Грань (гет)

— Проклятый холод! С каждым днём мороз всё более лютый, а значит, Иные всё ближе, Неведомый их побери!

Берик Дондаррион прибавил в адрес нежити ещё несколько крепких словечек. Вряд ли такое предназначалось для ушей леди, но Лианна Мормонт, стоявшая рядом с лордом Чёрного Приюта на галерее и смотревшая на двор Винтерфелла, не пришла от этих слов в замешательство.

— Мне никогда прежде не доводилось слышать, как ругаются именем Неведомого, лорд Дондаррион. Обычно бывает наоборот, к Иным отправляют всё скверное и нежеланное. Я молюсь старым богам, и меня подобной сменой ролей не смутить, но не следовало бы вам, как южанину, почтительнее относиться к одному из имён своего бога?

— Мой бог — Владыка Света, леди Мормонт. Все остальные боги лишь проявления Великого Иного. Если они передерутся между собой, это будет только во благо.

Лорд Берик обернулся и уставился на Лианну своим единственным глазом, отчего той вдруг стало не по себе. “Да вы сами точь-в-точь как Неведомый, милорд, — подумалось ей, — не чудище, но и не вполне человек. Не мёртвый, но и не совсем живой. Ни то и ни другое, а может, и всё сразу”.

— Но если разные обличья Великого Иного дойдут до междоусобицы, нам стоило бы определить, кто из них более опасен для нас, и заключить союз с его противником. Вместе победить основного врага и затем легко расправиться с оставшимся. А может быть, он даже решит окончательно перейти на нашу сторону.

— Успешный договор с тем, кто преследует иные цели — всего лишь иллюзия, миледи. Сражаться можно только на одной стороне. Временный союзник предаст в любой момент, и поэтому никакие компромиссы невозможны.

— Значит, такого союзника необходимо всего лишь тщательнее контролировать. Пустить в ход все его полезные силы, не позволяя при этом навредить.

Всего лишь! Легко сказать. Но когда бремя власти ложится на твои плечи, уже не можешь позволить себе быть ни слишком неуверенной, ни слишком хрупкой, даже если ты, по сути, ещё ребёнок, и правишь лишь небольшим островом. Правда, ребёнком Лианна уже не была, через пару лун ей должно было исполниться тринадцать, и хотя до совершеннолетия ещё оставалось три года, её уже можно было считать девушкой на выданье.

Кроме того, Лианна только что пережила довольно сложный поход, проехав добрую сотню лиг от Ледового залива через Волчий лес. Проведя некоторое время в Винтерфелле после Битвы бастардов, она отбыла на Медвежий остров со своими людьми, подобно многим вассалам Старков, разъехавшимся по своим домам, но поклявшимся при необходимости вернуться по первому зову. А в глубине души надеявшимся, что этот день не настанет никогда, хотя и понимающим, что надежды эти напрасны.

Когда прилетел ворон из Винтерфелла с вестью о Стене и приближающихся Ходоках, Лианна не дрогнула, она была готова. На сборы ушёл всего один день. Переправившись через воды залива, Лианна и её маленькая, но решительно настроенная армия выступили на юго-восток и, соединившись в Темнолесье с людьми Робетта Гловера, поспешили к замку сюзеренов. Армия Лианны насчитывала чуть более сотни человек, и женщины и подростки составляли больше половины её численности. Верная своему слову, Лианна не теряла времени даром. Каждый житель Медвежьего острова старше десяти лет ежедневно упражнялся с оружием, готовясь к сражению с Иными и защите своего дома. Под домом подразумевался весь Север, но в Винтерфелл с Лианной ушли не все. Остались старики и младенцы, и, хоть с Лианной и отправились все мужчины и почти все взрослые женщины, часть женщин и готовых к бою подростков тоже остались на острове. Это было решением самих жителей, не хотевших бросать свой настоящий дом.

Разумеется, отдай Лианна приказ, и все они пошли бы за ней, но Лианна этого не сделала. Им нужно было очень быстро добраться до Винтерфелла, ведь никто не мог сказать, когда придут Иные и перекроют путь. Дети и старики задерживали бы движение, да и лошадей не хватало на всех. Кроме того, Лианне было легче оттого, что она знала — родной остров не останется пустым. Конечно, раньше ей было бы спокойнее за оставшихся, защищённых морем, но ледяной дракон менял всё, и теперь и на острове было опасно почти так же, как и на остальном Севере. Но тогда тем более не имело смысла уходить куда-то в поисках лучшего убежища. Дом Мормонтов хранил верность Дому Старков и в который раз откликнулся на их призыв, но и свои владения он не оставил без присмотра.

Они добрались до Винтерфелла на четырнадцатый день и обнаружили замок, охваченным суетой и заполненным множеством людей. К тому времени уже прибыло большинство лордов из северных земель, но не все, и это вызывало некоторую тревогу. Вооружённые отряды, прибывшие с этими лордами, поступали под командование Джона Ройса и формировали гарнизон замка. Часть воинов лорд Ройс, скрепя сердце, был вынужден направить в Зимний городок, для защиты собирающихся там людей. Люди приходили из окрестностей Винтерфелла и из более удалённых земель, но из Дара не было никого, и не пришёл ни один одичалый. Тем не менее, людей всё равно было очень много, и говорили, что Зимний городок ещё никогда не был так переполнен. Было совершенно ясно, что задерживаться в нём нельзя. Люди собирались в группы и уходили на юг, но на их место каждый день прибывали новые. Их тоже торопили уйти как можно быстрее. По распоряжению Сансы уходящим выделяли на дорогу некоторую часть припасов, как и тем, кто пока находился в Зимнем городке. Джон Ройс темнел лицом, но не перечил, и было ясно, он рад, что хотя бы, как он и хотел, не все люди покинули северные замки, усадьбы и фермы, решив пережидать беду и зиму в родных краях. Особенно те, кто находился довольно далеко от Королевского тракта или намного западнее. Как, например, оставшиеся на Медвежьем острове. При мыслях о своих подданных у Лианны сжималось сердце, она хмурилась, но тоже молчала.

