Главгадские страдашки (джен)

— Никому я не нужен, Мэгуми. Все свои годы живу с ощущением, что лишний вообще в этом мире, — всхлипнув, Такэда Канрю отхлебнул немного из стоящей на полу бутылки виски и спрятал своё опухшее лицо в накидке девушки.

— Зря я получше ключи от его погреба с выпивкой не спрятал, — досадно прицокнул сидящий на полу рядом с ними Аоси Синомори. — И связался же с пьянью на свою голову, — он презрительно фыркнул, метнув в сторону Такэды недобрый взгляд, будто хотел обратить того в кучку пепла на месте.

Мэгуми Такани состроила Синомори недовольную гримасу и сердито прошептала:

— Ты-то связался сам, а у меня даже выбора не было.

А затем уже в полный голос обратилась к безутешному Канрю:

— Не говори так, Такэда, есть же ещё чёрные трансплантологи, — она наигранно-грустно вздохнула и похлопала Такэду по плечу. — Уж им-то ты точно будешь нужен. Лёгкие ты себе, конечно, знатно прокурил, но печень пока здоровая. Так что не всё потеряно, — хмурая улыбка скользнула по её губам.

Ответом ей было сердитое поскуливание шмыгающего носом Такэды.

— Хорош скулить, — Мэгуми недовольно засопела, — зуб даю — у этих ребят точно будет в тебе нужда. Знаешь, сколько людей ждут очереди на пересадку органов?

— Жестокая девчонка! — простонал горестно Канрю, и бутылка виски обеднела ещё на пять глотков. — Забочусь о тебе, кормлю-пою, босая и в отрепьях не ходишь. Когда ты пневмонию схватила, кто оплатил тебе лечение?

— Так если б Мэгуми от пневмонии сгорела, некому было бы делать твой опиум, — вместо девушки ответил ему Аоси. — Так что бескорыстия в этом не было ни на йену.

— Так я и хотела от пневмонии в гроб слечь! — Мэгуми стукнула кулаком по полу. — Нарочно зимой по двору в мокром дзюбане и гэта на босу ногу расхаживала, так нет же! Пассивный суицид и то совершить не дали!

— За тебя, между прочим, боялся, поганка! — гневно бросил ей в лицо Канрю.

— За вложения ты свои боялся, что некому будет делать прибыльную для тебя дрянь! — не менее гневно парировала Такани.

— Никому я не нужен и никто меня не ценит, не любит, — всхлипнув и шмыгнув носом, Такэда вновь с жадностью припал к бутылке, сделав несколько больших глотков.

— А за что тебя любить? — Мэгуми убрала волосы на правую сторону и пожала плечами. — Ты лишил меня свободы, принудил к противоречащему моим моральным принципам преступному занятию, используешь людей в своих гнусных целях, выпиваешь из них все соки, и когда они перестают приносить тебе выгоду, избавляешься от них. Как старый хлам выбрасываешь.

— Вот-вот, ты права, Мэгуми! — подхватил Аоси, помрачнев и подняв вверх указательный палец. — Хання с Бэсими и Хёттоко с Шикийо соврать не дадут.

— Такэда, ты что в каноне у Вацуки-сэнсэя ведёшь себя как распоследняя мразь, что в фанфиках, и ещё хочешь, чтобы тебя любили? — Мэгуми закатила глаза и скрипнула зубами от злости, потому что Такэда зашёлся по-новой в скулениях.

— Тебе легко говорить, — буркнул обиженно он и до половины выхлебал виски из бутылки, — у тебя поклонников много, фан-арта с тобой дофига, стихи тебе посвящают, даже бывшие хэйтеры — и те готовы тебя чуть ли не на руках носить!

— Наверно, это потому что Мэгуми ни по кому не палит из пулемёта и не относится к людям как к грязи под ногами, — надменно усмехнулся Аоси.

— И не торгую наркотиками с оружием. Не мешаю никого с дерьмом. Не делаю никому подлостей, зла. Не удерживаю никого в заточении. Действительно, с чего бы у меня фанатам быть, и с чего это их нет у тебя?.. — Такани деланно призадумалась.

Канрю взвыл, вновь прибегнув к виски, и даже не заметил того, с какой ловкостью изящная женская рука скользнула в карман его жилета и так же ловко выскользнула обратно.

— Да ты не расстраивайся так, — Мэгуми забрала у Такэды бутылку и отдала Аоси, — хочешь, я попрошу Вацуки-сэнсэя специально для тебя придумать номинацию «Мудак века»?

Но снова зашедшемуся в плаче и вое Такэде её идея явно по вкусу не пришлась.

— Ну, чего ты разнылся? — участливо поинтересовалась Мэгуми. — Соперников иметь не будешь, это могу гарантировать.

— По-моему, — прошептал Аоси красавице, — твои попытки утешить больше напоминают методичное добивание.

— Я ему в жилетки и няньки не нанималась, — в резкой манере оборвала она его.

— Ни поддержки, ни тепла от тебя не дождёшься! Бессердечная! — Такэда поджал колени к груди и уткнулся в них лицом.

— Ты мою жизнь в тонны дерьма превратил, и ещё тепла с поддержкой требуешь? Рожа не треснет? — полюбопытствовала у своего поднабравшегося тюремщика Мэгуми, не скрывая злого сарказма.

— Вас послушать, так я вообще ни на что не годен, кроме амплуа злодея, — Канрю крепче обнял себя за плечи и тяжело вздохнул.

— Нет, конечно же, ты на большее сгодишься, чем просто сволочь из токийской арки, — устало проронил Аоси, мечтая только о том, чтобы Канрю наконец-то заткнулся.

— Да, Аоси прав, — внезапно мягко вмешалась Мэгуми, — живая реклама средств контрацепции — как тебе? — прозвучал невинно заданный вопрос.

Такэда опять взвыл, скуля и всхлипывая, сетуя на «жестокосердие неблагодарных подопечных». Аоси молча протянул ему обратно бутылку, к которой поклонник одурманивающей продукции тут же припал.

— Мэгуми, ну, что тебе промолчать стоило? — с усталой досадой прошептал ей Синомори. — Он только начал умолкать…

— Ну, всё! — Мэгуми вскочила на ноги и расправила своё кимоно. — Вы вот уже где у меня! — девушка указала себе на шею и сдавленно зарычала. Потом махнула Аоси рукой в сторону Такэды: — Сам нянчись с этой наглядной причиной предохраняться, а меня он уже задолбал! — и Такани направилась к ведущей на второй этаж лестнице, раздражённо шлёпая босыми ногами по полу.

— А где же ключи от моего погреба с выпивкой? — внезапно спохватился Канрю, беспокойно шаря по карманам своих брюк и жилета.

— Где посеял, там и ищи, — безразлично откликнулся Аоси.

«Хоть какая-то моральная компенсация за БДСМный хентай с моим мозгом», — подумала тем временем Мэгуми, крутя на пальце утащенные ключи.