Whales and Unicorns (джен)

298 год от начала правления Эйджеона Завоевателя.

Йогген Штирн бездумно разглядывал скалистые берега Скагоса. Еще двадцать лет назад эти виды заставили бы бывалого китобоя изрядно поволноваться. Даже если бы бурные волны и острые камни не прикончили его экипаж, обитатели острова на пощадили бы никого. Говорили, что скагосцы ели все, что прибивало к берегу их злополучного острова, и потому торговцы старались держаться как можно дальше от этого проклятого места. Исключение составляли лишь те, кто стремился попасть в Восточный Дозор по морю и не боялся рискнуть пройти водами острова людоедов.

Но за последние семнадцать лет многое изменилось. Население острова взялось за китобойный промысел почти с тем же жарким энтузиазмом, что и его собственный народ, эбинессцы. Был построен огромный порт — Королевская Падь, где разделывались туши китов и строились многочисленные суда, одни из лучших во всем мире, а большие масляные светильники освещали все побережье, позволяя увидеть остров даже с побережья континента.

Поднимались осенние ветры, знаменуя скорое окончание лета. Эбинессцы, как и скагосцы, были привычны к ужасным холодам, но едва ли нашелся бы человек, которому их приближение было бы в радость. К сожалению, это было частью привычной работы — ходить по Морозному морю и охотиться на самую опасную добычу в этом регионе мира. Жители Эссоса могли сколько угодно хвалиться своими войнами золота и стали, в то время как Вестерос терзали нескончаемые войны крови и пламени, но Йогген посвятил свою жизнь вечной войне с китами. И вел ее он небезуспешно, завалив в последнем выходе огромного горбатого кита в сотне миль к северу от Скагоса.

Штирн ходил в здешних водах около семи лет и намного меньшая конкуренция, не слишком строгие портовые правила и более щедрое вознаграждение за улов пришлись ему по вкусу. Море щедро одаряло его своей милостью, и за прошедшие годы Йогген растолстел, подобно китам, на которых он охотился, в то время как его семья наслаждалась роскошью в одном из этих странных полуподземных домов Скагоса.

Однако, никто не мог бы разбогатеть в здешних местах без ведома и благоволения Верховного Лорда, мысли о котором заставили Йоггена припомнить старые, несравненно более суровые времена. Крэган Магнар разослал повеление всем китобойным судам вернуться в порты как можно скорее, поскольку начиналась война, и все китобойные суда должны были быть мобилизованы на нужды флота. Север собирался воевать, и все китобои внезапно оказались вовлечены в заварушку помимо своей воли. Уже если Ибб Сарр чем и превосходил новую родину Штирна, так это миром. Даже последнее относительно мирное десятилетие в Вестеросе было гораздо более опасным и непредсказуемым, чем в тех местах, где раньше жил Йогген.

Последний раз полная мобилизация всех судов острова проводилась десять лет назад. Тогда они едва успели подойти на соединение с флотом Оленя. Но даже так их действия, действия Верховного Лорда, позволили улучшить отношения с континентальными домами Вестероса настолько, что это принесло значительные доходы всему острову — посредством увеличившейся торговли. Отчасти Штирн предвкушал грядущий морской поход и неизбежные сражения на море с коварным врагом. С другой стороны, он был изрядно напуган. Ведь он не был ни рыцарем, ни пиратом, ни даже контрабандистом, а всего лишь маленьким человеком… с очень большим гарпуном.

Не задумываясь, он раздавал команды экипажу, одновременно внимательно приглядываясь к флажкам на берегу, указывающим места, где он мог бы бросить якорь. Все доки были полны, и в заливе уже находились несколько десятков массивных китобойных судов. Внимательно разглядывая через подзорную трубу сигналы, он наконец нашел место, где его корабль мог бы пришвартоваться. Китобойное судно немедленно направилось туда, рассекая холодные, но удивительно спокойные воды Морозного моря.

Освободившись от обязанности постоянно присматриваться к флажковым сигналам с берега и других кораблей, Йогген принялся придирчиво рассматривать Королевскую Падь. Казалось, что каменно-деревянный городок наполовину врос в землю. Невысокие здания едва превышали рост эбинэссца.

Штирн заметил стоящий в гавани флагман Лорда Магнара «Идущий к Рассвету», который был одной из двадцати боевых галер, составлявших основу военно-морской мощи острова. К слову, флагман скорее напоминал дромон своими размерами, а также множеством скорпионов и катапульт на верхней палубе. В припортовых тавернах ходили упорные слухи о некоем секретном оружии, размещенном на борту корабля, однако никто из тех, кто действительно имел честь служить там, не упоминал ничего необычного даже в сильном подпитии.

— Лодка готова, капитан, — обратился к Штирну его первый помощник Игген Норн. Йогген кивнул, а затем залихватски улыбнулся, пытаясь не показывать охвативший его страх. Вскоре шлюпка была спущена на воду, и гребцы направили её к берегу.

Магнар не поскупился и оплатил расходы людей, проживающих в тавернах и ночлежках по всему городу, однако ожидание не затянулась, и в тот же час, когда сотни капитанов получили приказ явиться в крепость, трактирщики не замедлили выставить счета за последний, не оплачиваемый день. Бравосси, скагосцы, редкие одичалые и, конечно же, эбенессцы потянулись в крепость со всех концов города. Уже внутри Йогген увидел лордов-вассалов. Варамир Стэйн, сорокалетний мужчина с практически отсутствующим носом, одетый в расшитый серебром плащ китовой кожи, покрывавший стальной нагрудник скагосской выделки. Толман Кроул из Глубоких Пещер, шестнадцатилетний юнец, буквально укутанный в меха и китовую кожу. И, конечно же, сам лорд Магнар, одетый в доспех черной стали, с накинутым поверх плащом китовой кожи, окаймлённом медвежьей шерстью и шкурой с головы зверя, лежавшей на правом плече. На поясном ремне лорда был закреплен родовой меч-бастард с рукоятью из единорожьего рога. Молва гласила, что называется меч «Левиафан» — из-за того, что сам лорд Магнар лично сразил детеныша этого мифического существа около пяти лет назад. Разумеется, та же молва утверждала, что клинок сделан то ли из валирийской стали, то ли из метеоритного железа, в общем, как и всегда бывает в припортовых тавернах. Юный племянник Верховного Лорда неотступно следовал за ним.

— Лорды, капитаны, благодарю вас за то, что так быстро откликнулись на зов, — обратился Магнар к собравшимся. Тем временем облаченный в стальные доспехи стражник Королевской Пади поспешно развернул на столе карту, вокруг которой и столпились присутствующие. Сам Штирн находился достаточно далеко и из-за переполненности зала так и не смог разглядеть, куда именно указывал лорд Магнар.

— Лорд Роб Старк созвал знамена, поскольку новый король заключил под стражу лорда Эддарда Старка, — продолжал тем временем Верховный Лорд Скагоса. — Мы направляемся в Белую Гавань со всей возможной скоростью. Будет задействовано каждое мореходное судно, ваши экипажи и ополчение Скагоса. Кроме того, я нанял наемников со всего побережья Узкого моря, а также набрал отряды одичалых, готовых отправиться воевать на юг в обмен на возможность поселиться на Скагосе. Хочу особо подчеркнуть, что командование сухопутными силами полностью лежит на назначенных мною командирах. В то же время, они не имеют права командовать кем-либо из капитанов в море.

Йоггену казалось, что для лордов-вассалов сказанное их сюзереном не было неожиданностью. Более того, если верить портовым слухам, лорд Магнар набирал наемников все последние месяцы, в то время как никто не мог предвидеть столь внезапно разразившуюся войну. Очевидно, лорд Крэган мог.

— Многие годы вы получали хорошие доходы и находились под защитой Скагоса. Теперь же я прошу всех вас последовать за мной на войну. Флот дома Ланнистер находится на другой стороне континента. Таким образом, кроме флота ко… лорда Станниса, никто не осмелится бросить нам вызов. Если нужно, мы выжмем океан досуха, мы свергнем тиранию мальчишки-короля, который смеет заключать людей под стражу без всякого суда, который убил собственного отца — короля Роберта Баратеона!

Закончив свою речь, лорд Магнар заложил руки за спину и вновь обратился к собравшимся:

— Лорд Стэйн возглавит третий флот, лорд Кроул — второй, а Йормун Магнар — первый. Третий флот будет обеспечивать охрану побережья Севера, поддерживать связь с Морским Лордом Бравоса, а также снабжать наши войска, — Верховный Лорд говорил, а тем временем какой-то юнец ходил меж капитанов, называл имена и раздавал свитки пергамента. Йогген услышал свое имя и принял свиток, который он тут же развернул и прочел:

Капитан Йогген Штирн

Эбэнесский китобой.

Капитан судна «Эбэнесский-Скагосец».

Первый флот под командованием Йормуна Магнара.

Текст был написан на родном языке Штирна. Говорят, что сам Крэган Магнар мог превосходно писать и говорить на эбэнессе, однако ужасный почерк указывал на то, что послание все-таки написано не его рукой.

— Второй флот, — продолжал тем временем Магнар, — займется перевозкой отрядов северян туда, куда укажет Робб Старк. Флот будет находиться под его непосредственным началом, как и все вы. И, наконец, флот под командой моего племянника направится на юг…

Йогген ожидал продолжения, которого, однако, не последовало.

«Довольно расплывчатый приказ, — думал он. — Но почему же меня поставили под начало юного Магнара, в то время как большинство других китобоев будут находится во флоте лорда Кроула? По крайней мере, Йормун хороший капитан. Не такой, как его дядя, который, вероятно, будет осуществлять общее руководство… Или же он будет командовать армией на суше?»

— Пока вы можете разместиться в крепости. Все дальнейшие приказания вы получите от своих командующих. Выходим через два дня, — раздавал последние указания лорд Крэган. — Все свободны.

281 год З.Э.

Второй день в Вестеросе прошел гораздо лучше, чем первый. Возможно, оттого, что в тот день он беспрерывно истерически кричал и покрывался потом в тех местах, которые, как он думал, не могли потеть вовсе, а еще он ежился от, казалось бы, привычного с рождения холода.

Да, все началось именно вчера. Отец… Его отец?

В общем, предыдущий лорд Магнар умер, оставив юного Крэгана Магнара лордом Королевской Пади в возрасте пятнадцати лет. И ровно в тот самый момент Крэган повалился в обморок, и ему снилась жизнь другого, более старшего человека. Человека из другого мира.

Он был… Честно сказать, ему так и не удалось вспомнить имя, но была уверенность, что он был англичанином слегка за двадцать, который внезапно оказался лордом какого-то места, о котором никогда в жизни не слышал, и вокруг было просто охренительно холодно.

У него ушло довольно много времени, чтобы хоть как-то уместить в голове целых две жизни, и далеко не всему, что он помнил, нашлось в ней место. Старое имя, гидрофобия Крэгана, какие-то формулы, связанные с серой…

Но его не слишком-то беспокоили те вещи, которые он забыл, гораздо большую тревогу вызывало то, что он помнил. Воспоминания, видения или нечто подобное об Иных, ведущих огромную армию живых на Юг, пять королей, сошедшихся в смертельной схватке, и кракен, стремившийся утопить все живое…

Крэган потянулся, похрустывая плечами. Несмотря на то, что близился конец зимы, здесь, на далеком севере, все еще стоял полноценный мороз. Облачившись в меха, составлявшие основу здешней одежды, он, практически инстинктивно, прицепил к поясу стальной меч дурной выделки. А затем он резко хлопнул себя ладонью по щеке.

«Не проснулся? — с некоторым сожалением подумал он. — Вот дерьмо».

Итак, распрощавшись с шансом проснуться и выбраться из того, что теперь могло или не могло считаться его настоящей жизнью, Крэган направился к главному залу Королевской Пади. Коридоры были темны, и факелам едва удавалось сдерживать натиск теней, облюбовавших узкие переходы. Крэган сменил нервозные перебежки на уверенную походку, его пальцы коснулись дверей, ведущих в зал и… он опустил голову, а затем глубоко вздохнул. Последний шанс убежать. Последний шанс.

Крэган медленно выдохнул, а затем, открыв глаза, резко распахнул двери в зал. По крайней мере его новое/старое тело научилось двигаться, создавая легкий эффект драматизма. Этому способствовала и его внешность. Более шести футов роста — при том, что он все еще продолжал расти. Крэган обладал темно-серыми глазами и темными длинными волосами до плеч, с тремя косами, одна из которых болталась позади, а еще две как бы закрывали уши.

— Лорд Крэган Магнар, — объявил кто-то из зала. Собравшиеся внутри мужчины и женщины встали со своих мест.

Проглотив ком в горле вместе с сомнениями, Крэган с притворной уверенностью направился к высокому креслу, возвышавшемуся на отдельной платформе. Кто-то услужливо отодвинул кресло, чтобы Крэгану было удобнее в него сесть, однако он не спешил его занять, вместо этого внимательно рассматривая собравшихся в зале. Перед ним были плохо одетые люди, пившие дешевый низкокачественный алкоголь и закусывавшие рыбой и овощами.

«Почему из всех возможных мест в Вестеросе меня угораздило очутиться в самой жопе мира?» — подумал он. Затем он поднял вверх руку, привлекая всеобщее внимание:

— Лорды и леди, мой отец мертв. И теперь мой долг — быть тем лидером, который нужен Королевской Пади…

281 год от З.Э. Год ложной весны.

Зима на Скагосе немилосердна. Крэган знал, что эта была еще относительно легкой, однако Скагос находился далеко на севере и принимал полный удар холодных ветров с востока, с Дрожащего моря, погода в котором полностью соответствовала его названию. Но все равно, Крэган стоял на скале, с который открывался вид на залив на южной стороне Скагоса. Всего несколько сотен метров от крепости Королевской Пади, однако местность выглядела столь же дикой и пустынной, как и весь остальной остров, на котором он вырос.

Транспорт, на котором он добрался сюда, лениво жевал траву у него за спиной. Огромный лохматый единорог с плотной белой шерстью, покрывавшей каждый дюйм его тела. Он скорее походил на горного козла, чем на волшебную лошадь из сказок. У него были красные глаза без белков и зубы, как у собаки. Крэган помнил, что раньше кормил зверя мясом… и будет делать это и дальше, несмотря на то, что теперь это казалось ему несколько странным.

Крэган стоял у каменистого обрыва и, закрыв глаза, отдавался своим ощущениям, чувствуя, как ветер яростно тормошит его волосы. Он стоял так некоторое время, пока не услышал шаги сзади.

— Я рада, что твоя первая зима достаточно мягкая, чтобы ты мог выйти за стены крепости, — услышал он женский голос. Часть Крэгана немедленно узнала его. Это была Вэл Стэйн, его мать. Не старше сорока лет, но ее темные волосы уже слегка поседели. Казалось, что общая блеклость Скагоса лишь старила людей.

— Отец много рассказывал о настоящих зимах, — ответил Крэган, а затем, помолчав, добавил: — Причем так, что мне иногда казалось, будто я и сам их пережил.

Настоящие зимы. Когда люди не могли покинуть своих пещер и землянок, разбросанных по всему острову. Когда приходилось питаться летучими мышами и грибами. Когда приходилось есть человеческую плоть.

— Тебе это пригодится, — сказала Вэл, извечная ворчунья, — ты и твои брат и сестра — дети Лета.

— Каждое лето сменяется зимой, а каждая зима… — На этом месте Крэган остановился, внезапно вспомнив о древних врагах далеко на севере, о холоде и смерти, которые они несут.

— Лорд Кроул что-то замышляет, — произнесла Вэл, так и не дождавшись продолжения. — С приходом весны он может попытаться совершить налет на наши земли…

Крэган задумался. Последний раз Скагос был объединен под знаменем Магнаров из Королевской Пади во времена правления Дэриона Второго. В те времена, почти сто лет назад, они постоянно совершали набеги на Север. Однако с тех пор кланы Скагоса враждовали лишь между собой. Лишь постоянные браки между сильнейшими домами позволяли поддерживать какое-то подобие мира. Он и сам был результатом подобного брака. Наследник Королевской Пади женился на старшей дочери лорда Стэйна, который, к слову, был уже довольно стар. Это означало одно — время мира подходило к концу. Так что, прежде чем пытаться как-то использовать полученные знания о том, что будет происходить в континентальном Вестеросе, ему предстояло навести порядок в своем собственном доме.

У Магнаров из Королевской Пади было два главных вассала. Киторожденные из Глубоких Пещер и дом Гудбрук, владевший небольшой деревянной крепостью на берегах речушки, тянувшейся почти через весь остров. У Гудбруков было около двух сотен воинов, и их земли граничили с землями лорда Кроула.

Крэган знал, что нужно делать. Ему нужен был повод к войне, чтобы заставить Кроулов присягнуть ему. С этой силой он мог бы договориться со Стэйнами и объявить себя верховным лордом Скагоса. И если успеть сделать это до турнира в Харренхолле, то это обеспечит ему небольшое военное и политическое влияние до начала восстания Роберта.

Времени было мало. Недостаточно для того, чтобы внедрить какие-то продвинутые технологии и одержать верх за счет преимущества в вооружении. Также Крэгану было далеко до Станниса в плане командования, хотя, как Магнар, он, насколько возможно, изучал стратегию. Ему было всего пятнадцать и весьма не хватало опыта.

— Он не станет ждать весны, — ответил, наконец, Крэган. — Кроул знает, что сейчас мы слабы, и постарается ударить как можно скорее. Спасибо, что обратила на это мое внимание, мама. Когда он придет, я буду готов.

Закончив речь, Крэган обернулся, но позади уже никого не было. Он внутренне улыбнулся.

Солнце садилось быстро — верный признак ложной весны; к моменту, когда Крэган вернулся в крепость Королевской Пади, уже полностью стемнело.

Крепость была странной. Маленький зал собраний с высокой крышей, под которой был подвешен скелет маленького кита. Небольшие комнаты, разбросанные в боковых крыльях здания, не представляли из себя ничего особенного, однако самое интересное находилось под землей. Весь Скагос был буквально изрыт кавернами и подземными пещерами, некоторые из которых тянулись на мили в глубину. Такие пещеры были и под крепостью. Собственно, именно они и были крепостью, именно там, в сложной сети пещер, проживали все слуги, именно там и жил последние пятнадцать лет сам Крэган, но теперь он перебрался в новую комнату на поверхности.

Сегодня был пир перед похоронами. Весь последний час Крэган раздумывал над речью, которую ему придется произнести, перед тем как поджечь погребальный костер с телом отца. Последователи Старых Богов Скагоса в своих религиозных ритуалах были ближе к тем, кто живет за стеной. Тела мертвых не хоронились в криптах и могилах, но сжигались в погребальных кострах, а прах развеивался в льдистом море.

После обеда, состоявшего из овощей и мяса морских котиков, Крэган с шумом стукнул кружкой с темным пивом по столу, призывая зал к тишине.

— Пора, — сказал он и встал из-за стола, а затем, захватив по пути факел со стены, направился вслед за толпой на выход. Невдалеке от крепости располагался огромный погребальный костер, сложенный из молодых берез и сосновых поленьев; на вершине пирамиды, сжимая в сложенных на груди руках меч, с закрытыми глазами лежал отец Крэгана. После трех дней его тело начало разлагаться, черты лица заострились, а пальцы выглядели как костяшки, едва обтянутые кожей.

Единственным источником света был горящий факел в руке Крэгана. Он обернулся и окинул взглядом людей, окружавших погребальный костер. Он видел своего юного кузена, обнимавшего его старшую сестру. Видел младшего брата, дрожавшего на холоде, и его мать, едва сдерживающую слезы.

