Мщение (гет)

Мое имя — борьба,

мой конец — победа.

— Гарегин Нжде

* * *

В который раз он сидел в этой темной комнате и смотрел на Ригель сквозь стекло? Воспоминания смешались в голове, поэтому ему бы точно не удалось ответить правильно на данный вопрос. Его сознание было в каком-то напряжении: он просчитывал все исходы, которые только могли быть, и чем больше Альбус смотрел на уверенную в себе Ригель, тем сильнее понимал, что ничего у авроров не выйдет. Некоторых людей просто невозможно загнать в угол.

— Мисс Забини, вы же понимаете, что на этот раз наконец стоит начать хотя бы оправдываться? — иронично произнес помощник мистера Джонаса, который опять выступал в роли судьи, явно намекая на все прошлые заседания, когда Ригель либо только вступала в дебаты с оппонентами, либо презрительно улыбалась, отмалчиваясь.

— Неужели? — произнесла она, придав голосу явственную нотку сарказма. Ригель подняла одну бровь, как бы спрашивая, что еще они могут, и перекинула ногу на ногу. Она чувствовала себя в своей тарелке.

Напротив нее сидела Кларисса Сэлинджер, у которой на лице застыло тупое выражение ненависти, а ее пальцы настолько прочно вцепились в мантию, что, казалось, еще чуть-чуть, и она порвет ткань. Больше в купале никого не было, потому что данное дело было приватным: в начале из-за мистер Кроусона-старшего, который намеренно хотел скрыть дело от общественности, затем уже из-за самого мистер Джонаса, который, видимо, боялся утечки информации и того, что свою награду, в случае чего, придется делить еще с кем-то. Но как раз из-за отсутствия людей Альбусу было неуютно: оставлять Ригель и Клариссу с одним только аврором было опасно, особенно учитывая их обоюдную ненависть и одну провальную попытку убийства.

— Что ж, вы не хотите по-хорошему, — Ригель выразительно фыркнула, откинувшись на спинке стула, а аврор посмотрел на нее с прищуром, в котором читалось неприязнь и…вожделение. — Миссис Сэлинджер обвиняет вас в убийстве мистера Фельмонта Сэлинджера, которого нашли, на минутку, возле места вашей работы. К тому же, по показаниям очевидцев, в тот день он пришел именно в вашу смену, которая начиналась с шести вечера, и все время…

— Шатался за мной, — протянула Ригель, когда аврор внезапно запнулся, не зная, как правильно сформулировать собственную мысль. Кларисса вздрогнула, и ее глаза сверкнули от ненависти. — И? Это как-то делает из меня убийцу?

— В его крови нашли сильнодействующее галлюциногенное зелье, в следствие которого он упал и расшибся на смерть, мисс, а, как я уже сказал, семь часов до своей смерти он провел в вашем обществе…

— Так уж и в моем? — насмешливо протянул Ригель, опустив взгляд, а потом посмотрев исподлобья, слегка закусив губу, но затем резко отпустила ее, приоткрыв чуть-чуть рот. — Об такую тряпку даже ноги не вытирают, а уж тратить на нее свое время, дабы убить… феерически глупо. К тому же, — она нагнулась, положив локти на стол, и приблизив себя тем самым ближе к тете. — Он же мой родственник, как никак.

Кларисса злобно усмехнулась, фыркнув, а потом в точности спроецировала жест Ригель.

— Нет, Ригель, ты что-то перепутала. Твоя семья, — пауза, — мертва.

Красивое лицо исказилось от злости, и она с силой оттолкнула себя от стола, заскрипев стулом по кафелю. Глаза Ригель потемнели, а губы были плотно сжаты: с этого лица впервые слетела маска стервозного высокомерия, а на место нее проступили такие живые эмоции. У Альбуса сперло дыхание: Ригель выглядела, как разъяренная гарпия, и притягивала тем самым еще сильнее.

— Это такая попытка повысить собственную самооценку? — громко проговорила Ригель с гневными интонациями. Она явно пыталась привести себя в порядок и придать лицу обычное свое выражение, но у нее это просто не выходило. — Да, ты в этом действительно нуждаешься, ведь твой муженек, жалкое полукровное отребье, предпочел тебе молоденькую племянницу, после одной встречи с которой он позабыл даже собственного сына, — ее лицо исказилось в каком-то мстительном удовлетворении; она внимательно наблюдала за Клариссой, которая бледнела с каждой секундой и смотрела с такой яростью, что ее можно было почувствовать нутром. — Ах, да, предпочел дочку сестры, которую ты так ненавидела и завидовала, да? — елейно протянула Ригель, широко улыбнувшись. — Уже вторая женщина забирает у тебя счастье из-под носа, это, наверное, больно, — вопросительно протянула, — хотелось бы знать, какого это, быть такой неудачницей. Только вот не дано.

