус держит форму.

— Экспекто Патронум!

Услышав голос Адриана, она обернулась в его сторону. Из палочки ничего не выходило, и тот только тяжело вздыхал. Подняв голову, он поймал на себе взгляд слизеринки.

— Я стараюсь, Маринетт, — оправдываясь, произнес он.

— Я знаю, все хорошо, — заявила Маринетт, ободряюще подняв правую руку. — У тебя получится.

Парень кивнул, снова сосредотачиваясь.

В другом конце комнаты послышался восторженный визг Милен, когда заяц запрыгал вокруг нее. Животное отскочило совсем недалеко и закружилось рядом с медведем гризли Ивана.

На четвертой неделе большинство учеников уже умело обращалось с заклинанием. Было много серебристо-синих животных, которыми они управляли: пять различных видов птиц, гепард, пантера, еще две собаки (не считая ретривера Альи) — и это лишь некоторые из них.

— Патронус может быть очень надежным щитом при нападении любых противников, не обязательно дементоров. Потрясающе, Аликс! — Маринетт показала подруге большой палец, поскольку из палочки Аликс с громким ржанием выскочила серебристая лошадь.

Аликс усмехнулась и взмахнула своей палочкой в сторону Кима. Лошадь поскакала прямо к нему, сбив гриффиндорца с ног и повалив его навзничь.

— Аликс!!!

Девочка захихикала. С пронзительным криком из палочки Кима вылетел серебристый орел и направился к лошади. Маринетт лишь покачала головой, наблюдая, как эти двое преследуют друг друга.

— Экспекто Патронум, — маленький шар света возник перед Адрианом и в ту же секунду исчез. Маринетт с печалью посмотрела на то, как он подавленно вздохнул и как Нино приобнял его за плечо, убеждая попробовать еще раз.

Джулика затаила дыхание от изумления, когда большой ворон вспорхнул над ее головой. Роуз от восторга пожала ей руку.

— У тебя получилось, Джулика! — радостно закричала она.

Четыре недели тяжелой работы и концентрации окупились.

Ближе к ночи все покинули занятия, чувствуя себя счастливыми и довольными. Уходя последней, Маринетт быстро окинула взглядом зал, проверяя, не остался ли здесь кто-нибудь. Она собиралась уже уйти вслед за остальными, как вдруг увидела сидящего на подоконнике Адриана. Он выглядел так, словно не собирался уходить.

— Ты иди, Алья, — сказала девушка гриффиндорке. — Мне кажется, что Адриану нужна помощь.

— Оу, понятненько, — улыбнулась Алья, проследив за взглядом слизеринки. — Постарайтесь не засиживаться допоздна, — неоднозначно подмигнула она подруге.

— Алья! — прошипела Маринетт, и, когда Алья ушла, ее щеки запылали. Как только подруга оказалась вне поля зрения, Маринетт глубоко вдохнула и направилась к хаффлпаффцу.

Комната, которую еще недавно наполняли шумная болтовня и яркий свет, теперь была темной и тихой. Единственным освещением служили отблески от огня факелов на стенах и лунный свет, льющийся из огромных окон.

Пока Адриан пристально смотрел на луну, та освещала его естественным светом, что лился на него каскадом; одна его нога стояла на подоконнике с опирающимся на колено левым локтем, в то время как другая — безвольно свисала с подоконника.

— Эм... п-привет, — с заиканием произнесла Маринетт, нервно улыбнувшись. — Ты в порядке?

Адриан не ответил. Маринетт знала, что он упорно работал над заклинанием, но его усилия и близко не приносили плодов. Он был единственным, у кого не получалось вызвать даже крошечного патронуса.

— Не переживай, когда-нибудь у тебя получится, — ободряюще заявила Маринетт. — Некоторым нужно немного больше времени, чем ожидается. П-просто ты поздний цветок.

— У меня никогда не получится.

Юноша, ужасно расстроенный, перевел взгляд на нее, а затем на каменный пол, опустив с подоконника ногу.

