Маленькие хитрости (джен)

— Ладно, перейдем сразу к делу. Начинаем допрос, время: одиннадцать тридцать. Пожалуйста, назовите свое имя.

— О-о, это что, записывающий самоцвет? Я не знал, что у вас есть…

— Пожалуйста, назовите свое имя.

— Ну хорошо. Блэнк Слейт.

— «Блэнк Слейт» подозревается в недавних громких ограблениях, по которым ведется расследование…

— Не подозревается. Я это сделал. Вы, ребята, так бы и не догадались, если бы я не…

— Подозреваемый сдался Королевской Гвардии приблизительно два часа назад, заявив, что является исполнителем громких краж, совершенных за последние несколько месяцев.

— Блин… ограбил пару единорогов — ни капельки уважения.

— Вы отвергаете какие-нибудь из предъявленных обвинений?

— Ох, конечно же нет. Все эти кражи совершил я.

— Ага. Ну, раз мы с этим разобрались… должен сказать, что мне немного трудно в это поверить.

— Почему? Из-за крыльев?

— Больше всего мне хотелось бы знать, зачем вы из кожи вон лезли… чтобы потом просто явиться с повинной.

— Ну… это та еще история. Но… я не могу больше этим заниматься. Она… ну, вы знаете, как это бывает.

— Она?

— …

— Что, солнце? Принцесса? Ладно, жеребчик, ты немного не в себе, но мы можем…

— Вот эта статуэтка — венец… ну, то есть, была венцом коллекции Джет Сета. По виду не скажешь, но я верю, что у нее чудесная история.

— Погоди, как ты…

— А вот это — весьма впечатляющий экземпляр резного кристалла из хранилищ Блюблада. Довольно безвкусный и не такой полезный, как я надеялся… к сожалению, большинство потенциальных покупателей уже имели на меня зуб.

— Почему его не обыскали на входе?

— Обыскали, сэр! При нем ничего не было!

— А это… фрагмент изразца рядом с королевской сокровищницей. Взят прошлой ночью. Я старался не повредить его… он был прямо за левым держателем факела. Цена ему, скорее всего, не больше пары битов, но мне нужно было доказательств — к тому моменту я уже решил идти сдаваться, но сообразил, что вы можете мне не поверить.

— …

— …

— Эй, ты! Иди проверь сокровищницу. И доложи капитану.

— Не волнуйтесь, я здесь не для того, чтобы отвлекать ваше внимание, ничего такого. В хранилищах я ничего не тронул. Я действительно пришел сдаться.

— … почему?

— Она мне так велела.

— …

— Честное слово.

— … давай с самого начала.

— Хорошо…

* * *

Это должно было стать величайшим ограблением, которое он когда либо проворачивал, и оно должно было внести имя Блэнк Слейта в историю.

Или, если говорить точнее, задумку Блэнк Слейта.

Естественно, величайшей кражи Кантерлота ничто не предвещало. Заседал полуденный двор, и просители заполняли собой дворцовые залы. В их числе был Фезер Строук — бледно-синий пегас-жеребец с желтыми гривой и хвостом, одетый в опрятный костюм, с небольшой сумкой и кьютимаркой в виде толстой перьевой ручки.

Гвардейцы уделили ему ровно столько внимания, сколько он заслуживал — практически нисколько.

Пока просители один за другим подавали свои жалобы, а день клонился к сумеркам, нашего пегаса одолевала нужда. Тяжело вздохнув, он наконец сдался и, оставив свое место в очереди, направился к уборным, отмеченным заметными вывесками, бормоча по пути, что он еще вернется и попробует снова. Со стороны очереди, конечно, доносились слова сочувствия, но, вообще говоря, те, кто стояли позади него, не так уж переживали из-за того, что очередь внезапно продвинулась вперед, пускай и не намного, поэтому очень скоро про делового жеребца по имени Фезер Строук все позабыли.

А оказавшись в уборной, он перестал существовать вовсе.

