Анимагическая форма - Хагрид (джен)

Двадцать лет спустя

Зверёк боязливо выглядывал из комка газет. Тёмный носик подёргивался, улавливая запахи, мохнатые ушки чутко шевелились на любой звук, глазки любопытно поблёскивали…

Хагрид, вцепившись руками в прутья клетки и приникнув к ним лицом, громко сглотнул и шумно задышал, осознав, что долго задерживал дыхание.

«Извращенец! — с омерзением буркнула Чуйка. — Слюни подбери. Фу!»

— Дык, ты погляди, погляди! Лапки-то какие… А хвостик… А пузико… У-э-эх!

«Мерзкий извращенец!» — тут же уточнила Чуйка.

— Ему бы клювик от скворца и коготки от гамаргла, и хвост от гадюки, и…

«И крылья от орла!»

— Ох ты ж! Складно-то как! И крылья от орла…

«Да едрить тебя налево! Руби, очнись, зараза! Вдруг кто-нибудь в зверинец заглянет, а ты тут уже час как залип у клетки. Заподозрят! Когда же это принятие Дара закончится-то, а?! Химеролог ты недоделанный! Иди в избушку — на Кота пялься!»

— Дык, не хочу на Кота. Он потом на чистые портянки ссыт. А зверёк… и шубку бы ему ежовую…

«И глаза совиные на стебельках, ибо в мелкой башке не поместятся!»

— И глаза на стебелька-а-ах…

* * *

Восшествие на директорский золочёный «трон» Альбуса Дамблдора было обставлено пышно и ярко. Славословия в прессе Победителю Гриндевальда не смолкали недели две и только потом постепенно сошли на нет.

Начало августа, а Большой зал украшен новенькими яркими флагами факультетов, наколдованными гирляндами и лепестками цветов, падающими из выси, но не достигающими пола. Красиво…

В зале собрался весь персонал Школы Чародейства и Волшебства. Вдоль стен серебрились замковые призраки. Даже Пивз был здесь. Приветственная речь нового директора Хагриду очень понравилась. И его алая бархатная мантия, украшенная скачущими единорогами. И синяя шапочка с кисточкой. И блестящие звонкие бубенчики в бороде… Почему Альбус их раньше не носил?

«Вырядился как клоун», — прошипела Чуйка. Хагрид ухмыльнулся и злорадно задёрнул своеобразную «шторку» в сознании. Ведь обещала же молчать в присутствии профессоров — вдруг услышат? Сама виновата.

А вот печать обета служения Хогвартсу в ауре нового директора Хагриду не понравилась. Ничтожная она какая-то для такого великого человека, невнятная, как туманное пятнышко. Особенно если сравнивать с яркими печатями деканов факультетов.

А ещё Хагрида здорово напрягли синюшные нити-щупальца, которые тянулись из директорской волшебной палочки по всей ауре, откровенно высасывая жизненные силы хозяина. Более того, этот артефакт разрушал саму первооснову волшебника. И началось это не вчера, судя по нанесённому урону. Похоже, колдовать без этого вгрызшегося в саму его суть страшного инструмента Альбус уже не сможет — другая палочка через нанесённые разрушения энергетики вряд ли пробьёт…

Хотелось подойти к Благодетелю, предупредить. Только… Хагрид был уверен — Альбус знает. Это его осознанный выбор. Волшебники любили себя усиливать. За неполный год владения магическим зрением Хагрид успел такого в Хогсмиде и Косой аллее насмотреться! А уж в Лютном… Да и в Хогвартсе школяры чё попало на себя навешивали, нимало не заботясь о последствиях.

«Сдохнет — плакать не будем!» — высказались из-за неплотно прикрытой «шторки».

Чуйка. Лесник нарадоваться не мог говорливому собеседнику, которого никто кроме него не слышал. Правда, ругливая, и понять её порой трудно, и любила повоспитывать. Зато она всегда была за него. И недругов забавно высмеивала. И интересное могла рассказать. Но был у неё один недостаток, который Хагрида сильно огорчал — она очень не любила профессора Дамблдора.