В Винтерфелле Лианне оказали тёплый приём, впрочем, Старки искреннее радовались всем, кто откликнулся на их призыв. Но никому не радовались так сильно, как лорду Берику Дондарриону, прискакавшему в замок в этот же день, на рассвете. Конь лорда Берика был весь в мыле и еле живой, и, как выяснилось, ещё одного коня Берик успел загнать по пути из Восточного Дозора. Так что часть пути, к счастью небольшую, пришлось проделать пешком, пока в попавшемся по дороге поселении не удалось раздобыть новую лошадь.

Счастливая звезда Берика Дондарриона, или быть может, его новый бог пока хранили его от всех несчастий, позволив выжить среди ледяных обломков рухнувшей Стены, что удалось лишь немногим дозорным. Среди выживших оказался и Тормунд, чему Берик был очень рад, ему нравился этот рыжебородый одичалый. Выжившие трезво оценили свою численность и не стали вступать в бой с армией вихтов, решив, что их первостепенной задачей должна стать не гордая, но бессмысленная смерть в бою с нежитью, а извещение всех, кого можно о падении Стены. Воронов не было, но было несколько лошадей, на которых во все стороны поскакали вестники, пока оставшиеся выжившие пробирались пешком к Чёрному Замку. Добрался ли кто туда, Берик не знал, он поскакал прямиком в Винтерфелл, неся весть о надвигающейся угрозе всем на своём пути и страшась в любой миг быть настигнутым Ходоками.

И вот, спустя пол-оборота луны, Берик наконец добрался до Винтерфелла с тем, чтобы, рассказав всё, что следует, уже на следующий день выехать в Чёрный Замок. Лорда Берика уговаривали остаться, но он был непреклонен. Расставаясь со своими товарищами там, где некогда был Восточный Дозор, Берик договорился встретиться с ними вновь в Чёрном Замке. И, как назло, от Ночного Дозора до сих пор не было никаких известий. Мейстер Уолкан отправил туда ворона в день падения Стены, но ответа не последовало. Было неясно, долетел ли ворон вообще, и было ли ещё куда ему лететь, или, может быть, армия Иных перешла за Стену и около Чёрного Замка. Бран не видел ничего такого, но он сам сказал, что видит не всё. А может, ворон, посланный обратно братьями Ночного Дозора, погиб где-то в лесу. Вариантов было много, и ни один из них не сулил ничего хорошего. Берик рвался в Чёрный Замок, и никто не мог его удержать. Леди Санса приказала выделить лорду Дондарриону людей для сопровождения его к Стене и помощи Ночному Дозору. Задачей же нескольких из сопровождающих была разведка, определение по возможности текущего местоположения Иных и их армии, направления и скорости их продвижения. Иные должны были быть уже совсем рядом. Кроме того, не мешало выяснить, что вообще творится в округе, много ли ещё бегущих с севера людей, остался ли кто-то в неукреплённых поселениях. Джон Ройс одобрил такое решение и лично подобрал самых подходящих людей для этой вылазки. Но громом среди ясного неба стало заявление Арьи о том, что она тоже собирается ехать с лордом Дондаррионом на Стену.

Всё это Лианна узнала от самого Берика. Она только сегодня прибыла в Винтерфелл и в ожидании очередного совета в Великом чертоге, назначенного Сансой Старк, прогуливалась по галерее, наблюдая за суматохой, царившей внизу. Тут Лианна и встретилась с лордом Бериком, который был столь любезен, что посвятил её во все самые главные новости. Лианне понравилось, что лорд Берик разговаривал с ней просто и на равных, а не как взрослый мужчина с маленькой девочкой. Она, конечно, быстро призвала бы его к порядку, вздумай он повести себя как-то иначе, но к счастью, этого не потребовалось. Из всех новостей, Лианну больше всего заинтересовало намерение Арьи уехать на Стену. И поэтому, когда Лианна вдруг среди толпившихся внизу людей заметила идущую куда-то Арью Старк, она, извинившись перед лордом Бериком, поспешила вниз. Ей хотелось поговорить с младшей сестрой Старк до начала совета.

— Леди Арья! — позвала Лианна, и, дождавшись, пока темноволосая девушка услышит её и обернётся, продолжила, — могу я задать вам вопрос?

Арья улыбнулась и приблизилась. Несмотря на то, что она была старше Лианны на целых три года, роста обе девушки были примерно одинакового. На Арье был не стеснявший движений, удобный костюм из коричневой кожи, а к поясу с обеих сторон были приторочены длинный, тонкий, как игла, меч и кинжал с рукоятью из драконьей кости. Герба своего Дома Арья не носила, в отличие от Лианны, на тёмно-зелёном платье которой был вышит чёрный медведь Мормонтов, вставший на задние лапы. “Говорят, Арья очень похожа на свою тётю, в честь которой назвали меня, — вспомнила Лианна, — но добавляют, что младшая дочь Эддарда Старка не так красива, как была его сестра, хотя так же воинственна”.

— Леди Лианна, я повторю, что рада вас снова видеть в Винтерфелле. Хорошо, что вы успели вернуться сюда.

— А вот вы, как мне стало известно, собираетесь Винтерфелл покинуть. Это правда, что вы завтра уезжаете на Стену с отрядом лорда Дондарриона?