Удостоверившись что в комнате никого нет, жеребец извлек из сумки табличку «Закрыто. Идет уборка» с указателем к другой ближайшей уборной и повесил на дверь. Дверь была заперта, на пол и под дверь было вылито щедрое количество воды, и комната на короткое время перешла в его полное распоряжение.

Быстрыми, привычными движениями он снял костюм, повесил его в одной из кабинок, а затем достал из сумки заготовленный инвентарь. Сначала он облился, потом достал широкую щетку и принялся быстро тереть ею мокрые шерсть и перья. Красящий порошок вымывался, и цвет его шерстки начал превращаться из бледно-голубого в более темный синий.

Наиболее интересными, однако, были края ручки на его кьютимарке, которые сперва размазались, а потом полностью исчезли вместе с остальным цветом, оставив на месте метки лишь толстую белую линию, протянувшуюся через каждый бок.

После этого он вытащил несколько маленьких баночек с красящим порошком и щедро нанес его на мокрую шерстку, приглушая тем самым сочный синий цвет до более нежного серо-голубого. Тщательно втерев порошок, чтобы цвет лег равномерно, он принялся за хвост и гриву.

Когда все было готово, жеребца было уже не узнать. Изменился не только цвет его шерстки: до этого прилизанные грива и хвост теперь были темно-оранжевого цвета и заботливо уложены, немного грима на лице добавило ему десяток лет, перья были тщательно уложены и вычищены. Кроме пегасов, такое изменение вряд ли кто заметит, но внимание к мелочам было ключом к успеху.

Затем он принялся за свою кьютимарку. Добавив несколько слоев темно-серого и нанеся серию небольших мазков, сделанных с вниманием и точностью мастера, он превратил бледно-белую линию в метелку для пыли, сначала на одном боку, затем и на другом.

Напоследок он внимательно себя осмотрел на предмет упущений — таковых не было — и, расправив крылья, применил немного погодной магии пегасов, чтобы быстро все высушить. Затем он взял свою одежду и несколькими быстрыми движениями вывернул наизнанку, за секунды превратив опрятный костюм в простую, но хорошо сшитую униформу прислуги, что сложно было отличить от любой другой во дворце.

Он ухмыльнулся. Большинство единорогов не смогло бы совершить превращение с такой скоростью.

Несколько секунд работы со шваброй, чтобы убрать остатки беспорядка на полу, и из комнаты вышел Дасти Винд, преданный слуга Кантерлотского замка.

* * *

— Врешь и не краснеешь. Уже три разных имени.

— Ой да ладно, офицер. Не надо винить меня в том, что я горжусь своим особым талантом.

— Значит, ты проскользнул мимо всех проверок на маскировку…

— Потому что все «проверки» ищут магию. Так уж повелось в Эквестрии, особенно в Кантерлоте — когда кто-то собирается совершить что-то незаконное, то думает, как провернуть это с помощью магии. Если хочешь замаскировать себя, ты обращаешься к магии. Но это порождает целую кучу проблем, начиная с самого факта, что это магия. Любой мало-мальски хороший заклинатель, который что-то подозревает, сможет почуять и обнаружить ее. Некоторые из единорогов в замке раскусят такое в два счета. А еще у всех на уме чейнджлинги. Поэтому, если кто-то заподозрил маскировку, он в любой момент может развеять заклинание, и все — ты раскрыт, будь ты чейнджлинг, единорог или пегас.

— А ты используешь более обыденные методы?

— И ими можно достичь таких же успехов, когда есть мастерство, ресурсы, терпение и, если повезло, особый талант…

* * *

Итак, Дасти Винд решительно продвигался по дворцу, неся свою сумку и оставаясь незаметным, как и положено любому хорошему слуге. Вечер быстро приближался, и магические факела на стенах зажигались по мере того, как свет в окнах тускнел.

В этом часу в замке оставалось не так много посетителей: полуденный двор только что завершил свою работу, и обитатели замка должны были скоро собраться на ужин, сразу после которого свою работу должен был начать ночной двор. Поэтому путь пегаса теперь лежал в сторону более оживленной части строения, и вскоре он оказался среди других слуг, гвардейцев и редких дворян, из которых никто не обращал на него абсолютно никакого внимания.

