Ярость Тьмы (Dark Rage) (гет)

Гарри осознал себя в небытие. Он стоял в темноте посреди вакуума.

— Ты убил меня, Гарри.

Парень повернул голову и увидел окровавленное лицо Ремуса Люпина.

— Вместо того чтобы прикончить Хвоста, ты убил меня, — с укором повторил он, пристально глядя на подростка безжизненными глазами.

— Я — нет! Всё не так! — воскликнул парень, но его голос прозвучал не столь уверенно, как хотелось бы.

— Я тоже умер из-за тебя, Гарри.

За спиной Ремуса появился еще один покойник. Сириус Блэк с ненавистью смотрел на крестника.

— Ты убил меня! Убил! А я любил тебя!

— Нет! — выкрикнул Гарри, но даже сам себе не поверил.

— Разве мы умерли для того, чтобы вместо предателя ты убил наших лучших друзей? Появились мёртвые тела родителей, что с презрением глядели на сына, и Гарри понял, что тьма начинает засасывать его.

— Ты помог мне вернуться, — прошипел знакомый, леденящий душу голос.

Видение мёртвых близких сменились Волдемортом, который выглядел могущественней, чем когда-либо.

— Что ж, спасибо! Я так и знал, что ты захочешь уничтожить этот бренный мир.

— Нет! Это всё ты и Хвост! — закричал Гарри, но голос внутри протестовал.

Неожиданно мрак вокруг заиграл и закружился, и парень провалился в его бездонную пропасть.

Теперь он стоял посреди пылающего здания, а всё вокруг было залито алым… Рядом лежали тела мёртвых близких: Рона, Гермионы, Дамблдора и МакГонагл. И тут Гарри заметил сломанные столы и подранный гобелен — символ Хогвардса.

Он огляделся в поисках Волдеморта, но обнаружил лишь его мёртвое тело, распятое на стене. Тут же были и его изувеченные приспешники, оросившие своей чистой кровью каждый сантиметр каменного пола.

Сознание терзала единственная мысль: «Кто же это сделал?»

Внезапно послышался крик, сменившийся жутким смехом, и Гарри бросился вперёд. Обогнув гору горящих обломков, он увидел то, от чего всё внутри похолодело.

Устремив свой безжизненный взор в пустоту, у стены покоилось голое тело, покрытое сотней мелких порезов. Это была Джинни. Его любимая Джинни, лежащая в луже собственной крови.

Над ней склонился темноволосый парень среднего телосложения, и Гарри знал, что это он убил всех этих людей.

— Кто ты?! — выкрикнул подросток и бросился вперёд, но когда незнакомец обернулся, юноша снова замер на месте.

Это был он, Гарри Поттер, хотя во всём чёрном и без очков, но, несомненно, он. Словно перед ним предстало его собственное искаженное отражение. Оно было столь же бездушно, как и его чёрные, совсем не такие как у Гарри, глаза.

— Что… что, к дьяволу, происходит?!

Другой начал смеяться, и Гарри в отчаянии упал на колени. Он понимал, что всех тех, кого он знал и любил уже не вернёшь.

* * *

Уизли и Гермиона, дремавшие у кровати Гарри, были бесцеремонно вырваны из полудрёмы неожиданным криком парня, который начал бешено метаться по кровати. Поттер не знал, сколько он орал, перед тем как проснуться, но думал, что недостаточно.

Гарри испуганно осмотрелся. Вокруг были взволнованные друзья, а среди них и Рон. Забыв все прежние ссоры, Гарри крепко обнял друга, чтобы увериться, что тот действительно настоящий.

— Ты не умер, — уверенно прошептал он.

— Бедный мальчик, это должно быть оказался ужасный кошмар, — успокоила миссис Уизли.

— Ужасный! Я убил всех! Сириуса, Ремуса, родителей… — не поднимая глаз, тихо произнес Гарри, но Гермиона тут же перебила:

— Ты не убивал ни Сириуса, ни родителей, а Ремус жив. Тебе не в чем винить себя, — как можно более ободряюще сказала она, пытаясь сгладить былую вину.

