Жизнь продолжается (джен)

В день бала настроение у Малфоя было настолько отвратительное, насколько только можно себе представить. Он сидел в гостиной Слизерина с таким лицом, что даже Гойл не отваживался заговорить с ним.

Перед самым началом бала к Драко подбежал неопрятного вида домовик и передал записку. «Жду тебя в своем кабинете. Надо поговорить. Номед», — было написано там.

Драко приободрился. Он не мог поверить, что профессор сам попытается наладить отношения! Но тут из спальни девочек показалась Пэнси. Она вся сияла, одетая в роскошное изумрудное платье, которое так подходило к ее черным волосам, убранным в причудливой формы прическу. Она бросила на Драко презрительный взгляд и неспешно прошла мимо, оставляя после себя тонкий аромат то ли духов, то ли приворотного зелья. Малфою тут же захотелось вызвать Номеда на дуэль.

Но, благоразумно рассудив, что арсеналом заклинаний, состоящим из «Акцио» и «Агуаменти», Номеда ему не победить, Драко, выругавшись про себя, решил все-таки навестить профессора.

Он столкнулся с Номедом в дверях. Учитель как раз выходил. Увидев Драко, он весело кивнул ему:

— Заходи пока, а я подойду через пару минут — нужно уладить кое-что!

В кабинете царил необычный полумрак, а на кресле для посетителей сидела... Пэнси Паркинсон с бокалом вина в руках.

— А ты что здесь делаешь? — недовольно спросила она.

— Ну, уж не то, что ты! — надменно произнес Драко, напустив на лицо самое высокомерное выражение, на которое только был способен Малфой.

Помолчали.

Драко хотел тут же уйти, но невидимые глазу нити прочно приковали его к креслу, в котором сидела Пэнси. Молчание было тягостным. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Малфой собрался с мыслями:

— Помнится, на шестом курсе ты хвасталась, что считаешь только слизеринцев достойными себя. Что, снижаешь планку?

— А кто тебе сказал, что профессор закончил другой факультет? — Пэнси жеманно склонила голову набок.

А ведь и вправду! Почему-то Драко ни разу и не задумался о том, на каком факультете учился Номед.

— Скоро профессор вернется — тебе лучше уйти, — Пэнси мотнула головой в сторону двери.

— И что только ты в нем нашла! — Драко чувствовал, что фраза слишком избита, но в голову больше ничего не шло.

Пэнси фыркнула:

— Ты слишком занят своим вселенским горем и прочими мучениями — тебе не понять.

— Мучениями?! — Драко словно проснулся. — Да что тебе известно об этом?! Это твоя мать умерла?! Это твой отец тяжело болен из-за того, что уже полгода сидит в Азкабане?! Да ты хоть представляешь себе, каково это — учиться в магической школе без палочки?! Глупая, напыщенная, эгоистичная... — Малфой отвернулся к двери, потому что почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы.

— Драко, — Пэнси положила руку на его плечо, — мои родители тоже пострадали. Не так сильно, конечно, но... ты же знаешь... Ты и твоя семья, вы взяли на себя больше других. И расплата поэтому выше. Но жизнь продолжается.

— Иногда мне кажется, что лучше уж мне тоже было... — голос Малфоя сорвался.

— Помнишь, я заходила в твое купе в Хогвартс-экспрессе? — Пэнси не убирала руки, и Драко показалось, что она приблизилась к нему на шаг. — Тогда мне и вправду показалось, что ты... ну... если еще не... то скоро... — последние слова она произнесла шепотом, и Малфой повернулся к ней.

— Я пойду, наверное, профессор скоро придет, и вам надо на бал.

— А... ну да... конечно...

Драко посмотрел на Пэнси. Она стояла, опустив глаза. Красивая, но немного не по-рождественски грустная.

— С Рождеством! — Малфой взялся за ручку двери.

Вдруг Пэнси резко рванула его за руку, развернула к себе и с силой впилась губами в его губы. Время остановилось. Сколько раз целовал эти губы, Драко уже и не помнил, но все предыдущие разы все было не то и не так. Она сама еще не целовала его ни разу, и теперь это казалось восхитительным. Она словно разливалась по его венам, накатывала теплой океанской волной на его душу и смывала всю грязь, всю боль...

Когда они остановились перевести дух, им было хорошо смотреть в глаза друг другу.

— Почему же на бал ты идешь с ним? — тихо проговорил Драко и тут же испугался услышать ответ.

— Ты сказал Гойлу, что не собираешься меня приглашать. Мне Миллисента донесла.

— Но почему же все-таки Номед? — не унимался Малфой, хотя на душе у него стало совсем легко.

— Вообще-то я не собиралась его приглашать. Я зашла к нему за учебником, но потом решила позлить тебя, — к Пэнси вернулись ее обычная жеманность и надменное выражение лица, но Драко знал, что такой она всегда нравилась ему, и сейчас сильнее, чем когда-либо.

— Тебе это удалось... Я даже нагрубил Номеду...

— Ты изменился. В обычной жизни ты не подал бы вида, а потом плеснул в него кислотой исподтишка, — ухмыльнулась Пэнси.

— Да, я изменился, — ответил Драко, — и теперь я не такой, каким ты меня знала...

— Много ты знаешь о том, каким я тебя знала! — и Пэнси снова отошла к креслу.

Малфой пошел за ней — не мог не пойти:

— Но теперь, Пэнси, теперь у меня ничего нет — ни денег, ни регалий, ни положения в обществе. А ты, ты рождена блистать, и я...

— Драко Люциус Малфой, — глаза Пэнси превратились в щелки, — со второго курса я терпела твое хамское отношение только для того, чтобы быть рядом с тобой. Неужели же ты всерьез думаешь, что я — Я — терпела тебя все эти годы только ради какого-то там положения?! Да я самая лучшая девушка в Слизерине, если не во всей школе! И если бы я только захотела, любой богатенький папенькин сынок, например, из министерских, уже давно подбирал бы место для нашего медового месяца! — Пэнси с достоинством топнула ногой, и Драко, не говоря уже больше ни слова, притянул ее к себе, как делал это уже очень много раз, и поцеловал. Впрочем, сегодня все поцелуи были наполнены каким-то другим чувством и новым смыслом.

Номед так и не пришел...

— Я всегда добиваюсь того, чего хочу, — запомни это, любимый! — сказала Пэнси перед тем, как скрыться в спальне девочек.

Это был самый лучший Рождественский бал в жизни Малфоя, хотя он и провел его в комнате преподавателя ЗОТИ.