Men down (джен)

Рейф поднял повыше воротник куртки и прикурил, закрывая огонек зажигалки ладонью. Какая-то пожилая леди поморщилась и отошла, бурча себе под нос что-то про «хамов» и «курить прямо на остановке… совести нет». Рейф скривился и чуть было не послал старуху по известному адресу. Что ей не нравится? Он же и отошел подальше, и против ветра стал. Нет, лезут сами, а потом им все не так.

«Успокойся, капрал, — скомандовал он себе, — тебя еще сегодня суд ждет». Суд… От этого Рейфа перекосило еще больше. Второй раз за два месяца у него отбирали права. И за что? Ну, подумаешь, превышение скорости. Ну, подрезал кого-то. Кому-то вообще есть дело, что он только из Ирака вернулся? А там нельзя газ в пол вдавить и херачить по прямой. Верная дорожка под гранату или мину. Рейф глубоко затянулся, в лицо словно пахнуло жарким ветром. Нет, не пустыни. Просто какой-то придурок прогазовывает. Вот его бы штрафовали. Выперся на остановку и выделывается. Под Эль-Кутом долго бы такой не прожил. Да он и до вторжения бы не дотянул. Рейф презрительно поморщился. Но этому уроду — ничего, а его, Рейфорда Баттлера, ждет судья, прокурор, презрительные рожи, поджатые губы, невысказанный вопрос: «Что же ты честь мундира позоришь, падла?»

А он позорит. Это ему все говорят. Бывшая; ни дня не проходило, чтобы она не завела волынку: «Рейф, у тебя проблемы. Ты сегодня опять плохо спал. Кого надо убить? Ты все кричал во сне «убей!» Расскажи, поделись, не держи в себе». Он и поделился разок. Сел и, как на духу, выложил ей про то, как на марше они видели девочку, у которой половины тела ниже пояса не было. А потом еще добавил о том, как на КПП какой-то урод взорвал себя. Сам подох и хороших людей с собой забрал. А Рейф с ними, между прочим, до того половину этого паршивого Ирака пропахал. Она тогда быстро собрала вещи и свалила. Только бросила напоследок:

— Сходил бы ты к врачу. У тебя же крыша едет.

Он только выматерился в ответ, устало так выматерился. И она еще втирала, что его выслушают, поймут, главное — доверие. Нате вам доверие. Все, как эта старуха, сначала сами лезут, а потом вопят, мол, не так, не то. Нет уж, любезные, хрен вам, а не доверие. Дураков нет душу выворачивать, а потом выслушивать, что ты псих.

Рейф затянулся, пряча сигарету в ладони. Когда уже приедет этот гребаный автобус? Народу на остановке столпилось, словно тут что-то раздают даром. Паршиво, когда вокруг столько людей. А вдруг у кого-то ствол? И вдруг этот кто-то — настоящий псих? Вот будет «веселуха». А он, как полный кретин, пистолет дома оставил. В суд же едет, туда со стволом нельзя. Тогда на него вообще как на маньяка смотреть будут.

Еще и кафешка рядом, столики на улице. Половина тротуара перекрыта. Прекрасное место для того, чтобы затесаться в толпу и на поясе шахида кнопочку нажать. И пожалуйте, милейшие, к создателю.

Рейф поежился. Надо бы отойти подальше немного. Неуютно тут. Вот в… Что же это за город был? Не важно. У них все они с таким названием, что язык сломаешь. Так вот, в том городке…

Что-то горячее пролилось ему на руки. Рейф выругался и круто развернулся на каблуках. Вот надо же было ствол взять, надо! Под ногой хрустнул стаканчик из-под кофе, по ушам резанул наглый смех. Рейф с остервенением стряхнул брызги кофе с рукава крутки. Это же была чистая!.. Теперь он явится в суд грязный, как бродяга. И все из-за малолетнего урода, который сейчас стоит с дружками и скалится, что твой конь.

— Эй, придурок, — процедил Рейф, — глаза разуй. Если руки из жопы…

Договорить ему не дали. Чернявый сопляк, все так же скаля омерзительно белые зубы, расхохотался и ляпнул что-то вроде: «Развелось белой швали». О, да! Белой швали, говнюк, именно белой. А не цветной, желтой, как паршивые хаджи. Белая шваль, знаешь ли, звучит гордо. Белая шваль таким, как ты, надирала зад под Багдадом. Рейф двинулся вперед, намереваясь затолкать этому придурку его слова обратно в глотку, но сдержался. Пока еще сдержался. А так хотелось садануть кулаком по этой улыбающейся роже.

— Гляньте, как ему морду перекосило, — насмехался пацан, а его дружки прямо повизгивали от восторга. — Эй, дибил, вали отсюда.

Рейф всегда ожидал удара. На это в учебке натаскивают, получше, чем полицейских собак на наркоту. Но вот чертового стула за спиной он не заметил. И толкнули-то Рейфа не сильно. Но все равно он запнулся за стул, взмахнул руками, возвращая равновесие. Голова у Рейфа сейчас работала четко, как часовой механизм. Пацан худой, тонкий, хилый. Шаг вперед, удар под дых, когда тот согнется в кашле, заломить руку, потом — мордой в стол или куда придется, зафиксировать…

— Слабовато, — разочарованно протянул кто-то из дружков наглого парня.

— Не проблема, — тот подтянул рукава куртки, взялся за молнию…

Рейф замер. Не делай этого, парень, Богом тебя прошу, не делай! Тут же люди! Он слишком хорошо знал, что будет потом — куртка распахнется, а под ней будет жилет с проводками и взрывчаткой. И этот смеющийся мальчик нажмет на детонатор… Он уже видел такое, на КПП. Он должен был тогда заступать на дежурство. Десять минут, и это его бы разнесло на куски. Какой-то такой же парень, худой, с такими же темными глазами распахнул ветровку и…

Рука сама ушла за спину и не нашла ничего. Черт, он же оставил пистолет дома. Взгляд лихорадочно метался по сторонам. Надо остановить этого пацана, иначе будет поздно. Надо же такое, всю войну без царапины, а дома… Нарваться на такого сумасшедшего дома! Что-то блеснуло справа — на чьем-то столике лежали ключи от машины. Рейф схватил их, зажал между пальцами, как кастет. А парень улыбался, и собачка молнии ползла вниз. Рейф рванулся вперед. Нужно бить в горло. Тогда наверняка. Рука взлетела сама…

Рядом завизжала какая-то женщина, заплакал ребенок. Рейф опустил руку и тупо смотрел на тело на асфальте. Куртка у парня была расстегнута, и под ней не было ничего, кроме футболки с каким-то дурацким рисунком. Ничего!

Кто-то, захлебываясь словами, звонил в «911». А капрал Рейфорд Баттлер медленно разжал руку и опустил ключи на столик. Сейчас в голове билась набатом только одна мысль — он убил человека, невиновного человека. Все остальное словно затянуло туманом — и людей вокруг, и столики. Только тело на асфальте он видел ясно, до рези в глазах.

«Рейф, у тебя проблемы», — всплыли в голове слова бывшей. «Родной мой, может быть, сходим к… врачу?» — перед глазами встало лицо матери. А он… Он считал, что у него все в порядке, откупоривал очередную бутылку пива и слал всех к черту. Идиот.

Из-за поворота, истошно завывая, вырулила полицейская машина. Рейф повернулся, медленно завел руки за голову, сцепил пальцы в замок на затылке. Он молча ждал, пока на него наденут наручники, молчал, когда его усаживали на заднее сиденье. И все не мог отвести глаз от тела на асфальте.