Пуля на ленточке (джен)

Меня разбудил грохот. Первой моей мыслью было — воры. Второй — дочка вывалилась из кроватки. Я медленно огляделся по сторонам, даже не пытаясь приподнять голову от подушки. Дочь безмятежно спала в своей кроватке. Тишина. Единственное, что было странным — рядом со мной не было жены.

— Милая? — тихо позвал я. В тот же момент шум повторился. На этот раз я подскочил с кровати и выглянул в коридор.

Моя благоверная вычищала хлам из тумбочки. Насколько помню, первым складировать разную «очень нужную» хрень начал еще мой дед.

— Ты что делаешь? — спросил я.

— Да вот, — пожала жена плечами, — решила тумбочку подчистить для своих нужд.

— Эй, ты хоть понимаешь, что там три поколения свои богатства заныкали? — усмехнулся я.

— Вижу. Но мне косметику некуда деть.

— Выкинь её нахрен, — отмахнулся я. — А тумбочку не трогай. Лучше я тебе столик куплю.

— Угу. Высидишь золотое яичко и купишь, — скептически отозвалась жена, вытащив один из ящиков и вытряхивая его содержимое на пол.

Поверх разных шестерёнок, поломанных тумблеров, болтов и прочей херни приземлилась маленькая красная коробочка.

— Ох, ты! — протянула моя благоверная. — А это что?

— Наверное, брюлик какой-нибудь, — ответил я.

— Да нет, драгоценности в таких не держат. Больше похоже на коробочку из-под медали.

— Тогда, наверное, деда.

— Но у него же все награды отобрали? — повернулась ко мне жена.

— Ну да. Тогда, может, отца.

— Странно, я и не знала, что твой отец награды получал. Ну, кроме губы, конечно.

— Я тоже не знал.

— А давай посмотрим, что там, а?

— Ну давай, — зевнув, ответил я.

Она открыла коробочку и удивленно посмотрела на меня:

— Пуля.

— Чего? Какая пуля?

— На ленточке, — пожала плечами она и протянула мне коробочку. — Вот, смотри.

— А-а-а, — мельком взглянув на содержимое коробочки, протянул я. — Вспомнил. Это моё. Выброси её нафиг.

— Как твоё? И что это — пуля на ленточке?

— Это, милая, орден везунчика первой степени. Или идиота. Точного определения ему нет.

— Расскажи!

— Давай завтра, а? Пойдём лучше спать.

— Нет, расскажи! Ты же знаешь, я с тебя с живого не слезу!

— Блин, далась тебе эта пуля на ленточке. Ладно, расскажу…

Чечня, граница со Ставропольским краем. 31 декабря 20** г.

— Ну вот скажите мне, какого хуя мы тут забыли? — воскликнул парень в бушлате, надетом на голое тело.

— Заебал, Сандра, заканчивай ныть! — отозвался второй, по виду кавказец, привалившись к стенке блиндажа.

— Нет, ты мне ответь, Чёрный! Что мы, блядь, здесь забыли?

— Сука, Сандра, ты достал! Мы выполняем нахуй никому не нужный воинский долг перед родиной. Охраняем её границы, — поправив очки, рявкнул третий парень, помешивающий консервы над зажжённой спиртовкой.

— Правильно говоришь, Очкарик. Границы!

— Сандра, тебя твоим же хозяйством удовлетворить, что ли? — повернулся к нему парень в очках. — Я тебе не Очкарик. Понял? Или всасыватель замкнуло?

— Ну и что границы? — поспешил перевести тему кавказец. — Чем они тебе помешали, Сандра?

— А ты мне скажи, какие тут в пизду границы? Между кем?

— Между Россией и Чечнёй, — немного неуверенно ответил Чёрный.

— А Чечня теперь разве не Россия? — повернулся Сандра к парню в очках.

— Чечня — это субъект Российской Федерации, — подтвердил тот.