А так Чуйка была замечательной. Вон, научила его стряпать блины с начинкой. А ещё делать накопления на «мало ли». Раньше ему и в голову не приходило копить денежки для чего-нибудь. Хватает монет в кармане — купит приглянувшуюся вещь. Не хватает — без обновы проживёт. А Чуйка велела завести бездонный кошель и складывать в него лишние деньги. От сданных в аптеки ингредиентов, к примеру, он выручку горстями в кошель кидал. И сколько там скопилось, Хагрид не считал. Пусть лежат. Будет эта самая — «финансовая подушка». А то «мало ли» заранее пугало.

Сейчас Хагрид понимал: ему страшно повезло, что внутренний голос, Чуйка, проснулся первым из родовых Даров, намного опередив остальные два. Без её заботы и внимания он бы, наверное, рехнулся. Или выдал себя. А там… Отдел тайн.

Взросление полувеликана проходило трудно. Особо тяжко было принять магическое зрение. Пару недель мир мельтешил, постоянно меняясь, аж тошнило, и голова болела. Если бы не Чуйка, Хагрид не сдержался бы, побежал к мадам Помфри или сразу в Мунго.

Становление химеролога тоже прошло нелегко. И словно в утешение за перенесённые страдания… Борода! У него начала расти борода! Да какая густая и красивая. А усы-то, усы! Он очень себе нравился.

Рубеус Хагрид радостно улыбался во всю волосатую морду лица, с энтузиазмом бил в ладоши в толпе восторженных обитателей Хогвартса, смотрел на багровый ком хищных «щупалец» в ауре Дамблдора и ни словом, ни жестом, не показывал собственной нервозности. Это было привычно — не привлекать к себе внимания. Так меньше обижали.

Отправляясь на торжество, Чуйка настойчиво внушала, как будто он сам не знал:

«Руби, не высовывайся — огребёшь. Догадается кто, что ты проявления Магии видишь — донесут в Отдел Тайн, и заберут тебя невыразимцы на опыты!»

На опыты не хотелось. К Альбусу Дамблдору полувеликан испытывал восторженно-тёплые чувства, но себя было жальче. Это Альбусу хорошо — он Победитель Тёмного Лорда и очень сильный маг. А Хагрид кто? За него, если чё, никто не заступится.

Чем старше Рубеус становился, тем ощутимее становился холодок к Альбусу. Он стыдился своей неблагодарности. Это было неправильно. Ой, как неправильно-о! Профессор Дамблдор, он же…

«Ну? А что, собственно, Альбус для тебя сделал?» — тут же вылезла Чуйка, окончательно отодвинувшая «шторку».

«Устроил в школу лесником? Вообще-то не он, а директор Диппет, если говорить по справедливости. Альбус ничего не решал. Вспомни, он тогда был простым преподавателем Трансфигурации, даже заместителем директора стал значительно позднее. Он просто посуетился рядом, посочувствовал, и как-то так вышло, что благодетелем ты стал воспринимать его, а не Диппета. И зарплату не Альбус хлопотал — она прилагалась к должности. Кстати, у мистера Дафта жалование было восемь галеонов, а не три, как у тебя. И работы у него было куда как меньше».

Хагрид тяжко вздохнул. Неблагодарная он скотина, чё ещё скажешь? Даже Чуйка у него злая. Надо же так директора Дамблдора очернить!

«Стукнуть бы тебя хорошенько, бревно дубовое! Когда же ты поумнеешь-то, а?»

— Я и так не дурак, — шёпотом фыркнул Хагрид. Переругиваться с внутренним голосом он любил. Забавное это дело — спорить с самим собой! — Хоть сегодня могу не меньше пяти баллов получить за СОВ!

«Ну надо же, какое достижение! У тебя библиотека офигенная, и сколько книжек ты из неё прочёл? Лентяй! Да что с тобой говорить?»