— Но я убил всех: Волдеморта(никакого внимания на содрогания присутствующих), его Пожирателей и вас. Я убил вас. Я уничтожил Хогвардс. Камня на камне не оставил, — с перекошенным от страха лицом заявил Поттер.

— Это всего лишь сон, Гарри, — ответила Джинни, несмело взяв его за руку. Она всё еще не могла забыть его ярость в Косом переулке.

Гарри поднял голову и снова обнял её.

— Тебя я убил последней… но это был не я. Это было словно смотреть на себя в зеркало.

Джинни отстранилась и посмотрела парню в глаза.

— Тогда это был не ты. Это был кто-то очень похожий на тебя.

Казалось, слова подруги успокоили его, и тут он кое-что вспомнил:

— Ремус! Он в порядке? — выкрикнул Поттер, пытаясь подняться на ноги, но его тут же повалили обратно.

— Он… плох, Гарри. Но доктора говорят, он поправится. Так сказал Дамблдор, ты должен верить ему, — успокоила Гермиона.

Гарри фыркнул при упоминании о Дамблдоре и доверии, но тут вмешалась Джинни:

— Гарри, это, конечно же, не моё дело, но ваша с директором вражда к добру не приведёт. И что бы ты не говорил — Дамблдор заботится о тебе. Он достал тебя из того магазина еще раньше, чем успел посмотреть на Ремуса. Потому тебе лучше просто забыть о вашей ссоре.

Похоже, её слова задели Гарри, и он тут же прорычал:

— Он просто хотел увериться, что его драгоценный избранный все ещё может переломить ход войны. Ничего больше.

Его неожиданная ярость застала присутствующих врасплох, и прежде чем они успели ответить, появилась медсестра, заставив их покинуть больного.

Опасаясь очередного кошмара, Гарри еще долго пытался не дать усталости взять над собой верх, но, в конце концов, снова погрузился в страну грёз и ужасов.

* * *

Проснувшись, он всё же заставил весь протестующий медицинский персонал и Уизли доставить его к Ремусу. И будь он проклят, если сейчас оставит последнего настоящего Мародёра самого.

Гарри уже почти дошел до палаты, как вдруг дорогу загородил Дамблдор.

— Я должен был догадаться, что ты придёшь сюда, — вежливо сказал старик.

— Я довольно предсказуем. И вы это знаете, не так ли? — спросил Гарри, тут же крепко-накрепко вцепившись в дверную ручку. Он не принял бы возражений даже под страхом казни. Говоря проще, он не собирался отступать.

— Я здесь не для того, чтобы останавливать тебя. Давай же, входи. А я подожду здесь, ведь мне тоже нужно переговорить с Ремусом, — ответил Дамблдор, ободряюще кивнув на дверь.

— А мне и не нужно разрешение, — тихо ответил Гарри, входя внутрь.

Альбус вздохнул. Было довольно легко заслужить доверие парня, но не восстановить его, и старику оставалось лишь надеяться, что однажды мальчик-который-выжил подарит ему второй шанс.

* * *

Гарри нерешительно вошел внутрь, и оборотень тут же учуял вину, тяготившую его плечи.

— Прекрати терзать себя, Гарри, — строго приказал Ремус. А это было значительным достижением для живого мертвеца.

— Но, если бы я позволил вам убить Питера раньше, ничего бы этого не было, — начал Гарри, но Люпин тут же прервал его:

— Нет, благодаря тебе мы не стали такими как он. — В глазах оборотня появился слабый огонёк, и он продолжил: — Кроме того, тогда бы Сириус ни за что не получил шанс стать свободным, — с уверенностью возразил Ремус. Но стоило ли говорить, что теперь Сириус мёртв и никакая свобода ему не нужна.

На мгновение наступила тишина.

Но потом Люпин закашлялся и сказал:

— Гарри, прости, мы провели так мало времени вместе, но, скорее всего, уже ничего не изменить… — начал оборотень, но теперь пришла очередь Гарри перебить:

— Ты должен жить! Пожалуйста, Ремус, не оставляй меня! Я просто не вынесу этого! — убивался Гарри.

Люпин улыбнулся, тронутый заботой мальчика-который-выжил.

