Шелест (джен)

В переулке было холодно. Изморозь бежала по стенам, подбиралась к беспечной жертве и посылала иголочки страха прямо по венам. Пьяному забулдыге было по барабану — его горячили мнимая свобода и бутылка алкоголя. Он еще не знал, что его смерть совсем рядом, а потому вовсю горланил непристойные песни. Рассерженно зашипела кошка: она видела черную тень с алой дырой вместо сердца.

Двое за углом переглянулись — пора было действовать. Призрачный силуэт девочки дрогнул, она прикусила губу и коснулась руки мужчины:

— Удачи, папа.

* * *

В тот вечер Николай вернулся поздно. Отряхнул куртку, осмотрел себя на наличие чего-то подозрительного и отомкнул дверь в квартиру. Пора было вновь становиться любящим мужем и счастливым папочкой для лапочки дочки. Как же он по ней соскучился. Лену сегодня должен был забирать с танцев он, но не получилось. Задержался. Но белый плюшевый мишка для дочери и бутылка шампанского для жены должны были искупить вину.

Квартира встретила тишиной и мигающей кнопкой автоответчика на телефоне. Внутри все сжалось от плохого предчувствия. Николай помотал головой, пытаясь избавиться от этого ощущения. Наверное, Катя предупредила, что задерживаются в пробке. Зажав трубку между ухом и плечом, Николай уже приготовился услышать чуть уставший голос жены и задорный дочкин на заднем плане, заранее улыбнулся... Тоже уставший, но мужской голос уведомлял его, что сегодня до восьми вечера или завтра с девяти утра ему нужно явиться на опознание.

С грохотом упала на пол бутылка, раскололась надвое. Его жены и дочки больше не было.

Николай не помнил, как проходили похороны. Кажется, за это взялась сестра Кати. Он только отдал деньги и пришел на отпевание. С момента их смерти прошло меньше недели, но перед глазами все равно стояли их лица — пустые, бескровные. Мертвые. Но страшнее было то, что у обеих не было сердец. К его приходу их уже зашили, но Николай знал, как они выглядели до этого. Распахнутые грудные клетка и вырванные сердца. Маньяк в их городе предпочитал оставлять своих жертв именно в таком ужасном виде.

Николай не плакал. Не мог. Даже толком не смотрел на похороны. Хватило и взгляда на маленькую, еще пустую могилу, чтоб его замутило. Кажется, он оттуда сбежал. Как сбежал и от реальности — алкоголь прекрасно помогал забыться и уснуть хоть на пару часов. Чтобы потом проснуться и снова вспомнить, что он виноват в их смерти.

На смену бегству и запою пришла ярость. Тот, кто совершил это, не должен жить! И если понадобится, он положит на поиски всю свою жизнь.

Ужасные убийства пришли в их город несколько лет назад. Всколыхнули их общественность и заставили полицию работать денно и нощно. Однако все это было бесполезно, жертв продолжали находить в городских парках, подворотнях и детских площадках. Маньяк то развлекался и убивал по несколько человек за неделю, то затихал на небольшой срок.

Николай облазил множество форумов, перечитал все газетные статьи в надежде найти хоть что-то, что могло бы указать на личность убийцы, но ничего толкового не нашел. Пытался говорить с полицией, но те послали его подальше.

В бесконечных поисках наткнулся на сообщество, в котором убийце приписывали мистическую сущность. Нашлись даже очевидцы «теней», которые нападали на людей и выгрызали их сердца, но в это не особо верилось.

Его мучили кошмары. В них раз за разом он звал дочь и жену. Искал их в пустой квартире, бежал за их исчезающими силуэтами и находил мертвыми. После них он просыпался усталым и разбитым. И, кажется, сошел с ума, когда после очередного такого сна услышал родной дочкин голос:

— Привет, папочка.

Не открывая глаз, помотал головой и застонал:

— Уйди, прошу! Не мучай меня.

— Ты же сам звал меня, — озадаченно зазвучал детский голосок. — Я обидела тебя, папочка?