С трудом сохраняя невозмутимое лицо, он прошмыгнул мимо особо важного дворянина, который несся по коридору как взбесившийся поезд. Каждый его шаг и выражение лица несли в себе ярость грома. Он стал самым популярным источником воровской добычи с тех пор, как во всеуслышание бахвалился своими новыми охранными средствами и заклинаниями, которыми он облепил свой дом.

* * *

— Это был Блюблад, да?

— О, да.

— Знаешь, после того случая он сделал нашу жизнь сущим Тартаром.

— Я слышал, что Тартаром он ее делал еще до меня.

— …

— Но единороги-дворяне просто прелесть! Они ставят эти новейшие ловушки и придумывают различные уловки, рассчитанные на воров-единорогов. Чего бояться этих безрогих плебеев, верно?

— …

— Я знаю, что идет запись. Что тебе не позволяется говорить то, что ты о них думаешь. Не нужно ничего говорить — я вижу это на твоем лице.

— Вернемся к твоему признанию, хорошо?

— Что ж, ладно. Так что да, дворяне идиоты, но некоторые вызывают чуть больше беспокойства.

* * *

Спустя три коридора он наткнулся на капитана стражи.

Буквально.

Он врезался в закованного в броню плотно сложенного пони, отскочил, чуть не упал, и при этом практически не замедлил движение воина. Кейс пегаса раскрылся, и все его содержимое разлетелось в разные стороны. Тогда он сделал единственно верную вещь в данной ситуации — склонил голову и пал ниц, изливаясь извинениями в адрес единорога в броне.

Крепко сложенный серо-шерстный единорог смерил его недовольным взглядом и зажег свой рог. Дасти застыл, ощутив, как его слегка приподняло в воздух. Его тело окружила темно-синяя аура магии, и сердце так и норовило выскочить из груди.

Капитан нахмурился. Даже сквозь окружавшее его сияние, Дасти смог заметить дополнительные сияния, появлявшиеся вокруг карманов и мешочков униформы жеребца.

Убедившись, что все на своих местах, капитан опустил его. Его взгляд стал мягче, и он сгреб вещи Дасти обратно в сумку.

— Осторожнее в следующий раз, хорошо? — капитан даже улыбнулся ему. — Будешь вот так налетать на дворян, то они тебе все перья повыщипывают.

— Да, сэр, этого больше не повторится, сэр! Спасибо вам!

Капитан кивнул и пошел дальше, и вскоре то же самое сделал Дасти.

Когда гвардеец скрылся из виду, Дасти сменил направление, широко ухмыляясь про себя. Капитан был параноиком — этого следовало ожидать, учитывая последние события. Он не сомневался, что солдат только что применил заклинание для снятия маскировки, а также был достаточно опытным, чтобы заподозрить карманную кражу.

Разумеется, он понятия не имел, что в действительности было у него украдено. Один из самоцветов, который так нелепо выпал из сумки, все еще сиял мягким, темно-синим цветом.

* * *

— Что ты сделал с капитаном?!

— Ничего! Ничего, эй-эй, успокойтесь. Нет, это капитан кое-что сделал для меня.

— Объясни!

— Я как раз собирался!

* * *

Следующим шагом были казармы.

Слуги нужны везде, и это делает их незаметными. Возможно, в процессе он и мог слегка замешкаться, но постоянная уверенность, ощущение, что ему положено здесь находиться, и есть самая важная часть иллюзии.

Дасти проскользнул через двери в казармы и прошел мимо дюжины стражников в столовую, чистя и поправляя все на своем пути. Мусор был убран; подносы с объедками прибраны и возвращены на место; наибольшим вниманием его наградил случайный гвардеец, пробормотавший слова благодарности.

Затем пегас подошел к стене. Расписание, небрежно приколотое к стене, находилось на всеобщем обозрении. Как и следует вечно работящему слуге, уборщик прошелся по бумагам, удостоверившись, что вывешены только актуальные документы и висят они на своих местах и в правильном порядке.