— Времени свободного нет, — смущённо буркнул в бороду полувеликан, усаживаясь за банкетный стол. В воздухе Большого зала поплыли разноцветные колдовские огоньки, зазвучала музыка, и обещались танцы.

Праздник удался!

* * *

С первого сентября новый директор в Хогвартсе ввёл новые правила. Если внутришкольные дела Хагрида не волновали… Какое ему дело до отмены телесных наказаний или запрета на общешкольное отмечание колдовских праздников? То смена персонала неожиданно задела.

Уволили старичка завхоза. С кем теперь чаёвничать? От кого свежие сплетни узнавать? С новым завхозом — Аргусом Филчем — знакомство сразу не заладилось. От полувеликана тот нос воротил, в глаза обзывая вонючим нелюдем. Ну и ладно… Подумаешь, цаца какая! С чего бы это от Хагрида завоняло? Ну, может, припахнёт чуток навозом. И зверинцем. И дымом. И зельями. И рыбой… Ерунда! Сильной вони нет — раз в неделю, а то и два раза, он точно в бане мылся. Рубахи и портянки каждый день менял. Вонючий! Скажет тоже! Себя бы понюхал.

А вот личные приказы Альбуса Дамблдора Хагрида немало озадачили.

Во-первых, сидеть за столом преподавателей во время праздников. «Ты же волшебник, мальчик мой. Относишься к школьному персоналу. Искренне любишь Хогвартс, а Хогвартс любит тебя». Оно, конечно, хорошо — угоститься вкусненьким очень даже приятно. А завхоз смертельно обиделся. Его-то не пригласили. И обиделся он почему-то на Хагрида. Мелкие пакости, мерзкие слухи… И ладно бы завхоз один оскорбился, но и многие профессора, ещё вчера вполне приветливо относившиеся к полувеликану, внезапно перестали его замечать. Злые люди!

Во-вторых, нужно теперь сдавать на нужды школы определённое количество ингредиентов. «Ты сможешь получать некоторые готовые зелья для своих нужд, мальчик мой». «Лесные богатства» профессор Слизнорт принял с удовольствием, а вот на список зелий вытаращил глаза. «Требуйте зелья с директора», — через губу процедил он. Вот так. Каждый директора облапошить норовит!

В-третьих, приспособить прирученных фестралов возить кареты до станции, чтоб польза от них была. Зачем?! Фестралы — звери дикие, к тому же хищники. В одну из суровых зим Хагрид принёс из леса несколько сильно ослабленных жеребят и пригрел в сарае. Без помощи они до весны не дотянули бы. Детёныши поправились и решили остаться рядом со своим спасителем. За годы образовалось немаленькое стадо — в заботе, на своевременной щедрой подкормке фестралы плодились как ненормальные. Но на балансе школы они не состояли — их кормил лес. Уговорить волшебных лошадок возить школьников было просто — они любили развлекаться и играть. Но милю детишки и так бы быстро пробежали. И вообще… Польза от фестралов есть — мелкую живность изводят. Тех же крыс. Ещё и ингредиенты с них взять можно.

И кареты эти… Сколько лет ими не пользовались? Как лошадок у школы не стало, погнили возки, попортились.

Великий Волшебник — Альбус Дамблдор, но в школьном хозяйстве он ничего не смыслит! А раз так, надо помочь благодетелю.

Хорошенько всё обдумав, Хагрид прихватил гостинцев и пошёл к мадам Пинс. Уж она-то без ошибок всё напишет!

Пергамент с предложениями библиотекарь помогла составить, при этом почему-то хихикала.

«Мне ведь тебя не отговорить? Всё равно по-своему сделаешь, — устало вздохнула Чуйка. — Ну, сходи, сходи».

