Восемь месяцев (джен)

Он сидел у кровати и глупо улыбался. Зеленые глаза смотрели прямо на меня, но взгляд был какой-то измученный.

— Поттер, — прохрипел я, — какого черта вы меня спасли?

Тот в ответ лишь пожал плечами и продолжил пялиться. Это начинало нервировать.

— Что, Поттер? Никак не успокоитесь? Вы еще не устали вытаскивать с того света всех подряд? Я вас просил об этом? Что вы молчите? Ждете благодарности?

Поттер резко вскочил и вылетел из палаты. Что ж, это даже к лучшему. У меня совершенно не было сил смотреть на него. Ни сил, ни желания, ни чего бы то ни было еще. Какой-то гребаный месяц назад я окончательно смирился с тем, что мне предстоит умереть и покончить наконец со своим жалким существованием в этом мире. Я привел все свои дела в порядок, написал завещание, даже смирился с мыслью о своей кончине, но не учел один небольшой пунктик — наличие Поттера в моей никчемной жизни. И этот чертов мальчишка в очередной раз спутал все планы, буквально вырвав меня из лап смерти. А все Дамблдор! «Ах, Северус, мой мальчик! Вы должны поделиться с Гарри своими воспоминаниями в тот момент, когда Волдеморт будет особо уязвим!» Поделился на свою голову! Три недели не вылезаю из Мунго, а возле моей палаты парочка авроров охраняет меня же от настойчивых поклонников, которые появились благодаря куче хвалебных статей в «Ежедневном Пророке» и Ордену Мерлина первой степени. А это зеленоглазое недоразумение каждый день таскается ко мне в палату и просто молча смотрит на меня, когда я сплю. И угадывает же, мерзавец, время, когда можно безнаказанно глазеть на своего профессора! Но вот сегодня ему не повезло. Я окончательно пришел в себя от всех этих снотворных и успокоительных зелий. Да и голос наконец вернулся. Может, хоть теперь отдохну от него…

Ага. Куда там. Я едва закончил с ужином, как дверь в палату отворилась, и мой непутевый спаситель вновь одарил меня своей глупой улыбкой.

— Доброе утро, профессор! Как вы себя чувствуете?

— Вашими молитвами, Поттер, — буркнул я. — Вам еще не надоело таскаться сюда каждый день?

Он неопределенно пожал плечами и ничего не ответил, продолжая смотреть в упор и улыбаться. Я же в свою очередь тоже не отводил взгляд и внимательно изучал его измученное лицо. За то время, что я его не видел, он резко изменился. Причем не в лучшую сторону. Несколько едва заметных седых прядей покрывали его голову, а волосы как-то выпрямились и… почернели? В уголках глаз залегли мимические морщинки. Мерлин, ему ведь еще восемнадцати нет! А эти черные мешки явно от недосыпания. Ночные кошмары? Подбородок слегка округлился, а губы наоборот стали тоньше. Нос вроде остался таким же, и глаза, едва живые на этой усталой маске…

— Поттер, где ваши очки?

— Они мне больше не нужны, сэр…

— Вылечили?

— Нет, само как-то прошло. Пару недель назад сам случайно понял, что отлично вижу без них.

Я хмыкнул:

— Почему я не удивлен? У вас всегда все не как у нормальных людей. Ладно уж, рассказывайте, во что вы там еще без меня вляпались…

Конечности не слушались. Ноги сводило судорогой, как только я опирался на них. Руки начинали дрожать при малейшей возможности их поднять. Я злился, но поделать ничего не мог. Оставалось только ждать.

Поттер навещал меня каждый день, притаскивал книги, которые я просил, и рассказывал свежие новости. Пару раз забегала Грейнджер; эта несносная девчонка втянула меня в очередной спор, и я полночи не спал, пытаясь найти решение вопроса, утерев ей нос. Заглянули Минерва с Флитвиком, рассказали о восстановлении школы. Артур с женой, Билл и Флер, Кингсли с половиной орденцев — посетители шли нескончаемым потоком. К концу пребывания в клинике меня не навестили разве что Пожиратели — наверняка потому, что были в тюрьме. Никогда не думал, что буду настолько популярен. С моим-то золотым характером! Но больше всего я радовался визитам Поттера. Спустя неделю я каким-то образом осознал, что он больше не раздражает меня своим присутствием. А еще через неделю понял, что с нетерпением жду его прихода. Что-то в нем зацепило меня и никак не хотело отпускать. Его заразительная улыбка и уставшие зеленые глаза начали преследовать меня. Тут явно было что-то не так. И, как бывший шпион, я это чувствовал, но вытянуть признание из него было равносильно самоубийству, потому я решил действовать обходным путем.

— Грейнджер! Что, черт возьми, происходит с Поттером? — рявкнул я так громко, что та подпрыгнула на стуле и тут же попыталась спастись бегством. Благо, я вовремя схватил ее за мантию.

— А что с ним? — попыталась она сделать честные глаза.

— Вообще-то я первый спросил, — хмыкнул я, выдерживая взгляд глаза в глаза. — Он полностью подавлен, постоянно сонный, измученный, выглядит, как ходячий мертвец, и при этом пытается делать вид, что все хорошо. Даже если предположить, что он целыми днями пропадает в Аврорате или еще где-то вне дома, нерегулярно питается и спит от случая к случаю, это не объясняет его внезапных всплесков магии и нестабильного поведения. Он врывается в палату словно вихрь, а через секунду уже еле передвигает ноги, словно до этого пробежал несколько километров. Он приносит мне книги, а они бьются током. Это ненормально! И не говорите мне, что не знаете причины всего этого!

Гермиона всхлипнула и, закрыв руками лицо, тихо прошептала:

— Это все Волдеморт. Его магия.

— А вот теперь поподробнее, — уже более мягко сказал я.

Она убрала руки и дрожащим голосом произнесла:

— Я расскажу вам все, что знаю. Обещайте, что поможете Гарри! Мы уже все перепробовали…

— Мисс Грейнджер! Я когда-нибудь бросал вашего друга в беде?

— Простите, сэр, я не хотела… оскорбить вас.

— Тогда не испытывайте мое терпение! Рассказывайте, наконец!

Она тяжело вздохнула.

— Это началось через несколько дней после того, как Гарри убил Волдеморта. Вы, наверно, знаете, что магия убитого волшебника полностью переходит его победителю. Так вот, пару дней Гарри буквально искрился этой магией, она слушалась его, как будто была его собственной, данной с рождения. Но потом начали происходить неприятные вещи. Магия стала вибрировать. Сама по себе, вне зависимости от состояния Гарри. Потом перестала подпускать к нему людей. Мы не можем коснуться его физически, не получив удар током. Еще через несколько дней Гарри не мог нормально есть. Его тут же рвало. По ночам он стал спать лишь урывками, не больше часа. Первое время он скрывал свое состояние от всех, и мы тоже особенно не беспокоились. Мы были уверены, что обе магии просто пытаются ужиться друг с другом в одном теле, и все такое… Но с каждым днем становится только хуже. У Гарри просто не остается сил для борьбы. Не так давно мы уже чуть не потеряли его. Он пытался наложить на себя руки. Луна чисто случайно оказалась рядом и вытащила его. Нам повезло, что никто из Министерства и авроров не знает об его состоянии. Гарри уверен, что его тут же упекут в психушку или же запрут где-нибудь в Азкабане, как опасного преступника. Вы не представляете, как он обрадовался, когда вы вышли из комы! Он сейчас держится из последних сил только благодаря вам! — Гермиона изобразила на своем лице искреннюю улыбку. Еще бы, после такого признания.

— Я крайне польщен, что являюсь для Поттера якорем в этой жизни, но давайте не будем отклоняться от темы, мисс Грейнджер, — прервал я неловкую паузу. — И кто же еще в курсе страданий нашего победителя?

— Рон, Невилл и Луна. Я говорила ему рассказать хотя бы Ордену, но он и слушать ничего об этом не хочет!

— Ах, ну да, конечно! На кону стоит всего лишь его жизнь! Вот если бы это была чужая жизнь, неважно чья — ваша, моя или Люпина — вот тут могли бы быть варианты! А так — зачем? — поворчал я немного. — И чего же вы добились за это время, чтобы хоть как-то помочь другу?

— Мы выяснили, что его организм совсем не воспринимает еду животного происхождения. Но вот некоторые овощи, фрукты и крупы не вызывают раздражения. Также вода, чай, кофе. Несколько раз получалось ввести витамины внутривенно старым магловским способом, когда магия не особо буйствовала. Тогда же удалось взять образец крови на анализ. Но с ним пока еще неясно.

— Хм… Анализ крови? Он может многое разъяснить. Могу я на него взглянуть?

— Он на Гриммо, в лаборатории. Все опыты и исследования мы проводим там.

— Магический фон Поттера сканировали? Внутренние повреждения? Болезни?

— Абсолютно здоров. И даже уровень магии в пределах нормы. Вот только нестабильный.

— Провалы в памяти? Нервные тики? Обмороки?