Когда Дасти Винд проходил мимо ночного расписания, в его крыло скользнул самоцвет, который пегас на мгновение прижал к листу бумаги. Когда он двинулся дальше, в графе «Охрана сокровищницы» уже значилось имя «Фезер Шафт», заверенное штампом недавнего изменения…

* * *

— Так, здесь я тебя приостановлю.

— Я это предвивел.

— Самоцвет?

— Как много ты знаешь о магических предметах?

— …

— Понятно. Что ж, у меня есть… был партнер. Я пытался уговорить его сдаться со мной, но он… пока отказывается, и подставлять его я не собираюсь. Давайте для простоты назовем его… «Ферст Принципл». В общем, он настоящий мастер по заклинаниям. Лучший в своем деле — по крайней мере, из тех, с кем обычно работают спецы вроде меня.

— Удобно.

— Ты не станешь ужасом Кантерлота без пары трюков в своих перьях! Но, да. Он занимается магическими предметами — изучает, разбирается, делает их. Я поставляю компоненты, а он делает блестяшки. Поняли? Так вот, самоцвет с «запечатанным» в нем заклинанием — реально полезная штука. Дорогое удовольствие: нужны камни поистине высокого качества, много усилий… но как сделаешь его, любой может использовать этот самоцвет, даже земнопони. Самоцвет сотворит заклинание за вас. Эти самоцветы редко встречаются, знаете ли, ведь чтобы раздобыть такую вещицу, обычно и так нужно быть единорогом. Но для таких, как я… ну, иногда нужно просто немного волшебства.

— … понятно. Я займусь этим вопросом. Итак, ты рассказывал, что изменил расписание?

— Наверное, это самое простое, что я сделал.

— Слушай, только не говори мне, что ты просто вошел, изменил его и этого никто не заметил.

— Пожалуй, это было немного рискованно. Все зависело от того, кого я заменил. Если он страстно желал быть в этой смене, то он мог пойти и пожаловаться. Тогда я бы не прошел в ту ночь.

— Но ведь есть меры предосторожности…

— Да. У капитана есть копия расписания, может, еще парочка экземпляров где-то там хранится, а это значит, что когда начнут задаваться вопросы, то того, кто их подделал, начнут искать. Но, скорее всего, это случится не раньше, чем начнут считать жалование. Тогда-то и пойдут вопросы, но уже много дней спустя. Знаете, вам скоро пора будет платить мне за консультации…

— То есть, ты говоришь, что поставил на пост воображаемого стражника, чтобы сокровищница не охранялась? Существуют патрули, они бы заметили, что на посту никого нет.

— Ох, но это было только начало. А дальше…

* * *

Дасти стоял перед следующим препятствием на своем пути — большой дверью в коридоре, куда мало кто заходил. Дверь была простой, но широкой, в таком же широком коридоре. Окружающие стены пропахли дымом, тянувшимся из кузниц дальше по коридору, и…

* * *

— Погоди, ты о гвардейской кладовой?

— Неужели? Ох, я рад узнать, куда ведет эта дверь.

— Что ты…

— Ну дай же ты мне все рассказать, не перебивай.

* * *

Он стоял перед дверью — как выяснилось — в кладовую. Дверь была достаточно крепкая — такую не пролягал бы и целый отряд земнопони, и это не говоря о магической защите.

Разумеется, прочность двери не играет роли, когда у тебя есть ключ.

С решительной ухмылкой он вытащил еще один самоцвет, содержащий простое отпирающее заклинание…

* * *

— …

— Что, даже не будешь спорить?

— Не-а. Я еще раз убедился, что ты безумен, и теперь просто хочу посмотреть, насколько глубоко ты готов себя закопать.

— О-о-о, с тобой больше не интересно.

— Если бы любой единорог мог прийти и открыть что-то простейшим заклинанием, мы бы не очень-то пытались это защитить, не так ли?

— Не-а! Особенно, когда вокруг чейнджлинги, верно?