— Нет, ты просто умерла, — грустно усмехнулся Николай, все же открывая глаза и поворачиваясь на голос, ожидая увидеть пустоту.

Полупрозрачный дочкин силуэт приблизился и тихонько шмыгнул носом.

— Я знаю. Мне было очень страшно. Но ты позвал, и я пришла, — повторила девочка. — Я так соскучилась...

— Я тоже соскучился, лапочка, — ошеломленно пробормотал Николай. — Ты... Как ты здесь? Как так получилось? Леночка... Это правда ты? — он попытался обнять дочь, но руки прошли сквозь ее прозрачное тельце. — Господи, я, похоже, окончательно сошел с ума...

— Я, папочка, — кивнула девочка и грустно улыбнулась.

Не выдержав, он расплакался. Даже если все это было выдумкой мозга, если у него начался бред, Николай хотел, чтобы он продолжался еще немного.

— Как... Как вы там? Как мама?

— Я не помню, — покачала головой Лена и попыталась забраться к отцу на колени. — Я помню только, как на нас напали.

— Ты помнишь, кто это было? — помедлив, спросил Николай. — Что за человек это был?

Девочка подняла на него глаза, полные боли и ужаса:

— Это был не человек, папа.

Из сбивчивого рассказа дочери Николай узнал, что девочка запомнила лишь черную тень с яркой, алой пылающей дырой в груди, которая внезапно напала на них. Он мысленно поблагодарил бога за то, что в памяти девочки совсем не осталось подробностей того, как она умирала.

Девочка не исчезла ни на второй день, ни на третий. Всюду следовала за отцом и даже отчасти помогала, делая боль в груди чуть меньше, а желание мстить ярче. После описания убийцы Николай вспомнил о том сообществе, что тоже говорило о том, что маньяк не человек. И глядя в грустные глаза дочери, видя перед собой напоминание своей вины, он решился посетить то сообщество. Только там он мог найти ответы.

* * *

— Он подобрался слишком близко, — один из мужчин, сидевших за круглым столом, нахмурился и повысил голос, привлекая внимание. — Мы не можем оставить все как есть. Погибли Карл и Якоб!

— Мы и убить его не можем, — раздраженно отозвался кто-то с другой стороны стола. — Он словно чувствует наше появление и исчезает раньше, чем мы успеваем напасть.

— Может, нам стоит затаиться? Или перейти в другой город? Геннадий?

— И начинать все заново? — возразил первый мужчина. — Мы разработали идеальную схему, укоренились в городе и прочно вошли в обычную жизнь. Да нам проще убить его, чем менять все из-за одного человечишки! — рыкнул он, на мгновение выпуская свою истинную сущность.

— Значит, нужно просто выйти всем сразу. И прочесать весь город. Только аккуратно — охотиться становится сложнее.

— Так и сделаем. Сегодняшняя ночь станет для него последней.

* * *

Сегодняшняя ночь стала для еще одной твари последней. Николай вогнал лезвие освященного кинжала прямо в пульсирующую сердцевину тени и проворно отскочил. Тень взвыла, попыталась схватить наглеца, разорвать, но буквально через мгновение рассыпалась, оставив после себя лишь серый пепел.

Николай аккуратно собрал его в небольшой флакон и поморщился. Ему нужны были доказательства, но прикасаться к останкам этого существа не хотелось.

— Уже все, пап? — тихо окликнула Николая Лена, закрывавшая лицо ладошками.

— Да, моя хорошая.

— А когда мы закончим? — жалобно поинтересовалась девочка.

— Когда они исчезнут все, — жестко ответил Николай. И смягчился, глядя на дочь. — Спасибо, что помогаешь мне избегать нападений.

— Мне страшно, папа.

— Прости, Ленок. Это скоро закончится.

Эти твари питались сердцами людей. А после жили обычной жизнью ровно столько, сколько давала жизненная энергия убитого человека. В детях ее было больше.