— Лорд Магнар был хорошим человеком и хорошим отцом. Сорок семь лет он служил этому острову. Преданный слуга Старых Богов, мой отец двадцать лет правил Королевской Падью. И все это время мы процветали под его замечательным правлением. Но теперь его огонь угас, и все, что мы можем сделать, это разжечь для него пламя в последний раз. И пусть он уйдет к нашим богам, соединившись с ними корнями Чардрева, — с этими словами Крэган поднес факел к погребальному костру, и постепенно пламя начало свой путь к вершине. Искры начали подниматься в воздух, запах горящего человеческого мяса вызывал желание опорожнить желудок.

Через несколько минут погребальная пирамида была полностью охвачена огнем, и людям пришлось отступить из-за жара ревущего пламени.

Крэган, мальчишка, каким он был до того припадка три дня назад, неотрывно смотрел на то, как горит тело его отца.

Крэган, человек, проживший две жизни, моргнул.

281 от З.Э. На следующий день.

Он проснулся рано, в это время года до рассвета было еще далеко. Крэган пытался понять, пока одевался в меховые одежды и бригантину, кто додумался назвать нынешнюю погоду началом весны. Возможно, все дело было в том, что тот, кто это сделал, находился слишком далеко от проклятого северного острова. Он разослал приказы людям Королевской Пади — тренировки с рассвета до заката. Возражения не принимались.

Если не удается привнести в надвигающуюся войну каких-либо невообразимых преимуществ в ближайшие несколько недель, то остается лишь делать то, что возможно, а именно натренировать людей так, чтобы они могли отразить нападение даже во сне. Крэган пошел даже на отправку посланников в Суровый Дом, которые должны были предложить сильнейшим воинам одичалых золото и возможность жить на Скагосе, если они выступят на его стороне. Посланники были отправлены на лодке прямо посреди ночи, поэтому никто, кроме Крэгана, не знал об этой миссии.

Успеют ли они прибыть к началу битвы — другой вопрос, но новый лорд Магнар был не из тех, кто откажется от возможного туза в рукаве. Однако, тренировки были слишком очевидной мерой, которая посылала лорду Кроулу недвусмысленный сигнал: либо атакуй сейчас, либо отступи, в надежде, что Магнар не придет за тобой. Крэган очень надеялся, что Кроул рискнет попытать счастья.

Он шел сквозь холодный и безмолвный зал, мимо потухшего костра, вокруг которого не было никого, кроме голов оленя и единорога, висящих на стенах. Крэган непроизвольно ухватился за оружейный пояс. Его предыдущее оружие, стальной меч дурной выделки, был подарен ему на двенадцатилетие и уже начал ржаветь. Он знал оружие, которое ему было нужно.

Крэган вышел на улицу и почувствовал утренний мороз. Было еще темно, и лишь только догорающие угли погребального костра, у которого он провел вчера несколько часов, слабо светились, будто сердце умирающего, отсчитывающее последние секунды. Крэган наклонился над кучей пепла, рассматривая обгоревшие кости своего отца, среди которых все еще покоился родовой меч дома Магнар. Каждый лорд этого рода после смерти должен был быть сожжен с мечом в руках.

Крэган наклонился к обгоревшим костям и ухватился за еще теплую, закоптившуюся рукоять меча. Левиафан, меч-бастард, созданный из металла, выплавленного из упавшей звезды, которую нашел один из рода Магнар в те далекие времена, когда они говорили исключительно на языке первых людей. Меч не сиял, подобно Рассвету, как говорили о мече рода Дэйн, вместо этого клинок обладал переливчатым цветом морским глубин. От светло— до темно-зеленого по одной кромке и от светло— до темно-синего по другой.

Крэган помнил истории о мече, передававшиеся из поколения в поколение. Левиафан всегда сжигался вместе с предыдущим владельцем, а новый лорд обязательно менял обгоревшую рукоять на новую. Если по каким-то причинам новый лорд Магнар был не способен сражаться, то рукоять отламывали, а сам клинок убирали до появления нового, достойного владельца. Но пока Крэгану будет достаточно простой рукояти, такой, как на его старом невзрачном мече. И лишь когда он сумеет обезопасить Королевскую Падь, придет время сменить рукоять на более достойную.

281 от З.Э. Два дня спустя.

Торрен Киторожденный смотрел на своего нового лорда. Полученный позавчера призыв к оружию был достаточно странным, и потому отец Торрена настоял, что они должны не просто отправить несколько сотен воинов их пещерного поселения, но и отправиться к месту сбора лично, дабы иметь возможность оценить нового владыку Королевской Пади. И честно сказать, увиденное изрядно удивило Торрена. Если раньше мальчишка Магнар казался мрачным, нелюдимым и несколько далеким от реальности, то теперь перед ними был человек, полностью погруженный в тренировки собравшихся воинов. Иногда он позволял сделать перерыв в упражнениях и отправлялся искупаться в неспокойных ледяных водах. И это при том, что раньше Крэган панически боялся воды.

Мальчишка был довольно суров. Несмотря на то, что Торрен был на год старше своего нового лорда, тот был значительно выше, да и вообще в нем явственно проявлялась кровь первых людей. Легенды гласили, что род Магнар произошел от выживших с эбенесского китобойного судна, разбившегося на берегах Скагоса тысячи лет назад. Независимо от того, была ли легенда правдивой, новый лорд был довольно агрессивным и не отличался большим терпением.

Но больше всего Торрена удивило не изменение отношения Магнара к происходящему, но тот факт, что он смог предсказать то, что лорд Кроул решится напасть со дня на день. Впрочем, если подумать, это было не столь уж удивительно. Лорд Кроул и отец Крэгана ненавидели друг друга. Пожалуй, только пришествие Иных могло бы заставить их сотрудничать, да и то не факт.

И сейчас Крэган бежал, а колонна его воинов бежала позади, распевая странные песни о холодных дырках девок и теннов. Сам Торрен не участвовал в пробежке, поскольку ему предстояло руководить упражнениями копейщиков, которые сейчас отдыхали после пробежки в несколько миль. В конце концов, не все могли похвастаться выносливостью Крэгана Магнара, и потому Торрен разрешил своему отряду отдохнуть еще.

Копья, которыми был вооружен отряд, не представляли из себя ничего особенного. Наконечники из «свиного железа», то тут то там перемежаемые драконьим стеклом, довольно сильно варьировались по длине и форме. Впрочем, учитывая, что очень и очень немногие обитатели Скагоса могли позволить себе хоть какую-то броню, перспектива идти в бой с подобным оружием ничуть не смущала Торрена.

Он успел подметить неподдельное удивление на лице лорда Магнара, когда тот увидел наконечники из драконьего стекла. Торрен никак не мог понять, почему. Изрядные запасы этого минерала использовались обитателями острова с древнейших времен.

— Ну что, молокососы! Готовы продолжить?! — заорал Торрен и внутренне усмехнулся, наблюдая тем, как люди с недовольным бурчанием нехотя поднимались на ноги. Он искренне считал, что лишь дорнийцы, эбенессцы и безупречные могли бы сравниться с бойцами Глубоких Пещер в искусстве владения копьем. Для них копейный бой был подобен водным танцам бравосцев. Укол, маневр, парирование… Впрочем, все остальные воины лорда Магнара владели копьем не столь хорошо, и потому он приказал Торрену подтянуть их, насколько это возможно.

Торрен еще раз осмотрел толпу воинов и вздохнул. День обещал быть долгим.

281 от З.Э. Через несколько недель.

— Кроул повел свою армию горными тропами, — сообщил разведчик, — они войдут в наши земли примерно через три дня.

Крэган кивнул и обратил свой взор на вассалов и назначенных командиров, сгрудившихся над картой острова, расстеленной на большом столе в центре главного зала.

— Каким путем они пойдут? — спросил он у разведчика. Тот ткнул пальцем в отметку на карте, обозначавшую проход между двух скал, известный как «Вихревое ущелье». Ирония заключалась в том, что это место было одним из наименее продуваемых ветрами на всем острове. Крэган усмехнулся. Кроул действовал предсказуемо, избрав кратчайший путь в надежде нанести стремительный ошеломляющий удар по неподготовленным силам Магнара. Он ошибся. Несмотря на то, что лодки с одичалыми уже не успевали присоединиться к войску Крэгана, построенный на выходе из ущелья маленький деревянный форт, в котором разместилось большинство лучников, обеспечивал силам Магнара значительное преимущество. А еще часть воинов разместились на вершинах скал, чтобы иметь возможность забросать противника камнями.

— И все же, я настаиваю на изменении плана, милорд, — обратился к Крэгану Эрмон Гудбрук. — Лорд Кроул давно знал о болезни вашего отца и собрал большие силы за эти месяцы. Я слышал, что даже один из вассалов дома Стэйн присоединился к его армии.

Крэган знал об этом, но не все, и потому спросил:

— И кто же эти предатели? — едва не сорвавшись на рык. Стэйны отказали в помощи. Союз их домов умирал вместе с престарелым лордом, и, возможно, лишь наличие его старшей дочери в Королевской Пади удерживало Стэйнов от нападения.

— Коряги, — коротко ответил Торрен Киторожденный, назначенный заместителем Крэгана.

— Понятно, — задумчиво кивнул Магнар. — Вероятно, пытаются сформировать альянс с Кроулом.

И в этом не было ничего удивительно, ведь раньше они владели крепостью на небольшом островке, недалеко от Скагоса, в которой теперь обитали Стэйны, вынудив бывших хозяев переселиться в небольшую деревеньку на севере Скагоса, да к тому же признать главенство их дома.

— И что же делать? — задал риторический вопрос Крэган. — Сесть в осаду? Они сожгут поселение за несколько часов…

— Но ведь пещеры… — Попытался настоять Гудбрук.

— Если я откажусь от битвы, Кроул скажет, что я проиграл, несмотря на то, что мы зальем переходы наших пещер кровью его воинов. А дальше он сможет просто сидеть на поверхности и взять нас измором, — оборвал его Крэган. — Нет, мы встретимся в поле. Здесь.

Крэган указал на карте на небольшой лесок, примыкавший прямо к выходу из ущелья.

— Наши воины возьмут с них немалую плату кровью за возможность пройти через перевал, — продолжал Магнар, — а затем мы нанесем стремительный удар прямо через лес. Тем временем наши люди организуют оползень, чтобы отрезать армии Кроула путь к отступлению. Они сдадутся или умрут.

— А если наши воины переусердствуют? — спросил один из новоназначенных капитанов. — Что, если Кроул повернет домой, так и не достигнув леса.

— У них четкие приказы, — заметил Киторожденный. — Они не станут слишком уж рисковать. Пускай Кроул погоняется за ними по горам!

— Мы предложим им сдаться? — спросил Гудбрук после небольшой паузы.

Крэган покачал головой:

— У них численное преимущество. С Корягами у них около тысячи двухсот воинов против наших семи сотен. Сначала мы сравняем шансы, а затем можно будет предложить им сдачу.

Остальные покивали, соглашаясь с этим. Крэган продолжал смотреть на карту, непроизвольно проводя рукой по своим диким нечесаным волосам, которые выглядели как стог сена после того, как он избавился от нелепых косичек. Небольшая бородка выглядела менее впечатляюще, однако ему было всего пятнадцать.

— Выступаем, — приказал Крэган. — Будем идти до самого леса и разобьем лагерь уже там. Пусть люди копают для себя сортиры, потому что пить нам придется талый снег. Еще: никаких больших, видимых издалека огней.

— Люди замерзнут, — пожаловался один из капитанов.

— Будут греться у маленьких, прикопанных в ямы костерков, — пояснил Магнар. — Выставим возле них дежурных, не хватало еще только лес поджечь.

Потом были последние уточнения, установление цепи командования. Торрен Киторожденный возглавил скагосскую «тяжелую» пехоту — четыре сотни облаченных в кожаные доспехи копейщиков. Гудбрук получил под командование полторы сотни лучников, а сам Крэган возглавил кавалерию. Полторы сотни всадников на единорогах с очень длинными копьями представляли собой внушительную силу даже по меркам континентальных лордов, несмотря на то, что никто из них не имел нормальных доспехов.

Крэган положил руку на рукоять меча, и остальные командиры последовали его примеру, за исключением Торрена, который просто перехватил стоявшее у стены копье.

— Лорд Кроул заплатит за то, что затеял вражду с домом Магнар! — вскричал Крэган, в то время как Левиафан покинул ножны и, ведомый рукой юного лорда, устремился острием к потолку. Остальные также вскинули свое оружие, разразившись воинственными кличами. Крэган сомневался в их искренности. Ему еще только предстояло проявить себя в первом сражении 281 года. Сражении, которое станет известным, как Битва в Пепельном Лесу.

281 год. Лес у подножья Вихревого перевала.

Скагос, может, и задница мира, но небеса здесь прекрасны. Крэган впервые в своей жизни видел Северное Сияние. Завораживающая игра зеленого, синего и фиолетового цветов ненадолго отвлекли Магнара от его занятия. Единорог Ишмаэль недовольно боднул его в плечо, Крэган поспешно достал из торбы кусок тюленьего мяса и принялся кормить зверя.

В прошлой, уже почти забытой жизни он всегда хотел посмотреть на северное сияние. Теперь же огоньки пары маленьких костерков, едва заметных с того места, где он стоял, казались важнее, чем исполнившаяся мечта. Укрытый в тенях мощных деревьев, лагерь был практически незаметен. Это было особенно важно потому, что Кроул, если он не полный идиот, не выйдет через перевал по нахоженной тропе. Люди Крэгана, всеми силами затруднявшие жизнь вражеской армии, были достаточным указателем на то, что врага здесь ждут.

— Ты хорошо переносишь холод, — заметил подошедший Торрен.

— Разумеется, я ведь не провел всю жизнь в пещере, — с улыбкой ответил Магнар.

— Видимо, нет, — согласился Киторожденный и замолчал, а Крэган тем временем спросил:

— Если я мелкий и волосатый, это не значит, что я должен знать об этих ...

— Ах! — рявкнул Торрен, а затем рассмеялся. Затем он успокоился и продолжил: — Извини. Да, несколько раз вел с ними дела. Большинство из них идут прямиком в Восточный Дозор, не рискуя приближаться к нашему острову. Но не все.

— Знаешь их язык?

— Несколько слов. Киты. Деньги. Несколько чисел… А тебе зачем?

Крэган задумался над ответом, а затем произнес:

— Хочу поохотиться на кита!

Оба знали, что это была ложь, но Торрен не решился развивать тему дальше. Несколько мгновений они стояли в тишине, прерываемой лишь фырканьем единорогов, а затем ночную тишину разорвал встревоженный голос:

— К ОРУЖИЮ! Они приближаются!

Крэган и Торрен торопливо похватали оружие и взобрались на единорогов. План не сработал, воины на перевалах не смогли задержать армию Коула надолго.

— СКАГОСЦЫ! КО МНЕ! — закричал Крэган, понукая Ишмаэля. Лагерь просыпался, люди торопливо тушили костры, хватали оружие и одевали ту куцую броню, что у них имелась. Лагерь погружался в хаос, с которым Крэган не мог справиться. Он разъезжал между шатрами, выкрикивая команды, приказывая людям облачаться и готовится к битве. Несколько наездников на единорогах последовали за ним. А затем еще. И еще.

Они выехали на окраину большой полукруглой лесной поляны, в центре которой находился небольшой замерзший пруд с одинокой мертвой ивой на берегу. И тут он увидел сотни фигур с факелами в руках, спускавшихся с горной тропы. Всадники позади смотрели на него, ожидая приказов, а он на несколько секунд застыл, не в силах даже пошевелиться.

«Что я делаю?! — мысленно вскричал Крэган. — Я не солдат! Я не создан для этого!»

Он тряхнул головой, отгоняя наваждение. Его действия привели сотни людей на эту поляну. И теперь пришло время отвечать за сделанный выбор. Что посеешь, то и пожнешь.

Кто-то подал ему копье, но Крэган был слишком сосредоточен, чтобы заметить, кто именно.

— Воины Королевской Пади! — закричал он так громко, как только мог. Всадники на единорогов опустили свои трехметровые копья, нацелив их прямо на тысячную толпу впереди.

Ему нужно было заманить их в лес. Поле боя было изучено, ловушки расставлены. В лесу воины Магнара могли сокрушить армию Кроула. Да, терялось преимущество кавалерийского удара, но на этот случай был разработан простой план — ударить и отступить. Ударить и отступить. И так до тех пор, пока вражеская армия не превратится в испуганную массу людей, спасающих свои жизни.

Крэган опустил меч в ножны и перехватил копье. Ишмаэль задрожал в предвкушении схватки, а затем с оглушающим криком Крэган направил единорога вперед, на безликую массу людей с горящими факелами в руках.

Сначала он слышал только звуки копыт Ишмаэля. На какое-то мгновение он испугался, что ринулся на врага в одиночку, но, несмотря на это, он продолжал гнать единорога все быстрее и быстрее вперед. Еще через несколько мгновений он услышал хруст снега под копытами полутора сотен единорогов и яростные крики их всадников, жаждущих крови Кроула.

Грохот кавалерийского галопа наполнил поляну. Зрение Крэгана сузилось, фокусируясь на маленьком источнике света впереди. Дрожащий свет факела торопливо сдвигался назад. Крэган изготовился и нанес удар копьем, пронзив грудь вражеского воина. Ишмаэль продолжал нестись вперед, в своей звериной ярости затаптывая одного человека за другим. Крэган чувствовал себя крайне неуютно в окружении факелов и вражеских копий, которыми враги постоянно пытались достать то его, то единорога. Но затем остальная масса всадников достигла вражеских рядов, и в воцарившемся хаосе Крэган сумел развернуть своего единорога и податься назад на поляну.

Ишмаэль был полностью покрыт кровью. Своей и вражеской. Единорога сильно водило из стороны в сторону, и Крэган был вынужден спешиться. Он хлопнул зверя по крупу в надежде, что единорог сможет пробраться сквозь лес куда-нибудь подальше от сражения. Тем временем, остальная кавалерия Магнара отступала в лес, подгоняемая ощетинившейся копьями и факелами массой врагов. Он не мог оценить, скольких они убили своим ударом, и лишь несколько мертвых всадников лежало в снегу, в то время как больше сотни отступали в лес через поляну. Тем не менее, воины Кроула просто переступали через своих и чужих убитых и продолжали преследование. Крэган побежал, пытаясь нагнать свою удаляющуюся кавалерию. Лес на другой стороне поляны был гораздо менее густым, чем те заросли, через которые ему приходилось пробираться. Кавалерия Королевской Пади ускорилась, им вслед неслись стрелы, а за спиной у Крэгана послышался нарастающий гул. Вражеские всадники. Он ускорился еще больше и с разбегу перепрыгнул через поваленное дерево, но поскользнулся и частично привалился к стволу. Секунду спустя через этот же ствол перепрыгнул чужой единорог, несший своего всадника вслед уходящим врагам. А затем еще один и еще. Крэган взглянул наверх, и сквозь кроны дубов и сосен ясно увидел сияющую луну. Он вспомнил тренировки с отцом, с воинами… Он думал о доме. Он вспомнил о своих, старшей и младшей, сестрах, ворчливой, но доброй матери… он Вспомнил Королевскую Падь. Внезапно его зрачки закатились, и все поблекло.

Он увидел всадника на единороге. Он ехал вдоль небольшого ручья, и вокруг не было видно ничего, кроме множества холмов. Нет… было еще что-то. Он был не один. Еще был человек с собакой. Сломленный человек.

Внезапно Крэган очнулся и увидел, что кричащая масса вражеских всадников пронеслась мимо него. И земля дрожала от их скачки. Крэган вскочил на ноги и понял, что теперь луна перестала быть единственным источником света. Лес горел. Огонь продолжал распространяться от дерева к дереву, и впереди огненной стены шагала облаченная в меха и тюленью кожу масса вражеской пехоты с мечами и копьями наперевес.

«Они хотят сжечь нас всех», — с ужасом подумал Крэган.

Кроул был безумцем. Он послал своих в лес, а затем поджег его. Он убьет их всех.

