Восемь месяцев (джен)

Осень понемногу вступала в свои права. Хоть за окном еще теплился август, проливные дожди приносили холод, а солнце не спешило выглядывать из-за туч и согревать грешную землю.

Мы трое по-прежнему жили на Гриммо. Мои ноги перестали болеть по ночам, предчувствуя перемену погоды, шрамы на шее превратились в тонкие белые полоски, а голос вернул былые бархатные нотки.

Грейнджер с Уизли так и не помирилась. После пары его очередных истерик она попросила Гарри закрыть для Рона доступ в дом и полностью абстрагировалась от любого общения с семьей бывшего жениха. Теперь я часто мог наблюдать ее рядом с сыном, читающую ему книгу, причем обычно его голова лежала у нее на коленях. И меня это почему-то бесило. Недовольства я, правда, не показывал.

Гарри за это время сильно прибавил в росте, да и вообще перестал быть похожим на зомби и превратился в довольно симпатичного молодого человека. Зелья и нормальная еда сделали свое дело, теперь он даже спать стал по ночам почти что нормально.

Кошмары, конечно же, никуда не делись. Мы все трое прошли через такое, что было бы странно, если бы они нам не снились. К тому же я категорически запретил навешивать на двери заглушающие заклятья. Поэтому в порядке вещей стало врываться в комнату к исходящему криком несчастному, кем бы он ни был, посреди ночи. Грейнджер поначалу смущалась, просыпаясь в моих объятиях в полураздетом виде, но со временем привыкла и уже спокойно реагировала на мои прикосновения, и однажды даже заснула, крепко прижимаясь к мужской груди. Я тогда тоже задремал. Утром Гарри с трудом прятал улыбку и удерживался от желания съязвить, застав нас вдвоем в одной постели.

Сын отметил свое восемнадцатилетие в довольно узком кругу друзей. Наше трио, Лонгботтом и Лавгуд посетили магловский Лондон и целый день провели в парке аттракционов, развлекаясь по полной. Мне же хватило всего двух раз — в комнате страха я трижды хватался за палочку, а на американских горках чуть не аппарировал, когда вагончик резко завалился на бок на огромной скорости. Как только все закончилось, я не удержался и проворчал:

— И зачем было убивать Волдеморта? Заманили бы его в парк развлечений, посадили бы вагончик — и все. Через пару минут сам бы умер. От страха.

Все четверо громко рассмеялись, но оставили меня в покое на лавочке возле пруда, а сами пошли дальше покорять Торп-парк. Потом мы катались на катере по Темзе и ели мороженое. В общем, день прошел насыщенно.

В род Принцев я Гарри так и не ввел. Проклятая магия предпочла и дальше спать в моем сыне и покидать его тело в ближайшее время, похоже, не собиралась. Поэтому с ритуалом я не спешил. Неизвестно, как бы все это отразилось на нем. Как выяснилось, в род Поттеров и Блэков он тоже еще официально не был введен. И теперь это было довольно проблематично. Хотя, если учесть, что его мать все же была замужем за Поттером… То будущее официальное имя моего сына должно было звучать так: Гарольд Джеймс Снейп, лорд Поттер-Блэк, наследник Принц. Гарри аж присвистнул, когда услышал это. А потом сел рядом на диван, обнял и прижался к груди:

— Северус, а, может, ну его, это лордство? Жил как-то без него — и дальше проживу.

Северус. Сын решил, что будет называть меня по имени. С его легкой руки все частенько появляющиеся у нас в гостях гриффиндорцы и райвенкловка стали обращаться ко мне именно так. Да я и не возражал особо. Из Хогвартса я ушел, учеников у меня больше не было, так что вполне мог себе позволить такое вот панибратство.

Дольше всех привыкала, конечно же, Грейнджер. С ней я почему-то проводил времени больше, чем с другими. То мы на пару варили зелья, то читали в библиотеке, то спорили до хрипоты, иногда даже еду готовили вместе. Рядом с Гермионой я чувствовал себя комфортно. Прошли те дни, когда она раздражала меня одним своим видом. Канули в прошлое вечно растрепанные волосы и командирский тон, которым она всех поучала. Теперь это была взрослая, уверенная в себе девушка с красивыми карими глазами, милым, слегка вздернутым носиком и шикарной гривой длинных, стянутых в хвост, волос. И я неоднократно ловил себя на мысли, что не прочь пригласить ее куда-нибудь. В будущем. Возможно. Если захочет.

Вздыхая, я наблюдал, как сын ненавязчиво обнимает ее за плечи, иногда целует в щеку или же в очередной раз устраивает голову на ее коленях. Эх, молодость! Конечно же, я не был против их романа. Конечно же, нет. Ну, разве что чуть-чуть. Совсем немножко. И вообще, им всего по восемнадцать, рано еще об этом думать!

Обычно я встаю в восемь. Вот и сегодня мой внутренний будильник прозвонил вовремя, и я решил побаловать себя с утра чашечкой крепкого кофе, спустившись на кухню. Гарри вчера пришел поздно, часа в два ночи — я уже сквозь сон слышал, как скрипнула дверь его комнаты. Наверняка гулял по ночному Лондону — говорит, успокаивает. Хотел и меня приобщить, но я предпочитал сидеть в библиотеке со стаканчиком виски на ночь. Тихонько, чтобы не разбудить сына, я спустился по лестнице вниз и… увидел его. На диване в гостиной, подложив под голову белого медведя — наш подарок Гермионе, — спал Драко Малфой, мой бывший ученик, сын моего друга Люциуса и школьный враг всего факультета Гриффиндор.