В директорском круглом кабинете Хагрид не раз бывал при директоре Диппете. При смене власти помещение сильно изменилось: на полках и столиках появились всякие бренчащие интересные штуковины. Тяжёлые тёмные занавеси исчезли, их сменили яркие драпировки. Пёстрый ковёр скрыл пол. Вдобавок к старым, привычным для этого помещения запахам добавились ароматы струганых досок и новых тканей. Откуда-то сверху тянуло приятным духом новых перин. Но всё перекрывал аромат свежезаваренного чая и разнообразных сладостей. Феникс на золотой жёрдочке подозрительно покосился на сглотнувшего слюну лесника, который с видимым усилием отвёл взгляд от волшебной птицы.

Альбус расслабленно пил покупной душистый чай и явно никого не ждал. Приветливо кивнув гостю и ласково обозвав своим мальчиком, Дамблдор принял торжественно поданный свиток от принаряженного и старательно причёсанного Хагрида, с любопытством развернул:

— Дык, предложения это, как хозяйство улуччить.

— Сколько тут пунктов? Двадцать восемь… Кхм. Первое: гонять племенного хряка в деревню, чтобы делал это самое за деньги… Э?

Хагрид радостно закивал.

— Кому… делал? — осторожно спросил Альбус.

— Дык, кто захочет, тому и делал! Свиноматок-то у школы мало — хряк томится. А в деревне свинок держат.

— А, ты про свинок, — облегчённо поправил очки директор. — Второе: завести пчёлок. Ульи поставить в теплицы — там солнечно и цветочки пахнут. Кхм, а как студентам ходить на занятия? Пчёлы будут жалить.

— Пущай школяры не орут — пчёлы шум не любят. А покусают… так пчёлки-то не ядовитые же. Зато мёд!

Директор пальцем оттянул ворот сорочки под бородой:

— Третье: мыть коров с отваром крапивы, чтоб шкура лоснилась и все сразу видели, какая у школы сытая и здоровая скотина… — узкая ладонь Дамблдора легла на пергамент и судорожно сжалась в кулак, словно очень хотела смять ценный документ.

— Там ещё про кроликов есть. Интересное! — поспешил закрепить успех Хагрид.

— Чтоб они в теплице делали это самое за деньги и лоснились? — сверкнул очками порозовевший директор. Знаешь, Рубеус-с… я потом посмотрю и обдумаю твои предложения.

— А в коровнике крыша прохудилась, — грустно вздохнул не дождавшийся благодарности лесник. Альбус тоже тяжко вздохнул:

— Мальчик мой, школа переживает трудные времена. Попечительский Совет снова урезал дотации… Изыскивай материалы и самостоятельно чини. Я ничем не смогу тебе помочь.

«Пошли домой, рационализатор», — буркнула Чуйка. Ей бы только обзываться.

* * *

Тёплая летняя ночь мягко вступила в свои права. Хагрид устало ворочался на кровати, бурчал на топтавшегося у него на лице Кота, который норовил пристроить там свой зад, сбросил в ноги вязаный плед… Наконец затих. Вскоре избушку лесника наполнил мощный храп.

Вдруг Хагрид вздрогнул всем телом, протяжно выдохнул. Смутные впотьмах очертания полувеликана подёрнулись маревом, съёжились, и на кровати оказалась тоненькая, среднего роста особа женского пола. Она довольно потянулась и, расслабленно раскинув руки и ноги, замерла, глядя в темноту.

Кот с радостным мявом ринулся её когтить и бодать, напрашиваясь на ласку. В сознание Светланы хлынули образы-мысли соскучившегося фамильяра: сцены охоты, жалобы на Хагрида, похвальба победой над каким-то матёрым, но трусливым котищем…

Потискала, погладила, почесала за ушком, но ночь коротка — разлёживаться некогда. Света отстранила мурлыку, сползла с богатырского ложа, набросила хагридову чистую рубаху с сундука, приготовленную на утро. Привычно обмотала себя припасённым шнурком от подмышек и до бёдер — теперь случайно из одёжки не выпадет. Можно было бы вовсе голышом, но как-то… нехорошо. Напоследок поддёрнула волочащийся подол и длиннющие рукава и ринулась трудиться.