— Хвастаешься, что ты шлюха? — змеиным шепот проговорила Кларисса, и ее лицо помрачнело. Упоминание сестры явно было лишним. — Да ты просто позорище Роулей.

— Роули мертвы, — четко проговорила в ответ, скалясь. На оскорбления она уже давно не обращала внимание, что становилось понятно, исходя из того, насколько безразличным были ее глаза. — А я — Ригель Забини, которую тебе никогда не сломить. Силенок не хватит.

— Дамы, — вмешался наконец аврор, который все это время внимательно наблюдал за ними, в надежде, что у миссис Сэлинджер получится вывести Ригель на эмоции, и та сболтнет лишнего. — Не переходим на личности, — вальяжно протянул он, слегка оскалившись. — Итак, вы подтверждаете свою вину, мисс Забини?

— Нет, — по буквам произнесла Ригель, перестав улыбаться. Она внимательно следила за тетей, будто что-то считывая.

Альбус видел, как раздраженно чертыхнулся аврор, хотя, впрочем, чего он ожидал от Ригель? Что она просто сдастся? «Эти идиоты вообще не понимают людей», — насмешливо подумал он, наблюдая за всем представлением. И почему Альбус только так волновался? Но тут его взгляд упал на мистера Джонаса, который выглядел слишком равнодушным и довольным, что заставило Поттера в ожидании сжаться. Что-то грядет.

— Мисс Забини, признание облегчит срок, — протянул аврор, в своей снобской манере.

— Интересно как выходит, — протянула Ригель в ответ, насмешливо пародируя его манеру говорить, на что получила очередной прищур. — Вы пытаетесь выбить признание так, будто бы кроме меня никто не мог убить это ничтожество, но, — она сделала специальную театральную паузу, и перевела свой взгляд с аврора на Клариссу, — разве главным подозреваемым не должна быть она? У нее и мотив есть: ревность. Ушел к молоденькой, бросив семью, чем не причина? Да и в тот день, помнится, я видела тебя, Клара, — ее лицо приняло невинное выражение, а взгляд непривычно смягчился. — И не только я. Ты приходила к заведующей, да?

Миссис Сэлинджер заметно вздрогнула, поуютнее усевшись на стуле. Что-то в ее лице изменилось.

— Я приходила всего лишь к своей подруге.

— Да? — насмешливо бросила Ригель. — А помнится, ты потом подсела к своему муженьку и премило с ним говорила. Так, что после он напился до горячки.

Наступило молчание. Ригель победно ухмылялась, Кларисса смотрела на нее в упор таким взглядом, будто бы мечтала превратить в пепел, а сам аврор устало потер глаза. Все бытовые дела были самыми трудными, потому что в дело вступали человеческий фактор и родственники, которые знали друг о друге слишком много, чтобы не маневрировать этим. Но тут уже складывалась другая ситуация: эта битва была не на то, чтобы отсудить деньги или имущество; здесь решалась дальнейшая судьба каждого, что не могло не заставлять нервничать всех.

Альбус вновь посмотрел на мистера Джонаса, который выглядел беззаботным, но его руки, сцепленные в кулак, говорили об удивление и некоторой злости: конечно, то, что Кларисса утаила и это, подрывало ситуацию, которая теперь складывалась слишком удачно для Ригель, что, в свою очередь, не радовало куратора.

— Ты пытаешься перекинуть вину, — немного заикаясь, протянула Кларисса. — Я любила его, и никогда бы не…не убила. Хотя бы ради сына.

— А разве сейчас ты не делаешь то же самое? Не пытаешься перевести стрелки на меня, прикрываясь какими-то мелкими чувствами, — уверенности в ней было настолько много, что миссис Сэлинджер сжалась, — я бы никогда, я его любила, — повторила Ригель, с точностью попав в интонацию тети, — все самые ужасные поступки прикрываются именно этими словами.

