Жизнь продолжается (джен)

Поттера не было видно, но Драко мог поспорить на последние свои кнаты, что Мальчик-Который-Победил шел за ним по пятам в мантии-невидимке, когда Малфой направлялся к Номеду за объяснениями. Поэтому, не постучавшись, Драко буквально протиснулся в кабинет через узкую щель и тут же захлопнул за собой дверь, не давая Поттеру ни единого шанса подслушать их разговор.

Номед, как всегда, сидел на столе с бокалом Огневиски в руках и явно ожидал Драко. При виде Малфоя он приветственно улыбнулся и указал ему на кресло.

— На твою долю выпало много испытаний, но ты не спасовал и не упал духом, значит, я не зря провел с тобой все это время. Люциус был бы доволен.

— Не смей упоминать имя моего отца! — завопил Драко в ярости. — Мошенник! Ты воспользовался слабостью, болезнью измученного Министерством и Лордом человека, чтобы отобрать наше фамильное имение! Конечно, ты не зря втирался ко мне в доверие — тебе просто нужно было выведать все мои повадки, чтобы отец узнал в тебе своего сына! Гениально!!! Но я выведу тебя на чистую воду, чего бы мне это ни стоило! Так и знай! Безродный хорек, позорящий факультет Слизерина уже своим существованием!

От последней фразы Номед отшатнулся, как от пощечины. Но все же сохранил на лице подобие улыбки.

— Я смотрю, ты хорошо подготовился к беседе, Драко. Тоже неплохо изучил меня, но, позволь заметить, выводы сделал совсем не верные... Впрочем, тебе не за что винить себя.

— Винить себя?! Это в чем же, по-твоему, я виноват?!

— В том, что ты рассмотрел только один вариант развития событий — тот, который был удобен тебе. Заметь: удобен. Ты выбрал вариант, при котором нужно бороться за семью, за свой дом, и это похвально. Ты очень вырос за те полгода, что я тебя знаю. Из жалеющей себя размазни превратился в мужчину. Именно этого и хотел твой отец.

— Да как ты смеешь говорить мне все это, ублюдочное ты отродье?! — Малфою захотелось ударить профессора, и только осознание ничтожности собственных сил не давало ему сделать это.

— Хватит орать и оскорблять меня! — неожиданно жестко сказал Номед и, произнеся заклинание, насильно усадил Драко в кресло. — Сиди и слушай. Слушай и внимай. Внимай и смиряйся.

Номед сделал большой глоток виски, глубоко вздохнул и начал свой рассказ:

— Ты правильно сопоставил многие детали, Драко, но не учел только одного. Ты не подумал — и не мог допустить такой мысли — что я не мошенник. В молодости все совершают ошибки. Я совершал, ты все еще продолжаешь совершать, совершал и твой отец. Моя мать, родив меня, как истинная слизеринка, убила себя, не вынеся позора, который лег на ее имя с моим рождением. Но моего отца она, наверное, любила, раз не захотела по-тихому избавиться от меня еще до моего рождения. Так я появился на свет и был, в общем-то, никому не нужен. Мои приемные родители всегда знали, кем была моя мать — Памела Эйвери — и никогда не скрывали от меня это. Говорят, я очень похож на нее... Они по-своему любили меня, но мне этого было мало. Меня всегда занимало, кто был моим настоящим отцом и почему он бросил маму... Долгие годы я искал его: копался в архивах, расспрашивал всех подряд — вдруг кто-нибудь что-нибудь да слышал. Даже навестил деда с бабкой, но они взашей вытолкали меня, сказав, что знать ничего не знают и не хотят ни о моем отце, ни обо мне самом. Я уже было совсем отчаялся, но мне помог случай. Пару лет назад я работал в Аврорате — при моих достижениях в области ЗОТИ меня взяли туда даже без экзаменов. И вот однажды я стоял в карауле у стен Азкабана, когда привели Люциуса Абракаса Малфоя. Конечно, я слышал о нем раньше, и многое — ведь он был далеко не последним человеком в обществе, но я и предположить не мог, что все обернется вот так... Люциуса посадили за вторжение в Министерство вместе с другими Пожирателями. Мне довелось несколько раз передавать ему почту. В камере он вел себя тихо, и я замечал иногда, что он плачет. В очередной раз получая от меня корреспонденцию, Люциус вдруг сказал: «Юноша, я вижу, по глазам вижу, что вам можно доверять. Из дома пишут, что все в порядке, но я чувствую... Пожалуйста, узнайте для меня, что с моим сыном Драко... Пожалуйста! Я не останусь в долгу, даю вам слово Малфоя». Я, поколебавшись, согласился выполнить его просьбу. «Как тебя зовут, милый мальчик?» — спросил Люциус, выписывая чек, когда я принес ему некоторые вести о тебе, добытые мной не без помощи профессора Снейпа. Я сказал. В этот момент Люциус, измученный Азкабаном, побледнел и выронил перо. Ему стало плохо... Вернувшись из лазарета в камеру, он все чаще и чаще просил, чтобы именно я доставлял ему письма и общался с ним. Я продолжал информировать его о том, как ты справляешься с заданием Темного Лорда, за что он был безмерно благодарен. В один из дней, когда я принес ему нерадостные вести, он не выдержал, заплакал и сам рассказал мне о том, что он мой отец.