Первым делом проверила, хорошо ли задёрнуты занавески, заперта ли дверь, только потом запалила настольную лампу.

Вытащила из кармана куртки лесника заветный кошель со сбережением на «мало ли». Прикинув в уме, отсчитала своё вознаграждение. Помощь в сборе ингредиентов в Запретном лесу Света старалась оценивать честно и непредвзято. Ни разу ещё не случилось, чтоб её доля превысила семь процентов. Обирать Хагрида она не собиралась.

При первом превращении, там, в Убежище, Светлане казалось, что год-два — и она обретёт вожделенную свободу. Как бы не так! Эйфория ушла, а проза жизни осталась.

Хагрид, научившись перекидываться в медведя, потерял интерес к анимагии. Нет, он превращался иногда, в глубине леса, но Свете-то какой от этого толк? Вывалиться в опасный и жестокий мир беспомощным трепыхающимся птенчиком… перспектива не вдохновляла. По правде говоря, Светка, всю жизнь проведя в инвалидном кресле, даже ходить не умела, не то что сражаться с дикими зверями.

Прошло немало времени, прежде чем она додумалась менять тело, когда Хагрид спит. Дело сдвинулось с мёртвой точки. Теперь все ночи принадлежали ей. Хочешь — волшебной палочкой маши, хочешь — книжки читай или рукодельем занимайся. В случае чего она дёргала за особый узелок на шнурке, выскальзывала из рубахи, прыгала на кровать и превращалась обратно в спящего полувеликана. Как правило, тревога была ложной. Ещё ни разу лесник ночью никому не понадобился.

Побочным эффектом ночных бдений неожиданно стала способность говорить с Хагридом напрямую. Поначалу Светлана испугалась, но обрадовавшийся собеседнику полувеликан махом определил её как своеобразный родовой Дар — Чуйку. Его тело как раз начало меняться, взрослея, и Светкино присутствие, пусть с натяжкой, но вписалось.

Только бурый мишка в глубине их общей с полувеликаном «коммунальной» сущности был недоволен — он хотел гулять.

Жизнь в детской сказке оказалась совсем не сказочной. Халявы не обломилось. Сначала Светлана долго училась ходить и полноценно пользоваться руками. Не раз и не два Хагрид поутру недоумённо растирал отбитые локти и коленки. Озадаченно чесал в затылке, но не мог вспомнить, где ушибся.

Для волшебства с палочкой пришлось дополнительно разрабатывать пальцы и запястья — не хватало гибкости для сложных манипуляций. Вообще магия давалось ей с трудом. По сравнению с Хагридом, ведьмой она оказалась слабой. Радовало безмерно, что хоть не сквибка. Светлана налегала на чары и трансфигурацию, которые наверняка понадобятся в самостоятельной жизни. Ознакомилась с гербологией, главным образом на практике. Варку зелий она проходила вместе с Руби, подбив его освоить школьный курс полезных зверушкам снадобий. Заучила ходовые руны… Остальное пришлось добирать по ночам — читать неинтересные ему книжки полувеликан не хотел, как Света его ни принуждала. Что с него взять?

В прошлой жизни безграмотной Светлана не была — с отличием окончила среднюю школу. Пусть заочно и с помощью мамы, но тем не менее. Свободно читала на двух иностранных языках. Не говорила, нет. Она и на родном русском плохо разговаривала, понятно лишь для своей семьи. Вот дальше обучаться в вузах возможности уже не было.

Да, учиться Светлана умела и любила.

Её очень привлекала магия крови, но без учителя в ней разобраться… нереально. Слишком много недомолвок и исключений. А хотелось! Кровь-то всегда в пределах доступности, в отличие от потерянной или сломанной волшебной палочки. Удобно же.