Девушки отошли в сторону и остановились под самой каменной стеной, чтобы им никто не мешал и чтобы не стоять ни у кого на дороге. Двор был заполнен разными людьми, лошадьми, телегами со скарбом и провизией, туда-сюда сновали слуги, прошагала группа закованных в броню воинов, куда-то погнали небольшое стадо коз. И повсюду вертелись собаки. Все были заняты делом, всё кипело и бурлило вокруг, но во всём было заметно некое напряжение и нервозность. Что и неудивительно, учитывая, какие беды нависли над обитателями Севера, а может и всех Семи Королевств, и чем грозило им будущее.

— Правда, но лишь отчасти. Я не собираюсь в Чёрный Замок, я только хочу проехаться с разведкой по округе. Мне надоело торчать в Винтерфелле и бесполезно тратить время. Я хочу собрать информацию, жизненно важную для нас.

— Но разве не разумнее поручить это кому-нибудь другому? Все члены семьи Старк должны сейчас держаться рядом и сообща принимать ответственные решения.

Арья рассмеялась.

— Леди Лианна, вы говорите точь-в-точь как моя сестра! И с такой же убийственной серьёзностью. Ну уж нет, в Винтерфелле хватает Старков для решений и советов, а я буду делать то, что больше подходит для меня. Я бы хотела и до Стены доехать, честно признаюсь, но пока не вижу в этом смысла. Если бы только Джон был там…

“Да, с Джоном вы бы поладили, миледи, — подумала Лианна, — вы бы охотно остались рядом с ним, но не с вашей сестрой ”.

— А что думает леди Санса по поводу вашей поездки?

— Она в ужасе. Сначала не поверила, потом пыталась запретить, и, конечно же, ей это не удалось. Сейчас она злится, но видно всё ещё надеется, что я передумаю. И напрасно.

— Я могу её понять. А что говорит ваш брат?

— Бран молчит, и такое впечатление, что ему всё равно. Но я думаю, что это хороший знак, можно рассчитывать, что меня не поджидает большая опасность.

Девушки поговорили ещё немного и разошлись. Лианна решила до начала совета заглянуть в выделенную ей комнату. Из головы у неё не шёл разговор с Арьей. Арья Лианне в целом нравилась своей отвагой и независимостью, но безрассудства в этой девушке тоже хватало. Старки правят Севером, подчиняясь Железному трону или нет, а правитель не имеет права на опрометчивые поступки. Хотя Арье всё равно править не суждено. Впрочем, так когда-то можно было сказать и о самой Лианне, но судьба распорядилась по-своему. “Лорд Берик говорил, что раньше встречал Арью, давно, ещё в Речных землях. Она уже тогда была такой же смелой и решительной. Но что-то в ней изменилось с тех пор. Что-то не так с леди Арьей, что-то новое есть в ней теперь, неуловимое и пугающее. В ней тоже как будто частица Неведомого, того, в котором сплетены воедино свет звезды и холод смерти”, — внезапно поняла Лианна.

Остаток этого тяжёлого и насыщенного событиями дня Лианна провела на совете в Великом чертоге, так и не отдохнув с дороги. “Нужно привыкать к трудностям, дальше будет только хуже”, — твердила Лианна себе. На совете Санса Старк объявила о прилёте нового ворона. В Белую Гавань приплыла королева Дейнерис Таргариен, и король Джон, — нет, теперь лорд Джон! — вместе с ней. По Королевскому тракту на Север следует орда дотракийцев, — Сансе было сложно назвать её армией — с которой королева Дейнерис рассчитывает соединиться и прибыть в Винтерфелл где-то через четверть лунного оборота. Мейстер Уолкан уже выслал ответ в Белую Гавань с известием о разрушении Стены, надвигающейся армии мертвецов и призывом поторопиться прийти на помощь. О причине падения Стены было решено пока не упоминать.

“Значит, Джон скоро вернётся в Винтерфелл, — подумала Лианна, наблюдая, как оживились все присутствующие при этой новости. Даже дотракийская орда и королева драконов со своими огнедышащими зверушками, казалось, никого не смущали. А больше всех была обрадована Арья, её глаза сразу заблестели, — теперь она точно далеко не уедет, захочет быть здесь к возвращению Джона. А может быть, вообще не поедет никуда?”

Санса, видимо, тоже на это рассчитывала, но как оказалось, зря. Арья в очередной раз подтвердила своё намерение отправиться с лордом Дондаррионом, даже не уточняя, что скоро вернётся. Губы Сансы сжались в тонкую линию, но она не стала затевать очередной спор с сестрой, по крайней мере, не у всех на глазах. Лианна отметила, что Санса прекрасно держится и ведёт себя очень уверенно, как истинная королева Севера. Похоже, что казнь лорда Бейлиша пошла леди Сансе только на пользу. Вспомнив об этой истории, услышанной ею сегодня и так её поразившей, особенно ролью в ней леди Арьи, Лианна невольно бросила взгляд на кинжал у Арьи на поясе. Ловко орудовала кинжалом младшая сестра, да, но решение было за старшей. И даже жаль, что королевой Сансе не бывать. Драконья королева не чета Волчьей, Север есть Север, его не постичь никому, кто не родился здесь и не вырос, или хотя бы не прожил достаточно долго, а Медвежий остров должен быть верен только своим. Мысли правильные, но опасные. Лианна вздохнула и постаралась сосредоточиться на другом.