— Я перепробовал все счастливые воспоминания, какие только мог, но они недостаточно мощные, — вздохнул он и издал сухой смешок. — Печально, правда?

Маринетт с грустью посмотрела на юношу, затем молча присоединилась к нему, запрыгнув на подоконник.

— С тех пор, как умерла мама, моя жизнь пошла под откос, — нарушив тишину, но не поднимая глаз, начал рассказывать ей Адриан. — Отец раньше не был таким, каким стал сейчас. Он часто улыбался и смеялся, но после той трагедии замкнулся в себе и стал холоден. Он просто-напросто похоронил себя под горой бумаг в Министерстве Магии и совсем зачах. Приходит домой очень поздно, или вообще старается там не появляться. Порой он делает вид, что меня словно и нет.

Маринетт не проронила ни слова. Она лишь одарила его сочувствующим взглядом и слушала, как он изливает ей душу.

— Я не выбирал Дурмстранг, — сказал он, вертя в руках палочку, — это выбор моего отца. Он думал, что так будет намного безопаснее и что это защитит меня от встречи с дементорами, но... — вздыхает, — ...там было довольно-таки одиноко. Я не лез во всякие передряги и продолжал хорошо учиться. А он едва поддерживал контакт со мной. Единственный раз, когда я получил от него письмо, был мой День рождения или Рождество.

Его глаза расширились, когда Маринетт протянула руку, успокаивающе положив ее поверх его ладони. Подняв голову и слабо улыбнувшись, он продолжил:

— Отец не одобрял мой переход в Хогвартс, но потом уступил. Знаешь, это было подобно мятежу, и такое со мной случилось впервые, — сказал он, хохотнув и скрестив руки. — Но я не жалею об этом. Даже несмотря на то, что я по-прежнему далеко от дома, это все же ближе, чем Норвегия.

Маринетт лишь улыбнулась.

— Расскажи мне о своей маме.

— Что? — ее просьба застала его врасплох.

— Какой она была?

Его улыбка поникла.

— Наверняка ты читала об этом в газетах. О ней была написана целая колонка, когда она еще была… жива.

До того, когда это произошло.

Маринетт покачала головой.

— Я читала только то, что писали журналисты, но ты знал ее лучше, чем они. Мне бы хотелось услышать о ней от тебя, — он удивился, как она улыбалась ему. — Так какой была твоя мама? — спросила она снова.

Адриан замолчал, потупив взгляд, и Маринетт подумала, что переступила черту его личной жизни.

— Ладно, если ты не…

— Она любила печь, — спокойно начал он, посмотрев на сидящую рядом с ним девушку. — Земляничный чизкейк был ее фирменной выпечкой, которую обожал буквально каждый. Его рецепт она раздобыла у магглов и добавила немного своего — вино Берри Оки Рот. Честно говоря, ей очень нравилась еда магглов, и в каждое блюдо она добавляла что-то от себя, что-то особенное. Иногда это были лечебные травы, потому что только в выпечке дети могли принять их...

Затаив дыхание, она внимательно слушала, как хаффлпаффец говорил о своем любимом блюде, приготовленном его мамой; говорил о ней; о её любимых книгах (не забыв упомянуть автора-маггла Чарльза Диккенса); о любимой музыке (классической); о любимых цветах и за что она их любила (как в магическом, так и в мире магглов); о том, что вызывало на ее губах улыбку; о том, как сам заставлял ее смеяться; о ее доброте и великодушии…

И чем больше он говорил о ней, тем шире становилась его улыбка, а голос — громче и увереннее.

— Отец всегда разочаровывался и расстраивался, когда я допускал ошибки, но мама говорила, что будет всегда гордиться мной, несмотря ни на что.

Он остановился, понимая, сколько всего успел наговорить, и посмотрел на улыбающуюся Маринетт, нервно запустив пятерню в волосы.

