Вишни стучат (гет)

— Дай мне руку! Вот так. Сильнее сожми. Теплая. Что ты чувствуешь? Я держу тебя, да. Крепко. Идем. Не сопротивляйся.

Улыбается. Вроде и морщинка между бровей, и губы пытается сжать, а все равно улыбается.

— Смотри — зеленое все. Вдохни глубоко. Еще. Я не слышу.

Смеется. Заливисто так. Необычно. Не как всегда.

— Не сопи как паровоз. Просто чувствуй. Лето же. Воздух какой! Густой, влажный и сухой одновременно. Не спрашивай как это. Дыши. Вдох-выдох. Закрой глаза. Слышишь? Вишни стучат. Не открывай. Не-не-не. Я расскажу. Они круглые, кожица тонкая, натянутая до предела, бочка блестят. Они на длинных черешках, парами висят. А когда ветерок дует, они сталкиваются — и слышно. Вот. Тук-тук, тук-тук. Это вишни.

Носом водит из стороны в сторону, принюхивается к чему-то. А руку сжимает сильнее и тянет.

— Пошли на крышу. Как на какую? На самую высокую. Нет, так не интересно, полезли. Сюда ногу ставь. Не бойся. Я держу тебя. Тянись. Ну и что, что окно открыто? Так удобнее только. Вставай, я подвинусь. Не отпускай руку.

И правда. Перехватывает ладонь, сжимает и к себе тянет. Опять.

— Давай за мной. Подтягивайся. Вот тут можно перехватиться. Ага. Вот так. Садись ближе. Она теплая. Кто «теплая»? Крыша, конечно. Ух! Дух захватывает. Поверни лицо по ветру. Он ластится. Кто, кто? Ветер. Чувствуешь? Мягко так, приятно. Щеки гладит, волосы треплет.

Ладони к щекам прижимает. И улыбается.

— Смотри. Солнце. Красивое. А давай пойдем его встречать! Как куда? На восток. Вот прыгнем сейчас с крыши и пойдем. Оно к нам, мы к нему. Кто быстрее.

Хватает за руку, зажмуривается и... просыпается.

Утром они пьют кофе у открытого окна. Гермиона собранная, серьезная. Шевелит губами, проговаривая какую-то речь. Рон подходит, обхватывает со спины и шепчет на ухо:

— Послушай. Вишни стучат.

Она морщится и недовольно смотрит через плечо.

— Рон, не плети ерунду. Какие вишни?

Гермиона поворачивается в его объятиях, с серьезным выражением разглядывает и целует в улыбающиеся губы.

— Я опять говорила во сне?

— Мы опять гуляли. Ты такая... Люблю тебя.

— И я.

Она прижимается, целует в подбородок и зарывается носом за воротник рубашки.

— Иди, родная, опоздаешь на совещание.

Рон целует Гермиону, аккуратно поворачивает к камину и долго еще смотрит на всполохи огня после ее ухода. Он наливает себе еще чаю и выходит на крыльцо. Ветер треплет волосы, а спелые, ярко-красные вишни бьются наливными бочками друг об друга. Стучат.