Говорили ещё очень долго, вопросов для обсуждения хватало, высказаться стремились все присутствующие лорды, и совет затянулся до самого вечера, плавно перейдя в поздний ужин. Расставили столы, слуги разнесли еду, довольно скромную, припасы уже старались экономить. Тем временем погода за окном, и без того мрачная целый день, окончательно испортилась, и с наступлением темноты разыгралась настоящая снежная буря. Присутствующие в Великом чертоге, поев, один за одним откланивались, спеша отдохнуть от сегодняшних забот и подготовить себя к завтрашним. Через какое-то время Лианна обнаружила себя сидящей за главным столом в обществе лишь троих Старков, их друга Сэма Тарли и его жены Лилли, с которой он приехал сюда из Староместа. Милой, но немного странной. Она всё время порывалась уйти в свою комнату к маленькому сыну, оставшемуся там под присмотром служанки, но Сэм всё вёл беседу с леди Сансой и не отпускал Лилли от себя, желая вернуться с ней вместе. Даже слуги покинули уже чертог, и все свечи догорели, кроме нескольких самых толстых, стоявших на столе. Только их огонь да ещё большого очага освещал чертог, и Лианне вдруг сделалось жутко. Ей вспомнилось, о чём шептались местные слуги, что тело казнённого Петира Бейлиша бесследно исчезло, и все говорили, что он стал вихтом и бродит по замку в поисках жертв. Жертв, правда, за эти дни не нашлось ни одной, с пропажей тела история тоже была туманная, но это не мешало чувствовать себя неуютно. Это страшило даже больше целой армии нежити, они были где-то там, далеко в лесах, и ещё неизвестно когда появились бы здесь. А бродячий мертвец шатался тут рядом, и его ледяные пальцы в любой момент могли сомкнуться на чьей-нибудь шее. Лианна отогнала от себя эту нелепую мысль, но вдруг поняла, что не сможет дойти до своей комнаты одна. И поэтому продолжала сидеть за столом, хотя давно поела и очень устала.

Сэм несколько раз оборачивался к ней и пытался зачем-то втянуть в общий разговор. Он непрестанно обращался к ней по имени, казалось, ему нравится, как оно звучит. Быть может, потому что оно похоже на имя его жены.

— Всё холоднее, даже отсюда я чувствую это, — с тревогой произнесла Лилли. — Это идут боги.

Лианна вздрогнула, Арья и Санса тоже. Взгляд Брана оставался прикованным к пламени свечи.

— Это просто буря, милая, — попытался утешить жену Сэм.

— Ты лучше меня знаешь, что нет.

— Да, ты права, но не будем сейчас об этом. Сейчас мы в тепле и безопасности, надёжно укрытые стенами Винтерфелла. И знаешь что, чтобы леди не грустили, почему бы тебе не рассказать свою любимую сказку, которую ты прочитала в Староместе? Это отвлечёт и развлечёт немного всех нас.

— Сэм, уже поздно, мне надо идти к маленькому Сэму, да и всем пора уже отдыхать.

Но тут вмешалась Санса и неожиданно приняла сторону Сэма.

— И действительно, почему бы нам не послушать перед сном какую-нибудь красивую сказку. Лилли, я прошу тебя, расскажи её нам, прежде чем мы разойдёмся по своим спальням. Я помню, как в детстве нам рассказывала сказки Старая Нэн, они все были одна страшнее другой, хотя Бран их очень любил. Правда, Бран?

Но Бран ничего не ответил, продолжая смотреть на огонь.

— Надеюсь, твоя сказка всё же не будет такой страшной, — продолжила Санса.

— Я не знаю, какой она покажется вам, миледи, но я эту сказку очень люблю. Её рассказывают в Браавосе, и в библиотеке Сэму попалось несколько книг с различными историями и сказками оттуда, которые он принёс мне почитать, — застенчиво улыбнулась Лилли, — я вообще люблю читать, а сказки читать интереснее всего. Можно узнать много новых слов!

Санса с Арьей переглянулись, сдерживая смех. А Лианна почувствовала, что любопытство в ней побеждает усталость. Она давно не ребёнок, чтобы увлекаться сказками, но сейчас ей так хочется послушать какую-нибудь!

— В стародавние времена, — начала Лилли, — в краю, где солнце по вечерам сгорает и рассыпается пеплом, в землях андалов, жил один король…

— Жители Эссоса привыкли называть андалами всех жителей Вестероса, — вмешался Сэм, — для них нет разницы, действительно ли перед ними потомки андалов или первых людей. А сказке этой, судя по всему, несколько столетий, если не тысячелетий. Вестерос там ещё разделён на множество королевств. И действие сказки может происходить и на Севере, где тогда ещё и андалов могло не быть.

— Но это всего лишь сказка, а значит, выдумка целиком и полностью, — улыбнулась Санса. — И для нас тоже нет разницы, действительно ли её герои андалы или же первые люди, или ещё кто-нибудь.

— Ага, выдумка целиком и полностью, особенно Иные и вихты из сказок Старой Нэн, — буркнула Арья.

Санса притворилась, что не услышала.

— Леди Санса, сказка никогда не бывает просто выдумкой, — поддержал Арью Сэм, — сказки основываются на реальных событиях, передают исторические факты, в сказках всегда сокрыто нечто большее, чем просто досужий вымысел о приключениях и колдовстве. В Цитадели мне попалась одна любопытная книга… — заметив, как поглядывают на него окружающие, Сэм осёкся и смущённо улыбнулся, — простите. Лилли, продолжай, пожалуйста.

— Король этот был мудрым и справедливым правителем, — продолжила Лилли, — вместе с ним в замке жила его королева и две дочери. Принцессы были близнецами и никогда не разлучались. Однажды король уехал на войну, а когда вернулся, привёз с собой девочку, которая оказалась его внебрачной дочерью. И поскольку король был добрым и справедливым, он оставил девочку в замке и повелел растить её с остальными дочерьми так, будто бы она была законной. Не по нраву всё это пришлось королеве. Она боялась, что король назовёт своей наследницей эту принцессу-бастарда. Или что приведёт в замок мать этой девочки и сделает её своей новой женой. День ото дня становилась королева всё мрачнее и мрачнее, а одной тёмной ночью и вовсе исчезла. Никто так и не узнал, куда она подевалась, но слуги шептались, что сбежала королева в лес, и там растерзали её дикие звери. Долго король тосковал по жене, но делать нечего, надо было жить дальше. Одно только сильно заботило его, в замке не осталось хозяйки, а управлять им было слишком тяжко без женского присмотра. Но принцесса-бастард, видя как трудно отцу и жалея его, взяла на себя все обязанности по управлению замком. Дни её были полны забот, но она, казалось, никогда не уставала и всегда старалась вести себя как настоящая леди. Сёстры-близнецы же ни в чём ей не помогали и делами замка не интересовались. Больше всего они любили пиры, которые порой устраивал их отец, приглашая наследников разных знатных домов. Сёстры только и делали, что готовились к этим пирам, посещая уроки танцев.

