Sing me to sleep (джен)

Брок готовился к этому дню. Каждый чертов перерыв он проговаривал про себя план действий, настолько совершенный, что невозможно было сомневаться в успешном результате. Рамлоу нервничал, ему безумно хотелось достигнуть желаемого. Казалось, невозможно заставить бездушную машину чувствовать, но кто мешал ему попробовать? Без поиска проблем на свою задницу Брок бы просто загнулся в прогнившей изнутри Гидре, так что это — его единственное увлечение.

В очередной раз наемник неподвижно стоит на месте, еле шевеля сухими губами, — шепчет сам себе пункты плана. Он опьянен мыслями о том, что сегодня в той самой комнате для обнуления он будет один. Без сопровождения Пирса и суетливых ученых. Только он, рядом с послушной гидровской псиной.

Рамлоу усмехнулся. Он все еще стоял около входа в здание и мерз от ледяного, пробирающего до костей ветра. Ему осталось около получаса ждать, пока Пирс уедет портить настроение другим, забрав с собой всех своих прихвостней. Иногда Брока посещали дурные мысли, мол, как можно быть такой гадиной, как их директор, но потом он вспоминал, что сам такой же, плюс ко всему еще и глотки всем подряд режет. Не лучший пример для подражания, конечно, но по-другому никак не получится.

Брок задрал голову и, щурясь, посмотрел на небо. Ничего воодушевляющего: все затянуто ровной серой пеленой, и солнца совсем не видно. Омерзительная картина. Хотя, какое ему дело до погоды, когда вот-вот исполнится его самое заветное желание. Рамлоу снова издал довольный смешок, удерживая себя от того, чтобы на эмоциях не смять в руках ключ-карту. Напряжение ощущалось во всем теле, словно каждый нерв был до предела натянут. Но Брок терпел, накапливая все это для более подходящего момента. Он не имел права упустить шанс после такого длительного ожидания.

Кровь в жилах стыла от одной мысли о том, каким беззащитным перед ним предстанет самый опасный убийца последних десятилетий. Рамлоу знал, что на этой неделе было запланировано очередное обнуление. Это значит, что в системе произошел сбой. Зимний Солдат начал что-то вспоминать. А не это ли идеальный шанс поиграть с искалеченным разумом?

Брок не сразу заметил, как быстро прошло время. Он повернул голову на звук открывающейся двери и поглядел на хмурого директора, стремительно сокращающего расстояние между собой и наемником:

— Я надеюсь, никаких проблем не возникнет, — равнодушно бросил Пирс, поглядывая на часы, — Солдат неактивен, но ты должен внимательно за ним присматривать. Если увидишь, что он просыпается, зови медиков. Один не справишься.

Рамлоу внимательно выслушал этого ненавистного ублюдка и, кивнув, дождался, пока тот уйдет из поля зрения, а затем пошел в лабораторию.

* * *

Коридоры до ужаса узкие и темные. Каждый шаг гулким эхом отражается от стен, разносится по всему зданию и зацикленной мелодией заседает в голове. Свет тусклых ламп на потолке не освещает, а лишь только действует на нервы, заводя Брока еще сильнее. Вот он наконец-то дошел до той самой комнаты, положил тяжелую ладонь на дверную ручку и, помедлив, открыл дверь.

Лаборатория, по сути, должна быть хорошо освещена, но в Гидре все было не так, как у людей. Казалось, комната пропитана тяжелым болотным светом. Обстановка ощутимо щекотала нервишки, но Рамлоу это было только на руку. Он не сразу разглядел темный силуэт посреди комнаты, но уже догадался, что гидровская игрушка давно не спит.

Брок довольно усмехнулся, закрывая за собой дверь и подходя к креслу.

Зимний даже не посмотрел на вошедшего мужчину. Ни один мускул на его лице не дрогнул, даже когда Рамлоу подошел ближе и проверил крепления, надежно удерживающие Солдата. Как бы сильно мозг не был затуманен, но о безопасности нужно позаботиться прежде всего.

— Помнишь свое имя? — Брок не сводил взгляда с ничего не понимающего ассасина, в душе ликуя от того, насколько беспомощным тот сейчас казался. Словно побитый и брошенный щенок.

Пушистые ресницы дрогнули, и Зимний поднял голову, посмотрев на Брока. Рамлоу ощутил пробежавший вдоль позвонков холодок и не сразу отвел взгляд от мутных серых глаз и суженных зрачков.