— Случаются, но редко. Либо очень вялый, либо слишком активный. Золотой середины нет.

— И к тому же тщательно это скрывает. Я вас понял, мисс Грейнджер. Кто сейчас живет в доме на Гриммо?

— Только Гарри. Но мы периодически там бываем в течение дня. Понимаете, за Гарри нужен присмотр.

— Конечно, понимаю. Думаю, мне тоже надо там побывать. Хотя, наверно, какое-то время пожить там было бы лучшим вариантом для Поттера. В данный момент он мне не особо доверяет, но, думаю, окажись мы в одном доме, я бы сумел решить эту… хм… проблему.

Грейнджер прикусила нижнюю губу и задумалась.

— А вы знаете, это можно устроить…

Поттер зашел в палату как раз в тот момент, когда Гермиона Грейджер, словно черная туча, нависла над своим учителем зельеварения и выдавала гневную тираду:

— Мистер Снейп! Профессор! Как вы не понимаете! Вы сейчас никак не можете жить один! Ваши рефлексы до сих пор полностью не восстановились! Судороги не прекращаются! Сведет ногу не вовремя, упадете и покалечитесь! Вы даже палочкой пользоваться сейчас в полную силу не можете! У вас руки дрожат!

— Грейнджер! Прекратите истерику! Я взрослый человек, и в состоянии сам о себе позаботиться! — Я изобразил грозный рык. А Грейнджер актриса еще та!

— Нет! Это полное безумие! — Она повернулась к Поттеру. — Гарри! Ну хоть ты скажи! Ему сейчас никак нельзя жить одному! — Смахнув невидимую слезу и всхлипнув, Грейнджер опустилась на стул и продолжила. — Профессор Снейп, сэр! Еще две недели назад вы были в коме! И чудом выжили! Мы не можем потерять вас сейчас! И так погибло слишком много… — Она замолчала.

— Э-э-э… Наверно, ты права, Гермиона. — Гарри подошел поближе. — Где вы планировали поселиться, профессор?

— Мой дом в Паучьем тупике разрушен, подземелья в Хогвартсе тоже пока не пригодны для жизни. Думаю, я сниму номер в гостинице в Косом…

— Об этом не может быть и речи, профессор! — встрепенулась Грейнджер. — О чем вы только думаете? Мы не сможем приглядывать за вами в гостинице! Это несколько неудобно и крайне неприлично, в конце концов! Что подумают посетители! Нет! Я не могу вам этого позволить! Вы переедете к нам с Роном, в Нору…

— В Нору? Грейнджер, вы в своем уме? Да я свихнусь там через два дня, каждую минуту созерцая ваших новоявленных родственничков, которых у вас в избытке! Мне сейчас нужен покой, а там он будет мне только сниться!

— Можно снять квартиру… Или дом… — вымученно произнесла она.

— Или вы можете пока пожить у меня, — родил, наконец, умную мысль Поттер и тут же стушевался, отведя взгляд…

¬— О, Гарри! Ты гений! — Гермиона кинулась к другу, чтобы обнять, но тут же резко остановилась, так и не прикоснувшись. — Я считаю, это отличная идея!

— Да уж, всегда любил поместье Блэков, — хмыкнул я, пряча довольную усмешку.

— О, поверьте мне, сэр, там многое изменилось! — повернулась ко мне она и радостно подмигнула. — Луна постаралась на славу! К тому же, там есть большая библиотека и лаборатория, не думаю, что вам будет скучно!

— Надеюсь, я там надолго не задержусь. Поттер, меня выписывают уже завтра…

Особняк на Гриммо, 12 действительно сильно изменился. Темные драпировки на стенах канули в прошлое — их сменили светлые обои с нежным серебряным отливом. Огромные люстры уступили место множеству небольших мерцающих светильников. Исчезли тяжелые мрачные гардины, не пропускающие солнечный свет. Светлый тюль развевался у открытых окон, пропуская в комнаты теплый летний воздух. Ноги утопали в мягком пушистом ковре с причудливым китайским рисунком.

Я с удовольствием растянулся в мягком кресле с книжкой возле камина, смакуя виски. Будь Блэк жив, он бы уже слюной изошел, узнав, что я уничтожаю его запасы. Ну, а что еще мне было делать, скажите на милость? Аппарация отняла у меня все силы, накопленные за эти полтора месяца в Мунго. Едва я вошел в дом, как ноги тут же свело судорогой, и Поттеру с Грейнджер пришлось тащить меня в гостиную, словно безвольную тряпку. Надеюсь, они никому не расскажут об этом. Да уж, в их глазах я все больше и больше дискредитирую себя. Одни слезы в Визжащей хижине чего стоили! И моя безвольная тушка, которую Поттер тащил на себе в больницу. И истерика после комы. А теперь еще и ноги. Надо бы привести себя в норму, и как можно скорее, желательно до их возвращения. Ведь Северус Снейп не может ударить лицом в грязь.

Неугомонная парочка явилась ближе к ночи, уставшие и голодные. Грейнджер тут же принялась рассказывать новости, а Поттер быстро ретировался в свою комнату. Договорившись встретиться завтра в девять, Грейнджер сбежала к жениху. А я, наложив в тарелку побольше свежеприготовленной еды — это мой собственный домовик постарался, надо ж было как-то приспосабливаться, — поднялся наверх, в комнату Поттера. Тот сидел на кровати, прижавшись к стене.

— Где ваш домовой эльф, Поттер? — спросил я, ставя тарелку на тумбу рядом с ним. — Он отлынивает от своих прямых обязанностей.

— Его убили, сэр. В тот день, когда мы побывали в Министерстве.

— Что же, хорошо, что у меня в запасе есть личный, — удрученно кивнул я.

Гарри мельком взглянул на еду: рис с овощами, листья салата и кусочек хлеба, и перевел взгляд на меня:

— Вы ведь все знаете, сэр…

Я тяжело вздохнул:

— Да, Гарри, я все знаю…

Зеленые глаза вспыхнули, и через секунду я очутился в цепких объятиях Гарри, сотрясающегося от рыданий. Я осторожно обнял его и прижал к груди. Припал подбородком к голове, окутывая своим спокойствием, и нежно перебирал рукой его черные волосы, поглаживая и убаюкивая. Я негромко нашептывал ему совсем обычные, но такие нужные сейчас слова:

— Все хорошо, Гарри, все будет хорошо. Не бойся, я рядом, я не брошу тебя. Мы справимся. Обещаю…

Рыдания понемногу затихли, и Поттер разжал руки, выбираясь из объятий.

— Простите, сэр. Этого больше не повторится, — еле слышно прошептал он, шмыгая носом.

— Все в порядке, Гарри. Тебе просто нужна была разрядка, — спокойно ответил я, наколдовывая платок и протягивая ему. — Теперь тебе надо поесть, а потом мы займемся твоим сном.

Поттер что-то пробубнил и уткнулся носом в свою тарелку, а я пошел набрать ему ванную, опустошив в нее приличный запас успокаивающих настоев и трав. Была слабая надежда, что Поттер не спит всего лишь из-за пережитых кошмаров, и магия здесь совершенно ни при чем, поэтому я первым делом хотел испробовать на нем самые обычные способы для успокоения нервов со снотворным эффектом. Гарри принял ванну, напился травяного чая и, наконец, заснул.

Где-то через час я услышал хриплые стоны и крики. Вскочив с кровати, я помчался в его комнату. Он, весь мокрый от пота, с прилипшими ко лбу волосами, метался по постели в своем ночном кошмаре, извиваясь и всхлипывая. Я, недолго думая, схватил его за плечи, пытаясь разбудить, и тут же мощный разряд тока окатил меня с головы до ног. Поттер широко открыл глаза и тут же обмяк в моих руках. Вот черт. Я уложил его на подушки, а сам пошел за нашатырным спиртом. Хорошее средство придумали маглы от обмороков! Поттер широко открыл глаза и облизнул сухие губы.

— Опять кошмар, да?

Я утвердительно кивнул:

— Как часто они у вас?

— Каждый день.

— А как насчет зелья сна без сновидений?

— Мой организм его не воспринимает…

— В нем есть животные компоненты. Ладно, завтра попробую его видоизменить.

— Да все нормально профессор, я привык, — отмахнулся он. — Просто забыл, что теперь не один в доме, и не поставил заглушающие чары.

— Я вам покажу заглушающие чары! Поттер! Даже не думайте! — вспылил я, включая «грозного профессора». Гарри вздрогнул:

— Ладно. Я понял. Никаких заглушающих чар. — И, помолчав немного, добавил: — Ловко же вы меня с Гермионой обвели вокруг пальца.

Я сильно удивился. Не думал, что он раскусит нас так быстро. Но решил отступать с достоинством:

— Когда догадался?

— Спустя пару часов. У меня была встреча с Кингсли, и я в разговоре случайно упомянул ваш разрушенный дом. Ну, а он сказал что-то вроде того, что особняк Принцев уже давно дожидается, когда же наконец единственный оставшийся в живых наследник соизволит навестить свои владения.