“Эти девчонки дождутся, что их родной замок, а потом и королевство приберёт к рукам сестрица-бастард, — подумала Лианна, — хотя она мне нравится”.

— Как-то раз король призвал к себе всех трёх дочерей и сказал, что хочет сделать им всем подарки. Он велел дочерям пойти в комнату, где хранились все наряды и драгоценности пропавшей королевы, и выбрать себе, что душа пожелает. Близнецы с радостью бросились за подарками, а принцесса-бастард отказалась. “Не пристало мне, отец, — сказала принцесса, — наравне с законными дочерьми твоими носить украшения королевы. Не была она мне родной матерью, ничего от неё я не заслуживаю ”. Король огорчился, но не стал ни к чему принуждать дочь. Близнецы же выбрали себе по колечку, старшая золотое, а младшая — серебряное. Через некоторое время король опять позволил дочерям выбрать себе по подарку, и близнецы выбрали себе по ожерелью, старшая взяла золотое, младшая серебряное. А третья принцесса опять отказалась от подарка. На третий же раз король всё же уговорил её пойти и выбрать что-нибудь для себя. Принцесса вошла в комнату с сёстрами, они быстро взяли себе по золотой и серебряной диадеме и вышли вон, а принцесса всё бродила по комнате. Ничего ей не пришлось по сердцу, хоть и было там множество самых роскошных платьев и самых дорогих украшений. Но когда она уже собиралась уходить, так ничего и не выбрав, попалась ей на глаза неприметная шкатулка. Принцесса раскрыла её и увидела внутри маленькую застёжку для плаща в виде птички, выкованную из железа. И так понравилась принцессе эта железная птичка, что она решила взять её, а больше ей ничего не было нужно.

Все присутствующие не сводили с Лилли глаз, внимательно слушая уже начинающую их завлекать сказку. Но когда Лианна на мгновение отвернулась от Лилли и бросила взгляд на Сансу, то увидела, что та повернула голову в другую сторону, и лицо её оказалось в тени.

— Сёстры насмехались над её выбором, но принцессу это не печалило. Весь день она трудилась, а ночью погасила огонь в своей комнате и уже собиралась лечь спать, но захотелось ей ещё раз посмотреть на свой подарок. Она достала застёжку, а та вдруг начала светиться, и в комнате стало ясно как днём. Принцесса вскрикнула и выпустила застёжку из пальцев. Та упала на пол и превратилась в красивого лорда в наряде расшитом золотыми нитями, — после короткой заминки Лилли добавила, — и принцесса провела с ним ночь.

Лианна постаралась не опускать глаз и выглядеть отстранённо. Хотя до Брана ей было далеко, с самого начала сказки на его лице не промелькнуло ни единой эмоции.

— К утру лорд обернулся светозарным соколом и вылетел в раскрытое окно. Весь день принцесса летала как на крыльях, а глаза её сияли от счастья. Заметили это сёстры-близнецы и заподозрили неладное. Они проследили за принцессой и увидели, как ночью к ней в окно прилетает сокол, крылья которого сверкают ярче серебра и золота, как сокол превращается в прекрасного лорда, берёт их сестру за руки и ведёт с ней сладкие речи. Сёстры нажаловались отцу, но король не поверил им. Принцесса же ничего о том не ведала и думала весь день только о своём возлюбленном. Не знала точно принцесса, сокол то или человек, но ей было и неважно, главное, что он осветил её жизнь и вдохнул любовь в её сердце, — голос Лилли дрогнул, она поймала взгляд Сэма и одарила его тёплой улыбкой, — лишь в песнях раньше принцесса о такой любви слыхала. Да в жизни всё не так, как в песне обернулось. Сёстры-близнецы собрали все кинжалы и иглы, которые нашли в замке, и натыкали их в окно спальни своей сестры. А саму её одурманили, подсыпали ей в вино какое-то зелье, и заснула принцесса крепким сном. Ночью прилетел сокол и не смог попасть к принцессе. Звал он её, кричал её имя, но принцесса ничего не услышала. Кинжалы изрезали его всего, сокол отчаялся докричаться до своей любимой, развернулся и улетел. Утром принцесса проснулась, но нашла лишь кинжалы в окне и кровавый след. Принцесса залилась слезами и плакала до тех пор, пока слёзы не смыли всю кровь.

