Лесной мальчик, или Мы все - создания Природы (джен)

Киран МакНейр никогда не появлялся у Уолденов без приглашения — и поэтому когда в середине июня он вдруг возник у них на пороге, позвонив в дверь, Форест забеспокоился. Что могло случиться такого? Он внимательно посмотрел на деда, ища признаки болезни — но с великим облегчением не нашел — Киран по-прежнему напоминал кряжистый дуб, который застал еще Славную революцию, если не войну Алой и Белой розы.

— Что случилось? — прямо спросил он, едва только покончил с приветствием и провел деда в гостиную.

Тот молча протянул ему «Ежедневный Пророк» — волшебную газету, которую Форест с тех пор, как в один день выяснил, что их с Мей дети оказались волшебниками, регулярно у него брал. Всю первую страницу пересекал заголовок: «Новый суд над военными преступниками!», за которым следовал текст поменьше: «Аврорат заявляет о вынесении на пересмотр дел военных преступников! Приговоры могут быть пересмотрены!»

— Так, — вмиг подобрался Форест. — Адвокатов там, как я понимаю, нет? И нанять кого-то невозможно?

— Нет, — напряжённо ответил Киран. — Но его и так, возможно, отпустят. Хочешь на суд? — спросил он, забирая у него газету, кладя её к себе на колени и разглаживая её ладонями.

— Да, — твердо сказал Форест. — Хочу. Это можно будет устроить?

— Можно, — старый МакНейр опять погладил газету и поднялся. — Я зайду за тобой. Хоть повидаешься, если...

Договаривать он не стал — и, развернувшись, ушёл, даже не попрощавшись.

А через неделю...

День был жарким и солнечным — и это казалось хорошим знаком. Киран явился заранее, за пару часов до начала суда, и, отказавшись даже от кофе, просто сидел и ждал, покуда Форест позавтракает и соберётся, и даже почти не обращал внимания на детей, которые по привычке крутились вокруг него.

— Деда! — Катриона требовательно подергала его за руку. — Деда, смотри, как я умею! — и махнула рукой в сторону мирно дремлющего на спинке дивана кота Феликса, чья черная шерсть окрасилась в ярко-зеленый цвет. — А Кайл так не умеет, вот!

— Ты умница, — немного встряхнулся Киран и, подхватив девочку, усадил её себе на колено. — Ты только не показывай этого другим детям, — сказал он ей очень серьёзно. — Им будет обидно, что они так не могут, и им не захочется с тобою играть.

— Ага, папа тоже так говорит, — Катриона пожала плечами. — Я тогда притворяюсь, что я так не умею. А Кайл вчера разговаривал с бульдогом мистера МакГрегора, когда тот привел его на осмотр, и бульдог ему сказал, что у него болит правая лапа! У бульдога болит, а не у мистера МакГрегора, вот!

— Главное ничего самому мистеру МакГрегору не рассказывать, — кивнул Киран. — Ему будет обидно, что он сам так не может, а зачем его обижать, верно? — он нетерпеливо посмотрел на часы, стрелка на которых еле двигалась.

— Ну что, пора? — Форест надел свой лучший «парадно-выходной» костюм и тоже взглянул на часы.

— Да, — выдохнул Киран. И, немного скомкав прощание, первым вышел из дома.

Зал суда был заполнен до отказа, однако места им искать не пришлось: они сели в третьем ряду, сразу за высоким блондином с собранными в хвост длинными волосами, который кивнул старому МакНейру и крепко пожал ему руку. Он выглядел уставшим и взбудораженным одновременно и, поздоровавшись, негромко сказал:

— Уолла должны отпустить. Должны.

— Как будет — так будет, — сурово ответил Киран, опускаясь на своё место.