Крэган поднял с земли Левиафан и побежал подальше от разгорающегося пламени, в направлении криков и звуков битвы. Вскоре он прибыл на место сражения. Четыре сотни копейщиков, укрывшихся за баррикадами из поваленных древесных стволов и других препятствий, успешно сдерживали натиск вражеской кавалерии. Многолетний опыт набегов и усиленные тренировки под руководством Торрена и Крэгана позволяли воинам успешно отражать все атаки. Вражеские всадники упорно наскакивали на баррикады и ряды копий. Их единороги то ржали от ярости, то жалобно выли, когда наконечники из драконьего стекла вспарывали их плоть. Тела убитых всадников и единорогов создавали дополнительную баррикаду против вражеской пехоты, а также мешали уцелевшим всадникам развернуться и отступить.

— За Королевскую Падь! — закричал Крэган и понесся к вражеским всадникам с мечом в руках. Копейщики Торрена воспользовались тем, что внимание врага было отвлечено, сделали выпад копьями и убили еще какое-то количество врагов. И все же несколько всадников развернулись и понеслись на Крэгана. Самого первого он зарубил, клинок из метеоритного железа легко рассек вражескую плоть, и всадник выпал из седла. Крэган едва увернулся от удара рогом полудикого единорога и был вынужден упасть на землю и откатиться в сторону. Этот маневр позволил ему спастись от копья другого всадника, а также удара копытами его единорога. Потом он увернулся еще от одного всадника и, после короткой пробежки, воссоединился со своей пехотой за баррикадами. Он тут же развернулся и встал в защитную стойку, выставив вперед клинок.

Пепел и маленькие тлеющие угольки наполняли воздух. Несмотря на снег и холод, по какой-то причине огонь разгорался все жарче, а ярко-оранжевое пламя поднималось все выше и выше. Вскоре оно затмило и луну, которую больше не было видно из-за поднявшегося дыма и смога, образовавшегося от таяния снега. Люди Магнара медленно отступали, их тыл был прикрыт еще не занявшейся стеной леса. Внезапно из-за огненной стены выскочило около восьми сотен вражеских пехотинцев, с уцелевшими всадниками на флангах. Их безудержно гнал вперед огонь. Впереди войска шагал мужчина средних лет с диковатой улыбкой на лице. Его растрепанные рыжие волосы выглядели еще одним очагом пламени в этом бесконечном пожаре. Магнар узнал его. Это был лорд Брандон Кроул.

Крэган поднял руку, приказав своим воинам остановиться, а сам выехал вперед на единороге. Лорд Кроул выехал навстречу.

— Сдавайся, Магнар, я возьму все, что принадлежит мне по праву в землях твоего отца. Твоя жалкая попытка противостоять мне окончена, — начал Брандон с радостно-злобной ухмылкой на лице.

Крэган отчаянно вслушивался, пытаясь расслышать звук копыт приближающихся всадников, которых он очень ждал.

— Это мои земли, Кроул. Сложи оружие. Сто лет назад Магнар объединил Скагос под одним знаменем. Я сделаю это снова, — сказал Крэган, в это время уголек пролетел мимо его глаза.

Кроул разразился лающим смехом, а затем ответил:

— Отдаю дань твоей храбрости. По крайней мере, ты храбрее своего никчемного отца. Но, возможно, ты не заметил одну маленькую деталь: у меня больше людей.

— Один на один, — предложил Крэган, указав на Кроула кончиком клинка. — Посмотрим, кто более достоин быть лором.

— С этим клинком? Ха! Я повешу его над очагом, на котором буду жарить твое тело! Твой отец был бараном, и мне так и не удалось отведать его на вкус. Что ж, ягненок даже лучше!

Кроул погнал единорога в галоп, удерживая здоровенный двуручник одной лишь правой рукой, изготовившись обезглавить Крэгана, как только тот пронесется мимо. Крэган же, также пустивший единорога в галоп, изменил положение клинка так, чтобы парировать вражеский удар.

Пару мгновений спустя стальной двуручник Кроула и бастард из метеоритного железа столкнулись и… Знаменитый меч, выкованный из упавшей звезды, не выдержал. Клинок Кроула углубился в металл знаменитого меча более чем наполовину, и Крэган был вынужден выпустить его, чтобы не выпасть из седла. Теперь он остался беззащитен.

— Твой отец не рассказывал тебе, что этот меч нужен лишь для престижа? — осведомился Кроул, высвобождая свой клинок и отбрасывая в сторону испорченный меч из небесного металла.

Крэган закрыл глаза и досчитал до трех… А затем соскочил с единорога и бросился бежать, петляя между деревьями. Кроул несся следом, вытянув клинок наотмашь и приготовившись обезглавить Магнара при первой возможности. Внезапно из темноты вылетела стрела, угодившая единорогу точно в глаз. Кроул вылетел из седла и жестко приземлился на покрытый пеплом снег. Крэган достал из-за спины небольшой кинжал из драконьего стекла и, подскочив к Кроулу, прижал лезвие к его горлу.

— Ты ведь не забыл, что я привел на поле боя не только пехоту? — спросил он и начал оттаскивать Кроула к позициям собственной пехоты. Тем временем на хорошо освещенных воинов поверженного лорда посыпались стрелы, и тот, кто принял на себя командование, оказался в незавидной ситуации. Впереди укрепленные позиции вражеской пехоты, поддерживаемой лучниками. Позади — стена пламени. И в довершение всего, на правом фланге, из — за толстого ствола чардрева с вырезанным ухмыляющимся лицом, показался разъяренный, полностью покрытый кровью единорог… за которым следовала сотня собратьев и их всадники. Мощным ударом они сокрушили весь правый фланг, в то время как на левый и центр обрушился град стрел. Люди сдавались массово, но между ливнем стрел, бушующей стеной пламени, и разъяренными единорогами далеко не всем из них посчастливилось уцелеть…

По-зимнему поздний рассвет освещал сожженный лес. Деревья все еще дымились, и воздух был наполнен кружащимся снегом и пеплом. Тут и там люди вытапливали воду с помощью еще теплых древесных стволов. У корней величественного чардрева покоилась массивная туша залитого кровью единорога. Несмотря на свою последнюю героическую атаку, Ишмаэль не пережил сражения. Крэган был вынужден избавить его от страданий, а кровь аккуратно сцедил к корням древа — в качестве подношения богам. Рядом с героическим зверем было уложено тело варга. После сражения тот отыскал Магнара и заявил, что предал Кроула, устроив лесной пожар, явно рассчитывая на вознаграждение. За эту ложь Крэган вырезал ему сердце. По поступку — и награда.

Крэган отвернулся от трупа и обратился к своему самому главному пленнику:

— Мы выступаем к Глубокой Пади. Там ты сдашь замок, а твой сын станет новым лордом. Тебя же ждет Ночной Дозор, — без предисловий объявил он. — Или ты решишь упорствовать, и тогда я убью тебя, а затем сожгу твой замок вместе со всеми, кто находится внутри. Как твои люди, что сожгли этот лес. Будь уверен, не выживет никто.

— В твоих глазах я вижу две души, — внезапно заявил Кроул. — И третью, старейшую, что спряталась между ними…

— Ты желаешь накормить своей кровью богов, Кроул? — со злостью спросил Крэган. — А затем корни чардрев напьются крови твоего сына, дочери, всех, кто тебе дорог…

— Кто говорит со мной? Первая душа? Вторая? — продолжал тот. Если минувшей ночью он выглядел кровожадным варваром, то теперь это был всего лишь усталый и сломленный человек.

— Что за чушь несет этот старик? — спросил подошедший Торрен Киторожденный.

Кроул мотал головой, словно пытаясь отогнать кого-то, шептавшего ему на ухо. Затем он заговорил:

— Крэган? А где…

— Сдавайся или умри. Я не стану повторять снова, — жестко оборвал его Магнар.

— Как скажешь, Магнар, твоя взяла, — отозвался Кроул. — Я сдам тебе крепость.

После этого Торрен и Эромон подхватили пленника под руки и подняли с земли. Один из всадников подвел к Крэгану молодого единорога, и к животному привязали путы Кроула, которому предстояло шагать вслед за своим пленителем.

«Так странно испытывать привязанность к существу, которое я едва помню, — думал Крэган, глядя на залитую кровью тушу героического единорога. Затем его мысли переключились на будущее: — Я победил, и в значительной мере мне просто повезло. Но что дальше? Чтобы объединить Скагос, мне нужны Стэйны. И пусть нынешний лорд этого дома приходится мне дедом, захочет ли он преклонить колено перед пятнадцатилетним юнцом? Переговоры будут не из легких. Затем следует отправиться в Винтерфел и обсудить место Скагоса в северной политике. А потом будет еще очень много событий, которые принесет этот год ложной весны, и одним из главным станет турнир в Харренхолле».

Погрузившись в свои мысли, Крэган направил единорога на дорогу, ведущую в Глубокую Падь. Перед ним простиралось будущее.

281 год от З.Э.

Два месяца потребовалось для того, чтобы полностью подчинить Кроулов. Брандон Кроул отправился на Стену, а его сын Теон принес присягу дому Магнар перед ликом того самого чардрева в Пепельном Лесу, корни которого едва не напитались кровью его отца. А еще за это время старшая сестра Крэгана разрешилась от бремени сыном, которого назвали Йормуном. Малыш стал наследником дома Магнар до тех пор, пока нынешний лорд не обзаведется своими детьми.

Едва под его началом оказалась большая часть Скагоса, Крэган немедленно повелел сушить дерево для постройки кораблей. До полного объединения острова оставался всего один шаг: убедить Стэйнов признать его власть, и поэтому Магнар направился на Скаторн — отдельный остров, на котором и был возведен Корчажный Зал. Вместе с Крэганом в посольство отправились: Торрен Киторожденный, ставший новым мастером по оружию, Эрмон Гудбрук, назначенный судьей, и Теон Кроул, как знак того, что отныне большая часть Скагоса находилась под одной властью.

И теперь Крэган гордо стоял на корме ладьи, сжимая в руках копье с наконечником из драконьего стекла, холодный ветер трепал его волосы, в то время как он напряженно всматривался вдаль. Захваченный в бою двуручник пришлось вернуть Кроулам, но взамен он получил заложника — Орсона Кроула, который наследовал своему брату. Предполагалось, что заложник будет немедленно казнен, случись с Крэганом что-то плохое. Но пока ничто не предвещало беды.

Вскоре показался берег Скаторна, а также стоящая у воды шестерка воинов в шкурах и накидках из тюленьей кожи. Крэган развернул знамя дома Магнар с изображением зеленого лобстера и прикрепил его к наконечнику копья. Как только лодка приблизилась к берегу, он передал знамя Торрену и выпрыгнул на берег, а затем побрел навстречу воинам, оставляя глубокие следы на песке.

Из шести встречающих четверо были простыми охранниками, облаченными в кожаные доспехи, однако остальных двоих Крэган сразу узнал. Варамир Стэйн, внук нынешнего лорда, ставший наследником после того, как его отец скончался от каннибальей болезни. Он был одет в шубу из шерсти белого единорога, которая контрастировала с его черными, зачесанными назад, волосами и серыми глубоко посаженными глазами, на которые невольно перескакивал взгляд, стоило отвлечься от сломанного носа. Рядом стоял его дядя, Хьюго Стэйн, носивший массивную бороду, развевавшуюся на ветру; одет он был в простой кожаный плащ.

— Приветствую на земле дома Стэйн, лорд Магнар, — первым поприветствовал Варамир. — Мой дед приносит свои глубочайшие извинения, но его ноги уже не так хороши, как в молодости.

Крэган кивнул.

— Я привез вам вашего вассала, — обратился он к Варамиру. Несколько секунд спустя на берег был выброшен Джон Коряга с кляпом во рту и связанными за спиной руками. — Если лорд Стэйн желает покарать его за измену, то он ваш. Если нет, мы сами придумаем, что с ним делать.

В глазах Варамира легко читалась неприкрытая жажда насилия.

— Мы позаботимся о нем, — сказал он, подавая знак охране. Затем Варамир достал из сумки черствую ржаную ковригу и несколько щепоток соли в тряпичном свертке. Крэган отломил кусочек хлеба, приложил к горстке соли и проглотил. Затем то же самое проделали и его спутники. Ритуал был соблюден.

281 год от З.Э. Корчажный Зал.

— Ах, вы только посмотрите! Приближается новый Магнар Великий! — послышался крик, стоило лишь дверям главного зала открыться.

— Не хочу разочаровывать, дедушка, но это всего лишь я, — ответил Крэган с улыбкой.

— Говоришь, как чертов южанин! Дай-ка взглянуть на тебя, парень, — прокричал старик, с видимым трудом поднимаясь с кресла, опираясь при этом на массивную трость из чардрева.

Крэган прошел мимо очага к платформе, у которой все еще стоял его дед. Двое внимательно рассматривали друг друга в течение нескольких секунд. Торвальд Стэйн был стар, очень стар. Крэган смутно помнил, что тот был ребенком, когда скончался Артор Великий — последний верховный лорд независимого Скагоса, его прапрадедушка. Обвислая кожа Торвальда была морщинистой, почти прозрачной, сеть глубоких морщин окружала пронзительно-голубые глаза, а его улыбку портили несколько отсутствующих либо сильно почерневших зубов.

— Ха! Кажется, мой зять сподобился произвести на свет хоть одного достойного сына! — озвучил результат инспекции Торвальд. Затем он приказал присутствовавшим в зале людям: — Все вон! Мы с моим внуком будем говорить наедине.

Варамир руководил охраной, которая придавала всем, замешкавшимся в зале, нужную скорость движения. Торвальд вернулся в свое кресло-трон, указав Крэгану на место справа от себя, затем, дождавшись, когда он усядется, спросил:

— Я так понимаю, ты метишь в Верховные Лорды Скагоса?

Крэган на мгновение напрягся, но затем кивнул:

— Сто лет прошло с тех пор, как мой прапрадедушка объединил острова Скагоса. С тех пор ничего не изменилось, мы живем едва ли лучше, чем одичалые за Стеной.

— Думаешь, ты второй Артор Магнар? Хотя, по меньшей мере, у тебя есть энергия юности, — ответил Торвальд, а затем продолжил: — Ты знаешь, почему сломался Меч Магнаров?

Крэган невольно покраснел. Конечно, тут был виноват отец, никогда не упоминавший, что меч был скорее статусной игрушкой, чем боевым оружием. Но и он тоже был хорош, отправившись в бой с мечом, который испытывал лишь против оружия из «свиного железа».

— Потому что это оружие принадлежит скорее титулу, чем человеку, — озвучил он свои выводы.

— Это знак, — не согласился Торвальд. — Наши традиции умирают, крошатся, подобно старому мечу небесного метала против нового клинка из стали. Я вижу это, как и твои планы. Киты... Сталь... Юная дева на кровавом ложе…

Он вложил свою старую иссохшую руку в ладонь Магнара.

— Я вижу холод, внутри и снаружи, но бойся также и пламени, а в особенности его слуг… — старик говорил, а его вторая рука все сильнее сжимала трость из чардрева.

— Иные, — ошеломленно выдохнул Крэган, и, казалось, температура в зале понизилась от одного лишь этого слова.

— Моя первая зима была десятки лет назад, — продолжал Торвальд. — Я провел ее в этом самом зале. У нас не оставалось ничего, кроме дров, и тогда люди уходили на охоту… Они уходили парами, но возвращался всегда только один… Он приносил с собой мясо. И мы знали. Мы все знали, и я не хочу пережить это снова. Никто из нас не заслужил того, чтобы пережить подобное…

Торвальд несколько раз глубоко вздохнул, а затем продолжил:

— Я, мои сын и внук… это осквернило нас. И только ты, не вкушавший… Ты сможешь изменить нас, сможешь спасти нас…

Крэган крепче сжал руку своего деда. Торвальд улыбнулся:

— Мои внук и племянник понимают всю важность объединения Скагоса. Пред ликом старых богов я объявлю тебя, Крэган Магнар, Верховный лорд Скагоса, своим сюзереном.

— Спасибо, Торвальд, — только и смог ответить он.

— Не подведи нас, сынок. Я уже не увижу тот новый мир, что ты собираешься построить, но надеюсь, что он будет лучше, чем тот, что мы оставляем позади.

281 год от З.Э.

Церемония была грандиозной — по крайней мере, по меркам Скагоса. В лесу, недалеко от Вихревого перевала, в треугольнике из чардрев все лорды Скагоса провозгласили Крэгана Верховным лордом перед лицом богов и принесли в том нерушимые клятвы.

Перед ликами чардрев землей и железом, льдом и пламенем, кровью и водой они поклялись служить Крэгану и его потомкам, не жалея сил во имя процветания Скагоса.

Своим первым указом Крэган сделал Торрена Киторожденного новым лордом острова Скэйн на севере. Когда-то все поселения острова были сожжены дотла, но их можно было отстроить. Как раз к этому времени прибыли две сотни одичалых, откликнувшихся на зов, но так и не успевших к битве с Кроулами. Крэган предложил им выбор: служить новому лорду Скэйна или отправляться обратно. Поскольку путешествие между Суровым Домом и Скагосом было довольно небезопасным, большинство согласилось остаться. Отец Торрена, Горм, выделил своему сыну сотню воинов их клана, чтобы они могли присмотреть за одичалыми и стать новым гарнизоном острова.

Крэган также лишил Кроулов одного из вассалов. Теперь Хьюго Конелом, властитель одной из долин, где разводили единорогов, подчинялся непосредственно дому Магнар. Хьюго Стэйн был назначен мастером над кораблями, которые еще надлежало построить из того дерева, которое еще только вырубалось и складировалось на просушку. В будущем эти корабли составят основу флота Скагоса, рыболовного и не только… Пока же он получил задание отправиться в Суровый Дом и наладить отношения с племенами, контролирующими побережье. Лорд Торвальд отклонил предложение стать его кастеляном, поэтому это место досталось Горму Киторожденному, близкому вассалу дома Магнар. Лорд Эромн Грудбук получил должность казначея и главного исполнителя работ, а сестра Крэгана, Орила, была назначена официальным регентом, которая должна была править островом от лица детей своего брата, случись ему умереть до того, как они войдут в возраст. Если же он умирал, не оставив потомства, то титул переходил к ее собственному сыну Йормуну.

Укрепление власти продолжалось три недели, после чего Крэган начал готовиться к путешествию, которое нельзя было больше откладывать. Ладьи взяли курс на земли Карстарков, а уже оттуда, из Кархольда, они смогут добраться и до Винтерфела.

281 год от З.Э. Рикард Карстарк.

Не сказать, что присутствие гостей доставляло лорду Рикарду удовольствие. Пришельцы отправили вперед жителей прибрежных деревень, чтобы предупредить о своем появлении, но он не поверил. Скагосцы на единорогах? Он никогда не видел столь странных существ, похожих на огромных агрессивных козлов. Ближайший единорог не сводил своих пугающе красных глаз с лошади Рикарда, пока его отряд приближался к пришельцам. Их было восемь, и еще двух единорогов вели в поводу. Из этих восьми пятеро явно были охраной, а из оставшейся тройки, к удивлению Карстарка, главным оказался самый юный из них. Ему было не больше шестнадцати, он был одет в роскошную накидку из шкуры теневого кота, покрывавшую начищенный до блеска медный нагрудник. Его оружием было простое копье с наконечником из драконьего стекла. Другой, вооруженный хорошим стальным двуручником, был одет в простой кожаный доспех. Третий не держал на виду никакого другого оружия, кроме простого железного кинжала. Однако этот человек со сломанным носом и глубокими серыми глазами, в которых читалось едва удерживаемое желание затеять драку, вызывал у Рикарда серьезное опасение.

— Лорд Карстарк, — поприветствовал его мальчишка, спешиваясь.

У Рикарда не было времени на любезности. Скагосцы всегда появлялись на берегах Севера лишь с одной целью — насиловать, грабить и убивать. Он сдвинул руку к рукояти меча.

— Какого рожна скагосцы забыли на моих землях? — грубо спросил он. Если нужно будет убить этих пришельцев, он сделает это без колебаний.