Я расхохотался. Так громко и задорно, что Поттер целую минуту находился в шоке, а потом все же выдал:

— Сэр, вам нельзя смеяться. А как же ваша репутация?

— Жестокого и мерзопакостного ублюдка, ужаса подземелий Хогвартса? Бросьте, Поттер, вы со своими дружками напрочь разрушили ее всего лишь за полтора месяца. Двадцать лет книзлу под хвост… Пора бы вам уже смириться, что я такой же человек, как и вы, со своими слабостями и недостатками.

— Тогда… может, вы не будете называть меня больше по фамилии? Если репутация все равно разрушена? — осторожно спросил он, пронзая меня пытливым взглядом.

— Нахал, — лишь успел сказать я, утонув в его объятьях. Странно, но, когда он сам прикасается ко мне, током не бьет…

Грейнджер прискакала за две минуты до девяти. Пунктуальная и собранная, как всегда. Я всунул ей список нужных ингредиентов и отослал из дома. Сегодня займусь зельем Сна-без-сновидений для Поттера. Если так пойдет дальше, то к концу недели буду напоминать мертвеца. Вернее, сильно не выспавшегося ходячего мертвеца в особняке Блэков. Сегодня ночью еще трижды приходилось спасать Гарри от кошмаров. Не знаю, как он выдерживает. Мне пришлось выпить пару зелий, чтобы почувствовать себя более-менее в норме. Он же, заглотнув овсянку с орехами и запив все чаем, со скоростью гиппогрифа умчался в министерство. Да, старею…

Грейнджер справилась за час, и потом мы вместе работали в лаборатории, совершенствуя зелье. Вернее, работала она, естественно, под моим чутким руководством. Я же, развалившись в кресле и обложившись со всех сторон древними фолиантами, искал ответ на извечный вопрос «Что делать?», применимый в данной ситуации. А искомая ситуация разъясняться никак не хотела. Более того, во всех просмотренных мной упоминаниях о слияниях магии в одном теле не было ни намека на то, чтобы магия не была в итоге признана этим самым телом с минимальными потерями. И это напрягало. Сильно. Особенно, если учитывать, что в отношении Поттера ни один закон не работал так, как положено. Те же Авады, к примеру. Плюнув в итоге на исторические факты, я решил для начала исследовать кровь и магический фон Поттера и Риддла, сравнив их между собой. Благо, образцов Лорда у меня было в избытке. Но это завтра. Анализ крови лучше брать с утра.

Грейнджер сварила три вида зелья Сна-без-сновидений, заменив животные компоненты на растительные. Надеюсь, хоть одно из них организм Гарри усвоит. Лавгуд хозяйничала на кухне. Лонгботтом носился вместе с Поттером по каким-то делам, а Уизли вообще пропадал неизвестно где. К восьми вечера весь фан-клуб победителя Волдеморта собрался в столовой на ужин. Стараясь не сильно шокировать всех своим присутствием, спустя полчаса я покинул их компанию и уединился с книгой в своей комнате, дожидаясь Гарри.

Тот постучал в дверь спустя пару часов, выпроводив друзей. Влив в него модифицированное зелье Сна-без-сновидений, я отправил его спать, надеясь, что ночь пройдет без эксцессов. Как говорится, надежда умирает последней. Гарри не вывернуло после приема, и он даже проспал почти до утра без кошмаров, но… Этого было катастрофически мало, если учесть то, сколько времени он пребывал в этом своем необъяснимом состоянии. В пять утра мы уже оба сидели в лаборатории, где я монотонно наполнил пробирки его кровью, проверил пульс, давление, уровень магии, магическое ядро, и, занеся все полученные данные в журнал, занялся тестами.

Результаты были неутешительными. И Поттера, и Риддла после того случая на кладбище иначе, как кровными братьями, назвать было нельзя. Их магия тоже во многом была сходна, поэтому отторжения не могло быть и в помине. Причина залегала где-то в глубине, и Волдеморт явно ею не был. Тогда что? Разложив кровь героя на составляющие, я пытался мыслить логически. Поттер — сын Джеймса и Лили, их гены 100% должны присутствовать. Потом — василиск, следы яда тоже не могут исчезнуть просто так. Слезы феникса, как сильное противоядие. Зелья, вливаемые в организм в течение жизни (маловероятно, но в случае Поттера тоже возможно). Магловские препараты тоже не исключение. Да мало ли еще что! Переливание донорской крови, пересадка органов ( а вдруг было, в детстве? А никто ни сном, ни духом).

Мои размышления прервала Грейнджер, явившись, как обычно, в девять. Выслушав неутешительные выводы, она минут на пять ушла в нирвану, а потом выдала:

— А у родителей Гарри не могло быть что-то не так с кровью? Какие-то отклонения, которые потом проявились в Гарри и вступили в реакцию с чем-то в его организме? Можно ли достать их образцы крови?

Я задумался. А ведь она права! Какое-нибудь проклятие Джеймса Поттера — возможно, даже мое — могло удачно перекочевать из крови отца к сыну, а уж о том, как отражаются проклятия на магах, и говорить нечего! Плохо отражаются. Очень. Особенно, если ты Гарри Поттер. Хм…

— Думаю, мисс Грейнджер, у мадам Помфри есть то, что нам надо. Отправляйтесь-ка вы в Хогвартс. И образец Блэка попросите, он все-таки был крестным, взаимодействие с его магией тоже пока исключать не будем.

— Хорошо, сэр, уже бегу. — Она встряхнула копной каштановых волос. — И еще я подумала, что неплохо было бы сравнить образец Гарри с нашими. Невилл и Рон чистокровные, Гарри — полукровка, как и вы, сэр. Простите. Но, думаю, отличия будут. И методом исключения тоже что-нибудь выясним.

Я молча кивнул, провожая Грейнджер взглядом. Ну, что же, сравним. Я как раз еще не завтракал, так что начнем с меня…

Поместив две капли крови рядом, я взглянул в микроскоп. Что там говорила Грейнджер? Отличия? Есть, конечно, но в глаза особо не бросаются. Капнул на них проявляющее зелье. Ну что же, совпадений более чем достаточно, даже слишком. Неужели действительно у полукровок настолько все одинаково? Через полчаса и еще пары тестов в груди появилось нехорошее предчувствие. Ну, не может же моя с Поттером кровь настолько совпадать! Если только… Зелье родства я добавил в образцы чисто на автоматизме. А когда обе капли засветились одинаковым зеленым светом, медленно сполз на пол…

* * *

30 ноября 1979 г.

В дверь тихо постучали. Девятнадцатилетний черноволосый юноша не спеша открыл дверь:

— Лили? Ты? Что ты здесь делаешь?

— Здравствуй, Сев. Я… не знаю. Прости. Не надо было приходить. — Невысокая девушка с заплаканными глазами развернулась прочь и тут же была схвачена мужской рукой и практически насильно впихнута в старый магловский дом.

— Садись. Я приготовлю тебе чай.

Лили беспрекословно опустилась в потертое полуразвалившееся кресло, а Северус исчез на кухне. Через пару минут Лили уже сжимала в руках большую чашку горячего ароматного чая. Сделав несколько глотков, она наконец заговорила:

— Я поругалась с Джеймсом. Сильно. И ушла из дома.

— Почему?

— Почему поругалась или почему ушла?

— Оба вопроса.

— Ну, знаешь, Сев, тебя это не касается!

— Тогда скажи, почему ты здесь, Лили? Ни у Блэка, ни у родителей, а у меня, черт тебя подери! Лил, мы нормально не общались с тобой с пятого курса! Четыре гребаных года, Лил! И вот сегодня ты, как ни в чем не бывало, появляешься у меня на пороге и заявляешь, что меня это не касается? Ты уж определись! — Он гневно сверкнул глазами, сверля взглядом подругу.

— Прости, Сев, я… Я не хотела тебя обидеть, просто… Я запуталась, Сев. Этот мой брак. Еще год назад я была уверена, что люблю Джеймса, а он любит меня. А теперь. Не знаю. Возможно, я ошибаюсь. Но эти его постоянные отлучки якобы по делам Ордена. И постоянные оправдывания. А вчера я увидела его с одной симпатичной женщиной, и у меня крышу сорвало, Сев! Я устроила ему сцену прямо на улице! А он просто процедил сквозь зубы «иди домой» и аппарировал вместе с ней. Я всю ночь его прождала, а он явился только утром, пьяный, высказал все, что обо мне думает и спать завалился. А я дверью хлопнула и ушла. Часа два по улицам бродила, пока на наше кафе не набрела. Вдруг так ясно перед собой твои глаза увидела. И все. Как аппарировала сюда, не помню. — Лили встала с кресла и подошла к нему: — Прости меня, Сев. За все. Я была такой дурой.

Руки нежно обвили талию Северуса, и Лили прижалась щекой к его груди. Он же, стараясь не дышать, обнял ее в ответ и непроизвольно поцеловал ее в макушку рыжих волос. Лили вздохнула и, подняв голову, осторожно коснулась губами его губ. Он ответил ей со всей страстью. Остановиться в тот день они так и не смогли…

* * *

— Профессор! Сэр! С вами все в порядке? Как вы себя чувствуете?