— Наверное, я перегнул палку, — на что Маринетт отрицательно покачала головой.

— Не говори так. Мне нравится, как ты рассказываешь о ней. По твоим словам она кажется удивительным и замечательным человеком.

Адриан улыбнулся, засветившись от счастья.

— Она такой и была.

Ахнув, он улыбнулся еще шире. Ухмыльнувшись, как глупый мальчишка, он спрыгнул с подоконника и вытянул свою палочку, направив ее в темноту комнаты. Он посмотрел на Маринетт, давшую ему одобрительный кивок. Сделав глубокий вдох и закрыв глаза, Адриан сконцентрировался.

— Экспекто Патронум!

Легкое покалывание в пальцах, белый свет, становящийся все ярче и ярче. Открыв глаза, юноша ахнул от увиденного.

Серебристая лента, вьющаяся из палочки, соединялась с серебристым котом, бегающим по комнате и освещающим каждый ее темный уголок.

— Я… Я сделал это, — с каждым вдохом его улыбка расширялась. — Я сделал это! — взволнованно повторил он. Патронус, будто услышав его, мяукнул в ответ и запылал еще ярче.

Серебристый карп Кои присоединился к коту, кувыркаясь в воздухе. Адриан повернул голову и увидел улыбающуюся Маринетт с палочкой в руках. Кот устроил рыбке догонялки, но Кои, принадлежащий Мари, был намного шустрее, чем думал Адриан. Каждый раз, когда его кот собирался поймать проворную рыбку, та изворачивалась и вмиг уплывала от него.

Игра в кошки-мышки... нет, кошки-рыбки, наконец, закончилась, когда кот схватил карпа. Оба животных исчезли в воздухе, оставляя подростков в темноте.

— У тебя получилось, Адриан! — воскликнула она, кинувшись обнимать его, да так, что кости затрещали. Она взглянула на него. — Я знала, что ты сможешь, я так горжусь тобой.

Юноша почувствовал, как его щеки заливает румянец, пока она продолжала улыбаться ему. Он не мог произнести ни слова, не зная по какой причине больше: что у него, наконец, удалось заклинание или что Маринетт обнимала его.

Или это из-за ее последних четырех слов, которые она сказала.

Маринетт потребовалось несколько минут, чтобы понять, насколько близко они стояли. Она быстро отстранилась и отвернулась, спрятав алые щеки.

— Н-нам п-п-пора возвращаться в свои гостиные, — вновь заикаясь, произнесла она.

— Д-да, пора бы уже, — Адриан отвел от нее свой пристальный взгляд. — У нас первым уроком Зелья.

Они вышли из Выручай-комнаты в полной тишине. Дойдя до развилки, что должна была разделить их пути к гостиным, Адриан бережно взял руки Маринетт в свои, поднеся их к губам.

И поцеловал их.

— Благодарю, моя леди. Без тебя у меня бы ничего не вышло, — сказал он.

У Маринетт не было слов, ее ноги словно приклеились к полу. Она уставилась на него выпученными глазами, а тело начало покрываться мурашками.

— В-в-всегда пожалуйста, — заикаясь, произнесла она (Боже, снова!). — Но в этом и твоя заслуга тоже.

— Знаешь, лучшей формы животного для патронуса я и желать не мог. Он просто замурчателен, — сказал он ей и подмигнул.

Нахмурившись, она посмотрела на него.

О Боже.

Он все еще держал ее руки.

— Наверное, мне не стоило тебе помогать, — раздраженно бросила она, уходя.

— Ну, постой! Не порть такой мяумент.

— Спокойной ночи, Адриан.

Подходя к подземельям, она так и продолжала улыбаться и касаться костяшек своих пальцев.

Ночью школа выглядела совсем по-другому. По сравнению с его предыдущей эта была куда темнее, страшнее, загадочнее. Завораживающе. Коридоры были освещены лишь желтым пламенем факелов. Изображенные на картинах люди поменяли свою одежду на ночные рубашки да колпаки и сладко похрапывали, видя десятый сон. Улыбающиеся днём статуи сейчас же выглядели страшными тварями, обнажившими свои клыки и зубы.