— …

— Вы вряд ли будете говорить со мной на эту тему, но я уже все знаю. Чейнджлинги могут трансформироваться, имитировать других, и самое последнее, что нам нужно — враг там, где должны быть только друзья. Но что они не могут, так это скопировать чужой магический почерк.

— Поэтому важные замки были заменены новыми, которые отслеживают магический почерк. Только Уполномоченные Пони Могут Войти. Это эффективно! Это просто! Неудобно для нас, не-единорогов, но что тут поделаешь?

— Ты прав. Я не мог открыть эту дверь. Но ваш капитан мог.

— … да, капитану предоставлен доступ во многие места во дворце.

— И, если ты помнишь, я столкнулся с ним ранее…

* * *

Из ранца был вытащен другой самоцвет, окруженный темно-синим свечением.

Дасти осторожно орудовал двумя самоцветами, держа их в крыльях, соединяя их вместе и направляя на дверь, пробуждая заключенные в камнях чары.

На двери сверкнуло заклинание, и раму окружила та же темно-синяя аура… После щелчка дверь без проблем отворилась, открыв внутреннее убранство кладовой вместе со всеми готовыми к использованию запасными доспехами и оружием.

* * *

— Бред сивой кобылы.

— Не-а! Это гениально. Этот камень — одна из потряснейших идей Ферста Принципала. Сохранение магического почерка любого, кто направит на него магию.

— Если бы такое было возможно, то к этому времени кто-нибудь уже обнаружил бы это.

— О, скорее всего, так и есть. Но в этом-то и фишка — он сохраняет магический почерк любого, кто направит на него магию. Поэтому если единорог направит через него заклинание, то камень сохранит в себе его магический почерк, и в лучшем случае у вас получится мешанина — абсолютно бесполезная для замков.

Но если вы используете самоцветы… Самоцветы не имеют магического почерка. Они всего лишь шаблоны заклинаний. Поэтому…

— Угххх… У меня от этого голова болит. Что, Дискорд тебя дери, ты собирался делать в полной доспехов кладовой? Это не могло быть отвлечением внимания, я бы тогда услышал об этом.

— Разве это не очевидно? Мне нужно было стать Фезер Шафтом.

— Хах! Теперь ты блефуешь.

— Разве?

— Конечно.

— Потому что никто кроме Королевской стражи не может носить королевские доспехи, верно?

— …

— Если только…

* * *

Дасти снял с себя униформу слуги, и снова принялся за работу. Легкий слой очередного красящего порошка сменил его цвет с серо-синего до чистого темно-серого. Он снял резинки с волос и распустил гриву и хвост. Аккуратно уложенные волосы, обладавшие до этого только оранжевым цветом, в распущенном состоянии раскрыли под собой несколько красных прядей, причем оранжевый выглядел более светлым, чем раньше.

Перья на перьевых щетках с его боков теперь слились с остальной серостью его шерстки, и, нескольких быстрых штрихов спустя, белые линии превратились в копья. Дасти Винд исчез, и теперь Фезер Шафт собирал свои вещи и готовился надеть броню.

Настал самый рискованный момент за всю операцию.

Он взял один комплект брони для пегаса из кладовой и как можно тише проскользнул в него.

Когда все обмундирование было надето, пегас глубоко вздохнул и извлек из сумки еще один самоцвет — самый большой и самый сложный из всех, что он принес — наполненный заклинанием, которое его партнер смог воспроизвести. Он сосредоточился на самоцвете, наделяя заклинание силой.

* * *

— Ооооо, да, до тебя дошло. Я вижу это по твоему побледневшему лицу даже сквозь иллюзию. Теперь-то ты мне поверил.

Это не такая уж и тайна, что на броню наложены всевозможные чары. Я имею в виду, что мало осталось тех, кто думает, что у Селестии есть клонирующая фабрика, выплевывающая белошерстных, синегривых, мускулистых жеребцов, но… любой воришка-простак подумает: «Если я заполучу комплект такой униформы, то никто не догадается, что это был я».