— Ах, прошу прощения. На Скагосе нет мэйтера и воронов, так что я не мог предупредить о своем визите. Я Крэган Магнар, Верховный Лорд Скагоса. Это Варамир Стэйн, наследник Корчажного Зала, а это Теон Кроул, лорд Глубокой Пади.

Рикард осмыслил услышанное. Верховный лорд Скагоса? Тревожно. Скагосцы всегда объединялись лишь с одной целью… И тем не менее, мальчишка был достаточно вежлив. Карстарк отпустил рукоять меча.

— Прошу прощения, лорд Магнар. И все же я вынужден спросить, что вы делаете в моих землях?

Никогда не верь скагосцам. Эти каннибалы специально топят корабли, что проплывают у их берегов.

— Мы направляемся в Винтерфел, чтобы поклясться в верности нашему сюзерену. Наши корабли не слишком мореходны, и потому мы вынуждены причалить у ваших берегов вместо того, чтобы добраться до Белой Гавани.

— Что ж, вы можете пройти. Наслаждайтесь путешествием, — с этими словами Рикард развернулся и уже было готов отправиться домой вместе со своими людьми, когда его нагнал голос Магнара:

— Лорд Карстарк!

— Чего тебе? — спросил Рикард, оборачиваясь.

— Вообще-то, мы изрядно устали в дороге. Могу я надеяться на ваше гостеприимство?

Рикард чуть ли не зарычал от досады. Солнце садилось быстро, и уже через час должно было стемнеть. Эти дикари были едва ли лучше одичалых, и, сказать по правде, он опасался подпускать их близко к своему новорожденному сыну. С другой стороны, они действительно были вассалами его сюзерена. А еще они были, в каком-то смысле, соседями. Пожалуй, будет не лучшей идеей портить отношения, ведь скагосцы рано или поздно обязательно восстанут. И кто станет их первой жертвой?

— Вы можете заночевать в моем замке.

281 год от З.Э. Кархольд.

Рикард едва сдерживался от того, чтобы зарычать, наблюдая за тем, как эти дикари едят. Жаркое с картошкой набиралось руками и буквально утрамбовывалось в рот. Естественно, они и не подумали воспользоваться столовыми приборами. Единственным исключением был лорд Крэган, сидевший с ним рядом за главным столом на отдельной возвышенной платформе. Конечно, северяне, в отличие от южных снобов, не судят людей по их застольным манерам, но ведь всему же есть предел!

— Я извиняюсь за своих людей, — сказал лорд Крэган с усмешкой. — Видите ли, на Скагосе привыкли к тому, что принимать пищу приходится в темноте. Очень немногие имеют возможность оценить, как все это выглядит со стороны.

— Меня это не слишком беспокоит, но вот моя жена… — ответил Рикард. Во всем зале худшие манеры были лишь у его младшего сына, который был еще слишком мал для твердой пищи.

— Понимаю.

С некоторым усилием Рикард оторвался от созерцания того, как лорд Стэйн терзает овечью кость, словно собака. Он обернулся к своему юному гостю и спросил:

— Ты выглядишь не старше моего сына. Что нужно сделать, чтобы стать верховным лордом Скагоса в таком возрасте?

— Это довольно просто. Достаточно сжечь лес, а затем отправить недовольных на Стену.

После нескольких наводящих вопросов Крэган охотно рассказал о битве в Пепельном лесу, в котором был сломан его родовой меч, о последующем мирном присоединении Стэйнов, а затем он начал рассказывать о истории Скагоса. О своем великом прапрадедушке, Арторе Магнаре, объединившем Скагос, о стадах единорогов, о множестве чардрев, которые, казалось, постоянно наблюдают за обитателями острова, о глубоких пещерах, в которых он провел детство, исследуя неизведанные глубины вместе со старшей сестрой. В ответ Рикард рассказывал истории из своей юности. Крэган заливисто смеялся, услышав, как однажды Рикард и его брат перепили Ройсов, а затем дружно повалились под стол после того, как их перепил юный Большой Джон Амбер, и с интересом слушал истории о войне Девятигрошовых королей. В общем, истории о славных старых деньках продолжались еще долгие часы после захода солнца. Наконец, после многих кружек самогона из Последнего Очага, они остались в зале одни, если не считать слуг. Жена Рикарда, как и спутники Крэгана, давно отправились спать.

— Ненавижу ...ный Скагос, мужик! — пьяно признался Крэган.

— Что ты несешь?

— Мне… Думаю, должно быть двадцать два или около того… Имеет ли смысл тосковать о прошлом, которого даже не помнишь?

— Иди спать, Крэган, ты пьян.

— Хорошо. Нужно будет изобрести водку как можно скорее… — с этими словами он встал из-за стола и едва не повалился на пол.

Рикард попытался сделать то же самое, но острый приступ головной боли усадил его на место. Пожалуй, он уже немного староват для того, чтобы пить шесть часов кряду.

— Тебе помочь? — спросил Крэган.

— Да, только не слишком быстро. Не хочу здесь все заблевать…

И они пошли, опираясь друг на друга, по коридорам замка. Довольно скоро Рикард задремал, а Крэган осознал, что понятия не имеет, куда нужно идти. Однако, в его состоянии это нисколько его не смутило, и он побрел в случайном направлении, волоча лорда Карстарка за собой…

281 год от З.Э. На следующее утро.

— Удачной дороги, лорд Магнар, — попрощался Карстарк, заметно морщась от лучей утреннего солнца. Его волосы были похожи на разворошенный стог сена, а темные круги под глазами указывали на то, что прошедшая ночь далась ему очень нелегко.

— Благодарю за гостеприимство, лорд Карстарк, — ответил Крэган, который выглядел гораздо хуже. Половина его лица была красной от того, что он спал на полу, голос едва слушался, да и вообще он едва держался в седле. — И спасибо за то, что отправил ворона с предупреждением. Серьезно.

Не желая повторять приветственный пир в других замках, Крэган воспользовался вороном Кракхольда и решил добраться до Винтерфела как можно скорее. Утром он попросил кофе, о котором никто понятия не имел. Пришлось ограничиться двумя кружками воды.

Вскоре после того, как они покинули замок, Крэган уснул в седле и попросил спутников будить его лишь в случае, если он вот-вот свалится. Этого не потребовалось. Он проспал в седле до самого обеда и проснулся лишь затем, чтобы сблевать в придорожные кусты.

«Вот он, истинный лорд Скагоса, достойный пример для подражания», — с усмешкой думал Варамир, приглядывавший за юным лордом.

Через две недели после того, как покинули Кархольд, Крэган и его спутники прибыли в Винтерфел. Окончание путешествия позволило сохранить остатки средств, и так уже изрядно растраченных во время остановок в придорожных трактирах. За время пути лорд Магнар уже успел отправить вперёд гонца со списком тем, которые предстояло обсудить с лордом Рикардом. И вот, наконец, великий момент настал — Крэган смотрел на замок, о котором когда-то читал. Вернее, о том, каким он будет через семнадцать лет. Все эти воспоминания были довольно запутаны.

Вскоре маленькая процессия начала втягиваться в ворота замка. Крэган ехал впереди, за ним Варамир Стэйн и Теон Кроул. Охрана держалась в некотором отдалении.

Первым, кого они увидели, въехав во двор, был лорд Рикард Старк, который сурово взирал на гостей. Справа от него, одетый в кольчугу и меховой плащ, находился Брандон Старк, столь же высокий, как и его отец. Слева — другой сын Рикарда, Эддард. Он был ниже своего старшего брата и выглядел меланхолично, в противоположность Брандону, которого не зря прозвали «Дикий Волк». Слева от Эддарда стоял самый младший из Старков: высокий, худощавый паренек, смотревший на приближающуюся процессию с улыбкой. И, наконец, справа от Брандона располагалась одна из самых прекрасных дев, когда-либо виденных Крэганом. Лианна Старк. Она была одета в длинное, подбитое белым мехом ласки синее платье до щиколоток, из-под которого виднелись сапоги для верховой езды. Примерно одного возраста с Крэганом, Лианна привлекала внимание прекраснейшими серыми глазами и почти черными волосами. Её лицо с мягкими чертами осветилось улыбкой, когда она перевела свой взгляд на единорогов. Крэган, помимо своей воли, также улыбнулся, но затем мысленно одернул себя. Она была птицей более высокого полета, он был ей не ровня.

Крэган медленно приблизился, не отрывая взгляда от лорда Рикарда, сложившего руки на навершии массивного двуручника, воткнутого в землю, с клинком цвета дымчатой стали, который даже без рукояти в длину превосходил рост юного Бенджена Старка. В десяти футах от Старков Крэган остановился и спешился, а затем, обойдя единорога, отцепил седельный мешок. Варамир тем временем подвел под уздцы двух единорогов, приведенных в качестве дара.

Какое-то мгновение Крэган и Рикард мерились взглядами, и взгляд Хранителя Севера напугал юного лорда. В то время как серые глаза Магнара напоминали снеговые тучи над Скагосом, в глазах Старков отражалась сама Зима. Крэган полез в сумку и вытащил оттуда странный предмет, а затем опустился на одно колено, протягивая его Рикарду. Люди Магнара синхронно опустились на одно колено вслед за лордом Скагоса.

Крэган держал в руках корону Скагоса, сделанную сто лет назад специально для Артора Магнара: пара сцепленных человеческих ребер с зубцами из рогов единорогов и острых кусков драконьего стекла — она идеально подходила для того, чтобы именоваться Короной Скагоса. Когда сто лет назад Старки выжгли Скагос едва ли не дотла, подавляя восстание, Магнары спрятали семейную реликвию, но для Крэгана не составило ни малейшего труда отыскать её. Ему было не суждено носить корону, и он прекрасно это осознавал.

— Лорд Старк, — обратился он к Хранителю Севера. — Сотню лет скагосцы были разделенным и забытым народом. Мы были частью вашего королевства лишь формально. Люди боятся нас. Это должно закончиться. Я отдаю в ваши руки Корону Скагоса, делайте с ней все, что пожелаете.

Крэган склонил голову, невольно ожидая удара мечом, но его не последовало, и потому после паузы он продолжил:

— Мои люди желают видеть меня Верховным лордом Скагоса, чтобы управлять от вашего имени Скагосом, Скейном, Скаторном и Сканорри. Лорд Кроул из Глубокой Пади, Лорды Киторожденные из Глубоких Пещер и Скейна, лорд Конелом из Горной Долины, лорды дома Стэйн, лорд Тенн из Солнечного Берега — все они желают, чтобы вы утвердили меня в звании Верховного лорда Скагоса. Окажете ли вы нам честь, мой лорд, ответите ли на чаяния нашего народа?

Рикард молча смотрел на Крэгана, словно пытаясь понять, что заставило всех этих людей признать власть пятнадцатилетнего мальчишки. Затем, не произнеся ни слова, он принял Корону Скагоса и передал ее Брандону.

— У меня есть и другие дары для дома Старк. Богатство Скагоса, — продолжал тем временем Крэган, едва сдерживая сарказм при произнесении последней фразы. Он вытащил из сумки несколько кинжалов и пояснил: — Кинжалы из драконьего стекла остры, как валирийская сталь, правда не столь прочны.

Рикард кивнул, и Крэган передал кинжалы Брандону, Эддарду и Бенджену. Затем пришел черед других даров, и, повинуясь сигналу, Варамир подвел ближе единорогов.

— Я слышал, что Старки — прекрасные наездники. Поэтому я дарю вам редчайших коней в Семи Королевствах: самца и самку единорога.

Повинуясь едва заметным кивкам Рикарда, Крэган подвел самца-единорога Брандону, а самку Лианне. Судя по её оживившемуся лицу, подарок явно понравился.

— И, наконец, подарок для лорда Винтерфела, — объявил Крэган и достал из сумки последний кинжал. С рукоятью из китовой кости и навершием из куска янтаря, в котором застыло насекомое, он выглядел более чем солидно, даже несмотря на то, что сам клинок был упрятан в простые кожаные ножны. Крэган преподнес дар, держа его обеими руками, и Рикард принял его, вынимая клинок из ножен. В следующее мгновение его глаза расширились от изумления — его взгляду предстал клинок из метеоритного железа, цвета которого варьировались от ярко-красного до пурпурно-голубого. Кинжал был прекрасен как подарок, но совершенно бесполезен в качестве боевого оружия. Как и Левиафан, который Крэган хранил в надежде, что более умелые кузнецы смогут переделать его так, чтобы он стал пригоден для использования в бою.

Наконец Рикард Старк справился с удивлением и произнес:

— Добро пожаловать в Винтерфел.

281 год от З.Э.

Рабочий кабинет Хранителя Севера заметно отличался от той пещеры, из которой Крэган осуществлял управление Скагосом. Повсюду были развешаны головы охотничьих трофеев, в основном лосей и оленей, но была и одна волчья голова — над камином. Крэгану был предложен комфортный стул с мягкой подушкой для сиденья, набитой гусиными перьями, но, несмотря на оказываемые любезности, расстановка сил была довольна очевидна. Кресло лорда Старка, сделанное из темного дерева, с резными волчьими пастями на подлокотниках, находилось на небольшом возвышении, а сам Рикард всей позой и жестами проецировал свою властность и влияние. Крэган подавил в себе неуместное желание откинуться на спинку стула, как будто он встречался с людьми, которые имели власть его казнить, ежедневно. Вместо этого он просто выпрямился и неотрывно смотрел в глаза лорду Старку.

Наконец, Рикард прервал молчание:

— Скагосцы не посещали Винтерфел свыше двухсот лет, — заявил он, небрежно указывая на старую книгу, лежавшую на столе.

— А лорды Винтерфела посещают Скагос лишь для того, чтобы сжечь там все дотла. Мы живем в странные времена, — ответил Крэган.

— Давай-ка начнем с того, что я слышал о моем острове Скагос за последние недели, — начал Рикард, а Крэган решил проигнорировать подчеркнутое использование слов «мой остров». — Сначала одного из моих лордов отправляют на Стену, потом ладьи начинают ходить по Дрожащему морю, а затем скагосцы на единорогах высаживаются на землях моего вассала без приглашения и предупреждения. Один из этих скагосцев представляется Верховным Лордом Скагоса — титулом, которого не существует уже сотню лет. А еще этот скагосец может пить шесть часов кряду, но совершенно не умеет переносить похмелье.

— В мою защиту могу добавить, что был вынужден спать прямо на полу, — улыбнулся Крэган. — Рикард был слишком пьян, чтобы указать место, где я должен был ночевать.

— Я жду подробного рассказа, — слегка подался вперед Старк. — Что, черт подери, происходит на Скагосе?

Крэган вздохнул и пустился в объяснения. Про смерть отца, про ненависть Брандона Кроула и битву в Пепельном лесу. Про мирную вассализацию Стэйнов.

— Я понял, — жестом руки прервал его Рикард. — Сейчас ты фактически являешься Верховным лордом Скагоса. Но объясни мне, зачем этот титул нужен пятнадцатилетнему парню, который пробыл лордом меньше трех месяцев? У тебя большие амбиции.

— Скагос нуждается в переменах, — твердо ответил Крэган. — Нас, возможно и справедливо, называют каннибалами, живущими в пещерах. Наш образ жизни застыл и не менялся столетиями. Магнары, Кроулы, Стэйны не сделали ничего, чтобы улучшить жизнь нашего народа. Моего деда называют великим, но все, чего он добился, это уничтожение нашего флота и углубление вражды между сильнейшими домами Скагоса. И при всем при этом, я не могу припомнить иного знаменитого скагосца.

— Так, значит, тебя влечет слава? — несколько осуждающе уточнил Рикард.

— У меня есть мечта, — ответил Магнар, не давая Старку перебить его. — Мы — самая северная точка континента, севернее нас лишь бесконечные богатства Дрожащего моря. Я не говорю о редких промысловиках, но лишь только одна цивилизация отщипнула немного от этого колоссального источника богатств. Представьте себе китобойные суда, охотящиеся на самых крупных зверей в мире, не считая драконов. Бивни, жир, кости и, что важнее всего, китовое мясо, которое может кормить весь Север в самую долгую и мрачную зиму, когда люди боятся выходить за порог, боятся покинуть пределы тепла от угасающего очага. Представьте себе флот, который мог бы сравниться с флотом Брандона Кораблестроителя.

— Все это выйдет запредельно дорого, — констатировал Старк, обдумав услышанное.

— Я знаю, — ответил Крэган. — У меня есть идеи, как привлечь необходимые средства. Сейчас, пока мы ведем эту беседу, мои люди плывут на Эбинесс, чтобы разведать обстановку. У меня есть и другие планы, исполнение которых займет время. Но мне нужна ваша поддержка, лорд Старк. Никто не даст взаймы дикарю-каннибалу с далекого севера. А вот Верховный лорд крупного архипелага, имеющий поддержку сюзерена с тысячелетней репутацией — такой клиент окажется вполне солидным даже для Железного Банка.

— И ты готов влезть в долги к бравосцам всего лишь ради мечты?

Крэган покачал головой:

— Мой народ обладает тысячелетними знаниями вод Дрожащего моря. Лично я знаю, как построить небольшой флот моими собственными силами. К тому же, мы оба знаем, что политическая ситуация в Семи Королевствах дестабилизируется в самые ближайшие годы.

— Что тебе известно? — ледяным тоном Старк потребовал немедленного ответа.

— То, что каждый великий лорд формирует брачные альянсы за пределами своего королевства и то, что король уже не тот человек, каким он был до осады Дюксендэйла, — ответил Крэган, и его тон был не менее холоден.

— Твои слова — измена.

— Измена, которую повторяют все вокруг, — пожал плечами Магнар. — Если вы собираетесь казнить меня за мои слова, приготовьте побольше помостов для казни: отрубать головы придется очень многим. К тому же, моя верность принадлежит лорду Винтерфела, а не какому-то далекому южному королю.

— Действительно, — согласился Рикард, откидываясь в кресле.

— Если рассуждать чисто теоретически…

Рикард изумленно уставился на него. Видимо, он никак не ожидал, что скагосец может знать слово «теоретически». Вскоре он справился с эмоциями и кивнул, велев продолжать.

— Предположим, что через несколько лет разразится война. И предположим, что есть некие лорды, о которых можно с уверенностью сказать, чью сторону они примут. С вашей поддержкой и небольшим займом я мог бы построить флот достаточно сильный, чтобы иметь возможность совершать набеги на земли этих лордов…

— И почему я должен доверить строительство этого теоретического флота тебе, а не дому Мандерли?

— Как раз потому, что Мандерли — верные вассалы дома Старк с долгом крови, который они не смогут выплатить никогда. Все их друзья и враги давно известны. К тому же они не столь уж хорошо контролируют свои земли. Утечки сведений неизбежны. Начать значительно увеличивать флот дома Мандерли — означает раструбить всему свету, что лорд Старк готовится к неизбежной войне. Войне, в которой ему понадобится флот для переброски в далекие земли… Что же касается меня, то у меня нет еще нет сложившейся репутации, за исключением того, что скагосцы являются наименее лояльными вассалами, и о которых все еще не сложена песня наподобие «Дожди Кастамэра». Многие поверят в то, что я всего лишь амбициозный лорд, готовящийся предать дом Старк.

— А что, если такие опасения более чем оправданы? — немедленно спросил Рикард.

— Заложник, — ответил Крэган. Ему претила сама мысль о том, чтобы отдать члена семьи чужакам, но он прекрасно понимал, что символической передачи Короны Скагоса может быть недостаточно для установления доверительных отношений. — Моя младшая сестра девяти лет. Мой племянник еще слишком мал, а его мать, моя старшая сестра, является регентом на случай моей смерти.

— И какова твоя выгода от подобного соглашения?

— Член семьи, выросший вне Скагоса. Поскольку у нас нет подходящих членов семьи, чтобы скрепить союз браком, это наилучший выход.