Не знаю, как долго тормошила меня Грейнджер, но вот ответить на ее вопрос я явно не мог. Потому что это было… довольно затруднительно. С одной стороны, я был практически здоров, а вот с другой… Спустя почти восемнадцать лет узнать, что являешься отцом ничего не подозревающего героя магического мира… Хм… Тут явно можно начинать опасаться за психику.

— Мисс Грейнджер. Гермиона… — Та аж рот открыла от удивления, когда я назвал ее по имени, тем самым стараясь сгладить свое состояние, шокируя при этом других. Вот такая я сволочь. Ублюдок слизеринский. Пожиратель недобитый. Папаша недоделанный. Восемь месяцев, блядь! — Не могли бы вы взять по капле крови Лили, Джеймса и Гарри и капнуть на них вон то зелье?

— Конечно, сэр, без проблем! — Она отпрянула от меня и принялась за дело.

Результаты не заставили себя ждать. Образцы Лили и Гарри ожидаемо засветились зеленым, а вот кровь Джеймса окрасилась в ровный голубой цвет. Грейнджер недоуменно взглянула на меня, а я… Я громко захохотал, обхватив руками голову. А потом закашлялся, все же связки до конца так и не восстановились. Кашель перешел в хрипы, спазм сдавил горло, на глазах выступили слезы, и спустя какое-то время я уже надрывно выл, закрыв лицо ладонями.

Истерика постепенно сошла на нет. Грейнджер наколдовала стакан воды и помогла мне подняться и добрести до кресла. К тому времени я уже мало что соображал, и в кое-то веки мне было абсолютно плевать, что обо мне подумают остальные. Похоже, Грейнджер правильно оценила мое состояние, поэтому незаметно исчезла из комнаты, оставив меня наедине со своей совестью. И воспоминаниями, конечно. Куда же без них…

Время в компании с бутылкой виски пролетело незаметно. Очнулся я все в том же кресле, правда, укрытый пледом. Темпус показал, что уже вечер, а значит, пора заканчивать заниматься самокопанием и взять себя в руки. Скоро домой вернется Гарри, и… Вот тут надо будет попридержать коней и не посвящать его во все тонкости сегодняшних опытов и их результатов. Пока не посвящать. Не надо ему сейчас волноваться, пусть окрепнет сначала. А там уж видно будет.

На кухне Грейнджер колдовала над овощным рагу. Как только умопомрачительный запах еды достиг моего носа, я ненароком вспомнил, что не ел со вчерашнего вечера. Плюхнувшись на стул, я облокотился на руку:

— Накормите меня, мисс Грейджер?

— Конечно, сэр! — зарделась она, схватив в руки тарелку.

Покончив с ужином и пригубив кофе, я, убедившись, что она закончила готовку, страдальческим голосом произнес:

— Мисс Грейджер, могу я рассчитывать на вашу помощь?

Вот оно, ключевое слово: помощь. Истинного гриффиндорца хлебом не корми, дай помочь кому-нибудь. Она среагировала, как я и ожидал.

— Безусловно, профессор.

Ну вот, пожалуйста. А если бы я попросил убить кого-нибудь, а потом спрятать труп? Да, Гриффиндор — это диагноз.

— Гермиона. — Пауза. — Что вы поняли из случившегося сегодня утром?

Грейнджер опустилась на стул.

— Ну, что Гарри и Лили вроде как связаны. А Джеймс. Он… Я не совсем поняла. Он не настоящий отец Гарри, да? Поэтому его кровь светилась голубым?

Я кивнул, и она продолжила мысль.

— Но ведь Гарри так похож на него. Во всяком случае был, раньше. Как такое возможно, сэр?

— Наведенные чары, мисс Грейнджер. Матери часто применяют их на своих детях, если те родились не от мужа. После достижения ребенком совершеннолетия они постепенно рассеиваются. Кажется, в течение двух лет. И ребенок становится похожим на своего биологического отца. Насколько это возможно, конечно.

Грейджер закусила губу и снова задумалась.

— У Гарри улучшилось зрение незадолго до битвы. Ему было чуть больше семнадцати с половиной. Еще волосы. До этого они были довольно непослушными, а потом стали намного мягче и почернели. Я часто стригла Гарри, когда мы искали крестражи, поэтому знаю об этом. И улыбка. Он стал улыбаться как-то по-другому, одними уголками губ… Сэр, вы — настоящий отец Гарри?

Десять баллов Гриффиндору! Грейнджер всегда умела делать правильные выводы.

— Да, мисс Грейнджер, это я. И, предупредив ваш следующий вопрос, нет, я не знал об этом до сегодняшнего дня. Гарри родился спустя восемь месяцев после нашей… хм… случайной встречи с Лили, поэтому я даже не задумывался о возможном отцовстве.

— А Гарри расскажете?

— Не сейчас, мисс Грейнджер. Не хочу его волновать. У него и так сейчас проблем хватает. Вот разберемся с его состоянием, там решим.

Следующим утром мы с Грейнджер окопались в библиотеке, выискивая информацию о наведенных чарах. Все упиралось в Джеймса Поттера: знал ли он о том, что Гарри — не его сын? Если да, то в этом могла быть замешана родовая магия семьи Поттеров, и ритуал проводился на алтаре. Если же Лили скрыла от мужа свою измену, то все было немного проще, но способов тоже было несколько. Только одна константа оставалась постоянной: магия Джеймса тесно переплеталась с магией самого Гарри, хоть и в малых дозах. Потратив несколько часов на исследование еще и этой версии, я набросал на бумаге приблизительный расчет процентов остаточных следов чужой магии, оставшейся в сыне: присутствовали мои и Лили, ну, это нормально. Темный Лорд тоже, довольно много, но не настолько, чтобы подавить магию самого Гарри. И… Джеймс аж пять процентов? Откуда столько? Это неимоверно много, даже если учесть, что парню уже почти восемнадцать лет, и половина времени до окончания действия наведенных чар уже прошла. Так почему же их так много? И сколько же их было раньше?

Грейнджер вперилась взглядом в листок и стала накручивать на палец прядь волос.

— Странно как-то все это, сэр.

— Что именно, мисс Грейнджер?

— Соотношение. Ну, магия самого Гарри должна присутствовать, это я понимаю. Родительская тоже. И Волдеморта, он был сильным волшебником, но Джеймса? Гарри ведь не побеждал его на дуэли, и родственных связей, получается, не имел. Почему тогда аж пять процентов? Логичней было бы, если бы присутствовала магия еще нескольких Пожирателей, которых убил Гарри во время битвы. Но ее почему-то нет вообще.

— Согласен. Это несколько неожиданно. Возможно, все дело в том, что эти самые убитые были намного слабее Гарри, поэтому их магия практически не выявляется в его ядре.

— Тогда, получается, Джеймс был довольно сильным? — хмыкнула Грейнджер.

— Хм. Наверное. Сейчас проверим.

Отпечаток магии Джеймса я сравнил с результатом Гарри. Действительно, потенциал бывшего Мародера был велик, я даже невольно позавидовал ему. Грейнджер тоже неудовлетворенно вздохнула, а потом выдала следующую теорию:

— А давайте теперь сравним магию Волдеморта с Гарри и Джеймсом.

Я пожал плечами и молча провел манипуляции. Вычленив из результатов младшего Поттера частицы Темного Лорда и своего школьного врага, я поместил их в одну пробирку и… едва успел отскочить от стола, как произошел взрыв.

— Это ненормально, — констатировала Грейнджер, отойдя от шока, тем самым выведя из ступора меня.

— Более чем, — в прострации произнес я, коснувшись пальцами губ.

— Это был Волдеморт и?..

— Поттер-старший. И это значит, что…

— Магия Джеймса и Волдеморта несовместимы. А находясь внутри Гарри, они противоборствуют, поэтому…

— Надо избавиться от одной из них. От Темного Лорда мы избавиться вряд ли сможем, а вот Джеймсу там делать нечего.

Она молча кивнула в знак согласия и плюхнулась в стоящее у стены кресло. Я, недолго думая, поступил также.

Спустя пять минут напряженного молчания Грейнджер, наконец, изрекла:

— Получается, если бы Гарри убил Волдеморта через год, после своего девятнадцатилетия, когда наведенные чары рассеялись, то все было бы нормально?

— Смотря, что вы подразумеваете под словом «нормально», мисс Грейнджер. Это же Поттер! — хмыкнул я, одарив ее улыбкой. — Хотя, вероятней всего, так бы и было. Вот только это не упрощает нам задачу. Надо как-то вывести магию Джеймса из Гарри. Или же блокировать ее. Хотя первое предпочтительней.

Гермиона кивнула:

— Невилла с Луной подключать будем?