Подозреваю, что вы таким образом поймали неприличное количество глупых воришек. Но Ферсту в копыта попала старая королевская броня, и, должен сказать, он был впечатлен, а его трудно впечатлить. В этой броне множество маленьких фокусов.

Но ведь там есть и ловушки, верно? Ну вроде той, простейшей, где старшие гвардейцы могут видеть через иллюзию. Если кто-то пытается прикинуться конкретным гвардейцем или если доспехи надел кто-то, кто вообще не похож на стражника под ней? Легкая добыча.

Но теперь мы подходим к коварным штучкам. Ферст сказал, что даже и не заметил бы этого, если бы не занимался изучением магического почерка. Броня привязана к почерку владельца, и, если ее попытается надеть кто-то другой, то сработает тревога. Столкнешься с другим гвардейцами — они сразу смекнут ситуацию, и ты даже глазом моргнуть не успеешь, как окажешься под арестом.

Ферст сказал, что и мечтать не мог что-то с этим сделать. Броня уже имела привязку и была бесполезной. Но он смог вывести процесс привязки, или, по крайней мере, думал так.

В этом был самый большой риск во всем предприятии. Он не мог проверить заклинание, и мы не знали, сработает ли оно. Если он был прав, то заклинание сработает, и броня привяжется ко мне, как если бы сам капитан приписал меня к страже.

Если Ферст ошибся, то я бы не узнал об этом, пока бы не стало слишком поздно.

* * *

Белая шерстка и золото брони, копье аккуратно сжато в одном крыле, суровое выражение лица и твердая стойка — один из могучих пегасов-жеребцов Королевской стражи уверенно шагал по залам дворца.

Только пройдя мимо дюжины гвардейцев, включая одного лейтенанта, без ощущения пристальных взглядов, он позволил себе выдохнуть. Если бы не долгая практика, то он разразился бы диким хохотом.

Он проделал путь к казармам. От идеи, что сейчас ему предстоит зайти в комнату, полную гвардейцев, в потенциально предательской броне, сводило желудок, но он продолжил шагать с ощущением целеустремленности и неотвратимости, присущим всем стражникам. Тихо бурча, он подошел к расписанию.

Фезер Шафт был как-то не слишком удивлен, увидев, что его назначили охранять сокровищницу сегодняшней ночью.

Улыбнувшись про себя, он отправился быстро поужинать перед началом смены.

* * *

— Вот так обманывать с помощью гвардейской брони…

— Ох, еще одно обвинение погоды не изменит.

— Тебе лучше вернуть эти доспехи.

— Что, разве из меня не выйдет хороший стражник?

— Я не буду отвечать на этот вопрос.

— Ну, никто ничего не украл из сокровищницы, пока я ее охранял. Лучший послужной список, чем у некоторых за последнее время.

— Да. Ну, я думаю, что ты как раз собирался объяснить это…

* * *

Фезер Шафт, единственный гвардеец, кому в эту ночь было доверено охранять ценнейшие сокровища принцесс, сидел перед дверью сокровищницы, в то время как в небо медленно поднималась луна.

Когда он закончил свои подготовительные исследования, то сделанное им открытие поразило его. На самом деле здесь хранились не самые ценные сокровища Эквестрии. Разумеется, поистине могущественные и ценные вещи были бы в недосягаемости для смертных. Но когда речь заходила о драгоценных камнях, золоте и других впечатляющих блестяшках, которые нужны каждому дворянину, то одновременное наличие рога и крыльев для каждого входа было лишним. Там, внутри, были именованные сокровища — вещи, которые не останутся незамеченными снаружи хранилища, как не останется незамеченной их пропажа.

Но двери были открыты только узкому кругу пони, находились рядом с кучей комнат с еще большей же кучей гвардейцев возле них, и, что самое главное, были оснащены не самыми простыми замками. Любая попытка вытеснить гвардейцев вела к появлению других, задолго до того, как кто-то продвинется дальше; комнаты принцесс тоже были недалеко, и если кто-то использует сильную магию, то они ее почувствуют и вмешаются.