Альбус улыбнулся, отведя голову в сторону. Можно было закрывать заседание: ничего доказать нельзя. И столько ему только подумать, как вдруг Кларисса, которая казалась ему уже раздавленной, сказала, немало удивив:

— Сэр, кажется, вы собирались проводить обыск в квартире Ригель, пока она находится здесь?

Даже если это как-то подбило Забини, то она никак не показала этого. Ее лицо по-прежнему было ухмыляющимся и надменным, но Альбусу на мгновение показалось, что в ее глазах пробежало какое-то сомнение, будто бы она вспоминала что-то.

— Да, — неуверенно ответил аврор, не понимая, к чему это вообще.

— Может, есть смысл выйти и спросить про результаты? — Кларисса сжала сильнее платье, когда произнесла это, что не могло укрыться от наблюдательного Альбуса. Ему не нравилось то безразличие и обреченность на ее лице, и он действительно надеялся, что помощник мистера Джонаса не догадается сделать такую глупую ошибку: покинуть заседание.

Но, нет. Альбус слишком переоценил интеллектуальные способности человечества.

— Куда он? — резко спросил он, поднявшись с дивана, напряженно наблюдая за событиями в купале.

— Что с вами, мистер Поттер? — беззаботно произнес Ричард, точно так же внимательно следя. — Все в порядке, максимум, что они смогут сделать, располосовать друг другу лица.

Однако у него уже было дурное предчувствие. Стеклянный разъем отворился, и помощник направился к мистеру Джонасу, который послал его за результатами в соседний кабинет. Дверь скрипнула, и он покинул помещение, оставив Альбуса и Ричарда наедине. Они оба неотрывно наблюдали за происходящим, но женщины ничего не делали, только Ригель время от времени направляла свой взгляд по направлению, где скрылся аврор.

Ничего страшного не происходило.

— Что ж, — весело протянул Джонас, отвернувшись от стекла, встав к нему спиной. — Как-то все неудачно складывается.

Но сожаления в его голосе не было, это Альбус заметил сразу. Опять наступила тишина. Помощник куда-то делся, видимо, ему было неохотно возвращаться, и это только сильнее напрягало Поттера. Ричард без интереса плюхнулся на диван и демонстративно начал читать документы, лежавшие на столе, и лишь один Альбус, казалось, был обеспокоен.

— Ригель, — вдруг услышал он голос Клариссы. Стальной голос, который сейчас даже скорее походил на интонации племянницы. — Ты так уверена в своих силах, что не замечаешь вещей, происходящих перед твоим носом. Высокомерие и самоуверенность — не твердая почва.

— Зато обозрение хорошее, — медленно протянула Ригель, резко переметнув свой взгляд на нее. Они обе смотрели друг другу в лицо не мигая.

Вдруг Кларисса нагнулась и ее рука соскользнула куда-то вниз по юбке, Альбус точно не видел. Ее губы зашептали тихо, но достаточно, чтобы близстоящий Поттер смог уловить смысл.

— Я убью тебя.

Секунда.

— Попробуй, — насмешка в ответ.

И вдруг прогремел грохот с такой страшной силой, что Альбус отскочил от стекла. Все, что он успел заметить — это была Ригель; она с яростью накинулась на Клариссу, у которой в руках была палочка. Из-за этой моментальной реакции, заклинание выстрелило не в Забини, а в потолок, отчего по стеклу пошли трещины, и оно обвалилось прямо на находящихся внутри женщин. И наступила тишина, которая его просто оглушила.

Ошарашенный, он упал на колени, не смея произнести ни слова. У него их просто не было, паника накрыла все его сознание. Альбус повернул голову резко, устремив свой взгляд на куратора, который безразлично смотрел на происходящее. Ему было плевать, лишь это беззаботное выражение лица маской было вклеено в кожу.

— А нет, — проговорил он, не убирая глаз от обвалившегося стеклянного купола. — Кто знает, может, все-таки удача на нашей стороне?

И Альбус понял все моментально. Вся его уверенность, веселость и потолок, который был магически защищен, но который внезапно обрушился, — все это была просто продуманная игра. Этакая месть от аврора, чью возлюбленную заставили пустить пулю в висок.

Дыхание сперло. Комнату наполнили люди, которые подбежали к стеклу и стали палочками левитировать его. Среди громад лежало два тела, одно принадлежало миссис Кроусон, чья голова была слегка раздроблена на две половинки одним из кусков толстого стекла, и вокруг нее собиралась лужица липкой алой крови; и тело Ригель, лежавшее чуть поодаль — все ее лицо было изрезано мелкими царапинами, а руки были скорее кровавым месивом. В дополнение ко всему, ее нога была неестественно согнута, кажется, кость была сломлена. Альбус не видел.

