Бенетар (джен)

— Стакар это… Ну, рассыпался прямо за штурвалом. И Сина с Вилсаром. — Краглин вытер нос тыльной стороной ладони, и голограмма пошла рябью. — А Пит?..

— Нет, — отрезала Небула.

На борту повисла гулкая тишина, прерываемая лишь треском переговорного устройства.

Связь заработала, стоило им преодолеть первый парсек. Коммуникатор запищал, и Тони пришлось обругать себя на разный лад за царапнувшую сердце надежду: паршивая мысль, что с ними пытались связаться с Земли, пришла в голову сама, и засиявшая подобно маяку вера в лучшее едва не разбила его в очередной раз вдребезги.

Сквозь космический эфир к ним прорывалась отнюдь не Пятница, а лупоглазый парень с петушиным гребнем на макушке. Выглядел он малость комично и глупо, причудливо шепелявил и смотрел куда угодно, только не на хмурую Небулу. Как Тони уяснил, он не то космический пират, не то какой-то дальний родственник Квилла, не то бедовый ухажёр: разговор с Небулой у него не клеился, но старался он отчаянно. По нескромному мнению Старка, прежде чем подкатывать, стоило хотя бы умыться, но, судя по дрожащей в круглых глазах панике, горсток пепла и на его корабле было достаточно — шутить над несчастным было бы не гуманно.

В конце концов устав от нелепого флирта, Старк сполз в кресле пониже и принялся по новой пересобирать генератор.

— Вы сейчас в К-17?

Тони сверился с картой и мысленно кивнул. Они были в секторе К-17, левее шестнадцатого и ниже восемнадцатого. Сориентироваться номер сектора не особенно помогал, но нумерация давала хоть какое-нибудь представление о времени: они пересекали один сектор примерно за четыре земных часа. За первый сектор он разобрался с ногой Небулы, пока преодолевали второй — успел с ней поссориться, весь третий угрюмо молчал, и вот теперь слушал заигрывания шепелявого дрища. Время тянулось немилосердно долго, а Тони тяготился замкнутым пространством и отсутствием возможности спрятаться в мастерской. В сон клонило со страшной силой, и он мог бы поспать, но роящиеся в голове мысли напоминали то о космосе за толстым стеклом, то о щелчке, то о работающем коммуникаторе.

Мозг лихорадочно требовал действия, тело — отдыха, а во всём этом Старку виделась какая-то логическая дыра: чем старательней он пытался понять, тем темнее оказывался найденный им тупик. Стоило отвлечься от проклятых мысленных расчётов хотя бы на пару часов и, возможно, всё-таки прилечь (или выпить), но сон грозил забвением, а более всего он боялся потерять остатки концентрации. Тони не знал, что произошло, не знал, что должно было произойти, тосковал по Пятнице и не имел ни малейшего понятия, как поступить с имеющейся у него информацией: её было мало, ничто из известного ему не тянуло на факт, а работать под давлением он ненавидел более всего — только слепо-глухой не обратил бы внимания на звучавший в голосе Стрэнджа намёк.

Тони снова жил взаймы, но на сей раз не был уверен в своём на это праве.

Проще было думать так и самому давить на свою же супергеройскую педаль, чем ждать, пока какого-либо действия от него потребует… Да вот хоть та же Небула.

— Будьте осторожны: у тоннеля в двадцать первом тьма гравитационных аномалий.

— Меня больше волнует солнечная буря в двадцать пятом, — качнула головой Небула.

Краглин неловко потёр шею, отвлекаясь на кого-то позади окошка коммуникатора, и неуверенно поёрзал.

— Мне пора. Я… я свяжусь с вами через два сектора, чтобы… — Тони закатил глаза и тихонько хмыкнул. — Ну. Чтобы убедиться, что всё в порядке.

Небула кивнула и треск коммуникатора оборвался.

В окружающей их сонной тишине четырехчасовое молчание до этого показалось вдруг невообразимо расточительным. Старк глянул исподлобья на Небулу, отвлёкшись от генератора, вспомнил гудение флуоресцентных ламп в мастерской, тихий стрёкот Дубины и менторское поскрипывание Эй-Ты. С грустной улыбкой подумал почему-то об оставленном на верстаке кофе, подмигнул воображаемой Пеппер и с дурацким азартом брякнул:

— Гипотетически. Если бы он был последним парнем во Вселенной…

— Как ты дожил до своих лет?

Притворного недовольства в голосе Небулы оказалось куда меньше чем облегчения в глазах.

Удивительно, подумал тогда Тони, как отчаянно в конечном итоге никто из них не хотел умирать в одиночестве.

Удивительно, подумал он погодя.

Сколь многое на самом деле каждый из них мог пережить.