Любому, кто сможет преодолеть все эти препятствия, вряд ли будут интересны сокровища, хранимые внутри.

Поэтому ему страшно повезло, что сегодня ночью никто не собирался бороться со стражей.

Дворец все еще готовился к ночи, и пони, у которых были причины тут находиться, медленно стекались на свои места. Почти неотличимый от мебели, Фезер Шафт стоял с бдительностью стража. Его глаза внимательно скользили по комнате, выискивая малейшую возможность, за которую он мог ухватиться. Тем временем его разум кипел, обдумывая следующую часть плана.

Как и гвардейская броня, это было одной из очень подлых уловок системы. Он знал, что у двери в сокровищницу был замок с проверкой магического почерка, как и в гвардейской кладовой. Если после этого было еще что-то… что ж, у него была в запасе еще пара дополнительных трюков — как волшебных, так и обычных.

Несмотря на это, он, тем не менее, ожидал, что даже при таких обстоятельствах, когда дверь хранилища откроется, на все про все у него будет не больше пары минут. Это будет быстрая работенка: схватить все самое дорогое, что он сможет найти… и что случится дальше, зависит от того, как много шума он поднимет.

Если тревоги не будет, то лучшим решением будет такое, о котором немногие подумают. С башни, в которой он находился, открывался замечательный вид на реку, которая шла через город Кантерлот, а затем через гору. Мешок, полный ценностей — замаскированный, защищенный и ведомый капелькой магии — сможет проплыть вниз по течению, где его можно будет найти и забрать.

Однако гораздо более вероятно, что присутствие вора заметят. В этом случае ему придется спрятать нечестно добытую наживу внутри замка и прикинуться, будто он помогает в поимке нарушителя, что даст…

— Добрый вечер, Куку Клауд.

* * *

— Куку Клауд?

— …

— Кто такой Куку Клауд?

— …

— Блэн… Куку Клауд… был жеребчиком. Издалека. Глупый, маленький, пустобокий жеребчик из глупой мелкой деревушки, без таланта или планов на будущее.

— Что?

— И однажды, едва только найдя свой талант, он исчез, и никто не слышал о нем пятнадцать лет. Ни мои друзья. Ни мои союзники. Ни Ферст. Я даже забыл о существовании этого имени. Понимаешь?

— Кто?..

* * *

Оправившись от шока, в ужасе и смятении, он повернул голову в сторону говорившего…

… и поднял взгляд.

… и еще выше.

Он смотрел в улыбающийся лик Солнечной Принцессы, окруженный едва сияющей, колышущейся бесплотной гривой. Когда она присела рядом с ним, словно теплое летнее солнце осветило само его сердце.

Он смотрел на нее в изумлении, рот открывался, но звуков из него не выходило. Принцесса улыбнулась ему.

Она знает кто я. Ох, Селе… Я, эм…

— Я рада видеть, что у нас сегодня ночью на посту стоит особо бдительный гвардеец, — продолжила она, и слова ее несли с собой полуденное тепло.

Даже Ферст не знает это имя!

— Это очень важное дело, защищать сокровища нашей нации. Особенно в эти дни...

— она тихо вздохнула и отвела взгляд в сторону — будто солнце в ясном небе закрыли облака. — Я уверена, ты слышал, что, к несчастью, по городу прокатились волна краж.

ПРИНЦЕССА СЕЛЕСТИЯ ЗНАЕТ, КТО Я.

— Это… весьма прискорбно, — с тоской произнесла принцесса. — Эквестрия — замечательная страна, но, несмотря на все мои усилия, все еще существуют те, кто вынужден преступать закон, чтобы выжить. Мы стараемся помочь им изо всех сил. Но сильнее всего меня огорчают те, кто нарушает закон без великой на то нужды… кто причиняет боль другим без веской причины.

Я покойник. Он снова удивленно посмотрел на сидевшую рядом с ним принцессу, тоскливо смотрящую вдаль. Принцесса, что ответственна за народ и движение светил, практически богиня, и…

— Мне всегда было трудно это понять. И я готова на все, чтобы это прекратилось.

