Пьеса о героизме и будущем в двух актах (джен)

Акт первый

Коттедж «Деревянный Дуб». Вустершир, Англия

У Оливера Вуда это было не первое интервью, даже не десятое. Но «Квиддичное обозрение», «Ежедневный Пророк» и даже «Придира» были своими, английскими, насквозь знакомыми изданиями, а тут настоящая международная газета, выходившая в нескольких иностранных анклавах магов.

Осознание того, насколько он поднялся в международном рейтинге игроков, чрезвычайно тешило самолюбие теперь уже профессионального вратаря. Нет, он и раньше понимал, насколько крут, всего через полгода после игры во втором составе «Паддлмир Юнайтед» его таланты и, главное, его наработки стратегий заметили, его перевели в основной состав и пригласили в состав сборной Англии. Блестящие отборочные принесли выход в четвертьфинал и очень лестное прозвище «Стальная стена Вуд»! Звучит!

Именно осознание собственной крутизны притупило чувство тревоги, испытываемое на протяжении всего утра.

Теперь, осознав неправильность происходящего, Вуд пытался понять, что же не так.

— Мистер Вуд, прошу не считать мои слова некоей аванией, но каким вы видите идеальный состав сборной вашей страны?

«Точно, "авания", смешное слово», — словно снитч мелькнуло в голове. А ведь это не просто вопросы, интервьюер дословно повторяет знаменитое интервью Крама перед триумфом 2014 года. Зачем?

Теперь Оливер внимательнее присмотрелся к собеседнику. Казалось бы, молодой парень, младше самого Вуда, ан нет. Это только на первый взгляд. Теперь, разглядывая детали, можно было заметить неладное — неподвижный левый глаз, явно протез. Неестественная кожа вокруг этого глаза, очень похоже на старательно залеченные следы ожога, как у румынских драконоведов. Кроме лица, оценить остальное сложно, собеседник затянут в глухую мантию и даже записи в блокнот делает, не снимая перчаток.

А ведь он еще и прихрамывал, когда шел от камина в гостиную. Ни капли он на журналиста не похож, а похож он… на недоброй памяти профессора Моуди, самого невезучего учителя школы Хогвартс.

«Или я накручиваю себя, финал через неделю, нервничаю», — пришла трезвая мысль. «Надо попробовать его проверить, вдруг действительно журналист, мало ли, какая у него судьба была и как он в журналистику пришел».

— Прошу прощения, я встречный вопрос задам, а интервью с нашим тренером когда выйдет? Вчера после тренировки он беседовал с вашим коллегой.

— Из нашего издания?

— Из вашего, я случайно услышал.

— Тогда, наверное, одновременно, мы, по секрету скажу, спецвыпуск хотели к финалу издать.

— Остолбеней! Любой неравнодушный и приличный фанат, игрок или квиддичный журналист знают, что наш тренер никогда не дает интервью. У него жена ушла к газетчику, и поэтому он их ненавидит. Кто вы и зачем это фарс? Отвечайте, или я вызову авроров.

— Не надо, пожалуйста. Я… я твой сын.

— Сын? — Оливер неверящим взглядом уставился на гостя. — Какой, к дракклу, сын, ты негр и мой ровесник!

— Я мулат, мама негритянка. Расстегни мантию на шее — и увидишь доказательства.

Под мантией на цепочке висели крохотные блестящие песочные часы.

— Что это?

— Это маховик времени, наверное, последний. Я понимаю, что это преступление, но мне очень хотелось увидеть тебя. Живого.

— Живого? И когда я умер.

— Не знаю, большинство архивов сгорели во время войны.

— Значит, была война. Опять с Сам-знаешь-кем?

— Нет, с Исландией, а виноват другой человек.

— Кто?

— Ты. В финальном матче вы победили с сухим счетом. Исландцы устроили беспорядки, много народу погибло, это и стало casus belli.

— Но Исландия! Там же магов мало, как они могли причинить такой ущерб?

— Крохотное, но очень воинственное государство. Только в двадцатом веке они три войны с маггловской Британией устроили, в 1958 году, в 1972 и в 1975. И во всех трех победили!

— Большая война была?

— В итоге получилось мировая, миллионы магглов погибли и сотни тысяч магов.

— И все из-за победы в матче?

— Да.

— Подожди, но ведь еще ничего не случилось.

— Для тебя — да, для меня уже все в прошлом. Я не могу исправить и сберечь от гибели миллионы, для этого надо убить тебя. Убить собственного отца. На это я не пойду никогда. Да ты не переживай, у нас все наладилось, вулканы практически успокоились, гидропонику построили, теперь не голодаем.

— Не голодаете?

— Ну, большинство.

— И все из за матча? Но ведь есть выход, я могу и проиграть.

— Ты? «Стальная стена» Вуд? Не может такого быть.

— Ради будущего смогу.

— Отец!

— Да, сын!

— Сними, пожалуйста, заклинание.

— А, да. А кто твоя мать?

— Я ее не помню практически, она нашла тебя в данстарском убежище. Но теперь, если не будет войны, просто обрати внимание на симпатичную негритянку с голубыми глазами, и тогда, возможно, вновь появлюсь я. А сейчас — прости, время на исходе, мне пора.

След от аппарации давно пропал, а Оливер Вуд еще долго смотрел на чуть примятое кресло. Он мечтал о будущем и пересчитывал свою личную стратегию, стратегию проигрыша, ради победы.

Акт второй

Лондонский филиал инвестиционного фонда «Благие дубравы»

Блейз Забини не любил магические зеркала, вот и сейчас, во время ответственного процесса смывания маггловского грима, зеркало давало неуместные советы.

— Халтура! Ты понимаешь, что это халтура!

— План был хорош, — отвечал Забини глупой оптике, — реализация подкачала, да. Пришлось импровизировать.

— Какой план? Все надежды на Конфундус и безделушку Нотта.

— Ничего она не безделушка, вполне себе нормальная реплика маховика.

— Трансфигурированная!

— Собранная по памяти. Не мешай, а то линзу потеряю. И вообще, у меня еще куча дел, нашему фонду необходимы положительные финансовые показатели роста активов. А посему я к букмекерам, у меня есть очень, очень хорошая ставка на игру с Исландией!