— Ну и? Значит, мы Россию от России защищаем?

— Стало быть, так. Заканчивай пропаганду, Сандра. Один хуй ничего не изменится. Лучше давайте стол накроем, пацаны, а? Новый год всё-таки. А мы собачимся из-за хуйни.

— Да я не собачусь. Просто обидно. Могли и в части отпраздновать нормально, — вздохнул Сандра.

— Могли. Но хули тут поделаешь? Генералы решили так, наша задача — выполнять.

В ответ Чёрный и Сандра горестно вздохнули и начали выкладывать пайки из вещмешков.

Все трое служили чуть больше полугода в мотострелковых войсках. И только-только закончили учебку. А две недели назад пришел неожиданный приказ сверху — направить лучшую роту в командировку в Чечню. Как назло, лучшей ротой по всем показателям была рота капитана Александра Берегова — их рота. И уже неделю они стояли в охранении блокпоста неподалёку от села Дальнее, на границе со Ставропольским краем.

Очкарик был старшим из троицы. Он пошёл в армию в девятнадцать лет, когда вылетел со второго курса универа. Чёрный, Рустам, был кавказцем, но себя называл москвичом, так как родился и вырос там, в белокаменной столице. А Сандра — Александр — обычный раздолбай восемнадцати лет, родом из Пскова.

Ещё в учебке троица сдружилась. И постоянно нарывалась на приключения и наряды вне очереди. Всегда втроём. Вот и сегодня Берег, их ротный, вставив им люлей за дурачества на учебной тревоге, отправил неразлучную троицу в наряд.

— Присаживайтесь, господа, — с усмешкой произнес Очкарик.

Его друзья не стали себя долго упрашивать и живо расселись за импровизированным столом — ящиком из-под патронов.

— Пять минут осталось, — взглянув на часы, сказал Чёрный.

— Разливай, — кивнул Сандра.

Очкарик вытащил из внутреннего кармана бушлата маленькую фляжку и разлил по внезапно появившимся на столе гранёным стаканам.

— Спирт, — протянул Сандра, принюхавшись. — Ну ты даёшь!

— Ты не нюхай. А пей, — улыбнулся Очкарик.

— Ладно, пацаны, давайте за Новый год? — первым поднял свой стакан Чёрный.

Звякнули стаканы. Уже поднёсший свой стакан ко рту Очкарик вдруг заметил краем глаза какое-то движение. Он взглянул на пол и обмер. Прямо перед ним лежала граната. Без чеки.

— Пацаны, граната! — заорал он и первым бросился в сторону. За ним метнулся Сандра. А Чёрный, чуть помедлив, внезапно бросился на пол, закрывая своим телом гранату.

— Еблан! — завопил Сандра и бросился к Чёрному. Раздался взрыв. Оглушенный Очкарик замер у дальней стены блиндажа и, не отрываясь, смотрел на два дымящихся тела.

— Пацаны… — еле слышным шепотом выдавил он из себя.

Снаружи раздались крики и выстрелы. Внезапно сильная боль обожгла затылок Очкарика, и он упал на пол, потеряв сознание…

— Ну, вот, в принципе, и все, — произнес я, заканчивая рассказ.

— А Очкарик? — спросила моя благоверная.

— Да. Уже в больнице он узнал, что неподалёку от блиндажа большая часть офицеров роты, хорошенько нажравшись, решила сыграть в «офицерскую рулетку». Но один из них обосрался и бросил гранату, которой они играли. На взрыв отреагировал личный состав роты, тоже бывший пьяным. Парни выбежали из палаток и начали стрелять в белый свет, как в копеечку. И одна из пуль попала в Очкарика. В височную кость прямо под ухом. Хирурги достали пулю, а Берег, ротный, сделал из неё своеобразный орден — в напоминание — и передал её Очкарику.

— Понятно, — вздохнула моя жена и, аккуратно взяв коробочку с лежавшей в ней пулей, положила её на тумбочку.