— Моя дочь примерно твоего возраста… — возразил Рикард, но Крэган не попался на столь простую уловку:

— Я уверен, что ей уже подобран более подходящий жених. Я не идиот.

— Действительно, — улыбнулся Рикард. — Мне нужно подумать над твоими предложениями. Крепко подумать. Я утверждаю тебя в качестве Верховного лорда Скагоса — кажется, твоя верность хотя бы отчасти искренна. Но что касается всего остального… Мне нужно время, чтобы принять решение.

— Это все, о чем я прошу, — заверил его Крэган, и они пожали друг другу руки.

— Когда ты собираешься вернуться на Скагос? — внезапно спросил Старк.

— Как только мы закончим с нашими делами, — пожал плечами Крэган.

— Я уверен, что вести не дошли до Скагоса, ведь у вас нет почтовых воронов. Вскоре состоится великий турнир в Харренхолле, будут присутствовать почти все лорды семи королевств. И если ты действительно амбициозен, как утверждаешь, тебе стоит там быть. Мы отправляемся через месяц.

— Это будет честью для меня, ехать вместе с вами на турнир, — заверил Магнар, внутренне улыбаясь. Лорд Старк был прав, на турнире действительно будет много возможностей, и он в любом случае собирался присутствовать. Приглашение сюзерена играло ему на руку.

— Хорошо. Наслаждайтесь гостеприимством Винтерфела, лорд Магнар.

Крэган встал, поклонился и отправился к выходу из кабинета, но уже у дверей его настиг голос Рикарда:

— Кстати, спасибо за подарки, лорд Магнар. Моим детям они очень понравились.

— Рад служить, — ответил Крэган с улыбкой на лице.

Три дня спустя Крэган обнаружил знаменитые горячие источники в Зимнем Городке и, конечно же, не мог пройти мимо такой роскоши. Голый, словно в день своего рождения, он с довольным вздохом опустился в почти кипящую воду. Поскольку был полдень и практически все были чем-то заняты, он оказался в водоеме один.

«Боже, я мог бы лежать здесь вечность», — подумал Крэган, с удовольствием закрывая глаза и откидывая голову на каменный край источника. Он не мылся в настоящей горячей воде почти три месяца, все это время обходясь холодной водой в емкостях или же просто ручьями. Жаль, что этот мир не знал настоящего мыла, однако Магнару удалось прихватить из замка лисский аналог, и он с удовольствием начал мыться.

Он едва только приступил к мытью головы, когда услышал приближающиеся шаги.

— Лорд Старк, — поприветствовал он подошедшего.

— Лорд Магнар, — кивком головы вернул приветствие Брандон Старк и начал раздеваться. Крэган отвернулся и сидел так до тех пор, пока наследник Винтерфелла более чем наполовину не погрузился в водоем.

— Напуган, Магнар? — с усмешкой спросил Брандон.

— Поверь мне на слово, на Скагосе нас растят большими во всех смыслах, — ухмыльнулся Крэган и, прежде чем беседа успела принять более гомоэротическое направление, сменил тему: — Как тебе единорог?

Брандон задумался на несколько секунд, прежде чем ответить:

— Довольно странный зверь, должен признать. То послушный, словно пони, то дикий, словно теневой кот. Впрочем, моя сестра справляется с ним гораздо лучше. Она настоящий талант.

— Рад слышать, — сказал Крэган, приподнимая брови.

— Как ты узнал, что мы хорошие наездники? — спросил Брандон, всматриваясь в лицо собеседника.

— Это довольно широко известно по всему Северу.

— Разумеется, но не на Скагосе, — тут же возразил Брандон. — Каким образом ваши люди вообще собирают подобные слухи?

— Мы часть Севера.

— Формально, да, — согласился Брандон. — Но лишь формально.

На что Крэган ответил:

— Я намерен это исправить.

Несколько картин промелькнули перед глазами Крэгана: мужчина, хватающийся за меч, ложе из крови, ледяная фигура с размытыми очертаниями…

— Потому что я не хочу оказаться перед тем же выбором, что пришлось делать поколениям моих предков каждую зиму. Я хочу, чтобы никому из моих людей не пришлось жить с этим выбором.

Черты лица Брандона исказились, неуверенность и то охватывала его не часто, а еще более редким гостем был страх, явственно видимый сейчас в глубине его серых глаз. Он спросил:

— Так это правда? Скагосцы… едят людей?

Крэган вздохнул и ответил:

— В землях, лежащих южнее Стены, самые суровые зимы на Скагосе. Возможно, самые суровые зимы к югу от Земли Вечной Зимы. Холодные северные и восточные ветра сходятся в жестоких схватках над нашими берегами. Земли, пригодной для земледелия, очень мало. Звери впадают в спячку — те, что могут, остальные просто умирают. Бывают зимы, когда сама мысль о том, чтобы выйти из пещер, кажется невероятно глупой. Так мы живем. Живем и умираем в пещерах. Рождаются дети, которым не дают имени, а просто выносят на улицу, чтобы не делить с ними запасы пищи, — с каждым словом выражение лица Крэгана становилось все мрачнее. Он вспоминал рассказы Родрика Магнара об «Истинной Зиме». — Летучие мыши и грибы помогают продержаться, но рано или поздно иссякают и их запасы. И тогда все, что у нас остается — мы сами. Двое мужчин выходят наружу. Возвращается всегда один. Мы едим и не задаем вопросов. Но некоторые сходят с ума. Человек ломается, закрывается от мира… А цикл все продолжается. Летом и во время слабых зим мы сжигаем наших мертвых. Во время суровых мы не можем позволить себе такой роскоши.

Несмотря на горячую воду в источнике, Брандон побледнел:

— Ты… Когда-нибудь…

— Нет, — покачал головой Крэган. — Это всего лишь моя вторая Зима. Та, в которую я родился, была очень слабой. Мне повезло. Но Зима уходит и возвращается вновь. И каждый раз есть вероятность, что в этот раз… Это вероятность, которую я должен полностью исключить.

Брандон смотрел на Крэгана новым взглядом. Он не сомневался, что во всем сказанном не было ни капли лжи. И это пугало больше всего.

281 год от З.Э.

Как бы ни приятно было валяться дни напролет в горячих источниках, вскоре подобное времяпрепровождение наскучило Крэгану. Именно поэтому он решил совершить конную прогулку по Волчьему Лесу.

Его все еще безымянный единорог, которого он попросту звал «мой», устало тащился сквозь густые заросли папоротника; покрывавший стебли мороз превращал подлесок в сплошное бело-зеленое покрывало, надежно укрытое от солнца массивными кронами деревьев. Единорога что-то весьма занимало, он постоянно к чему-то принюхивался, а затем просто обернулся и начал всматриваться в то, что Крэган пока еще не мог разглядеть. Впрочем, довольно скоро он увидел нечеткую белую форму, мелькавшую меж деревьев и стремительно приближавшуюся. Крэган на всякий случай натянул поводья — теперь он мог разглядеть в приближающейся фигуре всадника на единороге. Учитывая их количество в окрестностях, это мог быть либо кто-то из его спутников, либо Брандон или Лианна Старк. Затем он разглядел длинные темные волосы и отсутствие лицевой растительности у всадника, и список значительно сократился.

— Леди Старк, — поприветствовал он, широко улыбаясь, когда она подъехала поближе.

— Лорд Магнар, — ответила она, опуская все прочие формальности. — Довольно неожиданно встретить вас здесь столь ранним утром.

Крэган рассмеялся:

— Иногда мне просто не хочется тратить свое время, лежа в постели и уставившись в потолок.

— И тогда вы отправляетесь лежать в горячие источники? — уточнила она, улыбаясь.

— Боюсь морщин, — ответил Крэган, проводя рукой по щеке. — Слишком много времени в горячих источниках, и я буду выглядеть, как тот лорд Фрэй.

— Возможно, лет через шестьдесят, лорд Магнар, — фыркнула Лианна.

— Зовите меня Крэган, — внезапно предложил он, внутренне проклиная себя за несдержанность.

— Лианна, — охотно поддержала Старк, а затем направила своего единорога глубже в лес. Крэгану не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ней.

— Как тебе Винтерфелл? — вежливо спросила она, когда единороги поравнялись.

— Очень… комфортно, — смог сформулировать Крэган, провожая взглядом воробья, пролетавшего меж ветвей ближайших деревьев. — Хотел бы я, чтобы и в Королевской Пади были горячие источники.

— В таком случае у тебя просто не оставалось бы времени ни на что другое, — заметила Лианна.

— Да, вероятно, снег — лучший мотиватор для меня. В конце концов, он привел меня сюда, в место, где есть горячие источники…

Крэган наблюдал за маленьким хорьком, торопливо взбирающимся вверх по дереву, и думал, что здешняя жизнь гораздо спокойнее, чем на суровом Скагосе. Однако Скагос был его домом, нравилось ему это или нет.

— Знаешь, Крэган… Ты совсем не такой, каким я ожидала видеть скагосца, — сказала вдруг Лианна после небольшой паузы.

— Да?

— Я ожидала увидеть кого-то вроде лорда Кроула. Грубого, туповатого и не способного связать пары слов.

Крэгану немедленно вспомнился вчерашний ужин, где Кроул попытался соблазнить служанку с помощью хрипов и соответствующих синхронных движений рук и бедер. Он ничуть не удивился, когда этот план не сработал, и получивший пощечину вассал свалился и пьяно уставился на очаг. Впрочем, последнее он проделывал каждый вечер.

— Присмотрись ко мне, когда я пьян. В эти моменты я настоящий скагоссец!

Лианна засмеялась:

— Когда ты пьян, ты начинаешь рассуждать о путешествиях во времени, о том, что какому-то типу по прозвищу Мизинец просто необходим какой-то «джет-пак». Что еще? Ах, да! Телепортирующиеся карлики!

Крэган замолчал, а затем, покачав головой, признал:

— Ну, ладно. Но с похмелья я точно настоящий скагоссец! Варамир Стэйн мне это сказал!

Лианна вновь засмеялась, а затем, после того, как они ехали пару минут в уютной тишине, произнесла:

— Я слышала, ты будешь сопровождать нас в Харренхол?

— Да, вместе с половиной Севера, — невзначай заметил Крэган.

— Будет хорошая возможность поухаживать за какой-нибудь дамой. Уверена, многим будет интересен тот, кого даже мы, северяне, называем северным дикарем.

— Чудесно. Смогу показать себя дураком и на турнире, и в танцах.

— Ты танцевал когда-нибудь раньше? — спросила Лианна.

— Не совсем, — покачал головой Крэган, вспоминая пьяные ползания в пабе в той жизни, когда он еще не был Крэганом.

— Так, ты смог стать Верховным лордом в пятнадцать, но не можешь танцевать? — пошутила Лианна.

— Думаю, что, если даже я доживу до ста десяти, я так и не научусь танцевать, — улыбнулся Крэган. — Если только под действием водки.

— Водки? — произнесла она незнакомое слово.

— Напиток, который я еще пока не изобрел…

— Ах, да. Крэган — Великий Создатель Алкоголя. Звучит неплохо?

— Когда-нибудь я сделаю это, Лианна, вот увидишь. Но давай вернемся к тебе, верно, ты отлично танцуешь? Или же ты танцуешь так, будто у тебя четыре ноги, подобно твоему единорогу?

— Чтоб ты знал, я вложила в изучение придворных искусств весь энтузиазм, который только у меня был! — ответила Лианна, горделиво задрав голову.

— Я так понимаю, этого энтузиазма не было и в помине?

Лианна рассмеялась:

— У тебя будет возможность это выяснить. Я буду танцевать, когда ты начнешь.

В голове Крэгана разом взвыли сирены. Сейчас он ступил на дорожку, которая вела прямиком на Стену или на плаху.

— Мы должны вернуться, твой отец будет волноваться, — ровным тоном ответил Крэган, а затем, дернув поводья, развернул единорога и направился в сторону замка. За спиной он услышал тяжелый вздох Лианны, которая вскоре последовала за ним.

281 год от З.Э.

Несколько дней спустя Крэган вновь оказался в кабинете лорда Старка. За все две недели пребывания в Винтерфелле это был всего лишь второй раз, когда они разговаривали вне обеденного стола. Когда он вошел в кабинет, лорд Рикард писал письмо, чем здорово напомнил Магнару о аналогичной сцене с Тайвином Ланнистером.

Рикард жестом предложил ему присесть, и он с трудом подавил желание остаться на ногах до тех пор, пока лорд Старк не начнет соблюдать все формальности. Вместо этого он просто присел и откинулся на стуле. Через некоторое время Рикард закончил письмо, а Крэган успел насчитать сто сорок камней в кладке противоположной стены.

— Моим детям ты пришелся по душе, — заявил лорд Старк своим глубоким голосом, в котором чувствовалась привычка повелевать. Однако и это было приятной переменой после надоевшего скрипа пера.

— Рад слышать, — просто отозвался Крэган.

— Брандон говорит, что ты хороший боец, — продолжал Рикард. Крэган улыбнулся. Они довольно часто устраивали тренировочные бои, и, хотя Брандон, без сомнения, был лучшим бойцом, Крэгану, который был младше, удавалось не уступать. Гораздо труднее ему приходилось в схватках с Эддардом. Его осторожный стиль, со значительным влиянием южных техник, был непривычен для скагосца, привыкшего к дикой, яростной рубке. Крэган сделал мысленную заметку о необходимости ознакомиться с этими техниками.

— Лестная оценка, ваш сын прекрасный боец, — вслух ответил Магнар.

Рикард на секунду приподнял бровь, а затем спросил:

— Ты уверен, что не обучался в Долине? Довольно часто ты говоришь, как южанин.

— Это все оттого, что я понятия не имею, как говорить с другими лордами, кроме как сохранять вежливость, — рассмеялся в ответ Крэган.

— Продолжай в том же духе, — кивнул Рикард. — Даже самые удаленные на Север лорды не потерпят панибратства от скагосца.

Крэган едва не заскрипел зубами в негодовании. Несмотря на то, что он был Верховным лордом, другие дома могут считать себя выше него только на том основании, что он, по их мнению, — дикарь.

— Но мы здесь не для того, чтобы обсуждать твою речь, по крайней мере, не сегодня, — заявил лорд Старк, поднявшись из-за стола и начав ходить по кабинету. Крэган сохранял спокойствие, откинувшись на стуле. — Я обдумал все, что ты сказал. И во многом ты прав. Дому Старк нужны морские силы, и будет довольно трудно построить корабли в глубине материка. Однако, если я позволю тебе этим заняться, это может разозлить лорда Мандерли, одного из самых могущественных моих вассалов.

— Сомневаюсь, что он желает взять на себя неподъемные расходы по постройке и содержанию флота. Мне же корабли нужны не только для войны или торговли, — после небольшой паузы ответил Крэган.

— Да, китобойный промысел. Должен признать, это занятная идея. Ты знаком с традициями Эбинесса?

— Довольно неплохо, — заявил Крэган, не терявший времени даром и успевший прочесть в замковой библиотеке книгу «Ледяная страна», в которой не только описывались традиции этого странного народа, но и давался перевод многих ключевых слов. — Мои люди довольно часто ведут с ними торг, случись их кораблям заглянуть к берегам Скагоса.

— Это хорошо, — кивнул Рикард. — Как только будешь уверен в своих знаниях, отправляйся на Эбинесс. Я оплачу все расходы. После завершения турнира в Харренхолле ты и несколько моих лордов отправитесь туда и добудете всю информацию и ресурсы, какие только сможете. Я верю, что мы сможем организовать китобойный промысел. Если не на Скагосе, то где-нибудь еще на побережье.

— Я благодарен вам за вашу поддержку, мой лорд, однако… объединение Скагоса прошло совсем недавно, и я должен присутствовать там, чтобы укрепить…

— У тебя будет полная поддержка Винтерфелла, пока ты в экспедиции, — оборвал его Рикард. — Сейчас твои интересы — интересы Севера. Но степень моей поддержки будет зависеть и от результатов. Подведи меня, и я лишу тебя твоего титула так же легко, как и даровал его.

— Я не подведу! — заверил Крэган с уверенностью, которую не чувствовал.

— Надеюсь. В конце концов, это ведь твоя мечта… Я сообщу, когда уточню список лордов, которые согласятся сопровождать тебя в экспедиции. Запомни, они заметят любой намек на измену…

— Даже и не думал, мой лорд! — вновь принялся уверять Крэган. Рикард по-волчьи усмехнулся и ответил:

— Вот и поглядим.

Теон Кроул безотрывно смотрел на тлеющие среди золы угли. Сейчас, вдали от Глубокой Пади, он был единственным членом прихода, но одиночество — не повод отклоняться от пути, начертанного Владыкой Света. Теон надеялся, что его брат думал так же. Даже будучи заложником в Королевской Пади, ему будет нетрудно разжигать огонь и молиться единственному истинному богу. Так учил Теона отец, открывший ему великую истину: старые боги — это всего лишь деревья, а не настоящие боги. В отличие от них, прибывшая много лет на Скагос огненная жрица была способна творить настоящие чудеса. Ей даже удалось исцелить Орстона от его постыдного недуга... от его ненатуральности. И, если бы не проклятый Магнар, парня уже можно было бы женить. Но новый «лорд Скагоса» оказался не дураком, истребовав заложника. И потому Теону придется выполнять приказы Магнара. До поры. Он будет поддакивать каждому слову сюзерена, будет казаться сломленным. Но Теон ничего не забудет.

Он надеялся, что люди Скагоса никогда не узнают о его приверженности чуждой религии, но в то же время был уверен, что даже иноверец станет для них лучшим правителем, чем этот чужак, рядящийся в одежды рожденного под старым камнем.

О, Крэган притворялся, что является сыном Родрика Магнара. Но Теон, как и его отец, был убежден, что это существо едва ли является человеком. Старый ублюдок Родрик едва смог зачать дочь после многолетних бесплодных попыток. А затем боги одарили его наследником? Смехотворно. Достаточно даже послушать то, как Крэган говорил. Он говорил как южанин, постоянно плетя словесные кружева. Говорил то, что люди хотели услышать, вместо горькой правды. Эти сладкие слова, слова цветочных лордов, слова слабых...

Отец считал, что принесения в жертву чардрев в том лесу, что нынче получил название Пепельный, будет достаточно, чтобы гарантировать победу. Но он проиграл. Не смог запалить лес как следует, и ложные боги, слуги великого Иного, даровали его врагам победу. Теперь лишь от Теона зависело выживание Скагоса... Да, мальчишка Магнар превратит их в обычный регион Севера, заставив склониться перед Королями Зимы. Как будто они чем-то лучше скагосцев... Да, Теон слышал слова, произнесенные захмелевшим Магнаром.

Мальчишка ненавидел Скагос. Ненавидел его камни, тяготы и старые традиции. Человек, который назовет его отступником, стоит ему прознать о том, что Теон поклоняется истинному богу, — является предателем! Он приведет жену с континента, а, возможно, и того хуже — южанку. Он вырастит своих детей в окружении тепла и заботы. Он изменит Скагос с тем, чтобы его окружал комфорт, вместо того, чтобы измениться самому — так, чтобы выжить на Скагосе... Скагос — это камень: твердый и неизменный, несмотря на все ветра и волны, что разбиваются о его берега. Но Крэган возомнил себя каменщиком, способным превратить этот камень в нечто «великое».

Но вскоре для лорда Магнара настанет Зима. Владыка Света низвергнет этого слугу Великого Иного и вернет своему верному слуге титул Верховного Лорда Скагоса.

Теон всматривался в пламя, и вскоре танец теней стал приобретать очертания: вот высокий человек передает низкому корону, надвигается шторм из льда и тумана, кто-то обнажает клинок, в то время как ему навстречу несется полсотни всадников.