— Я задал вопрос.

Брок знал: чтобы добиться желаемого, придется попотеть. Но ему не особо было в кайф вытягивать из коматозника ответы «да» или «нет». Так можно и весь настрой растерять, в конце концов.

Солдат наклонил голову на бок, убирая с лица отросшие каштановые пряди, и сиплым от долгого молчания голосом наконец-то произнес:

— Джеймс Барнс. Меня зовут Джеймс Барнс.

Рамлоу чуть ли не в голос заскулил, как собака. Он вспомнил. Но что именно? За какие ниточки можно уже подергать, а какие еще только предстоит выпутать из клубка мыслей этой жертвы военных экспериментов. Брок зашел Солдату — Джеймсу — за спину, на всякий случай сняв пистолет с предохранителя. Сейчас Зимний Солдат наиболее уязвим, но кто знает, как он поведет себя, когда Брок приступит к своей не особо гуманной терапии.

— Значит, ты вспомнил, — Рамлоу придвинул стоящий рядом стул чуть ближе, чтобы отчетливо можно было видеть каждую эмоцию на лице своей жертвы, — вопрос на засыпку. Ты отчетливо понимаешь, чем здесь занимаешься?

Хороший ход. Такими темпами Брок надеялся очень скоро отыскать больное место Барнса и надавить на него как можно сильнее. Он хочет быть единственным, кто заставит профессионального киллера возненавидеть себя и разрыдаться от этой ненависти.

Джеймс не особо торопился отвечать. Мысли в его голове составляли безумный хаос, и нарыть там хоть какую-то дельную информацию было довольно сложно.

— Я убиваю людей, — тише, чем до этого, произнес Джеймс.

Отлично. Значит, сейчас перед Броком действительно тот молодой сержант с фотографии в музее, а не Зимний Солдат. Можно начинать.

— Ответ правильный, — язвительно ухмыльнулся Рамлоу, — ты не просто убиваешь людей, знаешь ли. Ты уничтожаешь их. Всех, без разбору. Молодых, стариков, женщин, детей. Ты убийца, Барнс.

Бионические пальцы сжались в кулак, разбавляя повисшую в комнате тишину легким металлическим скрипом. В точку.

— А знаешь, что самое интересное в этой ситуации? — сухие пальцы сдавили подбородок ассасина, заставляя его смотреть прямо в глаза наемнику, — а то, что ты ничего не сможешь сделать. Ты и дальше будешь сносить бошки тем, на кого мы ткнем пальцем, — челюсти Зимнего ощутимо сжались, что заставило Брока продолжить с еще большим воодушевлением, — и я даю тебе возможность угадать, кто же следующий.

Если бы Рамлоу был на месте Барнса, то определенно бы плюнул себе в лицо за такое ублюдкое поведение, но Солдат не такой. Он не будет больше рыпаться. Знает же, что его держат на слишком коротком поводке.

Джеймс смотрел Броку прямо в глаза, но в его взгляде не было ни ненависти, ни желания перерезать тому глотку. Только беспокойство. Губы ассасина дрогнули как-то слишком нервозно. Обычно он мог справиться со своими эмоциями, даже когда к нему возвращалась память. Рамлоу гордился собой. Он близок к цели.

— Давай, ты ведь знаешь, про кого я, — Брок резким движением сжал в кулаке темные патлы Барнса и одернул его голову назад, на мгновение залюбовавшись бьющейся на шее жилкой. Он зачем-то подумал, что вполне мог бы впиться в нее зубами и прокусить, — твой лучший друг, твой приятель. Твой Стив, — последнее Брок прошипел сквозь зубы, силясь не вспоминать навязчивый образ ненавистного врага.

Зрачки Джеймса мгновенно сузились, а пальцы намертво вцепились в подлокотники кресла. Солдат попытался дернуться, но Брок удерживал его, оттягивая за волосы. Больше всего на свете Рамлоу любил издеваться над людьми, втаптывать их в грязь и дергать за оголенные нервы. Он жил, выжидая появления новой жертвы, и вот он ее получил. Добрался-таки до цели, скотина.

— Может, хочешь услышать план выполнения этого задания, который я так любезно составил специально для тебя? — Брок широко улыбнулся, пробуждая в Зимнем желание одним мощным ударом стереть с его лица ядовитую ухмылку.