— Плагг!

Зловещую тишину сначала нарушил голос мальчишки, затем же его шаги. Вниз по коридору бежал чёрный зверь, а следом за ним, пыхтя и временами отдуваясь, светловолосый юноша, одетый в черно-белую пижаму. Адриан Агрест уже жалел, что отправился за своим котом, который всё дальше и дальше уводил в глубь замка своего хозяина.

Предполагалась тихая прогулка по новой школе, но кот, вероятно, сильно проголодавшись, напросился, чтобы его тоже выпустили. Плагг всегда становился послушным, когда досыта набивал желудок. На протяжении всей прогулки он был примерным котом, пока ему не вздумалось удрать.

Обычно он так себя вёл, когда рядом была или опасность, или грызун, или же он просто почуял запах сыра.

Ночь стояла тихая, и никаких нападений не было уже несколько дней. Не было и мелких четвероногих созданий в поле зрения, поэтому — как догадался Адриан — это мог быть только сыр.

Он бежал за своим питомцем вниз по коридорам, а те, в свою очередь, становились все темнее и темнее с едва теплящимися факелами на стене. Мальчик произнёс заклинание Люмос, и кончик палочки загорелся белым светом, будящим десятки людей на картинах.

После многочисленных поворотов они оказались у огромной деревянной двери в конце коридора. Чёрный кот, царапая дверь и громко мяукая, просился внутрь.

Адриан был очень любопытным мальчиком. И, будучи новеньким, он бы с радостью исследовал территорию замка с друзьями столько, сколько душе угодно. Но у кота были другие планы на этот счет. Адриан, увлеченный его поимкой, сильно вымотался, и его мало сейчас волновало то, что находится за этой дверью. Измученный юноша подобрал Плагга, и тот мяукнул в знак протеста.

— Прекрати, ты, непослушный котенок, — сказал Адриан, почёсывая кота за ухом. — Я сомневаюсь, что в этой комнате есть что-нибудь вкусное. Больше никаких ночных прогулок.

Он повернулся, готовый идти обратно в гостиную факультета, когда увидел вдалеке движущийся фонарь, который становился всё ближе и ближе.

Один из профессоров патрулировал коридоры.

Вот же чёрт!

Он выпустил Плагга от шока, или же Плагг воспользовался возможностью, чтобы спрыгнуть с рук хозяина и вернуться к деревянной двери, продолжая царапать её и громко мяукать.

— Тише ты, — прошипел Адриан, подбегая к двери и наскоро соображая, как бы попасть внутрь: она была заперта. — Ты хочешь, чтобы я из-за тебя влип в неприятности, да?

— Эй? Кто там? — послышался мужской голос.

— Алохомора, — прошептал Адриан, поднеся свою палочку к замку.

Замок щелкнул, и оба тут же вбежали внутрь. Адриан, заперев дверь, глянул в замочную скважину и увидел профессора Дамокля, проходившего мимо с керосиновой лампой в руке.

— Я точно что-то слышал, — пробормотал тот себе под нос, озадаченно оглядываясь по сторонам.

Холодный пот стёк со лба Адриана. Если он попадется, то будет немедленно отправлено письмо его отцу, а тот уж настоит на его отчислении. Это значит: прощай свобода, здравствуй Дурмстранг.

Когда свет начал меркнуть, сообщая об уходе профессора, Адриан облегченно выдохнул. Чуть не попался.

Он открыл глаза и огляделся, чтобы понять, где находится. Это был пустой класс, но все столы и стулья громоздились у стены, оставляя пустое пространство по середине. В другом конце класса стояло огромное зеркало в золотой раме, прислоненное к стене. Оно не вписывалось в интерьер комнаты, будто кто-то поставил его сюда, просто чтобы не мешало.