Шатаясь, он встал, держась за стену, и безумным взглядом уперся в ее тело. Нет, этого не могло быть; она не должна так просто умереть, не рассказав ему всю историю, не…отплатив за его помощь.

И будто в подтверждение его слов один из пальцев Ригель шевельнулся.

Альбус прислонился к стене. Его сердце дернулось вниз.

* * *

Кларисса Сэлинджера была похоронена тихо, без свидетелей и панихиды; ее тело просто сожгли, пустив прах над водой, моментально забыв об этой серой женщине. Ее жизнь закончился бесславно и слишком предсказуемо, в конце концов, так ей было начертано еще с рождения, когда ее везде затмевала сестра.

Само дело не было предано огласке, никто даже толком не знал, что случилось в смотровой номер шесть, а мистер Джонас моментально замел все следы, сделав так, чтобы не просочилось информации больше, чем следовало. Казалось, в целом аврорате никому не было известно об очередной неудачной попытке убийства в стенах этого святого здания.

Альбус вдохнул воздух полными легкими, наслаждаясь лучами солнца. Ригель была жива, единственная проблема, которая возникла у нее, — сломанная нога, но за ее лечение взялся Самайн Кроусон, поэтому ей определенно должно было скоро стать лучше.

Перед его глазами все еще стоял тот день, когда ее, всю в крови, увезли в Мунго, где в течение часа целители колдовали над ее здоровьем. Он стоял и ожидал исхода, а когда услышал хорошие новости, то в начале даже не поверил. А затем радость захлестнула его, придав какое-то странное чувство эйфории.

Мистер Джонас никак не отреагировал на данную новость. Только тень разочарования проскользила по его лицу, но Альбусу это не волновало: он больше не воспринимал его как своего наставника, Поттер вообще планировал уйти наконец-то из аврорат, закончив свой нелепый маскарад. Но над ними все еще весело дело мистера и миссис Сэлинджер, и любопытство его было слишком велико, поэтому тогда он так и не ушел, ожидая дня, когда они придут брать окончательные показания Ригель.

Лучше ей стало только через неделю. Она лежала на койке и даже в засаленной больничной мантии выглядела лучше, чем многие девушки в парадных нарядах, а ее высокомерно поднятая голова и поджатые губы явственно выражали отношение к аврорам и их деятельности.

— Что ж, из-за происшествия… — неловко мялся помощник мистера Джонаса. Он не знал, как себя вести и что говорить, а под таким презрительным взглядом только скукожился сильнее. — Для нашего обвинения… доказательства… их нет.

— Неужели? — протянула Ригель, не улыбаясь и не скалясь. — Как весело-то.

— Однако, — вмешался мистер Джонас, не смотря на нее, но Альбус был уверен, что все его лицо выражало отвращение. — Мы бы хотели услышать полную историю ваших взаимоотношений. Так, для успокоения совести.

— У вас еще хватает наглости задавать мне вопросы? — высокомерно бросила она, постепенно давая волю эмоциям. Что ж, это было предсказуемо, но только Альбус не был уверен в их подлинности. — Ну так послушайте: дорогая тетя, изображая несчастную и обездоленную, облапошила наивную мою мать, отсудив у нее две трети наследства рода Роули. Ничего так, да? — усмехнулась она, скрестив руки на груди. — Она была настолько жадной и ненасытной, что не позволила себе потратить ни копейки…видели, в каком районе Клара жила? В районе маргиналов и мусора, а все из-за скупости, мелочности…

Ее лицо скривилось от ненависти, а руки сильнее вцепились в больничную мантию.

