Светлый Лорд (гет)

Усилиями Риты Скитер, которая активно включилась в политическую борьбу, серия эксклюзивных интервью Гарри Поттера "Мои беседы с профессором Дамблдором. О чём мечтал старый волшебник?" была издана отдельной брошюрой. Главный редактор "Ежедневного Пророка", ставшего неофициальным рупором Дамблдоровской партии, выделил средства из фондов газеты на издание и распространение этой брошюры. Волонтёры партии по всей стране заходили в каждый дом и стучали в каждую дверь, предлагая "Мои беседы" каждому жителю магической Британии. Одновременно с брошюрой раздавали листовку "Все на референдум! Изменим нашу жизнь к лучшему!" с перечнем вопросов, утвержденных Министерством магии. Среди прочего речь в них шла и о превращении магической части Великобритании в демократическую республику, о проведении выборов в "народный парламент" на многопартийной основе и о реформе школьного образования в Хогвартсе.

Многие, особенно молодые волшебники, принимавшие участие во Второй магической войне, увлеклись "идеями Дамблдора" в изложении Поттера. Не все, правда, захотели вступать в Дамблдоровскую партию, поэтому создавали собственные, более мелкие, но не менее активные. Например, пуффендуйцы, для которых идеи реформ, провозглашаемых Гарри и его сторонниками, казались слишком уж радикальными, объединились в "Либерально-прогрессивную партию" — название подсказал кто-то из магглорожденных волшебников факультета. Полумна Лавгуд и Рольф Саламандер создали "Партию защиты магических животных", которую возглавил отец Полумны Ксенофилиус. К этой партии присоединилось большинство когтевранцев.

Не остались в стороне от происходящих в магическом обществе процессов и аристократы, на которых авроры не смогли нарыть доказательств их причастности к преступлениям режима Волан-де-Морта. Адвокат семьи Малфоев сэр Гарет Гринграсс основал "Консервативный Союз Истинных Магов", провозгласив его целью защиту традиционных ценностей и противодействие "разрушительным реформам".

Теперь на всех улицах и витринах, во всех городах и поселках магической Британии можно было видеть плакаты новоявленных партий. Но большинство из них, разумеется, принадлежали Дамблдоровской. Вот Гарри о чём-то мирно разговаривает с директором Хогвартса в его кабинете и подпись: "Воплотим в жизнь мечту Дамблдора!". Другой плакат — более агрессивный — рукой в ежовой рукавице Поттер душит ядовитую змею, похожую на эмблему Слизерина: "Не допустим реванша Пожирателей!". Коллективная колдография защитников Хогвартса: "Мы победили! Пора строить новую жизнь".

Поскольку пуффендуйцы и когтевранцы создали собственные партии, цвета их факультетов исчезли со знамени и из символики Дамблдоровской партии. Теперь партийный стяг стал однотонным — красным, а белая рука в ежовой рукавице, сжимающая змею Слизерина, растянулась на всё полотнище. Но всё же самыми популярными были портреты Альбуса Дамблдора и Гарри Поттера — одного либо с Роном и Джинни. Каждый владелец магазина, кафе или ресторана считал своим долгом нацепить на почётное место один из них или сразу несколько.

Драко, живший теперь у Гермионы и всячески избегавший общения с родителями, уговорил свою возлюбленную выписать "Ежедневный Пророк". Он перечитывал газетные статьи от корки до корки и порой не мог скрыть своего возмущения:

— Смотри, Герми, что чудит твой бывший приятель! — и зачитывал вслух очередной репортаж о митинге Дамблдоровской партии с выступлением Поттера, а потом спрашивал: — Разве за это вы воевали против Темного Лорда?

Она отрицательно качала головой:

— Гарри словно подменили. Он никогда не лез в политику, а теперь одержим жаждой власти.

А однажды Герми просто не выдержала, прочитав очередную "идею Дамблдора", провозглашенную Поттером:

— Гарри врёт. Я тоже общалась с профессором, может, не так часто, как он, но всё же... — Девушка сделала паузу. — Директор Хогвартса никогда даже не заикался ни о республике, ни о парламенте, ни о выборах, ни о каких-то партиях, тем более его имени. Альбус Дамблдор хотел только одного: равноправия всех волшебников, независимо от происхождения и чистоты крови. Поэтому и боролся вместе с нами против Волан-де-Морта и Пожирателей Смерти. Остальное — домыслы Поттера.

— Ну так напиши об этом! — вспылил Драко. — Разоблачи его как лжеца.

— Думаешь, "Пророк" это опубликует? — покачала головой Герми. — Там одни дифирамбы в адрес Гарри, Рона и Джинни... Что стало с моими друзьями? Во что они превратились?

В голосе девушки прозвучало отчаяние. Ей самой не верилось, что она сказала это. И тут, совершенно неожиданно, она выпалила:

— Рон... Я совсем забыла. Я же должна выйти за него замуж!