Кот мальчика стоял перед зеркалом, прислонившись лапами к стеклу и махая хвостом, и… почему-то облизывал собственное отражение.

Это было красивое зеркало, высотой до потолка, в золоченой раме, украшенной орнаментом. Сверху на ней была выгравирована надпись:

«Еиналеж еечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя.»

Адриан насупил брови, пытаясь понять, что там написано, но, в конце концов, все же сдался. Он посмотрел на своего кота, который продолжал облизывать стекло, упершись в него лапами. Озадаченный таким поведением Плагга юноша посмотрел в зеркало, но тут же сделал шаг назад. Ему пришлось зажать себе рот, чтобы не закричать.

Перед ним было его собственное отражение, а за ним — женщина.

Он обернулся, но позади него никого не было. Он снова заглянул в зеркало и увидел молодую женщину, одетую в красивую элегантную синюю мантию. У нее были светлые волосы, собранные в низкий хвост, и зеленые глаза. Она улыбалась ему.

Он моргнул, сглотнув появившийся в горле ком.

Это была не просто какая-нибудь женщина.

Это была его мама.

— Maman, — прошептал он. Одарив его коротким кивком, она улыбнулась чуть шире.

На его губах разрасталась улыбка, а на душе — волнение. Он так давно не видел свою мать. Она выглядела такой, какой он видел ее в последний раз.

Поколебавшись, он протянул руку к зеркалу, к своей матери, в надежде, что…

Но под пальцами было лишь холодное стекло.

Его улыбка поблекла, сердце разрывалось от разочарования, и он опустил руку.

Внутри нарастала злость.

— Всего лишь иллюзия, — он задыхался, грустно смотря на мать. Женщина в зеркале слегка улыбнулась и положила свою руку ему на плечо. Он инстинктивно поднял руку, но понял, что под его пальцами ничего нет.

Глаза начало покалывать от слез, и картинка перед ними помутнела.

— Я очень скучаю по тебе.

* * *

Следующий день пролетел незаметно. Адриан витал в облаках на всех уроках, а сейчас едва притронулся к еде, заставив своих друзей — Нино, Алью и Маринетт — начать беспокоиться. С наступлением ночи взволнованный Адриан потащил всех троих (в пижамах) в старый класс.

— Вы должны увидеть мою маму, — выпалил он.

— Слушай, друг, — зевая, произнёс Нино, — я понимаю, ты хочешь, чтобы мы посмотрели на неё, но сегодня у меня была тяжёлая тренировка по квиддичу. И я должен хорошенько выспаться перед завтрашней...

— Ой, заткнись, Нино, не порти веселье, — сказала Алья, толкнув хаффлпаффца. — Так здорово: нарушить кучу школьных правил глубокой ночью, чтобы найти что-то таинственное, волшебное…

— Здесь так-то всё волшебное, — невозмутимо произнес он.

— ...что-то, что еще никто никогда не видел, а мы будем первыми!

— Ребята, давайте потише, — прошептала Маринетт, как только Адриан открыл дверь класса. После он побежал к зеркалу, схватив Нино, который оказался ближе всех.

— Идем же, я покажу мою маму, — взволнованно сказал Адриан. Девушки тихо закрыли дверь, глядя на них. Нино заглянул в зеркало.

— Ты видишь её? — спросил Адриан.

Его друг прищурился.

— Нет, я ничего не вижу.

— Вот! Теперь видишь? — блондин поставил друга на своё место.

Глаза Нино стали шире, и он протер их, часто заморгав. Адриан улыбнулся с чувством удовлетворения.

— Что я и го…

— Но это же я! — громко ахнул Нино.

— Тише! — зашипели девушки.

— Я-я… Я капитан команды по квиддичу, — Нино смотрел в изумлении в зеркало, положив руки на голову. Сонливость как рукой сняло. — Я один из игроков в квиддич, и у меня Кубок мира, и мне так идет эта форма.

