Есть кактус (гет)

Стайлз очень часто замечал за собой привычку болтать, к месту то было или нет — у кого-то защитным механизмом была агрессия, а у кого-то — словесный понос (как предпочитал называть это Скотт). Впрочем, у него это было на все случаи жизни.

 — … и поэтому она продолжает есть кактус, — закончил Стайлз рассказ о своей тёте, продолжающей работать в одном месте уже десять лет.

И постарался припомнить, к чему он вообще начинал этот рассказ. К тому же, вместо того, чтобы читать учебник по экономике.

— Я не понимаю этого выражения, — Лидия подняла глаза, и на пару секунд Стайзл завис — сопротивляться её очарованию он мог лишь в минуты, когда они оба заняты разгадыванием злодейских планов очередных врагов.

Библиотека привычно гудела ненавязчивым шумом прилежных (и не очень) учеников, направившихся сюда после уроков.

 — Ну… Короче, есть кактус — это постоянно делать что-то, что тебе не слишком нравится, но при этом альтернативы у тебя особо нет. Ну вроде… Вот взять Скотта — разве ему нравится решать все те проблемы, которые на него сваливаются последние пару лет, потому что он оборотень?

Он нервно улыбнулся девушке, сидящей за соседним столиком, которая на последнем слове подняла настороженный взгляд. Лидия захихикала. Девушка отвернулась, и Стайлз продолжил:

 — Но деваться ему особо некуда. Так что он ест этот кактус. Или вот как я, например… — он прикусил язык, с которого чуть не сорвалось: «сохну по тебе уже столько лет».

Хотя едва ли это было бы для Лидии открытием.

Впрочем, он знает, что будет ответом на его признание — насмешливый взгляд, какая-нибудь шутка или просто прямой отказ. А, значит, он лишится последних крох надежды на взаимность.

 — Как, например, ты — что? — заинтересованно спросила Лидия, явно заметив затянувшуюся паузу.

 — Как мой папа, я хотел сказать, — выкрутился Стайзл. — Он всё время поставляет нам закрытую информацию о всяких делах — скрипит зубами, часто ругается, понимает, что нарушает закон — и всё равно делится.

Губы, едва тронутые нежно-розовой помадой, дрогнули в улыбке. Заглядевшись, Стайлз чуть было не упустил последующую фразу:

 — Не думаю, что ты говорил об этом.

Стайлзу осталось лишь как можно беззаботнее улыбнуться в ответ. И очень постараться не покраснеть.

Лидия задумчиво покрутила карандаш.

 — Какое-то странное выражение. Все перечисленные тобой примеры дают пользу. Может и не именно тому, кто «ест кактус», однако всем окружающим — определённо. Скотт и твой папа спасают обычных людей от ужасов мира, о которых те и не ведают. Это не бессмысленно.

Стайлз пожал плечами и склонил голову над учебником. Доклад сам себя не напишет.

 — Так что продолжай есть свой кактус, Стайлз. Продолжай. Это обязательно окупится.

Если бы ты знала, подумал он, поднял взгляд и потерялся в её улыбке, которая сияла ярче солнца. И ослепила.

 — Продолжим? — спросила Лидия.

Наверное, не только ослепила, но и заставила мозг отключиться. Потому что с докладом по экономике он не продвинулся ни на дюйм.

И, что более важно, — лишь через много часов, заново прокручивая в голове этот разговор, Стайлз понял, что Лидия слишком умна, чтобы не не догадаться, о чём говорит.