Малфой-младший был в шоке. Глаза Гермионы остекленели, а зрачки сузились. Она кинулась в комнату и лихорадочно стала собирать вещи, вытащила из шкафа подвенечное платье, купленное сестрами Гринграсс, и попыталась засунуть его в бездонный чемодан.

— Герми, очнись! — Драко тряс её, как грушу. — Это "Империо", чужая воля, а не твоя! Противодействуй ей!

Но девушка его не слышала и никак не реагировала на слова, наоборот, пыталась оттолкнуть от себя. Упаковав свадебное платье, она отправила вслед за ним остальные вещи. Драко не знал, что делать. Ещё немного — и он навсегда потеряет свою любовь.

Повинуясь какому-то древнему инстинкту, он схватил Гермиону за плечи и резко развернул лицом к себе. Их взгляды встретились.

— Герми, я люблю тебя! — с этими словами Драко крепко прижал её к себе и впился своими губами в девичьи уста. Гермиона поначалу сопротивлялась, но потом сдалась, сама обняла его и ответила на поцелуй, который длился целую вечность.

— Я тоже... люблю... тебя, Драко! — еле выдохнула Гермиона, жадно хватая ртом воздух, словно человек, которого вытащили из задымленной комнаты.

Их губы снова слились в поцелуе, а руки сами по себе принялись ласкать тела друг друга, возбуждая, дразня и маня в неведомые дали...

* * *

Профессору Макгонагалл была оказана высокая честь — огласить результаты архитектурного конкурса на лучший проект реконструкции Хогвартса. Высокой комиссии нужно было выбрать всего лишь одну из нескольких сотен представленных на рассмотрение работ.

Большинство чертежей были отвергнуты с ходу ввиду неправильности их оформления или дороговизны самих проектов. Послевоенное Министерство магии не располагало такими огромными фондами, как раньше, поэтому выбирать приходилось из соотношения сметы затрат и концептуальности решения.

Из тех проектов, которые дошли до финального рассмотрения, осталось всего три. Минерве следовало по очереди вскрыть конверты с нарисованными на них римскими цифрами, в порядке убывания.

— Третье место, — торжественным и немного суховатым старушечьим голосом начала она, — занял проект профессора Горация Слизнорта.

Директор школы взмахнула палочкой, и в воздухе повисло вращающееся изображение Хогвартса — такого, каким он был во времена Основателей, но с добавлением золотых статуй героев последней войны, которые погибли, защищая его. Вздохи восхищения послышались в конференц-зале Министерства магии, где подводились итоги конкурса.

— Второе место — проект профессора Филиуса Флитвика.

Снова — взмах палочкой, и снова изображение, вращающееся в воздухе. На этот раз послышался и ропот разочарования. Этот реконструированный Хогвартс представлял собой хаотическое нагромождение невысоких строений из прозрачного материала, похожего на стекло, разной геометрической формы: кубов, пирамид, конусов, срезанных шаров и яйцеподобных эллипсоидов, между которыми, словно луковые стебли, торчали семь башен.

Настало время огласить победителя. Профессор Макгонагалл вскрыла конверт, брови её вздернулись от изумления, поблекшие глаза округлились, а очки съехали на кончик носа. Минерва плотно сжала губы, выждала паузу, окинула взглядом присутствующих, а потом прочла с явным неудовольствием:

— Первое место занял проект мистера Гарри Поттера с дополнительными правками.

Взмах палочкой — и зал словно онемел. Такого явно никто не ожидал.

В воздухе вращался вертикальный параллелепипед с многочисленными окнами — маггловский небоскреб из стекла, металла и бетона, на крыше которого разместилось ещё одно, разукрашенное причудливым узором, здание с куполом и прилегающей к нему башенкой.

Министр магии Кингсли Бруствер, сидевший в первом ряду, довольно улыбнулся, оскалив ровные белые зубы. Сам же автор проекта находился в заднем ряду и скромно молчал. Уж он-то знал, чему обязан своей победе.

Одним из новшеств, предложенных Гарри, было расширение площади школьного стадиона почти в два раза, по сравнению с полем для игры в квиддич старого Хогвартса. Официально такое решение высокой комиссии было обусловлено дешевизной данного архитектурного проекта по сравнению с другими, а также возможностью открыть школу для учеников уже в следующем учебном году.

— Для восстановления Хогвартса рекомендуется пригласить не только строителей-гоблинов и волшебников, но и специалистов из числа магглов.

Минерва закончила читать, бросила конверт на стол и заявила, что подаёт в отставку с поста директора школы магии. С этими словами она вышла из конференц-зала.

Шум возмущения нарастал.

— А как же Статут о секретности? — с места спросил кто-то. — Это же неслыханно: привлечь магглов для реконструкции Хогвартса!

Кингсли Бруствер встал со своего кресла, жестом приказал всем угомониться и громко произнёс:

— Своим указом я отменяю Статут о секретности!

В зале повисла гнетущая тишина. Для многих волшебников и чиновников Министерства, которое на протяжении столетий всячески ограждало мир магии от простых людей, слова их шефа означали бесповоротное крушение всего, чем они привыкли жить доселе.