— Что? Не верю. Отойди-ка, барсучонок, — сказала Алья, толкая Нино в сторону. Ее рот тоже приоткрылся, когда она взглянула на свое отражение.

— Видишь? — Нино, усмехнувшись, скрестил руки. — Разве я не горяч в ней?

Алья засмеялась.

— Жаль тебя разочаровывать, Нино, но я вижу себя как следующую старосту Гриффиндора!

— Ого-о-о! Не может быть! — взволнованно сказал Нино. — Адриан, как ты думаешь, это зеркало показывает будущее?

— Но это невозможно, — голос Адриана вышел негромким из-за приложенной ко рту ладони. — То есть, я не знаю, ведь моя мама умерла.

— Ой, — весь задор Нино тут же пропал, — но мы точно не знаем этого, верно? Ты говорил, что она исчезла. Может быть, она все еще жива, — ободряюще предположил он, опустив руку на плечо друга.

Адриан слабо улыбнулся.

— Да... Может быть.

Пока Алья и Нино с энтузиазмом обсуждали своё будущее, Адриан перевёл взгляд на их временно позабытого друга, Маринетт, которая тщательно осматривала зеркало.

При помощи палочки она просмотрела каждый угол его наклона — от углов, боковых сторон, сзади (только для того, чтобы обнаружить пыль и паутину между ним и стеной), сверху вниз — и усиленно изучала надпись на золотой дуге.

Наконец, она наклонила голову, чтобы посмотреть в зеркало.

Адриан видел, как она приоткрыла рот. Ее рука, сжимавшая палочку с призванным люмосом, безвольно повисла. Палочка грозилась вот-вот выскользнуть из ее пальцев. Маринетт подняла руку, чтобы коснуться стекла, потом переместила ее к себе на грудь.

— Итак, что же ты видишь в зеркале, Мари? — спросила Алья.

Слизеринка ничего не сказала, продолжая смотреть в отражение.

— Э-эй! Земля вызывает Маринетт Дюпэн-Чэн! — произнесла Алья, махая руками за девушкой. Безрезультатно. Тогда она решила поменять тактику.

— Или же ты, — прошептала она на ухо своей подруге, — увидела своего будущего мужа?

Это выдернуло слизеринку из транса.

— Что?! — завизжала она. Но, поняв, что закричала достаточно громко, она понизила голос. — Н-ничего подобного, — заикаясь, проговорила она.

— Смотри-ка, да ты покраснела, подруга, —дразнила её Алья и, приобняв рукой за шею, увела ту подальше от зеркала. — Ну и кто этот парень? Он красавчик?

Маринетт закатила глаза.

— Тебя это не касается, — пробормотала она.

Нино хохотнул.

— О Боже, тебя еще не хватало.

В то время как двое однокурсников дразнили свою подругу, Адриан отвлекся от них, чтобы вновь посмотреть на свою маму. Она хихикнула, как будто видела препирательства его друзей по ту сторону отражения.

Как будто она с ними прямо сейчас.

* * *

На следующий день в обеденное время Алья и Нино энергично обсуждали, что бы они сделали, если бы увиденное в зеркало оказалось правдой. Адриан был погружен в свои мысли, почти не притронувшись к еде.

— Ребят, — позвала их Маринетт, подходя с обеденным подносом и усаживаясь за стол Хаффлпаффа, — мне кажется, не стоит возвращаться к зеркалу. Это может быть опасно.

Алья приподняла бровь:

— Почему?

— Да, почему? — спросил Адриан, переключая своё внимание на неё.

Маринетт серьёзно посмотрела на каждого.

— Поскольку ничего из этого не случилось, или пока не случилось, и… мы не можем надеяться на ложное будущее.

— А вдруг оно настоящее? — спросил Нино.

— А вдруг нет, и это даст нам ложную надежду? — переспросила Маринетт. — Я точно не знаю, но я слышала, что зеркало может плохо влиять на людей. Я читала, что несколько лет назад один студент сошел с ума из-за него.