— Гарри, всё кончено. Доктора надеются, но даже они не уверены. И я просто не хотел уходить, не сказав тебе об этом, — слабо ответил Ремус.

— Но я не хочу, чтобы ты уходил! — выкрикнул Гарри.

— Я тоже, — успокаивающе прошептал Ремус. — Но мы не всегда получаем то, что хотим. Пятнадцать лет назад я усвоил один урок: жизнь коротка, Гарри.

Парень понял, что речь идёт о дне, когда Люпин лишился всех своих друзей.

— Не оставляй меня, Ремус, пожалуйста, — так же тихо пробормотал парень.

— Я постараюсь, Гарри, — слабо ответил он, но неожиданно сильно закашлялся.

Подросток в ужасе смотрел, как кровавые слюни вылетают изо рта оборотня и забрызгивают его лицо, но это уже не волновало Гарри. Он быстро выбежал из палаты, чтобы позвать Дамблдора. Несмотря ни на что, старик по-прежнему был очень могущественным и мог помочь Люпину.

— Профессор Дамблдор, Ремус. Он… — начал Гарри, но директор и так всё понял. Подозвав медсестру, он вошел внутрь.

Гарри хотел было следовать за серьезным директором, но медсестра тут же остановила его:

— Извини, малыш, — пробормотала она. — Несовершеннолетним нельзя.

Гарри хотел протестовать, но дверь перед ним уже захлопнулась. Он снова остался не у дел.

И тут мальчик-который-выжил начал бешено браниться, чувствуя, как в венах вскипает ярость. Если бы он только позволил друзьям отца убить Хвоста раньше, ничего бы этого не случилось. Ничего. Со злости Гарри ударил стену и ощутил, как боль наполняет тело. Да, он хотел этого. Хотел, чтобы внутри было еще что-то кроме гнева.

— Гарри.

На секунду голос Джинни успокоил его, и парень услышал сдавленное:

— Ремус, он не…

— Он… плохо себя чувствует. Хуже, чем я думал. И в этом виноват я, — подавленно ответил Поттер и бросился к себе в комнату.

— Нет, Гарри, — не согласилась девушка.

Джинни попыталась догнать его, но Гарри шел слишком быстро. Дойдя до комнаты, он мигом оказался внутри и, с громким «Да!», захлопнул за собой дверь.

— Гарри, открой! Это не твоя вина! — прокричала Джинни.

— Оставь меня! — послышался бесплотный голос изнутри. Его тёмные нотки сильно перепугали девушку и, вспомнив о дневнике, она в который раз отметила его безграничную схожесть с Томом.

А потом лишь тишина.

* * *

Впоследствии пропажи своей любимицы Волдеморт стал еще бешеней, чем прежде, потому новость о Поттере, который снова ушел от них, стоила Хвосту слишком дорогого. И даже сообщение о ранах оборотня ничуть не сгладило наказания.

После перегруппировки все разбежались, оставив охрипшего от криков хвоста охранять Рэддл-Мэнор. По словам Беллатрикс это была самая подходящая работа для такой жалкой крысы, как он. Но Хвост уже давно привык к одиночеству, и угнетало лишь то, что он стал узником этих стен.

Что ж, теперь, забившись в тёмный угол, оставалось радоваться лишь тому, что гнев хозяина был смягчён пропажей Фаджа и его заместителя. Казалось, за всё время войны это была третья новость, которая так его порадовала.

В следующий миг Хвост ощутил всепоглощающий холод, который, казалось, коснулся даже его души. Вокруг потемнело, и крысёныш задрожал от страха.

В одном из главных убежищ Волдеморта не могло произойти ничего сверхъестественного. Но то, что Хвост увидел потом, заставило его забыть о гранях реальности: перед ним появился заклятый враг повелителя. Гарри Джеймс Поттер нависал над Пожирателем, словно неистовый ворон, испепеляя чёрными как ночь глазами.

— Привет, Питер, — бодро поприветствовал Гарри, словно обращаясь к старому знакомому, которого не видел долгое время.

— П… п… привет, Гарри, — осторожно ответил он, совсем не ожидая такого тона от сына людей, которых он предал.