Лианна тихонько хмыкнула: “Не девушка, а какой-то водопад. Чем ныть, лучше бы придумала, как защитить себя. Сегодня они прирежут твоего мужчину, а завтра и тебя в твоей собственной постели. Королю, конечно, ничего нельзя рассказывать, но слуги наверняка уже подчиняются ей беспрекословно. Позаботилась бы о своей охране и ещё завела бы себе чашника, который стал бы пробовать всё вино…”

— Никому ничего не сказала принцесса, днём она молчаливая ходила по замку, а по ночам всё плакала. И вот как-то тёмной ночью служанка сказала принцессе, что к воротам замка пришла какая-то женщина и её спрашивает, но даже во двор заходить не хочет, только просит, чтобы вышла к ней принцесса-бастард и непременно одна. Несмотря на поздний час, принцесса не побоялась выйти за ворота и встретиться с этой женщиной. На женщине был чёрный плащ с низко надвинутым капюшоном, так что не было видно лица. А говорила она и вовсе странно, хрипела, будто бы горло её было повреждено, и трудно было разобрать её слова. “Знаю я, что довелось тебе расстаться со своим возлюбленным — светозарным соколом, — сказала женщина принцессе, — проворонила ты свою любовь, потеряла навек. Никогда тебе больше такой любви не изведать, никто тебя так, как он, больше любить не будет. Да я твоему горю помогу, ведь я сама когда-то упустила такую любовь. Но мне нельзя ничего вернуть, а ты ещё можешь. Иди к своему отцу и проси у него железное кольцо, ожерелье и диадему из покоев королевы. А я скажу тебе, что и как делать дальше”. Рассказала всё та женщина принцессе и ушла в темноту. А принцесса пошла к королю и выпросила у того кольцо, ожерелье и диадему королевы, выкованные из железа. Надела их на себя и вышла опять за ворота замка. У ворот сидел чёрный одноухий кот. Кот побежал по дороге, и принцесса пошла за ним.

Арья шевельнулась, тихо вздохнула и, подняв руку, задумчиво коснулась уголка губ.

— Вот пришли они в тёмный лес. Тут кот развернулся и убежал. Страшно стало принцессе одной оставаться, но всё же надо было идти дальше. Наступил день, и вышло солнце. Тогда к принцессе, откуда ни возьмись, подбежал рыжий пёс, и принцесса пошла дальше за ним. Шла принцесса так долго, что железные украшения изранили её кожу и пропитались все её кровью. Тогда стали эти украшения светиться огнём, как перья её светозарного сокола. Сняла принцесса эти кольцо, ожерелье и диадему и спрятала. Прошла она ещё немного, и пёс убежал, а когда настала ночь, перед принцессой появился огромный серый волк. Принцесса села на его спину, волк помчался как вихрь, и в считанные мгновения они очутились перед большим замком. Принцесса присмотрелась и увидела, что это замок её отца. Всё так же вокруг высились скалы, всё так же билось о скалы море, и злой северный ветер гулял над башнями.

— Так в Эссосе представляют себе лютоволков, — не удержался Сэм, — они рассказывают своим детям, что за морем люди ездят верхом на гигантских волках!

— Вы поразительно много знаете об Эссосе для человека, никогда там не бывавшего, — сказала Арья, — я довольно долго прожила в Браавосе и никогда не слышала, чтобы хоть кто-то говорил такое о вестеросцах. А вот про нашего брата Робба как раз болтали нечто подобное здесь, в Семи Королевствах, во время Войны пяти королей. Даже сам Тайвин Ланнистер спрашивал меня, верю ли я в это.

При этих словах Санса обернулась к Арье, но ничего не сказала. Лианна посмотрела на Арью с любопытством и подумала, что при случае надо будет узнать подробности.

— Наш корабль заходил в порт Браавоса, миледи, когда мы с Лилли плыли в Старомест. Я слышал, как Титан приветствует суда, и даже сходил на берег, — ответил Сэм Арье. — Кроме того, я прочёл множество книг, посвящённых обычаям, нравам и чудесам Эссоса. Некоторым людям книги могут дать больше сведений, чем другим увиденное собственными глазами.

Арья не смогла сдержать улыбки.

— Но было там намного холоднее, чем привыкла принцесса, и снега намного больше, — торопливо продолжила Лилли, — в чёрном небе горели зелёные огни, и из окон замка тоже лился этот мертвенный зелёный свет. А крепостная стена вся была утыкана кольями с насаженными на неё черепами. Страшно было принцессе входить в этот замок, но она сама решила прийти сюда, и отказываться теперь было поздно. Подошла она к воротам и попросила впустить её. Привели принцессу в большой зал, и увидела она там три трона из золота, серебра и железа, и короля с двумя королевами на них. Слева стоял серебряный трон, и сидела на нём одна из сестёр-близнецов принцессы, та, которая была младше. Справа, на золотом троне, сидела старшая сестра-близнец, а посередине, на железном троне, сидел светозарный сокол в человеческом обличье. На всех троих были короны, и смотрели они на принцессу зло и надменно. Заговорили они с ней, и казалось, что это они и в то же время совсем другие люди. Никто из них не узнал принцессу, будто бы была она здесь совсем чужая.

Санса вздохнула.

— Спросили её, зачем она сюда явилась, и принцесса попросила позволить ей остаться в замке и дать ей любую работу. А поскольку, пока она шла через лес, платье на ней изорвалось, сама она перепачкалась, а ветки исцарапали её лицо и руки, то дали ей самую чёрную работу, чтобы знати и на глаза больше не попадалась. Обращались с принцессой, как с рабыней, но она не перечила, тихо ходила по замку и вычищала золу из каминов, а спала у какого-нибудь очага, стараясь согреться, ведь в замке было очень холодно, даже рядом с огнём.

Собравшиеся в Великом чертоге притихли, больше не перебивая рассказчицу. За окном выл ветер, швыряя в стёкла пригоршни снежной пыли. Стёкла подрагивали, и Лианне было страшно, что они вот-вот не выдержат напора, и зима войдёт в замок полноправной хозяйкой. Огонь в очаге уже плохо справлялся с холодом, выстудившим чертог, и не мог разогнать всю окружающую тьму, даже с помощью стоявших на столе толстых свечей, очерчивая лишь небольшое пространство, в котором собрались люди. На грани света и тьмы плясали тени, и иногда казалось, что в их танце можно рассмотреть всё то, о чём говорит сказка.

