Два письма (джен)

Леди Вайолет дописала письмо в редакцию журнала, вложила в него рукопись своего нового детективного рассказа (подписанную вымышленным женским именем) и наклеила заранее припасенную марку. Затем вызвала горничную и велела ей отнести письмо на почту. Редактор этого журнала, старый Вилкинсон, за последние полгода уже опубликовал два ее рассказа — почему бы ему не взять и этот?

"Я докажу им, что женщина может быть писателем не худшим, чем мужчина, и даже превосходить его в этом мастерстве! — подумала она. — Они должны наконец понять, что муза, которая спускается к представительницам так называемого слабого пола, не обязательно должна нашептывать исключительно о званых обедах, нарядах и драгоценностях! Мы не можем и не должны ограничиваться тем жалким минимумом, который предоставляют нам те, кто имеет право носить брюки!"

Чувствуя, что эти высокие мысли ощутимой физической болью отзываются в ее сердце, леди взяла с резного бюро флакончик с валерьянкой, накапала десяток капель в стакан воды и выпила не подобающим даме способом — залпом.

Горничная взяла письмо, присела в книксене и поспешно вышла. Спустившись на первый этаж, она, прежде чем надеть шляпку и пальто, зашла в библиотеку. Там ее хозяин, задумчиво попыхивая сигарой, склонился над томиком античных афоризмов. Увидев девушку, он выглянул из-за горы книг на столе и сказал:

— Что, Элис, она опять за свое?..

— Да, сэр, — присела в книксене Элис.

— Ну-ну, — с легким сарказмом отозвался хозяин дома. — Тогда продолжим нашу контригру.

Он открыл ящик стола, достал оттуда несколько крупных банкнот и писчую бумагу. Закончив письмо, он вложил его в конверт вместе с деньгами, заклеил конверт и протянул его горничной.

— Вот, возьмите. Я написал в письме, но вы передайте Вилкинсону также и на словах, что я приношу ему свои соболезнования в связи с кончиной его отца. Мой покойный батюшка высоко ценил Вилкинсона-старшего — отменного управляющего его имением. А я, в свою очередь, доволен сотрудничеством с Вилкинсоном-младшим. Боюсь, однако, что твоя госпожа, узнав об этом сотрудничестве, сочла бы меня бессердечным...

Улыбнувшись, хозяин кивнул Элис и снова углубился в книгу. Горничная вышла в холл, надела шляпку и пальто и шагнула за порог. Задержавшись ненадолго на почте, чтобы опустить письмо леди, через полчаса она уже была в редакции журнала.

...Когда за девушкой захлопнулась дверь, редактор Вилкинсон сел читать письмо от ее хозяина. Он вынул хрустящие купюры, довольно понюхал их и сказал молодому человеку, сидевшему за соседним столом (это был его личный секретарь и, кстати, его родной племянник):

— Все же и от женского таланта порой бывает толк... Читатели думают, что это дамский псевдоним какого-то таинственного автора — разумеется, автора-мужчины! Леди Вайолет думает, что женщина может пробиться в литературе благодаря своему таланту... Ее супруг думает, что его, как он это называет, "контригра" — святая ложь во спасение. Упокой господь душу моего батюшки и его покойного хозяина! Если бы не они, мне пришлось бы, наверное, закрыть журнал — времена-то сейчас тяжелые...

Запирая купюры в сейф, Вилкинсон задумчиво проговорил себе под нос:

— Ну вот, теперь хватит и наши долги типографии покрыть, и жалованье людям выплатить... А не намекнуть ли мне леди Вайолет, чтобы она присылала нам свои рассказы почаще?

2013