В том сообществе платили за убитых теней. За эти несколько лет много людей потеряли своих родных. И они готовы были платить, чтобы хоть как-то отомстить. А Николай готов был убивать, потому что только в момент смерти этих тварей ему становилось чуточку легче.

— Сначала тень, потом деньги, — привычно поприветствовал его глава. Хмыкнул, приняв очередной флакон с пеплом.

Как они проверяли, что он не подсунул им обычный пепел, а действительно принес остатки убитой тени, и что потом с ним делали, Николай не знал. Но и обманывать ему смысла не было. Он хотел уничтожить их всех до единого.

В этом же сообществе его и научили, что и как. Объяснили, как убивать, и снабдили кинжалом. Местный оружейник улыбался: «Мир — такое замечательное приключение, что грех его упустить». Что он — улыбчивый и считавший мир счастливым — забыл тут в обществе жаждущих мести людей, было непонятно. Но он каждый раз пытался разговорить Николая и отговорить его охотиться дальше. Местным психологом, что ли, подрабатывал? Но так или иначе прекращать Николай не собирался. По крайней мере, пока эти твари не кончатся или не уйдут из его города.

Он был одержим идеей мести. Уволился со своей работы и все свободное время тратил на поиски и выслеживания цели. О своей безопасности почти не заботился. Дочь предупреждала о появлении теней, и если их было несколько, то он не атаковал.

Рано или поздно это должно было случиться. Он слишком примелькался, слишком устал и слишком многих убил. Тени всполошились, перестали передвигаться поодиночке. И наняли человека, чтобы убить его.

В переулке было холодно. Изморозь бежала по стенам, подбиралась к беспечной жертве и посылала иголочки страха прямо по венам. Пьяному забулдыге было по барабану — его горячили мнимая свобода и бутылка алкоголя в руках. Он еще не знал, что его смерть совсем рядом, а потому вовсю горланил непристойные песни. Рассерженно зашипела кошка — она видела черную тень с алой дырой вместо сердца.

Двое за углом переглянулись — пора было действовать. Призрачный силуэт девочки дрогнул, она прикусила губу и коснулась руки Николая:

— Удачи, папа.

Алые точки заплясали на его груди, стоило только достать кинжал. Николай замер. За углом уже вопил пьяница, а он ничего не мог сделать. Взгляд торопливо заскользил по крышам ближайших домов, но снайпера не было видно.

Николай прикрыл глаза. Он убил уже многих и столько же спас. Непонятно было, почему стрелок медлил, но эти мгновения помогли Николаю собраться с мыслями. Он умрет в любом случае, а значит, стоит попробовать забрать с собой еще одного.

Он не успел. Первая пуля пронзила плечо, Николай дернулся, уходя с линии огня, но получил следующую порцию железа в спину, на уровне живота. Стрелок словно издевался, стреляя в руки, ноги, словно заданием было создать для неудачного охотника как можно более мучительную смерть. А может, так оно и было.

Рухнув на спину, Николай попытался приподняться, посмотреть, куда делась тень, но не преуспел в этом. Перед глазами плыло, было жутко больно, и только перепуганный голос умершей дочери держал его в сознании. Черт, он не должен умирать у нее на глазах... Не должен был вообще заставлять ее помогать в поисках.

— Пап! Пап! Не умирай, пожалуйста!

— Все х-хорошо, — он попытался улыбнуться. Вгляделся в испуганное лицо дочери и разглядел сквозь ее силуэт приближающуюся тень. — Уходи. И... Попроси за меня прощения у мамы, хорошо?

«Я не был верным мужем».

— Я не уйду!

Николай зажмурился. Если он призвал дочь, значит, он и отправит ее обратно. Не стоит смотреть на смерть отца.

«Прости, доченька».

* * *

Тень медленно промокнула белоснежным платком уголки рта. Николай был мертв, и его сердце было поистине удивительным лакомством. Пожалуй, они даже не станут задерживаться в этом городе дольше положенного, отдавая дань упорству этого человечишки.