«Неужели мне суждено стать королем?» — думал Теон. Однако мужчина в видении был низок, практически карлик. Шторм означал море, а всадники? Единственное, что Теон мог сказать наверняка — у них под седлом были не единороги. Его отец, Брандон Кроул, читал и понимал пламя гораздо лучше Теона. Именно пламя велело ему возненавидеть Родрика Магнара. Именно пламя велело ему выступить в поход сразу после его смерти. Именно пламя потребовало, чтоб он сжег тот лес... И все это привело Брандона Кроула на Стену.

Очевидно, он был не прав. Именно Теону суждено было возглавить борьбу. Вогнать меч в сердце самозванца, чтобы, испив его кровь, клинок превратился в Приносящий Свет.

Вскоре Теон услышал смех, а затем увидел, как Крэган и Брандон Старк идут, полуобняв друг друга за плечи и обсуждая предстоящий пир и последующую поездку в какой-то южный замок.

«Вскоре самозванец будет мертв, — думал Теон, вприщур глядя на уходящих людей. — Он умрет, а я стану королем. Истинным королем, с благословения Владыки Света».

Теон продолжал всматриваться в контуры Винтерфелла и внезапно подумал: «А ведь настоящему королю полагается корона».

Винтерфелл, тот же вечер.

Главный зал был заполнен до отказа. Слуги едва справлялись, и алкоголь лился рекой. Казалось, что каждый из лордов Севера был полон решимости перепить всех остальных. Пока что лидировали Амберы, подтверждая свою репутацию, однако некоторые группы лордов умудрялись не отставать. Так, например, наследник дома Мандерли, Виман, объединил усилия с лордами Райсвеллом и Слэйтом. Другую интересную команду образовали лорды Торрен Форестер и Рикард Карстарк, которые в данный момент подбадривали третьего участника, Крэгана Магнара, опустошившего кружку меда быстрее, чем его соперник Джеор Мормонт.

— Выпивка — дело молодых, Мормонт! — закричал Крэган, вытирая рот рукавом. Джеор в ответ лишь закатил глаза и уступил место товарищу по команде. Лорд Гловер немедленно занял место напротив лорда Скагоса, и соревнование продолжилось.

Поскольку с рассветом большинству лордов Севера предстояло выдвинуться к Харренхоллу, Рикард воздержался от участия в состязаниях, предпочитая наблюдать за тем, как его старший побеждает своих соперников одного за другим. Младший, Эддард, не стремился покидать своего места рядом с отцом, довольствуясь кружкой меда, которую он неспешно цедил.

«Возможно, я подвел парня, — думал Рикард. — В нем слишком мало от Севера. Наверное, не стоило отсылать его в Долину в столь юном возрасте. Он так изменился. Но ведь они все они изменились... Казалось, еще вчера они играли, притворяясь Последним Героем и его компаньонами, а сейчас? Когда в последний раз Брандон и Эддард говорили друг с другом как братья? Эддард смотрит на старшего брата как побитая лошадь, это не к добру. Впрочем, вскоре все изменится. Мальчишка получит свой замок и будет верным вассалом своему брату. Надежный брат в поддержку безрассудному — история старая, как мир».

Прервав свои размышления, Рикард поднялся с места и с силой треснул кубком по столу, так, чтобы перекрыть звуки пира сотен лордов. Это привлекло всеобщее внимание.

— Милорды, близится час волка, а завтра нам предстоит долгая дорога. Возможно, лордам Севера следует прекратить пить? — закричал он на весь зал. Послышались шутливые проявления недовольства, а затем, после короткой паузы, Рикард продолжил: — Разумеется, нет! Однако, если кто-то из вас завтра свалится с лошади — это будет только ваша вина!

Послышался смех, и лорды Севера, все как один, подняли в воздух свои чаши и кружки, а затем залпом опустошили их. Веселье продолжалось. Между тем, сам Рикард поймал взгляд Вимана Мандерли и, коротко кивнув ему, направился на выход из зала. Через пару минут Виман присоединился к нему в его кабинете. Не тратя время на расшаркивания, Виман кивнул хозяину кабинета и занял место в кресле напротив. Помимо того, что наследник дома Мандерли был отличным наездником, он также был одним из наиболее важных людей Рикарда, ведь отец Вимана переложил большую часть управления Белой Гаванью на него.

— Итак, что тебе известно? — без предисловий начал Рикард. Виман был умным человеком и наверняка имел самую лучшую шпионскую сеть среди лордов Севера.

— Мальчишка приехал обсудить создание нового флота на Скагосе, вот, собственно, и все, — пожал плечами Мандерли.

— Что ты можешь сказать о нем самом? — спросил Рикард.

— Молод, кажется, умен. Говорит, как южанин.

— Это все? От Мандерли я ожидал большего, — вновь потребовал ответов лорд Старк.

Виман рассмеялся:

— Что вам уже известно, мой лорд? Известно ли вам, что его люди считают, что он сильно переменился после смерти отца? Или о том, что его вассал, лорд Кроул, замышляет измену? Быть может, вы знаете и о том, что ваша дочь... питает к скагу симпатию?

Рикард с силой сжал подлокотники кресла:

— Мальчишка не идиот. Он знает, что стоит ему распустить руки — они украсят ворота Витерфелла, равно как и его голова.

— Как вам будет угодно, милорд, — склонил голову Виман. — В таком случае, перейдем к более, скажем так, экзотическим известиям. Ходят слухи, что лорд Магнар вступил в переговоры с Компанией Розы через посредника, коим является наследник владения Глубокие Пещеры. Странное название. Также говорят, что он ведет переговоры с одичалыми и уже принял у себя на острове более двухсот иммигрантов. В основном, переговоры ведутся с Варомиром Пять Шкур в Суровом Доме. Ах, да, еще он планирует брак своего дяди по материнской линии и тетки лорда Кроула. Полагаю, он планирует взять его владения под свой контроль.

— Интересно, — кивнул Рикард. Про одичалых он уже знал. Люди из Восточного Дозора видели скагосские лодки, направлявшиеся к Суровому Дому. Магнар быстро становился врагом Ночного Дозора, но пока они ничего не могли с этим поделать. Впрочем, его планы относительно владений Кроулов говорили о том, что Магнар не был наивен и ожидал измены. Главным вопросом было: когда именно она произойдет.

— Парень уже начал строить флот из ладей, причем начал он задолго до того, как направился сюда, чтобы заручиться поддержкой. Пока все, что они делают, — это рыбачат, но я буду следить за ними. Ах, да. Его сестра снова беременна.

— Что ж, спасибо, Виман, — кивнул Рикард, погружаясь в свои мысли, но наследник дома Мандерли не дал ему увязнуть в них полностью:

— Я слышал еще кое-что, мой лорд. И сейчас я хотел бы прояснить один вопрос, — в голосе Вимана явственно слышались обвиняющие нотки

— Спрашивай, — разрешил Старк, зная, к чему все идет.

— Вы решили построить флот на Скагосе. Я слышал, что мальчишка отправится в Иббен сразу после турнира!

— Это правда, — кивнул Рикард. — Несколько лордов отправятся вместе с ним, за Скагосом нужно пристально следить.

— Могу я спросить, почему вы не обратились ко мне, мой лорд? Магнар — скаг, праправнук предателя и каннибала! В то же время дом Мандерли был верен вам на протяжении тысячи лет, и мы останемся верны до скончания времен! — почти прокричал Виман, понизив голос только после жеста лорда Старка. — Зачем обращаться к зеленому юнцу, чья лояльность сомнительна, в то время как...

— Довольно, — оборвал его Рикард. — На это есть причины, и первая из них — Эйрис.

Видя, что Виман не собирается его перебивать, Рикард продолжил:

— Евнух, его новый мастер над шептунами, слишком хорош. Он уже знает о той системе альянсов, что мы создаем. Он знает, что во всех королевствах, от Дорна до самой Стены, Эйреса воспринимают как безумца. Он знает и потому выискивает малейшие следы измены. И если найдет, будь уверен, что все мы разделим судьбу тех, кто навлек на себя гнев Эйриса.

Судя по тому, как содрогнулся Виман, до него уже дошли слухи о излюбленном методе казни, с помощью которого Эйрис расправлялся с неугодными.

— Если ты начнешь строить флот, это будет расценено как измена, — закончил свою мысль Рикард, разглядывая висевшую на стене голову оленя, которая, казалось, не сводила с него глаз в ответ.

— А скаг? — спросил Виман.

— Это была его идея, мальчишка знает, на что идет. К тому же, стоит ему умереть — в Иббене или в море, я ничего не теряю, потеря Мандерли будет гораздо большей утратой, — разъяснил Рикард с легкой усмешкой. Виман оскалился в ответ.

Успокоив вассала, Рикард подумал о той части своих мыслей, которую он счел нужным придержать. Как и сказал Виман, лояльность была у Мандерли в крови. Умри Виман, его брат Вайлис займет его место. А вот лорд Скагоса, желающий сближения с Севером, гораздо более редкое явление. Умри Крэган — шанс на сближение пропадет, ведь его наследник — годовалый ребенок, а остальные лорды острова враждебны к проживавшим на континенте.

— Пока я верю мальчишке. Он отдал корону Скагоса в знак добрых намерений, подружился с моим сыном, и я сомневаюсь, что он осмелится воспользоваться симпатиями Лианны. Посему, мой друг, прошу тебя просто довериться мне.

— Как пожелаете, мой лорд, — склонился в поклоне Виман, приложив ладонь к сердцу.

Коридоры Винтерфелла, немного позднее.

— Извини за беспорядок, — пробормотал Крэган, опиравшийся на плечо Брандона, открывшего дверь в выделенную для лорда Скагоса комнату.

Постель была смята, и на ней валялись столь же смятые листы пергамента, они же были разбросаны на полу, их же обрывки лежали на столе, наряду с книгой «Ледяная страна». Обугленные листы также валялись и возле камина. Движимый любопытством, Брандон сбросил Крэгана на кровать и поднял один из листов, и оказалось, что тот был полностью исписан именами: начиная от Арона и заканчивая Гарри.

— Что это? — спросил Брандон.

— Имена.

— Очевидно, — фыркнул Старк. — Чьи?

— Человека, чье имя я забыл, — меланхолично ответил Крэган. Брандон не мог понять, было ли это резкой сменой настроения или же дело было в выпивке.

— Ты выяснил, кто это?

— Нет. Оно исчезло. Все исчезло, — ответил Крэган, поднимаясь с постели. — Мне снилось, что когда-то я был другим человеком. Человеком, чье имя я забыл. Но может быть, это оно? Что, если все это был просто сон. Забытая фальшь.

— Лучше проспись, Крэган, — сухо посоветовал Брандон, которого позабавила пьяная глупость приятеля. — Завтра тяжелый день.

— Спокойной ночи, лорд Старк, — пробормотал Крэган и повалился спать. Брандон улыбнулся и покинул комнату, мягко прикрыв за собой дверь.

Брандон сразу же направился в свои покои, бредя по хорошо освещенным коридорам замка, однако на первом же переходе он был перехвачен Лианной, схватившей его за руку.

— Лианна, что ты здесь делаешь так поздно? — с намеком ухмыльнулся Брандон.

— Завязывай, — резко ответила ему сестра.

— Как скажешь. Так что тебе нужно?

На секунду Лианна отвела глаза, наблюдая за искривленными тенями, а затем спросила:

— Как прошел пир?

— Амберы победили, как и всегда, — вновь улыбнулся Брандон, не удивившись вопросу, поскольку в определенное время всем женщинам надлежало покидать пир, оставив мужчин развлекаться. — Я не слишком-то старался, не хотел показывать свое превосходство. К тому же, утром они будут расплачиваться за эту победу.

— Как Эддард?

— Говорил о чем-то с Болтоном и ушел два часа назад. Сейчас, наверное, спит.

— А Бенджен?

— А Бенджен ушел вместе с тобой, и ты прекрасно это знаешь. Так чего ты хотела, Лианна?

— Ты знаешь, на ком должен будет жениться Эддард?

— Полагаю, на дочери одного из наших вассалов, это должно как-то скомпенсировать то, что наши с тобой супруги будут южанами. Но на ком конкретно, отец пока не решил.

— Что ж, возможно, хотя бы у него будет возможность выбирать... — грустно протянула Лианна.

Брандон положил руку на плечо сестры. Это была их общая боль. Ему предстояло жениться на девчонке из Риверрана, которая, вероятно, жила в септе и никогда в жизни не испытывала холода. Линне предстояло выйти замуж за хвастуна и гуляку. Да, Эддард хорошо отзывался о Роберте, расхваливая его щедрость и отвагу, однако Лианне не подходила роль покорной жены-южанки. Она была волком, а не ягненком.

— Дай ему шанс, Лианна. Я знаю, ты считаешь иначе, но любовь меняет людей, — попытался утешить её Брандон.

— Люди не меняются, — грустно ответила она. — Мы умираем теми же людьми, что и родились. Ты был рожден волком, отец амбициозным, а я... наездницей.

Брандон знал, что на самом деле Лианна хотела сказать, что она родилась свободной.

— Хочешь сказать, что наш дорогой лорд-скаг был рожден южанином? Взгляни на него! Он был рожден среди камней⁽¹⁾ и каннибалов, но изменил себя! — попытался убедить её Брандон, а затем чуть не хлопнул себя по лбу. Не стоило упоминать его, ведь они явно были друзьями. Брандон не сомневался, что, в конце концов, Лианна сделает правильный выбор. Насчет Крэгана он не был столь же уверен.

Однако, вопреки его опасениям, ответ Лианны оказался совершенно неожиданным:

— Лорд Магнар, вероятно, получил копытом по голове! — со злостью воскликнула она. — Ничего другого мне на ум не приходит.

— Ты в порядке? — тихо спросил Брандон, не ожидавший такого ответа.

Лианна замолчала, а затем ответила:

— Увидимся завтра, Брандон.

С этими словами она ушла.

1) i Born from the old stone — девиз рода Магнар.

Вернуться к тексту

Крэгану ещё никогда в жизни не было так тепло. Если южане звали это зимой, он уже боялся грядущего лета. Ему пришлось расстаться с роскошным плащом из меха теневого кота, надев вместо него темную суконную рубаху. Качество материала оставляло желать лучшего, по правде сказать, рубаха мало чем отличалась от мешка для картошки, но до поры Крэгану нужно было быть как можно экономнее.

В настоящий момент все его богатство составляло двадцать золотых «драконов», и даже эту сумму с трудом удалось наскрести со всего Скагоса. Большая часть этой суммы была данью, выбитой из Кроулов, однако пару монет удалось найти в пещерах под крепостью главной твердыни Королевской Пади. Крэган заказал Миккену, кузнецу Винтерфелла, перековать Левиафан в настоящий меч, однако тот в этом не преуспел. С другой стороны, сейчас Левиафан представлял собой идеальный турнирный меч — красивый и блестящий, но тупой, как деревянная ложка.

Другой проблемой была броня. У Крэгана попросту не было денег, чтобы её приобрести, но даже если бы они и нашлись, то у него уже попросту не оставалось времени на изготовление по заказу. Брандон был достаточно любезен, одолжив ему кольчугу из оружейной Винтерфелла до конца турнира, и за это Крэган был ему очень благодарен. Но, тем не менее, этого было недостаточно, чтобы принять участие в конных схватках. Он был слишком плохо экипирован, а кроме этого, у него не было долгих лет необходимых тренировок. В той же битве в Пепельном лесу он выжил в конной атаке лишь благодаря удаче и Ишмаэлю.

Но, несмотря на все это, он отправился в путь. Гефестион, его новый единорог, которому он наконец-то соизволил дать имя, переносил жару столь же плохо, как и его хозяин. И так же упорно северный зверь продолжал двигаться к уже показавшимся на горизонте руинам великого замка.

Величайший турнир в истории начнется уже через два дня. Сотни благородных родов со всего континента примут в нем участие, от Арренов до Ярвундов. Предполагалось, что пешие схватки будут разбиты на этапы, в которых представители каждого королевства сразятся между собой за право выйти в финальные туры. Также будут легендарные конные состязания. Крэган уже знал, кто победит. Рйэгар Таргариен должен был сжульничать, и Крэган собирался поставить на его победу все оставшиеся в его распоряжении девятнадцать золотых «драконов».

Помимо состязаний, во время турнира должны были состояться менее зрелищные, но не менее интересные события: пиры, танцы, дуэли и политические интриги. Разумеется, поскольку Эйрис Таргариен должен был там присутствовать, никто не стал бы активно планировать его смерть, но без сомнения, возглавляемый мейстерами и Хайтауэрами антитаргариеновский союз должен был укрепить связи между его членами.

На наличие заговора указывало не присутствие, а отсутствие на турнире многих важных фигур. Талли, которые не прибыли, несмотря на то, что турнир должен был состояться на их землях. Хайтауэры не приехали, несмотря на присутствие их сюзерена. Лорд Старк, который внезапно передумал ехать уже у самого Рва Кэйлин.

Но пока что все это мало касалось Крэгана. Его долг состоял в служении лорду Старку и, по большому счету, ему не было дела до всего, что происходило за пределами Севера. Хотя, какая-то часть его все же хотела убить Рэйгара и предотвратить грядущий хаос, но он понимал, что это не приведет ни к чему, кроме того, что Эйрис сожжет его заживо.

Несмотря на огромные расстояния, делегация Севера не должна была прибыть последней — наибольший путь предстояло проделать дому Дэйн. Крэган собирался приглядывать за ними. Насколько он знал, они были каким-то образом впутаны во всю эту харренхольскую историю. Теперь предстояло выяснить, как именно.

Но сейчас Крэган был сосредоточен на смахивании со лба капель постоянно набегающего пота.

— Поторапливайся, скаг! — прокричал Джон Амбер приотставшему лорду Магнару, который с неприязнью разглядывал оплавленные, почерневшие башни Харренхолла, напоминающие то ли черный лед, то ли оплавленное стекло.

Покачав головой, Крэган двинул Гефестиона дальше по запруженной дороге. Заторы начинались еще с Речных земель, через которые следовали также и дома Долины.

— Ты и правда собираешься драться с ним в пешей схватке? — спросил Тристан Сандерлэнд, верховный лорд Сестер, подъехавший поближе на своей небольшой лошади, бывшей чуть больше пони. Его земли разведением лошадей не славились. Вообще, Сестрами именовались три островка под контролем Долины. Когда-то давно они были частью Севера, но перешли в руки Арренов во время войны — около тысячи лет назад. Надо сказать, что население Сестер испытывало глубокую неприязнь к северянам, но поскольку Крэган старательно изображал неприязнь к Старкам, он посчитал, что подружиться с правителем островов будет хорошей идеей. Тот факт, что Сестры лежали на пересечении торговых путей из Белой Гавани, не имел никакого значения. Ну, почти...

Надо сказать, что у них было кое-что общее помимо того, что они являлись верховными лордами групп островов. Лорд Тристан собирался использовать турнир, чтобы наладить отношения со своим сюзереном и другими лордами его королевства, а также несколько поправить не самую лучшую репутацию своих людей. Крэган, в сущности, хотел того же, хотя и осознавал, что репутация скагосцев более чем заслужена.

— Я буду драться с каждым, кто осмелится бросить мне вызов! — заявил Крэган с фальшивой уверенностью, кладя руку на рукоять Левиафана.

— Тогда ты дурак, лорд Магнар, — с усмешкой заявил Тристан. — Хотя, вероятно, все северяне такие.

Крэган подавил просившийся на язык ответ и вместо этого предупредил:

— Лучше следить за словами, в конце концов, мы едем в колонне северян.

Лорд Тристан кивнул, соглашаясь с аргументом, и перешел на другую тему:

— Большинство лордов Долины едут с Джоном Арреном другой дорогой. Полагаю, большинство из них ограничится участием в конных схватках. Слишком хороши, чтобы марать руки в доброй драке.

— А как насчет тебя? — в свою очередь спросил Крэган, кивком указывая на короткий меч на поясе собеседника.

— А я не дерусь мечом, Скаг. Мое главное оружие — крепкий дубовый щит. Этого достаточно, чтобы проломить человеку голову. Слишком многие сосредоточены на том, как бы половчее проткнуть противника острой железякой. Не у всех хватает мудрости на то, чтобы приложить все силы к тому, чтобы избежать подобной участи.