— Иногда принцесса всматривалась в огонь, словно пыталась увидеть там свою судьбу. Сестёр и сокола ей теперь доводилось видеть только издали. Стояла вечная ночь, но сокол всё равно иногда улетал из замка, и крылья его больше не светились, были чёрными. Потом сокол возвращался и делил ложе с одной из сестёр-королев, чаще с младшей. Старшей было довольно богатств и власти. А младшая ни о чём не думала, кроме как о ночах с соколом, и слуги шептались, что у неё отрастают клыки и когти, которыми она терзает своего возлюбленного. Вот как-то раз принцесса достала своё светозарное колечко и стала им любоваться. Это заметили, принцессу призвали к двум королевам, и те попросили её продать кольцо. Принцесса не соглашалась ни на какие сокровища, но сказала, что отдаст это кольцо за ночь с соколом. Королевы поначалу отказывали ей, но принцесса опустилась перед ними на колени и стала умолять королев, и те, наконец, согласились. Ночью принцессу провели в королевские покои. Ложе там было застелено белым, и на нём беспробудным сном спал её сокол. Страшные шрамы выделялись на его мертвенно-бледной коже. Принцесса пыталась разбудить сокола, упрекала его, что так просто её покинул, жаловалась на свою горькую судьбу. Но сокол так и не проснулся. Принцесса выменяла вторую ночь с ним на светозарное ожерелье. Опять будила сокола, говорила, что это сёстры её нанесли ему шрамы, спрашивала, за что ей все эти выпавшие на её долю беды. Сокол не проснулся и на этот раз. У принцессы осталась лишь светозарная диадема, которую она обменяла на третью, последнюю ночь. Принцесса всю ночь пыталась разбудить сокола, а под утро заплакала и сказала, что в том, что она потеряла своего любимого, только её вина. И ясно, что сокол уже не вернётся, но пусть хотя бы простит ту, которую любил когда-то. Слёзы принцессы упали на лицо сокола, и он очнулся. Он сразу узнал принцессу и вспомнил, что это она его настоящая возлюбленная. Его шрамы исчезли, а крылья вновь загорелись золотом и серебром.

Лианна поймала себя на том, что сидит и счастливо улыбается. Она постаралась спрятать эту глупую и неуместную улыбку, отметив, впрочем, что лица других слушателей тоже заметно посветлели, даже Бран как будто бы слегка улыбнулся. Только Санса сидела, прикусив нижнюю губу, и в глазах её застыло странное выражение, которое Лианна прочитать не могла.

— Что ж до конца этой сказки, — добавила Лилли, — то, как ни странно, существует три различных версии. Мне попадались в разных книгах все три. В одной говорится, что светозарный сокол взял принцессу в жёны, а её сестёр за причинённое зло заставил заплатить кровью. Одну он связал и стрелял в неё из арбалета, пока не пронзил её сердце, а вторую сбросил с высокой скалы. Замок сокол разрушил и возвёл новый, из красного камня, в котором остался жить и править вместе со своей леди-женой. В детстве мать рассказывала мне очень похожую сказку, потому, когда я прочитала эту браавосийскую, она привлекла моё внимание. Сказка матери заканчивалась именно так. Только там вместо короля был охотник, а вместо сокола — медведь, пожиравший двух злых дочерей и становившийся мужем для третьей. Мать хотела напугать меня, чтобы я не заходила далеко в лес. Я думала тогда, что, возможно, тот муж был не зверем, а одним из богов. Но богам предназначались сыновья, а девочкам они вреда не приносили. Мне всегда хотелось, чтобы вместо дочерей бог в сказке разорвал охотника.

Сэм сжал ладонь Лилли в своей.

— Никогда не слышала раньше такую сказку, — сказала Лианна. — А медведь мне нравится больше, можно было бы рассказывать сказку и добавлять, что именно от него Мормонты и ведут свой род.

— Да, это было бы в духе Севера! На южан такой основатель рода производил бы куда большее впечатление, чем Брандон Строитель, — засмеялась Арья, — не говоря уж о жителях Эссоса.

— Странно, что эти две сказки так похожи, — сказала Лилли, — если бы не мелкие различия, можно было бы подумать, что они одинаковые.

— Мейстеры в Цитадели считают, что все сказки в мире строятся по единому принципу, — сказал Сэм, — так что похожесть сказок не случайна, а вполне закономерна. Странно другое, почему именно эта сказка сохранилась далеко на севере и в Эссосе, а в Вестеросе её не знают.

— Не думаю, что это важно, — ответила Лилли, — но я расскажу, как по-другому заканчивается сказка. В другой книге было написано, что сокол и принцесса сбежали из холодного замка. Они долго плыли по ледяному морю, потом брели по раскалённой пустыне. И наконец вернулись к отцу принцессы. Король очень обрадовался возвращению дочери, и даже её сёстры, которые думали, что король изгнал принцессу навеки, обрадовались. Они плакали и просили прощения. Сокол и принцесса простили их. Король выдал сестёр-близнецов замуж за разных лордов, и они разъехались по разным сторонам света. А внебрачную дочь король наделил всеми законными правами и передал ей и соколу свой трон и своё королевство. Корона для изгнанницы и бастарда, никто бы раньше и не поверил в такое!

“Я так и знала, — подумала Лианна, — всё к тому шло. Она не должна была править, но нельзя уйти от судьбы”.

— Сначала супруг, разрушающий, можно сказать, дом своей жены, теперь отбирающий трон у её отца и заменяющий его, это ещё меньше похоже на счастливый конец, чем предыдущая версия, — сказала Санса, — эта сказка и сама мрачная, и ничем хорошим не заканчивается.

— Тогда, быть может, вам больше понравится третья версия, миледи, — ответила Лилли, — по ней принцесса с соколом после своего возвращения не остались в замке короля. Они улетели в замок сокола. А король и сёстры смотрели им вслед с крепостной стены, пока принцесса с соколом не растаяли в алом рассвете.