Я махнул рукой:

— Делайте, что хотите. Только Гарри раньше времени не радуйте известиями…

Было уже далеко за полночь. Я только что закончил варить очередное экспериментальное зелье, способное повлиять на магию Джеймса. Внимание привлекли звуки, доносящиеся из гостиной. На диване, находясь во власти кошмара, металась девушка. Недолго думая, я бросился к ней:

— Грейнджер! Просыпайтесь! Это всего лишь сон! Ну же, Грейнджер! Гермиона!

Я сильно потряс ее за плечи, пытаясь разбудить. Всхлипнув в очередной раз и все еще не открывая глаза, она вцепилась в меня мертвой хваткой, прильнув к груди. Я слегка оторопел от ее объятий, но быстро взял себя в руки и продолжил будить ее ото сна. Рубашка уже успела пропитаться слезами, прежде чем Гермиона, наконец, пришла в себя. Она с ужасом отпрянула подальше, от стыда закрыв глаза ладонями.

— Простите сэр, я не нарочно.

— Как часто вам снятся кошмары, мисс Грейнджер? — устало поинтересовался я, пересаживаясь в напротив стоящее кресло.

Она удрученно вздохнула.

— Довольно часто, профессор.

— Битва?

— Да. И смерть родителей.

— Поэтому вы живете у Уизли?

— Наверное. У меня никого не осталось, сэр. Дом разрушен. А Рон… Ну, мы вроде как пара…

— Вроде как пара? Тогда позвольте поинтересоваться, что вы делаете в доме Блэков в два часа ночи, когда, как вы заявляете, живете у Рональда?

Она шмыгнула носом:

— Ну, мы с Роном… поссорились. Он вспылил и сбежал. Не могу же я заявиться в Нору одна!

— И теперь вы думаете, что ваш благоверный вспомнит о вас и поэтому устроились у камина ждать возвращения блудного сына рыжего семейства? — съязвил я, подавляя в себе желание хорошенько всыпать сыну Молли.

— Всегда вспоминал, — обыденно пожала плечами Грейнджер.

— Всегда? — удивился я. — То есть вы часто практикуете сон на диване в чужом доме?

Гермиона смутилась.

— Не то чтобы. Вы не так поняли, сэр. Просто Рон, он… очень вспыльчивый. Ему сейчас тяжело. Смерть Фреда сильно повлияла. Он пытается быть внимательным и добрым, просто пока не получается.

Я скрестил руки на груди:

— Поправьте меня, мисс Грейджер, если что не так. Ему тяжело, понимаю. Он потерял брата. Но у него есть дом, родители, друзья наконец. Вы же из всего перечисленного не имеете и половины. Про проблемы Гарри я вообще молчу. Так кому же из вас тяжелее? И почему вы, Грейнджер, не спиваетесь напару с Поттером от этой тяжелой жизни, а продолжаете идти вперед, в то время как Уизли не перестает жалеть себя и ныть, как все плохо?

Грейнджер тряхнула головой:

— Может, Рон и ведет себя иногда, как избалованный ребенок, но это не значит, что я не должна ждать его. И вообще, я люблю его!

— Да любите ради Бога! Кто я такой, чтобы запретить вам! Вот только ответьте сами себе правдиво: нужна ли вам такая любовь? Я уже несколько дней наблюдаю за вашими отношениями, и никак не могу понять: вы мазохистка? Вам нравится, когда вас унижают в присутствии друзей? Когда указывают, что нужно делать и как правильно поступать? Оскорбляют? Избивают?

— Что?! Откуда вы…

— Сядьте! — рявкнул я на вскочившую с дивана девушку. — Ваши синяки на руках и ногах, а также маскирующие чары на лице говорят об этом.

— Рон нечаянно! Он. Просто. Толкнул меня. А дверь была открыта, и я ударилась о косяк. Он не хотел! — закричала она.

— Пить он тоже не хотел? Мисс Грейнджер, я уже две недели живу в этот доме, и еще ни разу не видел Уизли трезвым. Согласитесь, это ненормально.

— Вы сами постоянно пьете, — фыркнула Грейнджер.

— Я устраиваю истерики? Кидаюсь на людей? Избиваю? — парирую я.

— Нет, но…

— Вот именно, Гермиона. Задумайтесь, а нужно ли вам это, и не проще ли послать Уизли ко всем чертям. Гриффиндорцы не ищут легких путей, но вы ведь умная девушка, включите, наконец, мозги и наплюйте на мнение других.

В этот момент вспыхнуло пламя камина, и из огня появилась пьяная физиономия Рона Уизли:

— Гер… Гермиона. Пой…дем домой.

Она пристально посмотрела на меня, медленно вставая с дивана.

— Доброй ночи, профессор.

Через секунду пламя поглотило ее, а я так и остался сидеть в кресле, теребя пальцами нижнюю губу. Да уж, Гриффиндор…

— С каких пор он стал для тебя ближе, чем я, Гарри? Он шесть лет третировал тебя, а теперь ты защищаешь его? Как ты можешь?

— Прекрати, Рон. Не говори слов, о которых потом пожалеешь. Ты мой друг, но пойми, профессор Снейп тоже дорог мне. Ты же не ревнуешь меня к Невиллу?

— Гарри, ты сам слышишь себя? Этот сальноволосый мерзавец опоил тебя чем-то? Ты сам на себя не похож! В последнее время ты даже стал выглядеть, как он! Что он с тобой сделал?

Крики доносились из гостиной и были хорошо слышны в библиотеке, где я штудировал очередной фолиант. Тяжело вздохнув, я поднялся из кресла и быстрым шагом припустил в эпицентр разворачивающихся событий. Уизли был не в курсе моего родства с Гарри, но его ни к месту природная наблюдательность могла выйти боком, поэтому я поспешил вмешаться в спор.

— Добрый день, мистер Уизли. Я уже два дня не видел вашу невесту. Надеюсь, с мисс Грейнджер все в порядке, и вы не довели ее до нервного срыва? — Произнеся эту фразу, я бросил на него уничижительный взгляд. Взгляд подействовал. Уизли тут же переключил все свое внимание на меня, оставив Гарри в покое, чего я и добивался.

— Ты! Как ты смеешь обвинять меня в этом! Это после твоего разговора Гермиона сама не своя! Она видеть меня не хочет! — Рональд, сжав кулаки, налетел на меня.

— Тогда не лучше было бы провести время со своей девушкой и оказать ей поддержку, вместо того, чтобы уличать меня во всех бедах мира?

— Ублюдок! Это ты виноват во всем! Мы из-за тебя поссорились! Чтоб ты сдох, гад!

— Рон! Тебе сейчас лучше уйти! — Гарри подлетел к другу и, схватив того за грудки, медленно, но верно начал подпихивать к камину. — Приходи, когда остынешь, и мы спокойно поговорим, хорошо? Передавай привет Гермионе.

Бросив в огонь летучий порох и громко крикнув «Нора», он впихнул Уизли в камин.

— Я припомню это тебе, Гарри! — донеслось приглушенно из камина, когда Рональд исчез.

— Конечно, Рон, как всегда, — пробормотал Поттер, потерев переносицу.

Я хмыкнул, и быстрым шагом направился к двери.

— Постойте, профессор! — Крик Гарри остановил меня, когда я уже схватился за ручку. — Сэр, Рон тут много чего наговорил. Я бы хотел извиниться за него.

— Не стоит, Гарри. Мистер Уизли в очередной раз показал себя не с лучшей стороны. В этом нет вашей вины.

— И все же…

— Хорошо, ваши извинения приняты. Это все?

— Не совсем.

Я отпустил ручку двери и повернулся в нехорошем предчувствии.

Гарри запустил руку в волосы. Он всегда так делал, когда нервничал.

— Профессор, Рон в какой-то степени прав. Я тоже иногда смотрюсь в зеркало. И, знаете, я действительно сильно изменился за это время. Не то, чтобы мне это не нравилось, просто… не знаю. Все это произошло как-то слишком быстро. Так ведь не должно быть? И к тому же… я действительно стал немного похож на вас. Ну, или мне кажется, что на вас. Я не уверен. Вот я и подумал… Может, вы знаете, что со мной происходит? Я готов выслушать любую вашу версию!

Я тяжело вздохнул:

— Присаживайся, Гарри. Нам предстоит долгий разговор.

Мы уже час сидели каждый в своем кресле и молча напивались. Глянув на опустевшую бутылку виски, я невербально призвал полную и разлил ее по стаканам. Поттер залпом выпил свой и откинулся на спинку.

— И как мне те-перь вас на-зы-вать? — заплетающимся языком произнес он.

Я удивленно скосил глаза в его сторону. Ни тебе упреков, ни претензий, ничего? Как-то я не подготовился. Совсем.

— Честно, Гарри, я не знаю. Как ты хочешь?

Сын закрыл глаза и слегка сполз в кресле.

— Мне… И-ик… Надо по-ду-мать. И-ик…

Я кивнул и тоже закрыл глаза. Внутри разливалось приятное тепло. А на душе… На душе было спокойно, как никогда. Осознание того, что у меня есть взрослый сын, пришло только сейчас, когда Гарри своим ненавязчивым вопросом дал понять, что совсем не против этого вопиющего факта.