Она повернулась к Адриану и осторожно положила свою руку на его, из-за чего глаза юноши расширились, и он поднял голову, чтобы посмотреть в ее голубые глаза.

— Адриан, — со всей серьёзностью обратилась она к нему, — обещай мне, что не пойдешь к зеркалу. Неважно, насколько сильно ты этого хочешь.

Он посмотрел на нее, сглотнув.

— Обещаю.

* * *

Он соврал.

Он не мог перестать думать о нём.

С тех пор каждую ночь Адриан искал возможность, как бы улизнуть из гостиной Хаффлпаффа в пустой класс, где он бы сидел перед зеркалом. Она всегда будет его ждать. В первые две ночи он сидел и смотрел на неё молча, впитывая образ матери, отмечая каждую ее деталь.

На третий день он начал говорить с ней, рассказывая ей о Хогвартсе, о друзьях, об отце.

На пятую ночь, когда он сел на своё обычное место, спокойный голос прозвучал позади него, пронизывая темную тишину.

— Вы снова здесь, мистер Агрест? — мальчик тут же обернулся.

— Профессор Фу, — воскликнул он, с трудом поднимаясь на ноги, чтобы поприветствовать директора школы. Он наблюдал, как старик подходил к зеркалу и заглядывал в него.

— Интересная вещица, не правда ли? — спросил профессор, поглаживая бороду. — Вы, как и сотни других до Вас, нашли все прелести зеркала Еиналеж.

— Я не знал, что оно так называется, сэр, — признался Адриан, нервно приобняв правую руку левой.

— И, как я полагаю, ты уже знаешь, что показывает это зеркало и какую опасность в себе хранит? — спросил профессор, подняв свой взгляд на Адриана.

Адриан посмотрел на самого себя, вспоминая слова Маринетт.

— Оно показывает нам то, что мы хотим увидеть. Чего бы мы ни хотели.

— Хм… И да, и нет. Оно показывает нам наши самые сокровенные, самые отчаянные желания наших сердец. К примеру, ваш друг Нино, который верит, что будучи капитаном команды по квиддичу он получит всеобщее признание. Или Алья, у которой есть сильное чувство справедливости, отлично подойдет для старосты Гриффиндора.

Мальчик повернулся обратно к профессору.

— Постойте. Откуда Вы узнали?

— Мне необязательно быть невидимым, чтобы знать, или же это всё из-за моего роста, — усмехнулся старик. — Видишь ли, Адриан, это зеркало не дает нам ни знаний, ни правды. Люди ломали свои жизни, смотря в него. Зачарованные тем, что видели, они сходили с ума, не зная, что делать, сбудется ли показанное им зеркалом будущее или оно только возможно?

Профессор серьезно посмотрел на него.

— Адриан, я прошу тебя больше никогда не смотреть в это зеркало. Ты забудешь, что реально, а что нет, и мне бы не хотелось, чтобы в итоге с тобой произошло то, что случилось с другими. Для твоего же блага и блага других зеркало перенесут в другое место. Следовало сделать это уже давно. Оно свело с ума одного студента. Надеюсь, ты меня понимаешь.

Сердце Адриана сжалось, и, посмотрев в последний раз на улыбающееся лицо матери, с побежденным вздохом он кивнул:

— Да, профессор.

Фу кивнул в ответ и улыбнулся.

— Очень хорошо. А теперь, почему бы тебе не вернуться в свою спальню и не лечь спать? Не хотелось бы, чтобы тебя поймал профессор Дамокль.

Вместе они вышли из класса.

— Спокойной ночи, профессор, — сказал Адриан.

— Спокойной ночи, мой мальчик.

Недалеко отойдя от класса, Адриан услышал бормотание профессора, из которого удалось разобрать только «Теперь эти двое будут держаться подальше от неприятностей».

Адриан замер и обернулся, будучи озадаченным.

— Профессор, что вы имели в виду, говоря о…

Но профессор Фу ушел.

— … двоих?