Восемь месяцев (джен)

Особняк на Гриммо, 12 действительно сильно изменился. Темные драпировки на стенах канули в прошлое — их сменили светлые обои с нежным серебряным отливом. Огромные люстры уступили место множеству небольших мерцающих светильников. Исчезли тяжелые мрачные гардины, не пропускающие солнечный свет. Светлый тюль развевался у открытых окон, пропуская в комнаты теплый летний воздух. Ноги утопали в мягком пушистом ковре с причудливым китайским рисунком.

Я с удовольствием растянулся в мягком кресле с книжкой возле камина, смакуя виски. Будь Блэк жив, он бы уже слюной изошел, узнав, что я уничтожаю его запасы. Ну, а что еще мне было делать, скажите на милость? Аппарация отняла у меня все силы, накопленные за эти полтора месяца в Мунго. Едва я вошел в дом, как ноги тут же свело судорогой, и Поттеру с Грейнджер пришлось тащить меня в гостиную, словно безвольную тряпку. Надеюсь, они никому не расскажут об этом. Да уж, в их глазах я все больше и больше дискредитирую себя. Одни слезы в Визжащей хижине чего стоили! И моя безвольная тушка, которую Поттер тащил на себе в больницу. И истерика после комы. А теперь еще и ноги. Надо бы привести себя в норму, и как можно скорее, желательно до их возвращения. Ведь Северус Снейп не может ударить лицом в грязь.

Неугомонная парочка явилась ближе к ночи, уставшие и голодные. Грейнджер тут же принялась рассказывать новости, а Поттер быстро ретировался в свою комнату. Договорившись встретиться завтра в девять, Грейнджер сбежала к жениху. А я, наложив в тарелку побольше свежеприготовленной еды — это мой собственный домовик постарался, надо ж было как-то приспосабливаться, — поднялся наверх, в комнату Поттера. Тот сидел на кровати, прижавшись к стене.

— Где ваш домовой эльф, Поттер? — спросил я, ставя тарелку на тумбу рядом с ним. — Он отлынивает от своих прямых обязанностей.

— Его убили, сэр. В тот день, когда мы побывали в Министерстве.

— Что же, хорошо, что у меня в запасе есть личный, — удрученно кивнул я.

Гарри мельком взглянул на еду: рис с овощами, листья салата и кусочек хлеба, и перевел взгляд на меня:

— Вы ведь все знаете, сэр…

Я тяжело вздохнул:

— Да, Гарри, я все знаю…

Зеленые глаза вспыхнули, и через секунду я очутился в цепких объятиях Гарри, сотрясающегося от рыданий. Я осторожно обнял его и прижал к груди. Припал подбородком к голове, окутывая своим спокойствием, и нежно перебирал рукой его черные волосы, поглаживая и убаюкивая. Я негромко нашептывал ему совсем обычные, но такие нужные сейчас слова:

— Все хорошо, Гарри, все будет хорошо. Не бойся, я рядом, я не брошу тебя. Мы справимся. Обещаю…

Рыдания понемногу затихли, и Поттер разжал руки, выбираясь из объятий.

— Простите, сэр. Этого больше не повторится, — еле слышно прошептал он, шмыгая носом.

— Все в порядке, Гарри. Тебе просто нужна была разрядка, — спокойно ответил я, наколдовывая платок и протягивая ему. — Теперь тебе надо поесть, а потом мы займемся твоим сном.

Поттер что-то пробубнил и уткнулся носом в свою тарелку, а я пошел набрать ему ванную, опустошив в нее приличный запас успокаивающих настоев и трав. Была слабая надежда, что Поттер не спит всего лишь из-за пережитых кошмаров, и магия здесь совершенно ни при чем, поэтому я первым делом хотел испробовать на нем самые обычные способы для успокоения нервов со снотворным эффектом. Гарри принял ванну, напился травяного чая и, наконец, заснул.

Где-то через час я услышал хриплые стоны и крики. Вскочив с кровати, я помчался в его комнату. Он, весь мокрый от пота, с прилипшими ко лбу волосами, метался по постели в своем ночном кошмаре, извиваясь и всхлипывая. Я, недолго думая, схватил его за плечи, пытаясь разбудить, и тут же мощный разряд тока окатил меня с головы до ног. Поттер широко открыл глаза и тут же обмяк в моих руках. Вот черт. Я уложил его на подушки, а сам пошел за нашатырным спиртом. Хорошее средство придумали маглы от обмороков! Поттер широко открыл глаза и облизнул сухие губы.

— Опять кошмар, да?

Я утвердительно кивнул:

— Как часто они у вас?

— Каждый день.

— А как насчет зелья сна без сновидений?

— Мой организм его не воспринимает…

— В нем есть животные компоненты. Ладно, завтра попробую его видоизменить.

— Да все нормально профессор, я привык, — отмахнулся он. — Просто забыл, что теперь не один в доме, и не поставил заглушающие чары.

— Я вам покажу заглушающие чары! Поттер! Даже не думайте! — вспылил я, включая «грозного профессора». Гарри вздрогнул:

— Ладно. Я понял. Никаких заглушающих чар. — И, помолчав немного, добавил: — Ловко же вы меня с Гермионой обвели вокруг пальца.

Я сильно удивился. Не думал, что он раскусит нас так быстро. Но решил отступать с достоинством:

— Когда догадался?

— Спустя пару часов. У меня была встреча с Кингсли, и я в разговоре случайно упомянул ваш разрушенный дом. Ну, а он сказал что-то вроде того, что особняк Принцев уже давно дожидается, когда же наконец единственный оставшийся в живых наследник соизволит навестить свои владения.

Я расхохотался. Так громко и задорно, что Поттер целую минуту находился в шоке, а потом все же выдал:

— Сэр, вам нельзя смеяться. А как же ваша репутация?

— Жестокого и мерзопакостного ублюдка, ужаса подземелий Хогвартса? Бросьте, Поттер, вы со своими дружками напрочь разрушили ее всего лишь за полтора месяца. Двадцать лет книзлу под хвост… Пора бы вам уже смириться, что я такой же человек, как и вы, со своими слабостями и недостатками.

— Тогда… может, вы не будете называть меня больше по фамилии? Если репутация все равно разрушена? — осторожно спросил он, пронзая меня пытливым взглядом.

— Нахал, — лишь успел сказать я, утонув в его объятьях. Странно, но, когда он сам прикасается ко мне, током не бьет…