Так, теперь надо ввести его в род Принцев, потом посетить банк, потом Министерство… Что-то я разогнался. Вначале надо полностью вылечить его. Спит он уже почти нормально, питается тоже, но вот с магией Джеймса все оказалось не так просто. Мы вчетвером бьемся над этой проблемой, но сдвигов пока нет. Лавгуд подала очень интересную идею, Лонгботтом притащил все необходимые травы, я применил заклинания и приготовил зелье, и — вуаля! Магия Джеймса в данный момент заперта в Гарри в состоянии сна, и теперь ни с кем не «дерется». Поттер теперь дважды в день принимает лекарство и питается нормально, то есть включая мясо и прочие животные продукты, и мы ждем того момента, когда организм парня полностью изгонит чужеродную магию. Надеюсь, что изгонит, и она не замрет там навечно в своей новой оболочке.

Время, все упирается во время. На дворе конец июня. Через два месяца Гарри вернется в Хогвартс, чтобы отучиться последний год. Грейнджер собирается составить ему компанию. А вот не фиг было год за крестражами охотиться! Теперь, когда их бывшие однокурсники пойдут учиться в университеты, эти двое будут числиться второгодниками. Их, правда, обещали взять в Аврорат без экзаменов, чем и воспользовался третий член золотой банды, но эта заучка Грейнджер убедила моего оболтуса в важности получения диплома об образовании. Умная девушка! А еще красивая, добрая, отзывчивая… Так, что-то меня понесло. Это я, наверно, перед походом в гости к Уизли нервничаю. Хотя, с чего бы?

Завтра крестины дочери Билла и Флер, и нас с сыном пригласили. Интересно, будет сын маскирующие чары накладывать, чтобы скрыть наше сходство?

Гарри вот уже час крутится перед зеркалом, прихорашивается. Если я не ошибаюсь, то ему нравится мелкая Уизли. По мне, так лучше было бы сразу повеситься и не мучиться, но моим мнением сын не интересовался, поэтому приходится мириться. Пока, а там посмотрим. К слову, маскирующие чары сын так и не наложил. Или же он их не знает, или же не хочет меня расстраивать, я не интересовался. Взрослый мальчик, сам решил, сам пусть и расхлебывает. Натянул на себя джинсы и зеленую рубашку под цвет глаз, а волосы собрал в хвост, уж очень сильно они у него отросли за это время. Красивый у меня парень получился!

Семейство Уизли в количестве шести штук развлекали моего Гарри в гостиной, остальные его члены были рассредоточены где-то в других частях дома. Грейнджер со своим женихом тоже неизвестно где. Странно, неужто она не хочет видеть Поттера? Или же заболела? Я не видел ее уже несколько дней.

В доме довольно душно. Летний дождь на улице почти закончился, и я решил прогуляться. Сразу за верандой в конце сада увидел крытую теплицу, из которой доносились громкие голоса. Подобравшись поближе, я услышал раздраженный голос Рональда:

— И близко не смей к нему подходить, поняла? Не то я за себя не отвечаю!

— Уймись, Рон! У меня с ним ничего нет! И не было!

А вот это уже голос Грейнджер, дрожащий, с надрывными нотками истерики.

— Поэтому ты с Гриммо не вылезаешь? Шлюха!

Услышав звук пощечины, я с силой потянул на себя дверь.

Гермиона сидела на земле, закусив губу и прижимая ладонь к красной от удара щеке. На глазах блестели слезы. Уизли наклонился над ней и что-то шипел, больно сжав плечи. Грейнджер вскрикнула и попыталась отползти от него подальше, но он крепко ее удерживал. Недолго думая, я схватил его за руку, развернул к себе и резко ударил в челюсть. Рон отлетел к стене, стукнулся головой о деревянную балку и обмяк в зеленых зарослях помидоров. Гермиона глянула на меня расширившимися от ужаса глазами и перестала всхлипывать. На пороге появились неизвестно откуда взявшиеся родители пьяного парня и с недоумением посмотрели на нас двоих. Хотя почему неизвестно? Наверняка ведь сигнальные чары сработали. Я же, насколько, конечно, это было возможно, проигнорировал их, подошел к бывшей ученице и помог ей подняться.

— Мисс Грейнджер! — произнес я повелительным тоном. Его очень хорошо знают мои студенты, и не послушаться меня, когда я так говорю, равносильно самоубийству. — Сейчас вы пойдете в комнату и соберете свои вещи. Больше вы здесь не останетесь. Жду вас через пятнадцать минут в гостиной.

— Да, сэр, — шмыгнула носом она и, обогнув несостоявшихся свекра со свекровью, выбежала из теплицы.

— Северус, что здесь произошло? — наконец подал голос Артур. В это время Молли углядела валявшегося без сознания сына и, ойкнув, кинулась к нему.

— Твой сын напился и ударил мисс Грейнджер. Не в первый раз, кстати, — елейным голосом произнес я. — Она поживет у нас, пока он не образумится.

— Так нельзя, Северус, — подала голос Молли. — Они любят друг друга!

Я закатил глаза:

— Молли, я не разлучаю их навеки! Как только твой сын бросит пить и перестанет кидаться на свою невесту с кулаками, я верну ее вам в целости и сохранности.

В это время Рональд пришел в себя и громко застонал. Я, кивнув Артуру и встретив в его глазах одобрение, спешно покинул злополучное место.

— Гарри, нам пора, — кивнул я сыну, заметив Грейнджер, стоящую на лестнице. Попрощавшись с Джорджем, Биллом и его женой, я, подтолкнув к камину слегка заторможенную Грейнджер, бросил летучий порох:

— Площадь Гриммо, 12!

Осень понемногу вступала в свои права. Хоть за окном еще теплился август, проливные дожди приносили холод, а солнце не спешило выглядывать из-за туч и согревать грешную землю.

Мы трое по-прежнему жили на Гриммо. Мои ноги перестали болеть по ночам, предчувствуя перемену погоды, шрамы на шее превратились в тонкие белые полоски, а голос вернул былые бархатные нотки.

Грейнджер с Уизли так и не помирилась. После пары его очередных истерик она попросила Гарри закрыть для Рона доступ в дом и полностью абстрагировалась от любого общения с семьей бывшего жениха. Теперь я часто мог наблюдать ее рядом с сыном, читающую ему книгу, причем обычно его голова лежала у нее на коленях. И меня это почему-то бесило. Недовольства я, правда, не показывал.

Гарри за это время сильно прибавил в росте, да и вообще перестал быть похожим на зомби и превратился в довольно симпатичного молодого человека. Зелья и нормальная еда сделали свое дело, теперь он даже спать стал по ночам почти что нормально.

Кошмары, конечно же, никуда не делись. Мы все трое прошли через такое, что было бы странно, если бы они нам не снились. К тому же я категорически запретил навешивать на двери заглушающие заклятья. Поэтому в порядке вещей стало врываться в комнату к исходящему криком несчастному, кем бы он ни был, посреди ночи. Грейнджер поначалу смущалась, просыпаясь в моих объятиях в полураздетом виде, но со временем привыкла и уже спокойно реагировала на мои прикосновения, и однажды даже заснула, крепко прижимаясь к мужской груди. Я тогда тоже задремал. Утром Гарри с трудом прятал улыбку и удерживался от желания съязвить, застав нас вдвоем в одной постели.

Сын отметил свое восемнадцатилетие в довольно узком кругу друзей. Наше трио, Лонгботтом и Лавгуд посетили магловский Лондон и целый день провели в парке аттракционов, развлекаясь по полной. Мне же хватило всего двух раз — в комнате страха я трижды хватался за палочку, а на американских горках чуть не аппарировал, когда вагончик резко завалился на бок на огромной скорости. Как только все закончилось, я не удержался и проворчал:

— И зачем было убивать Волдеморта? Заманили бы его в парк развлечений, посадили бы вагончик — и все. Через пару минут сам бы умер. От страха.

Все четверо громко рассмеялись, но оставили меня в покое на лавочке возле пруда, а сами пошли дальше покорять Торп-парк. Потом мы катались на катере по Темзе и ели мороженое. В общем, день прошел насыщенно.

В род Принцев я Гарри так и не ввел. Проклятая магия предпочла и дальше спать в моем сыне и покидать его тело в ближайшее время, похоже, не собиралась. Поэтому с ритуалом я не спешил. Неизвестно, как бы все это отразилось на нем. Как выяснилось, в род Поттеров и Блэков он тоже еще официально не был введен. И теперь это было довольно проблематично. Хотя, если учесть, что его мать все же была замужем за Поттером… То будущее официальное имя моего сына должно было звучать так: Гарольд Джеймс Снейп, лорд Поттер-Блэк, наследник Принц. Гарри аж присвистнул, когда услышал это. А потом сел рядом на диван, обнял и прижался к груди:

— Северус, а, может, ну его, это лордство? Жил как-то без него — и дальше проживу.

Северус. Сын решил, что будет называть меня по имени. С его легкой руки все частенько появляющиеся у нас в гостях гриффиндорцы и райвенкловка стали обращаться ко мне именно так. Да я и не возражал особо. Из Хогвартса я ушел, учеников у меня больше не было, так что вполне мог себе позволить такое вот панибратство.