Умыкнуть из школы пару портретов знаменитых волшебников? А они точно смогут учить? Не верилось, что кража пройдёт незамеченной. Неоправданный риск. Хагрид в своих сапожищах, топоча как слон, в образе ниндзя, крадущийся ночью по затихшим хогвартским коридорам… Не смешно.

Похоже, магия крови останется просто мечтой.

Неожиданно легко пошла ритуалистика. Порой у Светы было такое чувство, словно она не учит, а вспоминает обрядовое ведьмовство. Если напряжёт мозги — видит и понимает огрехи в собственных художествах, и даже инстинктивно может усложнять или наоборот упрощать решения данных в учебниках задач. Интереснейшая штука! Неужели это как у Гарри Поттера с полётом на метле? Сел и полетел! Эх, хорошо бы, но для того чтобы «вспомнить», ей требовалась сначала прочитать. Может, какой-то семейный Дар перепал? И где, опять же, взять учителя?

Вот демонология совсем не пошла. Светлана добросовестно прочитала основы и предостережения из двух разных плесневелых книжек, подумала и забросила. Ересь, как она есть! Бредятина, короче. Ну её! В каждый призыв рисковать своей бессмертной душой… ищите дуру в другом месте! А что эта самая душа существует, Светка убедилась на собственном опыте.

Закончив с одеванием, Светлана, встав на четвереньки, ввинтилась в глубину нижней полки посудного шкафа, нашарила и извлекла из тайника её личный бездонный мешок, каких в хозяйстве полувеликана теперь было несколько. Благодаря профессору Флитвику, конечно же. Хагриду, при всём старании, долговременные пространственные чары не давались.

Из мешка вытащила швейную машинку и заготовленную ткань.

Замечательно, когда есть деньги на обновки и возможность их купить. Деньги были, а вот возможность… Хагрид, покупающий в лавке готовое женское платье, мигом стал бы сенсацией и объектом всевозможных злых шуток. А уж женское бельё… Светка подобного экстрима не хотела.

В истрёпанной книжке «Волшебное рукоделье» понравившееся платье смотрелось вполне достойно. Самого консервативного кроя, без всяких декольте, с длинными рукавами и подолом до щиколоток. Самодельное же получилось… похоже. Чёрное, без единого светлого пятнышка. Собственно, какая ткань была, из той и сшила. А какая доступная ткань у Хагрида в хозяйстве? Выброшенные в ветошь мантии школяров, что ж ещё. Выбирала, какие получше, из тех и кроила.

Много кроила, много шила, много выбрасывала обратно в кучу тряпья. Благо, Руби никогда не обращал внимания, что рвёт на тряпки. Швея из Светланы Ивановны получилась ещё та.

Обрезав нитки, Света нарядилась в обнову и наколдовала зеркало. Ну-у… на этот раз нигде не жало, не провисало и даже не морщило. На груди всё-таки нужно было хоть чего-то подложить в стратегических местах. А мрачный цвет её трепетный облик уже не испортит. Из отражения смотрела девчушка с круглым лицом, чёрными, как смородины, глазами, носом бульбочкой и губами-оладушками. Странно скошенный лоб и выпирающие надбровные дуги… Мда, женская вариация Руби — сильно уменьшенная и со всех сторон обструганная. Зато фигура модная! «Жертва диеты» называется. Хагрид — жадина! Не мог побольше от себя отщипнуть? В чём только душа держится…

Хорошо, хотя бы волосы отросли. А то до его взросления лысая была, как колено. Сейчас уже можно короткую стрижку изобразить. Растёт шевелюра кудрявая, пышная и густая, как хагридова борода. Хоть в этом повезло. А мордочка… Косметикой замажем! Мало ли на свете некрасивых девчонок? Жаль, косметические чары на это тельце не липнут. Ни чары, ни заклинания, ни проклятья… В этом полувеликан был щедр — одарил жиличку непробиваемой шкуркой и своим иммунитетом к волшебству.

Но главная проблема — не внешность, а возраст. Из зеркала на Светлану смотрела девчушка лет четырнадцати. М-да.