— Боюсь, я отношусь к большинству, — улыбнулся Крэган.

— Надеюсь, у тебя хотя бы хватит мозгов одеть шлем? — фыркнул Тристан.— Слишком многие любят думать о том, как красиво барды опишут их развевающиеся на ветру волосы. Придурки быстро дохнут.

— Шлем во время грядущей схватки? Непременно! Однако, это не в традициях скагосцев, — ответил Крэган. — Мой дед и вовсе не носил — от того, что ему нужен был лучший обзор. Полутьма наших залов испортила ему зрение.

— А мой подох, когда решился ограбить Ступени. Поймал стрелу в голову во время атаки на остров Висельника. Старому дураку стоило не медлить и надеть шлем.

Этого Крэган не выдержал и рассмеялся, вскоре и Тристан присоединился к нему.

— Как считаешь, кто победит? — спросил Тристан, отсмеявшись.

— Не знаю, нам, диким скагосцам, не понять того, что происходит между благородными домами юга....

— Хорош херню пороть, — смешливо фыркнул лорд Сестер. — Одичалые не говорят, как ты. На кого поставишь?

— Артур Дэйн — лучший боец королевств, Барристан Сэлми — легендарный наездник. Джейме Ланнистер — хорош и в том, и в другом, да к тому же молод.

— Так все же... на кого ставишь? — настойчиво интересовался Тристан.

— Скорее всего, на Барристана, — солгал Крэган, точно зная, на кого будет ставить.

— Разумно, а я собирался на Джона Коннингтона. Слышал, он превосходный боец. А вот лорд Прайер говорил, что собирается ставить на Роберта Баратеона. Но сколь бы ни был он хорош в драке, с копьем у него не очень.

— Баратеон мой фаворит в пеших схватках, — признал Крэган, несмотря на то, что и сам собирался в них участвовать.

— Я слышал, приезжает его брат, хотя и не будет участвовать ни в пеших, ни в конных схватках.

— Стоп. Станис Баратеон приедет на турнир? — изумленно спросил Крэган.

— Так его зовут? Да, он будет. На время его отсутствия регентом Штормовых земель назначен Брайен Карон. Слышал, старик был очень недоволен тем, что ему придется пропустить турнир.

— Не знаешь, почему Станнис вдруг решил объявиться?

— Нет, хотя я слышал, что это стало сюрпризом и для Роберта. Впрочем, братья не очень-то и ладят, так что я сомневаюсь, что тот едет сюда для моральной поддержи брата.

— Да уж, — только и нашел, что сказать, Крэган.

Харренхолл, пару дней спустя.

Все люди Семи Королевств знали, что Харренхолл — это гигантский замок. Но даже его колоссальных размеров оказалось недостаточно для того, чтобы разместить внутри всех, приехавших на турнир. Поэтому скагосцам пришлось разбить небольшой лагерь прямо под стенами замка, на берегу озера. После того, как шатер был разбит, Крэган уселся у воды, отдыхая от тягот многодневного пути. Позднее должен был состояться пир, но пока Магнару было достаточно того, что он мог спокойно сидеть на берегу и ловить рыбу.

Варамир Стэйн решил составить ему компанию, и двое мужчин продолжали молча сидеть на берегу озера, наблюдая за садящимся солнцем и передавая друг другу постепенно пустеющий бурдюк с вином.

— Лорд Кроул замышляет измену, — наконец нарушил тишину Стэйн.

— Знаю, — ответил Крэган, неотрывно наблюдая за леской.

— Убьешь его? — спросил Варамир. Крэган покачал головой и ответил:

— Убить его без доказательств — значит позволить остальным говорить о моем несправедливом правлении. Вернее, дело даже не в нем самом — в их роду осталось всего три человека. Род угаснет. А что насчет тебя? Ты поддержишь его? Если он, к примеру, предложит Королевскую Падь или земли одного из моих вассалов?

— Нет, — покачал головой Варамир, делая еще один глоток вина. — Ты сложный человек, Магнар, и многое в тебе я не одобряю. Но в тебе я вижу новую надежду для Скагоса. И, что важнее, для меня лично. В Теоне я вижу еще одну суровую зиму, когда мне вновь придется есть чел...

— Лучше не обсуждать такие вещи на юге, — грубо оборвал его Крэган.

— Конечно, — кивнул Варамир, и они снова умолкли.

Через некоторое время Крэган спросил:

— Скажи, Варамир, ты был женат?

— Да, жена умерла родами. Сына назвали Горн.

— Горн сейчас жив?

— Пока да. Не спешу объявлять его наследником, пока не кончилась зима. Лучше подождать еще год.

— Это хорошо... Ты знаешь, младшая дочь Харриона Кроула все еще в возрасте деторождения. Ты мог бы жениться на ней, и твой сын мог бы унаследовать Глубокую Падь.

— Ему придется принять имя Кроул?

— Как хочешь, но так было бы лучше. Это заставит Старков меньше нас опасаться. В конце концов, если мы готовы уничтожить один из наших родов, что мы можем сделать с чужаками?

— А может, оно и неплохо, если Старки будут опасаться нас? — заметил Варамир.

— Может и неплохо, однако нам нужны их деньги, — просто ответил Крэган. Варамир кивнул.

— В общем, как ты смотришь на то, что твой второй сын примет имя Кроул и откажется от прав на удел Стэйнов?

Варамир подумал и осторожно ответил:

— Было бы неплохо, но чего ты хочешь взамен?

— Лояльность Стэйнов, разумеется. Как только Торвальд умрет, с ним умрет и связывающая нас кровь. Моя мать также не будет жить вечно. Я полагаю, она вернется в Коряжий Чертог, поскольку я отослал её дочь в Винтерфелл.

— Но это ведь не все, так? — спросил Варамир.

Крэган задумался, а затем постарался объяснить:

— Кроулы, Теон и Орстон, фактически живут взаймы. Без вариантов. Теон непременно поднимет восстание, Орстон будет казнен. Я уже проявлял милосердие, второго раза не будет Затем их землям нужен будет новый наследник, с которым мы и решим, какие из земель Кроулов отойдут ко мне.

— Получается, в обмен на нашу лояльность ты отдашь нам Глубокую Падь, но без части земель?

— Именно так, — кивнул Крэган, а затем резко дернул удочку. На траве забился небольшой щуренок.

Харренхолл, позднее.

Крэган был одет в лучшие одежды: массивный белый плащ из шкуры белого медведя, сколотый запонкой из бронзы и драконьего стекла, надетый поверх черной суконной рубахи и шелковых штанов, приобретенных в Зимнем городке. Его одеяние смотрелось довольно скромно на фоне разодетых в цветастые наряды южан, однако то же самое можно было сказать и про большинство северян, среди которых его наряд выглядел органично.

Пир проходил в одном из главных залов Харренхола, и в данный момент в нем находились лишь лорды Севера и Штормовых земель. Роберт как-то организовал все это в честь грядущего соединения домов Старк и Баратеон, первого за триста лет. Среди присутствующих Крэган отметил Коннингтонов, Каронов, Тартов, Баклеров, Эррелов и Эстермонтов. Многих других он просто не знал, однако было заметно отсутствие Дондаррионов.

Крэган посмотрел на Старков, которые сидели за главным столом, расположенном на небольшом возвышении. Все четверо молча поглощали еду, и лишь Эддард изредка посматривал на своего друга Роберта. Крэган перевел взгляд на человека, которому суждено было стать королем. Пожалуй, Роберт был самым высоким мужчиной в зале, больше напоминая гиганта из старых легенд. Тугая грива черных волос, голубые глаза и массивный подбородок были самыми выдающимися чертами, которые первыми бросались в глаза.

Сидевший рядом Станнис разительно отличался от брата. Он был высок, но не настолько, как Роберт. Менее массивный, хотя и достаточно мускулистый, его глаза были более темного оттенка, а волосы значительно реже, хотя и покрывали всю голову. Даже отношение к происходящему у братьев отличалось, как день и ночь. В то время как Роберт был уже слегка навеселе, Станнис взирал на пирующих людей с явным неодобрением, если не сказать больше. Интересно, что ему здесь понадобилось?

Закончив разглядывать братьев, Крэган вернулся к поеданию жареной оленины с луком и капустой, запивая все это вином. Внезапное шевеление слева привлекло его внимание, и он увидел, как его сосед пододвигается на лавке, и его место занял другой: с длинными темными волосами и самыми бесцветными глазами, которые он когда-либо видел. Крэган внутренне содрогнулся.

— Прошу прощения, лорд Болтон, — произнес Крэган, стараясь не показывать мимолетный страх, а затем отодвинулся, давая новому соседу место.

— Скагосцы редко извиняются, — едва слышно произнес Болтон.

— Скагосцы редко едят за столом, используя нож и вилку, — улыбнулся Крэган и вернулся к своему блюду. Он жевал и чувствовал на себе чужой взгляд даже в те секунды, когда его новый сосед принялся за еду.

— Я слышал, вы направляетесь в Эббен сразу по окончании турнира? — произнес Болтон.

Это было интересно. Пока что эта информация не была достоянием гласности. Неужели Рикард предложил ему место в экспедиции?

— Следует ли мне приготовиться к тому, что в экспедиции примет участие лорд Дредфорта? — прямо спросил Крэган.

— Лорд Старк запретил лордам без наследников участвовать в экспедиции. Моя жена сейчас беременна, но она подводила меня и раньше, — пояснил Русе таким тоном, словно говорить о выкидышах за столом было самым обычным делом.

— Очень жаль, — ответил на это Крэган, вгрызаясь в кусок оленины.

— Действительно.

Через пару мгновений Русе заговорил вновь:

— Это правда, что у вас есть младшая сестра? — он говорил так, словно они обсуждали погоду, но даже эти простые слова отчего-то казались зловещими.

— Да, — ответил Крэган, проглатывая очередной кусок и мрачно глядя в сторону Старков, — она вынуждена быть заложницей в Винтерфелле до тех пор, пока я не докажу свою лояльность.

— Я так понимаю, она единственная незамужняя представительница вашего рода, лорд Магнар?

— Это так, — просто ответил Крэган, и Русе в ответ кивнул.

Затем они молча продолжили трапезу. Время от времени Крэган отпивал немного вина, стараясь не напиваться. Как оказалось, в пьяном виде он болтал обо всем подряд, что, с учетом его знаний, могло оказаться смертельно опасным, особенно в присутствии таких людей, как Роберт, Станнис и особенно Русе Болтон.

Затем были танцы. Крэган оценивал свои танцевальные навыки как нулевые и был слишком трезв для того, чтобы считать, что этого более чем достаточно. Многие северянки отсутствовали в зале, отдыхая с дороги и, судя по виду их отцов и братьев, им бы тоже не помешало. Крэган заметил, как Лианна посылает ему умоляющие взгляды, но покачал в ответ головой и вышел на улицу.

Он вышел на улицу и засмотрелся на небо. В прошлой жизни этот вид показался бы ему восхитительным, но в этой — он вырос, наблюдая за северным сиянием, и теперь этот вид казался ему довольно обыденным. Он смотрел на падающую звезду, пересекающую созвездие Ледяного Дракона, как вдруг неожиданно врезался в кого-то.

— Прошу прощения, — мгновенно произнес он, обращаясь к упавшему в грязь худому подростку, которому тут же помог подняться. — Засмотрелся на звезды.

— Разумеется, — ответил подросток, отряхиваясь от пыли. Что-то в его голосе заставило его присмотреться внимательнее. В одежде юноши не было ничего особенного: обычные кожа и сукно, однако его зеленые смеющиеся глаза, в которых не было веселья, да и вообще чего-либо еще. Даже раздражение и то казалось притворным.

Глаза Крэгана расширились в узнавании:

— Лорд Бэйлиш?

С первыми лучами солнца Крэган встал с лежака из шкур, потягиваясь и почесывая грудь. Одетый лишь в нижнее белье, он вышел из палатки, сбивая капли утренней росы пальцами ног. Тихо напевая, он направился к берегу Ока Богов. Солнце едва показалось из-за горизонта, его оранжевые лучи подсвечивали сотни шатров: от огромных шатров, напоминающих настоящие дома из ткани, до небольших тентов, почти таких же, какие он видел в Гластонбери... Где бы это ни было.

From the dusty mesa, 

Her looming shadow grows, 

Hidden in the branches

of the poison creosote 

Так, напевая, он дошел до берега озера и задумчиво посмотрел на свои трусы. Да, он захватил с собой небольшой запас, но в итоге решил приберечь его и потому разделся догола и начал потягиваться, разогревая мышцы. Затем он осторожно зашел в воду.

Крэган был привычен к холодным водам Дрожащего моря, но температура воды в Оке Богов пробирала даже его. Когда он погрузился в воду до середины бедра, Крэган не смог удержаться от крика: настолько было холодно. Три минуты он привыкал к холоду, а затем рискнул и нырнул в воду. Он плыл до тех пор, пока глубина не превысила его рост. Затем он всплыл на поверхность и обернулся посмотреть на лагерь: по сию пору никакого движения не наблюдалось ни на берегу, ни на поле, уставленном шатрами и тентами.

Крэган перевернулся на спину и отдался на волю мягких озерных волн. Он подумывал над тем, а не стоит ли сплавать на остров Древолиц, однако, судя по тому, что с берега он был едва виден, до него было не меньше нескольких миль. Нет, у Крэгана было еще слишком много дел, чтобы тратить время на подобный заплыв. Он закрыл глаза...

...И почувствовал, как что-то тянет его под воду. Он пытался бороться, но спокойная секунду назад гладь озера породила яростный водоворот, утягивающий его все глубже. Он ощущал, как вода хлынула в его легкие, едва он безуспешно попытался закричать.

Он очутился в зале, по самую крышу заполненном водой. Внутри плавали раздувшиеся трупы с лицами, искаженными от беззвучных криков. Вдоль стен стояли жаровни, горящие трепещущими языками странного темного пламени, которые, казалось, втягивали в себя свет. Единственным источником освещения были три странные свечи, стоявшие на столах, но и их пламя должно было вскоре погаснуть. Их ненатуральный свет извращал все цвета: красный превращался в огонь, черный — в ночь, белый — в обжигающий свет.

В зале был трон, над которым болтался труп в короне из красного золота, но Крэган никак не мог разглядеть его лица. Крэган вздохнул, заново наполняя легкие мутной водой, и перевел свой взгляд на тело, плававшее рядом с королем, ряженное в меха, из-под которых проглядывала одежда с вышитым лютоволком Их было много: сотни и тысячи мертвецов наполняли просторный зал; Крэган опознавал гербы со всех концов Вестероса и Эссоса. Пол был устелен ржавыми мечами, пиками и гарпунами, на которых уже начали образовываться кораллы. Искривленные клинки дотракийцев и экзотические мечи Асшая, а также кинжалы из драконьего стекла лишь добавляли изюминки в этот безумный ковер.

Крэган отвел глаза от подножья трона и внезапно заметил человека с одной из самых зловещих ухмылок, которые он когда-либо видел. Да, у него был только один глаз, но он был определенно живым. Он стоял здесь и ухмылялся, его длинные черные волосы развевались в воде. Прекратив разглядывать незнакомца, Крэган поплыл к потолку, надеясь каким-то чудом найти выход из этого места, но вдруг он почувствовал, как огромное щупальце обвивается вокруг его талии и тянет все глубже, глубже и глубже, в непроглядную тьму...

...Оказавшись на поверхности, он начал немедленно выкашливать забивавшую горло воду. В глазах все плыло, и он постарался протереть их, освобождая от все той же воды. Когда его зрение прояснилось, он обнаружил, что находится не так уж далеко от берега, и отчаянно заработал руками, стремясь выбраться на сушу.

«Возможно, гидрофобия Крэгана, до того, как я... Бля! До того, как Крэган стал мной! Да, возможно, эта гидрофобия возникла не на пустом месте».

Крэган стремительно проплыл до песчаного берега и буквально выбросился на берег, выкашливая воду из легких. Затем он перевернулся на спину и просто лежал, глядя на солнце.

— Ты выбрал интересное место для того, чтобы вздремнуть... — услышал Крэган незнакомый голос. Он повернулся: перед ним стоял невысокий мужчина, опиравшийся на трезубец, с темными волосами и болотно-зелеными глазами, в которых играло веселье.

Крэган откашлялся и поднялся на ноги.

— Ты бы уж надел что-нибудь, — заметил мужчина, оглядев его с ног до головы.

Крэган лишь прикрылся руками и спросил:

— Где я? — это место ничуть не походило на берег у Харренхолла.

— Ты на острове Ликов, друг, — вновь усмехнулся незнакомец. Крэган внимательнее вгляделся в его лицо и внезапно осознал, кто перед ним.

— Ты — Холланд Рид?

— Меня ничуть не удивляет твоя догадка, — заявил Холланд, и Крэган инстинктивно сделал шаг назад. Ему казалось, что взгляд болотника пронзал саму его душу. — Пойдем, у меня неподалеку есть лодка, на ней мы доберемся до другого берега озера.

— У тебя не найдется чего-нибудь, чем я бы мог прикрыться? Не хотелось бы предстать перед множеством людей голым.

— Много людей?

— Да, великий турнир в Харренхолле. Приехало полкоролевства, и мне бы не хотелось, чтобы свое первое впечатление обо мне они составили, разглядывая мою мошонку.

Крэган не мог поверить, что ему приходилось рассказывать о турнире. Одних ночных огней с другого берега было бы достаточно, чтобы понять... но даже если и нет, то все Речные земли только и говорили, что о грядущем турнире, вот уже который месяц.

Холланд выглядел удивленным, но затем кивнул и снял с себя плащ из странной зеленой шерсти, а затем передал его Крэгану, который тут же соорудил себе набедренную повязку.

Вместе они столкнули лодку с берега, и Крэган сразу же запрыгнул на корму, разглядывая удаляющийся остров: ветер качал ветви дюжин чардрев, и их кроваво-красные листья сплетались в причудливом танце. Казалось, они шептали, но Крэган едва ли мог различить тот шепот... Он тряхнул головой, прогоняя наваждение.

Они начали грести, и Крэган спросил:

— Что ты делал на острове? — он постарался сымитировать невинный тон, но ему так и не удалось скрыть рвущегося наружу обвинения. Крэган не доверял Холланду Риду. И действительно, как мог человек, убивший Артура Дэйна, не справиться с тремя юными оруженосцами? Здесь не обошлось без двойной игры.

Но если болотник и уловил подтекст, то вида он не подал:

— Паломничество. Жаль, что немногие посещают остров, — голос Старых Богов силен в этом месте.

«Ты имеешь в виду голос Кровавого Ворона и Детей Леса», — в свою очередь подумал Крэган.

— Я слышал, что голос Богов силен и на Скагосе, но не имел возможности посетить остров, — продолжал Холланд безразличным тоном, не прекращая грести.

— Не помню, чтобы я говорил, что я со Скагоса, — заметил Крэган. В этот раз ему удалось удержать удивление и страх внутри.

— Нет, — усмехнулся Холланд, — но это написано у тебя на лице. Да, в уголках глаз. Многое можно увидеть там, в уголках глаз, да. Я вижу твою душу... Душу.

Последнюю фразу Холланд произнес неуверенно. Крэган поежился, он уже слышал это раньше.

— Что-нибудь еще ты там разглядел? — грубо ответил он.

— Нет, отвлекся. И, кстати, ты не мог бы прикрыться?

Вместо ответа Крэган торопливо сдвинул ноги и поправил свой самодельный килт, а затем вновь налег на весла.

— Ну, лорд Магнар, будут еще вопросы? — спросил Холланд, и голос его был холоден.

— Нет, — просто ответил Крэган.

Холланд несколько секунд изучал лицо собеседника, а затем перевел взгляд за его плечо. Крэган обернулся и увидел приближающийся силуэт Харренхолла. Затем он вновь развернулся к Холланду и увидел чистый ужас, отражавшийся на его лице.