Дольше всех привыкала, конечно же, Грейнджер. С ней я почему-то проводил времени больше, чем с другими. То мы на пару варили зелья, то читали в библиотеке, то спорили до хрипоты, иногда даже еду готовили вместе. Рядом с Гермионой я чувствовал себя комфортно. Прошли те дни, когда она раздражала меня одним своим видом. Канули в прошлое вечно растрепанные волосы и командирский тон, которым она всех поучала. Теперь это была взрослая, уверенная в себе девушка с красивыми карими глазами, милым, слегка вздернутым носиком и шикарной гривой длинных, стянутых в хвост, волос. И я неоднократно ловил себя на мысли, что не прочь пригласить ее куда-нибудь. В будущем. Возможно. Если захочет.

Вздыхая, я наблюдал, как сын ненавязчиво обнимает ее за плечи, иногда целует в щеку или же в очередной раз устраивает голову на ее коленях. Эх, молодость! Конечно же, я не был против их романа. Конечно же, нет. Ну, разве что чуть-чуть. Совсем немножко. И вообще, им всего по восемнадцать, рано еще об этом думать!

Обычно я встаю в восемь. Вот и сегодня мой внутренний будильник прозвонил вовремя, и я решил побаловать себя с утра чашечкой крепкого кофе, спустившись на кухню. Гарри вчера пришел поздно, часа в два ночи — я уже сквозь сон слышал, как скрипнула дверь его комнаты. Наверняка гулял по ночному Лондону — говорит, успокаивает. Хотел и меня приобщить, но я предпочитал сидеть в библиотеке со стаканчиком виски на ночь. Тихонько, чтобы не разбудить сына, я спустился по лестнице вниз и… увидел его. На диване в гостиной, подложив под голову белого медведя — наш подарок Гермионе, — спал Драко Малфой, мой бывший ученик, сын моего друга Люциуса и школьный враг всего факультета Гриффиндор.

Интересно, что он тут делает? Хмыкнув, я прошел на кухню, сварил кофе и вернулся обратно, удобно устроившись с чашкой в уютном кресле, как раз напротив спящего слизеринца. Выглядел он, мягко говоря, паршиво. Мятая грязная мантия, тусклые нечесаные волосы, круги под глазами. Куда делся тот интеллигентный высокомерный мальчишка, одетый с иголочки, которого я знал?

Слизеринец, почувствовав мой пристальный взгляд, открыл глаза и резко вскочил:

— Крестный! Как же я рад тебя видеть!

Крепко обняв меня, улыбаясь во все тридцать два зуба, Драко сел обратно на диван, и, закинул ногу на ногу, манерно произнес:

— А я думал, что Поттер наврал, когда сказал, что знает, где ты живешь.

Значит, это Гарри притащил сюда Малфоя. Ну, что же, скоро узнаем, с какой целью.

— И зачем я тебе понадобился, Драко? Ты мог бы послать сову и договориться о встрече.

Хм, или не мог бы. Дом под защитой, вряд ли бы сова меня нашла.

— Прости, я не подумал, — смутился он.

— Ты? И не подумал? — удивился я. — Ты меня пугаешь. Малфои не умеют не думать.

— Так то Малфои… — сконфузился Драко.

Я недоуменно посмотрел на него.

— Я ушел из дома. Вернее, отец выгнал меня. Мы не сошлись во мнениях.

— И как давно?

— Пару месяцев назад. Вот. Живу теперь один, на съемной квартире. На работу устроился. Платят, правда, немного, но хоть что-то. Я ведь Пожиратель, хоть и бывший. С работой трудно. А сейф мой папА обнулил сразу же, как из дома выставил.

— А Нарцисса?

— Мама во Франции, на лечении. Она ничего не знает, и я не хочу ее волновать. Выкручусь как-нибудь, взрослый уже, — буркнул Драко.

— Ну-ну, — ухмыльнулся я. — А тут как оказался?

— Так я же говорю — Поттер! Я его вчера встретил. Случайно. Он предложил мне выпить, представляешь? Слова за слово — он и сказал, что знает, где тебя найти. И обещал проводить. И вот я здесь.

— Проводил, значит? — ухмыльнулся я. — Голова болит, путешественник?

— Все-то ты знаешь, крестный, — поморщился Драко, благодарно выпивая антипохмельное зелье. — Я бы от кофе тоже не отказался, если ты такой добрый сегодня.

Вот! Теперь я узнаю прежнего Малфоя! Никак не комментируя, я сходил за кофе на кухню. Драко, избавившись от головной боли, внимательно осматривал гостиную.

— А как ты живешь, крестный? — улыбнулся он мне.

— Доброе утро, Северус, — услышал я почти одновременно с Драко голос Гермионы, спускавшейся по лестнице. Ее глаза были еще наполовину закрыты, а рука вяло прикрывала зевающий рот.

Глаза Драко округлились от ужаса, как только он узрел, кому принадлежал женский голос:

— Крестный, ты живешь с Грейнджер?!

Гермиона на мгновение застыла на лестнице, проснувшись от резкого крика:

— Малфой? Что ты здесь забыл?

— Я, между прочим, пришел в гости к своему крестному! — высокомерно заявил Драко. — А вот ты что здесь делаешь?

Она фыркнула:

— Живу, Малфой. — И, гордо держа голову, проследовала на кухню.

Драко оторопел от такой наглости и снова повернулся ко мне:

— Крестный, это правда? Ты живешь с грязнокровкой?

Я уже собрался дать ему гневную отповедь, но тут наверху послышался голос сына. Его наверняка разбудили наши крики.

— Малфой, прекрати выражаться в гостях. Веди себя прилично!

Драко, еще не отошедший от первого шока, узрев Поттера в одних пижамных штанах, медленно опустился на диван:

— Поттер, а ты-то что здесь делаешь?

— Я здесь живу, Дра-а-ко! — улыбнулся сын.

Я уже с трудом сдерживал смех, наблюдая за крестником. Тот в очередной раз взял себя в руки:

— Крестный, что они тут делают? Выгони их!

Я развел руками:

— Не могу.

— Почему?

— Видишь ли, Драко, это мой дом, — вклинился сын, спускаясь по лестнице.

Драко так и застыл с открытым ртом, попеременно посматривая то на меня, то на Поттера. И тут Гарри решил его окончательно добить. Он подошел ко мне сзади, положил руки на плечи и, поцеловав в макушку, невинным голосом спросил:

— Сделать еще кофе, пап?

Под грозный окрик:

— Крестный, ты зачем усыновил Поттера?!

Я ржал уже в открытую. Рядом, опустившись на пол, бесстыдно заходился от смеха Гарри, а у косяка двери на кухню, прислонившись к стенке, вытирала выступившие от смеха слезы Гермиона.

Красный как рак Драко метнулся было к камину, но Гарри, махнув рукой, тут же его заблокировал, не прекращая при этом смеяться. Злой, как мантикора, Драко снова плюхнулся на диван, молча ожидая окончания нашего веселья. Отсмеявшись, я схватил его за шкирку и поволок в свою комнату. От греха подальше. Воспитывать буду, раз больше некому.

Драко поселился у нас. Сначала я предложил ему пожить в Принц-мэноре, но Гарри убедил его остаться в фамильном особняке Блэков, напомнив о родственных корнях. Не удивлюсь, если титул лорда Блэка тоже вскоре будет принадлежать ему. И это будет правильно. Работу Драко тоже бросил. Ну, не мог я не выяснить, в каких условиях работает мой лучший ученик! Выяснил. Вон, сидит в кресле, дуется на меня. Но лучше уж так, чем такая работа. И вообще, ему учиться надо! Что я, собственного крестника не смогу обеспечить?

— Малфой, а ты из-за чего с отцом поругался? — Гарри особой скромностью не страдал.

— А это не твоего ума дело, Поттер, — не остался в долгу Драко.

— Да ладно тебе, Малфой, колись, здесь все свои.

— Любопытство сгубило кошку, Поттер. Крестный, срочно займись его воспитанием.

— Поздно уже воспитывать, — махнул я рукой. — Давай уже, рассказывай, мне тоже интересно.

Драко театрально вздохнул:

— Ну, вот что вы за люди, а? Я к вам со всей душой, а вы…

— Малфой, кончай драматизировать, рассказывай уже.

— Хрен с вами. Все равно не отстанете, — сдался Драко. — Я в институт поступил колкомедицине учиться, а отец посчитал, что это недостойно Малфоев. Приказал мне забрать документы. Я отказался. Вот, собственно, и все.

— Ты? На колкомедика? Серьезно? — Гарри удивленно хлопал глазами. — Никогда бы не подумал, что ты на такое способен!

— Ты вообще плохо меня знаешь, Поттер. У меня очень редкий дар целителя. Я могу лечить магические потоки и…

— Малфой!

— Драко!

Мы с Гарри выкрикнули одновременно.