Мысли в голове хаотично носились одна за другой, а Джеймс тщетно пытался ухватиться хотя бы за одну. Вот на долю секунды в его сознании мелькает образ побитого в подворотне Стива, а в следующее мгновение он вспоминает именно Капитана Америку. Барнс метался в кресле. Ему казалось, что крепкая хватка Брока вырывает из него клоки волос вместе с самыми сокровенными тайнами.

— Что-то я не слышу ответа, песик, — Рамлоу отошел на шаг назад и сел в кресло, внимательно разглядывая покрасневшего от ярости убийцу. Ох, кто бы знал, какое, почти физическое, удовольствие ему доставляют мучения Джеймса Барнса. Он словно получил право распоряжаться чужой жизнью. Хотя, так оно и было. И Брок не собирался его помиловать.

— Как думаешь, Капитан обрадуется, когда встретит тебя? У нас ведь осталась твоя старая форма. Правда, потрепанная, но это не проблема, — Рамлоу уселся поудобнее, пытаясь поймать взгляд Солдата, — впервые за долгое время увидит своего старого друга, даже без маски. Увидит таким же, каким видел в последний раз.

Брок выдержал паузу и, усмехнувшись, добавил:

— Почти.

Рамлоу прекрасно понимал одну очень важную вещь: какие бы психологи ни работали над Барнсом, что бы ему ни прописывали медики, — Баки уже не вернется. И сейчас Брок работал над тем, чтобы окончательно уничтожить его, оставив лишь хладнокровного Зимнего Солдата.

— Я самолично сотру тебе память. Сожгу все те извилины, в которых хранится образ доброго и дружелюбного Баки. Но вот что хочу тебе перед этим сказать, Барнс. После обнуления я отдам команду убить Роджерса. И ты выполнишь ее, — мужчина наклонился и заглянул во влажные глаза Солдата, наслаждаясь полученным эффектом. Вот то, чего он так долго ждал.

Слезы от безысходности. Злости. Ненависти к самому себе.

Он продолжил:

— Ты убьешь его медленно. Вспорешь ему горло своим ножом и будешь смотреть, как жизнь постепенно покидает его. А он, небось, попытается достучаться до тебя, вытащить из глубин твоего сознания своего любимого Баки. Да только вот он исчез навсегда. Потому что прошлый ты был бесполезен, Барнс.

Рамлоу поднялся с кресла и подошел к аппарату для обнуления, включая его и вводя нужные параметры. Он злорадно усмехался, наблюдая за Джеймсом, который ломанным голосом шептал «не надо» и «ты не посмеешь». Но он посмеет, еще как посмеет. Не зря Пирс и его команда воспитали его такой тварью.

Ресницы Джеймса слиплись от слез злобы и обиды. Он дергал руками, пытаясь сломать крепления, срывал голос в отчаянном вопле, пока Брок устанавливал механизм, закрепляя его на лбу и висках Солдата. В этот раз Рамлоу решил не затыкать Зимнему рот капой, желая послушать, как тот будет кричать от невыносимой боли.

— Можешь попрощаться с Баки, — наемник уверенно нажал пару кнопок и дернул за рычаг, подавая ток. Джеймс до побеления костяшек вцепился в подлокотники и неистово закричал, вызывая у Рамлоу тихий стон удовольствия.

Брок наблюдал за корчившимся от боли ассасином, по телу которого стекали холодные капли пота. Ему хотелось слизать их, ощущая болезненную дрожь мощного тела, хотелось вцепиться руками в напряженную шею, принося еще больше мучений жертве и сильнее кайфуя от этого.

Рамлоу отключил питание. Металлические пластины аппарата поднялись вверх, освобождая из тисков голову Зимнего, а затем замерли в исходном положении. Брок задержал дыхание, становясь напротив наемного убийцы и заглядывая тому в глаза, замечая, что в них уже нет и намека на беспокойство и злость.

— Помнишь свое имя? — Рамлоу еле шевелил губами, из-за волнения буквально выдавливая из себя слова.

Ответом ему послужили тишина и пустой взгляд безжизненно-серых глаз. Брок довольно усмехнулся, кивая самому себе, и, становясь посреди комнаты, четко проговорил:

— Твоя цель — Стив Роджерс. Избавься от него сегодня же. Я требую, чтобы ты сделал ему как можно больнее.

Солдат даже не моргнул, все так же неподвижно сидя в кресле.

— Приказ ясен?

Тихий скрежет бионики нарушил повисшую тишину, губы ассасина дрогнули в сухом и коротком ответе:

— Готов к исполнению.