На мосту (джен)

Вспышка и щелчок фотоаппарата разбудили молодого человека, что задремал на лавочке в парке близ Балканской церкви. Некоторое время Генри сидел неподвижно, пытаясь понять где он и что происходит. Рядом с ним лежал походных рюкзак, а на плече висела сумка с фотоаппаратом. Вокруг гуляли люди с детьми, отчего воздух был наполнен визгом ребят и гомоном родителей.

Таунсенд поднялся, ещё полностью не придя в себя. Глаза, отвыкшие от солнечного света, щурились, а по телу побежали мурашки от приятного ветерка. Деревья шептались между собой пышными зелёными кронами, радуя взгляд.

Молодой человек поплёлся к церкви, всё ещё опасливо и настороженно оглядываясь по сторонам. Проходя мимо магазинчика, Генри посмотрел на витрину, на стекле которой виднелось его собственное отражение. Он обомлел, увидев себя.

— Да как же это! — удивлению не было предела, ведь из зеркала на него смотрел восемнадцатилетний мальчишка, — Бред какой-то, бред… — бессвязно бормотали его губы.

Зазвонил колокол, отчего Таунсенд вздрогнул, всё ещё находясь в сетях недавних воспоминаний. Юноша поспешил к церкви, она будто снова звала его, или это было просто его воображение? Он не мог этого понять.

Она предстала перед ним такой, какой запомнилась на фотографии. Не удержавшись, Генри достал фотоаппарат из сумки и сделал фото. Чувство дежавю наполнило его до краёв. Всё было так, как было тогда. Ничего не изменилось, только страшный кошмар мерещился позади.

Но тут Таунсенд почувствовал, что кто-то дёргает его за штанину. Он обернулся и увидел того, кого и вовсе не ожидал увидеть.

— Ты знаешь мою маму? — застенчиво пролепетал ребёнок, смотря на подростка снизу-вверх.

— Знаю… — нерешительно ответил парень, присев на корточки рядом с малышом.

— Тогда идём к ней вместе? — спросил мальчик, не сводя при этом любопытные зелёные глазки с незнакомца.

— Идём… — не понимая происходящего, согласился Таунсенд. Ребёнок тут же повис у него на шее, а юноша, подхватив его на руки, поднялся. Сейчас происходящее ему мерещилось сном, и как ни странно, он не хотел ему сопротивляться.

— Я сплю? — спросил самого себя Генри, идя по оживлённой улице.

— Вовсе нет, хочешь, ущипну тебя, — парень ощутил боль в плече, и изумлённо посмотрел на ребёнка, отчего тот засмеялся.

— Меня Уолтер зовут, а тебя?

— Генри, — улыбнулся юноша, прижимая малыша к себе ещё крепче.

* * *

За окном автобуса тянулась бесконечная дорога. Чёрная полоса бежала, будто куда-то торопясь, вслед за тенью от машины, а поверх неё, изгибаясь стройной лентой, летела белая. Иногда прямая, иногда рваная, но она появлялась вновь, не желая исчезать насовсем.

Маленький Уолли дремал на груди у юноши, а на соседнем сиденье покоился толстый рюкзак. Генри завороженно смотрел в окно, ещё не в силах понять произошедшего, однако, с его губ не слетала усталая улыбка. Шум автобуса убаюкивал, и всё вокруг казалось какой-то сказкой.

Но всю эту идиллию нарушил голос, вещавший новости по радио:

«Сегодня утром, в лесу близ Тихого Холма, был обнаружен труп с перерезанным горлом. Тело принадлежало Уолтеру Салливану, молодому человеку без определённого места жительства. Полиция считает, что это самоубийство»