— Малфой, а ты умеешь изгонять негативную материю из магического ядра волшебника? — подала голос Гермиона.

Драко недоуменно оглядел всех нас.

— Не пробовал. Возможно. А что?

— Значит, попробуешь, — ухмыльнулся я, и схватил Гермиону за руку. — Мы — готовить зелья. Вы — в библиотеку, читать теорию. Гарри, расскажешь ему все…

Мой сын здоров! И теперь это только мой сын, никакого Джеймса, чтоб его… Я готов был расцеловать Драко, как только полностью удостоверился в том, что магическое ядро Гарри в полном порядке. Естественно, от кого-то тут же поступило предложение это дело отметить. Все его поддержали. И, как следствие, напились. Самыми стойкими оказались я и Драко. Гермиона уже с час посапывала в кресле. Гарри, окинув нас нечитаемым взглядом, подхватил ее на руки и понес наверх. Через полчаса я понял, что его мы тоже потеряли. И продолжил глушить виски. Из поглощающего мои мысли дурмана меня выдернул Драко:

— Крестный, вот ты скажи мне, за что ты себя так не уважаешь?

Я открыл глаза и посмотрел на него недоуменным взглядом.

— Ты о чем?

— Не о чем, а о ком, крестный. О Грейнджер. Я же вижу, она тебе нра-а-а-вит-ся! Нет, не так. Ты ее хо-о-очешь, и не просто хочешь, а до дрожи в коленках. Так почему, черт возьми, ты ее не трахнешь?!

Я судорожно сглотнул и обреченно выдал:

— Она с моим сыном.

Драко придвинулся ко мне поближе:

— Крестный, вот ты сейчас про что?

Я огрызнулся:

— Гермиона встречается с моим сыном. Ты и сам не раз наблюдал, как он с ней обнимается.

Драко рассмеялся:

— Ну ты и дура-а-ак, крестный! Я свою мать тоже обнимаю, и даже целую иногда, но это же не значит, что я с ней! Они почти месяц жили в палатке вдвоем! Мне Поттер рассказывал. И. У них. Ничего. Не было! Как ты думаешь, почему?

— Хотели подождать до свадьбы? — предположил я.

— Эти двое — друзья! Вот почему! Ни больше, ни меньше! А Грейнджер, между прочим, тебя каждый день глазами пожирает так, что я сам мурашками покрываюсь! А ты на нее ноль реакции!

Я икнул от неожиданности:

— Меня?!

— Сам в шоке! — подтвердил Драко. И тут же добавил: — Причем от вас обоих. Это же надо, взрослые люди, а ведете себя… Смотри, крестный, уедет твоя Грейнджер в Хогвартс, найдет себе кого-нибудь менее… непонятливого, будешь потом локти кусать.

Я обреченно кивнул. И обещал подумать обо всем этом. Хотя о чем тут вообще можно думать? Нахрена молодой девушке старый саркастичный урод? К тому же, уже послезавтра мои гриффиндорцы уедут в школу. А через день меня покинет и Драко. Учеба, черт бы ее побрал.

Сегодня весь день гуляли по Косой аллее, скупая школьные принадлежности, книги и мантии. К вечеру сил уже не осталось. Поужинав, я удалился в свою комнату. Из головы уже второй день не идут слова Драко о том, что Гермиона ко мне неравнодушна. Понаблюдав за девушкой, я окончательно удостоверился, что крестник был прав. Вот только легче от этого не стало. Ну, и что мне теперь прикажете делать? Ворваться к ней в комнату и признаться в любви? Или же купить букет цветов и отправить с совой? Что? Никогда не умел ухаживать за девушками. Хотя, если подумать, у меня их никогда и не было. Всегда предпочитал быстротечные знакомства в строго отведенных для этого местах с последующей физической разрядкой. Так, надо переодеваться и отходить уже ко сну, завтра еще один тяжелый день пережить надо.

Я уже успел полностью расстегнуть рубашку и снять запонки, когда в дверь моей спальни постучали. В комнату вошла Грейнджер в шелковом халате с довольно внушительным фолиантом в руках.

— Северус, ты не мог бы разъяснить мне вот это зелье? — улыбнулась Гермиона и плюхнулась на мою кровать.

Я утвердительно кивнул и присел рядом, совершенно случайно коснувшись ее локтя. Она вздрогнула и опустила глаза, вперившись в мою обнаженную грудь. И молчала. Я тоже молчал и зачем-то рассматривал ее губы. А потом глубоко вздохнул.

— К черту зелья! — прошептала себе под нос Гермиона и, резко обхватив руками мою шею, впечаталась в губы.

— К черту! — мысленно согласился с ней я и повалил ее на кровать.

Ночь обещала быть долгой. И насыщенной…

Утро наступило незаметно. И очень уж быстро. Мысленно высказав своему внутреннему будильнику все, что я о нем думаю, я с удовольствием потянулся и открыл глаза. Кто бы сомневался! В постели я был один. Снова. Как и всегда. Ну, а чего я ожидал? Быстро приняв душ и одевшись, я спустился вниз.

Гарри и Драко сидели за столом, перекидываясь язвительными словечками. После пары дней таких разговоров я уже перестал воспринимать их всерьез. Это их нормальная манера общения, и ничего с этим не поделаешь.

Гермиона стояла у плиты, держа в руках чашку с ароматным кофе, и в разговор этих двух остолопов не вмешивалась. Как только я зашел на кухню, парни резко замолчали и окинули меня оценивающим взглядом.

— Северус, кофе будешь? — улыбнулась Гермиона.

Я кивнул, примостившись рядом и слегка коснувшись ее плеча. И уставился на переговорщиков.

— Доброе утро! Как спалось?

— Плохо, — буркнул Драко, и опустил глаза в свою тарелку.

— Что так? Кошмары снились? — участливо поинтересовался я.

— Если бы кошмары…

Я недоуменно посмотрел на крестника. Он тяжело вздохнул:

— Крестный, вот скажи мне, какого хрена ты на дверь заглушающие не наложил? Я, между прочим, из-за вас полночи не спал…

Чувствуя, что краснею, я резко повернулся к Гермионе. Она нервно теребила пояс на своем халате и тоже явно ощущала себя не лучше меня. Гарри же с ангельской улыбкой на лице скинул тарелку с завтраком на пол, задев ее ненароком рукой, подлетел к нам и крепко обнял:

— Ну, наконец-то! Давно пора! Поздравляю!

И заговорщицки прошептал:

— Я очень рад иметь такого отца как ты, пап, но хотелось бы еще и маму…

Скинув с плеча руку Гарри, я, красный, как рак, со скоростью гиппогрифа вылетел из кухни, громко хлопнув дверью. Следом за мной летел громкий заливистый смех новоявленного трио.

Вот же я болван. И что мне стоило заглушающее наложить? Теперь вот разгребай. А ведь вчера все так хорошо было. Ну, ничего, будет и на моей улице праздник. Держись, крестничек…

Пять лет спустя

— Пап, я дома!

— Гарри, мы в библиотеке! — громко крикнула моя жена, откладывая толстый фолиант в сторону.

Блудный сын, Гарольд Джеймс Снейп, лорд Поттер, наследник Принц, наконец соизволил снизойти до нас, простых смертных. Последний раз я видел своего старшего отпрыска два месяца назад, и с тех пор ноги его не было в Принц-мэноре. Гермиона радостно кинулась на шею своему лучшему другу:

— Гарри! Как же я рада тебя видеть! Мы так скучали!

— Я тоже скучал, Гермиона, — улыбнулся сын, обнимая ее в ответ.

Наши трехлетние близнецы, Джесси и Лили, громко завизжали и повисли на старшем брате. Расцеловав их в обе щеки, Гарри наконец подошел и обнял меня, после чего плюхнулся в свое любимое кресло и безапелляционно заявил:

— Пап, у меня к тебе серьезный разговор.

Я кивнул, призвал невербальным бутылку виски и два стакана. Гермиона молча подхватила близнецов и тихонько закрыла за собой дверь.

— Я тебя слушаю, Гарри.

Сын сделал глоток виски и продолжил:

— Я решил жениться.

— И кто она?

— Хелена Райт. Полукровка. Живет с матерью и младшей сестрой.

— Давно знакомы?

— Почти год. На последнем курсе института сошлись, она тоже артефакторикой увлекается.

— Любишь ее?

— А ты как думаешь?

Я улыбнулся:

— Ладно, организуем помолвку. Через пару месяцев. А через год и свадьбу сыграем.

— А пораньше никак? Помолвку. И сразу свадьбу через месяц?

Я вскинул бровь:

— Есть еще что-то, что я должен знать? И ты чисто случайно забыл об этом упомянуть?

Гарри замялся:

— Ну, пап. Ты же у меня умный. Какие будут версии?

— У меня только одна.

— И какая же? — невинно поинтересовался сын.

— Что ты запланировал сделать меня дедушкой. В скором будущем.

Гарри удрученно кивнул.

— Когда?

— Ну… Через восемь месяцев…

Я сделал очередной глоток виски, взглянул в зеленые глаза сына и громко рассмеялся…