— Мой брат был… — она вдруг вздрогнула, посмотрев внимательно на Альбуса. — Игроком. Азарт, легкие деньги и тому подобное, но в один прекрасный момент он обмелел и из-за долгов его стали преследовать, — какая-то слишком веселая улыбка появилась на ее лице, исказив его, — я пошла к тете, чтобы занять эти чертовы деньги, но она послала меня, сказав, что наша родственная связь исчезала сразу же, как умерла моя мать. Очень весело, не находите? — улыбка стала шире и отчаяннее, и Альбус заметил, как в уголке ее глаз что-то сверкнуло. — Мой брат умер…его нашли и убили, а я осталась полной сиротой без средств к существования, из-за чего мне пришлось пойти в этот бар, куда потом постоянно стал наведываться Фельмонт. Мягко говоря, он меня хотел, — Ригель высокомерно хмыкнула, на мгновение отвернувшись, а потом она вновь уперла свой безжалостный взгляд в Альбуса. — И однажды он попытался меня изнасиловать, а потом, когда у него это не вышло, окончательно забил на собственную семью и стал преследовать меня. Скажите, что это моя вина? Как бы не так. Дядя, мягко говоря, был мне абсолютно безразличен.

Она замолчала, яростно впившись своими глазами в Альбуса, будто бы что-то пытаясь невербально сказать, а он смотрел и не понимал, что именно, плавясь от одного только взгляда этих карих глаз.

— Почему вы не рассказали об этом раньше? Об изнасилование и о родственной связи?

— А о таком говорят кому попало? — возмущенно протянула она, внимательно посмотрев на Ричарда, который по-прежнему смотрел исключительно в окно. — Ну уж простите, не хотелось вспоминать такое. А насчет нашего кровного родства… Клара сама сказала, что мы больше друг другу никто, и я с радостью приняла это.

Наступила молчание, в течение которого каждый из присутствующих что-то обдумывал, и только Альбус бессмысленно прожигал ее своими глазами. Ему казалось, что это не все, что Ригель явно что-то не договаривает, но он не собирался высказывать свои мысли вслух. Авроры должны были закрыть это дело, иначе просто не могло быть, но если бы Ричард хоть на мгновение усомнился, то это дело вновь бы было переоткрыто.

— То есть, мистера Сэлинджера убила его жена? — спокойно произнес куратор, и один из уголков его губ пополз вверх. Он наконец повернулся и тоже посмотрел на нее, и в его глазах было по-прежнему безмятежность. Ничто не выдавало того, насколько была задета его гордость.

— Я думаю, что да, — уверенно протянула Ригель, не улыбаясь, как обычно. Она также смотрела в упор на аврора, будто бы гипнотизируя. — А потом захотела и меня уничтожить. Этакое мщение.

Тяжело вздохнув, помощник мистера Джонаса невербально сжег бумаги по этому делу, что держал все это время при себе, и Альбус смог наконец-таки почувствовать, как облегчение расползается по его телу. Хотя, не особо он и сомневался.

— Что ж, дело закрыто, — спокойно произнес Ричард, разворачиваясь. — Мистер Поттер, пойдемте.

— Альбус! — резко воскликнула она, из-за чего даже мистер Джонас удивленно поднял брови, на мгновение развернувшись. Вдруг, какое-то понимание пробежало по его лицу, и он внимательно посмотрел на Поттер, на этот раз без обыденно притворной улыбки. В его глазах сверкали молнии. Насмешливо улыбнувшись, Альбус вопросительно приподнял бровь, всем своим видом стараясь передать весь хохот, что распирал его все это время.

— Да, Ригель, — не отрывая глаз от куратора, тем самым морально добивая.

— Место в очереди освободилось, — произнесла медленно, растягивая гласные. Нахмурившись, Альбус вопросительно посмотрел на нее. — Больше ждать не придется.

В его голове проносились воспоминания. Кажется, Ригель в первую их встречу насмешливо бросила, что ему придется ждать целую жизнь, чтобы поговорить с ней, но, видимо, так было до сегодняшнего дня. Альбус улыбнулся насмешливо, без тени иронии, просто светло и ясно, отчего Ригель, казалось, замерла, неотрывно вчитываясь в эту улыбку. Кивнув головой, он дал понять, что все прекрасно осознал, и покинул помещение.

А теперь он сидел на лавочке возле аврората, счастливо улыбаясь весеннему солнцу. Стоял душный май: птицы распевали свои песни, а все деревья оделись в летние убранства, и все в природе было так спокойно и счастливо, что это просто не могло не передаться ему. В его руках был билет в отставку, он мял его в руках и с каким-то безумием всматривался в слово «подтверждено». Альбус Поттер, наверное, впервые в своей жизни сделал то, что хотел сам, а не то, что требовалось, и ему было абсолютно плевать, что скажут на это другие.

И в его жизни осталось только одно незавершенное дело — разговор с Ригель, и сегодня он наконец-то решит и его.