— она вздохнула, повернулась к нему, и солнечному свету было уже не пробиться сквозь облака. Он уже приготовился к телепортации в темницу или на солнце…

— Но я хочу, чтобы ты запомнил — любой может исправиться. Всегда есть второй шанс, всегда есть лучшее применение их талантам. Ты согласен?

Все, что он смог сделать — кивнуть. Смысл ее слов был выше его понимания. Она не собирается?…

Она еще раз одарила его улыбкой, и из завесы туч проглянули светлые лучики, и ее гордый вид наполнил пегаса теплом до кончиков копыт.

— Я рада. Удачи, Куку Клауд. — Она поднялась. — Но не думаю, что она тебе понадобится. Я не думаю, что тут будут проблемы, покуда такой пони, как ты, стоит на страже, так ведь?

Пока он пытался сформулировать ответ, она ушла, оставив о себе мимолетное воспоминание в виде тепла на его броне.

И Фезер Ша…

И Блэнк Слэ…

… и Куку Клауд стоял перед сокровищницей, фанатично сторожа ее, пока утром его дозор не подошел к концу. И никто за это время не посмел и пытаться открыть хранилище.

— Ну, вот и все. Я вернулся на базу, поговорил с Ферстом, велел ему убираться и пришел сюда.

— …

— Что, не будешь снова говорить, какой я безумец?

— … не-а. Нет, эта история звучит… хах… от начала и до конца слишком правдивой.

— Хех. Звучит так, будто ты уже сталкивался с такими вещами.

— Я не могу обсуждать…

— Ха!

— Так, это… Почему ты не использовал свое настоящее имя?

— … Всему свое время. Я еще не скоро буду готов к нему вернуться.

— Понятно… Ну, твоя история, разумеется, будет проверена… но, я думаю… если принцесса обещала что-то подобное… мы посмотрим, что будет дальше.

— Что ж, я уверен, что она хотя бы наложит вето на то, чем мне угрожали дворяне, попадись я им… Ну, я надеюсь на это. Я думаю, что смогу найти применение своим талантам, если принцесса пожелает дать мне второй шанс…

— Ну, она щедра на вторые шансы. Я уверен, она в любом случае будет рада тебя видеть…

* * *

Селестия улыбалась, следуя в зал, где заседал двор, и думая о своих маленьких пони.

Все растущее число жалоб на кражи в городе сделало ее вчерашний день утомительным и долгим. Но за долгими днями всегда шел тот самый приятный миг, который окупал их все. Небольшие разговоры тет-а-тет с ее пони. Возможность немного выпустить пар без всяких сложностей и помпезности… а еще выражение на его лице…

Возможно, это был немного грязный трюк, но когда тебе тысячи лет от роду, а еще есть нуждающаяся в руководстве нация, то без нескольких грязных трюков не обойтись. Особенно когда надо немного облегчить душу.

И даже спустя много столетий ей не надоело наблюдать шок на лицах ее маленьких пони, когда она называла их по имени. Мысль о том, что их принцесса интересуется ими настолько, что помнит каждого поименно… заботится о них так сильно… Она всегда старалась найти время, чтобы поговорить с ними, потому что это вселяет в них гордость и помогает им делать свое дело с радостью.

Может быть, созданное несколько веков назад заклинание, позволявшее ей узнавать имя любого собеседника… может быть, это было несколько нечестно, но это было лучше, чем принимать кого-то за их предка, умершего несколько столетий назад.

Да, принцессе так вести себя не пристало, но когда на кону счастье твоих подданных, маленькие хитрости решают очень и очень многое.

Ей следует присмотреться к стражнику, с которым она говорила прошлой ночью. Она сомневалась, что видела его раньше, но он действительно выглядел преданным своему делу, разве что немного растерянным… но почти все терялись, когда их принцесса появлялась рядом. Он далеко пойдет… Как же его звали?

Эх. Она вспомнит, когда увидит его.