В семнадцать Люциус был молод и влюблен в молодую чистокровную Эйвери. И она отвечала ему взаимностью. Но его отец — Абракас — уже подобрал ему невесту, и перечить Люциус не решился. Когда Памела покончила с собой, он был уже женат, и предавать огласке случайное отцовство не имело смысла. Сначала он даже радовался тому, что меня усыновили Номеды — чистокровные волшебники, хоть и небогатые. Люциус исподволь следил за тем, как я расту, и даже иногда перечислял моим приемным родителям деньги, правда, анонимно. Но там, в Азкабане, он понял многое и переменился. Чувство вины, с которым он без труда справлялся на свободе, под гнетом дементоров вырвалось наружу. Больше Люциус не мог молчать и рассказал мне все без утайки.

Когда же он попал в Азкабан во второй раз, уже после падения Темного Лорда, снова захотел видеть меня. «Я знаю, — сказал он мне, — что живым не покину эти стены. Уже поздно исправлять ошибки, но я все же хочу попытаться хоть как-то загладить свою вину перед тобой и Памелой, твоей матерью. Я оставлю тебе имение Малфоев. Пусть все считают это прихотью безумца. У меня только одна просьба — позаботься о Драко, своем брате. У него всегда было все, теперь не останется ничего. Но я хочу надеяться, что, по крайней мере, дружеское плечо ему всегда будет обеспечено». Я не мог отказать Люциусу. Поэтому и покинул Аврорат, оставил свои эксперименты с темной магией и направил директору МакГонагалл прошение о вступление в должность преподавателя — чтобы быть рядом с тобой.

На каникулах я действительно навещал Люциуса, и он узнал меня. Я приезжал раньше, наверное, к твоему приезду его состояние ухудшилось... Мы подписали все бумаги, и он сказал, что теперь готов умереть, а я пообещал ему, что никогда не оставлю тебя.

Да, я успел привязаться к тебе за эти полгода. Ведь мы во многом похожи — ты не мог не замечать. Даже анимагическая форма у нас одинаковая...

— Я тебе не верю... — глухо прервал его Малфой. — Ты мошенник, и сейчас просто снова пытаешься запудрить мне мозги...

— Вдумайся сам, теперь ведь все должно встать на свои места, — Номед не выглядел виноватым, и это обозлило Драко.

— Ты забрал у меня не только дом, ты забрал у меня даже отца! Да еще теперь ты хочешь, чтобы я называл тебя братом?! Это уже слишком, Номед, даже для слизеринца... — с этими словами Малфой встал и медленно пошел к выходу.

— Драко! — окликнул его Номед.

— Не обращайся ко мне! — резко повернулся он.

— Почему ты не хочешь все выяснить сейчас?! — Номед выглядел недоуменно — явно ожидал другого окончания их разговора.

— Потому что месть — это блюдо, которое подают холодным, — Драко угрожающе прищурился и вышел.

Плакать ему больше не хотелось. Казалось, все слезы он оставил за дверью, которую только что закрыл за собой. В его голове роились планы мести, жестокой и беспощадной. Один страшнее другого. Вдруг светлая мысль озарила его сознание.

Обернувшись посреди пустынного коридора, он вдруг резко выкрикнул:

— Поттер! Я знаю, что ты здесь!

И Гарри действительно появился из-под мантии-невидимки, недоуменно глядя на предмет своего наблюдения.

— Я знаю, что у тебя страстишка к разгадыванию вселенских загадок, Поттер! — Драко словно кидал собаке кость. — Сейчас я скажу тебе одну вещь, которую могу сказать только человеку, спасшему мне жизнь. Дай слово, что ты унесешь эту тайну с собой в могилу.

Поттер колебался лишь минуту, после чего уверенно сказал:

— Я обещаю.

И Малфой рассказал Мальчику-Который-Победил все, что услышал от Номеда. Подождав, пока Поттер выплеснет все проявления своего удивления, Драко снова завладел его вниманием:

— Тебе нужно выяснить для меня, правда ли это.

— С чего ты решил, Малфой, что я буду что-то для тебя делать?! — вызывающе отреагировал на это Гарри. — Одно дело — сохранить тайну и совсем другое — копаться в чужом грязном белье...

— Когда тебя смущало чужое грязное белье, Поттер?! — Драко состроил недоуменную гримасу.

— Малфой, отвали! — Гарри приходил в ярость.

— Да без проблем! — Драко сделал вид, что собирается уходить. — Просто странно: ты столько времени потратил, пытаясь выяснить, что же я замышляю, и теперь тебе не хочется довести расследование до конца?! — он ухмыльнулся. — Признайся, Поттер: с тех пор, как Темный Лорд пал, ты скучаешь по приключениям...

Гарри кипел от негодования, но Драко видел, что змей-искуситель получается из него не хуже, чем хорек — Поттер почти сдался.

— Если я сейчас уйду, второго шанса у тебя не будет... — и он медленно, картинно пошел прочь.

— Малфой! — Поттер сделал шаг в его сторону. — Ну ладно, я выясню все про твоего отца. И дам знать... Только не думай, что мне нечем заняться! — поспешно добавил он. — У меня полно дел!

— Я не сомневался, Поттер, — ответил Малфой то ли на первую, то ли на вторую часть фразы и с достоинством удалился.