Интересно, что он тут делает? Хмыкнув, я прошел на кухню, сварил кофе и вернулся обратно, удобно устроившись с чашкой в уютном кресле, как раз напротив спящего слизеринца. Выглядел он, мягко говоря, паршиво. Мятая грязная мантия, тусклые нечесаные волосы, круги под глазами. Куда делся тот интеллигентный высокомерный мальчишка, одетый с иголочки, которого я знал?

Слизеринец, почувствовав мой пристальный взгляд, открыл глаза и резко вскочил:

— Крестный! Как же я рад тебя видеть!

Крепко обняв меня, улыбаясь во все тридцать два зуба, Драко сел обратно на диван, и, закинул ногу на ногу, манерно произнес:

— А я думал, что Поттер наврал, когда сказал, что знает, где ты живешь.

Значит, это Гарри притащил сюда Малфоя. Ну, что же, скоро узнаем, с какой целью.

— И зачем я тебе понадобился, Драко? Ты мог бы послать сову и договориться о встрече.

Хм, или не мог бы. Дом под защитой, вряд ли бы сова меня нашла.

— Прости, я не подумал, — смутился он.

— Ты? И не подумал? — удивился я. — Ты меня пугаешь. Малфои не умеют не думать.

— Так то Малфои… — сконфузился Драко.

Я недоуменно посмотрел на него.

— Я ушел из дома. Вернее, отец выгнал меня. Мы не сошлись во мнениях.

— И как давно?

— Пару месяцев назад. Вот. Живу теперь один, на съемной квартире. На работу устроился. Платят, правда, немного, но хоть что-то. Я ведь Пожиратель, хоть и бывший. С работой трудно. А сейф мой папА обнулил сразу же, как из дома выставил.

— А Нарцисса?

— Мама во Франции, на лечении. Она ничего не знает, и я не хочу ее волновать. Выкручусь как-нибудь, взрослый уже, — буркнул Драко.

— Ну-ну, — ухмыльнулся я. — А тут как оказался?

— Так я же говорю — Поттер! Я его вчера встретил. Случайно. Он предложил мне выпить, представляешь? Слова за слово — он и сказал, что знает, где тебя найти. И обещал проводить. И вот я здесь.

— Проводил, значит? — ухмыльнулся я. — Голова болит, путешественник?

— Все-то ты знаешь, крестный, — поморщился Драко, благодарно выпивая антипохмельное зелье. — Я бы от кофе тоже не отказался, если ты такой добрый сегодня.

Вот! Теперь я узнаю прежнего Малфоя! Никак не комментируя, я сходил за кофе на кухню. Драко, избавившись от головной боли, внимательно осматривал гостиную.

— А как ты живешь, крестный? — улыбнулся он мне.

— Доброе утро, Северус, — услышал я почти одновременно с Драко голос Гермионы, спускавшейся по лестнице. Ее глаза были еще наполовину закрыты, а рука вяло прикрывала зевающий рот.

Глаза Драко округлились от ужаса, как только он узрел, кому принадлежал женский голос:

— Крестный, ты живешь с Грейнджер?!

Гермиона на мгновение застыла на лестнице, проснувшись от резкого крика:

— Малфой? Что ты здесь забыл?

— Я, между прочим, пришел в гости к своему крестному! — высокомерно заявил Драко. — А вот ты что здесь делаешь?

Она фыркнула:

— Живу, Малфой. — И, гордо держа голову, проследовала на кухню.

Драко оторопел от такой наглости и снова повернулся ко мне:

— Крестный, это правда? Ты живешь с грязнокровкой?

Я уже собрался дать ему гневную отповедь, но тут наверху послышался голос сына. Его наверняка разбудили наши крики.

— Малфой, прекрати выражаться в гостях. Веди себя прилично!

Драко, еще не отошедший от первого шока, узрев Поттера в одних пижамных штанах, медленно опустился на диван:

— Поттер, а ты-то что здесь делаешь?

— Я здесь живу, Дра-а-ко! — улыбнулся сын.

Я уже с трудом сдерживал смех, наблюдая за крестником. Тот в очередной раз взял себя в руки:

— Крестный, что они тут делают? Выгони их!

Я развел руками:

— Не могу.

— Почему?

— Видишь ли, Драко, это мой дом, — вклинился сын, спускаясь по лестнице.

Драко так и застыл с открытым ртом, попеременно посматривая то на меня, то на Поттера. И тут Гарри решил его окончательно добить. Он подошел ко мне сзади, положил руки на плечи и, поцеловав в макушку, невинным голосом спросил:

— Сделать еще кофе, пап?

Под грозный окрик:

— Крестный, ты зачем усыновил Поттера?!

Я ржал уже в открытую. Рядом, опустившись на пол, бесстыдно заходился от смеха Гарри, а у косяка двери на кухню, прислонившись к стенке, вытирала выступившие от смеха слезы Гермиона.

Красный как рак Драко метнулся было к камину, но Гарри, махнув рукой, тут же его заблокировал, не прекращая при этом смеяться. Злой, как мантикора, Драко снова плюхнулся на диван, молча ожидая окончания нашего веселья. Отсмеявшись, я схватил его за шкирку и поволок в свою комнату. От греха подальше. Воспитывать буду, раз больше некому.