— Ну, у него хотя бы есть свой замок, — хмыкнула Санса, — уже больше похоже на счастливую развязку. И, уж конечно, именно она менее всего похожа на жизнь. У кузена Робина есть любимый герой, Крылатый Рыцарь. Я часто читала Робину сказки о нём, когда жила в Орлином Гнезде, он мог слушать их часами. Этот Рыцарь летал на гигантском соколе. Правда, среди множества сказок о нём нет ни одной хотя бы отдалённо напоминающей сказку о принцессе-бастарде. Крылатый Рыцарь в основном сражается с врагами, наверное, поэтому так нравится мальчишкам. Кстати, его зовут Артис Аррен, и он как раз предок Арренов. Может, это и есть какой-то отголосок легенды о светозарном соколе, сохранившийся в Вестеросе?

— Возможно, миледи, — сказала Лилли, — но я ещё вспомнила, что в одном из сборников сказок говорилось, что перевод этой сказки мог быть неточным, и главный герой мог быть не соколом, а орлом…

— Я думаю, для сказки годится любая птица, Лилли, не обязательно сокол, — перебил её Сэм.

— Ну, так уж и любая, — усмехнулась Арья, — орёл, сокол — да, но ведь не чайка или же там воробушек!

— И не зяблик, — сказала Санса, и, помолчав, добавила, — и даже не ворон.

— Не в этом суть! — взволнованно произнёс Сэм. — В сказке из детства Лилли это вообще медведь. А архимейстер Перестан считал, что в основе легенды об Артисе Аррене, — как кстати вы его вспомнили, леди Санса! — лежат воспоминания о драконьих всадниках Валирии, пролетавших над Долиной. Но в головах местных образ дракона не укладывался, поэтому он был заменён чем-то более привычным для жителей гор. Так что главное не в том, кто именно символизирует героя, а в том, что, сколько бы преград ни возникло у него на пути, он обязательно возрождается из пепла и вновь идёт к своей цели!

— И всё-таки хищная птица подходит больше, — настаивала Арья.

— Может и так, — улыбнулся Сэм, отказываясь продолжать спор, — каждый из нас всегда видит в сказке что-то своё и сам выбирает то, что кажется ему наиболее важным. И делает определённые выводы.

— Вот уж точно, — сказала Санса, — мне, например, хотелось бы знать, зачем принцесса оставила свой дом и родных, чтобы уйти в никуда. Да ещё вслед за тем, кто не ценил её, бросил, а в итоге предал.

“Интересно, — подумала Лианна, — почему всё-таки сокол оставил принцессу. Даже если он не смог влететь в окно, он мог бы просто подождать, пока принцесса проснётся. Может быть, он всё-таки не любил её? Или любил другую ”.

— Иногда, чтобы кому-то помочь, нужно причинить ему вред, — вдруг заговорил молчавший до сих пор Бран, — чтобы дать кому-то взлететь, надо дать ему упасть. Чтобы вернуться в родной дом, надо его покинуть, — и добавил, — чтобы научиться ценить любовь — нужно её потерять.

— А ведь она простила ему предательство, — прошептала Лилли, — Так, будто бы для неё не было той грани, за которой уже не существует прощения.

Арья, уже некоторое время сидевшая задумчивая, словно к чему-то прислушивавшаяся, к тому, что не могли слышать другие, встрепенулась и хлопнула ладонью по столу.

— Ладно, это всё хорошо, но завтра мы выезжаем на рассвете. Поэтому нужно как следует выспаться перед долгой дорогой.

— Арья, последний раз прошу, может, всё-таки останешься, — произнесла Санса, — нет никакой необходимости тебе покидать замок.

— И я, в последний раз, — Арья особенно подчеркнула это, — отвечаю, что всё равно поеду. Не хочу просто сидеть на месте, когда можно и нужно действовать.

Лианна поняла, что страх возвращения одной в свою комнату никуда не делся, а может, стал ещё сильнее. Но гордость не позволяла ей признаться в этом, она была хоть и Маленькой, но всё же Медведицей. Арья первая вышла в дверь лордов, Сэм вызвался помочь отвезти Брана, не беспокоя слуг, и Лилли собиралась идти с ними. Покои Сансы были в другой стороне, и Лианне грозило всё-таки добираться к себе в одиночку. Она сжала зубы и поднялась. И тут Лилли, может, что-то заметив или почувствовав, предложила проводить леди Лианну в её комнату. Лианна с огромным облегчением ухватилась за это предложение, и вежливо попрощавшись со всеми до завтра, ушла в сопровождении Лилли.

Идя по длинным винтерфелльским коридорам, Лианна думала о своих же словах о медведе, от которого могли бы вести свой род Мормонты. “Арья смеялась, но беззлобно, как над забавной шуткой, и больше никто не смеялся. Но я знаю, как говорили о моей матери, что она спит с медведями. Может быть, так говорили и о самой первой женщине нашего рода. Медведь и прекрасная дева. Это всё потому, — решила Лианна, — что сильных женщин всегда боялись и насмешками пытались заглушить этот страх”.

Уже в спальне Лианна опять вспомнила о соколе. Почему он всё-таки не вернулся? Подумаешь, кинжалы и иглы, разве это препятствие для того, кто по-настоящему любит? Лилли подождала, пока Лианна не разделась и не юркнула в постель. Тогда она поправила тяжёлую шкуру, служившую одеялом, и пожелала леди Лианне спокойной ночи.

— Лилли! — спросила Лианна, — как ты думаешь, почему всё-таки сокол не вернулся к принцессе?

— Потому что он умер, миледи, — ответила Лилли и задула свечу.