А потом начался суд — и Форест, наконец-то, увидел Уолдена. Сильно постаревший и исхудавший, он выглядел намного лучше других, и самым странным в его облике показались такие несвойственные ему белые перчатки — такие же, как и на всех остальных. Он казался спокойным, и даже слегка улыбнулся и еле заметно кивнул, увидев своего деда и Фореста — и по-настоящему занервничал даже не во время собственного допроса, а только во время голосования, да и то не своего, а того, что касалось одного из двух, если Форест правильно понял, братьев, чей истощённый и какой-то потусторонний вид его почти напугал.

А потом Уолдена оправдали, и Форест почувствовал, как дед... его собственный, кто бы и что бы ни говорил, дед стиснул ему руку до боли.

— Мерлин, — облегченно выдохнул Форест и сам себе удивился — Мерлина он не вспоминал почти тридцать лет, с того самого дня, как закончилась жизнь никчемного сквиба Септимуса Феркла. И еще не началась жизнь Фореста Уолдена. — Мерлин и все детали его гардероба!

Киран вдруг обхватил его за плечи и очень крепко прижал к себе — однако суд пока не закончился, а никому из них не хотелось, чтобы их вывели, и они умолкли, счастливо глядя на Уолдена... который почему-то выглядел, скорее, расстроенным, глядя, по большей части, на того самого так и не оправданного волшебника.

А потом голосование вроде бы завершилось — и тут же чуть было опять не продолжилось, однако этого не понадобилось, и тот самый волшебник был тоже освобождён, и тогда суд, наконец, завершился.

Поднялся шум и гам, все, казалось, пытались разом выговориться за много часов молчания, а Киран, крепко держа Фореста за руку, молча потащил его сквозь толпу.

К внуку.

Форест шел, не глядя по сторонам. Волшебников он не любил — за редким исключением, и знать о Волшебном мире до последнего времени ничего не хотел, — но теперь, невольно прислушиваясь к обрывкам разговоров и выхватывая из толпы лица людей, то счастливые, то возмущенные, то растерянные, он думал, что, в общем-то, особой разницы между магами и всеми остальными людьми нет. «Все мы — создания природы, — подумал Форест и невольно усмехнулся. — Вот только создавала нас природа по разным технологиям — а в сущности, вышло почти одинаково».

— Ну, ты и вымахал, — шепнул Форесту, неожиданно крепко его обнимая, Уолден. — Я оставлял мальчишку — а тут... расскажешь мне о себе? Наверное, завтра, — он оглянулся на стоящего рядом того самого блондина и его жену, такую же светлоглазую и светловолосую. — Тут нам сейчас поговорить не дадут.

— Расскажу, — кивнул Форест — И с семьей познакомлю.

С семьёй Фореста Уолден МакНейр пришёл знакомиться через два дня. Его привёл дед — помолодевший за это время, кажется, на все те двадцать лет, что его внук провёл за решёткой.

— Рассказывай, — снова обнимая Форреста, сказал Уолден, любезно целуя руку его жене и с любопытством глядя на Кайла и Катриону.

Рассказ вышел долгим, хотя, казалось бы, о чем тут можно было рассказывать? Учился, влюбился, женился, работал, растил детей... Обычная человеческая история, которая никогда бы не состоялась, если бы в ловушку на мантикору не спрятался маленький перепуганный ежонок.

— А я всё пропустил, — покачал головой Уолден, переводя взгляд с Фореста на Мей и на их возившихся у камина детей — до тех пор, пока Катриона, увидев прыгнувшего с улицы на подоконник кота, не проделала свой любимый фокус, перекрасив его блестящую на солнце чёрную шерсть в ярко-зелёный цвет. МакНейр, потеряв нить разговора, медленно перевёл взгляд с принявшегося недовольно вылизываться кота на Фореста и, кажется, перебив того на полуслове, спросил: — Она волшебница?!

— Они оба волшебники, — Форест с улыбкой смотрел, как Кайл с победным видом вернул благодарно мурлыкнувшему Феликсу его родной окрас и отлевитировал его на диван. — И это здорово.