— Туман... — шептал Рид. На озере не было никакого тумана. — Пламя...

Холланд выпустил из рук весло.

— Лорд Рид? — обеспокоенно обратился к тому Крэган. Холланд начал трястись, вцепившись обеими руками в небольшой нашейный медальон из чардрева. Затем из его рта пошла пена, а глаза закатились... Крэган отбросил весло и ухватился за медальон... затем он почувствовал, как его глаза пытаются вывернуться к затылку...

...Туман спустился с гор. Крэган крепко сжимал рукоять Левиафана, а его компаньоны уговаривали его бежать, но от тумана не убежишь... как и от созданий, что обитают в нем. Игхен Дорн кричал, что нужно бежать до ближайшего Тотема, но до него были мили пути. Оставалось лишь сражаться, либо умереть. Туман приближался, окружая их со всех сторон, а затем Крэган услышал ужасающий неземной крик...

Креган почувствовал, как его рука отпустила подвеску, и он оказался снова в лодке, раскачивающейся в воде. Хауленд сделал несколько глубоких долгих вдохов, крепко зажмурив глаза, прежде чем открыть их. Он вытер рот и кашлянул.

— Какого ж хуя! — вскричал Крэган.

— Зеленые видения, — объяснил Холланд. — Не понимаю. Как тебе удалось?

— Слушай, просто греби, — попытался успокоиться Крэган, не желавший слушать всякую мистическую чушь. До полудня было еще далеко, а он уже был сыт различными видениями по горло.

Холланд подобрал весло и попытался было возобновить беседу, но один лишь мрачный взгляд Крэгана заставил его замолчать.

Немногим позже, лагерь у Харренхолла.

Крэган молча шагал сквозь ряды шатров, игнорируя взгляды, которые окружающие бросали на его плащ из зеленого меха — единственный предмет туалета, который был обернут вокруг его бедер. Наконец, он добрался до своего шатра, но именно здесь его и перехватил Брандон:

— Хорошо провел ночь?

— Пошел поплавать и внезапно оказался вдалеке от того места, где оставил трусы, — ограничился полуправдой Магнар.

— Правда? В таком случае, чей же это плащ?

— Холланда Рида с Перешейка, но он не в моем вкусе, — усмехнулся Крэган, его настроение немного улучшилось.

Брандон рассмеялся, а Крэган начал забираться в свой небольшой шатер. Настолько небольшой, что он даже не мог в нем стоять.

— Слушай, я оденусь, подожди снаружи, — попросил он. Брандон в ответ кивнул.

Скрючившись внутри шатра, Крэган накинул на себя холщовую рубаху, набедренную повязку и кожаные штаны. Затем пришел черед обшитых мехом ботинок из тюленьей кожи и завершил наряд плащ из шкуры белого медведя. Выбравшись из шатра, он вновь разогнулся, поигрывая суставами.

— Мы собираемся перекусить, не хочешь присоединиться? — спросил Брандон.

Крэган благодарно кивнул:

— С удовольствием, не ел со вчерашнего пира.

— Задержался в зале допоздна? — спросил Старк и получил в ответ покачивание головой. — Возможно, и не стоило. Были одни сплошные танцы. Лианна танцевала со своим будущим мужем.

«Почему он решил мне об этом рассказать?» — подумал Крэган, а вслух ответил:

— Хорошо, из них выйдет милая пара.

— Да... Ты знаешь, он танцевал с каждой женщиной, стоило той лишь взглянуть в его сторону, — продолжал Брандон, его голос стал жестким. — Возможно, он позвал Лианну в спальню... Она не хочет говорить об этом.

«Господи, Брандон, какого хера ты рассказываешь это одному из своих вассалов», — вслух же он вновь произнес другое:

— Роберт... жизнерадостный паренек, не думаю, что он хотел обесчестить ее своим поведением.

— Паренек? Он лет на пять постарше тебя! — воскликнул Брандон.

— По его поведению и не скажешь... — пробормотал Крэган и тут же проклял свой длинный язык, однако ответа не последовало. Брандон лишь взглянул на него и ничего не сказал.

— Была ли какая-то значимая причина, заставившая тебя пропустить танцы? — возобновил разговор Брандон. — Знаешь, некоторые женщины поглядывали на тебя.

Крэгану стало любопытно, были ли среди поглядывавших южанки, но уточнять не стал:

— Были планы поплавать пораньше с утра, да и вообще устал с дороги.

— Значит, сразу пошел к себе?

Крэгану вспомнился ночной разговор с Бэйлишем, но он уверенно ответил:

— Именно так.

Брандон кивнул, и остаток пути до большого шатра Старков они прошли в молчании. Наконец, они оказались внутри, и Крэган быстро огляделся, рассматривая присутствующих. Помимо Нэда, Лианны и Бенджена за столом сидел и Станнис Баратеон, мельком взглянувший на Крэгана в ответ.

— Лорд Станнис, это Крэган Магнар, вассал моего отца.

— Точно, скагосец, — ответил Станнис.

Крэгана усадили рядом с Бендженом, и слуга тут же поставил перед ним тарелку с хлебом и сыром. Магнар не был уверен в своих застольных манерах. Что ему следовало делать? Завести разговор со Станнисом? Но тот не был известен, как ценитель придворных речей. Решив не забивать себе голову, Крэган принялся молча есть.

— Я думала, Роберт присоединится к нам за столом, — заметила Линна. Ее голос звучал любезно, однако в нем звучал и явный обвинительный подтекст.

— Мой брат к нам не присоединится, — просто ответил Станнис. — У него сейчас похмелье, и он постоянно блюет.

Крэган не смог сдержать смех и тут же нарвался на тяжелый взгляд Станниса.

— Прошу прощения, лорд Станнис, я думал, все южане любят притворяться, что они не страдают похмельем.

— Роберт никогда не был убедителен в этом притворстве, — мягко улыбнулся Эддард. Станнис до скрежета сжал зубы, очевидно, ему было не по нутру напоминание о том, что Старк был гораздо ближе к Роберту, чем он.

Крэган молча принялся поедать предложенную пищу. Так же поступили и все остальные, присутствовавшие в шатре. Лишь только Станнис вгрызался в хлеб так, словно тот был его личным врагом. Магнар не был любителем неловких моментов:

— Итак, я слышал, вы увлекаетесь соколиной охотой, лорд Станнис?

— Когда был моложе, сейчас все мое время поглощает управление Штормовыми землями. Я слышал, вы и сами стали лордом относительно недавно?

Было очевидно, что Станнис спросил только для того, чтобы поддержать беседу, но Крэган, тем не менее, ответил:

— Мой отец умер три месяца назад, — в голосе Магнара слышалась грусть. Несмотря на то, что у него было очень немного лесных воспоминаний о почившем лорде Скагоса, маленькая часть Крэгана все же оплакивала родного человека. Дело облегчалось тем, что другая его часть на знала покойного вовсе.

— Бывает, — не беспокоясь о приличиях, ответил Станнис. Крэган пожал плечами. Да, Станнис был мудаком, однако он располагался гораздо выше его в феодальной иерархии.

— Примете участие в конных схватках, лорд Станнис? — подхватил нить беседы Брандон, откидываясь в кресле.

— Нет.

— В общей пешей схватке? — спросил Эддард.

— Нет.

— В танцах? — шутливо вклинилась Лианна.

— Нет.

Крэган поглядывал на Станниса, прихлебывая пиво. В его голове крутился вопрос: «Ну тогда какого хрена ты тут делаешь?» К его удивлению, Станнис ответил на невысказанный вопрос:

— Лорд Старк прислал мне письмо три недели назад. По-видимому, он хочет обсудить грядущий союз Севера и Штормовых земель. Роберт может быть лордом, но по факту всем управляю я, и, кажется, так будет продолжаться еще долгое время. Он писал, что вы планируете экспедицию в дальние земли...

С этими словами Станнис наконец повернулся к Крэгану.

«Не может этого быть... Станнис едет в Эббен? — судорожно размышлял тот. — Нет, он ведь наследник Штормовых земель. Черт, да Рикарду прекрасно известно, что по факту он — лорд Штормовых земель!»

Станнис вновь обернулся к Брандону:

— Лорд Рикард осведомился, найдутся ли в штормовых землях вторые, третьи сыновья малых домов, которые не упустят возможности принять участие в дальней экспедиции за счет дома Старк. Я назвал несколько имен.

— Кто? — немедленно спросил Крэган.

— Бастард дома Карон, сэр Эндрю Тарт, сэр Гораций Сэлми.

— Почему они?

— Достаточно далеко в линии наследования, неплохие бойцы, умеют держать язык за зубами, — перечислил достоинства кандидатов Станнис.

«А также, вероятно, знают, когда и перед кем его распустить», — цинично подумал Крэган, а вслух уточнил:

— Знакомы с морским делом?

— Сэр Эндрю, немного. Сэр Гораций умеет плавать.

— А сэр Роланд Сторм?

— Он молод, умеет учиться, — ответил Станнис, не показывая удивления от того, что скагоссцу известно имя бастарда малозначимого дома.

— Они знают эбеннэский язык или знакомы с их культурой? — продолжал допытываться Крэган, хотя и знал наиболее вероятный ответ.

— Нет, а вы, лорд Магнар?

— Gor sturkin iv nar gori Ibbenossen, — ответил Крэган, с трудом воспроизводя странный набор необходимых рыков.

— Что ж, значит, и они смогут, — подвел итог беседе Станнис. Крэган кивнул.

— Неужели это единственная причина вашего появления, лорд Станнис? — спросил Эддард.

— А вас оскорбляет мое присутствие, лорд Старк? — жестко спросил тот.

— Разумеется, нет, — на мгновение запнулся Эддард, — просто для Роберта ваш приезд стал сюрпризом...

— Мои причины — только мои. Когда в следующий раз увидите Роберта, передайте ему, что его долг — управлять Штормовым Пределом. Он не может бегать вечно.

Вышло несколько жестковато. Эддард хорошо знал, что такое находиться в тени своего старшего брата. С другой стороны, он проводил свою юность в Долине, в то время как Станнису пришлось взвалить на себя всю тяжесть управления Штормовыми Землями с четырнадцати лет.

Тем временем, Крэган доел свой хлеб и жестом остановил слугу, собиравшегося принести еще кусок. Он поднялся со стула и обратился к собравшимся:

— Прошу прощения, но я вынужден откланяться. Нужно тренироваться для завтрашней пешей схватки, — с этими словами он кивнул Брандону, который ответил тем же, и Станнису, который просто его проигнорировал.

— Я как раз собиралась осмотреть Харренхолл, — внезапно произнесла Лианна. — Лорд Магнар, не составите ли компанию?

«ОПАСНОСТЬ! ОПАСНОСТЬ!» — гремело в голове у Крэгана, но он ответил:

— Разумеется, миледи. Бенджен, не хочешь присоединиться?

Крэган и Брандон буквально придавили взглядами младшего из братьев, намекая на единственно верный ответ, однако тот предпочел их проигнорировать:

— Нет, спасибо.

— Лорд Эддард? — голос Крэгана стал почти умоляющим.

В отличие от младшего брата, Эддард умел читать обстановку и, переведя взгляд со старшего брата на Крэгана, уже было открыл рот для ответа... Крэган не знал, какой именно знак подала брату Лианна, но он отчетливо видел, как Эддард вздохнул:

— К сожалению, нет, лорд Магнар. Мне нужно проведать Роберта.

«Бля», — подумал Крэган.

— Бля, — произнес Брандон вслух.

Один лишь Станнис с самодовольным видом разглядывал Старков.

— Ведите, миледи, — сдался Крэган, глядя на улыбающуюся Лианну, которая направилась к выходу из шатра.  

Немного позже, темный коридор в подземельях Харренхола.

Креган предполагал, что они направлялись к докам Харренхолл, хотя не мог быть в этом уверен.

— Лианна, это должно прекратиться, — произнес Крэган, резко поворачиваясь к своей спутнице.

— Не понимаю, о чем ты...

— Я отверг тебя раз, на пиру. И я не передумаю.

— Мне показалось, что ты колебался... — ответила она, выпрямляясь и глядя Крэгану прямо в глаза.

— Все изменилось. Я не люблю тебя, ты не любишь меня. Мы должны прекратить этот фарс, — возможно, это было немного жестко, но Крэган уже устал избегать проблемы.

— Как ты можешь, — обиженно всхлипнула Лианна, но он знал, что все это лишь игра.

— Прекращай, ты знаешь меня всего месяц. Просто ты решила, что я скагосский дикарь, который выкрадет тебя, подобно барду Бэйлу.

В ту же секунду выражение лица Лианны сменилось с обиженного на спокойное.

— Ладно, все так. Но ты знаешь причину, ты видел Роберта.

— Да, видел. И что с того? В чем его преступление? В том, что он заделал ребенка, которого любит и регулярно навещает в Долине?

— Если он так поступает до нашего брака, с чего ты решил, что он остановится после?

Крэган вздохнул:

— Разумеется, есть вероятность, что он будет поступать так и впредь, но так может поступить и любой другой мужчина, — произнося это, он думал о шестнадцати будущих бастардах Роберта.

— А ты? У тебя есть бастард?

— Мне пятнадцать, я еще слишком молод. Но, без сомнения, когда-нибудь такое может случиться и со мной, я не каменный.

— Забавно слышать это от тебя. Или ты забыл слова твоего дома?

«Рожденные из старого камня». Слова дома Магнар на протяжении шестисот лет. Крэган подозревал, что его дом даже старше, поскольку все они владели старой речью первых людей.

— А что насчет тебя, Лианна? Зима близко? Ведь так говорят Старки? Великие и малые, все должны исполнять свой долг. Твой брак с Робертом сохранит мир в королевстве, позволит простым людям процветать.

Крэгану не нравилось лгать ей, это было неправильно, но другого выхода не было.

— Ты говоришь, как Станнис. Может, мне лучше выйти за него? Он не похож на того, кто будет искать наслаждений вне супружеской постели.

«Роберт никогда не позволит Станнису забрать у него Лианну. Рикард всегда предпочтет лорда наследнику. Увы, этому не бывать».

— Скажи мне, Лианна, кто ты и чего ты хочешь?

Казалось, вопрос застал её врасплох, но вскоре она ответила, придвигаясь ближе:

— Я Лианна, дочь Рикарда Старка... и я хочу тебя!

— Кто ты? Чего ты хочешь? — продолжал Крэган тем же тоном.

Казалось, она еще больше запуталась, но не замедлила с ответом:

— Я Лианна из дома Старк. И леди Винтерфелла. И я не хочу быть выданной замуж за этот тупой кусок мяса — Роберта!

— Кто ты? Чего ты хочешь?

Теперь Лианна выглядела практически напуганной, со слезами на глазах, она ответила:

— Я… Лианна Старк... И я хочу выйти за того, кого захочу и когда захочу!

— Чего! Ты! Хочешь? — практически прокричал Крэган. Они смотрели друг другу в глаза, не в силах отвести взгляда.

— Я хочу кататься на лошади в Винтерфелле и Волчьем лесу, — ответила она, надеясь на то, что ее собеседник примет этот ответ, надеясь увидеть на его лице улыбку. Но его глаза были по-прежнему холодны, и снова он задал вопрос:

— Чего ты...

— Я хочу быть свободной! — закричала Лианна, падая на колени. Эхо её крика гуляло в пустом коридоре. Крэган опустился на холодный каменный пол рядом с ней.

— Никто из нас не свободен, Лианна. Думаешь, я хочу быть здесь? Я помню иную жизнь, где я не был лордом, даже семью мою богатой назвать было нельзя. Мой отец не контролировал мою жизнь, рассказывая о тысячелетней истории рода... но и тогда я не был свободен. У меня были свои обязательства, как и у всех.

Лианна молча смотрела на него.

— Ты знаешь, что может случиться, если ты не выйдешь за Роберта? Эйрис сожжет множество людей, а его сын такой же безумец, но многие еще этого не поняли. Кто знает, что взбредет ему в голову? Без сильного альянса великих домов он может решить, что ему никто не указ. Всякие действия имеют последствия, но порой весь вопрос лишь в том: каким образом следует эти последствия организовать.

— Это не честно, — промолвила Лианна. — Мужчины могут брать в жены кого пожелают!

— Это не так. Брандон женится на девице, которую не видел ни разу в жизни, Эддард был вынужден провести детство вдали от семьи. Я, скорее всего, погибну в море, — отвечал Крэган, запустив пятерню в волосы. — Никто из нас не свободен.

Так они и сидели в тишине и практически полной темноте, прильнув друг к другу.

Вечером, шатер Крэгана.

Он провел в тренировках весь оставшийся день и уяснил для себя одну вещь — ему не выиграть в пеших схватках. И дело было не только лишь в том, что он был посредственным мечником, у него также не было подходящих доспехов. Кольчуга могла защитить от резаных ран, но удары тяжелых, затупленных турнирных мечей могли запросто переломать ему кости.

Разумеется, выигрывать турнир было необязательно, ведь он уже поставил почти все свои деньги на Рэйгара, который, как он знал, победит в конных боях, которые начнутся уже завтра. Тогда же начнутся и пешие схватки: первые раунды будут разделены по королевствам, лучшие представители которых перейдут в последующие раунды, где и схлестнутся друг с другом. Конные бои будут идти три дня: завтра, послезавтра и в завершение турнира.

Несмотря на то, что Крэган знал, кто будет победителем и к каким ужасным последствиям это приведет, ему предстояло отслеживать и другие события: Эддард и Ашара Дэйн. Брандон и Ашара Дэйн. Ёбаный Холланд Рид и рыцарь смеющегося древа. А ещё был тот разговор, что он затеял вчера...

— Лорд Бэйлиш? — спросил Крэган, разглядывая худенького паренька, что сейчас поднимался с земли. Затем его улыбка померкла, ведь он вспомнил неисчислимые преступления, которые должен был совершить этот заурядный с виду человек. Рука сама по себе легла на рукоять обсидианового кинжала: искушение избавить мир от этого злодея было практически непреодолимым.

— Прошу прощения, я вас знаю? — удивленно спросил Бэлиш, разглядывая скагосца.

Рука Крэгана сильнее сжалась на рукояти кинжала. Он взглянул на луну и внезапно осознал, что несмотря на все те преступления, что должен был совершить паренек, пока что он был ни в чем не виноват, а значит, убивать его было нельзя.

— Это вы простите, — улыбнулся Крэган, убирая руку с рукояти кинжала. — Встречал Брайдена Тулли пару месяцев назад — он хорошо отзывался о вас.

Так себе ложь. Где мог скагосец повстречать брата верховного лорда? Вероятно, Бэйлиш раскусит ложь довольно быстро, но это будет потом.

— О.

— Я слышал, вы умный человек, лорд Бэйлиш, — начал было Крэган, но собеседник перебил его:

— Простите, но я все же не понимаю, кто вы такой.

— Лорд Крэган со Скагоса, — желание убить Бэйлиша вернулось с новой силой, и лишь взгляд на Луну несколько успокоил Магнара.

— И?

— И это значит, что у меня есть для вас предложение. Скажите, вы сейчас не заняты?

Бэйлиш огляделся по сторонам и ответил:

— Прямо сейчас — нет.

— Замечательно...

И сейчас Крэган вновь разглядывал луну, стоя перед своим шатром, и жалел, что не убил Бэйлиша. Он никогда не был столь кровожадным, но Бэлиш был куском дерьма. Конечно, что сделано, то сделано, и ему в любом случае нужен был свой человек в экспедиции. Но доверять Бэйлишу? С другой стороны, если тот внезапно сгинет по дороге — никто особо плакать не будет.

Крэган вздохнул. Путешествие в Эббен обещало быть изматывающим. На секунду он пожелал просто вернуться на Скагос и жить в спокойствии среди лесов и камней. Но Крэган знал, что это трусость. Он сделает все, что в его силах, чтобы спасти Скагос.