Хвост медленно потянулся за палочкой, но неожиданно его рука онемела и перестала слушаться. Потом его палочка оказалась в руках Гарри, который выглядел смущенно.

— Какой плохой Питер, — мягко сказал демон, словно отец, который поймал ребёнка за проделкой. — Небось, решил проклясть меня?

Едва не обмочившись, Питер Петигрю виновато посмотрел на парня.

Гарри снисходительно улыбнулся и в следующий миг растворился в темноте.

— Бу.

Хвост испуганно закричал, ощущая, как опорожняется его мочевой пузырь. Он был бледнее мертвеца и, казалось, сейчас потеряет сознание.

Дрожа мелкой дрожью, он медленно обернулся, чтобы увидеть дьявольский блеск в глазах Гарри.

— Скажи, ты боишься призраков? — мягко спросил демон. — Что, если однажды Мародёры придут за тобой?

После этих слов Петигрю стал еще бледнее, чем прежде.

— Может нам стоит выяснить, что они скажут, м..? — задумчиво спросил Другой и снова исчез.

Неожиданно прозвучал столь знакомый Питеру голос, который он слышал множество раз. Он кричал: «Привет, Хвост!»

* * *

Это было невероятно. Нереально. Но, так или иначе, Гарри Поттеру это удалось.

Вокруг Питера Петигрю собрались Мародёры и, увидев их, он снова едва не напустил себе в штаны. Они выглядели призраками и пожирали его настолько ненавистными взглядами, что это наказание казалось толстяку хуже смерти. Но это было невозможно. Призраки двух никогда бы не показались в этом мире, а последний был еще жив.

— Хвост, ты убил нас, — прошептал Сириус.

— Ты выдал нас, — сказал Ремус.

— Ты предал Мародёров, предал друзей. Как ты мог? — мёртвым, напоминавшим маленький смертоносный кинжал голосом, спросил Джеймс.

— Мягколап… Муни… Сохатый… — беспомощно заскулил Хвост.

— Как ты мог?! — в один голос вскричали они, и крысу бросило наземь с силой равной их ненависти. — Ты предал нас!

Хвост попытался закрыть уши, но остановить их голоса было невозможно, как и заклинание, лишившее Джеймса жизни.

— Предатель!

— Прекратите! — возопил мужчина. — Пожалуйста! Хватит! Оставьте меня!

— Предатель!

— Пожалуйста… остановитесь… не надо… — пробормотал Петигрю.

— Когда дементоры были рядом, я умолял их о том же, — отрезал Сириус, — но они забрали у меня все воспоминания о тех временах, когда ты был нашим «другом»!

— А тот парень — Седрик — к нему ты тоже проявил милосердие? — спросил Ремус.

— Или ты колебался продавая Лили и Гарри Волдеморту? — выкрикнул Джеймс.

— Предатель! — снова хором, но в этот раз Хвост даже не пытался защититься, понимая, что всё это, как всегда, правда.

С одним и тем же криком окружившие его Мародёры стали подходить ближе.

— Что… Что вы… Пожалуйста! — взмолился Хвост. — Нет! НЕТ! — кричал он, когда разъярённые призраки набросились на него, и этот крик мог походить лишь на крик человека, повергнутого в свои самые большие страхи.

* * *

Демон смотрел, как неистово кричит Хвост, чьи глаза были крепко-накрепко закрыты, словно у человека, тяжело зависимого от курения, получившего первую затяжку за день. Это тешило, но не утоляло жажды к убийству. Ничто не утолило бы. Но зато это заполняло пустоту, где хранилась чужая боль. Боль, которой Демон потом довольствовался. Но всё же убийства манили его намного сильнее, потому не стоило бы удивляться восхождению нового Тёмного волшебника.

Наконец, он вспомнил, что будет подозрительно, если едва пришедший в себя Гарри Поттер исчезнет из комнаты более чем на час, потому решил поскорее покончить с делом.

— Пока-пока, Хвостик, — прошептал он, оглушаемый воплями корчившегося у его ног человека.

Достигнув апогея, крик неожиданно оборвался, и ему на смену пришел леденящий душу смех.